Текст книги "Свадьбы - не будет! (СИ)"
Автор книги: Светлана Багдерина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Свадьбы – не будет!
Или все-таки будет?..
Томные сумерки исподволь накрывали землю, пряча в полумраке дороги, луга и леса, а ковер-самолет несся вперед так, словно за ним гнался сам Гаурдак. Его пассажиры – восемь человек – распластались по колючей цветастой спине ковра, прижимая к себе багаж и, наученные горьким опытом [1]1
С привкусом мух и комаров.
[Закрыть], молчали.
Все – кроме одного.
Точнее, одной.
– Ну, Масдаюшка, ну миленький, ну быстрее, ну еще быстрей! – то и дело восклицала светловолосая девушка, вцепившаяся одной рукой в край, а другой – в огромный мешок, чтобы не унесло встречным ветром [2]2
Только кого – непонятно
[Закрыть]. – Мы обязательно успеем!
– Если я полечу еще быстрей, принцесса, вас посдувает, как перышки, – терпеливо повторил ковер единственный, но неубиваемый аргумент давнишнего спора. – И до Гвентстона мы не успеваем засветло все равно, потому что если верить вашей карте...
– Не надо ей верить! – пылко заверила принцесса.
– Точно, не надо! – глухо поддержал ее менестрель, притулившийся с другой стороны мешка точно в такой же позе, только держась не за подарки родным, а за небольшой ассортимент музыкального магазина. – Там все расстояния меньше раза в два!
– Это почему? – удивленно повернул голову Иван-царевич.
– Специальное издание, – пояснил бард. – Купеческое оптимистическое. Для развития торговли. Чтобы купцы, которые у нас еще не были, думали, что у нас от всего до всего совсем близко, а не тащиться по неделе от деревни до деревни.
Иван задумался, а не стоит ли взять на вооружение подобный прием и Лукоморью, печально известному своими расстояниями, но определиться не успел.
Адалет приподнялся, чтобы что-то сказать – и тут же встречный поток воздуха сорвал с него шляпу и бросил вниз.
– Стой!!! – возмущенно рявкнул маг-хранитель. – Назад!!!
– То стой, то лети, то назад, то вперед – сами не знают, чего хотят, – пробурчал Масдай, но остановился и завис, не снижаясь.
– Не знаю, кто тут не знает, – сердито пропыхтел Адалет, тщетно пытаясь отыскать взглядом пропажу на залитом полумраком лугу. – А я совершенно точно знаю, что хочу! Размять ноги и поужинать как человек, а не на лету и всухомятку! Поэтому Эссельте, девочка, угомонись уже на сегодня. Давайте первый раз за два дня поспим как нормальные люди – в кровати, а не на летящем ковре. Отдохнем, а завтра к обеду будем в столице. Твой Друстан, если уж ждал тебя больше месяца, еще полдня подождет точно.
– Обед и кровать – это хорошо, – признал Олаф, растирая занемевшими руками затекшую поясницу. – А деревня-то тут поблизости есть? Или город? Эссельте, Кириан, чего скажете?
– Н-ну... мы же напрямик летели, не вдоль дорог, и я запуталась... немного, – озадаченно заоглядывалась гвентянка.
Бард задумчиво пожевал губами:
– Если ничего не путаю... или путаю, но не много... не слишком... не больше... Где-то в этих краях должны быть Хайфорд и Лоуфорд. И Блэкмайн.
– Блэкмайн – вообще в другой стороне! – возмутилась принцесса. – Ты сейчас нас всех с толку собьешь!
– Если мы ближе к Блэкмайну, то в другой стороне как раз Лоуфорд и Хайфорд! – обиженно возразил Кириан.
– А Хайфорд от Лоуфорда вообще в половине дня пути!
– А Лоуфорд от Блэкмайна...
– Опрос местного населения ничего не дал, – не дожидаясь окончания географической дискуссии, постановила Серафима – жена Ивана, вытащила из мешка карту и принялась водить пальцем по незнакомым названиям.
– Хайфорд... Лоуфорд... Блэкмайн... Если кто-нибудь мне скажет, где мы находимся...
– Она! Она скажет! – воскликнул Ахмет, калиф Шатт-аль-Шейха, и ткнул унизанным перстнями пальцем куда-то в землю. – Ответствуй нам, о волобокая красавица!
– Это вы мне? – донесся снизу нервный женский голос.
– Тебе, милочка, – ласково заверил калиф, вытягивая шею и опасно склоняясь за край в попытке заглянуть под брюхо ковра.
– Масдай, ну-ка присядь, – скомандовал Агафон – ученик Адалета, но, не дожидаясь указаний, тот уже начал опускаться.
Несколько секунд – и его экипаж оказался лицом к лицу с полнотелой женщиной средних лет в крестьянском платье и чепце.
– А что, дорогуша, есть у вас тут поблизости, где поесть и переночевать усталым путникам? – непроизвольно облизываясь в предвкушении первого пункта, вопросил Адалет.
– Как не быть! – преодолев первое изумление, энергично закивала женщина. – Блэкмайн. Деревня. Вон там, за леском, – она махнула рукой на закат. – И постоялый двор имеется!
– А кормят-то там сносно? – не унимался маг-хранитель.
– Сама не ела, но никто не жаловался, вроде, – пожала плечами крестьянка и спохватилась: – Да если даже и не ахти, то сегодня и завтра там пир горой, и путникам, поди, тоже кусочек сладкий перепадет.
– Что за пир? – деловито уточнила царевна Серафима, к новостям относившаяся не менее трепетно, чем маг-хранитель – к еде.
– Сегодня мальчишник и девичник, а завтра – свадьба. Ханна-молочница замуж выходит, – охотно сообщила толстушка. – Да не за кого попало, а за столичного лекаря, что при дворе короля служил и даже, я слышала, ей-Богу не вру! – с самой принцессой Эссельтой обручен был! А ради Ханны он и помолвку разорвал, и службу бросил, и из Гвентстона уехал!.. Или так любит ее сильно, или совсем дурак, – прервав цепь восклицаний, крестьянка сокрушенно покачала головой, точно это ее родственник натворил дел, не объяснимых никакой логикой. – Но говорят, эрл Бриан его на службу берет.
– Что?!.. – потрясенный выдох девяти голосов заглушил ее последние слова.
– Не, а я чего, я ничего! – женщина испугалась и на всякий случай попятилась. – За что купила, за то продаю! И не так уж у эрла и плохо, наверное! Хоть и не король, конечно, но на чай с конфектами для милки заработать даст, поди?
– Что?.. – тонким, словно чужим голосом пискнула принцесса, отказываясь понимать и верить в услышанное. – Этого не может быть!.. Не может!.. Я...
Друзья оглянулись сочувственно, и белое, словно присыпанное мукой лицо принцессы застыло маской.
– Его воля. Как хочет. Пусть живет, с кем хочет. И где хочет. И подавится своими... конфектами, – бесстрастным голосом отпрыска королевской фамилии в тридцатом колене проговорила Эссельте.
– Не произносите при мне даже имени его!!! Я не хочу ничего слышать об этом мерзавце, этом негодяе, этом подлеце, этом... трусе!!! Не мог даже подождать моего возвращения, чтобы сказать всё в лицо! Сбежал, как... как... как... – не найдя подходящего среди сонма образов, ринувшихся на ум – один другого гаже – принцесса стиснула кулаки и застонала. – А ведь какие слова говорил! Какие стихи складывал!.. Лицемер! Врун! Предатель! А я слушала! И верила! Ду-у-у-ура-а-а-а!!!..
Последнее 'а' сорвалось всхлипом, и Эссельте, не в силах больше сдерживаться и не видя причины, уткнулась в плечо Серафимы, обхватила ее руками и зарыдала – глухо, безысходно, словно десять минут назад на том лугу умерла ее душа, оставив растерянное тело бродить по Белому Свету в вечной муке и недоумении: 'Как же так?..'
Позади шумел лес, впереди темнели терриконы и вышки клетей заброшенной шахты, давшей когда-то название деревне, а прямо над Масдаем словно зависла дождевая туча.
– Селечка, Селя, милая, хорошая, ну же, ну... – Сенька обняла ее, прижала к себе, словно пытаясь забрать хоть капельку горя, выплескивающегося из разбитого сердца, чтобы облегчить страдания подруги, но то был не ручей, а поток сродни горному после ливня. И похоже было, что сезон дождей только начинался.
Мужчины, неловко потупившись, молчали, инстинктивно понимая: кто бы и что сейчас ни сказал – всё будет или банально, или не к месту, или то и другое в квадрате.
Все – кроме Олафа.
– Эссельте... слушай... а хочешь я его убью? – сжимая рукоять топора, пробасил юный конунг. – Или сюда притащу и ты его сама убьешь? Я подержу, ты не волнуйся!
Принцесса отчаянно замотала головой:
– Видеть... не хочу... никогда... ненавижу... презираю... – прорвалось между всхлипами, и царевна Серафима прижала к груди судорожно вздрагивающую подругу.
– Интересно... отчего он так... внезапно?.. – задумчиво проговорил Иванушка. – Ведь такая любовь была... сколько из-за нее претерпели...
– Может, его заставили? – предположил Кириан.
– То есть?.. – забыв на секунду рыдать, замерла принцесса.
– Ну... иногда у мужчины не бывает другого выхода... кроме как... э-э-э... покрыть позор... девушки... свадьбой... – бард, только сейчас сообразив, что он, собственно, сказал, был готов провалиться сквозь Масдая.
– Болван и сын болвана! – яростно прошипел калиф.
Принцесса, медленно осознав сказанное, тихо взвыла и уткнулась в сенькино плечо еще сильнее. Серафима бережно погладила ее по макушке и нахмурилась.
– Она его любит, – царевна встретилась взглядом с друзьями и прошептала почти беззвучно. – Надо что-то делать.
– Убить его? – конунг не хотел так просто отбросить хорошую идею.
– Очернить, опорочить его в ее глазах? – попытался загладить вину менестрель, и пальцы его машинально погладили струны любимой арфы.
– Еще больше? – уточнила царевна.
– Украсть невесту? – предложил Масдай.
– И что мы с ней будем делать? – резонно вопросил Адалет. – И это не вправит мозги молодому паразиту.
– У молодого паразита в этом случае было бы время подумать, – буркнул ковер.
– У него было время подумать. Больше месяца, – угрюмо напомнил Агафон. – Уже надумал.
– А мне кажется, что если бы они встретились и поговорили... – косясь на тихо плачущую Эссельте, прошептал Иван.
– ...она бы его убила! – жизнерадостно закончил Олаф. – А потом и невесту.
– Невесту, наверное, не стоит убивать, – согласный с первой половиной высказывания, усомнился маг-хранитель.
– А что с ней делать? – практично спросил бард. – Девушку, чей жених не дожил до свадьбы, замуж в Гвенте никто не возьмет.
– Никто? – брови калифа взлетели под край куфьи, а щегольские усики встопорщились как у возмущенного кота. – Совсем никто?! Ай, какая черная несправедливость!..
– Да чтоб она... чтоб ее... – прорыдала принцесса, почти заглушая последние слова Ахмета:
– ...неужели придется мне?
– Что?!.. – хор восьми голосов прозвучал едва ли не с большим изумлением, чем полчаса назад.
– Если не будет невесты – не будет и свадьбы, – невинно моргая, развел пухлыми ладошками Ахмет. – А поскольку я считаю убийство невест совмещением порчи полезного и приятного, то мое предложение – единственно приемлемое.
– Но... – озадаченный Агафон задумался в поисках слабого места плана. – Но что, если невеста Друстана не захочет за тебя пойти?
– Ты когда-нибудь встречал девушку, готовую променять несметное богатство, толпы слуг, готовых выполнить каждое ее желание, роскошь, какая ей и не снилась – ну и неотразимого, заботливого, щедрого мужа, конечно – на деревню, грязь, навоз и конфету по праздникам? – приподнял брови Ахмет.
– А... если это любовь? – засомневался и Иванушка.
– На месте разберемся, – сурово насупилась его супруга. – Ну что, летим?
– Я никуда не полечу! – очнулась от ступора Эссельте. – Чтобы я! Оказалась! В одной деревне! Под одной крышей! С этой змеей!..
– Тогда ты остаешься здесь. А мы привезем тебе...
– Видеть его не желаю!!!
– ...поесть, – не моргнув глазом, договорила Сенька. – Вань, останешься с Селей? Враль из тебя все равно никудышный. Вон там домик конторы шахты виднеется. Хоть и заброшенный, но крыша на месте. Ждите нас там. Масдай, вперед! Детали обговорим по дороге. Киря, рассказывай пока про ваши свадебные обычаи – может, чего сгодится!..
Двери трактира при постоялом дворе распахнулись, и новых гостей накрыла волна звуков и запахов деревенского пира. Столы, сдвинутые замысловатой буквой неизвестного науке алфавита, ломились от жареного мяса, рыбы, тушеных овощей, хлеба и алкоголя, расставленных среди перевязанных лентами из мешковины пучков крапивы, пырея и осота – символов мужской свободы и независимости от семейной жизни. Перед женихом и по краям каждого стола стояли ушаты, полные манной каши – никто не помнил, зачем, но традиция требовала. За столами в расслабленных позах успевших неплохо выпить расположились мужчины всех возрастов и степеней трезвости. Стучали кружки, выплескивался сидр, выходила из берегов пивная пена, раскатывалось по углам молодецкое ржание, энергичностью своей указывавшее на то, что шутки отпускались в адрес жениха...
Мальчишник был в самом разгаре, приближался момент похода в деревенский зал собраний, где в это время веселились женщины, и поэтому вновь прибывших заметили не сразу, а только когда на плечо виновника торжества опустилась ладонь размером со среднюю тарелку.
– Ну... это... Поздравить тебя надо, да? – изо всех сил изображая веселье [3]3
Эффект получился пугающий. Несколько человек даже протрезвели и тут же попытались компенсировать потерю ударной дозой алкоголя.
[Закрыть], пробасил конунг под ухо жениху.
– Что?.. – вздрогнул Друстан и медленно оглянулся, силясь сфокусировать полупьяный взгляд на лице двухметровой горы металла и мышц. Наконец, ему это удалось, и остатки хмеля вылетели из головы – не исключено, что через вытаращенные глаза. – Олаф?!
– И Олаф тоже! – воскликнула царевна Серафима, сияя, точно более радостного события в ее жизни не было и вряд ли теперь когда-нибудь будет.
– Как мы рады тебя видеть! – Агафон, улыбаясь во весь рот, замолотил лекаря по спине.
Если бы не улыбка, можно было бы решить, что ученик Адалета вознамерился сломать старому приятелю хотя бы пару костей.
– Вы?.. Откуда? Вы вернулись? И где?..
– Друстан, кто это? – обернулся, нетрезво хмурясь, сидевший справа молодой человек в неброской, но дорогой одежде.
– Это... его светлость эрл Бриан, – представил сконфуженный жених.
– Сиххё и подземелья! Я знаю, как зовут меня! – побагровел вельможа. – Я тебя спрашиваю, кто эти...
– Мы – старые друзья Друстана! – Сенька развела руками, указывая на конунга и мага. – Услышали, что у него тут такое дело, и не смогли пройти мимо!
– Дуся, лапа, выпьем! – ухмыляясь, Агафон поднял со стола тяжелый запотевший кувшин, плеснул на дно пустой кружки сидра и протянул кувшин ошалевшему лекарю, оставив кружку себе. – Пей! За любовь!
– До дна! – бережно взял за шкирку несопротивляющегося юношу Олаф.
– Он больше не пьет! – эрл решительно отвел рукой кувшин от лица Друстана.
– И даже за собственное счастье? – изумленно расширила очи Сенька.
– Чем больше пьешь за счастье, тем меньше его остается, – назидательно проговорил вельможа и хотел добавить еще что-то, не менее поучительное, судя по кислому выражению лица, но тут слева захихикал лысый старичок и попытался встать:
– Эгегей! Пора к девчонкам!
– Пора, пора! – радостно загудели гости и начали подниматься с грохотом падающих стульев и скамеек, а в отдельных случаях – не рассчитавших силы товарищей.
Олаф и Агафон растерянно переглянулись: рано! Надо было срочно их задержать! Но как [4]4
Конечно, для Олафа такого вопроса не существовало. Трудность для него представлял другой: если он встанет с топорами у парадного входа, а мага поставит на задний, то укараулит ли Серафима с одним мечом все окна, или придется дать ей запасной топор?
[Закрыть]?..
– Погодите-погодите, а как же гадания?! – вскричала царевна – и гости замерли.
– Гадания?..
– Да, гадания! – истово закивала Сенька. – По нашим лукоморским обычаям на мальчишнике обязательно должны быть гадания! Сколько детей родят, каких, какая жизнь ждет, много ли добра наживут, будут ли изменять друг другу, сколько раз, с кем, узнает ли дражайшая половина – и всё такое прочее!
Заинтересованность моментально выкристаллизовалась в сивушных парах и ароматах деревенской кухни.
– А что делать-то надо? – нетерпеливо потянул ее за рукав старичок слева.
– Ложки у всех есть? Быстро взяли их в руки! – и, подавая пример, Сенька выудила из-под связок сорняков ложку Друстана и щедро зачерпнула кашу. – Делайте как я!
Похмыкивая и похохатывая в ожидании если не чуда прорицания, то внеплановой забавы, гости потянулись ложками в манку.
– Готовы? – хитро зыркнула по сторонам царевна. – А теперь подбрасываем, чтобы прилипла к потолку! Получившиеся фигуры разглядываем и ищем ответ на первый вопрос: красивая ли будет у Друстана... полюбовница!
Под дружный гогот собравшихся заряды тактической баллистической каши взмыли в воздух.
Некоторые даже достигли потолка.
Те, на кого приземлилось остальное, взревели в радостном возмущении и попытались нанести удар возмездия. Который, как это часто бывает с такими ударами, ударил по лицам, не причастным к порче выходного платья никоим образом.
Началась цепная реакция. Самые энергичные – или с самыми большими ложками – уже требовали у трактирщика новых боеприпасов. Самые ответственные – или самые пьяные – медитировали на манные барельефы на потолке, признавая в них то морду кобылы, то бочку водовоза, то старый сапог, то чью-то жену. И в последнем случае каша шла в бой уже не ложками, а горстями – родственники опознанной женщины, только что веселившиеся над односельчанками, в личном вопросе спуску не давали. Даже эрл Бриан втянулся в манное побоище и азартно, ложка за ложкой, метал кашу в толстого бородача поодаль, посмевшего узнать в облике на потолке физиономию самого эрла.
Друстан сидел красный, как перезрелый помидор, растерянно крутя головой и вздрагивая от каждого раската смеха или предположения о его новой любви – и не заметил, как из черного хода за стойкой вынырнул ненадолго пропавший Агафон и шепнул друзьям: 'Масдай освободился, пора!'
Олаф, коротавший время в манной дуэли с пьяным здоровяком за дальним столом, отложил ложку, подмигнул противнику, нежно ухватил Друстана за талию, вытащил из-за стола и положил себе на плечо.
– Пус... – только и успел проговорить жених, прежде чем конунг не менее нежно приложил ему ребром ладони по шее.
Возражения виновника торжества на этом закончились, но на финальный всхрип обернулся Бриан.
– Э-эй! – ошарашенный эрл воздел руки к конунгу – и заряд каши угодил ему в ухо.
– Вы куда? К девчонкам пошли? – с любопытством вытянул шею лысый старичок слева.
– К девчонкам! Пошли к девчонкам! – позабыв про забаву и свой вид после нее, ликующе подхватили гости.
– Обязательно – но только когда мы покажем вам еще один древний лукоморский обычай – похищение и выкуп жениха! – радостно объявила Сенька.
– Это как?
– Это куда?
– Это почем?
– Это зачем? – подозрительно нахмурился эрл и приподнялся.
По аккуратно подстриженной бородке на кружевной воротник медленно сползало полпорции каши, но он, казалось, не замечал.
– Это – всего лишь восстановление жизненной справедливости, хоть и на очень короткий срок, – обезоруживающе улыбнулась Серафима. – Всю жизнь после свадьбы супруг обречен беспокоиться о жене, заботиться о ней, бегать и искать... если того потребуется... и снова беспокоиться... Поэтому его единственный шанс почувствовать, что заботятся о нем – перед свадьбой!
– А насчет выкупа что там было?
– Бегать и искать его, чтобы потом свои же кровные за него отдать? – насупился коренастый бородач.
– Я за него много не дам, хоть он и на моей соседке женится! – выкрикнул рыжеволосый мужик.
– Может, лучше к девчонкам? – не унимался заводной старичок.
– Бегать и искать, чтобы мы отдали за него свои кровные! – широко улыбнулся Агафон, выудил из кармана кошелек размером с яблоко и подбросил на ладони.
Внимание гостей было обеспечено ему в одно мгновенье.
– Итак, мы выходим на улицу, вы считаете до ста и идете нас искать! Выкуп достается тем, кто найдет нас первыми! – объявила царевна и повернулась к Олафу. – Раз-два-три... Бежим!
Заговорщики выскочили в темноту.
– ...восемь-десять-двадцать-тридцать-пятьдесят-сто! – досчитали гости и шумной толпой ломанулись на улицу в поисках не столько жениха, сколько его стоимости в денежном эквиваленте. Но таинственных друзей столичного лекаря – равно как и его выкупа – и след простыл.
Масдай снизился перед конторой заброшенной шахты, и Олаф, не дожидаясь приземления, соскочил с зажатым подмышкой трофеем и зашагал к двери. Через несколько секунд маг и Серафима скатали ковер, взвалили на плечи и вприпрыжку побежали за конунгом, еще надеясь предотвратить кровопролитие [5]5
Или успеть к самому интересному.
[Закрыть].
Торопились они напрасно. Первым, что бросилось им в глаза, было расположение бывших влюбленных – по разным углам заваленной старой мебелью комнаты. Эссельте стояла с неприступным видом, скрестив руки на груди и презрительно оттопырив нижнюю губу – искусанную до крови, заметила Сенька. Холодный взгляд принцессы остановился в загадочной точке в полуметре слева от головы Друстана.
Лекарь, пришедший в себя по дороге, переминался с ноги на ногу под хищным взором Олафа и укоризненным – Ивана, опустив голову и нервно сжимая и разжимая кулаки.
Слов не было.
Царевна, вздохнув, пришла к выводу, что инициативу придется взять в свои руки.
– Итак, подсудимый Друстан, сын Аккобрана, бывший придворный лекарь Конначты, короля Гвента, что ты имеешь сказать в свое оправдание? – проговорила она усталым скучным голосом. – Запомни, что бы ты ни сказал, мы обратим это против тебя... или как там правильно?
Друстан, словно очнувшись ото сна, поднял голову, и глаза его лихорадочно сверкнули.
– Я люблю Ханну! Я не могу без нее жить – и это не просто слова! Когда ее нет рядом, я чувствую, что умираю, что жизнь покидает меня, как вода – дырявый кувшин, по капле, но неотвратимо. Когда она не со мной, я и чувствую себя дырявым кувшином – никому не нужным, заброшенным и бесполезным! Ханна – смысл моего существования! Если бы мне еще две недели назад сказали, что я полюблю кого-то больше, чем Эссельте... простите... то есть, ее высочество... я рассмеялся бы этому болвану в лицо! Но это случилось. И я не понимаю... Я не думал, что такое возможно, что я... я... – впервые за всю свою пламенную речь Друстан смешался, взгляд его метнулся на принцессу, точно в поиске оправдания или прощения – но не нашел ни того, ни другого, и голова его снова опустилась, роняя прямые черные волосы на глаза. – Ваше высочество... я виноват... Я думаю о том, какие страдания причинил вам своим поступком... и у меня разрывается сердце... и душа рыдает... и извинить меня невозможно, я знаю... в такие мгновения я сам себе омерзителен... но... Я не могу растоптать свои чувства. Не больше, чем яблоко, падающее на землю, способно взлететь в небеса...
– Мои чувства ты смог растоптать без труда, – голосом, хриплым от скрываемых эмоций – или невыплаканных слез, отрывисто прошептала Эссельте. – Я не хотела тебя видеть. Им не надо было тебя привозить. Ты мне безразличен. Мерзок. Гадок. Отвратителен. Я тебя ненавижу. Ненавижу!!!..
И, не находя больше слов – или контроля над собой – принцесса закрыла лицо руками и выбежала в ночь.
– Селя, постой! – Серафима кинулась за ней.
– Похоже, это можно убрать на место, – Агафон брезгливо ткнул пальцем во вновь впавшего в ступор лекаря. – Зря тащили.
– Пешком дойдет. Если сможет, – конунг ожег Друстана тяжелым взглядом и демонстративно сжал кулак.
– То есть как – если сможет? – забеспокоился Иван, до сих пор молча стоявший у окна. – То есть, я бы и сам не против... пару раз, не больше!.. но сильно... Но... мы, наверное, должны уважать выбор личности...
– Даже если по этой личности очень хочется ударить сапогом? – недобро щурясь, договорил за него маг.
Царевич прикусил губу.
Ударить сапогом по личности неверного лекаря ему тоже очень хотелось, и удерживать не то, что друзей – а самого себя – от руко– или ногоприкладства он мог лишь с большим трудом. Но что-то неясное, растерянное и недоумевающее, ворочалось в его душе, не давая стрелке морального компаса остановиться на Друстане в однозначном положении 'гад'.
– Слушай... Я не пойму, как это могло случиться, – стиснув зубы и изо всех сил давя жажду съездить бывшему товарищу в ухо, Иванушка подошел к понуро застывшему лекарю. – Где вы с этой... девушкой... познакомились? Когда? Чем она тебя так... пленила?
И снова, едва речь зашла о его невесте, Друстан точно ожил, худое бледное лицо озарилось внутренним светом, а щеки залились румянцем:
– Эрл Бриан познакомил нас в своем доме в столице. Он позвал меня посмотреть его бабушку – у нее ревматизм обострился, но когда я пришел, оказалось, что она уехала с визитом, а в холле сидела Ханна и ее тетушка. Я поначалу не обратил на них внимания и хотел уходить, но эрл настоял, чтобы я остался на обед – и Ханна с тетей тоже. И... я не знаю, как и когда это произошло... но к вечеру я понял, что люблю Ханну без памяти. И когда ее тетя на следующее утро пришла ко мне и спросила, не хочу ли я жениться на ее племяннице... потому что она тоже влюбилась в меня и даже порвала со своим парнем в тот же вечер... Я не смог даже помыслить, чтобы сказать 'нет'. Эта любовь... как снег на голову!..
– Кирпич, скорее, – уточнил Агафон.
– ...словно волшебство какое-то! – восторженно продолжил гвентянин, не замечая поправки. – Или чудо!
– Дурь, – быстро нашел подходящее определение Олаф. – И не знал, что в Гвенте эрлы обедают за одним столом с молочницами.
Друстан раскрыл рот, желая что-то сказать – но не успел.
– Ты там ел... пил... брал... давал... потом?.. – резко прервал его маг, подался вперед и впился взглядом в лицо Друстана.
– Что? – опешив, заморгал лекарь.
– Кабуча! – раздраженный собственным косноязычием, рявкнул Агафон. – Я хочу сказать... Кабуча... конечно ты с ними ел... и кто еду готовил – не видел... и сколько сидели они там до тебя и что делали – тоже... Ты от них что-нибудь получал? И кто такой вообще этот Бриан? Святой – покровитель доярок и старух?
– Эрл Бриан взял меня на службу, когда его величество Конначта прогнал меня, – полный холодного достоинства, гордо выпрямился Друстан. – Эрл Бриан не держит на меня зла, хотя я едва не женился на ее высочестве, чьей руки добивался он сам. Эрл Бриан покинул свой замок, чтобы стать почетным гостем на нашей с Ханной...
– Не женился?.. сам?.. едва?.. – долетел изумленный выдох со стороны двери. Друзья обернулись – и увидели в проеме Серафиму, крепко державшую за локоть принцессу [6]6
Порванный рукав, грязная юбка и поцарапанная щека показывали, что погоня очень скоро превратилась в спасательную операцию: погруженная во тьму территория заброшенной шахты к долгим преследованиям не располагала.
[Закрыть]. – Ну ядрена ж кочерыжка, а?! С этого и надо было начинать!
– Извините, ваше высочество, я не поним... – обиженно начал было лекарь, но Сенька его не слушала.
– Агафон, – горящий взор царевны был устремлен на чародея. – Что ты знаешь про...
– Привороты? – закончил он хмуро. – Ничего. Я – боевой маг, а это – бытовые чары. Узкоспециализированная отрасль магии.
– Вы хотите сказать, что Друстана приворожила эта молочная жаба?! – расширились и тут же опасно сощурились глаза Эссельте. – По заказу мерзавца Бриана?!
– Приворожила?.. – потерянно огляделся гвентянин. – Но... я люблю ее по-настоящему!
– Дуся, чья бы корова мычала, – снисходительно похлопал его по спине Агафон. – Вспомни свою отраву, которой ты опоил Ивана с Эссельте!
– Это не я! Они сами по ошибке...
– Я не про детали, а про принцип! И что это у тебя на пальце блестит?
Лекарь испуганно спрятал руки за спину.
– Это мое обручальное кольцо!
– От нее получил? – хищно прищурилась Эссельте.
– Да, – опустил глаза он. – То есть кольца купил эрл Бриан и подарил нам на обручение неделю назад.
– Дай сюда! – вцепился ему в рукав маг.
– Не трогай! – рванулся гвентянин – но только для того, чтобы очутиться в стальной хватке конунга.
– Сейчас дам, – пообещал волшебнику Олаф, разжимая стиснутые пальцы лекаря, как лепестки. – Снимай сам, Агафон, а то я ненароком оторву еще чего-нибудь...
– Нет!!! – яростно дернулся Друстан, но с таким же успехом хомячок мог пытаться вывернуться из медвежьего капкана.
Агафон ухватился за кольцо с россыпью фиолетовых камушков, потянул... потянул еще... и еще... и снова...
Кольцо свободно крутилось на пальце во все стороны – но не более.
– К-кабуча... – сквозь зубы промычал маг.
– Застряло? Оторвать? – деловито поинтересовался конунг.
– Да в том-то и дело, что не застряло! Оно на размер больше, чем палец – и все равно не снимается!
– И что это значит? – принцесса взволнованно прижала руки к груди.
– Ничего хорошего? – мрачно предположил волшебник и ткнул пальцем на стол: – Олаф, положи туда, пожалуйста. Да не всего его полностью! Кисть! И не отрывая!!!
– Так бы сразу и сказал... – разочарованно протянул воин и, не выпуская возмущенного лекаря, прижал его руку к пыльной столешнице. – Так сойдет?
– Угу...
Агафон накрыл кольцо сложенными лодочкой ладонями и сосредоточился. Остальные – включая лекаря – замерли в ожидании.
Ждать пришлось недолго: через полминуты маг поджал губы, зыркнул по сторонам – 'Только скажите чего-нибудь!', вытянул из рукава исписанный кусочек пергамента, буркнул что-то, дождался, пока буквы выстроятся в новые слова, и углубился в чтение.
Через пять минут процесс торжественного наложения рук повторился, но на этот раз – сопровождаемый заклинанием, аккуратно считываемым со шпаргалки. Когда последнее слово слетело с губ чародея, сквозь пальцы пробился тусклый грязно-зеленый свет.
– Ну, что? – с замиранием сердца прошептала принцесса.
– Как я и предполагал. Кольцо подверглось магической обработке, – важно сообщил чародей.
– И что? – не унималась она.
– Ну... – важности слегка поубавилось. – Ничего... А чего?
– Чего?! – возмущенно взвилась Эссельте. – Делать что будем?!
Остатки гордости незаметно испарились.
– А чего тут поделаешь... Узкоспец...
– Ну и что!!! Ты маг!!! Ты обязан что-то сделать!!!
– Почитай в шпаргалке! – сердито поддержал ее Масдай.
Его премудрие с видом 'я вас всех предупреждал' пробурчал над кусочком пергамента запрос и минут пять под благоговейное молчание друзей и негодующее – Друстана изучал рецепты.
– Ну?.. – первой не выдержала Эссельте.
– Ну... – нерешительно проговорил волшебник. – Теоретически, я бы мог его отворожить... но не уверен, как получится... Хорошо бы для проверки кого-нибудь приворожить, чтобы сначала полюбили друг друга...
– Давай нас с Симой! – жертвенно предложил Иван.
– Непродуктивно, – мотнул головой маг. – Вы и так. Эффекта не почувствуем.
– Эссельте и Друстана?
– Эссельте нельзя – состояние психики нестабильное.
– А кого тогда к кому? – Серафима задумчиво оглядела Друстана и Олафа.
Те непроизвольно попятились.
Агафон с видом оскопленной невинности [7]7
Как сказал бы Шарлемань Семнадцатый.
[Закрыть] пожал плечами:
– Ну тогда я пас.
– А кольцо? Оно ведь заговоренное? Может, если его снять... – неуверенно проговорил царевич.
– Попробуй, – буркнул маг.
– А можно заклинание... э-э-э... ну... сломать? Или рассеять? Или как это у вас называется? – осенило царевну. – Если вы втроем объединитесь – ты, Адалет и его посох...
– Можно, – кивнул чародей. – Но Друстана это убьет. Симбиоз, понимаешь ли, и реакция...
Серафима не понимала, но страдальчески скривившись, снова задумалась, перебирая в уме один вариант за другим – и отбрасывая. Вот если бы проблему можно было решить мечом, или хитростью, или украв у кого-нибудь что-нибудь, или уговорив, но магия...
– А если палец с кольцом отрубить? – сочувственно предложил свежую идею конунг.
– А поможет? – встрепенулась и практично поинтересовалась Сенька.
– Плотно сидит, зараза, – покачал головой волшебник. – Как бы не вместе с кистью пришлось...
Лекарь рванулся и замер, переводя потерянный взгляд с Эссельте на друзей.
