Текст книги "Неотразимое чудовище"

Автор книги: Светлана Алешина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 5

Утро выдалось хмурым. Как будто ему передалось мое отвратительное настроение, и оно выключило солнце и напустило тумана.

– Без кофе не обойтись, – проворчала я.

Единственное желание, которое появляется в этакую смурь, – снова заснуть и уж не просыпаться, пока небесная канцелярия не соблаговолит наладить погоду.

Конечно, так бы я и сделала, ей-богу, с огромным удовольствием. Вот только позвоню Ларикову, скажу, что смертельно заболела. Да и звонить-то не нужно – я вчера забыла ему сказать, что сегодня меня собирается охранять Пенс, а из этого вытекает, что скоро он тут объявится. Можно вообще не подниматься с кровати, старательно изображая недомогание.

Интересно, а почему повышенная сонливость не считается болезнью? В конце концов, могла ведь меня укусить муха цеце.

В дверь позвонили. Мама прокричала в коридоре свое радостное «иду», а я загадала – если это Пенс, то я встану. И день сегодня получится хорошим. А если это Лариков, тогда все равно удачи не дождаться, и я старательно кашляю, чихаю и произвожу впечатление больной девочки.

– Сашенька, мальчики пришли!

О черт!

– Оба? – спросила я.

– Оба. И Сережа, и Андрей. Ты поднимаешься?

Да уж… Нестыковочка… Про то, что они придут вдвоем, я и не подумала.

– А кто из них вошел первым? – сделала я последнюю попытку предугадать свою сегодняшнюю судьбу.

– Саша, я не помню. Что ты за глупые вопросы задаешь? Вставай, ленивица, а то оба кавалера убегут!

«Да хоть бы и убежали, – подумала я. – Я бы еще немного поспала!»

– Ладно, – пообещала я. – Сейчас выйду.

Мама исчезла.

Поднявшись с кровати, я удивленно отметила, что мир не так уж и плох, как показалось вначале. Поскольку из кухни доносился такой кофейный аромат, что сомнений не оставалось – за дело взялся Андрюшенька, а кофе у него получался отменный!

Поэтому все остальные движения мои были быстрыми и энергичными. И уже через пять минут я стояла перед ними свежая и умытая, весело улыбаясь.

Спать мне больше совершенно не хотелось.

– Привет, – сказала я, садясь за столик. – Ларчик, радость моя! Может быть, нам надо подумать о кафе? Такое ма-аленькое, уютное кафе, где подают кофе с круассанами. Ты будешь варить кофе, а я буду приветливо улыбаться нашим посетителям. И никаких преступлений, никакой беготни…

– Если только не вздумают нас ограбить, – хмыкнул Лариков.

Мама выставила передо мной ежедневную порцию апельсинового сока.

После него жизнь стала еще легче и приятнее.

– А я-то хотела выпросить сегодня у тебя выходной, – призналась я Ларикову.

– Да, может быть, так и получится, – ответил босс. – Потому как дело-то наше обломалось.

– То есть как? – вскинула я на него удивленные глаза.

– Понимаешь, Саш, я тебе вчера не сказал. Но по всем приметам Лиза стала тоже жертвой этого маниакального урода. Так что…

Он развел руками.

– Считай, что сегодняшний выходной у тебя в кармане!

* * *

Что-то не появилось у меня в душе ликования…

– Подожди-ка, – сказала я. – Нас отодвинули, что ли? Наша Рита отказалась от услуг?

– Нет! Рита как раз ужасно огорчена, но что мы можем поделать? Почерк-то один к одному – а это дело прокуратуры.

– Ну, мы не помешали бы, – не унималась я. – Ларчик! Вспомни ты, наконец, что Рита как раз заметила в Лизином поведении очень сильную перемену!

– Ну, и что?

– Как это что? А если она вдруг узнала, что кто-то из ее знакомых и есть наш загадочный «потрошитель»?

– Сашка! Тебя опять понесло, да? Разухабистые фантазии и странные идеи начали выплескиваться из твоей головы?

– Андрей! А сколько раз в моих фантазиях оказывалось зерно истины?

– Это было элементарной случайностью. Так называемое совпадение…

О бог мой!

Я вздохнула.

– Не верю я в случайности, Ларчик!

– Это твоя проблема…

– Но мы же все-таки должны помочь следствию! Или как?

– Или как, – отрезал Лариков. – Пользуйся выходным и не отвлекай меня от глобального дела. Пенс, ты за эту девицу отвечаешь головой!

Он поднялся.

– Ладно, мне пора. В офисе меня не будет, ключи я забираю. Развлекайтесь тут по мере сил. Я позвоню…

С этими словами он очень невежливо, на мой взгляд, удалился.

– А Ларчик просто открывался, да не про нашу честь, – пробурчала я. – Вот мерзопакостный типус мне попался в боссы!

– Сашка, да что с тобой? – удивился Пенс. – Ты же только и делала, что мечтала отдохнуть! Наконец сбылась твоя мечта! Отдыхай… Я притащил тебе «Джо Блэка»! Ты же мечтала его посмотреть… Вот и посмотрим сегодня.

– И ты считаешь, что я смогу сконцентрировать свое внимание на этом самом Джо Блэке в то время, когда меня просто разрывает на части любопытство? – вскричала я. – А я думала, ты меня неплохо знаешь, Пенс!

– Хорошо, что ты предлагаешь? Мы же все равно его не можем удовлетворить, твое любопытство!

– Зато частично его сможет удовлетворить Рита, – мрачно объявила я. – Поэтому собирайся, Пенс. Раз уж у нас с тобой выходной, мы будем культурно развлекаться.

– И куда мы пойдем? – приуныл Пенс. – «Я поведу тебя в музей – сказала мне сестра». Так, что ли?

– В музей? Нет, это потом, – разбила я его надежды. – Первым делом мы пойдем в театр. Только сначала назначим там встречу одной маленькой симпатичной девице!

* * *

Вы не думайте, что Пенс так быстро согласился на предложенную мной авантюру!

Нет, он довольно честно взывал к моему здравому смыслу, рассказывал мне страсти-мордасти про маньяков, причем я искренне удивилась, откуда у него такие обширные познания. Куда больше, правда, меня удивила его словоохотливость, поскольку Пенс-то, насколько я его знала, а я знала его очень неплохо, был человеком молчаливым. Потом он описал ужасные картины кар, которым нас подвергнет пара «Ванцов – Лариков» за непослушание, но я все старательно пропустила мимо ушей.

Я преспокойно оделась и стояла в дверях, ожидая, когда он наконец перестанет разглагольствовать.

– Пошли, – бросила я ему. – Времени-то у нас в обрез.

– Я тебя не смог убедить, – горько констатировал он.

– Не смог, – подтвердила я. – Но ты очень старался. Поверь, я передам этим двум сатрапам, как ты стремился меня удержать от рискованных поступков! Они зачтут твое рвение и не покарают тебя так страшно, как меня! А теперь пошли. Рита нас уже ждет. И, кстати, она очень была рада моему звонку. Потому что ее, представь, одолевают точно те же сомнения, что и меня.

Он понял, что сопротивление бесполезно.

– Ладно, – махнул он рукой. – Пошли. Не могу же я бросить тебя без всякой защиты…

– Еще одно слово про «защиту», – сурово заявила я, – и я запущу в тебя графином! Слов нет, как мне надоели твои «устрашиловки»!

* * *

Доказать я пока ничего не могла – сама еще не знала, насколько права. Я не настолько еще вникла в ситуацию. Но мое «алтер эго» очень настойчиво говорило, что тут что-то не так.

Да и «первое эго» с этим соглашалось, хотя обычно они у меня только и делают, что спорят друг с другом.

– Ну, предположим, что это и, правда, маньяк, – говорило одно «эго» другому. – Хотя, если подумать как следует…

– Ага, – усмехалось второе. – Маньяк, как же. Ты веришь в такие простенькие совпадения?

– Ну а почему бы и нет?

– Тогда у нас получается опять же одна странность, – отвечало неунимающееся второе. – Почему эта самая Лиза так изменилась? Если призадуматься, изменилась-то она как раз в то время, когда наш маньяк начал нестандартно развлекаться на улицах! То есть опять получается, что она была с ним знакома? И даже пребывала в неплохих отношениях, иначе бы просто-напросто сдала его?

– Или очень сильно боялась.

Два моих «я» снова пришли, что называется, к консенсусу, что история получается темная и загадочная.

Так что пока мы шли к кафе, где нас должна была поджидать Рита, Пенс пребывал в осуждающем молчании, а я – в глубокой задумчивости.

* * *

Рита сидела в самом дальнем уголке кафе. Она была настолько погружена в собственные печальные мысли, что не сразу нас заметила.

– Добрый день, – сказала я, подходя к ней.

Хотя Рита вряд ли склонна была считать сегодняшний день добрым, она тем не менее сумела выдавить из себя приветливую улыбку.

– Здравствуйте, – кивнула она нам. – Я не ожидала, что вы захотите со мной обо всем этом говорить. Знаете, я так поняла, что они хотят свалить происшедшее на этого типа…

– И вы не верите в то, что это дело его рук.

– Не верю, – развела она руками. – Абсолютно.

– Но почему?

– Если бы не было гнетущей Лизу тайны, я бы поверила, – сказала она. – Но сейчас мне кажется, что все подстроено… Нет, Александра Сергеевна!

– Называйте меня Сашей, – попросила я. – Все-таки я еще не успела сформироваться в зрелую даму.

Она улыбнулась.

– Хорошо, Саша. Я поняла, что вы также хотите разобраться в этом, как и я?

– Еще не знаю, – честно призналась я. – Но меня точно так же одолевают сомнения в том, что происшедшее с вашей подругой – трагическая случайность. Правда, я допускаю вероятность знакомства Лизы с нашим «потрошителем»…

– Нет! – воскликнула она. – Этого не могло быть! Я знаю почти всех ее знакомых! И она… Неужели вы думаете, что Лиза могла бы иметь какие-то отношения с такой ужасной личностью? И я повторяю вам – у нас были общие друзья!

– Тем лучше, – сказала я. – Потому что мне тоже хотелось бы с ними познакомиться.

– Вы думаете, что это сделал кто-то из них?

– Если мы с вами отметаем вероятность того, что Лизина смерть – случайность, приходится думать именно так. Разве что у нее был некий знакомец, о котором вы все-таки не знали.

– Но тогда этого человека должен был все равно кто-то видеть с Лизой хотя бы однажды, – предположила Рита. – Он же не человек-невидимка, в самом деле!

– Вот именно, – кивнула я. – Но сначала расскажите мне о Лизе подробнее.

– Я попробую, – сказала она тихо. – Но раньше я думала, что знаю ее очень хорошо, а теперь…

Она махнула рукой.

– Теперь мне кажется, что я не знаю ее совсем. Как будто я была знакома с другим человеком… Или у нее было раздвоение личности. Так что, может быть, мне стоит познакомить вас с ее сестрой?

– С Валерой нам, конечно, придется познакомиться, – согласилась я. – И не спорю, что она может знать о Лизе больше, чем вы. Но это потом.

– Хорошо. Итак, Лиза… Господи, как подумаю, что ее больше нет!

Она передернулась.

– Это ужасно, Саша! Такой конец… Вам рассказал Андрей Петрович? Ее нашли в парке, руки связаны за спиной, во рту – кляп из ее же белья. Наша Лиза…

Она сжала губы, чтобы не расплакаться.

– Если бы я пришла к вам раньше, Саша, может быть, ничего этого не случилось. Поэтому я чувствую свою вину перед ней. Тем более что мне все последнее время казалось, что она должна погибнуть. Что они хотят ее убить…

– Рита, вы уже второй раз говорите «они хотят убить…». Кого вы подразумеваете под «они»?

– Всех, – подняла она на меня глаза. – И никого. Я не могу вам объяснить, почему у меня рождается эта фраза.

– У Лизы были конкретные враги?

– Да, – едва слышно проговорила она. – Были. И много. И самой первой в этом черном списке, пожалуй, займет место Валера.

* * *

– Постойте, Рита! Как это – Валера?! Это же ее сестра!

– Давайте я вам расскажу о Лизе с самого начала. То есть с того момента, как я с ними познакомилась. Потому что иначе вы не сможете понять их отношений. К тому же, когда я говорю, что Валера возглавляла список Лизиных врагов, это совсем не означает, что именно она убила ее! Наоборот, в ком я уверена на сто процентов, так это в ней! Просто их отношения были неровными. Валера ведь очень нервная особа, и она постоянно самоутверждается. Правда, у них есть общие враги. Но об этом – потом. Сначала все-таки Лиза…

Она задумалась, достала сигарету. Повертела ее в руках и засунула обратно в пачку.

– Мы поступили в театральное все вместе. Я, Лиза и Валера. Лиза и Валера – двойняшки, но они ужасно разные! Лиза – женственная, хрупкая, а Валера… Не зря же ее никто не называет Лерой. Она была резкая, угловатая и начисто лишена сексуальной привлекательности…

– ?!

– Ну, да… Все так и было. Но на третьем курсе что-то с ней произошло. Валера очень изменилась. Мы с Лизой подозревали, что она просто влюбилась, но скрывает предмет своей страсти, и мы оказались правы. Потому что однажды мы их видели. Он показался нам очень красивым мужчиной, но… Весь этот роман был обречен на полное Валерино фиаско. Он был в возрасте, и у него была семья. Банальная история. К тому же очень скоро он просто уехал из Тарасова. И Валерочка осталась одна… Правда, она уже обрела эту свою «женственность», которая теперь стала агрессивной. Мне даже некоторое время казалось, что она просто держит себя в руках, стараясь не показать, как сильно сломала ее жизнь. Но мужчин она теперь ненавидела. А Лиза жила в другом мире, у нее была масса поклонников, каждые полгода кто-то в нее страстно влюблялся, – в общем, нормальная, обычная жизнь хорошенькой девушки. Сама же она никого и ничего не любила – только театр. Нет, не буду вас обманывать – ей нравилось, что в нее влюбляются, она и сама периодически испытывала это, по ее выражению, «щенячье чувство», но серьезных отношений у нее ни с кем не возникало.

– А Донатовский?

– Да вы что, Саша? – округлила глаза Рита. – Никогда! Донатовский такой же «помешанный». Кроме того, он любит свою жену, и Лиза была для него не больше, чем талантливая актриса. Впрочем, в его устах это был лучший комплимент. Талантливая актриса… Про Лизины «романы» я вам не смогу ничего рассказать – увы… Лиза скрывала их так же тщательно, как и Валера. Я знаю, о чем вы сейчас подумали. Нет, в последнее время Лиза ни с кем не была.

– А когда она так изменилась?

– Около полугода назад. Что тогда произошло, лучше спросить у Валеры. В тот вечер они были вместе. Ходили к родителям.

Она задумалась снова, стараясь припомнить тот день в деталях.

– Кстати, именно их родители и были «общими врагами», – сказала она. – Так что сначала я отнесла перемены, происшедшие с Лизой, именно на их счет. Но потом оказалось, что дело совсем не в этом. То есть в тот вечер они все там действительно перессорились, но это у них происходило постоянно. Родители ругаются с девочками, потом ругаются между собой, потом девочки собачатся… Милая семейка! Так что к делу это не относится. Но именно в тот вечер отношения между Валерой и Лизой дали трещину, которой уже не суждено быть склеенной… Но вот о причинах ссоры я не знаю. Опять же лучше поговорить с Валерой. Мне она ничего не скажет – я для нее всю жизнь только глупенькая пустышка, на которую не стоит обращать внимания.

– Я непременно это сделаю, – пообещала я. – Если вы мне поможете, Рита.

– Конечно, – кивнула она. – Я устрою вам это знакомство.

– И не только с Валерой.

– Да, я поняла.

* * *

Мы долго разговаривали. Не могу сказать, что наша пространная беседа пролила свет на происшедшее с Лизой, но все-таки я сумела кое-что понять.

Как в игрушечном калейдоскопе, разноцветные стекляшки вертятся перед глазами, а потом из них образуется картинка. Сейчас «стекляшки» еще хаотично двигались перед моим мысленным взором, но я все больше и больше погружалась в это их «броуновское движение», испытывая интерес, что же за «цветочек» из этого получится?

История была загадочной, не оставила меня равнодушной.

Судите сами – очень спокойная, веселая, радостная девушка двадцати двух лет от роду, идет на встречу с родственниками (пусть даже они там и собачатся, по Ритиному выражению!), и вдруг ее жизнь резко меняется! Она становится угрюмой, замкнутой, постоянно чего-то боится, перестает общаться с подругами и, как сказала Рита, производит впечатление «человека одержимого манией преследования»! Никто ничего не знает, хотя все видят, что с Лизой что-то не так. Более того, именно в тот вечер они насмерть поругались с сестрой, с которой, как я поняла, до этого их связывали достаточно близкие отношения. Если принять во внимание род занятий Валеры и предположить, что ссора произошла именно по этому поводу, то почему раньше это не беспокоило Лизу? Сама Валера тоже не объясняла, что случилось. А спустя некоторое время Лизу находят в парке задушенной! И в связи с тем, что у девушки были рыжеватые волосы, все радостно списывают это на маньяка!

– А вот мне все-таки кажется, что он тут ни при чем, – пробормотала я, глядя, как за окном все больше и больше сгущается туман. – Так что мне ужасно хочется поговорить с Валерой. И как можно скорее!

Глава 6

Мы шли по улице, растворяясь в тумане, и, когда наконец Рита остановилась и сказала: «Это здесь», – я не могла понять, какое отношение к театру имеет этот выплывавший из тумана бункер, куда более похожий на овощной склад или…

Ну да. На склеп.

– О-о, – высказала я вслух свое удивление.

– У Донатовского немного странное видение жизни. И такого ее проявления, как театр, – вздохнула Рита. – Но, если вы войдете внутрь, может быть, ваши ощущения изменятся…

Она потянула на себя тяжелую дверь, вполне достойную «театра-гробницы», и мы вошли.

Старушек с программками, непременный атрибут любого нормального театра, здесь заменил крутолобый амбал, который немедленно отреагировал на наше появление тяжелым и недовольно-вопросительным взглядом.

«Какого черта», – говорил этот взор.

– Вова, мы к Донатовскому, – сразу объяснила Рита, немного съежившись.

Похоже, громоздкий Вова был тут одной из самых уважаемых личностей!

– А это кто? – подозрительно посмотрел он на Пенса и меня. Наверное, мы не казались ему достойными доверия. Оно, конечно, и правильно…

– Это мои знакомые, – терпеливо пояснила Рита. – Может быть, мне удастся устроить их к нам.

Он осмотрел нас с Пенсом, и в его взгляде было нетрудно определить скепсис – поэтому в том, что нам тут «не обломится» и звездами данного театра мы не станем, сомнений не возникало. Однако, видно, он решил, что чашу позора нам нужно испить до дна, и великодушным жестом указал на ведущий в глубь здания коридор.

– Проходите.

Мы двинулись в указанном направлении.

«Чем дальше в театр, тем становится мрачнее», – отметила я про себя, с любопытством разглядывая стены, окрашенные в адское сочетание красного и черного, от чего сразу становилось ясно – ничего хорошего в будущем нам не дождаться.

Наконец Рита остановилась перед еще одной тяжеленной дверью, украшенной, как вы и сами догадались, теми же любимыми режиссером Донатовским цветами, и робко постучала.

– Войдите, – раздался веселый голос, и Рита толкнула дверь, впуская нас в «святая святых» великого маэстро.

Сам маэстро сидел за столом и напряженно писал что-то на листе бумаги. Правда, вид у него был виноватый, будто он до этого ковырял пальцем в своем носу.

Но к нашему приходу он постарался создать имидж трудолюбивого человека, углубленного в творчество.

– Рита? – вопросительно посмотрел он на нас.

– Костя, познакомься. Это Александра и Сергей. Они…

Она оглянулась на нас, ища поддержки.

– Мы детективы, – решилась я на откровенность, наблюдая за его реакцией.

* * *

Кстати, о Донатовском…

Он совершенно не соответствовал созданному мной образу. Более того, я была вынуждена в данном случае признать, что «действительность намного пошлее и банальнее воображаемого мной типажа».

Мне он показался «свидетелем Иеговы», честное слово. Я даже перепугалась, что он тут же начнет шпарить наизусть Библию.

Наверное, они просто не могли найти себе применения, наши бывшие комсомольцы, которых он чем-то напоминал. Кто-то из них рванул в секту «иеговистов», а этот парень решил обрести душевный уют в театре. Простой театр показался ему скучным. Вот он и нагромоздил в бункере эти кошмарные фантазии и, увы, посчитал, что все это – ново и здорово.

Роста он был маленького, начинающуюся лысину старательно прикрывал жидкими прядями, так что сразу и навечно выпал из сферы моих женских интересов. Кроме того, его взгляд был исполнен надменности и в то же время какой-то наивной глупости. Руки… А вот руки были самым отвратительным в его облике! Мало того, что они были несоразмерно большими, с толстенькими колбасками-пальцами, так он их еще все время потирал, невольно привлекая к ним внимание!

Одет же он был, как вы, наверное, уже догадались, в черный пиджак, красную рубашку и черный галстук.

«Что у него за дикая мания к трауру?» – подумала я, с любопытством разглядывая сию неприятную личность.

Он, в свою очередь, смотрел на нас с не меньшим интересом.

– Де-тек-тивы? – переспросил он и неприятно хохотнул. – Такая юная девица?

Эта фраза была сказана так пренебрежительно, что я почувствовала слабый укол обиды. Кажется, мне предлагается сразу стать его врагом? Хотелось бы знать, к чему бы это?

* * *

– Так, – кивнул он, смирившись с тем, что я все-таки детектив. – Надо думать, ваше посещение вызвано гибелью нашей актрисы… Ну, что ж. Мы в трауре, но… Я отвечу на ваши вопросы. Хотя вам самим не кажется, что несколько неуместно врываться к скорбящим об утрате людям?

– Если бы Елизавета Андреевна скончалась не насильственной смертью, никто бы вас не побеспокоил, – холодно парировала я его выпад. – Но в связи с тем, что это не так, вам придется смириться не только с нашим интересом к обстоятельствам дела, боюсь, вас побеспокоит и прокуратура.

– Уже побеспокоила, – усмехнулся он. – С самого утра. Кстати, кто является вашим нанимателем? Или это… – он многозначительно посмотрел на Риту, – конфиденциально?

– Нет, но я не обязана отвечать вам на подобный вопрос.

Чертов тип меня раздражал!

– Я могу сказать вам то же самое.

– Можете, – согласилась я. – Но это не в ваших интересах…

– Позвольте вам заметить, что мои интересы мне более известны, чем вам.

Похоже, я слишком поддалась своим эмоциям и теперь пожинала плоды – беседа не получалась!

– Это я попросила Александру Сергеевну заняться расследованием обстоятельств Лизиной смерти, Костя, – произнесла Рита.

– Ты?!

Он удивленно вскинул брови.

– Но почему?!

– Костя, я не думаю, что Лиза стала жертвой маньяка! И ты знаешь это не хуже меня.

– Ошибаешься, Рита! Вряд ли мне хорошо известно, кто убил нашу Лизу!

– Но это был не маньяк! Потому что…

Она сделала глубокий выдох и с отчаянной решимостью выпалила:

– Потому что ты, Костя, первый сказал мне, что с Лизой что-то страшное происходит! Ты первый это заметил! Значит, черт тебя побери, ты лучше всех это знал! Ведь именно ты разговаривал с ней куда откровеннее и чаще нас всех! Может быть, тебе стоит прекратить ломать эту комедию?

* * *

В комнате воцарилось молчание. Оно было тяжелым, как туман, царящий на улицах Тарасова.

Донатовский, прищурившись, изучал Ритино лицо, причем оба напоминали Удава и Кролика. Рита, однако, его тяжелый, гипнотизирующий взгляд встретила с достойным восхищения мужеством. Храбро ответив на него, она даже позволила себе дерзкую улыбку.

– Ну, хорошо, – кивнул Донатовский. – Мы поговорим. Раз вы так этого хотите, я пойду вам навстречу, хотя, признаюсь, не люблю сыщиков ни в каком виде. Ни доблестных представителей милиции, ни тем более такую мелкую шушеру, выросшую на плесени нуворишей, как вы. Пройдемте в зал. Там – воздух, которым дышу я, которым дышит Рита и дышала Лиза. Мне будет легче вспомнить подробности наших с ней разговоров, а вам легче понять нас. Потому что мне кажется, что вы, Александра Сергеевна с вашим молчаливым другом, не понимаете, что имеете дело с совершенно особым типом людей, анализировать поступки которых вам, уж извините, не под силу.

Я смолчала, проглотив обиду.

– Мы слишком тонкая и воздушная субстанция, – продолжал он свой сеанс публичного самолюбования. – Наши мысли и чувства отличаются от мыслей и чувств нормального среднего человека. Вы – нормальны, мы – паранормальны…

«Господи, надо же так упиваться собственным бредом», – с тоской подумала я, но прерывать паранормальную личность не стала, памятуя о том, что еще несколько мгновений назад своевольностью чуть не нарушила наше «взаимопроникновение».

В конце концов, в нашей работе нужны зачастую и терпение, и безграничное смирение. Но, господи, где этому учиться? Не в монастырь же идти, в самом деле…

* * *

Мы шли по узкому коридору, пробуждающему в моем воображении картины средневековья. Причем лишенного романтической лакировки, действительно мрачного, действительно инквизиторского, действительно – ужасающего.

Меня так и подмывало поинтересоваться у нашего провожатого, не воображает ли он себя «паранормальным» воплощением Савонаролы.

Наконец мы оказались в небольшом зале, стены которого были окрашены в любимый режиссером красный цвет. Портьеры на окнах ужасали чернотой мрачнее ночи. Сама сцена располагалась посередине и была отделена от зрителя лишь невысоким бортиком.

– Ну, вот и пришли, – горделиво воскликнул Донатовский.

Пройдя в центр сцены, он застыл, заложив руки за лацканы пиджака и слегка наклонившись вперед, отчего его фигура тут же приобрела фарсовое сходство с памятником вождю пролетариата.

Может, отсюда у него и такая незыблемая страсть к красному?

Оглянувшись на Пенса, я обнаружила, что мой невозмутимый Сереженька с трудом сдерживает смех.

Интересно, надо будет потом узнать, что его так рассмешило. Меня все это напрягает, ужасает и отвращает, а Пенс собирается «закатиться, как шарик в уголок»!

Все-таки мужская психология – величайшая загадка для моего слаборазвитого ума!

– Итак, Лиза. Да, действительно, последнее время с ней трудно было работать. Она все воспринимала слишком… Я бы сказал: близко к сердцу. Правда, за счет этого иногда выигрывал образ, но не всегда. Поймите, например, что в случае с Ниной в начале спектакля горечь во взгляде неуместна. Я постоянно пытался вернуть ее к жизни. Но…

Он круто развернулся на высоких каблуках, – кстати, ненавижу я у мужчин маленького роста эти каблуки! Какая-то трусливая расписка в собственной неполноценности! Мне кажется, даже свои физические изъяны надо воспринимать и преподносить с чувством собственного достоинства.

– Но бороться с Лизиным сплином у меня не хватало времени. Честно говоря, я считаю, что отнесся к этому чересчур всерьез. Похоже, ее просто мучил незатейливо-незадачливый роман. Тем паче что в один прекрасный день я увидел ее в обществе весьма импозантного мужчины… Тут недалеко есть маленькое кафе, которое любят посещать актеры. Именно там я их как-то раз и застал. Похоже, они разговаривали о чем-то неприятном для Лизы, потому что она сидела мрачная и не смотрела на него. Проще говоря, наша Елизавета Андреевна «ковыряла взглядом стол» и явно была расположена к истерике. Я сел поодаль, поскольку не видел особого смысла в своем присутствии при беседе. Говорили они так тихо, что, ей-богу, сообщить вам, о чем шла речь, я бы не смог, даже если бы у меня вдруг и появилось бы такое странное желание. А вот чем закончилась это рандеву, я могу описать.

Он задумался и вдруг протянул руку к Рите.

– Сигарету, пожалуйста!

Рита, к моему удивлению, тут же протянула ему сигарету.

Первой моей мыслью было, что Донатовский так разволновался, что непременно захотел закурить. Собственно, так оно и было – он чиркнул спичкой, затянулся, но тут же потушил сигарету.

Я вдруг осознала, что в этот момент его рука с толстыми пальцами, описавшая полукруг, выглядит почти как женская с длинными и нежными пальчиками.

Как это у него получилось – не понимаю! Но я даже глазами захлопала, чтобы вернуться в реальность – потому что это показалось мне просто магией – как выразилась бы моя мамочка, «морок, да и только!»…

Действо тем временем продолжалось. На губах Донатовского появилась легкая полуулыбка с оттенком горечи, и он отвернулся в сторону, досадливо поморщившись.

Потом он посмотрел на невидимого собеседника с ненавистью, легко хлопнул ресницами, тоже как-то идеально по-женски, и сказал:

– Значит, мне не на что рассчитывать?

После этого он швырнул окурок и прошептал:

– Будьте вы прокляты!

Я сидела, оглоушенная, так как только что видела Лизу, и никаких сомнений в этом у меня не возникло.

Донатовский же, как заправский медиум, уже наблюдал за моей реакцией с легкой насмешкой.

– После чего она ушла, как блоковская Незнакомка. Загадочно дыша духами и туманами и все такое… Меня она не соизволила даже заметить, будто меня не было в том пространстве, которое они занимали. Я даже почувствовал себя стариком Мерлином, провалившимся в четвертое измерение. Да к тому же я был чертовски занят ее кавалером, поскольку мне он показался весьма достойным внимания.

– Почему? – спросила я.

– А мой Тригорин… Я же должен с кого-то списывать жесты, взгляды, улыбки. Он крайне соответствовал, на мой взгляд, образу. Я даже пожалел, что отсутствует Федька, которому надо все это намотать на ус. Этот балбес чертовски красив, не спорю, но лоска ему не хватает. Вместо аристократа всегда появляется нувориш, не более… Так что я чуть не вскрикнул от обиды, что Федьки нет, дабы я показал бы ему, как надо вести себя настоящему джентльмену, а не разбогатевшему выходцу из трущоб… Кстати, Саша, знаете, как тот же Чехов характеризовал наших купцов? Дай бог памяти… Ах, вот. «Все они только случайно разбогатевшие обитатели трущоб». Впрочем, за точность цитаты не ручаюсь. Так и мой Федор примерно таков… Ну, ладно. Я отвлекся. Личность этого мужчины была столь примечательна, что я, затаив дыхание, боялся спугнуть момент. Он был настолько аристократичен, что это сквозило в жестах, и в обертонах голоса, и в улыбке. Сколько я мог его наблюдать? Одно мгновение, не больше… Я был обязан это мгновение ухватить! Посему я впился взглядом в этого типа. Он, к сожалению, отреагировал неадекватно на мой интерес. Злобно зыркнул на меня глазами и вышел вон, что-то ворча себе под нос, тут же разрушив первое впечатление, как если бы Венера Милосская вдруг грязно выругалась и сплюнула сквозь зубы, мгновенно превратясь в рыбную торговку. Так что войти вглубь я не успел.

– Как это вглубь?

– Де-точ-ка, я же вам сказал, мы люди паранормальные. Я говорю о нашем умении входить в «малый круг»… Впрочем, о чем это я? Вы же никогда не сталкивались с учением Константина Сергеевича! Малый круг – это «внутреннее я» героя. Знаете, что это развивает? При желании по-настоящему талантливый человек может легко войти в глубь интересующей его личности. Такой телепатический экскурс, когда есть возможность уловить внутреннее «дао» человека.

– Какая жалость, что вы не успели этого сделать! – искренне воскликнула я.

– Да мне хватило и его внешности, – махнул он рукой. – Мне даже думается, что он был внешне воплощенным. То есть внутри он был точно таким же, как внешне. «Лондонский денди», у которого все разложено по полочкам, и он так утомился от этого занятия, что ему смертельно хочется спать. То есть я неправильно выразился. Ему хочется заснуть «смертельным сном». Так лучше и вернее…

Ого! Я начинала смотреть на Донатовского с интересом.