Текст книги "Ставка на темного зверя (сборник)"

Автор книги: Светлана Алешина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 7

Охранник распахнул ворота, и мы заехали внутрь. На просторном дворе особняка стояло множество машин. Это было похоже на сборище кланов мафии. «Кадиллаки», «Мерседесы», «Тойоты», все автомобили, как на подбор, были новыми и дорогими.

Сам дом мне не понравился, я бы не хотела жить в таком. Владелец явно перебрал с готикой, высокие мрачные окна, шпили, башенки громоздились по всему фасаду. Тем более что коттедж был построен из красного кирпича, а красный менее всего подходит для жилых помещений.

Нас провели внутрь. Мы спустились по лесенке в полуподвальное помещение. Я с тревогой посмотрела на своих спутников – неизвестно, что у них на уме. Мы зашли в темное большое помещение, похожее на зрительный зал. Его центр был ярко освещен. Я разглядела проволочное ограждение, окружающее светлый участок. Все это напоминало мне ринг. Только вот кто на нем будет биться? Надеюсь, что не я. Ведь я тележурналистка, а не Зена – королева воинов.

Вокруг ринга стояли кресла, на них сидело довольно много народа. Мы прошли поближе к рингу и тоже уселись.

– Куда вы меня привели? – спросила я Григория.

– Сидите и ждите, сейчас сами все увидите.

Это было похоже на кадры из американского боевика: дом за городом, ринг, загадочные бойцы. Сейчас здесь состоится что-нибудь незаконное – бои без правил насмерть, например.

А эти богатеи будут делать ставки.

Мое сердце похолодело. Они заставят меня принять участие в криминале, а потом будут шантажировать этим, принуждая сохранять молчание!

В зале стал слышен какой-то звук, он нарастал и приближался. Я поняла, что это многоголосый собачий лай! Широкие двери напротив того места, где мы сидели, распахнулись, и оттуда начали выходить разнообразные собаки. Каких пород тут только не было: бульдоги, ротвейлеры, мастифы, овчарки, сенбернары, питбультерьеры! Их вели на поводках одетые в защитную одежду служители. На них были толстые ватные штаны и куртки. Каждый тащил за собой по крайней мере по три собаки.

– Сейчас выйдет Абель, – шепнул мне Григорий.

Действительно, вскоре я увидела этого человека. Он вел четырех отвратительнейших созданий. Абсолютно белые, с красными глазами, с длинной крысиной мордой, одним словом, питбультерьеры не относились к числу моих любимых собак. Служители поместили животных в отдельные загончики перед рингом. Два человека зашли за сетку и встали по углам. У них помимо толстой одежды были еще рукавицы и шлемы. Наверное, им несладко приходится, если так защитились.

Я уже не раз слышала о собачьих боях, но видела их впервые. Ведь они происходят вот так, в узком кругу, где-нибудь в укромном месте, их не показывают чужакам. Я чувствовала себя приобщенной к избранным, к некоему таинству. Внимательно осмотрев зал, я увидела, что здесь присутствует много женщин. Что их привлекает в этом наверняка кровавом и свирепом зрелище? Скорее всего, этим женам «новых русских» просто не хватает острых ощущений. Они томятся в своих золотых клетках, словно принцессы в замке, ожидая, когда их принц придет с работы. А когда он наконец возвращается, то увы и ах! Он так устал, что у него нет сил приласкать жену. Нет, что ни говорите, гораздо лучше быть самостоятельной. Во всяком случае, не нужно ждать милостей от другого.

– Уважаемые дамы и господа! – объявил в микрофон человек, только что взошедший на ринг. На нем был черный костюм, белая рубашка с галстуком-бабочкой. – Итак, мы начинаем наш еженедельный турнир «Острый клык», на котором вновь встретятся сильнейшие псы, чтобы доказать свою мощь!

Конферансье произнес это с таким пафосом, как будто это был чемпионат мира по боксу среди тяжеловесов.

– Итак, победитель сегодняшнего турнира получит в награду инкрустированный сапфирами поводок, а кроме того, – конферансье выдержал эффектную паузу, – он заслужит свидание с сучкой Долли! – При этих словах свет прожектора выхватил из темноты стоящую возле дверей изящную крупную пуделиху с розовым бантом на шее.

Я чуть не поперхнулась от смеха. Все происходящее было так нелепо, что только глупец мог этого не замечать. Вокруг бурно зааплодировали. Это напомнило мне фильм «Бегущий человек», где такой же нелепый конферансье ведет жуткое шоу под восторженные крики зрителей.

– Но главный приз получит хозяин победившей собаки! – продолжал ведущий. – Сегодня полуфинал, поэтому сумма выигрыша составит, – он задержал дыхание, – двадцать тысяч американских долларов!

Вот это да! В нашем нищем городе такие деньги за какие-то собачьи бои! Я повернулась к Красину, чтобы получить объяснения, и увидела его недовольное лицо.

– Скупердяи, – ворчал он, – да у меня на уход за ними больше ушло!

– Не может быть! – усомнилась я.

– Это правда, судите сами: лучших ветеринаров нанимал, отличное питание обеспечивал, тренировки ежедневные оплачивал… Да и сами собачки недешево стоят!

Да, но двадцать тысяч долларов! Сколько это по курсу – шестьсот тысяч рублей? Несколько машин можно купить!

– Вы просто вертитесь на другом уровне, – усмехнулся Красин. – Когда начинаешь зарабатывать, как я, то двадцать тысяч – это как для вас за хлебом сходить!

– Поэтому не жалуйтесь, Иван Анатольевич, – встрял Гриша, – вы же сюда не для заработка пришли.

– Тут ты прав, я здесь, чтобы развлечься! Пусть нувориши делают ставки, а я посмотрю!

– Делайте ставки, господа! – выкрикнул конферансье, словно услышав слова Красина. – Сегодня в турнире участвуют…

Он начал перечислять клички собак и называть их хозяев, при этом отмечая прошлые заслуги бойцов. Наконец добрался до Красина. Его псов звали Рык, Зверь, Сысой и Пломба. Миленькие имена для чудесных зверюшек. Ведущий ретировался с ринга, и турнир начался.

Служители вытащили из клеток двух собак и потащили на ринг. Отцепив поводки, они подволокли псов друг к другу и столкнули их мордами. После чего люди отскочили. Бойцы, два бульдога, сцепились с диким рычанием. Текла слюна из оскаленных пастей, желтые клыки рвали шерсть с боков. Зрители, войдя в раж, готовы были повскакивать со своих мест и кинуться на ринг. Служители преградили им дорогу. Другие собаки в клетках подняли такой оглушительный лай, что я даже заткнула уши руками.

Поднялся свист. Бульдог по кличке Сильвестр вцепился своему сопернику в горло и не хотел отпускать.

– Добей его! – вопили одни.

– Пусти! Насмерть не надо! – кричали другие.

Служители подбежали к собакам и принялись их растаскивать за задние ноги. Тут я поняла, зачем им такая толстая одежда и рукавицы.

Бульдоги никак не хотели расцепляться, и поэтому пришлось разжимать челюсти Сильвестра руками. Он дергал головой и косил безумными глазами на людей. Внезапно он разжал зубы и, резко обернувшись, впился в ногу служителя. Тот отбежал в сторону и стал отрывать пса от себя, дергая за загривок. Его напарник бросил своего бульдога и поспешил на помощь. Он подкрался к Сильвестру и приложил к нему какую-то черную палку. Промелькнула искра, и пес шлепнулся на пол. Я поняла, это был электрошок.

– Бедные собаки! – сказала я с чувством. – За что им так достается?

– Бедненькие! – передразнил меня Красин. – Они боевые псы, рождены, чтобы драться!

– Да, но дерутся они не по собственному желанию! – возразила я. – Вы сами их стравливаете!

Мужчина остановил меня жестом руки, на ринге объявляли победителя. Полупридушенных собак утащили, и на свет вышел конферансье.

– Победил бульдог Сильвестр! – объявил он. – А сейчас бой по-настоящему крупных собак! Сенбернар Жак и мастиф Атилла!

На ринг вывели этих чудовищ. Они друг друга стоили, каждый был размером с доброго теленка. Больших собак оказалось разозлить гораздо трудней, их несколько раз сталкивали лбами, но они не хотели грызться. Тогда их подвели друг к другу и начали лупить палками. Бедные псы озверели от боли и сцепились. Служители резво отбежали в сторону. «Телята» дрались так ожесточенно, что время от времени кто-нибудь отлетал и бился о сетку заграждения. Сетка звенела и тряслась, шерсть летела клочьями. Наконец мастиф начал сдавать, он никак не мог прокусить толстую шкуру сенбернара. Кроме того, последний был значительно тяжелее, поэтому сдвинуть его с места оказалось сложной задачей. Скоро мастиф совсем выдохся, и тогда сенбернар повалил его на пол и придавил своей тушей сверху.

– Победил сенбернар Жак! – выкрикнул ведущий. Возле столика, на котором принимали ставки, царила суматоха. Люди совали свои деньги букмекеру, а тот записывал, на какую собаку они хотят поставить.

И понеслось! Через некоторое время у меня пошла голова кругом от всех этих кличек, выкриков, рычания и лая. Не понимаю, как можно так долго смотреть на это зрелище! Зрители, казалось, не устали, они все так же азартно делали ставки и болели за бойцов.

Многие выигрывали приличные суммы. Так же, как на скачках, это происходило тогда, когда почти все ставили на явного фаворита и он проигрывал. Тогда поставивший на аутсайдера срывал крупный куш.

Понаблюдав за боями, я скоро поняла, что турнир проводился по системе пирамиды. Вначале сражалось четное количество пар, выбывшие отсеивались. После формировались пары среди выигравших собак. Только одно мне было непонятно: псы были неравноценны по размерам. Маленький бульдог не мог соперничать с гигантским мастифом.

– Имеется две номинации, – объяснил мне Красин, – одна среди крупных, другая среди маленьких собак. Но более престижной считается победа крупной собаки. Если в финал выходят более или менее равноценные бойцы, например, овчарка и питбультерьер, то по желанию зрителей между ними проводится бой.

Еще он объяснил мне, что размер собаки не всегда имеет решающее значение. Существуют породы, созданные специально для боя. Это стаффордширские терьеры, бультерьеры – их небольшие крепкие тела практически не чувствуют боли. К тому же боль не останавливает их, а лишь побуждает сильнее сомкнуть зубы.

Красин сделал мне знак рукой. Я поглядела на ринг, где только что прошел очередной бой, и конферансье объявил новую пару. Одна из собак принадлежала Красину, вскоре Абель вывел ее из клетки.

– Это моя лучшая собака, – с гордостью сказал Иван Анатольевич, – остальные послабее будут. А этот красавец просто бог свирепости. Я кормлю его только сырым мясом и никогда не глажу.

Ужас, да и только! Какого-то людоеда воспитывает. Выведи такого на прогулку, кого-нибудь обязательно съест!

– Итак, – объявил конферансье, – следующая пара – питбультерьер Рык и ротвейлер Каракум! Хозяева – Иван Анатольевич Красин и Сергей Петрович Казарский!

Все зааплодировали. Видно, хозяева были известны и почитаемы в этом клубе. Бой начался – сразу стали ясны фавориты этого турнира. Предыдущие бои казались детской возней по сравнению с этим. Я никогда не видела такой яростной и продолжительной грызни. С оскаленных пастей на пол падали клочья пены, псы рвали друг друга зубами, поднимались на дыбы и царапались лапами. Ни один не отступал. Что примечательно, их не пришлось как-то по-особому стравливать, бой начался сразу, только их выпустили на ринг.

– Куси его, Рык, куси! – кричал Красин возбужденно. Его лицо, ранее бывшее таким спокойным, оживилось и раскраснелось.

И Рык кусал, рвал с остервенением плотное тело ротвейлера. Наконец Каракум стал сдавать, несмотря на превосходство в размерах. Он стал отступать, съеживаться, пятиться. Рык наседал на него со всех сторон. Голова ротвейлера уже была покрыта кровавой пеной.

Топот зрителей, свист, лай собак в клетках, выкрики, ставки, протянутые руки с зелеными бумажками! Движение, почти незаметное для человеческого взгляда, – Рык полоснул клыками по шее соперника. Тот дернулся, из распоротой артерии фонтаном хлынула алая кровь. Ротвейлер сразу осел, уменьшился в размерах, обессиленно припал к земле.

– Остановите бой! – заорал кто-то в зале. Рык не остановился на достигнутом, он схватил противника за загривок и стал трепать из стороны в сторону.

Выбежавшие служители попытались растащить псов. Питбуль сразу отпустил умирающего ротвейлера и повернулся ощеренной пастью к человеку. Тот отпрянул в испуге.

– Абель, помоги ему! – крикнул Красин своему подчиненному и, обернувшись ко мне, сказал: – Когда Рык кровь почует, его уже не остановишь!

Абель выскочил на ринг. В его руках был электрошокер. Вместе с двумя собачниками он стал наступать на питбуля, зажимая его в угол. Рык водил своей продолговатой хищной головой вправо-влево, отслеживая малейшее движение людей. Один из служителей шагнул слишком быстро, за что и поплатился. Пес стремительным прыжком кинулся на него, рванул за плотные штаны и повалил на землю. Мигом вспрыгнув человеку на грудь, он вцепился ему в лицо. Спасло несчастного собачника то, что на нем был шлем с забралом, – теперь я поняла его предназначение. Абель мигом подскочил сзади и прижал шокер к шкуре собаки. Промелькнула синяя искра, и Рык, дернувшись, мгновенно обмяк, распластавшись на лежащем человеке. Тот резво вывернулся из-под питбуля и вскочил на ноги.

Когда пса утащили, все взгляды устремились на Каракума. Было ясно, что несчастного ротвейлера уже не спасти. Под ним растекалась огромная лужа крови. Собака уже не сидела, а лежала, не подавая признаков жизни. К ней подбежали доктора, два человека в белых халатах. Они принялись суетиться, пытаясь остановить льющуюся кровь. Но, видимо, было слишком поздно, через некоторое время один из эскулапов развел руки в стороны, показывая, что бессилен что-либо изменить.

– Снимите этого убийцу с соревнований! – раздался возмущенный голос с трибуны. – Он не может участвовать в турнире!

За всем происходящим Иван Анатольевич наблюдал с довольной усмешкой. Видно было, что все это было ему приятно.

На выкрик из зала он отреагировал уверенно:

– Сергей Петрович, такой исход никто не предвидел! Вы же знали, что собачьи бои могут окончиться смертью!

– Вы специально воспитали этого убийцу! – Сергей Петрович, хозяин ротвейлера, встал в полный рост, глаза его светились гневом. – Это уже не первый случай, и я обращаюсь к судьям турнира, – он обернулся к группе людей, сидящих за длинным столом перед рингом, – этого пса нужно дисквалифицировать, а хозяина оштрафовать!

В зале поднялся разноголосый шум, кто-то кричал: «Снять с соревнований! Долой!», а другие вопили: «Дорогу Рыку, долой трусов!» Иван Анатольевич откинулся на кресле и спокойно взирал на судей и публику.

– Просто Сергей Петрович мой конкурент по бизнесу, – сказал он вполголоса, – вот он и злобствует. А так все было по правилам.

– Пес недисциплинирован, – убеждал судей оппонент Красина, – не слушается команд человека, его невозможно сразу остановить. Кроме того, все мы помним, что такой случай происходит уже третий раз, и каждый раз страдают служители.

– Это что же, – громко возразил Красин, – выходит, что боевой пес должен быть как смирная монашка? Да и другие собаки тоже не ангелы – так же их растаскивают, они тоже не слушаются. Дорогие судьи, знайте, Сергей Петрович хочет свести со мной личные счеты через вас!

Хозяин ротвейлера захлебнулся от возмущения. Судьи попросили всех помолчать, чтобы они могли посовещаться. В это время ринг убирали – затирали лужу крови после боя и посыпали это место опилками. Наконец один из судей встал и громко объявил на весь зал:

– Мы вынесли следующее решение: питбультерьера по кличке Рык не дисквалифицировать, так как в уставе клуба говорится о том, что собаки, делающие бои зрелищными и красивыми, заслуживают только поощрения. Устав был утвержден вами, поэтому мы не имеем права ему противоречить. Собаку можно снять с соревнований, а ее хозяина оштрафовать, только если со стороны последнего имело место явное подыгрывание своему псу. Под этим подразумевается подтачивание клыков собаки, вставка искусственных зубов-имплантатов из твердых материалов, постановка скрытой защиты – пластин и иных конструкций на тело собаки. Кроме того, подыгрывание состоит в том, что человеком причиняется тайный вред псу противника – нанесение травмы перед боем, отравление и прочее. Всего этого мы не наблюдали в данном случае, оба пса были тщательно досмотрены перед боем. Поэтому наше решение однозначно: Рык может продолжать свое участие в турнире!

Так вот, оказывается, какие здесь могут быть подковерные игры! Что и говорить, приз назначен немаленький. Хоть Иван Анатольевич и говорил, что для него эти деньги – мелочь, но я не верю, чтобы в Тарасове был хоть один человек, которому помешали двадцать тысяч долларов.

Турнир продолжился. Вновь шерсть летела клочками, снова лилась собачья кровь. Правда, по сравнению со случившимся это выглядело незначительным. У меня перед глазами стояли умирающий ротвейлер, лежащий в красной луже, и свирепо треплющий его за загривок Рык.

Выходило, что все собаки, вышедшие во второй тур, имели по одному сражению – так было справедливо. Когда очередь дошла до Рыка, то по жеребьевке ему выпало сражаться с крупным боксером по кличке Енот. Когда объявили эту пару, в зале поднялся хозяин Енота и заявил:

– Я снимаю свою собаку с соревнований.

Все вокруг осуждающе засвистели и заулюлюкали. Доносились крики «Позор!» и «Струсил!».

– Пусть я струсил, – с достоинством сказал мужчина, – зато мой пес останется жив. Я не хочу, чтобы этот людоед загрыз Енота.

Зал еще поволновался, затем судьи еще раз провели жеребьевку и назначили Рыку нового соперника. Но и его хозяин отказался выставлять свою собаку на бой. Так повторилось еще два раза, после чего судья объявил:

– Ну что же, если среди присутствующих в зале нет человека, который готов дать свою собаку для боя с Рыком, то я автоматически перевожу питбуля в третий тур!

Желающих не нашлось, поэтому Рык в бое так и не поучаствовал. Далее турнир опять двинулся по принципу пирамиды – с каждым туром количество бойцов возрастало вдвое. Я уже совсем ошалела от этих визгов, писков и рычания. Рык переходил из турнира в турнир без боя – все по-прежнему отказывались от сопротивления. И вот наконец наступил желанный миг – финал.

Два бойца, один против другого, сенбернар Жак против питбультерьера Рыка. Рядом с Жаком питбуль выглядел как крыса на фоне слона. Это как раз был такой случай, когда публика должна была решать, состояться бою или нет. По залу прокатился одобрительный гул, зрители жаждали зрелища.

– Ну же, – увещевал конферансье хозяина сенбернара, – вы стоите в одном шаге от приза, решайтесь!

Мужчина колебался. С одной стороны, ему очень хотелось выиграть, с другой, он очень боялся за своего любимца. Все же, окинув еще раз гороподобное могучее тело Жака, он решился:

– А-а, давайте! Не сдаваться же, в самом деле!

Собак вывели на ринг. Сенбернар выглядел усталым и вялым, как-никак он провел шесть боев. Рык же, напротив, был свеж, как будто вообще не участвовал в грызне. У него даже не было ни одной царапины. Белая шерсть аккуратно причесана, хоть сейчас на выставку.

Их отцепили с поводков. Рык сразу рванулся к Жаку, словно этого и ждал. Он впился сенбернару в морду и стал раскачиваться мощными рывками из стороны в сторону. Гигант безвольно следовал за этими движениями, словно не имея сил к сопротивлению. Какая же сила скрыта в этих маленьких животных – однажды я видела по телевизору, как маленький питбуль тянул за собой автомобиль «Жигули», будучи впряженным в него ремнями.

Покрепче ухватившись за Жака, питбуль потянул что есть силы на себя. Противник не выдержал, ноги его подогнулись, и он упал вперед. Рык, подмяв своего врага, вскочил на него и уже готов был растерзать, но в этот момент Красин вскочил со своего кресла и громко закричал:

– Рык, фу! Фу, я сказал! Пусти!

Питбуль мгновенно слез с поверженного противника и встал рядом, настороженно наблюдая за ним. Я несколько секунд недоуменно смотрела на Красина, потом до меня дошел смысл происшествия. Выходит, собака слушается хозяина безоговорочно! Этот хитрец Иван Анатольевич специально запугал окружающих, а потом, в финале, сделал благородный жест, помиловав сенбернара!

– Вы играете краплеными картами, – шепнула я на ухо Красину.

– Ничуть, – улыбнулся он, – это допустимая хитрость. Рык слушается меня с полуслова, но это не значит, что бой был нечестным. Разве он не сильнейший пес?

– Да, но могли погибнуть люди! Он мог загрызть служителей!

– Не мог, на них защитная амуниция!

– Это бесчеловечно!

– Оставьте ваши гуманные рассуждения – выживает сильнейший, слабейший погибает. Каждый получает только то, что сам хочет. Эти люди, – Красин кивнул в сторону ринга, – сами пошли на такую работу, их никто не заставлял. Значит, им этого хотелось.

– А может быть, у них не хватает денег и нет нормальной работы?

– Я тоже не в королевской семье родился, – парировал Иван Анатольевич, – кроме меня, у мамы было еще трое детей. Я рано понял, что, если не будешь толкаться, тебя задавят окружающие.

И у этого собственная философия! Как и Цыплаков, Красин рассуждал довольно разумно и логично. Пусть жестоко, но справедливо. Мы привыкли жить в плену представлений, сформированных детскими сказочками типа «Русалочки» или «Василисы Премудрой». Мол, добро всегда побеждает зло, и так должно быть. На деле это не так – сильные мира сего пробиваются наверх любыми способами, пусть даже через коварство и жестокость. А потом они играют в свои злые игры, развлекаются, наблюдая жалкие потуги окружающих противиться их могучей воле. Борьба с такими людьми должна быть бескомпромиссной, пускай нечестной, но эффективной. Оставим благородные жесты мушкетерам! Мы будем бить из-за угла, ибо после того, как ты убил соперника, уже неважно, кто прав, а кто виноват. Важно, что ты остался жив! Прав, тысячу раз прав был Глеб Жеглов, когда подкинул кошелек карманному вору Кирпичу. Правосудие не должно доходить до абсурда. Нельзя обмениваться благородными экивоками с преступниками. Надо засунуть свою гордость куда подальше – ведь этот самый преступник может обворовать или, еще хуже, убить сотни людей. А в том, что Иван Анатольевич – преступник, я уже практически не сомневалась. Все один к одному: наличие пса, повинующегося хозяину и свирепого, как лев, строгая секретность в делах фирмы и, наконец, предложение продать лесхоз, адресованное Крынину перед гибелью.

Смерть была загадочной, и нельзя утверждать с уверенностью, что это был несчастный случай. А таинственные жесты умирающего Крынина? Что он хотел ими показать? Ведь если бы он действительно погибал в результате несчастного случая, то просто молил бы о помощи, а не делал странные пассы из последних сил.

Рассудив так, я решила добиться правды любым путем. Когда мы уезжали из клуба, я спросила Красина:

– Скажите, Иван Анатольевич, а где вы держите собак?

Он ответил не сразу, был поглощен приятными воспоминаниями о вручении приза. Красину досталась красивая стопочка из двухсот сотен долларов. Меня всегда удивляло, как невнушительно смотрятся американские деньги. Даже не осознаешь всю величину суммы. То ли дело наши, представляю, как выглядели бы эти шестьсот тысяч рублей сотенными купюрами!

– Собак я держу в загородном доме, в двух шагах от клуба. Заботится о них Абель, я только навещаю.

– А как вы добились такого послушания? – полюбопытствовала я.

– Читали «Крестного отца»? Так вот, там говорится, что для того, чтобы приручить самого страшного зверя или человека, нужно научить его не бояться никого. Единственный, перед кем он будет дрожать, страшась потерять его расположение, как раз и будет его хозяин.

– А Абеля они слушаются?

– Постольку поскольку. Он их кормит, а они не съедают его, потому что сыты! – Красин расхохотался, откинувшись назад и обнажив ровные крупные зубы.

Настоящий волк, самодовольный, хищный и сильный! И откуда у него столько уверенности в себе?

– А как Абель собак в клуб доставляет? – спросила я, чтобы поточнее определить местонахождение дома.

– Да просто. Он их по тропиночке доводит, на поводках. Говорю же, тут два шага шагнуть.

Будем искать, хоть это и нелегко. Обычно я плохо ориентируюсь, особенно если меня везут в незнакомое место на машине. Сейчас, разговаривая, я внимательно наблюдала за всеми поворотами «Мерседеса». Кажется, смогу потом найти это место. Зачем я все это запоминала – сама не знаю, просто в моей голове сложилось что-то вроде плана, пусть нечеткого и размытого, но способного помочь в распутывании дела.

Вначале надо определить саму вероятность нападения собак Красина на человека. Потом уже можно приступать к проверке причастности Красина. Как сделать эти два дела, я абсолютно не представляла. Посоветуюсь с мужем, может, он что-нибудь подскажет. При воспоминании о Володьке я ощутила острый укол совести. Мотаюсь черт знает с кем, а про родного человека забыла.

– Скажите, – спросила я своих спутников, когда мы приехали в город, – а в чем состояло это испытание кровью? И прошла ли я его?

– Оно состоит в том, что вы видите боль и кровь вместе с нами, – объяснил Красин, – возмущаетесь, зачем все это. А мы вам объясняем, что это необходимо. Это испытание вашей стойкости, но не относительно нас, а относительно самой себя. Вы проверяете, сможете ли вы видеть такое достаточно часто и не сломаться. Вам ясно?

Мне было ясно все: фирма занимается криминалом, и секретарша должна понять, выдержит ли она испытание быть ежедневным свидетелем кровавых дел.

– Куда вас подбросить? – спросил Григорий с оттенком былой галантности.

– Малый Астраханский проезд, дом 34, – ляпнула я наобум. Нельзя было выдавать своего настоящего адреса.

Мы домчались до названной мной улицы за пять минут – ввиду позднего времени на дорогах было пустынно. В этот момент я поняла, что сказала адрес, не подумав как следует. Это было черт знает как далеко от моего дома! Как я буду добираться?

– Решайте, Ирина, работать вам у нас или нет, – сказал Иван Анатольевич на прощание, – мы, конечно, не КГБ, от нас уйти можно, вы сами видели. Но лучше решайте сразу…

От этих недомолвок мне сделалось нехорошо. «Мы, конечно, не КГБ» – вот как он сказал. Вы хуже. Убиваете людей не ради высокой цели спасения государства, хотя по мне даже это не оправдание, а из-за денег. Которых у вас, между прочим, и так в избытке. Если двадцать тысяч зелени для вас мелочовка – как за хлебом сходить, то зачем же иметь больше?

Я помахала им ручкой и зашла в абсолютно незнакомый мне подъезд. Было слышно, как «Мерседес» отъехал от дома.

Постояв для верности еще немного в сырой подъездной тишине, я осторожно выглянула на улицу. Никого! Можно идти, но, насколько я представляю, топать придется порядочно. Как пел Высоцкий: «Метро закрыто, в такси не содют». Это про Тарасов. Правда, у нас нет метро, но после двенадцати можно уехать разве что в Солнечный, этот район последнее время уж больно хорошо снабжен автотранспортом. Даже завидно становится: шикарные импортные автобусы один за другим отходят от остановки полупустыми. Но если вам надо в другой район, то крепитесь, надеяться можно только на свои ноги.

Я зябко поежилась. Несмотря на то, что днем было довольно жарко, сейчас ощущалась изрядная прохлада. Этим и отличается август от всех остальных месяцев лета. Закутаться в собственные плечи трудно, даже и не пытайтесь. Поэтому я жестоко мерзла во время своего похода по ночным улицам. На мне была легкая деловая блузка, которая пропускала ветер, словно тюлевая занавеска.

Было пустынно. В этой части города явно не развита ночная жизнь. Да это и к лучшему, мне вовсе не хотелось встретить сейчас толпу пьяной молодежи.

– Девушка, – крикнул кто-то сзади, – постойте!

Я не стала оборачиваться, а только прибавила ходу. Не хватало мне еще приставаний! На сегодня достаточно встреч с роковыми незнакомцами.

– Да подождите вы наконец! Зачем убегаете? – раздался тот же голос с оттенком укоризны.

Я все же обернулась. Меня догонял мужчина, по виду довольно молодой, не старше меня. Одет он был бедно, в старенькую серую курточку и потрепанные штаны. Вид у него был совершенно не грозный. Я даже перестала торопиться. Невысокий рост и всклокоченные волосы парня делали его несколько комичным – эдакий «ботаник»-неумеха. Он поравнялся со мной:

– Не бегите, постойте, я у вас кое-что спросить хочу!

Мелькнула мысль о том, что он может быть тарасовским Чикатило – маньяк тоже был таким скромным и положительным на вид. Но вопрос, который он мне задал, развеял все мои подозрения:

– Мне ваше лицо показалось знакомым. Вы случайно не жена Вовки Лебедева?

Обычно мужа узнают по мне, спрашивают: «А вы случайно не муж Ирины Лебедевой?» Это что-то новенькое!

– Да, – ответила я, – вы угадали, это именно я. А вы кто будете, если не секрет?

– Я с вашим мужем в университете учился, может, помните меня? Я Слава Никонов, был у вас в гостях один раз.

– Постойте-постойте, – я начала припоминать, – вы сейчас, случаем, не кинологом работаете?

– Именно, – обрадовался Слава, – в тарасовском питомнике УВД. Вот так нас жизнь разбросала, один в университете преподает, другой собак нянчит. Кстати, вы домой идете?

– Да, я немного задержалась на работе. Теперь добираюсь пешком.

– Ничего себе немножко, – усмехнулся кинолог, – давайте я вас провожу. Заодно Володьку повидаю.

Намного веселей идти со спутником, особенно ночью, по пустынным улицам. Я с радостью восприняла предложение Славы. Мы быстро зашагали к дому, болтая по пути об общих знакомых. На проезжей части практически не было машин. Одна сейчас ехала нам навстречу. Я зажмурилась от нестерпимо яркого света ее фар, скорее всего, это была иномарка, наши авто так не светят. Когда она поравнялась с нами, я увидела, что это «Мерседес», не новый, но в хорошем состоянии… Караул! За рулем сидел Григорий! Сейчас он увидит меня и поймет, что я соврала насчет адреса!

Мгновенно присев на корточки, якобы для того, чтобы завязать шнурки, я склонилась лицом к земле – авось не узнает! Машина проехала мимо, не останавливаясь. Фу-ух, кажется, не узнал.

– Что с вами? – спросил Слава, увидев мое побледневшее лицо.

– Ничего особенного, – отмахнулась я, – просто устала.

Надо лечить нервы. Вроде в деревне отдыхала, а стала как неврастеник, каждого шума пугаюсь. Еще бы, попробуйте побегать по лесам и бандитским логовам с мое, и с вами будет то же самое.