Текст книги "Ставка на темного зверя (сборник)"

Автор книги: Светлана Алешина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 9

– Вот это да! – поразился Володька, когда мы вошли в квартиру. – Как же вы этих красавцев изловили?

– Голыми руками задушили, – сказал Слава с псевдокавказским акцентом, – сейчас шаурму будем делать, разжигай печку!

Он зашел в спальню и поставил клетки на пол.

– Через полчаса очухаются, тогда и приступим без промедления.

Мы переоделись, помыли руки. Костик явно стеснялся моего мужа. Но Володька даже и не замечал этого, он оживленно жестикулировал, дружески похлопывая моего тайного поклонника по плечу. Поев как следует – от таких волнений мы страшно проголодались, – мы пошли в спальню. Оттуда уже дважды доносилось тихое поскуливание.

Один из питбулей уже робко встал на лапы, покачиваясь словно пьяный. Он был самым крупным и, видимо, самым живучим среди своих собратьев. Точно, это же Рык – я узнала его по небольшим рыжим подпалинам на животе. Вскоре после вожака начали просыпаться и остальные.

– Сейчас вспомню, как их зовут, – задумалась я, – Зверь, Сысой…

– Тишина в студии! – крикнул Слава. – Не называйте собак по имени, а то кусаться не будут!

– Не может быть! – не поверил Володька – Что же получается – меня овчарка хвать! А я ей: «Жучка, фу!» Хочешь сказать, что отпустит?

– Нет, не отпустит, – усмехнулся Слава, – овчарок Жучками не называют. На самом деле бойцовских собак зовет по имени очень ограниченное количество людей. Для них любой, кто знает их кличку, почти что хозяин. Во всяком случае, они его не загрызут.

– И очень хорошо, – пробормотал Костя.

– А нам, – продолжал Слава, – нужен совсем обратный результат. Необходимо определить, натаскана ли собака на человека, убьет ли она по приказу.

– А как же биохимический анализ крови? – спросила я.

– Точно! – Слава хлопнул себя по лбу. – Вот я дурак, надо было раньше это сделать, пока они спали!

Он достал шприцы и подошел к клеткам. Псы пока еще реагировали слабо, поэтому кинолог без труда набрал у них крови.

– Вот так, – сказал он довольно, пряча пробы в сумку, – завтра на работе я сделаю все необходимое. Там у меня есть нужные реактивы и оборудование.

Еще через полчаса питбультерьеры совсем ожили, начали лаять, рваться из клеток.

– Сейчас, мои родненькие, – приговаривал Слава, надевая ватные рукава, – сейчас я вас выпущу.

– Послушайте, – сказала я, с тревогой наблюдая за ним, – на вас мало защитной одежды. Там, на боях, на служителях были целые латы. А у вас все открыто!

– Не бойтесь, – отмахнулся кинолог, – латы носит тот, кто не умеет обращаться с животными. Знаете, что есть люди, играющие с ядовитыми змеями? Так вот, просто они знают, как змея бросается, как реагирует на то или иное действие. С собаками то же самое.

– Но возможно, что они убийцы! – робко сказала я.

– Все мы потенциальные убийцы. Ну, я пошел!

Он закрыл за собой стеклянную дверь в комнату, и мы остались наблюдать снаружи. Слава открыл клетку и отскочил в сторону. Один из питбулей сразу кинулся на него, мощно подавшись вперед. Слава стоял спокойно, ожидая, когда собака подойдет поближе. Пес попытался вцепиться кинологу в ногу, но тот подставил рукав для укуса. Питбуль повис на руке, мотая головой. Его собрат не заставил себя ждать и атаковал кинолога с другой стороны.

Они вдвоем повисли на Славе. В этот момент он почему-то напомнил мне статую Лаокоона, увитого змеями, если, конечно, такая ассоциация уместна.

Я с тревогой посмотрела на Володьку:

– А что, если они его повалят?

– Не бойся, – беспечно сказал мой муж, – не повалят. Он еще с института увлекался собаками. Постоянно их на улице подбирал, покупал редкие породы. Дома у него постоянно жили пять или шесть собачек. Потом он их пристраивал куда-нибудь. Человеку это нравится, понимаешь?

Я понимала, только все равно было страшно. Слава уже опустил руки, ранее разведенные в стороны. Это понятно: нельзя долго держать таких телят. Теперь питбультерьеры задними лапами касались пола. Найдя под ногами опору, они стали еще сильней мотать кинолога в разные стороны. Внезапно он резко и сильно поднял руки к груди, а потом повалился, накрыв своей грудью свирепых животных. Я и Костя рванулись было туда, но Володька нас остановил:

– Смотрите, что будет дальше!

Будучи прижатыми к полу тяжелым Никоновым, собаки сразу разжали зубы и попытались вывернуться из-под него. Тогда кинолог резво кувыркнулся через голову и сел на корточки. Он сидел так открыто и уязвимо, что, казалось, звери сейчас запрыгнут ему на голову.

Он внимательно посмотрел в глаза сначала одному псу, затем другому. Те глухо зарычали, медленно подступаясь к человеку. Один кинулся со стороны плеча, попытавшись захапать зубами как можно большую поверхность тела. Слава вновь подставил рукав, и пес опять стал рвать его из стороны в сторону. Вторая собака почему-то напасть не решилась, стояла на месте, скаля желтые клыки.

Слава потерпел немного, потом с трудом встал и с висящим на руке псом подошел к клетке. Ловко закинув «млекопитающего динозавра» внутрь, он просто вдарил ему по морде стальной дверцей. Зверюга не отцепился, тогда кинолог проделал следующее: придерживая дверцу коленом, надавил пальцами свободной руки на глаза собаке. Он усиливал давление, и волей-неволей пес разжал зубы. Такая же операция была проделана и со вторым питбулем.

Слава вышел из комнаты и устало откинулся на косяк двери.

– Можно закурить? А то понервничал, надо успокоиться.

Еще бы, с такими зверями справился! Тут поневоле понервничаешь. Было видно, что Слава изрядно запыхался.

– Ну и что скажешь, кинолог? – не утерпел Володька.

– Кажется, – сказал Слава, с наслаждением затягиваясь, – эти собаки не способны убить человека.

– Ничего себе! – воскликнула я. – Да они кого угодно растерзают!

– Неправда, они могут сильно травмировать, но убить – никогда! У них есть определенный психический барьер. Они натренированы удерживать человека, кусать его за конечности, но в горло они не метят!

– Так ты же им и не давал! – возразил мой муж.

– Заметьте, – Слава поднял указательный палец, – они вели себя как типичные собаки, а психология убийцы – это психология волка. Волк никогда не будет держаться зубами за руку, так как ему не для кого удерживать добычу. Он убивает мгновенно, укусом в горло. Такого поведения можно добиться только долгими тренировками, причем собаку тренируют с рождения.

– Значит, – сказала я, – вы считаете, что они не могли бы убить Крынина?

– Подождем, что покажет биохимический анализ крови. Они могли сделать это под препаративным прессингом.

– А что это такое? – спросил Костик.

– Это когда собака впадает в неадекватное состояние под действием различных лекарств. Но многие авторитетные ученые говорят, что животные не способны менять стереотип своего поведения даже в таком состоянии. Животные, по их мнению, становятся лишь более агрессивными, но не изменяют стиль своей атаки.

– Послушайте, Слава, – сказала я задумчиво, – а ведь Крынин погиб от большого числа ранений. Его тело было буквально изорвано. Не могли ли эти собаки вначале искусать директора, а потом, почувствовав запах крови, прикончить его?

– Такой вариант не исключен, ведь известны случаи, когда многие животные, в том числе и собаки, становились людоедами, отведав человеческой крови. Но в данном случае, если они действительно были убийцами, то атаковали бы по-другому, воспринимая человека не как высшее существо, кормящее их, а как соперника или даже добычу.

– Наверное, – сказал Володька, – окончательные выводы можно будет сделать только после анализа.

– Надо еще проверить Рыка и другого пса, – напомнила я, – они-то как раз и внушают мне больше всего подозрений.

Весь наш разговор проходил под аккомпанемент бешеного собачьего лая и рычания, питбультерьеры бились в клетках как сумасшедшие. Больше всех в этом преуспел Рык, клетка чуть не падала набок от его мощных прыжков.

– Этот, что ли, в боях участвовал? – Слава кивнул на Рыка. – Тогда держите, – он протянул нам «сонный пистолет», – на всякий случай.

Он вздохнул и зашел в комнату. Когда дверца клетки распахнулась, я с удивлением увидела, что Рык даже и не пошевелился. Когда Слава пнул по прутьям ногой, пес неожиданно ловко зацепил кинолога за штаны и мотнул головой. Никонов поскользнулся и неловко опрокинулся на бок. От ужаса я закрыла глаза.

– Слава! – услышала я вопль Володьки.

Открыв глаза, я увидела, что кинолог откатился вбок и прикрыл корпус рукавом, а Рык наседает на него сверху. Причем собака не зацикливалась на одном месте укуса, а атаковала с разных сторон. Слава еле успевал закрываться. Та самая ситуация, о которой он только что говорил.

Костя пинком открыл дверь и влетел в комнату. Он несколько раз нажал на кнопку пневмошприца, «стреляя» куда попало. Первые несколько секунд казалось, что Рыку все нипочем, но потом он заскулил, обмяк и распластался на полу. Хорошо, что второй бультерьер так и не вышел из клетки, а то Никонову бы точно кранты настали!

Он тяжело поднялся на ноги, потирая ушибленную спину.

– Сволочь, – сказал он с чувством, – он мне штаны разорвал!

Мы сидели на кухне и пили чай. Слава переоделся в Володькины штаны. Я чувствовала свою вину перед этим человеком, поэтому взялась заштопывать дырку на его брюках. Так не люблю сидеть и терпеливо, стежок за стежком, зашивать! Это не в моей натуре, больше мне по душе простор и воля, чем домашние хлопоты.

– В этом псе что-то есть, – задумчиво сказал Слава, – он атакует очень хитро и агрессивно. У него нет барьера.

– Как вы думаете, можно ли доказать, что это именно он загрыз Крынина? – спросила я с замиранием сердца.

– Наверное, можно, – неуверенно ответил кинолог, – только для этого необходимо провести эксгумацию тела.

– Зачем? – удивился Володька.

– Чтобы провести анализ прикуса собаки по ранам на теле.

– Ну! Это ты махнул! – засмеялся Володька. – Кто же тебе даст разрешение на эксгумацию?

– Послушайте, Ирина Анатольевна, – неожиданно сказал Костя, – а у вас осталась та самая одежда?

Точно, как я могла о ней забыть? Там, наверное, множество улик для настоящего эксперта. Слюна, кровь и прочее!

– Точно, – сказал Слава, – мы сделаем анализ ДНК слюны на этой одежде!

– Слава, – усмехнулся мой муж, – ты забываешь, что мы не в Америке. Кто сейчас будет это делать?

– Между прочим, Вова, – спокойно парировал Никонов, – именно тарасовский институт «Микроб» первым нашел методику быстрого тестирования больных атипичной пневмонией! У меня там знакомые, для них ДНК определить – чепуха!

– Ну, докажешь ты, что это именно его слюна, дальше что? – не успокаивался Володька. – Как доказать, что именно Красин умышленно его натравил?

– Господа, – вмешалась я, – подумайте: разве само появление собаки в Курках уже не подозрительно? В свете наездов на директора лесхоза? По-моему, свидетелей предостаточно.

– Знаете, что он на это ответит? – угрюмо спросил Костя.

– Мол, в лесхозе был, а собака куда-то убежала. Где была, не знаю.

– А мы в ответ – результаты биохимического анализа! – уже менее уверенно сказала я.

– А он скажет, что не знает, кто накачал собаку этой дрянью!

Все правильно, с самого начала это дело было писано по воде вилами. Трудно расследовать «биологическое» преступление, когда орудием убийства является живое существо, попробуй предскажи его поведение. Нужен конкретный свидетель, который видел момент непосредственного натравливания собаки.

Внезапно раздался звонок в дверь. Кого там нелегкая принесла на ночь глядя? Я пошла открывать. Дверь у нас железная, так спокойнее, а то советскую фанерную каждый дурак вышибет. Поглядев в глазок, я увидела незнакомую женщину. Она нервно теребила в руках платок. И вообще, у нее был вид заблудившейся провинциалки.

– Вам кого? – спросила я через дверь.

– Скажите, Таня Афанасьева дома? – послышался ее робкий голос.

– Здесь такие не живут, – удивилась я. – Кто вам дал этот адрес?

– Да вот, – женщина достала из кармана мятый листочек, – здесь все ясно говорится…

Понятно, она что-то напутала. Я повернула ручку, отодвигая засов. Неожиданно дверь кто-то сильно дернул снаружи! Я буквально вылетела в подъезд, споткнувшись по пути о коврик. Кто-то с шумом и топотом ворвался в квартиру, попутно больно наступая мне на спину. Меня подхватили под мышки и втащили внутрь. Дверь закрылась, и тут я наконец увидела незваных гостей. Меня держал угрюмого вида мужчина с типично бритой внешностью. Просто банальный персонаж анекдотов! Но весело мне почему-то не было. Я крутнулась ужом у него в руках, укусив его попутно за палец. Он заорал и отпустил меня. Вырвавшись, я побежала на кухню, где сидели мой муж и гости.

Там меня ждала душераздирающая картина: мелькали крепкие спины в кожаных куртках, шло настоящее побоище. Володька тыкал в сторону «братков» табуреткой, не давая им подойти. Слава катался по полу, сцепившись с одним из «кожаных». Костик сражался воистину героически. Он раздавал оплеухи направо и налево, на него наседали двое, причем один из них, насколько я успела заметить, имел волосы с проседью.

Представляете себе семерых дерущихся мужчин на обычной «советской» кухне? Нет? Я тоже не представляла, до тех пор, пока не увидела. Я растерянно порыскала глазами по сторонам в поисках тяжелого предмета, но не нашла ничего подходящего и готова была разрыдаться от отчаяния, как вдруг мне в голову пришла замечательная, как показалось вначале, идея! Я побежала в сторону комнаты, поднырнув под руку того бандита из прихожей. Он пытался ухватить меня, но я, охваченная спасительной мыслью, бежала, как курьерский поезд.

Надо выпустить собак из той клетки, где нет Рыка! Слава собак не испугается, а вот бандиты, скорее всего, разбегутся. Я забежала и откинула крючок, запирающий дверцу. Собаки с готовностью рванулись на волю, чуть не повалив меня. Сейчас негодяям достанется!

Из кухни донеслись какие-то вопли, беспорядочный шум и грохот. Потом чей-то голос крикнул:

– Сысой и Пломба! Сидеть!

В этот момент преследователь обхватил меня за талию и с легкостью взвалил на плечо. Я отбивалась руками и ногами, но он не обращал на это внимания.

– Вот она, голубушка! – радостно завопил кто-то пока мне не видимый. – Вася, опусти ее на пол!

Меня поставили на ноги, и я увидела то, от чего мое сердце похолодело: среди налетчиков был… Абель! Он стоял, как вожак волчьей стаи, среди «кожаных братков» и собак и холодно смотрел на меня. Сопротивление в нашем стане было окончательно сломлено: муж, Слава и Костя лежали на полу, каждое их движение стерегли питбули. Как я глубоко просчиталась!

– Ну что, будешь колоться, зачем собак похитила? – сказал Абель с угрозой.

– Абель, – встрял его помощник Вася, – разреши, я ей голову откручу, она мне чуть палец не откусила!

– Позже, Вася, позже, – с нехорошей ухмылкой произнес «Абадонна», – всему свое время. Иван Анатольевич велел доставить их целыми и невредимыми.

– Жалко, – сказал один из люмпенов, пиная Костю в бок, – я бы этому козлу все кости пересчитал.

– Берите их и пошли, – коротко бросил главарь. Нас стали выталкивать в коридор, жестоко скрутив руки.

– И собачек не забудьте, пусть пока в клетках побудут!

Мы вышли в подъезд. Я удивилась наглости бандитов – выводить живых людей, как на расстрел, в жилом доме. Мне вновь вспомнился тревожный шепот Валерки Гурьева: «Не связывайся с ними, им и наша администрация не указ!» Стало очень страшно – такая жуткая пустота в душе. Сейчас нам пустят пулю в затылок и закопают на Воскресенском кладбище. И зачем я влезла в это дело? И себя погубила, и близких!

Нас втолкнули в неприметный «уазик»-«буханку» серого цвета, наверняка машина угнанная. На жаргоне это называется «бригантина». Помню, Валерка рассказывал, что серьезные преступники постоянно так делают, чтобы сбить преследователей с толку.

Ехали молча. Созерцая одухотворенные светом разума лица похитителей, говорить не хотелось. «Братки» сидели с бесстрастным видом, как будто ничего и не произошло, и все мы ехали в маршрутке на работу. Володька тер ушибленную челюсть, наверное, про себя ругаясь последними словами.

Если мы выживем, то конец моим расследованиям – муж слопает меня живьем за мою инициативу. Если выживем…

Странно, страх прошел, если вначале меня буквально трясло, я не могла выровнять дыхание, то сейчас в душе была какая-то обреченность. Но это была хорошая обреченность, она позволяла воспринимать события такими, какие они есть, а не утрировать. Знаете, есть такие люди в масках – спецназ? Что в них особенного, почему при их появлении все преступники падают на пол? Просто эти люди привыкли к опасности и не каменеют от нее, как другие. Вот и я сейчас перестала каменеть, а принялась спокойно думать, как нам выбраться из сложившейся ситуации.

Скрипнув тормозами, «уазик» остановился. Я огляделась. Мы стояли в каком-то весьма неинтересном месте. Нас окружали деревья, видно было, что это загородные посадки вдоль трассы. Двигались мы, насколько я могла заметить, в сторону Молочной поляны, нехорошего, доложу я вам, места. Здесь в девяностых годах было заложено «кладбище неизвестного бизнесмена», которое постоянно пополнялось. Обычно весной следователи находили здесь «подснежников» – трупы людей, которые пролежали всю зиму под снегом.

– Выводите их, – скомандовал Абель, который сидел впереди, вместе с водителем.

Нас взяли под белы руки и вытолкали на волю. Я украдкой осмотрелась.

Вдалеке, в просвете между деревьями, я увидела километровый столб. Кажется, на нем стояла цифра семь. Хоть какой-то ориентир.

– Вперед, – нас грубо начали подталкивать в спину, так, что мы едва не падали.

– Можно потише? – не утерпел Володька, обернувшись к мучителям. В ответ он получил такой удар, что свалился на землю. Тут уже не выдержала я, кинувшись с кулаками на обидчика мужа.

– Ты что, дура, осатанела? – «кожаный» поймал мою руку, нестерпимо больно выкрутив запястье. – Будешь рыпаться, прямо здесь похороним!

– Ладно, – остановил его Абель, – сейчас Иван Анатольевич приедет, там и решим.

Среди деревьев стояла маленькая хибарка, похожая на сторожку. Абель отпер висячий замок на двери, и мы все ввалились туда. Из темноты пахнуло какой-то прелью, старыми вениками. Происходящее начинало напоминать мне фильм про мафию, какой-то «Бандитский Петербург». Сейчас приедет Антибиотик, чтобы проводить нас в последний путь.

Абель зажег керосиновую лампу. При ее мерцающем свете все стало казаться нереальным. Полутени, мелькающие на лицах собравшихся, делали их готически суровыми и страшными. Нас по очереди связали длинной колючей веревкой и усадили на пол. Теперь мы были связаны не только душевно – ни один из нас не мог пошевелиться, чтобы не потревожить другого. Двое «братков» сходили за клетками, которые стояли в машине у нас под ногами.

– И что вы с ними делали, разрешите поинтересоваться? – угрожающе произнес Абель, разглядывая своих любимцев.

– Проводили научный опыт, – сказала я тоном сумасшедшей исследовательницы.

– Какой такой опыт? – Абель наклонился ко мне, приподняв мое лицо за подбородок.

– Самый настоящий, – я убедительно вытаращила «честные» глаза, – нам давно были нужны такие уникальные собаки.

– Опыт, говоришь? – Абель выпрямился, задумчиво потирая щеку. – Наука – это хорошо…

Внезапно он неуловимым движением достал откуда-то устрашающего вида кинжал и с боевым воплем замахнулся на меня. Я в испуге вжала голову в плечи.

– Говори, сучка, что с собаками сделала! – заорал он, вращая глазами. – Сейчас тебе ноздри вырежу! – Абель больно царапнул мою щеку, проведя по ней острием ножа.

– Попрошу без оскорблений, мужчина, – сказала я невозмутимо, – кто давал вам право мне угрожать? Я научный работник, между прочим, кандидат наук.

– Да мне параллельно, кто ты! – Абель был разозлен и заинтригован одновременно. – Думаешь, не найдем способа вытянуть из тебя правду? Ты глубоко ошибаешься!

Снаружи донесся звук подъезжающей машины. В дверь постучали, один из «братков» открыл ее, и в без того тесную сторожку ввалились еще два человека – Иван Анатольевич и Григорий.

Они подслеповато щурились, еще не привыкнув к такому тусклому освещению. Выглядели они шикарно. Барзини, Таталья и дон Корлеоне отдыхают. Зачесанные назад волосы, плащи до пола, выражение необыкновенного достоинства на мужественных лицах – «Спрут», да и только!

– Ну и что тут у нас? – спросил Красин.

– Иван Анатольевич, – заторопился Абель, – всю эту банду у нее в квартире нашли. Оказали сопротивление.

– Собаки в порядке?

– Да, вроде здоровые!

– Ну и зачем вам все это надо было, не пойму? – Красин присел возле нас на корточках.

– Они говорят, – подхалимски встрял Абель, – что проводили научный эксперимент.

– Постой, – остановил его босс, – пусть они сами скажут, мне в глаза глядючи. И пусть врать не пробуют, я людей насквозь вижу!

Первое правило человека, который готовится врать, самому поверить в свою выдумку. Причем поверить настолько глубоко, что по-настоящему обидеться, когда тебе не поверят. Второе правило – ложь должна быть реальной и точной в деталях. Либо надо сочинять что-то совсем уж заоблачное, чтобы нельзя было проверить.

– Дело в том, – начала я смело, – что мы с друзьями решили провести научный эксперимент. Я долго искала подобные объекты для изучения. Нужны были именно бойцовские собаки или дикие волки.

– Это еще зачем? – удивился Красин.

– Дело в том, – продолжила я, словно не сидела на полу в тесной избушке, а находилась перед благодарной аудиторией в госуниверситете, – что в крови таких животных вырабатывается особое вещество. Ему не имеется аналогов. Собаки постоянно находятся в состоянии боевой готовности, поэтому, если бы они при этом испытывали страх, их нервная система была бы разрушена очень быстро. Этого, насколько мы можем увидеть, не происходит. Срок жизни бойцовских собак не меньше, чем у остальных.

– Постой, – прервал «лекцию» Иван Анатольевич, – а тебе-то что за беда, какое там вещество? Ты что, профессор? Вроде говорила мне, что секретарша по призванию.

– Обманывала, – вздохнула я, – что поделаешь? Я работаю на тарасовском ГТРК, интересуюсь различными проектами.

– На ГТРК? – усомнился Красин. – И кем же ты там работаешь?

– Извините, по-моему, мы с вами не пили на брудершафт! – холодно сказала я. – Поэтому попрошу вас впредь называть меня на «вы»!

– Гляди какая! – восхитился Красин. – Вначале ведет себя как настоящая шпионка, а потом уважения требует!

– Даже шпионы достойны уважительного обращения! – я гордо вскинула голову. – Я автор и ведущая одной популярной передачи.

– Да? И почему я тогда вас не видел?

– Наверное, потому, что вы не смотрите телевизор, а если включаете, то Первый канал или НТВ. Ведь я права?

– Вы угадали. Мне не до телевизора – если добираюсь, то смотрю в основном старые любимые фильмы. А вы небось тарасовские новости ведете? Там смотреть нечего, у ведущих лица желтые, все двоится. Техника убогая, жуть. А уж содержание – тут я молчу. Губернатор сделал то или се, дума выпустила новый закон. Тьфу, противно!

– Я веду ток-шоу «Женское счастье», – прервала я его монолог.

– А какое отношение имеет женское счастье к собакам? Что, если вводить женщинам ваше уникальное вещество, они станут счастливыми?

– При чем здесь это? – обиделась я. – Просто мой муж, – я кивнула головой в сторону Володьки, – ученый-химик. У него есть товарищ Слава, вот он рядом с ним. Слава работает кинологом.

– В милиции, что ли? – подозрительно спросил Абель.

– Да, в милиции, – подтвердила я, – но к вам его милицейская профессия отношения не имеет. Мы задумали провести эксперимент. Однажды на одной презентации я услышала про ваш бойцовский клуб и заинтересовалась. Нам давно были нужны именно такие собаки.

– Кто вам проговорился? – грозно сказал Красин.

– Неважно, – отмахнулась я, – этот человек просил не раскрывать его имени.

– Правильно сделал, – усмехнулся Красин, – я бы его за это из-под земли достал. Даже не я, организаторы клуба постарались бы. Что дальше скажете?

– Я все не могла найти доступ к собакам, как вдруг узнаю, что вы держите питбультерьеров. Об этом вашем пристрастии известно в кругах бизнеса.

– Что верно, то верно, – сокрушенно покачал головой Иван Анатольевич. – Ничего тут не скроешь – большая деревня.

– Тогда я внедряюсь к вам под видом секретарши и получаю доступ к нужным мне псам.

– Я с самого начала ее подозревал, – встрял Григорий, – уж больно она на секретаршу не похожа. Они обычно довольны своей профессией, а уж когда такую денежную работу найдут…

– Что же ты сразу свои подозрения не высказал? – холодно прервал его Красин. – Говорит, мол, все чисто, шеф!

– Подождите, после разберетесь, я еще не рассказала, что за вещество мы хотели получить.

– Вот баба! – восхитился один из «братков». – Сидит под дулом и не очкует! Как будто она нас допрашивает!

– Так вот, это вещество, которое мы надеялись экстрагировать из крови питбультерьеров, настоящее лекарство против страха!

– Где-то я уже слышал эти сказочки! – ухмыльнулся Абель.

– Книга такая была, а потом фильм, – серьезно сказал Красин, – что же, вы думаете, мы книжек не читаем?

– В книжке было про другое, а мы надеемся получить реальное лекарство. Оно не будет действовать сразу и бесповоротно. Скорее всего, необходимо будет пройти продолжительный курс инъекций. И это не значит, что вы тут же потеряете всяческий страх и будете прыгать по крышам и бросаться под поезда. Просто этот препарат укрепит вашу нервную систему, сделает вас более адекватными в критических ситуациях.

– И каковы же результаты ваших исследований? – с иронией спросил Красин. – Может, дадите ампулу?

– Так быстро провести экстракцию невозможно, необходимо время.

– Сдается мне, что вы работаете на конкурентов и собак похитили, чтобы меня расстроить. Хорошо, что Гриша вас выследил.

– Не понимаю, какой резон нам было вас расстраивать, рискуя собственной жизнью. Вы что, маленький, чтобы из-за песика плакать?

– Дело вовсе не в привязанности, и вы это знаете. Мои псы уже четвертый раз срывают главный приз на турнире. Многим это невыгодно. Масса людей, включая устроителей конкурса, желала бы избавиться от них. Так что признавайтесь, на кого вы работаете?

– Итак, – сказала я невозмутимо, – что мы имеем? Нас четверо, мы все принадлежим к различным профессиям, неплохо зарабатываем и ведем интеллигентный образ жизни. Зачем же нам бросать свою работу и похищать каких-то собак, рискуя своей жизнью?

– Насчет того, зачем вам это, отвечу: ради денег. Говорите, что прилично зарабатываете? Думаю, что кинологам и ведущим передачи на ГТРК платят немного. Мои конкуренты по собачьим боям могли предложить вам за похищение двадцать тысяч, а то и больше. За такие деньги даже доцент налетчиком станет!

– Тогда скажите мне, почему мы сразу не убили животных? Сделали бы им укол и удалились. К чему морока с клетками?

– Я и сам голову ломаю, – признался Красин, – может, вы хотели секрет побед раскрыть?

– Каким образом, позвольте вас спросить? Перед турниром было объявлено, что все собаки проверены на наличие каких-либо стимуляторов и различных протезов и вставок. Мне кажется, что организаторы конкурса не халявят, а проверяют на совесть. Не было смысла тащить ваших питбулей, чтобы проверить это.

– Это точно, – Красин потер лоб рукой. – Может, вы сами все расскажете, без боли? – он красноречиво посмотрел на своих «гвардейцев».

– Боли я не боюсь, это во-первых, а во-вторых, я вам все рассказала, – ответила я усталым голосом. – Если сомневаетесь, можете съездить ко мне домой и взять там кровь в пластиковых мешках, которая заготовлена для экстракции.

Это был мой главный козырь. Слава наполнил специальные мешочки для биохимического анализа, который мы собирались провести. Они могут впечатлить бандитов.

– Вы знаете, что мы не ждали этого визита. Как вы объясните взятие нами крови у собак? – нагло поинтересовалась я.

– Не знаю, причин может быть масса. Может, сейчас вы просто пытаетесь нас отвлечь.

– Шеф, – подал голос один из «гвардейцев», – я видел какую-то темную дрянь у них на кухне. Может, это и есть мешочки?

– Вот ты и съездишь, – приказал Красин, – а мы подождем.

«Браток» уехал, а мы остались ждать своей участи. Все молчали, вид и у нас, и у «мафиозников» был усталый.

Бандиты тоже люди. Я обменялась взглядом с мужем, в его глазах читались одновременно и надежда, и страх, и восхищение моими сочинительскими способностями. У Красина запиликал мобильник. Иван Анатольевич вышел ненадолго, а вернувшись, заявил:

– Мне нужно отлучиться, Абель поедет со мной. Сторожите их лучше! – он погрозил пальцем своим архаровцам.

Абель и Григорий вышли вместе с шефом, а мы остались под охраной всего двух «братков». И хоть численный перевес был на нашей стороне, мы были связаны и сидели на полу кучей, как новорожденные котята, а крепкие парни возвышались над нами, не оставляя надежды убежать. А убежать было необходимо. Даже если Красин нам поверит, нас все равно могут убрать, так, на всякий случай.