Текст книги "Срочно в номер (сборник)"

Автор книги: Светлана Алешина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Потратив на изучение ассортимента еще часик, мы с Маринкой, нагруженные легкими, но большими свертками, направились к выходу. И около эскалатора едва не столкнулись нос к носу с одним из наших омоновцев. Увидев нас, он сперва вытаращил глаза, потом отвернулся и сделал вид, что мы ему совсем неинтересны.

– Как думаешь, Оль, – спросила меня Маринка, проходя мимо перспективного неженатика, – этот юноша долго еще будет играть в сыщиков?

– Пока майор не прикажет прекратить, – ответила я.

Мы прошли, не оглядываясь, спустились на первый этаж. Но тут бродить было не так интересно, и наконец-то мы получили долгожданный сигнал. У меня в сумке чирикнул сотовик, и когда я его развернула, то услышала только одно слово, сказанное Виктором:

– Готово.

– Спасибо, – ответила я и положила телефон обратно.

– Это кто? – тут же спросила Маринка, хотя я ничего не собиралась скрывать от нее. В этот раз, по крайней мере.

– Это сигнал, – сказала я.

– Ну, наконец-то, – вздохнула Маринка с облегчением. – Пошли отсюда к чертовой матери. Надоело уже до отрыжки шляться.

– Это верно; если бы не нужно было нарочно тянуть здесь время, все было бы иначе.

– Понятное дело, а сейчас словно обязаловка какая-то давит, – сказала Маринка, и мы направились к выходу.

Маринка, не выдерживая неизвестности, наверное, раз пять или шесть оглянулась и аккуратно мне докладывала о своих наблюдениях:

– Идет, следопыт, твою мать. Уже и не прячется!

Я ничего не ответила, потому что уже надоело.

За стеклянными дверями выхода из Детского мира мы натолкнулись на второго нашего провожатого. Этот оказался поумнее своего товарища и не прятался, а, наоборот, заулыбался и чуть ли не раскланялся.

– Бли-ин! – шепотом воскликнула Маринка, когда мы прошли мимо. – До меня только что дошло: это какое же добро пропадает!

– Ты про мальчиков? – догадалась я, потому что это было несложно.

– Ну! Если им приказано постоянно следить за нами, то почему бы… – Маринка посмотрела на меня загоревшимися от перспективы глазками и закончила: – А не поиздеваться ли над ними? Все равно ведь никуда не денутся!

– Не сегодня, – напомнила я ей о плане. – Если у нас ничего не получится, тогда – пожалуйста!

– А нет! – воскликнула Маринка. – Сегодня никак, ты права!

Я подозрительно посмотрела на Маринку, но пока ничего не поняла из ее туманных восклицаний и промолчала.

Мы сбежали со ступенек Детского мира и, взявшись за руки, быстро прошли по проспекту, свернули на улицу Горького и потом еще раз – налево. Здесь на улице имени Яблочкова, где одноименный специалист когда-то изобретал свою лампочку, стояла моя «Лада» с невозмутимым Виктором за рулем. Так мы рассчитали еще в редакции: пока мы бродим по Детскому миру, Виктор делает для нас одно очень важное дело.

– Ну, мне пора, – сказала вдруг неожиданно Маринка, едва мы подошли к «Ладе» и взглянули на часы.

– Куда это? – я даже замерла, стоя перед открытой дверкой. – Мы же сейчас едем на пост!

– К сожалению, – Маринка полуотвернулась и спрятала глаза, – к сожалению, у меня возникло одно дело. Такое дело, я тебе скажу, такое дело, одним словом, очень важное.

– Может быть, прекратишь кривляться? – обозлилась я. – Никакого дела не было, и вдруг оно вылупилось, прости, пожалуйста. Садись в машину и поехали!

– Ну ты что, не понимаешь, что ли, ничего? – Маринка отступила на шаг и собралась сопротивляться не на жизнь, а на смерть – Я же сказала: у меня дело! Мне нужно уйти, но, возможно, я к вам подъеду, только попозже.

Я покачала головой, поняв, что Маринке на самом деле загорелось.

– Подводишь ты меня, подруга, – сказала я, – подводишь.

– Ну я же сказала, что подъеду, значит, подъеду, в чем еще дело?! – Маринка начала заводиться, а в такие моменты с ней вообще разговаривать нельзя ни о чем: она перестает понимать даже односложные слова.

– Ты тогда позвони мне на сотовый, – нехотя попросила я, – а то будешь метаться по городу во всех направлениях и ругаться. Кто ж его знает, может быть, мы поедем куда-нибудь!

Маринка, сказав «ага», ускакала, а я не в самом лучшем настроении села в машину, тотчас на заднем сиденье обнаружив Ромку.

– А ты что тут делаешь? – напустилась я на него. – Про твое участие даже разговора не шло!

Ромка начал что-то мямлить, но я сразу пресекла эти поползновения.

– До десяти часов самое большее сидишь с нами, а потом чтобы шел домой! Нечего тебе здесь делать! Понял?

– Понял, Ольга Юрьевна, все понял, – с готовностью ответил Ромка, а я, похмурившись и подумав, добавила: – А если нам придется куда-то ехать раньше, то вылетишь раньше.

После этого наведения порядка с теми, которые понимали, что такое порядок, мы поехали ко мне домой.

В дороге я была поглощена двойственными чувствами. Во-первых, я злилась на Маринку, бросившую меня в разгар дела, и, как всегда, по какому-нибудь дурацкому поводу вроде нового свидания. Во-вторых, разглядев позади своей «Лады» вынырнувшую из-за поворота «Ниву», искренне радовалась за людей: сперва понервничали ребята, думали, что потеряли меня, а теперь, наверное, от сердца отлегло. Ну-ну, следопыты, это же ненадолго!

А тем более сейчас со мною нет Маринки! Хоть я и сама понятия не имею, куда она рванула, они-то думают совсем наоборот. Вот и пусть думают, а если что сообразят, я не прочь, чтобы они поделились информацией. Самой интересно!

Подъехав к моему дому, мы поставили «Ладушку» на ее обычное место и поднялись ко мне на третий этаж. Я зашла в квартиру и включила свет в коридоре и кухне. Настал черед третьего этапа нашего плана.

Я переоделась в спортивный костюм и куртку, мужская часть нашего отряда в это время возилась на кухне. Не знаю, чем они там занимались, но догадывалась: наверняка ели, для мужиков это же самое главное дело после сплетен о нас.

Когда мы вышли из квартиры, то свет выключать я не стала, чтобы не напрягать двух перспективных студентов из «Нивы». Возглавивший теперь наш отряд Виктор пошел вверх по лестнице к зарешеченной двери, ведущей на чердак. За то время, что мы с Маринкой бродили по этажам Детского мира, Виктор подобрал ключи к висячим замкам или заменил сами замки, точно не знаю, но препятствием они уже для нас не являлись.

Открыв замок, Виктор пропустил нас вперед и запер дверь снова, чтобы не сразу можно было догадаться, куда мы делись, если у дежурных омоновцев возникнет желание подняться и позвонить в квартиру.

Чердак оказался пыльным и темным, но преодолели мы его без происшествий, если не считать того, что Ромка в одном месте не подрассчитал и ткнулся лбом в низкую перемычку.

Возвращение на лестничную клетку произошло в последнем подъезде. Виктор отпер дверь, просунув руку через нечастые прутья решетки и, как в прошлый раз, запер ее после того, как мы вышли. Ни во время путешествия по чердаку, ни сейчас не было сказано ни слова.

– Классно получилось! – прошептал Ромка, потирая ушибленный лоб. – Они никогда не догадаются, Ольга Юрьевна, точно вам говорю!

– Надо еще выйти, и чтобы не заметили, – погрозила я ему пальцем, хотя и сама считала, что этот раунд мы выиграли.

Спустившись на первый этаж, мы осторожно выглянули, быстро вышли из подъезда и завернули за угол.

В десятке шагов от угла дома стояла белая «копейка»; ее водитель сидел, низко наклонившись, и читал толстенную книгу.

Я открыла дверь и села рядом с ним.

– Добрый вечер, Сергей Иванович.

Глава 10

К дому Кислицына мы подъехали не сразу, а сперва покрутились по городу и тщательно проверились. «Нивы» не было видно. Да и не только «Нивы». Ни я, ни Виктор не заметили за нами ни одной повторяющейся машины. Но мало этого. Поставив себя на место наших охранников, я подумала, что искать нас они наверняка начнут где-то возле дома Кислицына, ведь именно сюда мы приезжали и обозначили свой интерес к этому месту. Еще и по этой, кстати, причине нам пришло в голову сменить машину. А Кряжимский так редко выезжал на своем тарантасе, что мало кто вообще знал о том, что у него есть автомобиль.

Довезя Сергея Ивановича до самого дома, мы с ним распрощались до утра.

Наше дежурство грозило затянуться, и не было никаких шансов на то, что вообще хоть что-то произойдет.

Правда, я и сама не знала, чего ждать.

Может быть, думала я, появится киллер, убивший Кислицына, может быть, приедет Петренко на своем рыдване и останется ночевать у Лены, может, вообще ничего не произойдет. Но так как ничего лучшего, кроме напряженного сидения в ожидании неизвестно чего, я не могла придумать, поэтому мы и заняли этот пост. Из всего объема материала, которым я располагала, Лена и Петренко были единственными ниточками, которые могли привести или к разгадке, или к еще более глубоко законспирированной тайне. Хотя бы потому, что в отношениях Лены и Петренко было явно что-то нечисто. Здесь пахло заговором.

Мы сидели в салоне «копейки» Сергея Ивановича, курили, болтали. Болтали, я имею в виду, мы с Ромкой, потому что Виктор, как всегда, молчал, и посматривали на подъезд.

В первые два часа нам уже достаточно примелькались и старухи, и дети, и молодые пары, жившие в этом доме. Ни Лена, ни Петренко не появились. Самое обидное, что невозможно было понять, находится ли в данный момент вообще кто-нибудь в квартире, потому что на окнах висели плотные шторы, и включен ли свет или нет – все равно было незаметно.

Петренко появился около девяти вечера. Я, кажется, начала уже дремать с тоски, потому что Ромка как собеседник не особенно привлекал меня, пусть он не обижается на эти слова. Ну, не нравятся мне его любимые крутые исполнители, ни Децл ни «Шеф», да и к рэпу вообще я отношусь скептически, а у Ромки пошел период увлечения именно этими идолами российской эстрады.

– Ромка, скоро тикнет время «ч», – сказала я, постучав по циферблату своих часов, – и ты нам с Виктором скажешь «до свидания».

Ромка громко сопнул носом и ничего не ответил: он понимал, что и спорить, и канючить бесполезно.

– Без Маринки будет тоскливо, – пробормотала я вслух. – И угораздило же ее так внезапно ломануться на свидание!

Я перевела взгляд на окна квартиры Кислицыных и в который раз вздохнула. После ухода Ромки жизнь станет ужасной, потому что безмолвной, но и оставаться здесь ему нельзя – уже поздно.

Достав сигарету, я покрутила ее и решила все-таки прикурить. За время этого дежурства я курила так часто, что никотин на самом деле стал казаться ядом, хотя раньше я просто посмеивалась над подобными утверждениями.

– А мне кажется, она не на свидании, – неожиданно выпалил Ромка.

Я заметила сначала, как слегка вздрогнул Виктор, и только потом поняла, что сама-то я уронила сигарету на пол и теперь она дымила где-то в темноте под ногами.

– Как тебе это может казаться? – спросила я, наклоняясь в поисках сигареты. – Если что-то знаешь, то давай, колись, а если просто так сболтнул, то ты просто трепло и…

– Я не трепло! – заносчиво возразил Ромка. – Я точно знаю… точнее, подозреваю…

– Знать и подозревать – это разные вещи, – наставительно сказала я наконец-то, выкатив сигарету из-под сиденья и с удовольствием растоптав ее ботинком, потому что лазить уже надоело. – Если я, ее подруга, знаю, что она мне сказала, и делаю выводы на основании своего опыта общения с Маринкой, то ты-то откуда берешь свои подозрения?

– А из звонка, – с напором ответил Ромка, уязвленный обвинением в отклонении от истины.

– Какого звонка? Да не тяни ты, говори скорее! Куда она пошла? – крикнула я.

– Не знаю! – Ромка, приоткрыв рот, растерянно смотрел на меня. – Ну, правда же, не знаю, но когда вы говорили по телефону с майором Здоренко, то кто-то позвонил в редакцию, помните?

– Ну… и?

– Ну и вот. Я пошел и поднял трубку, а там стали звать вас, я сказал, что вы заняты, и попросил перезвонить. Тогда мне сказали, что у них есть информация по убийству на рынке, и тогда я подошел к Маринке и сказал ей об этом.

– Зачем? – уже не сдерживаясь, рявкнула я, понимая, что меня мучило последние часы: никогда еще Маринка так спешно не убегала на свидание, не прожужжав мне все уши об очередном кандидате в Ромео.

– Потому что она секретарь, а не я, а вы были заняты, я же вам рассказываю! – Ромку, чуть не плачущего, обуревали два чувства – с одной стороны, он выдавал Маринкину тайну, с другой – сам толком не мог понять, что именно он выдает. И то, и другое мальчишке было обидно.

– Я слышу, что ты рассказываешь. И как все было дальше? Помню, что Маринка сама пошла разговаривать. И что?

– Ну да, так и было, только я слышал еще кое-что.

– Что, что ты слышал?! – не выдерживая дозированности информации, я уже орала так, что, кажется, меня и в квартире у Кислицыных было слышно. – Да не молчи ты!

– Она сказала по телефону, что это она главный редактор газеты. Вот!

Ромка замолчал и, набычившись, отсел от меня подальше, вжавшись в дверцу.

Мы с Виктором переглянулись, и я покачала головой.

– Ну и зараза же она, карьеристка несчастная! Все-то она норовит поперек батьки в пекло залезть. На этот раз кажется и залезла.

Тут я замолчала, потому что до меня дошло.

– Что ты сказал? Предлагали информацию про убийство?

– Ну да, я же вам говорю…

– А кто, кто это был?

– Он не представился.

– Он – следовательно, это был мужчина, – блеснула я логическим мышлением, толку от которого сейчас вовсе не было никакого.

– Я так и сказал, – пробурчал Ромка.

Откинувшись на сиденье, я достала новую сигарету. Не сводя глаз с Виктора, задумчиво произнесла:

– Так вот куда она поехала! Пятьдесят на пятьдесят, что звонил или убийца, или просто левый свидетель.

Виктор кивнул.

Я посмотрела на часы.

– Сколько же можно общаться, если это левый свидетель? Она мне обещала позвонить на сотовый.

Виктор качнул головой.

– Правильно, – поправила я сама себя, – это я ее попросила позвонить, и она обещала. Блин! Что же делать?

Я посмотрела на притихшего Ромку.

– Значит так, молодой человек, за то, что вы мне сообщили, спасибо, но нужно было все это делать раньше. Когда мы были на месте, а лучше сразу же, как я переговорила со Здоренко.

Ромка поморщился.

– Я все понимаю, – сказала я, – но что теперь делать? Ждать у моря погоды? Или поднимать шум? А что толку? Где ее сейчас искать?

– Не знаю, – промямлил Ромка.

Мои часы показывали десять, и я приказала Ромке идти домой. Ушел он в половине одиннадцатого, пятнадцать раз попрощавшись и три раза оглянувшись.

– Как ты думаешь, – обратилась я к Виктору с ненужным вопросом, – у Маринки все нормально? Она не звонит только по разгильдяйству?

Виктор пожал плечами, что, впрочем, и следовало ожидать.

– Вот и я не знаю, – вздохнула, посмотрев в ту сторону, куда ушел Ромка. Вздохнула еще раз. Наше дежурство и ожидание у моря погоды начало уже надоедать. В самом деле, люди, может быть, уже вовсю развлекались, а я все надеялась на раскрытие каких-то тайн.

Я в тоске курила и, кажется, задремала. Проснулась от легкого толчка. Открыв глаза, я первым делом, разумеется, взглянула на Виктора и резко прошипела:

– Я не сплю!

Виктор кивнул в сторону дома.

По полутемному двору кто-то шел. Я сперва угадала, а потом и разглядела, что это был Петренко.

Всю мою расслабуху как слизнуло. Я выпрямилась на сиденье и, вытянув шею, следила за Петренко. Он подошел к своему неприличному «Москвичу», погрузился в него и, не включая ни света в салоне, ни фар, начал прогревать мотор.

– Похоже, ждет свою дамочку, – прошептала я и ошиблась. Петренко никого не ждал, по крайней мере, здесь. Его «Москвич» ожил, и Петренко медленно поехал прочь со двора.

– Ну что ж, с богом, – прошептала я, поглядывая на след от включенных фар «Москвича», покачивающегося впереди.

Виктор завел мотор, и слежка началась.

Петренко вел «Москвич» без фокусов, не пытался оторваться, наверное, даже не допуская мысли, что за ним может кто-то следить. Нам его непредусмотрительность была только на руку.

Через полчаса, проехав по притихшему городу, Петренко вышел на трассу, ведущую к дачным поселкам, раскинувшимся по берегу Волги.

Здесь машин стало меньше, и Виктор очень правильно позволил Петренко оторваться метров на сто пятьдесят. Дорога была прямой, проглядывалась далеко впереди, и, если бы Петренко внезапно захотел свернуть, мы нагнали бы его достаточно быстро.

Дачные поселки потянулись практически сразу, как только закончился город.

Они переходили один в другой, связываясь столбами высокого напряжения и разграничиваясь небольшими пустошами, на которых кое-где уже виднелись закладки фундаментов новых коттеджей.

Около третьего поселка Петренко притормозил и стал поворачивать влево.

Виктор выключил фары и прижал машину вправо, чтобы стать незаметнее, и мы покатили, почти корябая колесом по краю кювета.

Петренко тоже выключил фары своей машины, повел «Москвич» тихим ходом и наконец, миновав несколько новой, эклектичной архитектуры коттеджей, остановился около автобусной остановки. Виктор свернул в проулок сразу же, как только это заметил. Мы вышли из машины и тихо, не говоря ни слова и стараясь как можно легче шагать, направились к машине Петренко.

Я уцепилась за руку Виктора, и, наверно, издали мы смотрелись довольно обычной парочкой, только уж очень молчаливой.

Сам Петренко ушел далеко вперед, и пока было непонятно, куда он держит путь, но после нескольких минут преследования его цель стала ясна – высокий темный коттедж, неожиданно открывшийся тяжеловесной громадой на опушке рощи. Он казался неплохой иллюстрацией к какому-нибудь «Квентину Дорварду», но среди лесостепных реалий современной России смотрелся странновато, если не сказать дико.

Петренко, сбавив шаг, пошел прямо к нему.

– Похоже, мы пришли. Только вот куда? – прошептала я.

Петренко словно нырнул в темноту рощи, и его нигде не стало видно. Мы с Виктором прошли вдоль забора направо, не обнаружив в высоком кованом заборе ни калитки, ни ворот.

– Блин, – прошептала я, остановившись в раздумье. – Или сквозь землю провалился, или перелетел на воздушном шарике.

Виктор дотронулся рукой до граненой арматуры забора и, посмотрев вверх на его копьеобразные навершия, тихо сказал:

– Я смогу.

В этот момент в кармане моего плаща требовательно зачирикал сотовик. Выругавшись, я быстро вытащила телефон из кармана, развернула его и громким шепотом проговорила:

– Да, слушаю!

– О-оль! – услышала я долгожданный Маринкин голос, но сейчас прозвучавший очень некстати. – Это ты?

– Да, я! – ответила я, и тут мне по глазам ударил луч карманного фонарика.

Я инстинктивно отвернулась и зажмурилась.

– Кто такие? – услышала я грубый мужской голос.

Луч упал на землю, я прижалась к Виктору, потом повернулась и первого подошедшего узнала сразу, а второго мгновение спустя, когда пригляделась. Это были те два оперативника, которые приходили ко мне в редакцию.

– Ба! Знакомые все лица! – улыбнулся мордатый, это он подошел первым. – Вы что тут делаете, гражданка начальница?

Я поняла, что все мои великолепные планы утереть нос милиции и самой докопаться хоть до чего-то закончились крахом.

– Здравствуйте, – ответила я, – вы тут в засаде?

Они переглянулись между собой и усмехнулись. Это я заметила совершенно точно, и настроение мое теперь стало ухудшаться просто обвально.

– Ну, есть такое дело, – с ленцой ответил мне мордатый, обшаривая меня своими маленькими глазками, – а вот что вы тут делаете? Да вдобавок ночью?

Я поняла, что темнить нет смысла.

– Мы преследуем преступника, – объявила я.

– Да? И куда же он от вас спрятался? – спросил мордатый, а его приблизившийся товарищ, заинтересовавшийся нашей беседой, покосился на Виктора и встал сбоку от него.

– Он спрятался, – сказала я. – Но не от нас – он не знает, что мы его преследуем, мы это делали незаметно, – поспешила объяснить я, понимая, как смешно звучат мои корявые комментарии.

Снова затрезвонил мой телефон.

– Вот же блин, не терпится ей! – проворчала я, доставая сотовый.

– Кому это «ей»? – спросил второй оперативник.

– Моей сотруднице. Сейчас я быстро с ней переговорю, извините, пожалуйста, – ответила я.

– Да, Марина, ты, что ли, опять?

– Да, конечно, я, а что там у тебя происходит? – Маринка, не желая понимать, что мне некогда и у меня могут быть какие-то иные проблемы, как всегда, желала быть в курсе всех событий. – Ты спишь?

– Нет, не сплю, – раздраженно, но негромко ответила я и заметила, как с усмешкой переглядываются оперативники. – Перезвони позже, мне очень некогда.

– А почему вы шепчете? – спросил мордатый. – Можно же разговаривать и нормальным голосом, пойдемте с нами. Какой вам смысл тут грязь месить?

– Да, видно, ничего не поделаешь, – согласилась я.

– Это уж точно, – с удовольствием подвел итог мордатый и даже начал улыбаться.

– Но самого главного я вам не сказала! – будто очнулась я. – Этот преступник, кажется, забрался в дом. Тут же у вас, как я поняла, идут какие-то оперативные мероприятия? Вроде слежки или чего-то такого…

– Вы все верно поняли, девушка, верно, но какой преступник? Кто это? – мордатому, кажется, очень нравилось мое общество, и я тоже начала посматривать на него с легким интересом – приятный мужчина, когда улыбается. Когда не улыбается, то кажется очень хитрым.

– Я не знаю, как его на самом деле зовут, – постаралась я подробно объяснить суть дела, – но он мне представился как следователь Петренко.

– Петренко? – оперативники переглянулись.

Мордатый даже как-то отпрыгнул на шаг назад и дернул из кармана куртки рацию.

– Ветер, ветер, – зашептал он позывные, отворачиваясь от нас.

– Пойдемте, не будем здесь задерживаться, – поторопил второй оперативник.

Мы с Виктором прошли дальше, и оказалось, что до калитки мы не добрались всего каких-нибудь нескольких метров.

Как только мы вошли в нее, сразу от дома, находящегося уже близко от нас, послышался топот, и несколько человек, одетых разностильно и разнобойно, пробежали мимо к левой стороне забора.

Я невольно отшатнулась, но ни на меня, ни на Виктора никто из пробежавших внимания не обратил.

– Это наши ребятки из охраны, – пояснил вынырнувший из-за моей спины тощий опер и повел нас к приоткрытой двери дома.

Мы вошли, и наш спутник кивнул на широко распахнутые двойные двери в гостиной на первом этаже.

– Сейчас я доложу руководству, – суетливо передернувшись, сказал он и, обежав меня, первым зашел туда.

Я даже не стала останавливаться, тем более что меня об этом и не просили.

Гостиная была квадратной, вся белая, с белыми полами, стенами и потолком. Полы, выложенные крупной плиткой под мрамор, создавали ощущение холода. Казалось, что или здесь большие проблемы с отоплением, или хозяин дома моржует, считая это полезным для своего здоровья.

Оперативник стоял к входу спиной, наклонившись над человеком, сидящим в глубоком кресле. Лица его не было видно – загораживала узкая спина подчиненного.

– Ну приглашай, что же ты их на улице держишь? – добродушно пробасил сидящий в кресле, и оперативник, дернувшись в сторону, открыл нашим взорам своего шефа.

Им оказался огромный мужчина, из тех, про которых говорят «два-на-два». Он удобно устроился в кресле, положив ногу на ногу и поигрывая сотовым телефоном.

– Я майор Савельев из РУБОПа, – представился шеф, делая вид, что вежливо приподнимается, – садитесь, пожалуйста, вон туда.

Я села в кресло напротив, с любопытством рассматривая этого человека, в то время как он с потаенной иронией смотрел на меня.

Чем больше я в него вглядывалась, тем больше мне казалось, что я его где-то уже видела или мы с ним встречались.

– Как вы странно на меня смотрите, девушка, – пробасил Савельев. – Как, простите, вас зовут?

Я представилась, и майор спросил:

– Так что же вас привело сюда?

Я повторила рассказ про Петренко, начиная с того момента, как он пришел ко мне в редакцию, и закончила событиями сегодняшнего вечера. Чем дольше я говорила, тем мрачнее становилось лицо Савельева и тем чаще он прикрывал глаза рукой, потирая их.

– Значит, пленка осталась у него, – задумчиво проговорил Савельев и щелкнул пальцами.

– Увы, – сказала я.

Улыбнувшись больше по привычке, чем от хорошего настроения, он откинулся в кресле назад, и тут я его наконец узнала. Мое открытие меня ошеломило, и в первые секунды я растерялась.

– Вы… вы Буркин! – прошептала я, не веря самой себе. – Я видела вас на фотографии у…

Когда я это проговорила, этот вальяжный кусок мяса бросил быстрый взгляд мне за спину.

– Не шевелиться! – услышала я над ухом и смогла только моргнуть: на большее смелости не хватило. И тут я обнаружила, что тощий опер со своим товарищем держали нас с Виктором под прицелом.

– Видеопленка в редакции? – спросил Буркин, подавшись вперед и упираясь ручищами в подлокотники кресла.

– Ее забрали, – тихо ответила я.

– Кто?! – крикнул Буркин, недоверчиво щурясь и пронзая меня взглядом.

– Майор Здоренко из ОМОНа, – призналась я. Как бы я ни относилась к Здоренко, про него я точно знала, что он самый настоящий майор из самого настоящего ОМОНа. А здесь с этими людьми я совершенно запуталась: оперативники, оказавшиеся бандитами; Петренко – вообще неизвестно кто; Буркин, сидящий в кресле и казавшийся движущей пружиной всех происшедших событий…

Буркин, услышав мой ответ, поморщился и махнул рукой.

– Я знаю, откуда этот прыщ, – пренебрежительно сказал он.

Я покосилась на ствол пистолета около моего правого виска.

– Ну что ж, Ольга… как вас там дальше, забыл, – пробормотал Буркин. – Сами вы сюда пришли, я вас в гости не звал, поэтому не обижайтесь на гостеприимство.

Он небрежно махнул рукой, и двое «оперативников» приказали нам подняться.