Текст книги "Через тернии в омут"

Автор книги: Светлана Алешина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– А… чьи глаза? – осторожно спросила я, когда Лена глубоко вздохнула.

– Я не знаю, – безвольно пожала та плечами. – Видимо, того, кто поручил ему этим заниматься. Но я не знаю, кто это.

– Хорошо, хорошо, вы продолжайте, – кивнула я, боясь, что Лена умолкнет и больше ничего не расскажет.

– Он откровенно боялся. – Вновь зазвучал меланхоличный голос Лены. – Потому что понимал, что с ним могут сделать все что угодно. Поэтому, в очередной раз перебрав все возможные варианты, он снова возвращался к одному и тому же и продолжал следить за женщиной. Он давно мучился сомнениями – подойти к ней или нет? Но сдержался, остался в стороне. Один раз, когда она вошла в свой подъезд, он перешел на другую сторону улицы и спрятался в подъезде дома напротив. Из него хорошо было видно окна женщины и вход в подъезд. Он стоял там долго, видел, как она включила свет, когда стало смеркаться, видел даже ее силуэт, мелькающий в незашторенных окнах. Потом, дождавшись, когда она погасила свет и легла спать, он ушел…

Лена выдыхалась. Голос ее становился все тише, речь все замедленнее, и я уже опасалась, что Васекина сейчас просто уснет. Может быть, для девушки это и было бы наилучшим вариантом в данный момент, но мне нужно было услышать все до конца.

– …В тот день он уже почти решился подойти к ней. И, когда женщина вышла из редакции, он уже хотел догнать ее, как вдруг его самого подхватили под руки. «Хорошо еще, что легко отделался!» – Антон передернулся, когда это говорил… А потом тут же стал жалеть, что не рассказал обо всем тем людям, что беседовали с ним в машине. «Похоже было, они искренне хотели мне помочь…» – говорил Антон.

– Это он про нас, наверное? – спросила я.

Лена посмотрела на меня удивленно.

– Да-да, это ведь именно я со своим сотрудником разговаривала с Антоном в машине. Мы пытались выяснить, почему он следит за моей подругой, и постарались отговорить его от этого.

– И что он сказал? Почему он за ней следил? – вдруг занервничала Лена.

– Он нам так и не рассказал этого. Поэтому-то я и пришла к вам, чтобы выяснить как можно больше об этой истории, – ответила я, не став рассказывать Лене версию Антона о том, что Наташа Калачова «ему нравится».

– Но ведь хоть что-то же он сказал! – продолжала допытываться Лена.

– Подождите, вы что-то говорили про его «шефа», который, наверное, и послал его следить, – вспомнила я.

– Шеф? – переспросила Лена. – Ах, ну да, он называл так кого-то, но… кого именно – не знаю. Он не говорил, не доверял мне.

Лена грустно смотрела в потолок и крутила в пальцах завиток волос. Потом вздохнула и продолжила:

– Он не доверял даже мне, потому что, как он сказал, подсознательно всегда чувствовал, что я брошу его. Не знаю, с чего он это взял, я никогда не давала повода так думать. Может быть, это из-за мамы, она ведь никогда не скрывала, что не любит его…

Светлана Васильевна сделала движение вперед, явно намереваясь что-то пояснить, но я жестом остановила ее.

– Антон сказал, что накануне, когда проводил меня домой, он потом долго сидел во дворе на лавочке, а после встал и пошел к себе. То есть домой, к родителям. Придя в свою комнатенку, Антон рухнул прямо в ботинках на кровать и задумался, глядя в потолок. «А, собственно, ради чего я все это затеял? И даже если теперь все получится, для чего это? Для кого? Для Ленки?» Это я передаю вам его слова, – пояснила Васекина, хотя я и так прекрасно все понимала и успокаивающе кивнула, чтобы Лена не смущалась, а продолжала воспоминания. – Он называл себя тряпкой, самой настоящей тряпкой, слабаком и трусом! Антон говорил, что смотрел на себя в зеркало и видел человека, который потерялся в этом мире.

– Слушайте, – не выдержала я. – А ваш Антон – он, часом, не поэтом был, не писателем? Я вот вас слушаю – и словно какое-то художественное произведение читаю!

– Да, он учился на филологическом, – подтвердила Лена. – Правда, вылетел с четвертого курса. Сам виноват. Он мог сессию сдать то блестяще, то не сдать вовсе. Все зависело от настроения. Он то книжки ночами читал, то забрасывал учебу и начинал пить, один или с друзьями.

«Понятно, маниакально-депрессивный психоз», – смело поставила я про себя диагноз. С такими вещами мне приходилось сталкиваться не раз. Да почти каждый человек в той или иной степени страдает психическими отклонениями.

– А вообще он талантливый был, – говорила тем временем Лена. – Его и преподаватели хвалили, сочинения его в университете всегда лучшими были, их даже на какие-то выставки посылали… Или конкурсы, что ли, я не помню! Он и стихи писал, мне показывал, там прямо так здорово! Я даже не поверила сначала, что это его, прямо как Пушкин! И даже мне посвящал.

– Ясно, творческая личность, – сказала я скорее для себя, но мать Лены вопросительно уставилась на меня. – Значит, вы рассказали все, что вам известно? – повернулась я к Лене.

– Да, – вяло кивнула та, откидываясь на подушку и пытаясь натянуть на себя покрывало. – Вы извините, мне что-то холодно…

Я почувствовала, что Лена засыпает. Ее мать замахала на меня руками, давая понять, что мне нужно выйти из комнаты. Собственно, разговаривать с этой девушкой мне было уже не о чем, и я последовала за Светланой Васильевной.

– Ну вы же видите, что Лена хорошая девочка, она ни к каким делишкам отношения не имеет, – заговорила мать, едва мы покинули комнату ее дочери.

– Да у меня и не было в мыслях ее в чем-то подозревать, – пожала я плечами. – Хорошо, что она мне рассказала о том, что знает. Спасибо, я пойду.

– Идите, идите, – закивала Светлана Васильевна. – Пускай она поспит. А то еще на похороны, чего доброго, решит идти.

– Ну, я думаю, что она именно так и решит, – уже обуваясь, высказала я свое убеждение. – Только они состоятся, скорее всего, послезавтра. Если захочет пойти, ей лучше всего созвониться с родителями Антона. И вот еще… – Я порылась в сумочке и достала свою визитку. – Если Лена что-нибудь вспомнит, то пускай свяжется со мной, хорошо?

– Хорошо, – кивнула Светлана Васильевна, но по ее взгляду я поняла, что вряд ли она станет агитировать дочь сотрудничать со мной или с милицией.

– Ольга Юрьевна, что же это такое? – буквально ворвался вдруг ко мне в кабинет Сергей Иванович Кряжимский, человек, обычно очень сдержанный и спокойный. – Ведь давно нужно было решить вопрос с банком! Непременно следует поставить их на место, ведь это черт знает что – какие условия они требуют!

– Да вы садитесь, Сергей Иванович, – остановила я Кряжимского, указывая на кресло.

Кряжимский плюхнулся в него, ворча что-то себе под нос и почесывая голову.

– Подождите, – продолжала я. – Скажите лучше, вам что-нибудь известно о фирме «Ариэкс»?

Кряжимский отрицательно покачал головой.

– Абсолютно ничего. Во всяком случае, мы никогда с ними не пересекались. А что, есть какая-нибудь любопытная информация?

– Информации нет, поэтому я вас и спрашиваю, – улыбнулась я. – Мы и не могли с ними сотрудничать – эта фирма шьет чехлы для машин, находится она где-то в районе сельхозинститута.

– А-а-а! – Кряжимский вдруг заулыбался, будто что-то вспомнил.

– Неужели что-нибудь знаете о них, Сергей Иванович?

– Да, мой сосед на них жаловался недавно.

– Сосед? – удивилась я.

– Да, он платил за кожаный салон, а они ему из кожзаменителя сделали. Я сам-то не автомобилист, а он вот… Короче, вспомнил я. А что, они и вам что-нибудь напортачили?

– Нет, я просто думала, может быть, вы со своим знанием города…

Кряжимский развел руками, давая понять, что выложил всю известную ему информацию.

– Ну а что у вас насчет банка?

– А насчет банка у меня вот что. – И Кряжимский положил передо мной бумаги…

Когда Сергей Иванович ушел, я подумала, что банк тоже не последняя организация в том деле, в которое ввязала меня Наталья Калачова. Ведь убитый Антон Поздняков работал как раз в том самом банке, на который сейчас жаловался Кряжимский. Но в банк мне категорически запретил соваться Алферов, обещавший взять все на себя – по некоторой информации, в «Волга-финансе» были интересы высшего милицейского начальства нашего города. Но это как раз был повод позвонить Алферову и выяснить, может быть, на этом направлении есть что-нибудь новенькое.

– Ах, ну да, ну да, – насмешливо проговорил Дмитрий, как только я поздоровалась. – Как же, узнал. Но, честно говоря, сообщить мне тебе особо нечего. А у тебя для меня что-нибудь есть?

– Да, в общем, тоже пока ничего, – невесело откликнулась я. – Побеседовала с девушкой убитого, – как говорят у вас, по нулям.

– Да-да, – согласился Алферов. – Зовут ее Елена Николаевна Васекина, ей двадцать лет. В настоящее время нигде не работает, учится… Наивная, как моя десятилетняя сестренка. Только что ушла от меня.

– Ты мне лучше о банке скажи, где Поздняков работал.

– А что «о банке»? – недоуменно ответил вопросом Алферов. – Там сожалеют, конечно, но при этом говорят, что работник был так себе, с головой не очень дружил. Творческая личность и банковское дело – две вещи несовместные. А вот милиционер и алкоголик – очень!

– Ты, Дмитрий, никак на водку меня решил позвать снова?

– Я бы позвал, да водку предлагать стыдно…

– И что, больше ничего в банке тебе не сказали?

– А что они могут сказать? Не из-за банковских же дел его убили! Он там такая мелкая птичка.

– Значит, банкиры якобы ничего не знают о его приключениях, слежке и так далее?

– Ну, в общем, нет, – ответил Алферов.

– Кстати, на твоем месте я бы… – Мне пришла в голову одна мысль, но я не стала ее развивать, решив оставить данную версию для себя.

– Так что бы ты сделала на моем месте? – спросил Дмитрий.

– Думаю, что на твоем месте я все же пригласила бы меня… Только не на водку, а на что-нибудь… скажем так, более изысканное, – вывернулась я.

– Тогда жди зарплаты, – ответил Алферов. – Да, тут твоя подруга отличилась… Совсем забыл сказать.

– Что значит «отличилась»? – тут же встревожилась я. – Что там с Натальей?

– Ничего страшного, – сразу же успокоил меня капитан. – Дело в том, что она вспомнила какого-то кренделя, который набил ее мужу морду и даже угодил за это на пятнадцать суток. Говорит, посидела в камере, подумала, кто мог желать ей зла, и рассказала нам про этого типа.

– И что это за тип?

– Некто Лисицын Петр, есть его домашний адрес и телефон. Мы, конечно, уже все пробили, но Лисицына и его жены в городе нет, они уехали, по версии соседей, отдыхать на юг. Такие вот дела…

– То есть он никак не мог быть причастным к этому?

– Значит, не мог, – согласился Алферов.

– А если все-таки мог?

Капитан тяжело вздохнул в трубку.

– Ольга Юрьевна, мы отрабатываем версию, отрабатываем. Но, сразу скажу, она весьма хлипкая. Если, конечно, этот Лисицын не больной какой-нибудь на голову. Залететь на пятнадцать суток в наше время за драку в трезвом виде – это же как надо постараться. Читал я это дельце, Лисицын пьяным не был. Если бы был – никаких вопросов. А вот по-трезвому – это наводит на подозрения.

– Но это не имеет никакого значения, потому что Лисицына в городе нет.

– Правильно понимаете политику партии, товарищ Бойкова! – пошутил Алферов. – Кстати, вот тебе телефон этого Лисицына и адрес, записывай. Нас на все не хватает, так что ради подруги можешь подсуетиться в свободное от работы время. Если появится в городе – доложишь.

Алферов, кажется, снова возомнил, что я работаю у него в отделе. Но я не стала указывать ему на это, напротив, с благодарностью записала и адрес, и телефон. Появление нового человека на подозрении всегда сулит новый поворот дела. Пусть даже иногда этот поворот ведет в тупик…

А моя мысль, которую я не досказала Алферову, была связана с фирмой «Ариэкс» и банком «Волга-финанс». Получалось, что эти две структуры опосредованно связаны – именами Калачова и Позднякова. Исчезновением одного и убийством другого. Короче, я все больше приходила к выводу, что единственная ниточка, которая у меня есть на данный момент, – это «Ариэкс». А вернее, тамошний заместитель директора Михаил Мерзлихин. Поэтому я и направилась туда. А Алферова в известность относительно любых моих действий, связанных с банком «Волга-финанс», я решила не ставить.

Я ни разу не была в «Ариэксе», но местоположение фирмы знала. Доехав до нужного перекрестка, я прошла во двор и остановилась возле обшарпанной деревянной двери. На ней висело несколько вывесок, одна из которых сообщала, что фирма «Ариэкс» находится именно здесь. Если снаружи здание, в котором она располагалась, выглядело достаточно прилично, то вид со двора никак не соответствовал этому понятию. Краска на доме облупилась, дверь еле держалась, и вообще на нем лежал отпечаток какой-то мрачности.

Я решительно толкнула дверь и стала подниматься по шаткой лестнице на второй этаж.

В длинном темном коридоре по обе стороны располагались комнаты, оборудованные различными фирмами под офисы. Я дошла до двери с надписью «Ариэкс» и, постучав, вошла внутрь.

За деревянным письменным столом сидел довольно молодой светловолосый мужчина, чуть за тридцать. Он был одет в серую футболку и светлые брюки. Симпатичное лицо его было несколько озабоченным. Он смотрел на монитор компьютера отвлеченным взглядом, рассеянно щелкал клавишей мыши и при этом поглощал кофе.

В противоположном углу за таким же столом сидела молодая черноволосая девушка в очках. Весь ее стол был усыпан бумагами, – по всей видимости, какими-то документами, – но она, не обращая на них внимания, сосредоточенно полировала пилочкой ногти.

– Добрый день, – поздоровалась я. – Могу я видеть директора фирмы?

– Это я, – ответил мужчина, с интересом поглядывая на меня, видимо, приняв за потенциальную клиентку. – Мерзлихин Михаил Витальевич.

– Очень приятно, а меня зовут Ольга, – с улыбкой представилась я. – Я хотела бы подновить салон своей машины.

– Что ж, намерение ваше явно похвальное. – Мерзлихин откровенно заинтересовался появлением потенциальной клиентки и весь прямо-таки лучился улыбкой.

Он встал, пододвинул мне стул и галантным жестом предложил садиться.

– Да, обратиться к вам мне предложила моя подруга Наташа Калачова.

– Наташа? – переспросил Мерзлихин и почесал лоб.

При этом от меня не укрылось, что беспокойство в его глазах усилилось, а лоб покрылся испариной.

– И что она еще вам говорила? – немного нервно спросил он и отхлебнул кофе.

– О, очень многое. Вас интересует, наверное, абсолютно все? – засмеялась я.

Мерзлихин улыбнулся в ответ, но улыбка его по сравнению с недавней была какой-то вымученной.

– Нет, конечно, – ответил он. – Обычные женские разговоры, знаете ли, не представляются мне чем-то особенно интересным.

– Правда, вчера она говорила мне, что ее муж куда-то уехал, – понизив голос, добавила я. – Совершенно не предупредив ее. Я, конечно, постаралась ее успокоить, сказав, что, вероятно, появились какие-то срочные дела на работе, верно?

Мерзлихин забарабанил пальцами по столу.

– Д-да, – неуверенно сказал он. – То есть нет. Одним словом, я ничего не знаю. Во всяком случае, мне Алексей ничего не говорил.

– Но вы же с ним виделись в тот день, когда он пропал? Наверное, он говорил вам, что куда-то собирается?

– Да ничего он не говорил, – отвернувшись к окну, проговорил Мерзлихин. – Уехал, и все. Он директор, у него свои дела, в конце концов, так что он совершенно не обязан передо мной отчитываться.

– Но он же должен был предупредить вас, уезжая куда-нибудь. Ведь он, в сущности, оставил фирму и все деловые вопросы на вас…

– Да, – тут же согласился Мерзлихин. – Свалил на меня все проблемы… – Взгляд его стал совсем мрачным и отсутствующим.

– А что, есть проблемы? – понизив голос, спросила я.

Мерзлихин словно очнулся.

– Что? Ах, да нет, конечно, – засмеялся он как-то неестественно. – Все идет абсолютно нормально.

– Но, насколько я знаю, вы не только соучредители, но и друзья? – не отставала я.

– Да, – как-то неуверенно проговорил Мерзлихин.

– Но он мог вам хотя бы как другу сообщить о своих планах?

– Наверное, мог бы. Но вот не стал. Алексей вообще человек странный. И замкнутый, – добавил Мерзлихин и встал.

– А как у вас в последнее время в фирме шли дела? – спросила я.

– Все хорошо, – ответил Мерзлихин. – У нас солидная фирма, приносящая стабильный доход. А вы, кажется, говорили что-то насчет салона?

«Что-то парень противоречит сам себе, – подумала я. – То говорит, что на него свалились все проблемы, то следом утверждает, что все нормально и у него солидная фирма… Одно ясно: проблемы у него точно есть. И серьезные, судя по всему».

– Да-да, – словно спохватившись, сказала я. – Мне бы хотелось посмотреть образцы.

– А вот Инна вам сейчас все покажет. – Мерзлихин кивнул в сторону секретарши.

Та сразу же поднялась со своего места и с любезной улыбкой предложила мне подойти, а потом положила передо мной каталог, в котором были фотографии салонов автомобилей.

Я подошла и стала рассматривать каталог. А Мерзлихин тем временем вдруг повел себя нервно и несколько раз бросил взгляд на часы.

– Хорошо, я уже выбрала то, что мне подойдет, – указала я на весьма красочный вариант отделки салона, истинно дамский.

– Прекрасно, прекрасно, – зацокал языком Мерзлихин, порывисто подойдя ко мне. – Теперь остается решить финансовый вопрос, и можно будет передать машину нам для ремонта. Кстати, что у вас за марка?

– «Фольксваген». Но салон там старенький.

– Угу, угу, – кивнул Мерзлихин. – Если бы был новенький, то вы бы к нам не пришли. Что ж, с «Фольксвагенами» мы дело имели не раз и не два, знаем…

– Я к вам заеду через два дня. Сейчас пока машина мне нужна.

– Это запросто, – тут же согласился заместитель Калачова. – Все сделаем в лучшем виде. Очень рады будем видеть вас снова у себя, – с улыбкой сказал Мерзлихин, провожая меня до двери.

Причем сделал он это довольно поспешно, будто бы вежливо, но старательно и настойчиво меня выпроваживая.

– Кстати, сколько займет ремонт по времени?

Мерзлихин подумал, потом махнул рукой:

– Можно за три дня, можно и за день, но… За дополнительную плату.

– Спешить мне будет некуда, так что подожду, – продемонстрировав практичность, сказала я, нисколько не намереваясь менять салон в своей «ладушке». А «Фольксваген» я назвала просто для понта, а к тому же кто знает, как дело повернется, зачем Мерзлихину знать, на какой машине я на самом деле езжу?

На этом наша беседа с Михаилом Витальевичем и закончилась. Когда дверь офиса закрылась, я сделала несколько шагов по коридору, потом остановилась и прислушалась.

– …Я сейчас уеду, – долетел до меня голос Мерзлихина. – Вернусь примерно часа через полтора.

Я быстро спустилась по лестнице, вышла со двора на улицу и села в свою машину. Отогнав ее чуть подальше, я приготовилась ждать. Скрывать свою машину я не стала – Мерзлихин все равно не знает, на чем я езжу.

Вскоре появился и он сам. Выйдя со двора, он перешел через улицу и открыл дверцу припаркованной там «девятки».

Мерзлихин вел машину по центральным улицам, я неотступно следовала за ним. Никаких свидетельств того, что глава фирмы «Ариэкс» подозревает слежку, не было. Это успокоило меня. Наконец Мерзлихин остановил свою машину возле одного из летних кафе.

Я видела, как он вышел из машины, подошел к стойке, сделал заказ и стал ждать, присев за один из столиков. Этот столик мне был виден очень хорошо.

Через некоторое время после того, как Мерзлихину принесли заказ – картошку фри, гамбургер и стакан кока-колы, – к его столику подошел высокий, крупный мужчина лет сорока в летнем костюме и белой рубашке. Вид у него был очень официальный.

«Как удачно, что они не назначили встречу где-нибудь в помещении, – порадовалась я про себя. – Мне даже не нужно покидать салон своей машины, чтобы ненароком не «засветиться».

Мужчина присел за столик, за которым сидел Мерзлихин, они пожали друг другу руки, и мужчина заказал себе стакан минеральной воды, который почти тут же ему принесли.

Естественно, о чем они разговаривали, я слышать не могла, но очень скоро поняла, что разговор ведется на повышенных тонах. Лицо незнакомого мне мужчины стало наливаться краской, он начал делать резкие движения, а потом достал сигарету и закурил.

В этот момент я достала из сумочки фотоаппарат и сделала несколько снимков. «Начинаю оправдывать свою кличку, данную мне в местной милиции, – папарацци!» Несмотря на то что я не слышала содержания разговора, уезжать я не торопилась – решила остаться до конца.

Мерзлихин, слушая своего собеседника, все время хмурился и пытался что-то сказать, но тот властным жестом постоянно его останавливал. Наконец Мерзлихин все-таки сказал что-то резкое, после чего мужчина в костюме даже пристукнул кулаком по столу. Затем он наклонился к Мерзлихину и быстро о чем-то заговорил. Лицо Михаила Витальевича приобрело совсем недовольное выражение, но он не стал ни кричать, ни возмущаться, а только что-то буркнул раздраженно в ответ и тоже закурил.

Мужчина встал, с шумом отодвинул стул и, слегка кивнув Мерзлихину, зашагал к дороге. Мерзлихин залпом допил кока-колу и остался сидеть, уперев кулаки в подбородок и мрачно глядя перед собой.

Я перевела взгляд на мужчину в костюме. Тот подошел к припаркованной недалеко «БМВ» и, сев за руль, резко стартанул с места. Не раздумывая, я двинулась за ним.

Мужчина ехал не останавливаясь. Пару раз он закуривал, но выбрасывал сигарету в окошко, не докурив и до половины. Наконец он остановился перед зданием банка «Волга-финанс», поставил машину на сигнализацию и прошел внутрь.

Я кое-как припарковала свою машину сбоку и осталась сидеть в ней. Подождала часа полтора, но мужчина этот так и не появился. Я взглянула на часы – времени было половина четвертого. Решив, что ждать здесь больше не имеет смысла, да и есть другие дела, я поехала в редакцию.

Там я занялась текущими делами – просмотром статей, макетов, деловыми телефонными звонками и прочей рутинной работой. Ровно в шесть я встала из-за стола, убрала в него бумаги и вышла из кабинета, предупредив Кряжимского, что на сегодня моя работа закончена.

Я почувствовала, что мне необходимо спокойно посидеть и подумать, что делать дальше. В редакции для этого была совершенно неподходящая обстановка. Такое я могла позволить себе только дома. Поэтому, приехав домой, я сразу же прошла в свою комнату и закрылась, чтобы мне никто не мешал. Хотя в квартире и так никого не было…

– Виктор, ты мне будешь очень нужен сегодня вечером и ночью!

Эта фраза могла огорошить какого угодно мужчину, только не нашего фотографа. Этот парень, прошедший горячие точки, но оставшийся удивительно спокойным и выдержанным, был надежным тылом нашей редакции. Немногословность фотографа стала уже легендой – не только нашей газеты, но и всей журналистской тусовки города. За несколько лет существования газета «Свидетель» прочно заняла свою нишу, практически монополизировала рынок криминальной информации, и с нами считались. Как власти, так и коллеги. А Виктору даже вручили специальный губернаторский приз за лучшую фотоработу в прошлом году. Самый прикол был в том, что Виктор всячески отнекивался от присутствия на церемонии награждения. Дело в том, что он должен был произнести хотя бы краткую речь. А оратор из нашего «силовика-фотографа» был как из меня – борец сумо. Лаконично, по-армейски четко прочитав по бумажке нужные слова, Виктор с пунцовым от смущения лицом спустился в зал. Все ему аплодировали и улыбались, но Виктору все равно было тогда как-то не по себе.

И вот сейчас, когда моя фраза прозвучала несколько двусмысленно, Виктор отреагировал наиболее кратким вопросом, какой только мог быть задан:

– К тебе?..

– Да, лучше заезжай за мной. И… Ты как-то говорил, что умеешь проникать в помещения, если надо. Во всяком случае, я припоминаю одно дело, когда ты мастерски вскрыл офис одной фирмы.

– Было, – ответил фотограф.

– Сможешь повторить этот подвиг сегодня ночью?

– Постараюсь, – не изменил своей лаконичности Виктор.

– Тогда жду.

На эту мою фразу Виктор отреагировал обрывом связи. А уже через двадцать минут он позвонил ко мне в дверь. Я обрисовала ему задачу. Моей целью был офис фирмы «Ариэкс», директором которой был Калачов, его заместителем – Мерзлихин, который встречался с одним из работников банка «Волга-финанс», где работал убитый буквально вчера Антон Поздняков. Кажется, появляется реальная ниточка, связывающая все воедино. Правда, непонятно пока, каким именно образом.

Поразмыслив, я пришла к выводу, что единственное, что мне остается в данной ситуации, – проникнуть в фирму тогда, когда там никого не будет. А это можно сделать только ночью. «И именно сегодня ночью, – решила я. – Тянуть больше некуда. Наташка в тюрьме, а в ее невиновности может сомневаться кто угодно, только не я».

Я, разумеется, разволновалась от принятого решения. После звонка Виктору я встала с кровати и заходила по комнате. Конечно, проникнуть в фирму ночью означало взломать замок, и даже не один. Это был отчаянный и противозаконный шаг, но другого пути я не видела. Если мы попадемся, скандала не оберешься. На Алферова я не надеялась: он ясно дал мне понять, чтобы я не лезла в дела банка, – мол, денежки милицейского начальства там, а это запретная зона. Коррупционеры хреновы, оборотни в погонах, смычка криминала, бизнеса и власти, так их всех перетак!

Я попыталась успокоиться. «Ладно, – говорила я себе. – И не в таких переделках приходилось бывать. Только бы у Виктора все получилось».

Виктор явился во всеоружии – в данном случае с требующимися для дела отмычками. Когда мы подъехали к фирме «Ариэкс», было уже около одиннадцати часов вечера. Тем не менее во многих окнах все еще горел свет – особо трудолюбивые сотрудники продолжали работу. Я остановила машину, и мы стали ждать, когда все разойдутся.

Чтобы как-то убить время, я дошла до ближайшего магазина, купила какой-то один из многочисленных молодежных журналов и принялась заполнять сеточки кроссвордов. Занятие это было довольно скучное – буквально через полчаса я выжала из журнала все, что можно, и отбросила его в сторону. Виктор же спокойно сидел и читал справочник по ремонту автомобилей, причем выглядел фотограф весьма заинтересованным и даже увлеченным своим занятием.

Потихоньку окна стали гаснуть. Я наблюдала за тем, как из ворот выходили люди, садились в машины или уходили пешком. Наконец ворота покинули последние сотрудники – худая девушка лет двадцати восьми и высокий нескладный парень в очках, одетый в потрепанные джинсы и белую футболку.

«Да, у этих-то точно с личной жизнью напряженка, – подумала я. – Немудрено, что они торчат на работе допоздна».

За молодыми людьми запер ворота сторож – сухонький невысокий старик. Я поняла, что ждать осталось не так уж долго. Я обратила внимание Виктора на опустевший офис, но он отрицательно покачал головой: мол, нужно еще подождать.

Фотограф выждал где-то еще с час, потом тронул меня за плечо и кивнул в сторону здания, где располагался «Ариэкс». Мы вышли из машины и направились к запертым воротам. Наше положение облегчали два факта: наличие старенького сторожа, а не молодого бугая с дубинкой – просто подарок какой-то, – и то, что «Ариэкс» находился на отшибе – ближайшая девятиэтажка была метрах в ста, к тому же от офиса она была отделена высокими деревьями. Напротив был забор какого-то предприятия, абсолютно темный, а улица в этот час была совершенно безлюдна. Проехала, правда, одна машина, но люди, сидевшие в ней, не обратили на нас никакого внимания…

Здание было темным, только на первом этаже тускло мерцал какой-то свет, – видимо, в комнате сторожа. То, что в офисе нет сигнализации, я выяснила еще в свое первое посещение. И специально надела джинсы, чтобы было удобнее.

Виктор решительно подошел к воротам. Оглядевшись и убедившись, что поблизости никого нет, он перелез через ворота, помог перелезть мне, и мы вместе тихонечко пошли по заднему двору к черному ходу. Виктор спокойно достал из кармана связку отмычек. Возился он долго, но нервничала я одна. Мне казалось, что в этой тишине даже глуховатый старичок может услышать лязг замка. Я сделала несколько глубоких вдохов, заставив себя успокоиться. А Виктор, вставив в замок следующую отмычку, осторожно принялся ее поворачивать. На этот раз удача улыбнулась нам – отмычка свободно повернулась, и замок открылся.

Виктор просочился в дверь и предостерегающе поднял палец вверх. Мы замерли, прислушиваясь к тому, что происходит внутри. До нас донеслись какие-то довольно громкие звуки, но я никак не могла определить их происхождение. Осторожно ступая, Виктор пошел вдоль коридора и остановился перед проходом в вестибюль. Потом махнул мне рукой, – мол, иди посмотри, что там! Тихонечко выглянув из-за угла, я увидела, что в вестибюле сидит старый сторож и смотрит маленький переносной телевизор. Похоже, сторож был действительно глуховат, поскольку звук телевизора был включен почти на полную мощность. Чтобы попасть в помещение «Ариэкса», нужно было пройти мимо старика. Он сидел вполоборота к нам, и мы не имели возможности тайком проскочить мимо. Тут я подумала, как же повезло этому старичку, что «грабить» здание пришли мы, никаких, в сущности, злых намерений не имевшие. Если смогли мы, то почему не смогли бы проникнуть в здание преступники? И уж они наверняка не стали бы церемониться со сторожем: или ударили бы его по голове, или вообще убили бы. Я даже пожалела дедушку.

Однако нам повезло. У деда на электрической плитке закипел чайник. Сторож повернулся, чтобы его выключить, и стал наливать себе чай. Виктор быстро кивнул мне головой и бесшумно, словно кошка, проскочил маленькую комнатку сторожа. Пригнувшись, чтобы, не дай бог, сторож ничего не увидел, вслед за Виктором юркнула и я. Через несколько секунд мы уже были на лестнице. Поднявшись на второй этаж, я выдвинулась вперед в поисках нужной двери.

Здесь тоже пришлось поплутать, потому что одно дело искать кабинет днем и совсем другое – ночью. Однако «Ариэкс» не сразу, но был найден. Тут Виктор отстранил меня, вынул маленький фонарик и посветил на замок. Удовлетворенно хмыкнув, фотограф достал отмычку и удивительно легко открыл дверь. С видом человека, успешно справившегося с трудной работой, он показал мне рукой: мол, заходи, чего стесняешься, я уже свою часть сделал, теперь твоя очередь.

Действительно, наступала моя очередь. Мы прошли в кабинет, и Виктор осторожно закрыл за собой дверь. Свет мы включать, разумеется, не рискнули. На окнах, впрочем, были жалюзи, которые не пропускали свет.

Виктор снова зажег свой маленький фонарик, с помощью которого я и оглядела кабинет. Быстрый осмотр ничего не дал – никаких документов в кабинете не было. Нужная информация наверняка хранилась в компьютере. Я подошла к столу Мерзлихина и включила компьютер. Но свободный доступ был невозможен – противная железяка потребовала пароль.