Текст книги "На горизонте - Эльдорадо"

Автор книги: Светлана Созина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Пришлось Гуатавите обратиться за помощью к своему союзнику, грозному саке Мичуа. И вот саке Мичуа отправил послов к Сагуанмачике со строгим наказом явиться к нему и объяснить, как тот посмел вторгнуться на земли своего повелителя Гуатавиты. Но непочтительный сипа дурно обошелся с посланцами саке Мичуа и отказался явиться к нему. Этим нанес он владыке владык тяжкое оскорбление.

Издавна у нас существовал обычай избирать среди мудрых и многоопытных старцев самых искусных, чтобы могли они достойно справляться с обязанностями "кеме", так называли мы послов. И были это лучшие знатные люди, приближенные к правителю, члены его семьи и дома.

Перед началом войны было принято обмениваться посольствами. Кеме по очереди излагали требования и претензии враждующих сторон, объявляли войну и просили о перемирии. Соперники с почетом встречали послов противной стороны, воздавали им почести и одаривали их подарками. Сагуанмачика изгнал послов Мичуа и нарушил тем самым древний обычай. Решив наказать выскочку, Мичуа с войском в 40 тысяч человек двинулся против недруга. Но воины, которые охраняли границы владений сипы, не дали пройти войску саке, и тот, убоявшись врага, уклонился от боя.

Более шестнадцати лет длилась передышка. За это время Сагуанмачика не единожды подвергался нападению свирепых панче и подвластных племен, которые никак не хотели смириться с тяжелым рабством.

Все эти годы Сагуанмачика готовился к решительной схватке с воинами Мичуа. Около 1490 г. близ селения Чоконты, а оно лежит на самой границе владений сипы и саке, произошла долгожданная встреча грозных соперников. На высоких холмах лицом к лицу сошлись два войска – 50 тысяч воинов сипы и 60 тысяч воинов саке. Однако битва длилась недолго. Ярость бойцов была так велика, что оба правителя были убиты в первые же минуты боя. А после смерти вождей сражение прекращалось – таков был стародавний обычай. Все жители от мала до велика облачились в знак траура во все черное. Великие жрецы совершили торжественное погребение погибших владык. Место убитого сипы занял его племянник Немекене, что значит "Кость пумы". За время своего правления он прославился среди муисков как смелый воин и как мудрый муж. Его соперником был восемнадцатилетний Кемуинчаточа, который правил северными муисками долгих 40 лет, до появления христиан. Прежде всего Немекене укрепил границы своих владений. Своему наследнику племяннику Тискесусе он поручил привести к покорности восставших индейцев Фусагасуги, которые отказались выплачивать дань. Виновников смуты принесли в жертву, многим воинам в назидание отрубили руки.

Сам Немекене, возглавив другую часть войска, отправился на запад против грозных панче и прогнал их прочь. А на севере между тем появились новые враги. Индейцы Сипакиры и Немокона, владельцы соляных копей, решили, что самое время напасть на сипу. Но его воины были наготове. Они рассеяли противников и преследовали их до самой ограды касика. И стал с тех пор Немекене хозяином этих обильных земель.

Гуатавита воспользовался тем, что великий сипа сражался с врагами на севере, юге и западе, и, желая вернуть былую свободу, перестал платить ему дань. Таким образом, Немекене вынужден был вновь пойти войной на Гуатавиту и союзных с ним вождей. Это были опасные враги, потому что они всегда могли ударить ему в спину. Тогда сипа задумал покорить Гуатавиту не силой, а хитростью. Подданные Гуатавиты повсеместно славились как искусные ювелиры. И тот охотно отпускал своих мастеров для работы в чужих владениях, но требовал, чтобы в обмен за одного мастера ему присылали двух слуг. И вот Немекене вызвал к себе около тысячи ювелиров-гуатавитян. А к Гуатавите явилось 2 тысячи отборных воинов сипы и .до поры до времени служили ему так, как если бы он был их владыкой. Но они только ждали сигнала о нападении. Не желая проливать лишнюю кровь, сипа решил подкупить вассала Гуатавиты касика Уэски, который охранял дорогу к селению Гуатавиты. Частыми подарками и лестью Немекене склонил его к измене, и тот пропустил ночью воинов сипы и сам присоединился к нападающим. Спящего Гуатавиту захватили врасплох вместе с его многочисленной семьей. Он и вся его родня – жены, братья, племянники и сыновья были убиты. Так легко досталась Немекене победа над богатой и многонаселенной провинцией.

Оставив в ней гарнизон из опытных воинов, Немекене решил одним ударом покончить с соседом и союзником Гуатавиты касиком Убаке. Шесть или семь лун (месяцев) защищался Убаке, но скоро понял, что не одолеть ему Немекене, и стал он просить мира. Убаке признал власть сипы не только над собой, но и над всеми своими вассалами. Он согласился и на то, чтобы сипа оставил воинские гарнизоны везде, где пожелает, но с условием, чтобы Немекене взял себе в жены двух его дочерей. Этим побежденный касик рассчитывал смягчить бремя рабства. Великий сипа милостиво оставил себе старшую дочь Убаке, которая стала его наложницей, а младшую отдал брату, назначив его править покоренной провинцией Гуатавиты. Воины Убаке долгих 20 дней оплакивали свой разгром, убитых собратьев и тех, кого увели в рабство. С великой скорбью просили они у Солнца прощения за грехи, из-за которых впали к нему в немилость.

Теперь, решил Немекене, настало время померяться силами с великим саке Кемуинчаточей. Созвал он всех союзных и зависимых вождей и дал им 30 дней срока. И обратился он к ним с такими словами: "Тот касик, который в самый краткий срок соберет опытных и отважных воинов и лучше вооружит их, станет возлюбленным нашим братом и будет награжден знаками отличия. Тем самым смогу я на деле оценить, какие чувства вы питаете ко мне и сколь охотно мне служите".

И так велика была слава Немекене, что в указанное время в ограду его явилось великое множество касиков, каждый со своим отрядом. Лучшие, прославленные в боях воины отозвались на призыв своего повелителя. А вооружены они были тяжелыми боевыми палицами из пальмовой древесины, длинными пиками и копьями, на которые насажены острые наконечники из закаленного на огне черного дерева. У каждого через плечо переброшена длинная толстая веревка – ею надлежало вязать пленников. С поясов свешивались панцири броненосцев – в них лежали камни для пращей и маленькие стрелы для копьеметалок. Все запаслись деревянными щитами, которые были обтянуты шкурами ягуаров, оленей и пум. У многих были такие же шлемы. Самые знаменитые воины прикрыли грудь и спину простеганными накидками из хлопка. У каждого отряда были свои знамена и знаки различия, особые флажки на пиках и палатки для военачальников. В окружении главных вождей Немекене устроил генеральный смотр воинов, что собрались на равнине перед Боготой. И радость наполнила его сердце.

Затем, как требовал обычай, принесли пленников в жертву Солнцу и богам войны, чтобы успешен был военный поход. Жрец-прорицатель вопросил великих богов и сказал, что удача ждет войско и что в поход надо выступать без малейшего промедления.

Огромное войско, за которым шли носильщики с провиантом и военным снаряжением, вторглось во владения могущественного вассала саке Турмеке. И хотя хозяин Тунхи был богаче сипы и у него было больше вассалов, но в одиночку и он не мог справиться с Немекене. Кемуинчаточа отправил к касикам Гамесы, Согамосо, Дуитамы и Сачики посольства, призвав дать совместный отпор грозному врагу.

Армии встретились на равнине, разделенной небольшой речкой. Перед началом битвы соперники обменялись посольствами.

Сипа велел передать такие слова: "О Тунха, мудрый повелитель, сдается мне, ты так уверен в своей силе, что тщишься соперничать со мной! Ты, о муж, дающий советы другим! К тебе обращаюсь я, не подвергай себя риску. Путями более благоразумными, чем война, ты добьешься господства над подвластными народами; не вовлекай же их в битвы, в которых я всегда побеждаю. Известно всем, что я владыка всех гор и долин. Не искушай же судьбу и признай мою власть, ибо знатен и славен мой род. Внемли моему гласу, и я прощу тебя, и тебе уготовано будет достойное место на всех торжествах. Пойдешь же супротив меня, не избежишь моего гнева! Еще есть время, подумай, прежде чем начнется сражение и не кинутся на тебя те разъяренные, которых я веду. Сожаление движет мною, ибо не хочу я смерти стольким славным воинам".

На следующий день Немекене получил ответ от саке Кемуинчаточи. Он гласил: "Великий Немекене! Странно мне, что такой владыка, как ты, предлагает покориться без боя... Ты говоришь, что я должен пасть к твоим ногам, ибо род твой знатен, но мой род еще древнее. Пусть битва решит исход нашего спора, пусть каждый на деле покажет свою мощь и докажет знатность крови и происхождения. А если тебе жаль губить воинов, поступи как отважный муж. Выйдем бороться один на один, померяемся силами, и пусть тот, кто не возьмет верха, станет данником победителя и признает его своим владыкой". Уверенный в себе сипа принял вызов и вознамерился тотчас же сразиться с Немекене, но вожди отговорили его от столь неразумного поступка. Такой великий повелитель, как Богота, сказали они, не может снизойти до боя с касиком, судьба которого уже предрешена.

И битва началась. Ярость сражающихся была велика. Поле покрыли короны и щиты из золота, плюмажи из перьев вперемешку с трупами убитых. Крики нападающих и стоны раненых заглушали могучие звуки морских раковин, которыми музыканты подбадривали воинов. Сипа и саке находились в гуще боя, вдохновляя своих воинов. Телохранители и стражи защищали владык, которые восседали в отделанных золотом носилках. И вот неожиданно острая стрела вонзилась Немекене в грудь. Вытащив стрелу собственными руками, сипа понял, что рана его смертельна. Он собрал всех военачальников и повелел им отомстить за свою смерть и не прекращать битвы до победы, которая казалась ему совсем близкой. Однако весть о том, что сипа тяжело ранен, вызвала смятение в его войсках. Воины дрогнули, а затем пустились в бегство. Бойцы саке преследовали врагов по пятам вплоть до самой Чоконты, Немекене вернулся в Боготу, и хотя жрецы и пытались его исцелить, но смерть пришла к нему на пятый день. Это произошло за 14 лет до появления христиан, другими словами, в 1522 г. Так и не удалось великому сипе стать единовластным хозяином "Долины замков".

Племянник и наследник убитого Тискесуса, хотя и не был так отважен и мудр, как Немекене, с первых же лет своего правления начал готовиться к войне с саке, ибо жаждал возмездия. Рассказывали мне, что Тискесуса (а означает это "Великий, носящий благородные украшения на лбу") как-то увидел знамение. В доме отдохновения близ селения Туны была у него купальня. И однажды ему привиделось, что вода, в которой он омывал свое тело, окрасилась в цвет крови.

Ужас объял Тискесусу. Но жрецы истолковали все это как благоприятное знамение. Они сказали: "О великий! Радуйся! Ты искупался в крови презренного Тунхи". Однако нашелся жрец из Убаке по имени Попон, который часто общался с демоном. Он предрек Тискесусе, что тот будет купаться не в чужой, а в собственной крови, ибо его убьют пришельцы из других земель. Впоследствии тот жрец упорно сопротивлялся крещению, и только перед самой смертью стал пономарем. Так мудрый прорицатель предрек Тискесусе гибель от рук христиан. Но тогда сипа ему не поверил.

Настал 1536 год. Собрав большое войско, Тискесуса решил наконец покончить с саке. Кемуинчаточа узнал об этом через своих соглядатаев, которые тайно шныряли в стане сипы и обо всем доносили своему великому повелителю.

Новый правитель Гуатавиты Гуаска Тикисоке тяжело переносил позорное иго рабства, столь недостойное славы его предков. В нем горела святая жажда мести за смерть своих близких, погубленных Немекене. Вот почему, как только стало известно о вызове, который бросил сипа его старому союзнику и покровителю саке из Тунхи, Парящий орел поспешил ему на подмогу.

И вот снова над полями "Долины замков" заколыхались боевые стяги, разнеслись трубные .звуки морских раковин, оповещая всех о великом сражении. Но нет, на этот раз не скрестились в крепком ударе боевые топоры и палицы. И не потому, что трусы завелись на той или другой стороне. На поле вышла процессия жрецов в черных и оранжевых одеяниях. Призвав к себе военачальников, они объявили, что битву придется отложить, ибо настало время паломничества к священным озерам. Пришлось сипе и саке согласиться на короткое перемирие. Три дня народ муисков, оставив все свои дела и нарядившись во все лучшее, приносил жертвы и совершал праздничные возлияния. И было общее веселье.

В ночь перед паломничеством сипа Тискесуса призвал к себе своих боевых капитанов и сказал им коротко, но настойчиво: "Завтра вы начнете священный бег, однако знаем ли мы намерения наших врагов?! Спрячьте оружие под плащами, и если на нас нападут – мы будем защищаться. Если же вы увидите врагов безоружными – смело нападайте на них сами, и так победим мы меньшей кровью". Капитаны передали приказ сипы всем воинам и велели держать его в строгой тайне.

На следующий день ликующий народ муисков могучим потоком устремился к священным озерам. И вот тогда-то по сигналу сипы его воины и напали на своих противников. Они не боялись совершить это святотатство, ибо пообещал им сипа прощение грехов, заверив, что сами боги на их стороне. Подданные Кемуинчаточи в смятении бежали к своим домам. Тискесуса праздновал победу. Он считал, что сбылась давняя мечта его предков повелевать всеми долинами и землями муисков.

И тут случилось непредвиденное. К сипе прибыли два посла от саке. Но не весть о повинной принесли они. Воистину чудно было слушать то, что рассказывали кеме. А сообщили они вот что: "О великий! Стало известно, что в твои владения со склонов Опона спустились люди, которых прежде никто не знал и не видел и у которых на лице много волос. А вместе с ними пришли звери, очень большие и ужасные видом. И звери эти громко голосят, но речь их нам непонятна. Эти люди собираются наложить дань на твои земли, как это ты сам делаешь в своих владениях. Наши жрецы вопрошали богов, кто эти люди? И ответили боги: они послали своих сыновей, чтобы наказать тебя и твоих подданных за все твои святотатства". Разгневанный Тискесуса прогнал послов саке и выслал своих лазутчиков разузнать все подробности. Вскоре те вернулись и подтвердили прежние сообщения слово в слово. "Послы говорили правду, о великий, сыны Солнца – их восемь раз по двадцать и странные звери – их три раза по двадцать вторглись в наши земли и беспрепятственно продвигаются к тебе".

Пришлось великому сипе забыть о своих дерзновенных помыслах и обороняться от новых невиданных врагов. Но он остался один на один с ними. Подвластные касики и капитаны были рады избавиться от тирании Тискесусы, они не хотели защищать его из-за высокомерия и надменности, с которыми сипа обращался со всеми индейцами. Однако бедные индейцы! Избавившись от одного гнета, они вскоре попали в еще худший. И напрасно радовался старый саке Кемуинчаточа посрамлению своего давнего недруга и обидчика. Несчастный, думал ли он, что его ждет подобная же судьба! Только гордый Дуитама вовремя разгадал этих презренных суачиас, но что он мог поделать один! Разброд погубил страну муисков. Когда же правители поняли, какие беды несет им иго христиан, было уже поздно. Сыновья Солнца стали полными хозяевами наших жизней.

РАССКАЗ ВТОРОЙ,

где речь пойдет о том, как правили великие владыки многочисленным

народом муисков и в каком страхе и покорности их держали

Мне не раз приходилось слышать, как христиане ругали нас, муисков, и называли народом дерзким и непочтительным. Так скажу я: мало в словах этих правды. Ибо смирению и покорности нас учили с самого детства. И так уж повелось издавна, что младшие повиновались старшим, дети – родителям, жены – мужьям. Что же до правителей, больших и малых, то перед ними муиски испытывали благоговейный трепет. И столь велико было 8то преклонение, что христианам казалось оно неслыханным и невиданным.

Ни один муиск не посмел бы взглянуть в глаза своему повелителю, И мы немало удивлялись, как вольно и несдержанно вели себя испанские солдаты, когда близко подходили к генералу Кесаде, трогали его за руки и смотрели прямо в лицо. И сколько раз я сам говорил Кесаде, чтобы он наказал наглецов, но он лишь усмехался и говорил, что они, христиане, не видят в этом ничего зазорного.

Для муиска взглянуть в глаза владыки – значило содеять великое святотатство. Ведь правители были люди самой знатной и древней крови, они высоко стояли над простым народом, они беседовали с богами, и дарована им была магическая сила. Вот почему древний обычай требовал, чтобы к правителю обязательно являлись с подарком. Вошедший должен был упасть на колени поодаль от трона, повернуться спиной к правителю и пасть ниц. При дворе же великого сипы полагалось каждому просителю иметь тяжкий груз на спине, дабы всем воочию было видно, сколь принижен перед ликом владыки его подданный.

Вот почему среди муисков существовало наказание, которое было для нас хуже любой смерти. Так, если вор, предупрежденный дважды, не возвращался к добропорядочной жизни, его приводили к касику, силой поворачивали голову и заставляли взглянуть в глаза повелителя. Затем виновного отпускали домой. Страшнее позора нельзя было представить. С этого дня никто во всей округе не разговаривал с ним, никто не помогал ему на поле, никто не сватал за него своих дочерей, род его прекращался. И провинившийся сам искал себе смерти.

Все, что окружало правителя, почиталось священным. И если великого сипу одолевал кашель, то особа, к нему приближенная, вставала на колени и, отвернув лицо, с трепетом принимала мокроту в тонкий платок.

Стоит ли говорить, с каким почтением и страхом выслушивались! все приказания великих. Испанцы такогои в жизни не видывали, хотя и превозносили перед нами свои порядки.

Множество касиков управляло народом. Но не все они были равно именитыми, ибо одни были более, другие менее знатного рода. Так, касик Тибакуя был на испанский манер как бы коннетаблем, касикам Гуатавиты, а значит, и мне, равнялись по знатности герцоги, касик Субы был как бы вице-королем, ну а самого великого сипу можно было сравнить разве только с испанским королем.

Титул "касик" был нам неведом, его принесли с собой христиане и стали так называть всех наших правителей от мала до велика. Мы же самых главных называли "усаке", и были это вожди древних и многочисленных племен, главы знатных родов и особо отличившиеся военачальники. Сипа Тискесуса был "усаке усакия" – что значит великий из великих.

Знатных усаке окружали зависимые вожди низшего ранга – "сибин тиба", и прозвали их испанцы капитанами. Без этих капитанов правители не решали ни одного важного дела, а прежде советовались с ними, сзывая их в свою ограду: нужно ли заключать мир или начинать войну.

Но пожалуй, больше всех почитали муиски воинов-атлетов "гуеча" ("приносящих смерть"). Храбрейшие из храбрых становились гуеча и получали почетное право обрить голову обсидиановыми ножами. Другие же высокородные лица носили длинные волосы и весьма заботились о том, чтобы они всегда были иссиня-черного цвета. Седина считалась неприличной, так как напоминала всем о старости и близкой смерти.

И были эти гуеча великанами. В бою они сражались с пикой в одной руке и с боевой палицей в другой. А волосы они потому и обрезали, чтобы сподручнее им было наносить удары и чтобы не могли их самих схватить за волосы и захватить в плен. Доверенные слуги выискивали гуеча в больших и малых селениях и, найдя, представляли великому сипе. Им отводили особые кварталы в селениях, где они набирались силы и ловкости, учились искусству побеждать врага. Потому гуеча доверяли самые важные дела, они охраняли сон правителей и сопутствовали им в походах. В битвах гуеча сражались отрядами по 50 человек в каждом, и любимые цвета их знамен были красный и черный. Кровь и смерть означали эти краски.

Самые же прославленные воины жили в Фоске, Тибакуе и других селениях, лежащих на самой границе с землями ужасных панче. Собиралось там временами до 5 тысяч гуеча. После первых сражений и первых пленных, отбитых у панче, гуеча прокалывали себе в ушах отверстия. В них они вставляли тончайшие золотые трубочки по числу убитых и плененных врагов. У самых заслуженных гуеча побед бывало так много, что золотые трубочки вставлялись в крылья носа, в губы и в щеки, так, что лицо такого гуеча щетинилось золотыми блестками. Великие сипы так ценили своих гуеча, что постоянно награждали их дорогими подарками, раздавали им выгодные должности, назначая править покоренными племенами, посылали им красивых наложниц. На славных же пирах они занимали самые почетные места – по правую руку от правителя.

Но сколько бы ни говорили мы о величии и могуществе знатных касиков, оно не было бы столь полным, если бы не почитали их и не боялись пуще смерти простые индейцы, слуги и "купкуа" – те, кому разрешалось сидеть только около самого входа в дом: и не имели эти купкуа никаких прав, кроме одного – умереть, когда этого захочет их хозяин и повелитель. Этих "увходасидящих" испанцы называли рабами. Правители муисков добывали себе рабов в боях и походах. Сипа Тискесуса, похваляясь своими воинами, говорил: "Вот мои храбрые мужи, все, кто приносит мне птиц, летающих в небе, кто умерщвляет и берет в плен бесчисленных врагов, восстающих против моей власти, кто добывает нам рабов у многих народов, наших недругов". Рабы были носильщиками и домашними слугами, сопровождали вождей в их походах и выполняли все их прихоти. Красивые пленницы пополняли гаремы знатных правителей и воинов. Жизнь раба не представляла никакой ценности, и их владельцы распоряжались ею, как хотели. Самых знатных пленников оставляли для жертвоприношений на случай закладки нового дома касика или храма или на случай битвы и победы. Пленным касикам имели обыкновение выкалывать глаза. Их оставляли в живых, чтобы глумиться над ними в дни великих празднеств. И так росла слава правителей, окруженных рабами и простыми людьми.

Цветущими полями славилась "Долина замков". С утра до вечера работали там в поте лица земледельцы. Сперва они обрабатывали земли правителей и жрецов и уж потом только переходили на свои поля. Другие лепили из глины красивые горшки и посуду. Золотых дел мастера трудились у своих горнов, выделывая из золота фигурки священных птиц, зверей и насекомых, чтобы украшали себя люди и ублажали своих богов.

А когда наступало время, приносили они в амбары и житницы своих касиков много всевозможной снеди. Приносили початки золотистой и медно-красной абы, корзины йомги (испанцы их называли земляными орехами), связки листьев агавы – из нее делалось целебное питье, битую птицу и кроликов, пчелиный мед и оленину – украшение стола великих правителей, плащи и пояса из хлопчатой ткани, тыквенные бутылки, белоснежную соль.

Не забывали и о воинских доспехах: несли пики и палицы, толстые нагрудники, шлемы и щиты. Так оделял своих правителей каждый народ всем тем, что водилось и произрастало на его земле. Но больше всего ценились золотые украшения – браслеты и носовые подвески, короны-полумесяцы, плащи всех цветов и размеров, благословенные богами и правителями изумруды. Так наполнялись доверху амбары и житницы и радовались сердца владык, потому что можно было теперь устраивать пиры, воевать с соседями, воздвигать роскошные храмы и оделять подарками верных воинов и капитанов.

Но у простых людей были и другие повинности. Они возводили и подновляли дома правителей и стены дворцов и храмов, прокладывали новые дороги и следили за старыми, смотрели, чтобы не осыпались террасы на склонах гор. Словом, служили касику верой и правдой. А когда в ограде правителя трубили священные морские раковины, созывая воинов в поход за данью и рабами, все союзные и вассальные касики быстро откликались на этот зов. Так было заведено исстари и совершалось из года в год на нашей земле.

С радостью подчинялись своим правителям люди, и не было в их сердцах зависти, и не знали они лени. И так продолжалось до той поры, пока сипа и саке не обложили данью многие прежде независимые племена. Под тяжестью дани стали роптать народы. И чтобы взыскать положенное, не раз приходилось подневольным касикам прибегать к силе.

А действовали они таким образом. Когда какой-нибудь индеец опаздывал с уплатой подати, посылал к нему касик своего слугу с дикой кошкой, медведем или пумой, звери же эти содержались во дворце для особых целей. Слуга привязывал зверя к двери дома должника, сам же устраивался рядом. И доколе провинившийся не вносил недоимки, должен он был кормить зверя кроликами и голубями, а слугу одевать и ублаготворять. Все это накладывало на бедного индейца столько забот, что впредь он не запаздывал с уплатой подати. Когда же при дворе касика не было диких зверей, пользовались другим способом. Если после отсрочки дань не выплачивалась, в дом приходил сборщик податей и заливал водой очаги. Огонь не разрешалось разводить до тех пор, пока долг не погашался полностью. Вот почему должник торопился: ведь без очага нет и жизни. Теперь понятно, откуда у индейских правителей собирались огромные богатства – золотые украшения и изумруды. О сокровищах этих, которые хранились в потаенных местах, знали только жрецы да особо доверенные слуги. Когда стало ясно, что суачиас – обыкновенные люди, а никакие не посланцы богов и очень жадны к золоту и изумрудам, правители решили не уступать им своих богатств.

Первым тайно пришел к моему дяде Гуатавите касик Симихака. Он нагрузил сокровищами 40 рабов и попросил его как главного хранителя священного озера принести все эти драгоценности в жертву великой женщине-змее, чтобы силой своих чар изгнала она бородатых из пределов нашей земли. Исполнил он волю правителя Симихаки в следующую же ночь. А за ним последовали и другие. Много золота навсегда скрылось в глубоких вода,х Гуатавиты.

Но были и такие касики, которые зарывали свои сокровища в землю, надеясь, что когда-нибудь они выкопают их и принесут в жертву богам, как и положено. Чтобы скрыть подземные тайники, убивали рабов, которые закапывали сокровища. Так, известно мне, что касик из Чиа нагрузил 100 рабов и отправил их в горы. После того как работа была закончена, рабы эти, так же как и два капитана, указавшие им место захоронения клада, были на пути домой тайно убиты.

Уж кому-кому, а мне все это ведомо доподлинно: ведь старый Гуатавита поступил таким же образом. Он отобрал сотню самых крепких своих рабов, вызвал сборщика податей я повелел ему уложить в мешки золотые украшения, бесценные плюмажи из перьев священных птиц, сосуды с золотым порошком, которые предназначались для меня, его наследника. Затем указал одну недоступную и неприметную для глаз пещеру. Люди перенесли туда сокровища моих предков, не ведая, какая судьба им уготована. Никто из них не вернулся. Об этом позаботились 50 самых верных гуеча. После того как все узнали, какой грабеж учинили христиане в столице старого саке и как погиб храм великого Солнца в Согамосо, так же поступили многие правители. И напрасно христиане ищут наши сокровища. Их надежно хранит земля муисков.

Правда, случалось и иначе, находились и такие легковерные правители, которых обводили вокруг пальца не знающие стыда испанские солдаты и даже христианские святые отцы, большие любители индейских сокровищ.

Так, знаю я, что старый касик Убаке был очень дружен с отцом Франсиско Лоренсо, большим знатоком наших языков и обычаев. Стало тому известно, что у старика Убаке есть тайное святилище, но путь к тайнику знал лишь жрец, который его охранял. Тогда Лоренсо подкрался незаметно к хижине, где жил жрец, и забрался на дерево. Он хорошо знал, как индейцы беседуют со своими богами, и обратился к хранителю сокровищ, как того и требовал обычай. Сперва пораженный жрец обомлел и лишь на третий призыв отозвался:

– Я здесь, владыка. Приказывай!

– О том, что ты охраняешь, доведались христиане. Они хотят прийти и лишить меня сокровищ. Перенеси их.

– А куда, о владыка?

– В пещеру, что в лесу за твоим домом.

– Твоя воля– закон, о владыка.

После этих слов жрец поспешно удалился, а хитрый монах слез с дерева и спрятался у входа в пещеру. Пять раз входил в нее индеец, сгибаясь под тяжестью нош. А вечером Лоренсо обнаружил там пять мешков с фигурками из золота. Потом он эти фигурки переплавил и получил 6 тысяч песо. Вот как обманывали нас бесстыдные христиане.

Но не только сокровищами владели правители муисков. Боги даровали им многие привилегии и почести, дабы знал простой народ свое место на земле.

Сипа передвигался с пышностью, достойной его великого сана. Специальные слуги несли его на деревянных носилках, обитых в несколько слоев золотым листом. Это были "стражи носилок", их избирали из числа знатных юношей. Они подолгу учились своему делу, чтобы и в воздухе чувствовал себя сипа столь же незыблемо, как и на земле. Перед ним шла многочисленная свита, разгоняя встречных. Рабы и слуги очищали дорогу от камней и мусора, покрывали её плащами и цветами. Остатки этих дорог и по сей день сохранились близ Боготы.

Дворцы и храмы строили и украшали лучшие мастера, ибо великолепие дома владыки – его честь и слава. Гаремы знатных касиков были многочисленны, десятки красивых женщин с радостью служили своим владыкам. Так, только в ограде сипы Тискесусы под строгим надзором жили 400 наложниц, которых свозили к нему со всех земель.

Помимо дворцов как в Боготе, так и в других селениях сипа имел летние резиденции в укромных местах, где он отдыхал со своим двором и женщинами. В местечке Табио сипа купался в горячих источниках. В долину Тинансуку сипа приезжал, когда зной выжигал поля вокруг Боготы.

Золотые украшения, отраду богов, и цветные хитрой раскраски плащи носили только правители и их родичи. Плащи не обертывали вокруг тела, а набрасывали на плечи так, что концы их волочились, подметая землю.

Простолюдины носили грубые белые плащи. Мои же предки ввели такой порядок: заслуженных воинов у нас награждали расписными плащами. Того же, кто осмеливался нарядиться в цветной плащ без разрешения, правитель Гуатавиты карал штрафом. Особо выдающимся касикам даровалось право передвигаться в роскошных носилках, и был это высший знак почета. Для простого юноши срок затворничества, когда жрецы раскрывали ему тайны древних обрядов и церемоний, длился 20 дней. У знатных же юношей обряды посвящения растягивались на долгие месяцы, что отвечало их высокому положению. Будущих же правителей еще в отрочестве отвозили в уединенные храмы, где они жили многие годы.