Текст книги "КОЧЕВНИКИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ поиски исторических закономерностей"

Автор книги: Светлана Плетнева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава четвертая СУДЬБЫ СТЕПНЫХ ГОСУДАРСТВ И ОБЪЕДИНЕНИЙ

Процессы, протекавшие в степях в периоды возникновения и расцвета степных государств,несмотря на различия во времени и месте событий, как мы видели, удивительно едины. Объясняется это теми закономерностями развития, которые нам удалось выявить при сравнительном анализе нескольких наиболее крупных и хорошо изученных государственных объединений.

Условия, способствовавшие падению государств, можно, как нам представляется, разделить на четыре основные группы.

Первая группа включает внешнеполитические события. Степное государство терпит сокрушительное поражение со стороны более сильного соседа или же, что еще хуже, со стороны кочевых орд, находящихся на первой стадии кочевания – стадии нашествия. В последнем случае земли государства оказывались захваченными под пастбища нового населения. Впрочем, в обеих ситуациях,

помимо военного потенциала, уничтожалась экономическая база государства – вытаптывались пашни и сады, сжигались поселения, разорялись города, гибли ремесла и торговля.

Вторая группа условий объединяет внутриполитические события. Это прежде всего междоусобицы. Раннефеодальное государство разрастается, родовые аристократы становятся феодалами, жаждут самостоятельности и начинают борьбу с центральной властью. Центробежные стремления при слабости центральной власти, наступающей в результате длительного пребывания у кормила одного постепенно вырождающегося рода, неизбежно приводили государство к расколу и краху. Междоусобицы переходили иногда и в гражданские войны, т. е. к феодалам примыкал и «черный люд». Тогда всеобщее разорение затрагивало и экономику страны, ослабление которой и движение к полному краху протекали более стремительными темпами.

Третья группа условий – климатические изменения. Климат резко ухудшался, наступал длительный засушливый период или же сильное похолодание, сопровождавшееся длинными снежными зимами, которые не мог вынести пасущийся круглый год на естественных выпасах скот. Случалось, что на государство обрушивалась какая-то страшная болезнь, губящая скот или и скот, и людей одновременно. Совершенно ясно, что в этой ситуации в первую очередь гибла экономика страны, что влекло за собой все остальные несчастья.

Четвертая группа как будто прямо противоположна трем первым. Экономика процветает – стада растут, население поселений и городов множится. Происходит своеобразный «демографический взрыв», который приводит к частичной гибели экономики и к настоятельной необходимости отселения (перекочевки) части населения из страны на новые земли.

Таким образом, мы перечислили возможные группы условий или причин гибели государств в чистом, как бы рафинированном виде.

На самом деле в реальной обстановке все эти условия нередко вытекали одно из другого, были крепко связаны друг с другом, накапливались нередко постепенно и, выявившись, неожиданно и единовременно приводили любую, далее крепкую государственную организацию к крушению и полному исчезновению.

Можно назвать десятки реально существовавших «моделей», соединяющих в себе серии гибельных причин. Все они в зависимости от преобладания той или иной конкретной причины приводили полукочевое «всадническое» население разваливающихся степных государств к различным вариантам переразвития.

Первый вариант наиболее распространенный. Уничтожение экономической базы и недостаток земель приводили к тому, что самая активная часть населения вновь садилась на коней и под руководством лихих вождей вставала на «тропу войны», т. е. переходила к нашествиям, захвату новых земель, к первой стадии кочевания. Другая часть населения этого государства оставалась на прежней территории и нередко становилась этнической основой государства завоевателей.

Обыкновенно этническое имя населения этого государства переходило вместе с завоевателями на новые государственные объединения. Таким образом, этническая общность с единым этническим именем продолжала свою политическую историю – ее имя не сходило со страниц истории или появлялось на них через какой-то промежуток времени.

Второй вариант заключался в том, что разбитое и завоеванное население оставалось на прежних землях, подчинившись завоевателям. При тотальном разгроме, сопровождавшемся уничтожением людей, у побежденного населения не находилось сил, которые бы позволили ему двинуться для захвата новых пастбищ. Правда, нередко часть населения, не желая подчиниться завоевателям, отходила (эмигрировала) из родных степей и просила убежища у более сильных соседних государств. Однако основная масса продолжала свое существование под властью новых орд. Она теряла при этом свои наиболее удобные угодья, политический престиж и свое прежнее имя.

Характерно, что оба пути вели к почти полному уничтожению прежней, созданной в государстве материальной и, очевидно, духовной культуры. В культуру завоевателей она входила только незначительной составной частью. Те же, кто сами становились завоевателями, быстро теряли свою прежнюю культуру, сохраняя только отдельные ее элементы, касающиеся в основном вооружения, т. е. орудий производства кочевника в периоды нашествий.

Третий вариант переразвития складывался обыкновенно в тех случаях, когда завоеватели не захватывали землю, а присоединяли ее к своему обширному государству, побежденное же население облагалось более или менее тяжелой податью. Государство как политическая самостоятельная единица, естественно, переставало существовать, но население сохранялось полностью (исключая довольно большое количество молодых людей, погибших в войне). Однако гибель значительной части молодых, активных сил и самый факт поражения деморализовывал покоренных настолько, что они примирялись с разгромом, особенно если победители мало отличались от них этнически.

Население обычно не теряло даже уже сложившегося в рамках прежнего государства этнического единства, и поэтому нередко этнические общности спокойно «дозревали» под чуждой властью в исторически хорошо известные, дожившие до наших дней народы. Политическую же международную известность эти складывавшиеся народы постепенно теряли – их знали только ближайшие к ним соседи.

Четвертый вариант бывал следствием междоусобиц. Огромные империи разваливались на ряд более мелких государств, управляемых членами правящего рода «материнской империи». В них шло активное формирование народов со своей собственной культурой.

Наконец, пятый вариант развития проходил вообще без катаклизмов – настолько мирно, насколько это позволяла жестокая эпоха средневековья. Сильные, в целом незаинтересованные в общении соседи, невозможность расширить за их счет территорию, постепенное ухудшение климатических условий, ведущее к снижению экономического потенциала, и связанные со всем этим застой и медленное затухание культуры характеризует пятый путь. Следует отметить, что ситуация в целом вела как и военная катастрофа, к забрасыванию пашен и к переходу от оседлости к кочевому образу жизни. Созданная еще сильным государством этническая общность продолжала существовать и складывалась в единый народ. Иногда из нее выделялись небольшие группы, получавшие собственные наименования и заселявшие смежные районы. Если группа разрасталась, то впоследствии она также формировалась в близкородственный основному этническому массиву небольшой народ.

Культурное развитие таких народов постепенно отставало от развития соседей. Оно как бы останавливалось на том моменте, когда государственное объединение переставало жить активной политической жизнью.

Таковы основные варианты (пути) переразвития мощных кочевнических объединений, существовавших в степях в эпоху средневековья.

Рассмотрим конкретные исторические примеры с наиболее выраженными моделями причин и вытекающими из них последствиями, т. е. путями переразвития государств и государственных объединений. Следует сказать, что мы остановимся па судьбах не только степных государств (империй и каганатов), но и крупных объединений государственного типа, не успевших стать государствами. Те и другие представляют для нас равный интерес, поскольку принадлежность их к определенному типу политической организации также является обстоятельством или причиной, обусловливающими судьбу входящего в него населения.

Наиболее характерным примером первого пути переразвития являлась история империи Хунну, которая этап за этапом была рассмотрена нами в предыдущих главах. Основной причиной гибели государства было вторжение сяньбийских орд Таншихая, о чем мы уже говорили в первой главе. Однако были, конечно, и другие причины.

Империя Хань постоянными интригами и военными действиями добилась раскола хунну на южных, подчинившихся Хань в качестве пограничных вассалов, и свободных северных. Интересно, что нередко китайцы, узнав о готовящемся походе, просто травили ядом активного шаньюя и этим вносили временное замешательство в дела северных соседей. Эта методика устранения соперников через несколько десятилетий стала весьма типична и внутри империи Хунну. Так, вначале Ив. шаньюи Мо, Хань, Ди, Су, Чжан менялись почти каждый год. В государстве шла тихая междоусобная борьба, в ходе которой каждый шаныой, не успев взять власть, умирал по неизвестной причине[237]237
  Бичурин Н. Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М.; Л., 1950, т. 1, с. 124.


[Закрыть]. От неустойчивости центральной власти империя Хунну неизбежно теряла силы, что с удовольствием констатировали хронисты Китайской империи: «В сие время у северных неприятелей происходили великие замешательства, к которым присоединился голод от саранчи» [238]238
  Там же, с. 127.


[Закрыть]. В этой фразе, как мы видим, говорится не только о внутренних политических неурядицах, но и об

усложнении экономического положения страны в результате «естественных» природных бедствий. Таким образом, сумма обстоятельств привела хунну к необходимости искать в длительном нашествии новых пастбищ, богатств (добычи), стад. Повернулось колесо истории, и устойчивая этническая общность распалась, государство развалилось и его население вновь перешло на круглогодичное кочевание, пройдя огнем и мечом и затоптав копытами огромных стад многие города и культуры, уничтожив десятки и сотни тысяч людей и вовлекая в нашествие большое количество чужих, разноэтничных и разноязыких орд.

Следует сказать, что переход к нашествию и первой форме кочевания происходил чаще в тех случаях, когда у кочевников еще не сложилось вполне устойчивой экономической комплексной базы и государства. Обычно к нашествиям были готовы перейти орды, находившиеся на второй стадии кочевания и объединенные в образования государственного типа, которые нередко можно было за величие и могущество считать и величать империями.

Примером может служить прежде всего Тюркский каганат, кочевое население которого так и не перешло к земледелию, поскольку земледельческой его базой стало завоеванное население среднеазиатских оазисов[239]239
  Гумилев Л. Н. Древние тюрки. М., 1967, с. 153, 157.


[Закрыть]. Основной причиной (условием) гибели каганата были многочисленные междоусобицы. О них хорошо были осведомлены как дипломаты и хронисты далекой Византии, так и политики Китайской империи. Рассказывая о военных действиях тюрок в Закавказье, Феофилакт Симокатта писал: «В ту минуту, когда победа уже, по-видимому, улыбалась кагану, среди тюрок разразилась гражданская война»[240]240
  Феофилапт Симокатта. История. М., 1957, с. 161.


[Закрыть]. Несколькими десятилетиями позже китайский император говорил своим приближенным: «Ныне у тукю-есцев происходят гибельные смятения. Власть хана не признают...» [241]241
  Бичурин Н. Я. Собрание сведений..., т. 1, с. 259.


[Закрыть] Таким образом, в отличие от хунну, у которых шаньюев просто тихо травили, здесь между претендентами на престол шла кровопролитная борьба. По мнению Л. Н. Гумилева, народ и даже дружины ханов не были заинтересованы в этой борьбе, так как ослабление центральной власти всегда вело к ослаблению государства в целом, а походы ханов разоряли население, т. е. подрывали экономику. В VIII в. каганат стал распадаться. Удары подстрекаемых Китаем карлуков, интриги империи, создание на территории каганата нового образования – Уйгурского каганата – все это уже не смог выдержать Тюркский каганат.

Помимо Уйгурского, в степях образовалось несколько каганатов-наследников. Мы видели, что все они прошли путь начиная с первой стадии кочевания, т. е. находились па вполне определенной и традиционной ступени экономического, общественного и этнического развития.

После гибели Тюркского каганата на его крайне западных землях, в Причерноморье, была создана Великая Болгария, просуществовавшая всего около 30 лет. Болгарские орды кочевали здесь и до объединения, поэтому первую стадию кочевания, стадию, для которой характерно нашествие, они пережили, будучи еще в составе и под властью Тюркского каганата. Кочевое население Великой Болгарии находилось на второй стадии кочевания. После разгрома этого государственного объединения Аспарух со своей ордой двинулся на запад. Движение это не было простым переселением. Это было нашествие, потому что во время своего пути орда Аспаруха как снежный ком обрастала новыми кочевниками, постепенно превращаясь в могучее соединение. Придя на правый берег Дуная, кочевники превратили все степные пространства прежде всего в пастбища и в течение почти 100 лет, несмотря на соседство и несомненное воздействие и влияние славян и Византии, вели кочевой образ жизни. Судя по отсутствию остатков зимников и могильников VII в., их образ жизни и экономика соответствовали первой стадии кочевания. Постоянные походы на Византию и земледельческая база на славянских землях, т. е. военный быт, богатая добыча и наличие продуктов земледелия способствовали тому, что первая стадия долго оставалась ведущей формой кочевнической экономики в Дунайской Болгарии. Лишь с VIII в. древние болгары начали переходить к оседлости.

Интересно, что аналогичный путь развития прослеживается и у венгров. Печенеги, воспользовавшись отсутствием основных сил венгров, напали на их земли в Атель-кузе и уничтожили остававшееся там население. Здесь, в междуречье Днепра и Серета, венгры, видимо, начали переходить уже ко второй стадии кочевания. Вернувшись из похода, венгры нашли свои зимники полностью разграбленными. Их пастбища заняли печенеги. Венгры направили свое нашествие на Дунай – в Паннонию. Придя туда, они прежде всего изгнали местное население (славян и волохов) и захватили земли под пастбища. Правда, венгры значительно быстрее болгар перешли ко второй, а затем и третьей формам кочевания. Менее столетия потребовалось им для превращения в развитое земледельческо-скотоводческое государство. Объясняется это, очевидно, тем, что славяне в X в. были уже на классовой ступени социального развития, владели уже сложившейся культурой и потому значительно активнее влияли на пришедших кочевников, чем славяне VII в., столкнувшиеся с ордами Аспаруха.

– Теми же «внешнеполитическими» причинами объясняется и нашествие печенегов в восточноевропейские степи. Все наиболее активное и организованное в дееспособные группы население ринулось под давлением огузов и кипчаков на запад – в Причерноморье. Через несколько десятилетий печенеги перешли уже ко второй стадии кочевания, однако и тут они были настигнуты кипчаками-половцами. Потерпев от них, а главное от русских дружин сокрушительное поражение, печенеги, как это всегда происходило в степях при аналогичных обстоятельствах, вновь разделились на три основные группировки. Одна из них осталась в степях, войдя в половецкие орды, другая, заключив вассальное соглашение с киевскими князьями, поселилась на южных границах Руси,[242]242
  Плетнева С. А. Печенеги, тюрки и половцы в южнорусских степях.– МИА, 1958, № 62, с. 217—219; Она же. Древности Черных Клобуков.– САИ, М., 1973, Е1—19, с. 24—28.


[Закрыть] а третья, собрав силы, попыталась двинуться в «нашествие»—на поиски земель, пригодных под пастбища. Однако историческая обстановка не благоприятствовала этому. Печенежский ударный кулак остался в изоляции – к нему никто не примкнул, а земли, на которые они направили свои удары, были заняты уже достаточно сильными и централизованными государствами, отразившими их– натиск (Болгария, Венгрия). Не присоединились они и к нашествию печенегов на Византию, хотя несомненно поддерживали или, скорее, провоцировали его. печенегов, пришедших на территорию Византии,, не хватило сил для захвата пастбищ[243]243
  Васильевский В. Г. Византия и печенеги.– Труды. СПб., 1908, т.1


[Закрыть]. По существу нашествие^ превратилось в набег. Правда, ослабевшая Византийская империя и ее император Алексей Комнин не могли самостоятельно справиться с печенегами. Для этого Алексей обращался ко всем европейским правителям. Откликнулись на его призыв только половцы, сами заинтересованные в окончательном разгроме печенегов, не подчинившихся их власти. В результате вмешательства половцев печенеги были истреблены на Балканском полуострове[244]244
  Анна Комнина. Алексиада. М., 1965, с. 201—239.


[Закрыть].

Причины, приводившие полуоседлое население государственных образований к нашествиям, были, как уже говорилось и более мирными, а именно: к нашествию вынуждали иногда климатические изменения и «демографические взрывы». Таковы были обстоятельства, приведшие в движение кипчаков и гузов. В X в. из-за усилившейся засушливости ряда степных районов Сибири началось передвижение населения в степи с более влажным климатом – на запад. Прибывающие в Кимакский каганат разноэтничные орды занимали его земли, подчиняясь центральной власти кагана. Тем не менее положение в государстве становилось тяжелым из-за перенасыщенности его людьми и стадами, которые в конечном счете начинали разрушать его экономику, уничтожая поля и превращая их в пастбища.

Совершенно ясно, что при таком положении наиболее кочевая часть Кимакского каганата, т. е. орды, находившиеся на второй стадии кочевания и заселявшие при этом самые западные пределы каганата, двинулись в заволжские, а затем и донские степи вслед за печенегами. Это были кипчаки, которые прошли, насколько это позволяют установить источники, в южнорусских степях две стадии экономического развития – первую и вторую. Изменение климата и невозможность прокормить в новых климатических условиях разросшиеся стада привели к движению и огузов, направивших свое движение в Переднюю Азию (сельджуки) [245]245
  Гордлевский В. А. Государство Сельджукидов Малой Азии.– Избранные сочинения. М., 1960, т. 1.


[Закрыть]. Основная масса огузов шла путем, огибающим Каспийское море с юга. Намереваясь взять богатую Византийскую империю в тиски, часть огузских орд двинулась к ее северным границам через Подонье и Причерноморье. Отсутствие огузских памятников в южнорусских степях свидетельствует о том, что огузы находились тогда на первой стадии кочевания, стадии нашествия.

Развитие Сельджукского государства шло обычным для кочевников путем – огузы возглавили новое государство, в недрах которого была создана своя экономика, своя новая культура, опирающаяся па старые традиции и мировоззрение, и образовался новый народ – турки. Огузы северной ветви после разгрома их Всеволодом Ярославичем фактически слились с печенегами, которых было значительно больше, и в подавляющем большинстве вместе с печенегами поселились на границах Руси, став вассалами киевского князя. Только там, в Поросье, они перешли ко второй стадии кочевания.

Мы рассмотрели несколько примеров первого пути переразвития степных государственных образований, когда в результате тех или иных условий часть населения снималась с родных земель и для нее начиналась эпоха, которую можно коротко определить формулой «от кочевий к городам». Другая часть населения оставалась на месте и, как правило, входила в состав образующегося там нового объединения или государства.

Однако далеко не всегда у населения, пережившего тот или иной «катаклизм», хватало энергии для создания достаточно сильной группировки, которая могла пойти на завоевание новых пастбищ. Случалось и так, что этому просто не благоприятствовала общая историческая обстановка – вокруг были сильные государства, бороться с которыми было невозможно. Мы видели, что движение печенегов на запад после разгрома их русскими захлебнулось в Византии, и печенежские орды рассеялись по степным окраинам всех существовавших тогда государств.

Нередко все побежденное население оставалось в целом на прежних землях, уступая лучшие из них завоевателям. Именно такая ситуация сложилась, как нам представляется, в X в. в Хазарском каганате. Мы уже говорили, что печенеги буквально смели с лица земли сотни поселений в бассейне Дона и в Приазовье. Экономика и культура государства были уничтожены. Очевидно, значительная часть обитателей этих поселений была истреблена. В степях, помимо сожженных и явно разрушенных поселений, мы находим остатки просто оставленных жителями поселков. Население из них ушло и попросило убежища у соседей.

Известно, что культура Волжской Болгарии в конце IX в. пополнилась так называемыми салтовскими элементами, что, видимо, можно связать с переселением туда части населения из донских степей. Какие-то группы «салтовского» населения попали и на славянские земли (к боршевцам, в Киев и пр.) [246]246
  Винников А. 3. Белогорский курганный могильник конца I тыс. н. э. на р. Воронеже.– В кн.: Археология Восточно-Европейской лесостепи. Воронеж, 1979; Гупщло К. М., 1вакш Г. Ю., Сагайдак М. А. Дослщження Кшвського Подолу (1974—1975 pp.).– В кн.: Археолопя Киева. Доыпдження i матер1али. KH'IB, 1979, с. 48—50.


[Закрыть]. Однако подавляющее большинство жителей осталось в степях и влилось в состав печенежских орд. При этом, естественно, они приняли и образ жизни печенегов, т. е. перешли к первой стадии кочевания, и затем вместе с печенегами начали переходить ко второй стадии. Это местное (хазарское) население оставалось в степях и в половецкое время. Очевидно, оно быстрее, чем печенеги или половцы, переходило к полуоседлому образу жизни, но в целом приняло экономику завоевателей и не смогло восстановить своей материальной базы, а значит и материальной культуры.

В XIII в. то же произошло с половцами, наголову разбитыми и рассеянными татаро-монголами. Аристократия половцев была уничтожена, а сами они стали основным податным населением Золотой Орды. В обоих случаях складывающиеся этнические общности потеряли имя и исчезли из истории, действуя уже под другими этническими наименованиями.

Произошло это, вероятно, оттого, что к моменту завоевания ни жители каганата, ни половцы не сложились еще в народности. Это были этнически рыхлые общности. У хазар она была даже более разноликой и слабо сплоченной, чем у половцев. У обоих объединений не хватило времени для слияния в единое целое – народ.

Характерно, что и Хазарский каганат, и половецкие объединения погибли от внешнеполитической причины, т. е. от напора врагов. Однако их ослабление и неспособность противостоять этому напору были вызваны внутренними распрями: у хазар – войной кабаров, а у половцев, очевидно, отсутствием сильной центральной власти и центробежными стремлениями ханов, жаждавших самостоятельности.

Татаро-монголы завоевали и включили в состав своего государства и Кимакский каганат – прародину половцев. Очевидно, кипчакская этническая общность была уже настолько устойчива, что смогла выдержать нашествие и сохранить свое имя. Сохранились в родовых названиях казахов и другие племенные наименования Кимакского каганата, но кипчаки неоднократно упоминались в позднесредневековых письменных источниках, а это значит, что они продолжали существовать как политическая группировка и в то время[247]247
  Кумеков Б. Е. Государство кимаков IX—XI вв. по арабским источникам. Алма-Ата, 1972, с. 37—44.


[Закрыть].

Татаро-монголы подвергли страну разрушению, тем не менее население каганата смогло восстановить свою экономику. Культура кимаков и кипчаков не погибла и не растворилась в общей мусульманской среднеазиатской пышной культуре, хотя несомненно принятие мусульманства значительно снивелировало ее с окружающим миром.

По существу судьба кимаков и кипчаков – это уже третий путь переразвития государственных образований, основной особенностью которого является то, что разрушение экономики, уничтожение населения, гибель культурных центров в период нашествия не были, видимо, тотальными или сокрушающими, поскольку жизнь после этого не замирает и через несколько лет или десятилетий налаживается вновь. Несомненно появляются какие-то изменения в экономике и культуре: в них прослеживаются черты культуры завоевателей и, что особенно важно, прежняя культура никогда не восстанавливается полностью. Так, кимаки в массе снова перешли к кочевому образу жизни, совершенно утратили древнюю тюркскую письменность, а многие ремесла и традиционные торговые связи не были восстановлены.

Еще более выразительной представляется нам судьба другого каганата – Кыргызского, или Хакасского. После того как долгое и упорное сопротивление хакасов было сломлено монголами и государство перестало существовать, хакасы остались сплоченной этнической группой, которую с полным основанием можно назвать народом. Сохранилась у них и культура. Однако экономическая база этой культуры была подорвана, сократились посевы в связи с разрушением оросительной системы, прекратили существование многие ремесла, особенно художественные. Самой существенной потерей была, как и у кимаков, утрата собственной тюркской письменности, а это значит, что пострадала не только материальная культура, но и духовная[248]248
  Киселев С. В. Древняя история южной Сибири.– МИА, 1949, № 9, с. 362; Кызласов Л. Р. История Тувы в средние века. М., 1969, с. 130—172.


[Закрыть].

Несмотря на все эти беды и потери народ все же сохранился, он характеризуется и по сей день вполне определенными антропологическими, лингвистическими и этнографическими признаками.

Третье государство, возникшее под властью кочевников – Волжская Болгария, также погибло от вторжения татаро-монголов, разрушивших все его города, сжегших сотни поселений. Мы знаем, что экономика Волжской Болгарии была в XIII в. уже вполне оседлой– земледельческой. Население государства, состоявшее в массе из финно-угорских племен, не могло перейти к кочеванию, и поэтому после разгрома оно деятельно занялось восстановлением земледельческого хозяйства. В значительной степени это удалось ему, и Золотая Орда включила Волжскую Болгарию в свои пределы, многое заимствовав из культуры этого государства для себя[249]249
  Смирнов А. П. Волжские булгары. М., 1951, с. 53—75.


[Закрыть]. Не будет преувеличением сказать, что волжскоболгарская культура явилась одним из основных компонентов золотоордыыской.

Представляется интересным тот факт, что, несмотря на очевидно устойчивую культуру, в Волжской Болгарии до татаро-монгольского завоевания народ еще не сложился. Видимо, государство объединяло разноэтничные и разноязыкие племена, составлявшие отнюдь не стойкую этническую общность. При вторжении татаро-монгольских армий она развалилась на несколько частей. Часть вновь объединенного под эгидой Золотой Орды населения, не приняв имени прежних завоевателей – болгар, взяло имя новых – татар, основав после гибели Золотой Орды небольшое государство – Казанское татарское царство [250]250
  Фахрутдипов Р. Г. Археологические памятники Волжско-Камс-кой Булгарии и ее территория. Казань, 1975.


[Закрыть].

То же явление мы можем констатировать и в самой Золотой Орде, распад которой начался после похода Тимура.

Мы уже говорили, что в XIV в. в Золотой Орде сложилась высокая и в целом единая культура. Однако несмотря на это культура была многоэтничной и государство – тоже, и поэтому при наступившем после разгрома упадке из Орды выделилось несколько разноэтничных ханств: Крымское (XIV в.), Казанское и Сибирское, Ногайская Орда (первая половина XV в.), Астраханское ханство (вторая половина XV в.) и, наконец, в центральных областях Золотой Орды осталась так называемая Большая Орда[251]251
  Греков Б. Д., Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. М.; Л., 1950, с. 406—431; Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973, с. 161—171.


[Закрыть]. Интересно, что и экономика этих ханств была различной. Крымское и Казанское ханства были фактически земледельческими и земледельческо-торговыми государствами, Астраханское и Большая Орда – полукочевыми, а в Сибирском и Ногайской Орде господствовала вторая (кочевая) стадия. Несмотря на то что силы разрозненных ханств были уже не те, что в период золотоордынского расцвета, все они продолжали грабительскую политику по отношению к своим соседям. Однако это не был сбор регулярной подати, это были набеги на пограничье, весьма напоминающие набеги половцев на русские княжества в XII в. По существу Ногайская Орда и состояла в основном из потомков половецкого населения, включенного в середине XIII в. в состав Золотой Орды.

Таким образом, несмотря на общее единство культуры отдаленные и географически различные районы Золотой Орды имели различную экономику и были заселены разными этническими группировками – в основном населением, оставшимся в Золотой Орде после завоевания монголами всей этой громадной территории. Эти группировки и начали откалываться от Орды после Тимура. Ясно, что народа внутри Золотой Орды не слоягалосъ – для этого было слишком мало времени (около 100 лет).

В этом отношении Золотая Орда напоминает Тюркский каганат, который также существовал не более 100 лет и тоже распался на ряд каганатов, начинавших свою экономику с первой, а чаще со второй стадии кочевания. Однако, как мы видели, каганаты нередко достигали огромных размеров и становились государствами, перед силой которых склонялись и заискивали крупнейшие земледельческие державы того времени.

Ханства, образовавшиеся на территории Золотой Орды, не стали такими государствами, видимо, вследствие того, что у них не хватило сил на восстановление разоренной армиями Тимура экономики и на одновременную с этим важным процессом борьбу с соседней Московской Русью, молодым, с каждым годом набирающим силу государством, начавшим активную и победоносную борьбу сначала с Золотой Ордой, а затем с ее преемниками.

В результате все эти ханства и Орды, в том числе и пришедшие в XVI в. из монгольских степей ойраты (калмыки), вошли в состав России[252]252
  Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. М., 1967, с. 53—163.


[Закрыть]. При этом интересно отметить, что ханства, в которых господствующим типом хозяйства было земледелие, оказали Руси серьезное сопротивление (например, Крымское и Казанское), а ханства, в которых преобладала вторая стадия кочевания, присоединились к России, поскольку им необходим был для ведения планомерного скотоводческо-кочевого хозяйства союз с земледельцами. Развитые феодальные отношения требовали развитой комплексной земледельческо-кочевнической экономики, а осуществить переход к земледелию в засушливых калмыцких и нижневолжских (прикаспийских) степях было невозможно. Невозможно было и расширить свою территорию за счет могучего земледельческого соседа – России, поэтому единственным путем дальнейшего существования стало слияние своего хозяйства с чужим – земледельческим [253]253
  Не менее важным для кочевников было присоединение и потому, что для спокойного ведения скотоводческого хозяйства, при котором все имущество хозяев находится в открытой степи, защитить его от воровства и захвата возможно только законом сильной центральной власти. Такие охраняющие скот законы обычного права господствовали в степи только тогда, когда их поддерживала власть кагана (хана). Стоило ей ослабеть, как на смену им появлялись разбойные обычаи «баранты». Бороться с ними практически могли только поддерживавшие степное обычное право русские законы против воровства.


[Закрыть].

Тот же путь «переразвития на месте» из большого в малые государства с различным этническим обликом и хозяйственным укладом претерпел и Арабский халифат. Заняв земли, простирающиеся почти на 10000 км (от Средней Азии до Испании), арабы не смогли удержать власть над всеми ими, тем более что в центре государства почти с первых десятилетий могущества началась междоусобная смута. Государство быстро рассыпалось на ряд более мелких халифатов. Эти халифаты номинально признавали Багдадский, но фактически были абсолютно свободны и не связаны друг с другом.

Точно так же были независимы от центра монгольской империи все государства, основанные татаро-монголами, хотя верховная власть «чингисидов» признавалась всюду.

Сходство между великими империями – Тюркским каганатом, Арабским халифатом и Монголией периода Чин-гиса и его ближайших преемников – заключалось еще в одной особенности. Все они раскидали своих воинов на просторах Азии, Африки и Европы. В армии набиралась молодая и наиболее энергичная часть населения. Таким образом собственно на прародине оставалось, как и в периоды нашествий, население, менее всего готовое и пригодное к поддержке сильной государственной организации. Поэтому, как правило, здесь государственность после смерти выдающихся ханов постепенно отмирала. Население, состоявшее из остатков этноса, завоевавшего огромные пространства, и из придворной ханской челяди-аристократии в силу этого так и оставалось на второй стадии кочевания. Рядовое население не желало переходить к земледелию, предпочитая уходить во всаднические армии соседних родственных государств, а аристократы, как и при хане (или халифе), продолжали заниматься охотами, военными играми, барантой и интригами. Так, арабы центральных областей остались кочевать в Аравийских полупустынях, а монголы – в суровых (сухих – летом и холодных – зимой) монгольских степях.