Текст книги "Лживая птица счастья - 2 (СИ)"

Автор книги: Светлана Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Крейд, какая дрянь! Твой коньяк и то будет получше, – поморщился Реотан, который был не менее зорок, чем его собеседник. Он понял, какое направление приняли его мысли, и сделал вид, что ничего не заметил.

– Вот и я о том же, но Томас не хочет признавать мою правоту. Столько лет пытаюсь приучить его к благородному напитку, и всё без толку, – поддержал Палевский его игру.

– Каждому своё, – отозвался рай Реотан и протянул стакан, когда король вампиров достал своё сокровище Henri IV Dudognon и в безмолвном вопросе поднял бровь. – Наливай, выпьем на брудершафт, – ухмыльнулся он.

– Только не из этого, – Палевский выдал ему чистый пузатый бокал. – Не стоит портить вкус коньяка, который обошёлся мне в сто миллионов долларов, – пояснил он.

– Ого! Вижу, ты не жалеешь денег на свои прихоти.

– Чего их жалеть? Деньги на то и нужны, чтобы их тратить. А вот на что именно, зависит от их количества.

– Это в тебе от меня, – убеждённо проговорил Реотан и, подражая Палевскому, принюхался к напитку. – Ничего. Вот только запах спирта перебивает букет напитка, так что с эрейскими винами твоему коньяку никогда не сравниться.

Он мечтательно поднял глаза.

– Эх, какие у меня были вина! Уверяю, попробовав их, ты отдал бы за них душу.

– Не думаю, что моя душа стоит столь дёшево, – возразил Палевский.

– Это в тебе говорит незнание, – парировал Реотан и пристально посмотрел на него.

– Знаешь, ты очень похож на своего предка Витатана. Когда мы впервые встретились, он был совсем мальчишкой, но уже тогда чувствовалось, что в нём заключена сила духа истинного короля. В дальнейшем он попортил немало крови моему наследнику, но я рад, что не убил его. Правда, моей заслуги в том нет. Витатана спасла Руана. И когда ты будешь выбирать между её новым воплощением и Никотаном, вспомни, что лишь благодаря ей мы сидим здесь и беседуем. Ну а теперь давай выпьем. Америа байс, рай Таятан!

– Америа байс, рай Реотан! – отозвался Палевский.

Соприкоснувшиеся бокалы приглушённо звякнули и после того, как они опустели, он протянул гостю коробку с сигарами.

– У нас, эреев, не было этой привычки, – отказался Реотан, и на лице Палевского промелькнуло одобрительное выражение.

– Оно к лучшему. Конечно, наш организм не чета человеческому, но и он не железный. Загрязнение лёгких на пользу никому не идёт, – вздохнул он и, открыв коробку, придирчиво оглядел ряд бронзово-золотых сигар, скрученных вручную. Чем-то ему глянулась третья справа и он, обрезав кончик, щёлкнул зажигалкой.

Понаблюдав за тем, как он пускает замысловатые колечки дыма, Реотан не удержался и со словами: «В жизни нужно всё попробовать», тоже взял себе сигару. К разочарованию Палевского, он не поперхнулся дымом, как это часто случается с новичками. Колечки дыма у него выходили даже лучше, чем у него. «Ведь Томас курит, так что ничего удивительного, что у него с ходу получилось», – сказал он себе в утешение.

– Вы обещали рассказать о пророчестве, – напомнил он собеседнику.

– Потерпи, – Реотан протянул ему опустевший бокал: – Давай лей, не жалей свой коньяк. В конце концов, когда тебе ещё удастся побеседовать с привидением, которому двести пятьдесят миллионов лет.

– Двести пятьдесят миллионов лет… – Палевский вдруг осознал, какая пропасть лет стоит за этим числом. – Уму непостижимо! – пробормотал он, впечатлённый гением своего предшественника, его предусмотрительностью и твёрдостью духа. «Ради призрачной надежды на возобновление биосферы Земли рай Таятан поставил на кон самое дорогое – свою репутацию учёного и своих детей, хотя вполне могло случиться, что он отправил их на смерть, причём мучительную. Тем не менее он рискнул и выиграл», – подумал Палевский без привычного раздражения, которое возникало всякий раз, когда он вспоминал о своём происхождении. Поначалу известие о том, что он всего лишь клон, больно ударило его по самолюбию, но со временем потрясение сгладилось и он уже менее остро реагировал на упоминание рая Таятана.

– Двести пятьдесят миллионов лет. Ник проделал длинный путь, – сказал он и, взяв бутылку, наполнил бокал собеседника, который терпеливо ждал, когда он вспомнит о нём.

– Это да. И всё же он будет помоложе, чем я. Если ничего не путаю, то нас с ним разделяют примерно две тысячи лет… – Реотан призадумался. – Или две с половиной? Если интересно, уточни у него самого.

– Хорошо, – кивнул Палевский. – Так что там с Пророчеством Лоти? Ник сказал, что накануне крупных катастроф не кто-нибудь, а сами боги посылали вам спасительницу. И поскольку божество Весны в вашем пантеоне олицетворяло собой возрождение, то это было воплощение богини Лотиэль, как правило, девица выдающейся красоты и способностей.

Реотан печально улыбнулся.

– Лотиэль считается самой красивой из богинь; не удивительно, что её воплощения были редкими красавицами. К тому же, помимо спасения мира, у Лоти есть ещё одна особенность, она всегда оставляет наследника как по мужской, так и по женской линии, причём от разных мужей. Один из них обязательно будет король; ему она родит сына, а другому мужчине – девочку. Спустя Круг времён года после рождения второго ребёнка Лоти умирает.

– Тогда почему Ник уверен, что умрёт он?

– В наших семьях разводов не было. Как думаешь, откуда у Лоти возьмётся второй муж, если первый жив и здоров? – усмехнулся рай Реотан. – Вот поэтому в Пророчестве говорится, что первому её мужу отпущен всё тот же год жизни после рождения ребёнка.

– Я так понимаю, второму мужу, эта участь уже не грозила?

– Вот поэтому я отдал Руану другому и лишь потом забрал её себе. Да только боги ничего не дают задаром, за все их благодеяния нужно платить.

– Что вы имеете в виду? – насторожился Палевский.

– Дети – дары любви. А что такое любовь, Таятан?.. Чего молчишь? Неужели жизнь ничему тебя не научила? Ну так знай, любовь – это проклятье для таких, как мы, – усмехнулся Реотан и забрал себе бутылку коньяку. – Извини, но я хочу напиться перед тем, как снова отправиться в небытие и твоими стараниями, возможно, навсегда.

Палевский зорко глянул на гостя и на его лице промелькнуло озабоченное выражение.

– С чего вы так решили?

– Тебе не утаить своих помыслов. Я же говорил, что нахожусь не только в Томасе, часть меня живёт в тебе и твоём сыне.

– Я надеялся, что вы выразились фигурально, – признался Палевский лихорадочно соображая, что ему делать в сложившейся ситуации.

При всей самонадеянности его не очень грела мысль заполучить во враги незримого короля древности, который был самым выдающимся правителем в истории эреев, во всяком случае, так утверждал Ник. Он сказал, что именно рай Реотан король Зимы дал мощный толчок развитию их цивилизации – мол, где угрозами, где подкупом, где военным давлением он объединил четыре самых крупных королевства и создал Коалицию Священных королевств, что вызвало невиданный ранее расцвет наук и ремёсел. По словам Ника, Реотан был чрезвычайно умён и всегда добивался своего – чего бы ему это ни стоило.

«В таком случае придётся договариваться», – вздохнул Палевский. Чёткого плана у него не было, поэтому он не представлял, каким образом подступиться к делу и заблокировать в мозгах Штейна того, кто предположительно являлся частью его бессознательной памяти. Присущая любому живому существу она по-прежнему была терра инкогнита даже для него, самого выдающегося учёного в области генетики. Ник тоже заявил, что не знает, как это делается, но обещал помочь, в меру своих умений. В общем, сложилась патовая ситуация, грозящая перерасти в преимущество древнего интригана. Палевский лихорадочно обдумал все «за» и «против» и решил идти на уступки.

– Рай Реатан, вы слишком сильны, чтобы Томас смог вас подавить. Хотите вы того или нет, но со временем вы его вытесните. Так не пойдёт. Как вы сами сказали, у него своя жизнь, а у вас своя. Единственно, кто может вас остановить, это вы сами, – приступил он к переговорам.

Реотан бросил на него укоризненный взгляд.

– От тебя, своего потомка, я ожидал большего, но ты унаследовал характер своих предков по линии дома Лета. О них нельзя сказать, что им не хватало ума, но они, как правило, проигрывали мне. По причине того, что были честны и прямолинейны до дурости, совсем как ты сейчас.

– А вы, значит, нет? – сказал Палевский с раздражением.

– Я – нет. И знаешь почему? А потому, мой мальчик, что после отца мне остался кусок скудной промёрзлой земли размером с Исландию, разорённый Риоголиз и совершенно пустая казна. Будь из меня такой же переговорщик, как из тебя, я сдох бы с голоду, причём в самый первый год правления. И ладно я, вместе со мной загнулись бы все те, кто остался верен короне королевства Зимы, – Реотан иронично улыбнулся. – Вот вы с Никотаном решили, что загони судьба современных чернокожих в условия Севера и они сразу же поумнеют. Нет, не поумнеют. Приспособятся – да, но не поумнеют. Нищеброды в снегах по-прежнему будут не жить, а выживать. Из-за лени и неспособности предвидеть последствия они будут охотиться на своих же сородичей, пока полностью не вымрут. Не перебивай! У тебя умозаключения, у меня опыт. Впрочем, что с тебя взять. Настоящий Таятан меня бы понял, а ты всего лишь избалованный мальчишка, который играет в правителя общества паразитов, живущих за счёт воровства. Что морщишься? Правда глаза режет? Ну так скажи мне, что такого выдающегося сделали твои вампиры? Может, вы защитили планету от излучения сверхновой звезды? Нет, вы бежите в надежде воспользоваться тем наследием, что оставила наша цивилизация.

Взбешённый Палевский со стуком поставил бокал.

– Вы не смеете называть нас паразитами! – с яростью выдохнул он. – Да, мы бежим, чтобы найти прибежище там, где может статься ничего нет. Но это не главное. В любом случае на Земле нам нет места. Я мог бы, но не хочу убивать миллиарды людей, чтобы вампиры могли занять место под солнцем. И нет, мы не бросаем человечество в беде. Наши КБ разрабатывают проект щита, который должен защитить планету от губительного излучения. Эти работы замедляют нашу экспедицию, но я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы и здесь успеть вовремя. Земля не погибнет. Она получит щит, а человечество – шанс на выживание. Хотел бы я сказать, что люди обязательно выживут, но я не Господь и стопроцентной гарантии дать не могу. Наши учёные лишь полагают, каким будет излучение, а что будет на самом деле никому не известно.

– Я же говорю, в тебе больше от дома Лета, чем от дома Зимы. Лично я выбрал бы геноцид и щит, – хладнокровно заметил Реотан.

– Вампиры – вчерашние люди. Каково им было бы жить после этого? Вы об этом подумали? – устало парировал Палевский. При его железобетонной уравновешенности вспышка ярости угасла так же быстро, как и вспыхнула.

– О том и речь. Они должны забыть, что когда-то были людьми. Впрочем, твой способ не хуже моего. Вдали от Земли они забудут о ней, а тебя будет греть благородный поступок по отношению к человечеству. Таятан, в душе ты романтик, но в жизни политик – к счастью для тех, кого ты ведёшь за собой.

– Надеюсь, что так, – Палевский вопросительно глянул на собеседника. – Так что будем делать с Томасом? Вы хотите окончательно его похоронить?

Испытывая его терпение, Реотан налил себе страшно дорогого коньяка и со смаком выпил.

– Не переживай. Это не я, а Томас потихоньку растворяет меня в себе и, думаю, скоро я полностью исчезну. Ну а ты в его лице приобретёшь ещё одну головную боль, – предупредил он.

– Ничего, переживу, – не смог скрыть облегчения Палевский, хотя с каждым разом циничный и умный гость из прошлого нравился ему всё больше.

Пришедший в себя Штейн ушёл, и он мысленно обратился к Нику, находящемуся в комнате по соседству.

«Ну, что ты обо всём этом думаешь?»

«Думаю, нужда в могущественном друге, возникшем из-за детской травмы Томаса, теперь отпала, и он постепенно перестаёт отделять его от себя».

«Удивительно, что Реотан выглядит реальной личностью».

«Ничего удивительного, это же рулат, реконструкция реальной личности… – Ник помедлил. – Кстати, это означает, что Штейн его прямой потомок. Помнится, наследник дома Зимы был младше меня, но я ни разу его не видел».

«Хочешь сказать, что Томас, как и ты, хронопутешественник?»

«Похоже, так оно и есть. Правящий дом Зимы всегда соперничал с нами и в нашем Риоголизе не переводились их шпионы. Я бы не удивился, узнав, что они украли чертежи хронокапсулы».

«Томасу было примерно десять, когда его схватили бандиты Пабло. Впоследствии он очень хотел найти родных, но, сколько мы ни пытались восстановить его память до похищения, он ничего не вспомнил. Она чиста как лист бумаги».

«Возможно, его хронокапсула была не столь совершенна, как моя, или её выход в реальный мир был неудачным и она, разрушившись, нанесла ему повреждения».

«К сожалению, нам уже не узнать, как было на самом деле, – Палевский призадумался. – Томас говорил, что когда его инициировали, ему было также плохо, как Мари. Он едва выжил. Может, дело не в кровавом бешенстве, сопровождающем перестройку организма, а в том, что он такой же, как мы, и инициация ему противопоказана?» – заметил он.

«Ну так проверь его геном. Мне тоже интересно из моего он времени или нет, – ответил Ник и, помолчав, добавил: – Если я тебе больше не нужен, я отправлюсь домой».

«Хорошо. Передавай привет Мари».

«Обязательно».

По окончании мысленного разговора Ник не сразу ушёл из комнаты наблюдения. Некоторое время он сидел за столом, анализируя поведение того, кто представился легендарным королём Зимы. Просматривая запись, он всё больше склонялся к мысли, что Штейн из его времени. Слишком уж правдоподобен он был в роли рая Реотана и знал то, что мог знать только тот, кто изучал историю королевств Ареи. К тому же, когда он говорил на эрейском, в нём чувствовался акцент, присущий жителям королевства Зимы.

А ещё Ник подметил, что во время своего представления Штейн двигался и держал себя так, как это свойственно тем, кому с ранних лет преподавали ритен, что было общепринятой нормой в знатных семействах и правящих королевских домах. «Нет, он точно из моего времени», – пришёл он к выводу.

В коридоре штаба ему встретился встрёпанный светловолосый мальчишка, в наушниках которого грохотала музыка. Кривая ухмылка на губах, разболтанная походка и руки в карманах наводили на мысль об уличной шпане и только цепкий взгляд внимательных голубых глаз удержал Ника от желания дать ему ментальный подзатыльник.

Отчего-то заинтересовавшись, он запросил тиаран о личности встречного подростка и тот сообщил, что это Анжей Сапковский, студент третьего курса Академии, и что в спецназе он числится под кличкой Хамелеон.

«Что ж, тогда молодец, отлично замаскировался», – подумал Ник и, обернувшись, натолкнулся на смеющийся взгляд мальчишки, который не преминул показать ему средний палец.

Раздосадованный Ник счёл ниже своего достоинства устраивать разборки с подростком и, повернувшись к нему спиной, быстрым шагом направился к гаражу, где стояла его личная авиетка.

«Эй, симпатяга! Вроде ж ты хотел познакомиться со мной, так чего удираешь? Честное слово, я тебя не съем!» – выкрикнул Анжей и захохотал, не подозревая, что находится на волосок от смерти. И хотя слухи о том, что Старейший обретается среди них, уже поползли среди вампиров, естественно, он не имел понятия, что смуглый красивый парень, одаривший его недобрым взглядом, это он и есть.

Ник сам не понимал, что его удержало от смертельного ментального удара. В общем-то, дерзкий мальчишка вызвал у него не столько гнев, сколько любопытство. Несмотря на внешнюю разболтанность, он почуял в нём внутреннюю дисциплину и нечто такое, что напомнило ему самого себя в детстве.

***

Палевскому не было нужды исследовать Штейна заново, было достаточно поднять его старые медицинские документы. Генные маркеры, вычисленные по его собственной семье, неопровержимо свидетельствовали, что он – чистокровный эреец. Не удовольствовавшись этим открытием, Палевский запустил выборочную проверку по вампирскому сообществу, в частности, по Академии и руководству кланов и, к собственному удивлению, выяснил, что их четвёркой количество эреев не исчерпывается. В их число входили его идеологический дуче Макс Беккер и глава клана Тигров Симон Моррисон – причём вместе с жёнами. Поскольку Софья Беккер и близнецы Тьен и Кати Моррисоны были их родными детьми, то они тоже были чистокровными эреями. Также чистокровными эреями оказались Иван Ладожский, с некоторых пор обретающийся под крылом главы СБ, и Анжей Сапковский из клана Дракона, который в настоящее время, как и дети Симона Моррисона, учился в Академии.

«Кажется, разработку дома Лета позаимствовал не только дом Зимы, но и остальные королевства», – с хищной насмешкой подумал король вампиров, когда получил результаты экспресс-проверки.

Не откладывая дело в долгий ящик, Палевский поручил Штейну разведать, что ещё скрывают от него Беккер и Моррисон – конечно, если они действительно что-то скрывают, помимо того, что они пришельцы из Ареи.

Более тщательная проверка выявила и других гостей из Пермского периода. Чистокровных эреев оказалось значительно больше, чем ожидал Палевский. По словам Ника, это могли быть беженцы из вольных государств, чьи открытия испокон веков служили движителями науки и техники в Священных королевствах.

Глава 23-4

ГЛАВА 23. Превалирование общественного долга над личными интересами – признак хорошего политика

Сопровождающий появился где-то на середине пути к Риоголизу. Авиетка шла в режиме невидимости и Ник поначалу не обращал внимания на самолёт, идущий тем же курсом, что и он. Понимание того, что это не случайный попутчик, пришло тогда, когда он увидел, что тот повторяет его маневры.

Тиаран вывел на экран характеристики самолёта-преследователя. Это была модифицированная модель беспилотника Х-43, способного развить скорость до 12 тысяч километров в час. Правда, Ника это не волновало; его авиетка была способна идти с вдвое большей скоростью и вдобавок подняться на высоту в триста километров. Вычислив, куда поступают данные с борта самолёта, он заложил вираж и, зайдя преследователю в хвост, самолично его расстрелял.

Как только бортовая камера самолёта мигнула, сигнализируя о перебое в передаче сигнала, Тамара Сабурова, она же Тамара Васильевна Шкловская, тут же поднялась со своего места за пультом наблюдения и, выйдя из комнаты, со всех ног бросилась к выходу из здания. Сев в машину, она дала полный газ и как пуля вылетела со стоянки.

Она успела вовремя. Спустя минуту после выезда её машины за пределы базы ВВС США, где она подвизалась в качестве гражданского консультанта, там раздался грохот и в небо ушла ракета – чтобы тут же вернуться и ударить в здание, где госпожа Сабурова совсем недавно находилась.

При расследовании выяснилось, что оператором была допущена ошибка, отчего сработал запуск ракеты, вот только Тамара ни на йоту не верила в его случайность, как утверждали штатовские спецы, смотревшие на неё по большей части с подозрением. Они не понимали, чем занята русская мадам, присланная ЦРУ. Сама Тамара помалкивала, не желая прослыть ненормальной, которой везде мерещатся вампиры. Пока в их существовании ей удалось убедить только директора ЦРУ, который начал активно рыть в этом направлении, чем подписал себе смертный приговор.

Как бывшая учительница младших классов из глухого посёлка на Алтае, стала гражданкой США, это отдельная история, но умный человек, задавшись целью, способен на многое – особенно тот, кто перешагнул грань допустимого. И не важно, что при этом у Тамары стоял вопрос её собственной жизни ли смерти. Рубикон был пройден. Возврата к прошлой жизни – пусть трудной и невесёлой, но без греха на душе – больше не было.

Чтобы вернуть себе душевное равновесие, Тамара должна была раздвинуть горизонты, что она и сделала. И не только это – она поставила себе цель. Великую цель. Она задумала избавить человечество от расы вампиров. Будучи умным человеком, она сразу разглядела в них угрозу и, не колеблясь, встала на сторону людей. О том, что будет с её дочерью, которая присоединилась к племени вампиров, Тамара старалась не думать. Точней, она надеялась, что Томас защитит Алису при любом раскладе, даже если человечество пойдёт на геноцид и попытается полностью уничтожить расу двуногих хищников.

Визит Штейна не стал для неё неожиданностью. Вопреки ожиданиям, он позвонил в дверь и вошёл в её квартиру без всяких вампирских или шпионских фокусов.

Рослый гость по причине зимнего времени был в кожаной чёрной куртке с меховой опушкой, плотных синих джинсах и высоких меховых унтах и своим присутствием сразу же заполнил небольшую прихожую. Тамара отступила к стене, давая ему дорогу, а затем подняла голову, чтобы понять с чем он пожаловал, и тут же отвела глаза.

– Заходи, Томас, – сказала она, собравшись с духом.

Как настоящий вампир, Штейн не преминул воспользоваться приглашением и, войдя, мельком оглядел довольно большую квартиру-студию.

– Вижу, ты неплохо устроилась, – резюмировал он и, сев в плюшевое зелёное кресло, с довольным стоном вытянул ноги. – Устал как собака, пока обследовал твоё тайное логово.

– Я там не прячусь, я там работаю, – сдержанно проговорила Тамара и снова смешалась, натолкнувшись на острый взгляд серых глаз, который обещал нечто такое, отчего её сердце вновь заколотилось как сумасшедшее. «Врёшь, меня так просто не возьмёшь», – стиснула она зубы, изо всех сил борясь с влечением, которое, как ей казалось, насылает на неё красавец вампир.

«Бабы есть бабы, даже самые умные из них покупаются на красивую обёртку», – подумал Штейн. В отличие от Палевского человеческие женщины не внушали ему отвращения, но к Тамаре он испытывал уважение и не хотел, чтобы их отношения строились на её чувствах.

– Ты уж определись чего ты хочешь: переспать со мной или убить, – сказал он шутливым тоном и Тамара, отпрянув к столу, схватилась за спинку стула.

– Тогда дай мне минутку, – пробормотала она и, сев, закрыла глаза.

Успокоившись, она открыла глаза и прямо глянула на Штейна.

– Извини, – улыбнулась она уже с полным самообладанием. – Думаю, ты знаешь, что производишь на женщин ошеломляющее впечатление. Вот и я не исключение. Эльза сказала, что мы чувствуем в тебе вожака.

– Ну да, я и есть альфа-самец, – усмехнулся Штейн. – Вот только бабы меня не слушаются и норовят всё сделать по-своему.

Он подался к Тамаре и его взгляд ужесточился.

– Радость моя, ты что творишь? Ты хоть понимаешь, что теперь я обязан свернуть тебе шею? – рявкнул он.

– Понимаю, – глаза Тамары наполнились слезами. – Прости, но иначе я не могу. Ведь вы, вампиры, недолго пробудете в подполье, а значит, вы угроза для людей.

– В таком случае у меня для тебя хорошая новость. Мы покидаем Землю, – сообщил Штейн.

– Что? – Тамара недоверчиво посмотрела на него. – Мне нужны доказательства, что это не обман, – резко сказала она.

Штейн смерил её внимательным взглядом, прикидывая, стоит ли иметь с ней дело.

По всему выходило, что стоит. Основательно похудевшая и стильно одетая Тамара больше не казалась женщиной средних лет, теперь она выглядела моложе своих тридцати и, судя по тому, как она быстро вошла в ЦРУ, её ждала блестящая карьера. Так что женщина, что стояла перед ним, представляла интерес и как женщина, и как деловой партнёр.

– Будут тебе доказательства. Собирайся.

После секундного колебания Тамара взяла тёплые вещи и отправилась в ванную, чтобы переодеться. В конце концов, захоти Томас её убить, ей было бы с ним не справиться, даже с пистолетом, что лежал у неё в сумочке.

Когда они сели в его машину, он протянул руку. «Дай сюда», – сказал он и она положила пистолет ему на ладонь. «Вот и умница. У вас, баб, семь пятниц на неделе, а мне лишняя дырка в шкуре ни к чему», – ворчливо добавил он и швырнул пистолет в открытое окно. Тамара понадеялась, что тот упадёт на землю и Штейн смерил её насмешливым взглядом – ему не было нужды читать её мысли, чтобы понять их ход.

– Даже не надейся. Пистолет упал в пустотную вымоину, завтра экскаватор сравняет её с землёй. ЦРУ его не найдёт. И телефон ты зря включила, наш разговор они не услышат.

– Что ж, ты предусмотрителен, – Тамара повернулась к нему. – Может, расскажешь, почему вы уходите с Земли? Кстати, на чём вы собираетесь её покинуть?

Штейн бросил на неё снисходительный взгляд.

– Естественно, на звездолётах. А ты думала, что раз мы вампиры, то переместимся при помощи магического портала? – сказал он с насмешкой в голосе.

– Если вы построили звездолёты, значит, дело плохо, – нахмурилась Тамара. Несмотря на весь свой скептицизм, она начала склоняться к тому, что, возможно, в его словах нет лжи и вампиры действительно хотят покинуть Землю.

– Верно, дела плохи, – подтвердил Штейн и свернул на магистраль, ведущую в Висконсин, соседний штат.

– Куда мы едем?

– Недалече. В Йеркскую обсерваторию.

– В обсерваторию? – у Тамары упало сердце. – В Землю ударит астероид, и мы все погибнем?

В панике она вцепилась в руку Штейна.

– Томас, умоляю тебя! Я сделаю всё, что прикажешь, только возьми Алису с собой! – выкрикнула она, не помня себя от страха. Как бы ни переменилась её жизнь, дочь по-прежнему была смыслом её существования.

– Да успокойся ты! Или мы попадём в аварию! – рыкнул Штейн и оттолкнул её от себя. – Тамара, перестань истерить. Во-первых, Алиса теперь и моя дочь. Естественно, она улетит вместе со мной. Во-вторых, ты ошибаешься, это не астероид.

После его слов Тамара обмякла на сиденье.

– Слава богу! – облегчённо прошептала она.

– Не радуйся раньше времени. Уж лучше был бы астероид. С ним куда проще. Пустил ракету с ядерным зарядом и все дела.

– Гнусный ты вампир! Сколько можно меня мучить? Скажи уже, наконец, что нас ждёт!

– Ну нет! Тебе нужны доказательства, и ты их получишь, причём не от меня, а от сотрудников обсерватории. Если думаешь, что они будут петь под мою дудку, то можешь приехать уже без меня. Или перепроверить в любой другой обсерватории, – резко проговорил Штейн и нажал на педаль газа. – Скоро мы будем на месте. Так что сиди и, пока можешь, наслаждайся неведением.

Ничего не ответив, Тамара отвернулась и уставилась во тьму за боковым окном, расцвеченную редкими огоньками строений, мелькающих за деревьями. Как и во время бегства из поместья Штейна, ей было одиноко и тоскливо. Жизнь для неё вновь потеряла смысл. Больше она не хотела знать, от чего погибнет Земля, сейчас ей хотелось лишь одного, чтобы поездка никогда не кончалась и тот, кто сидит за рулём, был рядом с ней до самого конца. Вот только она скорей отрезала бы себе язык, чем сказала ему об этом.

Штейн периодически поглядывал на Тамару и удивлялся самому себе. С ней он чувствовал себя так спокойно и хорошо, как ни с одной из женщин. «Будь она вампиркой, я бы приударил за ней и тогда, кто знает, что бы из этого вышло. Доведись мне выбирать между Эльзой и Тамарой, я, пожалуй, выбрал бы Тамару», – лениво подумал он. И в самом деле, Эльза будоражила его, создавая эмоциональное напряжение, что не слишком ему нравилось, а Тамару он воспринимал как тихую гавань, где можно укрыться от житейских невзгод. «Вот только мне не суждено в неё войти. Может, оно и к лучшему», – вздохнул Штейн.

– Включить тебе радио? – поинтересовался он и Тамара, помедлив, кивнула.

Так вышло, что ему попалась музыкальная волна и их окутала мелодия воды и света, под которую обычно медитируют. Звеня и переливаясь, она пела о счастье единения с миром и собой и Штейн, погрузившийся в умиротворённое состояние, даже вздрогнул, когда Тамара потребовала выключить радио.

«Чёртовы бабы! Никогда не поймёшь, что у них на уме», – сердито подумал он и связался по менталу с Палевским, намереваясь рассказать ему кто такая Тамара Сабурова. Этого требовало дело, в котором он отводил ей главную роль.

Конечно, Палевский был не в восторге, что глава СБ инсценировал побег менталистки, но план одобрил.

***

Штейн не ошибся в выборе. Убедившись, что вампиры действительно хотят спасти человечество от губительного излучения, Тамара пошла ему навстречу и он, чтобы ввести свою ставленницу в политический истеблишмент Земли, начал всеми силами продвигать её по иерархической лестнице ЦРУ.

Со временем, обретя влияние, госпожа Сабурова действовала умно, жёстко и решительно из-за чего вскоре получила кличку леди Ястреб и заодно предложение баллотироваться в Палату представителей США от штата Висконсин, который стал основным местом её жительства. Как только ей позволили сре́дства, она купила дом поблизости от Йеркской обсерватории и стала её постоянной посетительницей.