Текст книги "Пятерняшки для фитоняшки (СИ)"
Автор книги: Светла Литвин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Глава 3
Максим
Не знал с чем связаны такие резкие перемены в отношении меня, но мне это чертовски нравилось. Милая Синичкина, всячески проявляющая внимание, очаровывала всё больше и больше, и чтобы не спугнуть птичку счастья, я начал тормозить. Вместо того, чтоб завалить Таню на кровать сразу же по прибытии на дачу, принялся колоть дрова для камина и бани хотя их и так валом.
Всё успеется. После баньки и шашлыков под вино Таня точно будет вся моя. Мысленно смакуя возбуждающие планы на эту ночь, не заметил, как переколол все чурки, которых было немало, да ещё и при свидетелях, как оказалось.
Таня стояла на крылечке, накинув на плечи старую дедовскую телогрейку, такая смешная в ней, что я рассмеялся, балдея от состояния безумной влюблённости.
– Замёрзла?! Сейчас камин растоплю! – крикнул ей, собирая поленья для огня.
– Нет, не замёрзла, одной в доме скучно просто. – Синичкина храбрилась и при этом тут же ёжилась вредина.
Хоть и весна, а на улице было прохладно, как, собственно, и в доме, особенно в доме. В нём на несколько градусов ниже, чем на улице.
– Могу включить радио. Телека нет до лета, а то утащат. – подошёл ближе к Тане и чмокнул её в нос, холодный, точно замёрзла и отрицает, вот лишь бы слово против сказать.
Она поёжилась ещё сильней, после того как я тёплыми губами коснулся её холодного носа.
– Пошли в дом, у камина посидишь, согреешься. – позвал Синичкину за собой, она собственно и не сопротивлялась, и как только зашли в дом, села у камина всё в той же телогрейке.
В доме хоть и потеплело, но обогреватель явно не справлялся с примёрзшими за зиму стенами.
– А у моей бабушки на даче была печка, – мечтательно припомнила Синичка, – Прям посередине дома, такая, что все комнаты отапливала и я даже спала на ней, там было спальное место. Настоящая русская печка, картошку в котелке пекли, и каша рисовая с тыквой вкусная получалась, не такая, как на плите. – посмотрел на Таню, с каким голодным выражением лица она вспоминает про еду и сомнений не осталось, она голодная.
– У нас дача летняя, печка и не нужна, так приехать отдохнуть, камина и обогревателей хватает. – подбросил ещё щепок в маленькое растущее пламя.
– Огорода нет? – возмутилась больше, чем спросила.
– Бабуля только травку садит, мяту… – Таня, смеясь, перебила меня и я недоговорил.
– Мелиссу. – сказала и расхохоталась ещё сильней, смешно при этом морща нос.
– Ты знала да, что это просто чай? – поинтересовался для поддержания беседы, о том, что она знала я и так понял.
Не знала бы, тут бы сейчас не сидела.
– Да. Это же аромат моего детства. Бабушка всегда мяту и мелиссу в чай добавляла, и ещё лист смородины. Вкуснятина! – и снова её лицо озарилось неподдельным детским восторгом.
Поймал себя на мысли, что обожаю эти моменты, когда она радуется словно маленькая. Это невероятно мило.
– А у нас с тобой много общего. – дотянулся до Таниного носа, ткнул пальцем, ещё холодный.
– Ну-у-у на печке-то ты не спал. – гордясь своим достижением, заявила Синичкина.
В камине затрещали щепки, распаляя огонь, Таня сидела рядом и смеялась, а мне было так хорошо, словами не передать как. Не хотел, чтоб эти выходные и мой отпуск заканчивались, век бы тут на даче с этой хвастливой птичкой-Синичкой провёл.
Татьяна
Согревшись у камина, я подошла к окну и пыталась изучить территорию, хотя на улице уже начало темнеть и мало что было видно. Территория освещалась лишь одним прожектором, висящим на коньке дома. Максим ушёл проверять как протопилась баня, а мне было скучно и к тому же меня терзал один момент.
Как мы пойдём в баню, вместе или по отдельности? И я сама не могла ответить на этот вопрос. Как я хочу не могла понять, но категорично раздельного посещения бани не рассматривала. Просто определиться было сложно с тем, как Макс решит. Я глупо терялась в догадках.
– Баня готова! – громко объявил Макс, заглянув в комнату именно в этот момент моих тяжёлых раздумий.
– А мы вместе пойдём? – решилась и тут же спросила, чтоб не мучиться лишний раз сомнениями.
Когда сюда ехала, знала, чем всё закончится, но всё равно нервничала и было как-то не по себе. Хотя я готова от и до.
– А ты хочешь одна? – удивление Максима было равно разочарованию, он хотел вместе париться. – Я так-то веники запарил, надеялся отлупить тебя ими. – с улыбкой, шутя, он подошёл ко мне вплотную, руками прижимая к себе.
Я ничего не успела ответить, Максим уверенно коснулся моих губ, целуя по обычаю уверенно и умопомрачительно. Пол начал уходить из-под ног, а я стала отвечать на поцелуй Максима со всей присущей мне страстью. Руками обвила его шею и пальцами зарылась в его светлые и мягкие волосы на затылке, чтоб окончательно не потерять равновесие. От этих поцелуев голова невероятно кружилась, внизу живота от них зарождалось ощущение полёта и мне это нравилось. Век бы с Максимом целовалась, ведь именно эти поцелуи отметали все сомнения. Словно колдовство какое-то.
– Так как? Вместе идём? – спросил Макс, явно нехотя оторвавшись от моих губ, глядя на меня смеющимися глазами.
Я, только и смогла кивнуть соглашаясь, для слов сил уже не было. Мы с трудом добрались до бани, потому что не могли перестать целоваться постоянно останавливаясь.
– Давай раздевайся, а я пойду дровишек в мангал подкину они как раз прогорят пока мы паримся. – контрольной поцелуй в нос, – М-м-м. Тёплый, согрелась наконец-то. – определил он с радостью.
От такой заботы можно легко умом тронуться, когда не привыкла. У меня и было такое ощущение словно это всё нереально, глюки после удара по голове.
Максим вышел, словно специально оставив меня одну в предбаннике. Я ошарашено огляделась и ещё несколько секунд приходила в себя не в состоянии сообразить, что делать. Только что мы с Максом, страстно целуясь, сносили разные предметы, попавшиеся нам на пути, как резко я осталась одна. Словно водой холодной окатили, и я покрылась мурашками несмотря на тот жар, что стоял даже в предбаннике.
Немного постояв в оцепенении, неверными руками я начала стаскивать с себя одежду и как только на мне ничего не осталось, накинула на голову шапочку из войлока и юркнула в парилку. Жар был невыносимый, но на нижней полке уже была постелена чистая простынка и я на неё улеглась осторожно животом вниз, вытянув руки вдоль тела. Так мне показалось менее пошло. Ткань тоже нагрелась и была словно кипяток, но кожа быстро привыкла к температуре, забирая часть жара себе. По шее моментально скатилась капелька пота, я вся заблестела словно только что водой облилась. Каждая секунда в этом пекле мне казалась минутой, поэтому когда Макс зашёл с вениками в руках, обмотанный по пояс полотенцем, я обрадовалась. Иначе пришлось бы выбегать в предбанник, чтоб отдышаться, портя интимный момент.
– М-м-м какой вид, какой вид… – мурлыча, с довольной улыбкой прокомментировал он, нагоняя на меня жар вениками из-под потолка.
– Да, у меня тут тоже вид прекрасный. – взглянула на его прикрытие, полотенце так выступало вперёд, что сдавало всё желание Максима.
Вообще, это было очень даже мило, что он прикрылся. В этом проглядывалась забота и даже уважение, ведь не будь он в полотенце, сейчас бы тряс своим хозяйством прямо перед моим лицом.
– Готова Синичкина? – загадочно спросил Максим, с нескрываемым ехидством.
– К чему? – вскинула голову, чтобы посмотреть не его лицо, что-то внезапно страшно стало, мысли о маньяках в кустах вернулись в мою дурную голову.
– К этому. – Максим покрутил в руках веники, – Лупить тебя буду. – сказал так хищно, при этом улыбнулся очень добродушно.
– Лупи. – положила голову на горячую простынь, Максим нахлобучил мне на голову и лицо шапочку и принялся водить вениками по телу.
Невероятно приятные ощущения довольно быстро сменились хлёсткими ударами. Максим меня реально лупил, я даже ойкала периодически.
– Переворачивайся. – велел, оставив мою спину в покое.
Кряхтя, кое-как перевернулась и улеглась уже на спину ощущая приятное покалывание на коже. Максим снял с меня шапочку и прикрыл ею лицо, заботливый аж странно.
– М-м-м. – замурлыкал довольно, проводя кончиками берёзовых веток по затвердевшим соскам.
– Щекотно. – захохотала, пытаясь прикрыться.
– Всё-всё! Больше не буду, руки по швам гражданка Синичкина! – приказал Макс на военный манер, а я тут же выполнила приказ, представляя, как он сейчас улыбается.
Что удивительно, в бане мы в итоге только парились и мылись, Максим не совершал никаких попыток перейти к большему несмотря на наше сильное возбуждение. Лишь поцеловал один раз особенно возбуждающе и долго, когда намыливал меня гелем для душа.
После бани мы вновь разошлись. Я ушла на кухню, Максим к мангалу. Мне он велел отварить такой вредной на ночь картошки и превратить овощи в салат.
– Один разок можно. – разрешила сама себе, вздохнув, потуже затянула пояс махрового халата и принялась за дело под приятный треск горящих в камине дров, доносящийся из гостиной.
Поначалу, узнав, что в доме, кроме радио ничего нет, я расстроилась, думала, что будет скучно, но эта уютная тишина мне в итоге понравилась и даже приёмник не нужен.
Когда у меня только закипела картошка, Макс уже занёс шампуры с дымящимся и ароматным мясом. Тут я и поняла, какая голодная.
– Я умру, если не съем хоть кусочек! – в руках у меня был нож и огурец, так что Максим великодушно покормил меня с рук, стянув горячий кусок мяса с шампура.
– Вкусно? – его довольное в этот момент лицо и мне доставляло невероятное удовольствие наравне с сочным дымным мясом.
Может быть, это любовь? Так ведь и должно быть, когда радуешься именно тому, что он рад, а не только ты.
– Очень, но картошка ещё не готова. – призналась с сожалением.
– У тебя и салат не готов, давай помогу. – Максим пристроил шампуры с мясом на большое блюдо и встал рядом помогать, то и дело в шутку подталкивая меня бедром.
После отношений с Егором в стиле принеси-приготовь-подай поведение Макса и его отношение к готовке казалось мне ещё чудом. Какой-то сказочный мужик ей-богу!
Когда мы вместе быстро нарезали салат и накрыли своеобразный стол, постелив плотное покрывало прямо на полу возле камина, у нас и картошка сварилась. Максим где-то нашёл две обычные хозяйственные свечи и зажёг их, создав настоящий романтический ужин, погасив электрический свет. Всполохи огня озаряли его лицо забавной игрой света и тени. То выхватывали голубые глаза, то поглощали, то делали губы алыми, то крали и их розовый цвет. Я смотрела на него как заворожённая, забыв, что хочу есть.
– Знаешь, о чём я сейчас думаю? – хотя я ещё не успела выпить вина, но меня уже несло на откровенный разговор.
– О чём? – Максим, как всегда, улыбнулся наполняя обычные гранёные стаканы красным полусладким вином.
– Что я зря от тебя бегала. – после того как сказала мы с Максимом чокнулись под его строгое «не зря».
Наш поздний вечерний ужин плавно перетекал в ночной, вино закончилось, а мы всё говорили и говорили обо всём подряд запивая теперь мясо горячим чаем и подкидывая дрова в камин, пока я не зевнула от усталости.
– Закругляемся! – скомандовал Макс, поднявшись, и предлагая мне руку, – Насыщенный день, ты устала. – сделал он свои выводы, когда я спать совсем не хотела, поднялась вслед за ним и начала бессовестно домогаться.
Целуясь, мы стаскивали друг с друга одежду, совсем не плавно перемещаясь в сторону спальни, а топая как стадо слонов. Максу было проще, на мне, кроме халата так ничего и не было, и он уже голой опрокинул меня на кровать, а я успела стащить с него лишь рубашку и футболку. В комнате без камина было совсем темно, зрение значения теперь не имело, лишь касания кожи к коже и звуки дыхания, сбившегося от поцелуев, снимаемых остатков одежды, раскрываемой упаковки с защитой.
Хоть мы и рухнули уже на кровать, Максим не торопился, но при этом и не терял страсти. Каждый его поцелуй в шею, ушко, ключицу, каждое касание рук, ласка пальцами напряжённых сосков, всё это было наполнено страстью и настоящим мужским желанием доставить удовольствие.
Мне казалось, что я перегрелась, стало жарко и невозможно уже было довольствоваться только поцелуями, объятиями и прочими взаимными ласками, а Максим словно понял меня без слов…Или я что-то ему всё же сказала… Совсем не помню. Этот момент миновал моё сознание, в нём отложился лишь размеренный толчок, наполняющий и возносящий куда-то выше, чем здесь и сейчас.
Максим не только двигался во мне, но и по-прежнему целовал в губы, ласкал грудь и касался меня пальцами везде, где мог дотянуться. Я была близка к оргазму, но долго сопротивлялась, балансируя на остром по ощущениям краю пропасти, желая получить всё больше и больше приятного чувства наполненности, которые непременно потерялись бы в момент яркого падения. Максим тоже сдерживался, несомненно, желая, чтоб я была первой, но не выдержал и толкнулся особенно мощно, шумно выдохнув с преждевременным разочарованием. Я расслабилась, отпустила себя и тоже рухнула в манящую пропасть оргазма вслед за ним вздрогнув всем телом.
Через пелену кайфа до моего слуха доносился неясно чем вызванный смех Максима, но мне пока было не до выяснений что к чему. Так стало хорошо, что эгоистично ни во что не хотелось вникать, только наслаждаться ощущением гуляющего по телу тока.
Максим
Так долго я старался доставить Тане удовольствие и всё никак! Уже сдался и думал, что снова облажался, как всё внезапно получилось. Задрожала в оргазме моя Синичка, крепко обхватив меня ногами. Смех то ли от радости, то ли от нервного напряжения сам собой рвался наружу. Да, скорей истерический, потому что я никак не мог заткнуться, а Таня уже пришла в себя.
– Чего ты смеёшься? – возмутилась, тяжело дыша.
Я и сам задыхался после такой нагрузки ещё и смеха и в итоге закашлялся.
– От восторга. – частично скрыл причину своего дурацкого хохота, и освободив Таню, хотел устроиться поудобней позади неё, чтоб отойти немного.
Но Таня не дала даже расслабиться, засобиралась куда-то, упрямо отмахиваясь от моих объятий.
– Что случилось? – ну и испугался же я в этот момент, пока не услышал весёлый Танин голос.
– Нет, я водички попить. – задорно заявила она, бессовестно портя сладкий момент.
– Лежи, я сам принесу! – самостоятельная блин какая.
Одним движением руки резко завалил Синичку на кровать, отчего она забавно взвизгнула. Перемахнул через неё и не нащупав в темноте тапки, пошлёпал по ледяному полу на кухню.
– Воды или компот?! – поинтересовался у Тани крича прям с кухни, от света глаза немного слезились и ни в какую не хотели открываться, и на самом деле дико хотелось спать.
Свежий воздух, баня, вкусная еда и секс сделали своё дело, я валился с ног, поэтому и не удивился, когда от Синички ответа не последовало. Вернулся в комнату и обнаружил свою птичку сладко спящей, минуту невыждавшей воды. От этого милого личика с алыми припухшими губами просто дыхание сорвалось, дальше происходило всё словно в тумане или под каким-то гипнозом.
Включил настольную лампу, максимально тихо порылся в шкафу ища корзинку бабули. Именно в ней она хранила ремонтный набор с заплатками, пуговицами, иголками, а главное, нитками.
– Есть! – вырвалось у меня, когда нашёл то, что искал.
Моя радость была излишне громкой, я поморщился от самого себя, а Таня даже не шелохнулась настолько крепко спала по самую шею спрятавшись под одеяло. Теперь мне предстояло добыть танину руку из-под него. Практически ювелирная операция по выявлению необходимых мне данных, а именно размера Таниного безымянного пальчика.
Я даже не замечал, что грызу собственную губу, когда добрался до нужного мне безымянного и оборачивал его толстой ниткой. С нервов так тупил, что первая мерка оказалась идиотской, я обернул Танин пальчик два раза и выходил размер кольца даже больше, чем на меня. Вторая попытка была уже намного удачней, один оборот я аккуратно обрезал нить и припрятал её в бумажник.
Фух! – выдохнул и с невероятным облегчением забрался к Синичке под одеяло.
Теперь ото сна меня ничего не спасло, ни волнение, ни возбуждение и накрыл он меня моментально.
Глава 4
Татьяна
Не помню, как заснула, но просыпалась я нехотя и только потому, что меня настойчиво будил Максим, а мне хотелось его за это стукнуть.
– М-м? – мыкнула, глядя на него вопросительно, едва раскрыв глаза.
– Ты горишь вся, – на этом заявлении он приложил ладонь к моему лбу, та оказалась очень холодной. – У тебя температура. Вот это выпей. – Максим протянул мне стакан с мутной жидкостью и тут до меня дошло, как сильно я хочу пить.
Присела и взяла заветный стакан хоть и с лекарственной, но всё же водичкой. Максим дождался пока выпью кисловатую жидкость, забрал пустой стакан и тут же спросил;
– Болит что-то? Ну-ка рот открой! – за ночь он словно изменился и был сейчас совсем другим, строгим, что ли, или, возможно, даже злым.
Мгновенно у меня промелькнула мысль, что он со мной больной возиться не хочет, поэтому и злится.
– Не болит у меня ничего и рот я не открою. Я спать хочу! – проворчала и рухнула совершенно без сил обратно на подушку, словно меня припечатало чем-то к ней.
– Ты здоровая вредная, а больная ещё вредней. – хмыкнул он, – Ладно, спи, бульон сварится разбужу, и чтобы поела у меня. – Макс сказал это всё строго, но с заботой.
– А если не поем? – решила, повредничаю раз я всё равно уже вредная.
Максим усмехнулся, присел на край кровати приобняв меня. Он медленно наклонился и зашептал на ухо;
– Запеленаю тебя…и накормлю… – этот шёпот просто свёл с ума, а напоследок Макс ещё и поцеловал меня за ушком. – Всё! Спи! – резко встал и подоткнув мне одеяло со всех сторон, ушёл из комнаты.
Я ещё глаза не закрыла, как он вернулся с какой-то плотной тканью в руках.
– Окошко зашторю, чтоб тебе поуютней спалось без солнца. – он перекинул ткань через натянутый шнур с тюлью и действительно стало лучше глазам.
– Спасибо. – поблагодарила и даже поцелуйчик воздушный отправила.
Как-то само собой получилось, а Максим засиял от этого словно то самое солнышко, от которого меня спасает. Он ушёл, прикрыв за собой дверь, а я уснула. Когда Макс разбудил второй раз у меня уже отчётливо болело горло.
– Температура спала, болит что-то? – поинтересовался он, трогая мой лоб тёплой ладонью.
– Горло. Немного. – нехотя призналась, но скрывать было глупо, я просто-напросто охрипла.
– Вот это всё, потому что ты рот не открыла! – возмутился Максим и тут же мягко добавил; – Ладно, буду лечить тебя сейчас. Бульон куриный. Садись поудобней.
Я села на подушку, оценив свой лечебный завтрак. В глубокой белой тарелке была налита, как мне показалась обычная вода. Курицей тут если и пахло, то мне это было неведомо. Мой нос из-за болезни отказался определять запахи.
Я протянула с сомнением к этой тарелке руки в попытке взять её, за что получила лёгкий, но звонки удар по правой руке.
– Руки! Я тут дохтор. – смешно коверкая слово «доктор», заявил Макс.
– Ты патологоанатом, вообще-то. – мне было так смешно, что я смеялась, не замечая больного горла.
– Мы патологоанатомы тоже врачи, между прочим. Ладно, неважно, но теперь я заставлю тебя открыть рот. Давай! – Макс зачерпнул ложкой бульона больше похожего на воду и поднёс к моим губам.
Но стоило только мне открыть рот, как этот хитрец вернул бульон обратно в тарелку. Вместо кормления меня ждал самый настоящий осмотр патологоанатома, как бы это странно ни звучало. Тёплой от бульона ложкой Максим прижал мой язык, и подсвечивая себе неизвестно откуда взявшимся фонариком, начал изучать моё несчастное горло. Добился-таки своего, не мытьём так катаньем и сопротивление бесполезно, я только беспомощно мычала.
– Всё ясно! У тебя тонзиллит. – сказал Макс, и прибрав фонарик в карман джинсов, принялся меня кормить бульоном.
Вкуса я не чувствовала, только то, что бульон солёный и тёплый, но после того как выпила весь, мне действительно полегчало.
– Спасибо. А папа с овощами варит и мяско кладёт, ещё лук свежий мелко рубит и перец чёрный туда сыпет. – поделилась, возвращаясь в горизонтальное положение, на взбитую Максом подушку.
– Это же целый суп уже, а не бульон. И что ты всегда его съедала? – поинтересовался Максим с подозрением, прищурив глаза.
– Нет. Пару ложек, и всё. – действительно папин бульон был тяжеловат для еды во время болезни, когда и аппетита-то нет.
– Сейчас я лекарство принесу и тебе надо позвонить на работу, сказать, что ты уходишь на больничный. – заявил Максим, уходя с пустой тарелкой.
Я ему вслед хотела крикнуть, но больное горло не позволило, спросила его, когда он вернулся с тёмным пузырьком и чайной ложкой.
– А я на больничный ухожу? – Максим на мой вопрос не ответил, сосредоточенно отсчитывая капли коричневой настойки.
– Уходишь, конечно. Нечего людей заражать. Во рту подержи. – ответил Максим, протянув мне лекарство.
Я послушалась, немного подержала во рту жгучую жидкость и выпила, отчего меня передёрнуло. Настойка была на спирту, и мерзкая на вкус.
– От куда у тебя тут нужные лекарства? – задала наводящий вопрос, ведь и курицу вчера мы не покупали, только мясо на шашлык и так, по мелочи.
– Пока ты спала, я в город съездил. Курица же нужна была и от температуры у меня тут ничего не было. Ибупрофен только, но у него срок годности вышел этой зимой. Спать ты, наверное, уже не хочешь, могу включить радио или почитать, а можем уехать в город. – предложил Максим, проверяя вновь мою температуру, приложив ладонь ко лбу.
– Почитай мне. – ехать в город мне совершенно не хотелось, там бы папа сварил свой куриный суп, нервничал и так далее.
Мне было очень приятно получать от Максима заботу и внимание, ведь за мной так только папа всегда и ухаживал во время болезней. Но он же мой папа и это естественно, а вот встретить такого заботливого мужчину большая удача.
Максим сходил за книжкой и прежде чем начал читать заявил;
– Узнаешь, что за книга, женюсь на тебе! – по его лицу стало ясно, что он серьёзен и вовсе не шутит.
Не знала, что ответить, просто улыбалась как дурочка. Счастливая дурочка, даже несмотря на болезнь, а потом и ответ нашёлся, точнее вопрос.
– А если не узнаю? Не женишься? – скорчила обиженную моську, словно и правда готова за него замуж выйти прямо сейчас, а он гад не зовёт.
– М-м. Недельку подожду, потому другу книгу тебе почитаю. – серьёзно ответил Макс. – Слушай! Глава первая. Прощанье. – выразительно объявил он и принялся читать. – Часов около пяти утра на скотном дворе экономии раздался звук трубы. Звук этот, раздирающе-пронзительный и как бы расщеплённый на множество музыкальных волокон, протянулся сквозь абрикосовый сад, вылетел в пустую степь, к морю, и долго, и печально отдавался в обрывах раскатами постепенно утихающего эха…
А я ведь знала что это за книга, но совершенно теперь не знала что делать.
Максим
Сделал небольшую паузу, по лицу Синички моей было отлично видно, что это за книга она точно знает, но явно сомневается, говорить мне или нет. Вдруг я не шутил и придётся ей замуж за меня выходить. Самое смешное было то, что я действительно не шутил и колечко уже полдня в кармане джинсов болталось. Купил ещё утром, вместе с курицей и лекарствами.
Короткой паузы Тане было явно мало, и я продолжил читать дальше.
– …побежал к обрывам. – я дочитал первую главу и захлопнул книгу, Синичкина молчала, вредная зараза такая!
– Не знаю, что за книга, точнее, что-то знакомое, но не помню. Ещё почитаешь? – Таня выбралась из-под одеяла и засобиралась куда-то.
– Это Катаев. Белеет парус одинокий. – сказал название, чтоб Синичкина зря не терзалась, я через неделю-другую ей почитаю. – А ты куда? У тебя постельный режим, между прочим.
– Да знаю я! – нервно вскрикнула Таня, натягивая на ногу тёплые носки, которые я ей приготовил, но надеть не успел. – В смысле про постельный режим, – добавила истерично, а оттого очень забавно, – Но не стану же я простите в кровать всякие делишки творить?
– Иди, конечно, только телогрейку накинь, а я пока чайник поставлю. – Таня, кивнув, пошла в прихожую одеваться, я двинул на кухню, обдумывая идею с книгами.
Она пришла в голову совершенно случайно, я и не планировал всё произошло спонтанно, но это очень даже удобно. Таня может говорить, что не знает, пока не признает хоть одну из книг и это намного лучше, чем услышать сразу «нет» или эфемерное «мне надо подумать».
Когда Синичка вернулась, мы сели у камина с чаем и малиновым вареньем. Таня грела ноги у огня, а я продолжал читать, редко отвлекаясь на чай и так до тех пор, пока не пришло время снова пить лекарство. Заставил Таню поесть, дал ей лекарство и повёз всё же в город, а то что-то она ближе к вечеру окончательно расклеилась и всё чаще кашель беспокоил.
– Я провожу! Вот это возьми. – отдал Тане пакетик с лекарствами, – Я там расписал, что и когда пить, и я ещё приеду, и звонить буду. – она, кивнула соглашаясь, хорошо, что хоть в этом не спорила.
– Ты это, не провожай, я сама дойду. – вновь начала вредничать Синичкина, а как не провожать?
Я бы, вообще, с ней не расставался больше, тем более, когда болеет и плюс ко всему вещей Синичкина на дачу набрала целую сумку.
– Я провожу. – сказал настойчиво, чтоб не припиралась и вышел из машины, потом помог выйти Тане, достал из багажника сумку с её вещами.
И хорошо, что я не уехал, а решил Таню проводить, так как дома у неё творился явный беспредел. Дверь была закрыта изнутри, и мы долго не могли попасть в квартиру, Таня даже начала переживать, что с отцом что-то случилось. Но вот нам открыла наглая девица в домашнем халате и зыркнула на Таню так, словно Таня тут никто. От этого даже я охренел, мягко говоря, и не представляю даже, что творилось с Синичкой в этот момент.
– Вы кто? – нагло поинтересовалась самая натуральная коза, даже нет, козлиха, не пропуская на порог Таню!
– Что это значит кто я?! Пройти мне дайте в мою квартиру! Папа! – заорала Синичкина впадая в панику.
– А ты Таня? Так бы сразу и сказала, чего орать-то?! – фыркнула эта овца и пошлёпала в сторону кухни.
– Где мой отец?! И что вы тут делаете?! – Таня понеслась за ней, я за Таней, прям любимая передача бабули на первом и вот-вот назреет драка.
– Он за краской поехал, у нас ремонт. Детскую делаем. – наипротивнейшим образом щёлкая семечки, заявила девица.
– У вас? Детскую? Что это значит вообще? И где собака кстати?! Максим посмотри, где Крот! – закричала Синичка, с подступающей истерикой.
– Да нет его тут, у меня аллергия и вообще некогда мне с псиной твоей возиться, ты завела, ты и ухаживай и вещи свои забери, я уже собрала. А то нам с Димой полы менять надо и сумки твои держать особо негде.
– Что?! – взвыла Таня и тут же закашлялась, я вовремя успел поймать её, иначе овца стала бы лысой крысой.
Кое-как отволок Таню в ванную комнату, чтоб умылась и успокоилась. Всё, было похоже на рейдерский захват жилплощади, я уже почти набрал друга Громова, который мог помочь, но отбил звонок, так как в прихожей появился Танин горе-папаша.
Сразу было понятно, что овца тут права качает с его подачи и поэтому когда старый мудак протянул мне руку, я здороваться не стал, вообще хотел ему врезать пару раз.
– Собака где? – та же коза что-то вякала, что его тут нет, а где Крот я не узнал и выяснить этот вопрос сейчас мне было крайне важно.
– Таня! Ты тут? – папаша не ответил на мой вопрос и попытался отстранить от двери, я же не дал ему этого сделать.
– Там она. Умывается. Где Крот скажите, мы его заберём. – живой же он, раз нам предложили его забрать, о том, что эта овца могла пса усыпить, я старался не думать.
– Сейчас я дам адрес. – папаша Танин поплёлся в комнату так, словно это его сейчас из квартиры выселяют и что немаловажно, коза его сидела на кухне не высовываясь.
Таня успокоилась не сразу. Я даже начал переживать, долго она умывалась, потом вода шуметь перестала, а Синичка моя всё не выходила.
– Максим, ты уезжай, я разберусь. – промямлила, когда вышла, белая как бумага.
– У меня адрес передержки, где находится Крот. – больше ничего говорить не пришлось, Таня только устало кивнула и ушла в комнату к отцу-мудаку на разговор.
Определённо у нас с ней много общего, плюс с родителями не повезло, но у Тани нет мировой бабули как у меня, а это огромный минус.
С отцом Синичка разговаривала меньше, чем умывалась и спустя несколько минут мы обратно вернулись в мою машину. Я был бы рад увезти Таню к себе, но явно не при таких дерьмовых обстоятельствах.
Татьяна
Никогда бы не подумала, что мой отец способен на такое предательство. Ещё таким вот наглым способом взять меня и выставить вон на какую-то съёмную квартиру! Больную! С бухты бархаты! Но главная обида стояла комом в горле за Крота. Маленькому даже швы ещё не сняли и от одной мысли как ему, наверное, одиноко в незнакомом месте с чужими людьми становилось дурно до тошноты.
– А телефон там есть? – впервые заговорила с Максимом после того, как он увёз меня.
– Что? Где? – вид у Макса был возмущённый, и он не сразу понял смысл моего вопроса.
– Передержки, где Крот, хочу позвонить, сказать, что мы едем. Если не заберу его сегодня с ума сойду просто.
– Всё будет хорошо. – Максим отвлёкся от дороги лишь на секунду, чтоб взять меня за руку и крепко зажать её своей горячей ладонью.
Через полчаса бумажной волокиты мы смогли забрать Крота, и я стояла на пороге квартиры Максима и его бабушки. В съёмную квартиру, которую любезно предоставил мне отец, Максим даже посмотреть не пустил, а я мало хотела туда ехать.
– Бабуля! Это мы! – крикнул Макс, помогая мне снять куртку, что было сложновато с Кротом на руках.
– Кто мы? – послышалось из кухни и к нам навстречу вышла милая пожилая женщина, очень напоминающая мне мою бабушку.
– Мы! Твой внук, невеста твоего внука и пёс невесты твоего внука. Голодные, холодные! Кормить нас будешь? – пока Максим шутя нас с Кротом представлял у меня тряслись коленки, и я крепко прижимала к себе похрюкивающего пса, который так и норовил выскочить.
– Естественно буду. У невесты имя есть? – строгий голос женщины меня ничуть не удивил, даже порадовал и успокоил, так как наравне со строгостью в нём звучала доброта.
– Таня. Синичкина. – представилась раньше, чем меня представил Максим и от волнения добавила, – Пёс невесты Крот. – я торопилась словно имя имело значение не погонят ли нас и от сюда.
– Почему Крот? Да поставьте вы собаку, что вы надрываетесь?! – возмутилась бабушка Максима.
– Он слепой. Бабуля, есть хотим! – ответил Макс, пропихивая меня в свою комнату.
