Текст книги "Пятерняшки для фитоняшки (СИ)"
Автор книги: Светла Литвин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Глава 12
Татьяна
Было очень волнительно заходить в кабинет Дмитрия Артуровича даже в ободряющей компании любимого супруга.
Хотя результатов анализов я ещё не знала, но уже надеялась, что сделать пластику живота можно.
– Добрый день. С наступающим. – прошептала я, Максим пожал хирургу руку кивая.
– Здравствуйте. С праздником и вас! Такс…Татьяна Дмитриевна. Анализы песня! – сердце моё пропустило удар, в тот раз он тоже так сказал. – На этот раз весёлая! – обрадовал, я выдохнула с облегчением, – Гемоглобин сто двадцать восемь. Это тоже всё в норме, тут и тут, ну в общем-то всё прекрасно. При таких данных я вам операцию провести могу. А чего стоим? – Дмитрий Артурович взглянул на нас из-под очков с удивлением.
– Да это мы от нервов что-то. – оправдалась я, утягивая Максима на стул, и сама тоже села.
– Раз всё прекрасно, назначаю вам на третье января операцию. – спокойно сказал хирург, а я подумала, что он шутит или январь с февралём путает.
– Давайте на второе января. – встрял Максим.
– В смысле третье и второе? А праздники? А Новый год? – возмутилась я, округлив глаза на торг этих двух супчиков-трудоголиков.
– Вот именно что праздники, я получил с трудом выходные. Либо сейчас операция, либо ждать придётся чёрт знает сколько. – строго и безапелляционно заявил муж, отворачиваясь от меня, словно я тут вообще лишний элемент.
Ох! Вот любил он за меня всё решать и сейчас отрывался в этом.
– А при чём тут ты? Работай себе на здоровье, а операцию назначим на после праздников. Число на двенадцатое. – выбрала дату, глянув в календарь.
– Нет. – тихо и без доводов произнёс Максим.
– Почему нет? – удивилась я.
– Потому что нет. Это операция и швы, а ты с пятью детьми? Чем раньше, тем лучше. – спокойно объяснил муж и обратился вновь к врачу, – Дмитрий Артурович, что хотите просите нужно второго. Января. – уточнил, чтоб точно не февраль.
Врач тяжело выдохнул и шумно всосал воздух широкими ноздрями.
– Да я понял уже, что вы бы и на первое января были не против. На первую половину дня только не рассчитывайте, у меня тоже жена есть, и она со мной разведётся, если я не съем оливье с её мамой в обед второго января. – перебирая листики с моими анализами, мрачно произнёс хирург.
Выйдя из клиники, я была в таких разноречивых чувствах. С одной стороны, красота, с другой стороны, дети и их первые новогодние праздники. Но Максим так всё грамотно подстроил, я смогу отлежаться пока он будет с детьми… Да и решили уже всё и выбора вроде как нет.
– Да не расстраивайся ты так. – муж притянул меня к себе и добавил, – Может хоть папой начнут называть.
Меня эта его забота насчёт папы уже смешила, он везде её вставлял и с такой иронией. Грех не рассмеяться.
– Назовут. Обязательно назовут. Ты самый лучший папа и сказочный муж. – повисла у супруга на шее, дотянувшись до его губ.
В этот момент вспомнились все мои сомнения на его счёт, глупые мысли и желание отшить. От последнего бросило в дрожь.
Что же было бы, если бы я его отшила? Эти мысли я решила высказать, думая, что Максиму будет приятно знать.
– А я иногда думаю, что я делала, если бы отказалась от тебя. Не пошла бы на свидание, дала бы полный отворот поворот, я же хотела.
– Какой бы стала твоя жизнь? Проще. – сам спросил и сам же ответил пнув кусок слипшегося снега у обочины.
– Хм. Иногда я так устаю, что ног не чувствую, иногда так, что не могу заснуть и плачу от этого зная, что мне вставать через три-четыре часа. Кто-то назовёт мою жизнь адом и кошмаром, а меня идиоткой, но знаешь что? – посмотрела мужу в глаза со всей любовью.
– Что? – спросил с нетерпением.
– Я счастлива. И с ужасом думаю о том, что могла тебя потерять и всё это потерять. Кстати, я и замуж за тебя выходила Катьке назло! – призналась-таки в самой страшной своей пакости папиной жене.
– Страшная месть, бедная Катюха. – посмеиваясь, оценил Максим, прижимая меня крепко к себе, до треска одежды, – Я тебя тоже очень люблю. Насквозь прям! – и поцеловал, конечно.
Рьяно и настойчиво с жадностью словно отбирают.
– А знаешь что? – хитро посмотрела на мужа отрываясь от него с неохотой, но сказать хотела.
– Что?
– У Нового года не мандариновый аромат. – я посмеялась и Максим тоже, потому что мы оба понимали о чём я.
– Я пропах ими? – он нюхнул рукав своего пальто, и мы всё же двинулись к машине.
– А я что нет? – удивилась, ведь две коробки, доставленных утром подгузников, простояли в прихожей возле гардеробной полдня и всё успело пропахнуть этой вездесущей отдушкой.
– Больше эту фирму не заказываем иначе от нашего дома начнут шарахаться все соседи, а от меня все сотрудники. – заявил Максим, открыв мне дверь автомобиля.
– Может их занести в гараж и там проветрить? – жалко было денег, Максиму с неба не падают, с трудом зарабатывает.
– Мать, ты с ума сошла? – с усталой улыбкой супруг повис на двери.
– А что?
– Ну они так через коробку и упаковку воняют, что будет, если ты это всё вскроешь? И ладно ещё один такой ароматный подгузник по дому будет перемещаться, благоухая цветочками и детской присыпкой, но пять ядрёных ароматизаторов на наш дом многовато. У нас еда пропахнет этим чудом ясельной гигиены. Лучше раздать нуждающимся, тем у кого по одному ребёнку и после Нового года. Он должен пахнуть мандаринами и ёлкой! – на этом Максим мягко закрыл дверь, и обойдя машину, сел за руль.
Новый год
Татьяна
Планировать что-то с пятью детьми просто нереально, но мы всячески старались успеть встретиться за праздничным столом хотя бы в полночь и чокнуться бокалами. Соседи начали запускать салюты на час раньше перебудив громкими залпами всех кроме Юли. Она так плохо спала в последние дни из-за зубов, что сейчас навёрстывала упущенное, хоть из пушки стреляй.
Юля – ребёнок наоборот. Вот уж точно!
Отмечали всей большой семьёй у нас дома, так как он большой и помощников с детьми сразу прибавлялось. Поэтому, как и на дне рождения Максима почти каждому достался малыш.
Мои сводные братья копошились у ёлки в игрушках, мама держала Витю, папе достался Егор, Катя взяла Сашу, а дядя Ваня тутушкал Влада. Все в смешных шапочках с рожками оленей, идея Максима.
– Давайте фотографию сделаем у ёлки. – предложила бабуля, выставляя камеру на штативе.
– Ба! Пять минут до боя! – возмутился Максим.
– Успеем! Давайте быстренько! – с бабулей спорить было бесполезно, и все, жаждущие выпить ровно в первую минуту наступившего следующего года, поторопились встать у ёлочки.
Бабуля нажала кнопку, и поймав Крота, встала рядышком.
– Улыбаемся и машем. – съехидничал Максим, прижимая меня к себе.
Вспышка ослепила несколько раз подряд, и все вернулись к столу следя за часами. Смех, разговоры, под тихую музыку из старых новогодних фильмов и стопроцентное ощущение счастья.
Когда куранты пробили двенадцать, родные поздравили друг друга с Новым годом, загадали желания под звон бокалов. В душе было такое неописуемое состояние счастья. Счастья несмотря ни на какие трудности, хотя их хватало.
– Что загадала? – с хитрой улыбкой спросил муж.
– Ну уж точно не детей. – смеясь, ответила, а то он так про МВД говорил, словно всерьёз.
– Ладно, не говори. А то не сбудется. – предупредил Макс.
– Это точно сбудется. – загадывать серьёзные желания я с недавних пор просто боюсь, вспоминая пятак Макса.
Это, конечно, было не желание, но магию я в этом ощущала. Не понимала, но ощущала и думала, что лучше не связываться с этим всем. Потому и пожелала за Максима, чтобы он скорей услышал заветное «папа».
Второе января
Татьяна
– Всё будет хорошо Синичка. – муж нежно поцеловал в нос, провожая в операционную.
– Люблю тебя. – шепнула ему нервничая.
Всё утро я не могла собраться и расставание с детьми далось тяжело. На видеосвязи будем, но всё не то.
Хотя новогоднее настроение так и держалось, даже несмотря на волнение перед предстоящей операцией. В клинике повсюду были украшения, мишура и пахло мандаринами даже в операционной. Не знаю, насколько это возможно, или это плод моего воображения.
– Считайте на убыль от тысячи восемьсот восемь. – сказал анестезиолог, накрывая моё лицо маской.
Я не сразу смогла начать считать. Во-первых, подумала, что он не такой весёлый, как тот, что усыплял меня в перинатальном центре, а во-вторых, почему тысяча что-то там? А не десять, девять, восемь и так далее?
Отвлекающий манёвр сработал на отлично, я быстро заснула. Из-за Нового года мне и снились новогодние сны.
Пять ёлок плясали танец маленьких утят, гигантский Крот стоял на задних лапах у плиты в поварском колпаке и жарил праздничные пирожки и прочий сюр. Но самое смешное это был Максим в роли мандарина. Я бегала за ним и хотела съесть, поэтому, когда выходила из наркоза, сказала ему что он мандарин.
– Животик не видел, бинты. Но Дмитрий Артурович хвалил. Заверил, что всё хорошо. – лицо Максима лежало так близко к моему, что было трудно на него смотреть, а говорить я толком ещё не могла.
– Дети? – живот сейчас меня волновал меньше всего, а вот по детям я соскучилась, они мне не снились.
– Дети хорошо, ждут.
Максим так приятно потирал большим пальцем мою руку, и от него исходило тепло, и пахло домом, детьми. Глаза закрылись сами собой, под тихое разрешение мужа я вновь начала засыпать.
Максим
Таня перестала упрямствовать в этот раз и разрешила присутствовать на осмотре. Бандаж с повязками сняли и даже несмотря на отёчность, гематомы и ещё незаживший косметический шов, животик смотрелся симпатично. Конечно, он не стал прежним, растяжки в полном объёме убрать не вышло бы, но беспощадно растянутой и обвисшей кожи уже не было.
– Очень хорошо. – заключил Дмитрий Артурович.
– Когда меня выпишут? – спросила Синичка, мельком взглянув в зеркало, придерживая сорочку под грудью.
– Ишь ты прыткая какая. Я тебя Татьяна Дмитриевна выпишу, ты детей начнёшь по очереди таскать, швы разойдутся, а мне тебя потом перешивать по новой? Так не пойдёт красавица. Лежишь как минимум пока швы не снимут. Это ещё семь суток, а там посмотрим по состоянию. – хирург сказал ровно так, как я просил, хотя на третьи сутки Таню вполне можно было выписать.
Но моё желание оставить Синичку в клинике под наблюдением врачей было рационально на все сто. Во-первых, полноценный отдых, во-вторых, стерильность, в-третьих, профессиональный уход, в-четвёртых, она не будет рваться в чём-то помочь, а соответственно не пострадает, и её восстановительный период пройдёт значительно проще и быстрей.
– Я обещаю, что не буду. Буду лежать и только но дома. – слёзно запросила моя Синичка, очаровательно закусив при этом губу.
– Таня нет. – вмешался уже я, – Ты же не хочешь вместо недели сейчас, пролежать потом в больнице месяц с осложнениями? – поинтересовался у неё нарочито строго.
Любимые глаза заблестели, и если бы не обработка шва в этот момент, я обнял её, поцеловал нашептав на ушко всяких глупостей и нежностей.
– Нет. Не хочу. – шепнула обиженно.
Ничего хорошая моя, всё же для твоего блага. – подумал про себя, но сердце-то кровушкой обливалось, из-за меня же плачет.
– Вот и умница, а я буду приезжать каждый день! – клятвенно пообещал, услышав сдавленное «хорошо» от Синички.
Она очень расстроилась, и после осмотра и консультации Дмитрия Артуровича в палату к ней мы вернулись с хмурой тучей.
– Ложись, я помогу. – уложил Синичку на кровать и видно было, с каким облегчением она легла.
– Болит? Может медсестре сказать, чтобы обезболила? – уже подошёл к двери, хотел лично позвать не с кнопки, чтобы сразу с уколом пришла.
– Не болит. Просто обидно. Я так домой хотела, я же изучила всё, на третий день обычно выписывают. – пробурчала Таня.
– Правильно. Но ты не все и отношение к тебе особое. – выкрутился, и поцеловав Синичку, засобирался домой.
Я теперь вместо мамы и обязанностей полно, а Синичке спать и сил набираться.
– Ты уже уходишь? – с обидой в голосе спросила.
– У Ольги Леонидовны выходные, а твоя мама с бабулей после обеда зашьются. Я должен ехать, но вечером ещё заеду, привезу вкусненького. Ты пока придумай чего и скинь мне сообщением, как раньше помнишь? – улыбнулся, вспоминая её беременные хочушки.
Иногда такие списки получал, что ума не мог приложить, куда в мою Синичку столько влезет? Но влезало. За шестерых же.
– Помню. – наконец-то родная улыбнулась.
Улыбка была хоть и грустной, но хоть что-то.
– Ну и вот. А пока спи. – поцеловал её перед уходом ещё раз и вышел за дверь.
Дома уже в прихожей меня ждали пять орущих от жары детей, и две вымотанные женщины, пытающиеся раздеть всех разом.
– А что происходит? – удивился, впрягаясь в родительские заботы, беря на руки Витю, чтобы раздеть.
– Мы ходили на прогулку. – заявила Танина мама, стаскивая с плачущей Юли шапку.
– Я же говорил, что сегодня без прогулки, видите им жарко, чтобы погулять надо как минимум втроём их одевать. – не мог скрыть раздражения, даже профессионал в воспитании детей, Ольга Леонидовна не смела перечить нашим с Таней просьбам.
С тёщей у меня отношения мягко сказать были натянутые. Она развелась с Таниным отцом и оставила её, а это в моём понимании было недопустимым. Ладно моя маман изначально мной не интересовалась, но как растить дочь до двенадцати лет, а потом в один момент оставить? Как?!
– А зачем было надо эту операцию делать? Подумаешь живот у неё некрасивый. – раздражённо возмутилась Наталья Николаевна, – А чем думали, когда пятерых рожали? – её лицо было таким красным и неприятным, что я посмотрел на бабулю.
– Как Танечка? – тут же спросила она, когда наши взгляды встретились.
– Всё хорошо. – улыбнулся ей, переключаясь с раздетого Егора на Влада.
Он, внимательно слушая нашу перепалку с тёщей, даже реветь перестал, а когда я протянул к нему руки выдал;
– Папа! – чётко, без запинки и лепета.
– Ты ж мой родной! – подхватил сына с панической мыслью не забыть бы что именно он был первый.
Глава 13
Неделю спустя
Татьяна
На часах было три часа дня, врач подписал мне выписку ещё до обеда, но я не могла уехать без Максима, а он не мог меня сразу забрать и запретил вызывать такси. Я сидела в просторном холле, спешно покинув осточертевшую палату, хотя меня из неё не гнали, но на фиг. Хотела домой.
Время до выписки беспощадно долго тянулось. Если первые дни я отсыпалась, то дальше становилось всё хуже. От безделья я сходила с ума, от тоски по семье, дому и детям ревела по ночам в подушку. И при всех этих ужасах я быстро шла на поправку.
Дмитрий Артурович хвалил каждый раз, уговаривая стать моделью для рекламной брошюры. В последнем я сомневалась, хотя хирург обещал, что лица видно не будет и я буду ноунеймом. Я обещала ему подумать, посоветоваться с мужем, но все мысли были о доме.
Пока я отсутствовала уже все мальчики начали говорить папа, Максим сиял от этого как солнышко, омрачённое лишь одной маленькой тучкой с антрацитовым взглядом. Юля молчала как партизанка и Максима никак не называла. Он скрывал, что переживает, но во время рассказов и просмотра видео грусть мелькала во взгляде. Юля ведь его любимица, это от неё он ждал первых слов, обращённых в свой адрес.
– Юля – ребёнок наоборот. – напоминала ему я, – Сам же сказал. И Максим, соглашаясь, кивал, но грусть из его голубых глаз никуда не уходила.
И вот, в своих раздумьях я пропустила момент, когда в клинику проник огромный букет на двух мужских ногах. Больше из-за букета ничего видно не было. Но Максима я в этом ходячем букете сразу узнала. Только он мог напялить классические брюки со стрелками в сочетании с зимними колошами, в которых чистит снег во дворе.
– Максим! – взвизгнула радостно, от этой красоты минуты ожидания словно ветром сдуло с плеч.
Не знала, как подступиться к мужу, всюду были розы, а лица любимого супруга я не видела.
– Синичка, дуй в машину, я щас надорвусь. – прокряхтел мой герой.
– Давай, я тебе двери открою. Боже зачем ты его сюда волок. Он шикарен. – хохотала, переполненная восторженными эмоциями.
– Хотел красиво встретит. Ой блин! – он подкинул в руках букетище, – Не рассчитал что-то. – с трудом признался Максим, протискиваясь на выход.
– Боже! Сколько тут штук? – я путалась было помочь, но это было бессмысленно.
– Сто пять! – крикнул Макс, и бухнул розы на сугроб, недотащив букет пары метров до стоянки.
Он тяжко вздохнул, а я повисла у него на шее бессовестно не дав отдышаться.
– И за что ж мне такое счастье досталось? – это были заветные мысли вслух при счастливом взгляде на раскрасневшегося супруга.
– Ой не знаю Татьяна Дмитриевна, ой не знаю. Может за пятерых человеков? – предположил Максим, жадно хватая воздух.
– Точно!
Мы ещё долго хохотали, пока Максим приходил в себя. А дома встретил тихий уют с ароматом брусничных пирогов. Дети спали, и я не стала их тревожить своим визитом. Дотерпеть до их пробуждения помогло чаепитие на кухне с Полиной Максимовной.
– Танечка, тебе надо с мамой поговорить. У неё в жизни что-то нехорошее происходит. Она была у нас пока ты лечилась, такая раздражительная, злая. – неожиданно сказала бабуля, заботливо подливая чай мне в кружку.
– Ба! Она просто такая. Злая. – вступился Максим.
– Как не стыдно. – цокнула на него бабуля.
Маму мою муж, как и папу не жаловал, за их поступки. И я не могла его в этом винить. Его родители не дали ему душевной заботы и тепла. Испортили детство, что оставило на нём отпечаток. А ещё он так любит меня, что любое негативное отношение ко мне делает для него человека, несущего этот негатив врагом автоматически. Мне даже думалось, что со своим отцом он нашёл общий язык и выстроил нормальное общение по большей части благодаря хорошему отношению Виктора ко мне. Максиму это импонировало, да и он, не скрывая, радовался как ребёнок, когда его отец проявлял заботу в виде той же домработницы, чтобы мне легче жилось. Только из-за этой радости я не увольняла эту пигалицу, ну и чтоб не признавать своей ревности.
– Да, я тоже заметила. Я поговорю с ней. – думать о маме сейчас вовсе не хотелось и за это было стыдно, но я вновь отложила на потом.
Впереди была долгожданная встреча с моими, как сказал Максим, человеками. И эта встреча прошла незабываемо. Витя, увидев меня, разревелся. Тянул ко мне свои ручки сидя в кроватке и громко рыдал, пытаясь сказать мама. Сердце кровью облилось и ведь взять на руки сразу я его не смогла.
– Садись в кресло. Я тебе его подам. – велел Максим забирая ревущего сына к себе на руки.
На плачь Вити последовала цепная реакция, не ревела только Юля. Царица счастливо улыбалась, одновременно грызя свой указательный пальчик, затолкав его за щёку по самую костяшку.
– Нет, это не гномы, это какие-то рёвы коровы. – заключил Максим, вручая мне Витю.
– Нет, я так не могу, давай я на пол лягу, а ты их спустишь ко мне. – я переместилась на толстый ковёр и легла набок подтянув чуть колени ближе к груди.
Так было оптимально, шов в этом положении я почти не чувствовала, и шанс получит удар детской ручкой по животу сводился к минимуму.
– Вот, а ты ещё хотела дома отлёживаться. – проворчал муж, – Точно швы бы разошлись.
Я дальше Максима не слушала, ко мне подполз сопливый Витя и уткнулся мокрым личиком в лицо. Очень напоминало неуклюжий поцелуй. Сердце зашлось в нежности, прижала к себе сынишку.
– Неделю не видела, а так они выросли. Кажется, что меня полгода не было.
– А видео? Я тебе каждый раз новое снимал, как ты могла их не видеть? – удивился Максим спустив на пол всех мальчиков, осталась только Юля, но её он на пол спускать не торопился, да и она была спокойна на папиных руках.
– Такие маленькие, а всё понимают. Соскучились, узнали!
– Ты боялась, что не узнают?
– Да. Думала могут забыть.
– Они маму даже твою не забывают, хотя видят её крайне редко.
– Угу. – буркнула я, больше говорить не хотелось, только закрыть глаза и дышать своими малютками, балдея от того, как они любопытно исследуют ручками моё лицо, дёргают за волосы.
Я просто растворилась в своих детях на мгновение, ловя кайф от каждой секундочки. Ведь с ними этот миг не повторится больше, дети так быстро растут, завтра они уже будут совсем другие.
Максим
Пока Синичка нежничала с Гномами я развлекал Царицу. Старался сейчас побольше времени проводить именно с ней ведь она единственная не говорила папа.
Сел на диванчик с ней и начал играть в жабу. Надувая щёки, ждал, когда Юляша их лопнет. Она хлопала меня ручками по щекам и звонко хохотала в момент их лопанья.
– Сим! Сим! – улыбаясь кроликом, дочь шлёпнула меня по щекам.
– Таня, ты слышала? Она сказала сим-сим. Это из сказки про сим-сим откройся, что ли? – недоумевал я, вроде, такого мы детям ещё не читали, рановато.
– По-моему, она тебя назвала Максимом. Сокращённо Сим. – лениво предположила Таня, у неё, вообще, было разомлевшее личико, казалось, что вот-вот заснёт.
– Эй! Доча, я папа, вообще-то! – возмутился, но на самом деле в душе такое творилось.
Фейерверк самый настоящий хоть и ни папа, а Сим-Сим. Но назвала же. Хоть как-то.
– Мы тебя Максимом зовём все, вот она и запомнила.
– А мальчишки? Они же меня папой называют. – возразил полный теперь сомнений, что Юля меня назвала как-то, а не просто детский лепет.
Ведь дети беспрерывно тренировались в речи и что-то галдели как маленькие галчата, беря друг с друга пример.
– Ну она же ребёнок наоборот. – хохотнула Синичка и взглянула на часы. – А что с расписанием? Уже детей пора кормить. Полдник. – напомнила мне, я и забыл совсем, и дети счастливые от маминого возвращения не капризничали, требуя кормёжки.
– Точно! Тогда нужно подгузники поменять и в столовую всех унести. – первой на пеленальный столик отправилась Юля.
Дети сейчас вошли в такой вертлявый возраст, что застегнуть липучки на одноразовых подгузниках стало сложной задачей. Пока переодел Юлю она сесть успела семь раз, покусать меня за руку и скинуть присыпку с маслом. Раньше за это время я справлялся с тремя детьми, теперь столько же уходило на смену одного подгузника.
– Давай перейдём на подгузники трусики. Они такие на резиночках, одел, и всё. Можно к горшку приучать. – предложила Таня.
– Давай. Но я заказал сегодня коробку подгузников с липучками.
– Ай! Быстро уйдут. – махнула рукой жена.
И то верно. Львиная доля денег уходила на эти средства гигиены. На пятерых детей в месяц уходило больше семисот штук подгузников, четыре с половиной коробки.
– Хорошо, сама выберешь какие, я в этом не особо разбираюсь. Ещё пришлют как в тот раз, ароматизаторы.
После смены подгузников я по очереди унёс всех детей в столовую. Как только они сели, мы их начали приучать к питанию за столом и начали вводить другие продукты кроме смеси. Конечно, вручать им ложки было смешно, они только размазывали овощное пюре по своим лицам и соседу доставалось, но Ольга Леонидовна настояла. Сказав, что так они быстрей научатся есть самостоятельно.
– Что у нас на полдник? – поинтересовался у бабули, за питание в нашем доме отвечала она.
– Тыква с яблоком. – ба прошлась вдоль ряда стульчиков выложив в тарелку каждому по большой ложке яркого жёлтого пюре.
Выглядело красиво, но аппетита у меня лично не вызывало, но детям нравилось. Неуклюже они пытались загребать ложками еду и толкать в рот. Получалось не очень. Всё мимо в основном. Откровенный перевод продуктов, но и покормить всех разом было нереально, а так они хоть отвлекались.
– Максим иди на тот конец, я Витю буду докармливать. – велела Синичка, подходя к сыну.
Витя у неё был всегда на первом месте, хотя она и старалась не выделять кого-то из детей.
– Может пусть сначала сами повозякаются, а потом докормим? – предложил жене и полез в карман за телефоном.
За время Синичкиного отсутствия я подсел на эти видео с детьми. Они самое лучшее что стоит снимать на камеру.
– Ладно. – согласилась жена, но успела подсунуть Вите ложку пюре.
Неисправимая моя птичка.
Татьяна
На следующий день к нам в гости пришла мама и я сразу вспомнила слова Полины Максимовны. Я перебирала вещи в комоде, мама водилась с Юлей.
– И что ты теперь даже детей на руки взять не можешь? Но их пятеро и каждого нужно брать на ручки. Сдалась твоему Максиму эта операция. – ворчала мама, которая в начале внуков и трогать не решалась, теперь же активное участие принимала в их жизни.
Не знаю, что с ней случилось, но она явно была не в себе при этом. Нервная и раздражительная. Всё не так и не эдак. Особенно задевало меня её цепляние к Максу. Моему идеальному мужчине, который жилы рвёт, чтобы у нас с детьми всё было. Можно по первому впечатлению решить, что всё свалилось на нас с неба благодаря Виктору, но это было в корне не так. Максим за каждую копейку вкалывал как проклятый, забыв про любимую профессию. Но маме казалось всё в ином свете, и она торопилась высказать это мне.
– Мама, эта операция сдалась мне. Я хочу красиво выглядеть, и к тому же этот живот доставлял мне массу неудобств. Что с тобой происходит? – наконец-то спросила, ведь давно заметила её нездоровое раздражение, раньше она такой не была.
Мама посадила Юлю в манеж, дала ей игрушечный банан и села на диван спрятав лицо в ладонях. Она заплакала, но я это поняла не сразу, лишь когда мама начала всхлипывать.
– Мамочка что случилось? – подсела к ней и обняла, услышав сдавленный выдох.
Она не ответила, только убрала ладони от бледного лица, глаза красные и полные слёз. У меня сжалось сердце, я ведь давно заметила, что с ней что-то не так, но предпочитала не придавать этому значения.
– В чём дела? Ну скажи мне! Мам! – потрясла её за плечи.
– Я сама не знаю. – дрожащим голосом сказала.
– Что-то с твоим мужем? – маминого мужа Андрея я давно уже не видела, но на мои редкие вопросы о нём мама всегда непринуждённо отвечала, что тот работает и у них всё хорошо.
– Нет. Нет с Андреем всё прекрасно, он просто много работает, но у нас всё хорошо. Это со мной что-то не так. Я сама так от этого устала. – она вновь заплакала, – Меня всё раздражает, и я сама себя порой ненавижу. – утирая лицо, призналась мама, быстро говоря при этом.
Она словно давно хотела излить душу, но было некому.
– Может быть, тебе стоит обратиться к врачу? – взяла маму за руку и сжала крепко, чтобы дать ей понять, я с ней и в обиду точно не дам, как бы противная она не была.
– Психиатру? – настороженно уточнила мама, вызывая во мне неподконтрольный смех.
– Нет же! К терапевту и эндокринологу. Тебе необходимо проверить гормоны. Знаешь, как это порой влияет на характер? Так что и сам себе не рад бываешь, уж я-то точно знаю.
– Хорошо, я схожу. Завтра же. – честно пообещала мама.
– Мамочка я тебя очень люблю. – прижалась к ней, обняв за плечи.
Пусть она не идеальная, но моя самая родная и любимая мама. И она выполнила своё обещание. С гормонами у неё действительно оказалась беда, но вполне поправимая с помощью лекарственной терапии. Она после неё стала в сто раз милей и даже внешне, набрав несколько недостающих килограмм. Совсем не лишних, добавивших маме румянца на округлившихся щеках, в которые её так звонко целовали внуки.
Почти пять лет спустя…
Татьяна
Весь дом стоял на ушах ещё за неделю до дня рождения пятерняшек, а сегодня в непосредственный день торжества творился полный атас! С самого утра дети орали и скандалили не в силах поделить подарки.
Юля умудрилась отыскать и достать их раньше, чем начался праздник и Максим вернулся домой из магазина. Поэтому подарить их, как мы планировали вместе не вышло.
– Я не хочу это! – кричал Витя, откинув набор конструктора, – Я хочу парковку! – обиженно дуясь, он плюхнулся на диван.
– Я не дам тебе свою пакофку. – радостно улыбаясь, ответил брату Саша, ему ведь парковка понравилась.
– Давай меняться, я тебе куклу, ты мне констлуктол. – Юля протянула брату набор с Барби.
– Он же не девочка! Зачем ему твоя кукла? – удивился Егор и понёс Вите на обмен своего робота. – Ему робот нужен, а мне не нужен. – уверенно протянув игрушку, Егор не сомневался в успехе обмена, но этого не случилось.
Витя закинул обе ноги на коробку с конструктором и молча отвернулся от брата и сестры.
– Ну и пожалуста! – буркнула возмущённо Юля и направилась со своей Барби к Владу.
– Нет! – взвизгнул Влад, накрывая собой свой трек с машинками.
Я за всем этим наблюдала молча, дети меня не замечали, но позади встал Максим.
– Плохая была идея дарить всем разное. – шепнул он.
– Так, куда ты ездил? – ещё раз спросила, Макс держал в секрете причину своей отлучки из дома в такой день, лишь сказал, что в магазин надо, и всё.
– Позже узнаешь. – загадочно шепнул он.
Юля сразу Максима заметила и побежала жаловаться любимому папочке.
– Папочка я не хочу куклу! Я хочу констлуктол или тлек, а мальчишки не дают! Давай! Помоги отоблать! – по-деловому она схватила Максима за руку и потянула в гущу событий, под мой смех.
– Твоя идея, ты и разруливай. – заранее умыла руки, – Покрышку уже привезли? – кодовое название торта выручало нас не в первый раз, и дети до сих пор не поняли, что оно означает.
– Да, бабуля забрала, шикарная покрышка. – подмигнув, признался Максим.
– Папа! – Юля подёргала его за руку, и дальше я не видела, что было после, но думаю он убедил мальчишек подать Царице желаемое.
Я умчалась на первый этаж, где наша бессменная няня Ольга вывешивала последние украшения, а бабуля любовалась тортом в виде киндер сюрприза, с маленькими фигурками. Такие сюрпризы Максим каждый вечер привозил детям, возвращаясь с работы, и они их просто обожали, бережно коллекционируя каждую фигурку. Ценность игрушек была именно в том, что их подарил безмерно обожаемый папочка.
Максим стал замечательным отцом. Самым лучшим, добрым и настоящим другом, подельником для всяческих проказ. Его нежные отношения с Юлей порой доводили до слёз от умиления. Это стало особенно остро проявляться, когда все поняли, какая она бандитка, но с Максимом рядом дочь становилась настоящей принцессой.
С мальчишками Максим тоже ладил хорошо, любил над ними подшучивать. Однажды я застала его в прихожей за тем, что он менял мальчишкам обувь. Левый-левый, правый-правый. А утром, собираясь везти их в садик, смеялся, прикрыв рот рукой, забавляясь, как сонные пацаны не могут сообразить, что не так с их обувью. Думаю, если бы у Юли была сестричка, её ждала бы та же участь.
