Текст книги "Последние пассажиры (СИ)"

Автор книги: Сурен Цормудян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Жиган этого удара в челюсть не ожидал. Он рухнул на перрон и выронил нож. Тут же попытался кинуться к своему оружию, то Клим навалился на него всем своим весом и стал молотить.

– Ты не получишь ее, сука! Она моя!

Они сцепились в дикой, яростной схватке, где тот, кто уступит, не будет иметь права на жизнь. И каждый из них это понимал. Но приз за победу не менее сладок, чем роковая горечь поражения. Приз за победу тело молоденькой девчонки.

А молоденькая девчонка с ужасом наблюдала, как эти звери рвут друг на друге волосы. Одежду. Сворачивают яростными ударами кулаков носы. Выбивают зубы. Рассекают в кровь лицо, делая друг друга все менее привлекательными для любой женщины, не только для несовершеннолетней девственницы. Но им ведь наплевать, привлекательны они для нее или нет. Любой из них, выйдя из смертельной схватки за самку победителем, возьмет ее силой. И эта мысль холодила кровь в жилах. Но Родька боялась бежать. Она боялась высунуться из своего мнимого укрытия. Страх сковал ее. И она смотрела на этих двух хищных животных, схватившихся в своей «брачной» дуэли.

Оказалось, что «чмошник» Клим совсем не уступает Жигану ни по силе мускул, ни по той ярости, с которой он старается избавиться от соперника. Было совершенно неясно, кто выйдет из этой отвратительной битвы победителем. Они кидали друг друга об пол. Вколачивали кулаками. Потом отлетали от ответного удара. Пинали тяжелыми ботинками, один из которых, что на ноге Жигана, был испачкан в белой масляной краске. Ломали друг другом деревянные ящики, которых на станции было навалом. И продолжали рычать и орать.

– ОНА МОЯ!

Однако всего одна деталь, которая попала в поле зрения девчонки, заставила ее взглянуть на двух негодяев совершенно иначе. Да. Они показали сейчас свою звериную суть. Но это не плотоядные хищники, какими они предстали перед ней вначале. Это тупорылые травоядные антилопы-гну, которые пасутся, жрут и дерутся рогами за самку только для того, чтобы вскармливать своими тушами настоящих плотоядных хищников. И именно на плотоядного зверя, вперившего свой взгляд приготовившегося к охоте льва в двух копытных и безмозглых существ она устремила сейчас свой взор.

Плотоядный хищник каким-то образом добрался снаружи до окна под потолком станции и остался незамеченным для всех кроме Родьки. Сейчас он восседал на пирамиде ящиков. На самой вершине этой пирамиды, как царь пирамиды пищевой. Он оскалился в злобной улыбке, предвкушая скорую расправу над двумя обреченными уже недочеловеками. Его оскал не оставлял сомнений в их участи. И блеснуло в полумраке его оружие. Странного вида меч. И он прыгнул вниз. На нижнюю ступень. Еще ниже. Еще прыжок. А антилопы-гну, как и положено глупым травоядным, продолжали яростно друг друга бодать, не заметив как рядом с ними оказался плотоядный хищник в тельняшке, шинели и черном берете.

Моряк занес свой меч, и Родька со всей силы зажмурилась.

* * *

Внизу ветер практически не ощущался. Но там. В небе, он сильно гнал тучи, освободив от них рваные островки чистого неба. Раскачивались деревья, что были повыше.

– Ты убил их… – прошептала обнимающая своего оранжевого зайца Родька. Она сидела на старом поваленном дереве недалеко от станции и смотрела в небо.

Моряк сидел рядом. Спиной к ее спине. Курил и тоже смотрел в небо, то и дело, бросая взгляд на припаркованный неподалеку БРДМ.

– Вообще-то, их убила ты. – Невозмутимо ответил он.

– Чего?

– А того. Ты стала причиной смерти всех этих людей. Ты стала катализатором того безумия, которое погубило всех и оставило лишь нас двоих в качестве последних пассажиров это треклятого электропоезда.

– Это жестоко и подло так говорить. Ты же сам разрубил Жигана и Клима.

– А не надо было? Отчего ты так тряслась тогда под вагоном? Может у тебя сомнения насчет их намерений касающихся тебя?

– Нет. Но мне не нравится, что ты меня обвиняешь.

– Я моряк. А у нас на флоте говорят, что женщина на корабле, быть беде. Вот именно поэтому.

– Я не понимаю.

– Ну и дура.

– Прекрати! – воскликнула Родька. Она толкнула его в спину и обернулась.

– Прости, – тихо хихикнул Моряк.

Она обиженно вздохнула и прошептала.

– Хоть ты меня не обижай. Пожалуйста…

– Прости сестренка. Не буду. – Он кивнул.

Родька почувствовала, как ком подкатил к горлу, и захотелось плакать. Настолько трогательно прозвучало это слово. Сестренка.

– Как тебя зовут? – сдерживая слезы, спросила она.

– Илья. Илья Крест. – Ответил Моряк.

– Крест это кликуха?

– Крест – это Крест. Крикуха у меня Ахиллес. Хотя недавно кое-кто настойчиво называл меня людоедом. Мне почти нравится, стало. – Он снова усмехнулся.

– Людоед? – Она посмотрела на него через свое плечико. – А что. Тебе идет.

– Спасибо. – Он кивнул.

– Не обижайся. Я в хорошем смысле.

– Ну конечно в хорошем. – Хмыкнул он. – Как еще иначе можно людоедом прослыть…

– Да ладно тебе…

– Я не обижаюсь.

– Вот и хорошо. – Вздохнула Родька. – А почему ты мое имя не спросишь?

– Да зачем. Я уезжаю. Так что больше не свидимся.

– КАК!

– Да вот так. Мне тут больше делать нечего.

– И ты бросишь меня?! – она вскочила и, зайдя спереди, пристально посмотрела Илье в глаза.

– Я сделал для тебя и так много. И времени потерял немало. А сейчас ты обуза.

– Что?! Да что ты такое говоришь?!

– Женщина на корабле…

– Да иди ты с этой чепухой!

– Вот и пойду. Поеду точнее. – Крест поднялся на ноги.

Она схватила его за шинель.

– Боишься соблазна перед молодым девичьим телом?! – она зло усмехнулась, и было в этой усмешке нескрываемое отчаяние.

Он резко оттолкнул ее и обнажил самурайский меч, свирепо сверля ее взглядом.

– Еще что-нибудь эдакое ляпнешь, снесу голову.

– Это ты умеешь. Я видела. Но я же пропаду одна! Я даже не из этого города!

– Вот как? А откуда?

– Из Москвы я.

– Надо же. И как тут оказалась?

– У бабули гостили семьей, когда случилось все…

– И где твои родители?

– Неужели непонятно? – она повесила голову. – Нет в мире справедливости. Бабули не стало. Матери тоже. А этот живой…

– Кто? – спросил Моряк.

Родька подняла заплаканные глаза.

– Мой отчим. Я убежала от него потом. Он хотел сделать со мной то же самое, что и эти двое, которых ты зарубил. Он ищет меня. Я боюсь…

Крест вздохнул, глядя в сторону и извлек из внутреннего кармана шинели фотографию, которую забрал у казненного им каннибала.

– Держи, – он протянул карточку девочке. – Он больше никогда тебя не найдет.

Родька с изумлением смотрела на фотографию.

– Это же я… Мне тут десять лет… Откуда она у тебя?

– Долгая история. Могу сказать только, что справедливость все-таки иногда торжествует. Твой отчим сейчас в аду, и то, что он хотел сделать с тобой, делают с ним черти.

Родька вдруг прижалась к нему и обняла.

– Ахиллесик… Людоедик… Крестик… Миленький. Ты же меня сестренкой только что назвал. Не бросай меня. У меня никого кроме тебя нет. Кроме тебя и этого зайца рыжего…

Он тяжело вздохнул. Обнял ее одной рукой за плечи.

– Ну, хорошо. Как тебя зовут?

– Наташа. Родионова Наташа.

– А почему Родька?

– Ну, из-за фамилии. Мама часто так называла. – Девочка грустно улыбнулась. – Но я ведь из этого детского прозвища выросла. Правда?

– И как прикажешь тогда тебя величать? Наталья?

– Нет. – Она поморщилась. – Так отчим меня называл. Не хочу.

– А как тогда.

– Нордика, – после минутной паузы ответила Наташа. – Так суровей, взрослей, ну и, брутальней.

– Ишь ты. – Илья усмехнулся и сделал полшага, назад внимательно разглядывая ее. – Ну ладно. Так и быть. Поскольку мне надо в Москву, довезу тебя до твоего города, или до того, что там от него осталось. Но только сделай одолжение. Покуда мы вместе, не надо взрослеть. У меня своих хлопот по самые ноздри, чтобы еще этот геморрой терпеть. Уяснила?

– А ты грубый.

– Я Людоед, детка.

– Это не смешно.

– А я ржал что ли? – Он усмехнулся. – И еще. Дабы ты не была обузой, а несла хоть какую-то пользу, будешь мне помогать. – И он опустил перед ее ногами свой вещмешок. – На. Тащи.

– То есть как?

– Да очень просто. Взяла в руки и потащила к броневику. – Илья схватил оранжевого кролика, закинул на плечо и подмигнул Наташе. – Кенни я понесу. Сейчас заедем еще в один мой тайник. Возьмем там кое-что из моего барахла и в путь.

Сказав это, он зашагал в сторону БРДМ.

– Это же не честно, – проворчала она, с трудом волоча вещмешок. – Ну, ты натуральный людоед.

– Такие нынче времена, мелкая. – Отозвался Крест, не оборачиваясь.

– Не называй меня так! Я тебе не мелкая! Я Нордика! – зло крикнула Наташа.

– Хорошо, мелкая Нордика. Я это учту. – С усмешкой в голосе ответил Илья. А сам думал, что, наверное, это не плохо, что у него теперь есть сестренка. Только вот баловать ее нельзя излишней заботой. Не те времена нынче. Но ежели что… За нее он башку снесет любому. Главное не переусердствовать в этой опеке. А то бедняжка и парня нормального себе найти не сможет. Если таковые вообще остались. А сейчас, пока она еле волочит этот рюкзак, надо быстрее добраться до машины и вышвырнуть оттуда всю гадость, что сложил там Жиган.

Они двигались в сторону БРДМ. А над головой тучи снова сомкнулись. На сей раз, сомкнулись они окончательно на долгие годы. Но они этого не знали. И не знали ни Людоед, ни Нордика, что скоро пойдет первый снег настоящей ядерной зимы, который сомкнет свои ледяные объятия вокруг поверженной ядерной войной планеты. И продлиться это тоже долгие годы. Ни он, ни она, и никто из оставшихся на этой планете всего пока не знали. Это будет потом. А они просто шли к БРДМ.

КОНЕЦ