Текст книги "Последние пассажиры (СИ)"

Автор книги: Сурен Цормудян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

10.

– Как давно ты знаешь Щербатого?

– А в чем дело? – кативший рядом с собой скрипучий велосипед, Саныч посмотрел на идущего рядом Моряка.

– Ну, он же работал в этой пожарке.

– Да с самого начала знаю. У него вроде отец еще там работал. Он ликвидатором был.

– Ликвидатором?

– Ну да. Помнишь Чернобыль?

Моряк усмехнулся.

– Странно, что кто-то о нем помнит после ядерной войны. Так поэтому у Щербатого лицо такое? Ну… странное… Генетическое это у него?

– Понятия не имею. Он кажется, до аварии родился. Ты что, думаешь, что это он тот маньяк?

– Ну, не исключаю.

– По-моему он и эстонец этот, меньше других станцию покидают.

– Ну, кто его знает. – Моряк пожал плечами.

– А почему ты меня не подозреваешь? – Саныч бросил косой взгляд на Моряка.

– А ты мне нравишься, – усмехнулся тот в ответ. Конечно, думал он совершенно иначе. Если Саныч маньяк и приближается к точке своего второго Я, а именно туда они сейчас идут, то так или иначе будет знак о его тайне. Возможно этот вопрос, как реакция на чувство своего мнимого превосходства и есть тот сигнал.

Саныч снова покосился на Моряка. Конечно, он понятия не имел, кто подгладывал за девчонкой. Но коль уж Родька подняла этот вопрос перед всеми, то извращенец непременно затаится и будет осторожным. А если во всеуслышание сказать, что извращенец попался, то он допустит ошибку запаниковав. Был ли этот разговор Моряка с ним и эта прогулка к пожарке той самой ошибкой? Допустим, что это и есть Моряк. Зачем он затеял разговор, если понимал, что Саныч якобы знает, что это он? Заманить в глухое место и прикончить как нежелательного свидетеля? Как-то странно. Неувязочка одна. Если он знает, что я знаю, то не должен был говорить со мной та,к будто он не при чем и подозревает кого-то. Если только он не проверял блеф это либо нет. А что. Вполне. Он ведь хитрый, этот Моряк. Но хуже всего, если его история про маньяка людоеда, правда. Эта пожарка совсем рядом с электродепо. А именно к электродепо должны были прийти его жена, дочь и внучка, если они живы и прочитали его записку на доме.

Саныч нервничал. И Моряк это чувствовал.

Холодный ветер гулял между руин города и в выбитых окнах пустующих зданий. Они шли дальше, тихо разговаривая, и велосипед непозволительно громко поскрипывал. Впереди уже маячили строения пожарной части.

– Слушай, Саныч. Оставь свою тарантайку тут. Если эта гнида там, то он может услышать. Я сейчас пойду, проверю. А ты спрячь велик и подойди с той стороны к остаткам забора. Видишь?

– Вижу, – угрюмо ответил машинист.

– Ну вот. И жди меня там.

– Ладно.

* * *

Некоторое время Моряк оборачивался, желая точно знать, идет за ним Саныч или нет. Однако тот действительно прятал свой велосипед в кустах. Ну что ж, вопрос о том является этот старик тем маньяком или нет, еще открыт, а это значило, что настоящий маньяк мог быть в своем логове. Военный, стараясь быть незаметным, осмотрел пожарную часть. Она была пуста. Обитатель и сейчас отсутствовал. Однако радовало то, что свежей крови на той жуткой кровати не появилось.

Моряк тихо поднялся на третий этаж и стал тайком наблюдать в окно. Унылый пейзаж разрухи и запустения. Лето похожее на позднюю осень и серое небо, затянутое тучами. Его интересовало не это. Вокруг ни души. Саныча тоже не видно. Собственно его и не должно быть видно. Моряк сам велел ему затаиться. Ну что ж. Надо за ним сходить. Возможно, все раскроется, когда он зайдет в это обиталище недочеловека.

Моряк вышел из здания. Внимательно осмотрелся и двинулся к забору. Зашел за него и обнаружил, что Саныча там нет. Вот это уже интересно. Он немного крутанул правым плечом, и рукав шинели чуть спустился. Ладонь спряталась в рукаве, нащупав там рукоять припрятанного ножа. Позвать этого здорового старика или подождать пока тот сам выскочит на него? Моряк окинул взглядом кустарник и покосившиеся бетонные плиты забора. Старика нет. Куда он делся? Повернув голову назад, Моряк увидел, что тот не таясь, идет от автобоксов сжав кулаки.

Он идет от ямы. Это очевидно. Моряк нахмурился, думая о том, а не подготовил ли он там свежую ямку и для его трупа? Что-то быстро он нашел это захоронение. Хотя… Он ведь сам ему рассказал где оно…

– Ну что? – зло проговорил Саныч, подойдя к своему спутнику. Глаза старика горели ненавистью. Желваки играли на лице, а кулаки были сжаты настолько, что посинели.

– Я ведь просил ждать меня здесь. – Тихо, но четко произнес в ответ Моряк.

– Я спрашиваю, что там? – Саныч был зол и это мягко сказано.

– Чисто. Маньяка здесь нет.

– Ты так в этом уверен? – бывший машинист зло ухмыльнулся.

Что означает сей вопрос? Он намекает на себя или подозревает меня?

– Ну, тогда пойдем, поглядим вместе, – он ухмыльнулся в ответ.

– Только ты иди впереди. – Тон Саныча не предполагал возражений.

– Не доверяешь? Будет справедливо, если я скажу, что тоже не желаю оставлять тебя за своей спиной.

– И как мы поступим?

Они сверлили друг друга взглядами, и никто не хотел уступать. В том числе и отказываться от своих подозрений.

– Ну, тогда пойдем шеренгой. Дистанция между твоим левым и моим правым плечом – три метра. Устраивает?

– Допустим. Идем?

– Ну, идем.

И они двинулись к зданию. Шли молча. Косились друг на друга. Замедляя шаг, когда казалось, что перед этим шаг замедлил и попутчик. Они вошли в здание пожарного депо, и сразу в глаза бросилась сваленная в дальнем углу, напротив, от входа куча тряпья. Как предполагал Моряк, это было верхняя одежда жертв маньяка. Только теперь Саныч почему-то забыл об осторожности и двинулся к этой куче, оставив за собой Моряка, который стоял в дверях. Старик некоторое время смотрел на кучу. Небрежно откинул ногой какие-то тряпки. Снова смотрел. Затем присел на корточки. И опять разглядывал одежду. Что он делает?

Саныч вдруг раскрыл рот и выхватил из этой кучи розовый сарафан в крупный белый горошек. Сарафан на девятилетнюю девочку. Он выпученными глазами смотрел на него, и его могучие руки тряслись по непонятной причине. Затем он вдруг зажмурился и прижал сарафан к своему лицу.

Все. Сомнений нет. Он и есть маньяк. Моряк теперь в этом не сомневался. Ведь нормальный мужик ни за что не будет нюхать платьице меленькой девочки. Да еще в таком диком возбуждении. И Моряк выхватил из рукава нож с выведенным на рукоятке своим прозвищем…

Саныч узнал бы это платьице даже из миллиона розовых сарафанов с крупным белым горошком. Это платье не было куплено в магазине детской одежды. Это сшила его жена для их внучки Аришы. Жена ведь была швеей. И среди смрада сырости и тлена, что пропитала здесь все. Он мог ощутить едва уловимый остаток запаха его пропавшей внучки. А может это ошибка? Ведь супруга шила и ушивала всякую всячину всему двору… Как страшно признавать что его пропавшая внучка нашлась… И вот таким вот чудовищным образом… Он резко отдернул от лица руки и запрокинув голову заорал подобно смертельно раненному хищному зверю.

Моряк уже приготовился к прыжку. Как вдруг из пасти этого зверя вырвалось:

– Ариша!!! Внученька моя, нееет!!!

– О господи, – выдохнул вдруг Моряк. В этот миг он понял, что здесь произошло.

Саныч резко повернул голову и вперил в своего попутчика безумный взгляд. И увидел в его руках нож.

– Ты!!! ЛЮДОЕД!!! – с сумасшедшей ненавистью зарычал бывший машинист.

– Саныч постой…

И старик бросился в атаку…

Моряк увернулся, и огромный кулак вынес часть дверного косяка и крупные куски штукатурки. Можно было выскочить на улицу, но если подумать о тактике рукопашной схватки с таким здоровяком, ту лучше это делать в помещении, используя уже знакомые для Моряка стены и прочий интерьер против противника. Проблема в том, что теперь Моряк понимал одно. Саныч не маньяк, а жертва. И убивать его нельзя. Его надо обездвижить и привести в чувства, а потом попытаться все объяснить. А это ох как сложно… Куда сложнее чем просто убить…

И он бросился вверх по лестнице, стараясь заманить обезумевшего великана в какое-нибудь тесное помещение.

* * *

Он сидел на бетонной плите от обвалившейся стены чего-то там. Лицо его было перекошено. Наполовину от боли, наполовину от усмешки за свое поражение и позорное бегство. Он не справился со стариком и едва унес ноги. Снова и снова прокручивал в уме свое падение из окна. Яростные удары Саныча. Моряк уже ощупал себя, найдя укромное место в районе электродепо. Переломов не было, а вот ушибов масса. Гематому на лице он уже вскрыл ножом и залил йодом из ампулы, что была в маленьком кульке с несколькими медпрепаратами. Все тело ныло и, надо было отсидеться немного. Он понимал, что при любом раскладе теперь не доберется до станции раньше Саныча. Даже если бы у того не было велосипеда. Жаль что выпал он из окна, выходившего на внутренний двор. Так он быстрее мог бы добраться до того места, где Саныч прятал свою ржавую развалюху и забрать ее. Но, с другой стороны. Выпади он с той стороны, то рухнул бы на асфальт, а не в кусты. И могло быть хуже. Ладно. Вышло как вышло… Хоть и глупо все вышло. Теперь все на станции будут знать что маньяк и людоед это он. Никто ему не поверит теперь. В его ушах еще звенел прощальный крик старика из окна второго этажа, когда он убегал. Я УБЪЮ ТЕБЯ МРАЗЬ! ЛЮДОЕД!

Моряк сполз с плиты и улегся на сухую густую траву, подложив под голову большой камень. Уставился в небо. Эти тучи уже порядком надоели. Когда же солнце покажется? Ну, хорошо хоть дождя нет. И на том спасибо. Дожди не просто могли намочить. Они могли быть сейчас радиоактивными или кислотными. Не всегда, но часто, учитывая какой Армагеддон, человечество устроило три год назад. И он принимал в этом активное участие. Ладно, черт с ними с этими пассажирами на станции Рыбацкой. Пропади они все пропадом. Тайники что он искал в этом городе, разграблены. А значит ловить тут больше нечего. Надо уходить дальше. Что его тут держит, в конце концов? Родьку жалко? Да и черт с ней. Надо только как-то вещи свои со станции забрать. Основные вещи у него там. Хотя тут, неподалеку, у него припрятан химкомплект и изолирующий противогаз ИП-4 с тремя регенеративными патронами к нему. Они бы понадобились ему в тоннеле метро, не будь он затоплен. Там ведь еще есть тайники внизу. Но добраться до них невозможно. Большая часть метро затоплена и там стоячая вода. А стоячая вода заражена. Нечего тут ловить на самом деле. Да и химкомплект наверное придется бросить. Лишняя ноша. Но противогаз нужен. Правда, один регенеративный патрон он уже использовал год назад. Но не спешил его выбрасывать. Его можно было использовать как бомбу. Не мощную, но способную при особом подходе покалечить живую силу. А уж как это сделать, он хорошо умел…

Моряк вдруг перестал дышать. Даже думать перестал. До его слуха донеслись шаркающие шаги. Уж не Саныч ли его тут ищет? Моряк осторожно перекатился, стараясь ловить порывы ветра и, двигаться сними, чтобы шелест травы под ним не был так подозрителен и сливался с шелестом от ветра. Выглянул из-за плиты…

Это был не Саныч. Вообще никто из жителей станции, которых он знал в лицо. Высокий. Плечистый. В ватных штанах и резиновых пожарных сапогах. В теплой камуфлированной серым цветом куртке. Лицо давно небритое. На голове шапка как у Шума. Широкий черный пояс. Кажется тоже пожарный. Из него торчал топор с длинной рукояткой. Человек брел со стороны города в направлении пожарной части. Моряк, глядя на него, зло улыбнулся.

– Превед… и что ты за новый персонаж? – шепнул он тихо.

11.

Саныч естественно не хотел верить в ту правду, которая врывалась в его разум с находкой платьица его родной внучки. Он еще долго сидел на полу у окна, через которое ускользнул от него этот ублюдок Моряк. Однако сидеть, схватившись за голову до скончания времен нельзя. Он решил еще раз. В последний раз съездить к своему дому и проверить записку. А потом вернуться на станцию, собрать всех этих придурков, что там живут и устроить облаву на поганого людоеда-Моряка.

И вот теперь, он медленно брел обратно от своего дома на улице Седова. Записка висела на месте нетронутой. А на что он собственно рассчитывал? За три года ничего не изменилось. Отчего должно было измениться сейчас? Да… Возможно так и случилось. Они, его родные, пришли к этому дому однажды. Прочитали записку, и пошли к электродепо. А там их ждал этот убийца. А значит, там, среди этой груды одежды и вещи его жены и дочери… Он всех их убил…

Саныч держал велосипед трясущимися руками и жалел, что не убил Моряка. Что тот сбежал от его праведного гнева.

Впереди завал из обрушившегося дома. Знакомый завал, ибо маршрут этот он повторял регулярно. Саныч двинулся влево, чтобы обойти завал мимо покосившегося стояка крайнего подъезда, который еще стоял. Сзади послышался шорох. Кто-то шел по обломкам здания. Старик обернулся.

– Ты? – он узнал, кто появился у него за спиной. – Какого черта ты тут делаешь?

* * *

Человек уже подходил к ограждению пожарной части. Его внимание привлек непривычно яркий предмет, торчащий среди веток сухого кустарника. Подойдя ближе, он заметил, что это журнал. Взяв его в руки, он понял, что это порножурнал. У человека заколотило сердце и задрожали руки, когда он взял его и стал листать. Вот это удачная находка! И откуда этот журнал тут взялся? Наверное, ветром принесло. Ах, как удачно принесло. Добычи в этот раз нет, но неудачу скрасят эти яркие страницы…

Он быстро засеменил к зданию пожарного депо.

А ведь это был не ветер. Именно человек пару минут назад сунул сюда, на пути следования этого незнакомца, журнал. И этот человек следил за ним, находясь всего в двадцати шагах, справа. Он следил за реакцией незнакомца на находку. Как тот часто задышал, и ошалело смотрел на фотографии в этом журнале. Как у того тряслись руки, и как тот облизнулся. Следивший за ним тоже облизнулся и перечеркнул свое бородатое лицо кривой ухмылкой.

* * *

– Ну и сколько их уже нет? – Жиган нервно ходил по вагону, где была их трапезная.

– Часа четыре где-то, – Клим пожал плечами.

– Я не понимаю, куда и зачем они могли пойти? И что вообще за дела у него с этим Моряком? И с чего вдруг?

– А вы куда ходили? – Тихо спросила сидящая в углу Родька. Настроение у нее было подавленно полным непониманием того, что вообще происходит в последние дни.

– Так искали их, деточка. – Огрызнулся Жиган. – Я к супермаркету тому ходил. Клим по промзоне смотрел. Ваффен на крыше. Шум вокруг станции искал.

– Угу, – кивнул скинхед.

– А Щербатый где? – Клим посмотрел на своего товарища.

– Он до Мурзинки пошел.

– Далековато.

– Ну, потому его и нет еще.

– А может старый с моряком вообще в другую сторону пошли? – задумчиво проговорил Шум.

– Куда? – Жиган перестал ходить из стороны в строну и уставился на скинхеда.

– В сторону пожарки или электродепо.

– А зачем?

– Мне откуда знать.

– Ну ладно. Клим. Давай сходим туда. Поглядим. Я не верю Моряку и думаю, что он что-то задумал. Наверное, старик наш в опасности.

Клим поморщился. Ходить куда бы то ни было, ему вообще не хотелось.

– Я с вами, – подал голос Шум.

– Тут сиди. Ваффен на крыше. Девчонка вообще одна останется. Сиди тут и охраняй ее.

Родька медленно повернула голову и скептически посмотрела на Шума. Много он наохраняет если ему можно шнурки перевязать на посту.

– Да что я, нянька что ли? – возмутился скинхед.

– Пасть закрой лучше.

В холле станции послышался знакомый скрип велосипеда.

– О, а вот и Саныч пропащий! – Клим вскочил со своего места и первым вышел из вагона. Следом все остальные.

Это был не Саныч. На перрон станции вышел Щербатый. Выглядел он еще хуже, чем обычно. Лицо еще более мрачное и в глазах какое-то отчаянье. Оглядев всех вышедших ему на встречу взглядом, он вдруг разжал ладони и велосипед старика, что он катил рядом с собой, рухнул на пол.

– Саныча убили, – выдохнул он.

* * *

Человек в камуфлированной куртке торопливо вошел в подъезд пожарного депо и собрался, было уже подняться по лестнице, не отрывая взгляд от голой девицы на обложке журнала, как вдруг до его сознания дошла запоздалая мысль, что тут что-то не так. Он с трудом оторвал взгляд от вожделенной картинки и осмотрелся. Дверной косяк на входе был разбит. Тряпье что свалено в углу кто-то ворошил. Человек осторожно свернул журнал в трубочку и, запихав за пазуху, вытащил из-за пояса топор. Осторожно подошел к выходу. Осмотрел дверной косяк. Взглянул на ржавую легковушку, что стояла рядом, на улице. С ней тоже было что-то не так. Бензобак открыт, но он и раньше был открыт. Просто в горловине бака торчала голова куклы. А ведь ее не было. Кукла эта валялась среди того тряпья, что кто-то разворошил. А теперь ее башка торчит из пустого бензобака. Он подошел к машине. Стал медленно ее обходить и, вдруг с другой стороны корпуса выскочило что-то черное. Он не успел занести топор. Сокрушительный удар по голове отправил его в нокаут.

* * *

Старик лежал на груде обломков разрушенного здания, распластав руки и уставившись мертвыми глазами в пасмурное небо. Вся грудь залита кровью. Он больше не выглядел столь грозно. Он был просто мертв. На лице какая-то гримаса. Смесь удивления и боли. Щербатый, Клим и Жиган смотрели на него какое-то время. Потом Жиган стал осматривать тело. Осторожно раздвинул разрез на свитере в области раны.

– Прямо в сердце, – проворчал он.

– Неужели Моряк? – вздохнул Щербатый.

– Погоди. – Жиган извлек из кармана куртки плоскогубцы, которые всегда были при нем как один из необходимых во время обыска различных зданий инструментов. Затем стал ковыряться в смертельной ране старика.

– Ты чего делаешь? – Клим поморщился.

– Да погоди ты. – Жиган добрался до застрявшего в сердце Саныча лезвия ножа и, зацепив плоскогубцами, извлек наружу. – Вот чем его убили. Знакомое перышко, да? – Он показал лезвие своим спутникам.

– У нас у всех такие ножи, – пробормотал Щербатый.

– Ну да. У всех. – Кивнул Жиган. – И у всех рукоятки подписаны. Проблема в том, что у этого ножа рукоятка отломилась. Нож столовый. Не очень крепкий. Хоть и острый и длинный.

Клим извлек из кармана свой нож.

– Как видите, мой на месте и рукоять целая и подписанная.

– Мой тоже. – Жиган показал нож. – Щербатый. А твой где?

– Дома. – Тот пожал плечами. – А к чему этот вопрос? Ну, ведь ясно, что это Моряк сделал.

– А ты ведь только что сомневался. А теперь настаиваешь? Не странно ли? – Жиган усмехнулся.

– Я что-то намеков твоих не понял. – Нахмурился Щербатый.

– Да ладно. Пойдем на станцию. Будем думать. Если это Моряк, то он может вернуться за своим барахлом.

– А как же Саныч? – Щербатый развел руками.

– А он идти не может. Он немного не живой, если ты не заметил.

– Но его похоронить надо.

– Ты тут лопату видишь поблизости? Да и ему это уже не надо. Тут вокруг в руинах несколько миллионов человек, которых так никто и не похоронил. Так что пошли.

И они двинулись на станцию. Щербатый грустно посмотрел на мертвого старика, вздохнул, и пошел следом.

* * *

Очнувшись, он обнаружил, что руками и ногами прикован наручниками к спинкам койки. Его сразу охватила паника. Ведь раньше это он приковывал так людей и он-то знал, что ждало этих людей. И что теперь будет с ним? Он повернул голову. Рядом, скрестив руки на груди, стоял человек в военных штанах, тельняшке и черной шинели. Бородатое, но молодое лицо со следами свежей драки и залитое йодом с одной стороны. Он швырнул ему на живот тот самый журнал.

– Кто ты? – прохрипел человек.

Стоявший рядом Моряк ухмыльнулся.

– Меня больше интересует кто ТЫ.

– Послушай… Послушай… Зачем ты меня приковал? А? – торопливо и со страхом в голосе заговорил незнакомец. – Ну, зачем? А? Отпусти, а? Зачем ты?

– Как ты думаешь, зачем?

– Я… не знаю… ну зачем? Кто ты?

Моряк улыбнулся.

– Кто я? – он склонился над своим пленником и четко произнес, – ЛЮДОЕД.

12.

Щербатый долго бродил вокруг места убийства Саныча, припарковав скрипучий велосипед возле тела. Он сосредоточенно втыкал штыковую лопату в грунт, ища наиболее подходящее место для могилы. Трудно было не согласиться с доводами Жигана, что мертвому уже все равно. Но и чистым перед совестью быть хотелось. Саныч был нужным человеком. Нужным для них для всех, оказавшихся в этом поезде, когда по Петербургу ударили две ядерные боеголовки. И, как позже оказалось, когда по всему миру ударили тысячи боеголовок. Сейчас Щербатый думал, как бы сложилась его судьба, не окажись в тот страшный миг он рядом с этим, теперь уже мертвым, стариком. Наверное, еще хуже. Он был, слаб в самоорганизации. По сути таковым был и Клим, хоть и крепкий с виду. Жиган? Тот возможно выжил бы и без Саныча. Но авторитет старика признавал и он, а это что-то значило. Шум? Этого забили бы первые попавшиеся выжившие гости с юга уже за его берцы с белыми шнурками и висевший на шее жетон с черепом и надписью 14/88 с обратной стороны. Про растерянного юношу Ваффена и перепуганную девчонку вообще можно не говорить. Да и те, кто жил на станции с ними и погиб либо умер в разное время, наверняка протянули дольше именно благодаря Санычу. Старик заслуживал, чтобы его похоронили по православному, а не оставили бродячим собакам.

Он снова ткнул лопатой в землю. Прошлая ночь, конечно, была вроде без заморозков, но и это место оказалось мало пригодно. Много камней и корней. Щербатый стал двигаться дальше, понимая, что он уже сделал практически круг вокруг места гибели Саныча но так и не подобрал места для могилы. Уйти дальше, значит тащить тело этого гиганта, что было не так просто. Он воткнул лопату в грунт. Сложил руки на черенке и уперся в них подбородком. Все-таки надо копать где-то тут. Он стал медленно осматриваться, и взгляд его уцепился за какой-то предмет, лежащий метрах в пятнадцати от тела старика, среди обломков здания. Он неторопливо приблизился к данному предмету и взял его в руки. Это оказалась отломанная от ножа рукоятка. На рукоятке было написано – «Щербатый».

* * *

Из уст пленника раздался какой-то нервный смешок. Он дернул руками, отчего по металлической спинке лязгнули наручники.

– Людоед значит? – тихо пробормотал он. – Ну… Я не виню тебя, слышишь… Мы ведь в такое время живем… Еду трудно добыть… Не мы виноваты, а кто все это натворил… Кто кнопки жал…

Моряк дернул левым веком и нахмурился.

– Мы?

– Ну… Ну да… Мы… Ты и я… Я ведь тоже людоед. Понимаешь?

– Вот как? А зачем ты мне это сейчас говоришь? – хмыкнул Моряк.

– Ну, как. Мы же теперь вместе можем еду добывать. Вместе намного легче…

– И нам надо будет вдвое больше еды. Чем же легче?

– Да ты пойми! – пленник явно заволновался и уже предвкушал свое освобождение, – Один человек одного человека не съест. Ну, съест кое-какие части тела, а остальное очень быстро протухнет. Ну, ты ведь сам это понимать должен. Ну, нет же электричества, чтобы остальное оставить на потом. Ну, ведь это расточительство. А так мы не поодиночке будем на одного человека охотиться, а вдвоем. Все равно мяса хватит на двоих с одной добычи.

– То есть ты хочешь, чтобы я тебя отпустил?

– Ну конечно! Мы теперь в паре работать будем. Вместе выживать легче.

– Я тебя сейчас освобожу и ты на меня накинешься и сожрешь. – Засмеялся в ответ Моряк.

– А смысл?! – воскликнул пленник. – Ты же жесткий и сам это знаешь. Да и нужен напарник. Я даже рад, что встретил такого как я! А ловко ты это… С журналом и куклой! Это ведь ты подкинул?! Ну, брат, отпусти. Вместе мы теперь сила. У меня даже в мыслях нет, чтобы жрать тебя. Да и тебе, зачем я? Я жилистый. Сам ведь знаешь, что самые вкусные – это бабы и дети.

Моряк прикрыл глаза и сделал глубокий вдох…

– У меня нет ключей от этих наручников. – Сказал он.

– А они одним ключом открываются. Ключ под матрацем вон той койки.

Моряк подошел ко второй койке у противоположной стены и поднял матрац. Там действительно лежал маленький ключ.

– Значит, это тут твое логово? Да? – медленно поворачивая голову в сторону пленника, проговорил Моряк.

– Ну да. Неплохо тут, верно? И радиации нет вроде. Ну, если крыс полно рядом то радиации нет. Мне так кажется. Нам двоим тут места, вполне хватит.

Моряк не притронулся к ключу от наручников. Он только как-то странно улыбнулся, и эта улыбка пленнику не понравилась. Что-то страшное было в ней.

Военный взял из кучи женского белья розовый кружевной бюстгальтер и поднес его к лицу пленника.

– Здорово пахнет? – спросил Моряк усмехаясь.

Каннибал нервно дернул головой.

– Ну… А что… Ты почему меня не отпускаешь?

– Потому что ты сказал все, что я хотел услышать. Потому что я теперь не сомневаюсь.

– В чем?! – воскликнул пленник.

Моряк скомкал бюстгальтер и достал нож, который тут же прижал к горлу каннибала.

– Открой рот.

– Что?!

И тут же последовал надрез на шее пленника. Тот закричал.

– Я сказал, рот открой, тварь!!!

Каннибал послушно распахнул пасть, и Моряк запихнул в нее скомканный бюстгальтер. Затем заорал и нанес сильный удар по зубам, вбивая кляп и поломанные резцы ему в глотку.

– Мразь! Тварь поганая! – Орал он на мычащего и бьющегося в ужасе, скованного четырьмя наручниками каннибала. – Что! Что, сука, твориться в твоей башке, что ты такое делаешь с женщинами и детьми! Дерьма кусок! Выродок!

Моряк вдруг отпрянул от пленника, вспомнив тела в яме, и схватил с пола тот самый топор, которым был вооружен этот убийца, когда вернулся в свое логово.

Каннибал в ужасе уставился на Моряка, как тот занес над ним этот самый топор. А палач стоял какое-то время с занесенным оружием, раздумывая, что делать дальше. Наконец он вдруг опустил топор.

– Это будет слишком просто. – Мрачно проговорил он и нанес очередной удар кулаком по голове, который вырубил пленника.

* * *

Родька очень низко наклонила голову. Она с трудом сдерживала слезы и очень боялась, что эти слезы увидят остальные в трапезном вагоне. Она отчего-то чувствовала, что если они увидят ее слезы, то это будет ей как-то угрожать. Она не могла поверить, что Саныча больше нет. Она не хотела верить, что за ней подглядывал и убил старика Моряк…

– Как же мы теперь… – растерянно вздохнул Ваффен, окидывая всех взглядом.

– Н-да, – мрачно вздохнул Жиган и потер щетину на подбородке, отчего та неприятно зашуршала. – Беда…

– А Щербатый куда делся? – Шум задумчиво вертел на пальце свою шапку и смотрел на пустующий стул старика.

– Да хрен его знает. Взял лопату, сел на велосипед Саныча и умчал куда-то. – Пожал плечами Жиган.

– Хоронить, наверное, старика. – Кивнул Клим. – Надо было помочь ему. Не по-людски как-то.

– А чего это Щербатый заграбастал себе велосипед старого? – Шум вопросительно на всех посмотрел. – Как-то странно. Вам не кажется? Может это он почикал дядьку?

Ваффен вдруг с изумлением посмотрел на скинхеда. Он отчетливо вспомнил недавний разговор в этом самом вагоне. Здесь были только он, Шум и Щербатый. И Шум говорил, что с правлением Саныча пора что-то делать.

– Жиган, ты сказал, что его убили таким вот ножом? – эстонец достал свой нож, на рукоятке которого было написано «Ваффен СС» и положил перед собой.

– Ну да. Только рукоятка отломана. А что?

– Пусть теперь каждый выложит свой нож. – Молодой человек поднялся со стула и скрестил руки на груди.

– Ну ладно. – Жиган пожал плечами и достал свое пописанное холодное оружие с подписанной рукояткой. Рядом положил еще одно. – Это старика. Был при нем. Вот написано. Саныч.

– Вот мой. – Клим продемонстрировал свой нож.

– Теперь ты, Шум. – Ваффен зло смотрел на скинхеда.

– Чего? Ты, придурок, на что намекаешь?

– Покажи свой нож!

– А мелкая что не показывает?! А?!

Однако Родька уже положила перед собой предмет, который был сейчас так важен для эстонца.

– Остался ты, скин, – Ваффен развел руками и взял в руку свой нож на всякий случай.

– Подавись! – Шум кинул свое оружие на стол, предварительно вытащив его из самодельного кожаного чехла на штанине.

На рукоятке красовалась надпись – «Лысоголовый». Все узнали эту метку, которую сделал когда-то Саныч и над которой все долго потешались.

– Доволен, придурок?! Даже идиоту понятно, что его Моряк грохнул, а ты видно тупее идиота!

– Тогда почему ты только что пытался обвинить Щербатого? – Жиган прищурился, глядя на Шума.

– Да кто его знает! Ну, ведь мой нож на месте! Чьих ножей тут нет?!

– Щербатого и Моряка. – Произнес Клим. – Кстати, Когда мы вернулись. Щербатый так свой нож и не показал.

* * *

Каннибал очнулся оттого, что ему плеснули в лицо водой. Это был Моряк. Он поставил наполовину опустевшее ведро на пол и выдернул кляп из окровавленного и разбитого рта пленника.

– Отпусти меня… пожалуйста… – просипел каннибал.

– А ведь они тоже у тебя просили отпустить. Не так ли? – Сказал Моряк и вдруг уселся верхом на пленника. – Скажи, ублюдок, у тебя есть семья? Отвечай!

– Зачем тебе… – простонал тот в ответ.

– Наверняка есть! Сука! – Моряк стал рыться в карманах куртки пленника и во внутреннем нашел фотокарточку. Взглянув на нее, он остолбенел.

– Черт возьми… Кто это! Кто!!! – он ткнул карточку в морду каннибала. – Говори мразь!

– Дочка! Да зачем тебе это?!

– Где она?! Где твоя семья?! Я хочу их найти и вырезать, чтобы остановить твои уродские гены!!!

– Жена погибла от радиации!!! – отчаянно завопил маньяк. – Дочка пропала!!! Сбежала от меня давно!!! После того как все случилось!!!

– Почему она сбежала?! Ты приставал к ней?!

– Ну… Ну все равно о ней никто так не позаботился бы как я! Отпусти меня! – вопил тот в ужасе.

– Сука, ты даже родную дочь трахнуть хотел?!

– Она не от меня! Приемная! Падчерица! Отпусти меня, пожалуйста! – каннибал вдруг разрыдался.

Моряк отошел от него. Пленник уже бился в страшной истерике. Тогда Моряк надел резиновые перчатки и взял в руку жестяной бочонок защитного цвета. В другой руке уже был топор.

– Смотри сюда. Сюда смотри, мразь! Знаешь что это такое?!

– Нееет!!! Отпусти меня, прошу!!!

– Это регенеративный патрон от изолирующего противогаза! Сейчас будет репетиция!

– Репетиция чего?!

– АДА! – и Моряк стал вскрывать топором жестяной корпус регенерации.

Провозившись не больше двух минут. Он осторожно извлек из внутренностей бочонка желтую сыпучую пористую шайбу и положил на пол. Затем подошел к своей жертве и вспорол ему ножом на груди одежду.

– Не надо!!! – кричал маньяк.

Моряк харкнул пленнику на грудь и отломил от шайбы крохотный кусочек размером с горошину. Затем кинул прямо в лужицу собственной слюны на груди каннибала. Тут же раздалось шипение, и слюна забурлила.

– АААААА!!! – пленник орал так, словно хотел своим криком разорвать себе голосовые связки. – БОЛЬНО!!! ЖЖЕТ!!! УБЕРИ!!!

– Это только начало, свинья. – Сказав это, Моряк поднял с пола желтую шайбу и сунул пленнику ее в штаны. – Вот теперь, генеральная репетиция.

И Моряк выплеснул остальную воду из ведра на штаны каннибала. Помещение заполнилось еще более страшными воплями и шипением. Химическая реакция регенерации и воды превращала желтый порошок в кислоту, которая пожирала тело этого насильника и людоеда.