Текст книги "Путешествие в Европу"

Автор книги: Сулхан Саба Орбелиани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Июля седьмого повели нас в монастырь капуцинов. Там похоронен святой Феликс, новый святой. Оттуда пошли в монастырь иезуитов. Там похоронен глава их, святой Игнатий. Там же находится рука святого Франциска Ксаверийского, апостола Индии. Оба богато убраны.

Июля восьмого нас повели в монастырь кармелитов. В том году был обнаружен древний склеп. И папа взял оттуда сто шестьдесят нетленных мощей святых. Там же находится неприкосновенная нога святой Терезы. Неожиданно пришла почта из Франции. Посол кизилбашей [15]15
  Кизилбаш – тур. «Красноголовый», прозвище персидских завоевателей, носивших красные головные уборы. В данном случае, посол Ирана.


[Закрыть]прибыл в Марсель. Просили выслать господина Ришара. Я этому обрадовался, потому что это может ускорить наше дело.

Июля девятого святейший папа осведомлялся о нас. Изволил прислать нам фрукты и гостинец. Меня повели туда, где распяли святого Петра. Город Рим кончается за рекой. Нужно подняться на холм и затем идти все вдоль него. Оттуда виден весь Рим. Там, где распяли его, стоит маленький монастырь. Но он мог бы сойти за хорошую церковь. Живут в нем цоколанты. Перед церковью, на полянке и за нею бьет ключ. Воздвиг ее один папа, ее можно сравнить с любой редкой стройкой. Она высока, как высокая церковь. Одна стена сплошь мраморная. Ширина должна быть приблизительно до тридцати адли. Столь совершенно украшена она, что может рассеять скорбь человека. В трех местах, посередине, бьют родники, каждый поболее мельничного ручья. И еще по двум сторонам фонтаны бьют из пасти двух мраморных львов. Все пять низвергаются в маленькие бассейны. А из бассейнов тех вода падает вниз в один, весь выложенный белым мрамором, большой бассейн. Он глубокий, пригодный для плавания. А дальше куда уходит вода, не видно. От воды и от этих родников взгляда не оторвать. Отвернешься от них, и видишь перед собой весь Рим. И неведомо, сколько в нем богатых дворцов, сколько разнообразных монастырей, сколько различных колоколен! Но что больше всего поразило меня в Риме – это множество ручейков, журчащих один за другим по улицам, во дворцах, в церквах и на базарах. Удивительно, что нет колонны, из-под которой не струилось бы три-четыре ручейка. И дивишься, как могли достигнуть того, что ни один фонтан не похож на другой. Все они различны, эти красивые фонтаны, разнообразны чудные бассейны, где бьют струи иногда из пасти зверя, иногда из рыбы, иногда из человеческих фигур, бегут и падают то дождем, то струями толщиной с человеческую руку, а иногда они как зеркала во множестве рядов. Редко, когда в хороших домах не струится фонтан.

Десятого июля поехали мы в монастырь святого Брано, где, оказывается, был раньше дом Диоклетиана. Ныне он обращен в церковь. Она построена еще в те времена и осталась без изменения. Длина и ширина равные: должно быть, сто девяносто шагов, пять ступеней. Такая же ширина. Колонна из цельного камня [гранита], пестрая с мелкими крапинками. Каждая выше десяти адли и в два с половиной обхвата в толщину. Больше не стану описывать здесь ничего. Показали мне еще одну маленькую церковь пресвятой [девы] Лавитонии. Искусством постройки удивила она меня больше других, но мощей там прямо-таки поразительно [много]. Их собрал в доме в таком множестве этот Диоклетиан. В один день Диоклетиан казнил сорок тысяч мучеников. Сам же глядел на это из окна.

Одиннадцатого июля святейший папа прислал нам священника. Осведомлялся обо мне и присылал гостинцы и яства. После обеда взяли меня осматривать монастыри. Множество я видел красивых зрелищ. Смотрел одно капище. Многим богам молились в нем. Ныне освятили его, превратив в церковь всех святых. Постройка того времени [осталась] так же, как и была, – круглая золоченая. Семьдесят шагов в длину и ширину. Наверху одна терраса. Свод круглый. Очень высокий и большой. Окон больше нет. Но внутри храм очень светлый. Одна арка круглая, двадцать восемь колонн из желтого мрамора. Каждая по восемь адли, они цельные. Толщина – два обхвата. Двенадцать порфировых колонн. Каждая будет по четыре адли, толщина четыре пяди. Восемь колонн из желтого мрамора, равные тем порфировым колоннам. Видимо, не хватило порфирового камня и поставили такие. Пол во многих местах устлан большими порфировыми плитами. Каждая из них размером больше десяти пядей, плиты меньших размеров [уложены] иначе. Все выложено цветным мрамором. Притвор его сорок пять шагов, в нем шестнадцать цельных, четырехугольных колонн. Каждая по семь адли. Толщина в два обхвата. Вдоль двери с двух сторон столбы высотой, полагаю, более двенадцати локтей. И перед храмом небольшая поляна окружена четырьмя камнями. Они сложены так искусно, что представляют один сплошной камень. Зрелище удивительное. Бьет один родник в мраморный бассейн. Фонтан бьет восемью струями. А в середине одна небольшая колонна. Очень красивая. Около шести адли.

Июля двенадцатого пришел проведать нас настоятель доминиканского ордена. Мы тоже пошли его проведать. Осмотрели его монастырь. В нем подвизались до ста отцов, но монастырь большой. Тамошняя церковь раньше тоже была, оказывается, капищем. Колонны в ней не цельные, а сложенные. Однако здесь множество икон дорогих и построек. Редкая железная ограда, тут же красивые каменные изваяния, довольно большая усыпальница пап. Одна непорочная монахиня их ордена, святая Катуриния, покоится там. Оказывается, явился Христос ей и как святую Франческу взыскал ее пятью язвами. Но она поныне нетленная и похожа на спящую. Перед [храмом] небольшая площадь. В бассейн стекают фонтаном струи воды. В середине, в воде, стоит изваянный из камня слон и на слоне маленькая колонна, около шести адли.

Один кардинал выстроил книгохранилище, большое и богатое. От основания до потолка все четыре стены уставлены множеством книг. Человек, не могущий купить книгу, пойдет туда и почитает любую. Ему выдадут ее на время, пока он читает. Вынести книгу нельзя. Так устроили ее с [целью] благотворительной. Когда я ходил к месту распятия святого Петра, то дорогой видел написанную на стене икону пресвятой богородицы. Перед ней преклоняли колени прохожие и молились ей. Множество [народа] направлялось туда. Но там мы не могли узнать ни о чем. Вернулись домой и на следующий день нам рассказали: в день нашего приезда икона возвратила зрение одной женщине, которая десять лет была слепой. На другой день она исцелила одного бесноватого. Он изрыгнул изо рта железный крючок и исцелился. Многие видели своими глазами два этих чуда подряд.

Июля тринадцатого пошли [снова обозревать]. В монастыре святой Паулины Францисканки живут сорок четыре монахини. Монастырь стоит на холме. Он очень красиво выстроен. Множество в нем хороших и благородных мощей и великое богатство церковного убранства. [В одном месте показали нам издали картину]: святая Франческа молилась коленопреклоненная. Подошли поближе; было нарисовано море. Святая Франческа исчезла. На другой стене мы зрели: Иоанн Предтеча писал и перед ним сидел орел. Подошли ближе, был нарисован богатый сад и аллея. Много там было чудесных вещей. В красивых местах били фонтанами чистые ключи. В окрестностях хорошие фруктовые сады. В тот день рассказали мне, что в [одном] городе Италии живет монахиня ордена капуцинов. Она такая святая, что ей явился Христос. Наложил на нее пять страстей: две на руки, две на ноги и одну у груди, как и святому Франциску и святой Екатерине доминиканского ордена. Воистину это правдивая история. Женщину ту зовут Вероникой.

Пятнадцатого июля меня повезли в сад Бургонского принципала. Сам он находится в Риме. Он знатный принципал. Сады его начинаются у стен Рима. Посередине проходит дорога. Вошли в одни ворота. Сады очень напоминают парижские, которые я описал раньше. Но в парижских садах я не встречал платанов. А здесь их несколько: у ворот под стенами они растут вплотную, отчего стены кажутся сплошь зелеными. Но преимущественно были померанцы, апельсины и лимоны. Прошли большую аллею. Стоит один утес, высеченный в виде великана с открытым ртом. Волосы, усы и борода были из спондийского камня, зубы из белого камня и изо рта бьет фонтан. По бокам из других животных тоже бьют фонтаны. Ходили по аллеям. Во многих местах стояли спондийские камни, и из них фонтаном бежала вода. Было там большое, хорошо устроенное озеро. На нем плавали утки и другие птицы. В трех местах на озере были острова со скамейками. Они красиво устроены и вокруг обсажены дубняком вряд. По ним ходят олени белые, красивые. Много молодых, годовалых оленей. Пошли в другую сторону. Тут все лавры и самшит. Среди них тропинки. Деревья стоят в ряд, сплошной стеной. Солнце сюда не проникает. Множество красивых фонтанов. Мы вошли в один дворец. По правде говоря, снаружи он так красив, что подобного ему я не видел. Красиво обточенный мрамор и все из старинного римского камня. Многие из них с изображениями идолов. На одном цельном камне изображен конь и всадник. Конь споткнулся, и всадник вот-вот должен упасть. И еще множество предивных изображений. Много идолов. Старый Кронос, его плеяда. Одни из мрамора, другие из черного камня, третьи из порфира. Божества язычников, древние кесари во весь рост. Множество редких изделий тех времен. Стоят шестнадцать порфировых колонн. На них воздвигнуты кумиры, редкой работы. Колонны цельные, некоторые в три адли, другие поменьше. Но выше не было. Все они из разного редкого мрамора. Было там два стола из порфирового камня. В длину два адли, в ширину один адли. Два стола из черного камня. Один для золота и другой для серебра. На них испытывают золото и серебро. Они сверкают, как зеркало. Называется этот [черный камень] парагоном. Он лучше порфирового камня. [Тут же] два стола, инкрустированные камнями в виде цветов: агат, желтый яспис, коралл, яшма, лазурь и другие расположены точным рисунком. Стоит волчица из порфирового камня и кормит грудью двух младенцев. Город Рим основан ими. Много таких удивительных вещей. Иные из тех человеческих фигур сделаны из черного камня парагона. Они изображают [древних] идолов. На некоторых хитоны из белого агата, цельно изваянные. Другие опоясаны цветным мрамором. Одно черное изваяние изображает мастера. Он стоит в бассейне из граненого пестрого мрамора, который выложен порфиром, словно он наполнен кровью. В нем стоит тот [черный] мастер. Будто он тонет в собственной крови. Стоит еще кумир из искусно граненого мрамора. На одном камне высечена убегающая женщина. Ее нагнали и поймали языческий бог и человек. И эта женщина обратилась в лавровое дерево. Невозможно передать все дивные работы древности и причудливые украшения. Красивые померанцевые сады. Искусно взращенные пирамидальные тополя, лавровые деревья. Газелей много. Разнообразные террасы со столами как места развлечения. Мы ушли оттуда. Я опишу все, что увижу, но постараюсь описать редкие явления по мере сил своих. Поверьте мне, что Рим удивительный город. В сто лет не обойти и не пересмотреть всех его достопримечательностей. Но я постараюсь описывать лишь то, что увижу сам. Не подумайте, что, расхваливая, я преувеличиваю. Уверяю вас, что я описываю малую толику, и то недостаточно умело и совершенно. Поверите ли, и половина того мне недоступна и половину мне не изучить и не описать.

Июля шестнадцатого мы пошли осматривать другой монастырь святого Доминика. Что же мне писать о монастыре? В церкви же двадцать две мраморных колонны, кажется, по шесть адли каждая. Все они из цельного камня и еще две колонны порфировые, каждая, кажется, по три адли. Плиты надгробий порфировые. И хватит. Что же продолжать мне [описание]! Строения Рима не вместятся в эту книгу. Там я видел могилу святого папы, мученика Александра. Там же усыпальницы святого мученика святителя Игнатия и святой Сеудулод и великомученицы непорочной Сабианы и великомученицы девы Серафии. Там же нерукотворные мощи. Все так же стояли померанцевые деревья, посаженные святым Домиником, и на них зрели плоды. Мы осматривали обработанные им места. К ним же прилегает дворец Алексея, человека-богоносца. Дворец превращен в монастырь. В нем обитают отцы [ордена] святого Герасима. В трапезной покоятся нетленные мощи святого Алексея и святого Бонифация. Дальше, на том месте, где Алексею явилась пресвятая [дева], и сделано это изображение. И дальше, в конце дома, лестница, под которой лежал святой Алексей. Еще сохранились обломки той лестницы – доски до десяти штук. Два мраморных ангела поддерживают лестницу.

Семнадцатого июля папа возложил кардинальскую скуфью на сына одного германского князя. Меня взяли туда. Оказывается, этот кардинал прибыл пятнадцатого июля. Я находился тогда в саду Бургонском. Он въехал с большим торжеством. Его сопровождали более двухсот карет. Иные его встречали, другие прибыли с ним. При этом меня не было, но я присутствовал во время его рукоположения. Меня взял туда епископ. Высший почет при рукоположении. Вошли во дворец папы. Народу было очень много. Трудно стало пробираться. В это время туда же прибыл один кардинал, незнакомый мне. Он узнал меня и взял с собой. Обошелся со мной любезно. Ввел меня в большие папские палаты. На возвышении стоял папский трон. Пять ступеней вели к трону. Он был затянут тяжелым дорогим муаровым пологом. Ступенью ниже в отдалении стояли с двух сторон кардинальские скамейки. Посередине восемь кресел. Боковые [скамейки] были покрыты хорошими коврами. Он ввел меня туда. Сидели четыре кардинала и мой знакомый кардинал сакрипант. Кардиналы приветствовали меня, поклонились. Меня поставили сзади в первом ряду. Стали прибывать кардиналы. Входили по очереди. Сначала они склоняли голову перед престолом папы, затем кланялись по сторонам кардиналам и рассаживались по своим местам. Каждый из них был облачен в фиолетовую мантию с треном по пять адли, который волочился за ним. Конец трена нес слуга. Слуги все были одеты так же в фиолетовую одежду, широкую, как риза… Они уселись у ног своих кардиналов. Для них также стояли низенькие скамеечки. Кардиналов вошло и расселось тридцать шесть человек. Наступило время выхода папы. Сначала вышли вельможи. Затем двенадцать прислужников палы, одетых в фиолетовую широкую одежду. Через плечо у них перекинуты красные наплечники [орарий]. После них вышел крестоносец. Он держал крест. За ним пошли епископы. Они стали в ряд по обе стороны папского престола. Некоторые стали за нами. А служители в фиолетовом одеянии стали перед папским престолом. Затем вышел святейший папа в облачении. На нем был красный вышитый филон и желтая тисненая митра. Он был без венца. Два кардинала по бокам держали его облачение. Его подняли наверх и усадили, и кардиналы уселись на низких скамьях один по одну, другой по другую сторону. Один из служителей склонился перед ним, потом повернулся к кардиналу и дал знак. Встал старший кардинал, который сидел первым внизу, он зовется деканозом и, волоча за собой длинный трен, склонился перед папой и приложился к его руке. Вернулся и уселся на свое место. Все кардиналы подходили поодиночке, целовали руку, возвращались и садились на свои места. Затем все стоящие впереди служители стали на колени и один начал читать книгу, громко и нараспев. Он читал о новом кардинале, кто он, чей сын, и восхвалял его. И Вознес хвалу папе. Когда он кончил читать, снова все стали на колени. Два кардинала, сидящие по бокам, встали, спустились с трона, повернулись и преклонились перед папой. Потом поклонились кардиналам в обе стороны. После этого вслед за служителями папы вышли, чтобы ввести нового кардинала. Ввели его и проводили до середины [зала]. Новый кардинал шел, высокий, красивый, в сопровождении двух кардиналов по сторонам. Он преклонился перед сидящими по обе стороны кардиналами. Те два кардинала выступили вперед. Поднялись обратно на трон, склонили головы перед папой и сели на свои места. Нового кардинала представили. Он низко поклонился папе, затем, приблизившись к трону, склонился еще ниже. Затем поднялся на трон, стал на колени и приложился к стопам папы, потом встал и поцеловал папскую руку. Затем они облобызались. И святейшему папе подали требник, а на кардинала надели камилавку и облачили в мантию. Долго стоял он перед папой, склонившись в земном поклоне. Затем он поднялся. Папа прочитал ему требник. Принесли красную скуфью, и папа надел ему на голову. Тот спустился, обошел всех кардиналов. Те встали, каждый из них облобызал его и поздравил. Так он обошел кругом всех. Те двое кардиналов его все время сопровождали и также целовали кардиналов. Затем папе поднесли крест. Он встал, поднялся, преклонился перед крестом и сел. Затем снова поднялся. Все кардиналы склонили голову перед ним. Остальные опустились на колени. Папа благословил всех, и все вышли тем же порядком, как вошли… Меня повели в папскую дворцовую церковь. Народу было много. Меня посадили наверху. Я был уставший от долгого стояния. Прошло некоторое время. Послышалось церковное пение. Вошли около двадцати певчих. За ними шли кардиналы. Опять они уселись поодаль от папского престола по обе стороны, так же, как сидели там. Затем ввели нового кардинала. Он поклонился кардиналам. Подвели его к престолу и оставили стоять в земном поклоне. Долго он оставался так. Затем встал старший кардинал, который зовется деканозом, и вошел в алтарь. Оттуда прочел ему требник. Вышел и сел. Новый кардинал встал, повернулся, поклонился низко всем и вышел. Затем в надлежащем порядке вышли остальные.

Девятнадцатого июля мы пошли осматривать церковь, где находился столб, привязывая к которому избивали Христа. Церковь хорошая, красивая, украшена мозаикой. Что еще писать о ней? Столб, к которому привязывали Христа, из пестрого черно-зеленого мрамора. Около двух адли. Там же находились три шипа от тернового венца и один перст Крестителя. Остальную мелочь описывать не стоит. Дом этот принадлежал отцу святой Евпраксии. Большинство мощей святой Евпраксии находится там. В нем же мощи ее брата, также святого. В другом месте святые Зенон и Валентин нетленными лежат в высоких раках. Под столбом Христа [покоится] святой Паскуало. Нас повели вниз [посмотреть] усыпальницу папы. В усыпальнице святых мучеников лежит нетленный прах двух тысяч трехсот святых мучеников. Оттуда взяли в одну церковь, где похоронен Евсевий. Но никого не нашли, кто бы мог открыть двери, ушли оттуда в другое место. [Пришли] в маленькую, прекрасно выстроенную церковь. Там в престоле, в алебастровой раке погребены святая равноапостольная дева Вивиана и сестра ее святая Деметрия и мать их святая Праха. В том же склепе лежат части мощей десяти тысяч и одного мученика. Охранял храм старец, но двери его всегда были открыты, и туда направлялся бесконечный поток молящихся. Выстроен [храм] прекрасно, но мал. За ним показали нам одно капище, красивое, высокое и большое. Вокруг арочная колоннада в десять сводов. Раньше в каждом из них стояли идолы. Постройка красивая и большая.

Двадцатого июля мы пошли навестить кардинала. Принял он нас очень ласково и милостиво. После беседы повел меня осматривать дворец [Ватиканский]. Сначала показал он мне книгохранилище. Множество редких книг духовных и светских, а также философских. Вошли в книгохранилище. Стены расписаны изображениями Платона, Аристотеля, их почитателей, там же были их книги. Он показал мне четыре, пять таких комнат, наполненных книгами. Поднялись наверх, показал другие палаты. Нет слов для их описания. В одной из комнат находилась редкая фарфоровая посуда и скульптура: и святых, и язычников. В одной комнате [собрано] все китайское. Изображение китайского императора, одежда китайских мужчин и женщин. Животные со всего Китая. В следующей комнате живопись и искусства. В другой комнате – все мраморные изваяния. Есть святые, есть и светские [лица]. Дальше, в комнате [роспись] деяний Христа. Всего не смог посмотреть. Осмотрел лишь рождество [Христово]. Сам кардинал сопровождал меня. Известно, что к большому человеку должно быть почтительное отношение, но вы не видели кардинала и не поймете меня. Рождество изображено, как живое. Мария укладывает сына в ясли. И тут же коровы, одна с телятами, другие без телят. Наверху реют ангелы, и в руках у них папирусы со славословием. Иосиф беседует с пастухами. Ангелы, извещающие пастухов. Один пастух доит овец, другой загоняет их, иной напускает собаку на волка, один играет на свирели, другие бегут к родившемуся Христу. Ведут агнца на заклание. Всего не опишешь. В одном месте изображено поклонение волхвов. Как они идут поклониться, как они встретили Ирода, который собрал книжников. Затем, как они пошли и поклонились [Христу]. Все изображено, как живое. И сколько еще предивных вещей! Кардинал брал в руки редкие вещи и показывал мне. Показал он одну икону, [изображающую] распятие, размером едва в две пядени. На ней распятие, и, представьте себе, на всем кресте, под распятым телом Христа и вокруг него видны маленькие черненькие точечки. Он принес очки, мы посмотрели через стекло. Надпись сделана ровно, правильно. Я ведь других букв не знал никаких. На нем [написаны] три главы из Евангелия от Пасхи до Вознесенья. Если не поверите, у меня есть с собой доказательства. Когда он увидел, что мне очень это понравилось и удивило меня, то подарил мне такую же маленькую икону. На ней написана Песнь Песней Соломона. Посмотрите это, и тогда вы поверите тому. Показывал он мне вещи без числа.

В другой комнате редкие птицы. Одна большая, как живая, со всем оперением. Пока не дотронешься рукой, не поверишь, что не живая. Он достал собственноручно одну шкатулку и показал агат, халцедон и яшму. И эти камни граненые. Сливы, груши, яблоки, яства и тому подобное вырезаны из этих камней во множестве. Трудно было поверить, что фрукты не настоящие. И все это было не из воска, сахара, кости или гипса. Все было из этих драгоценных, трудно обтачиваемых твердых камней. И не перечислить, сколько еще там редких предметов, сделанных человеческой рукой. То раковины разной формы, то крупные и редкие морские камни. Они сложены цветкообразно. Не смейтесь над этим. Вы не видели ни раковин, ни камней таких, и вам трудно представить, как они складываются. Дай бог, чтобы хотя бы после моей смерти моей стране стало легче! Потом мы пошли в другую комнату. Самое малое, там было собрано больше тысячи идолов: иные из меди, иные из агата, иные из мрамора. Он показал идолов древних язычников. Много еще предивных палат. Некоторых животных я видел еще во Франции: скелеты редких рыб, редкие рога, но зато в этой палате я видел ребро одной рыбы, четыре адли длиной, толще кисти руки. И еще два зуба вроде кабаньего клыка, что находится в хранилище моего господина [16]16
  Царя Вахтанга VI.


[Закрыть]. Но он не такой величины. [Видел] череп человеческий, окаменевший, грибы окаменевшие. Такое же я видел и в Картли [17]17
  Картли – центральная провинция Грузии с г. Тбилиси, впоследствии объединившая другие княжества в единое государство. После монгольского нашествия Грузия была раздроблена на отдельные царства и княжества В XVII веке Картли – отдельное царство.


[Закрыть]. Я рассказал ему про окаменелую кабанью голову, что в хранилище нашего государя. Он взял в руки один человеческий череп, высеченный из камня. Тот покоился на подушке. По правде говоря, даже держа его в руках, нельзя было поверить, что это каменное изваяние. Оно скорее походило на голову покойника. Меня не удивляет его внешний вид, но цвет кости и помещение мозга внутри черепа точно походили на голову покойника. Вот что дивно. Вошли в другую комнату. Там коралловые деревья: белые, черные, красные. Кораллы я видел и во дворце генуезского вельможи, хорошие, красивые и пестрые. К тому же они родились в его морях. Но черных я не видел. И они очень велики. Тут же видел я множество дивных вещей. Редкий перламутр, редкие слизни-улитки. Таких редкостей без числа. Помимо остального, были и рога диких коз, таких, как у нас, и турьи рога и множество других редкостей. Еще была палата по измерению неба. Была комната, где находятся лишь изображения человеческого тела, внутренности и наружные части. Комната, где нарисованы звери. Комната с редкими рыбами, змеями и китами. Комната с нарисованными деревьями и травами. И еще комната с различными непонятными, непостижимыми животными. Множество старинных кольчуг, мечей, щитов, булав и редкого оружия. Там же изображения кесарей разных времен. После окончания осмотра он приоткрыл одну дверь, и мы вошли. [Увидели] множество сортов фруктов, несколько сортов винограда, земляники, яблок различных, груш, померанцев, цитрусов. Что же распространяться мне: все они лежали словно только что сорванные, иные с листвой. Он дал нам в руке-де, посмотрите. Но не знаю из чего сделано. Целая курица ощипанная, куропатка ощипанная, молодая индейка. На одной стороне навалено свиное сало, внутренности хорошие, различные части, вареное мясо. Мы брали их в руки. Нельзя было догадаться, что они ненастоящие. Поверьте, что это так. Штуки три из этих редких изделий он подарил мне. Можете посмотреть. Наступила ночь, и он проводил меня до двери. Сказал, что не все я смог посмотреть, пожалуйте, когда захотите, и приказал своему человеку: покажи, мол, все подробно. Но перечислять редкости, виденные мною в этом доме, придется долго.

Двадцать первого июля пошли мы в монастырь иезуитов на их праздник. Все главные и лучшие певцы Рима собрались там. С трех сторон наверху были установлены органы, и на всех трех хорах пели певчие. По сторонам алтаря и над западными вратами стояли престолы. Престол большой, но он предивный. Играли то на одном органе, то на трех сразу. Певчие тоже пели то по одному, то хором одна сторона, то все три стороны вместе. Они стояли далеко друг от друга, но нельзя было подумать, что поют они не вместе, никто ни отставал ни опережал. Но (убранство церкви, занавеси, лампады, подсвечники, сосуды для мощей меня поразили. Сначала я отстоял обедню в одной маленькой церкви. Обедню служил один священник, и нас было четверо, и мы едва вмещались [в церкви]. Но вы поверите ли, помимо всего другого, там было семьдесят шесть серебряных изваяний святых. Они стояли на главных видных местах, а не то сосчитать их было бы невозможно. Я уверен, что серебра там было более тысячи литров. Народу поразительно много. Часть приходила, часть уходила. В Риме мало осталось таких знатных мужчин и дам, которые не побывали там. С вечера до вечера второго дня монастырь тот был полон. И трудно сосчитать, сколько тысяч литургий было отслужено. После полуночи туда пришел один старший служитель [архиерей], и до следующего дня он служил там. Множество драгоценного одеяния и потиров видел я там. Множество драгоценностей и богатства. Было три главных алтаря, а еще много других алтарей. Один на восточной стороне, один на северной и один на южной. В южном алтаре была рука святого Франциска Ксаверийского, просветителя Индийского. А в северном алтаре находились нетленные мощи их главного святого – Игнатия. Был праздник в честь него. Тот алтарь и сторона вся выстроена за два миллиона. И один дук, оказывается, сказал: перестройте так же на мои средства и восточный алтарь. Но для человека нашей страны является мечтой даже то, что собирались они разрушить.

Двадцать второго июля у них был уже август и день поклонения цепи святого Петра. Нас повели туда [в церковь св. Петра]. Храм этот – большая церковь, богато убранная. В нем восемь колонн из гранита и двадцать две из белого мрамора. Кажется, выше пяти адли. На них же резьба по белому мрамору тонкой работы. Под большим алтарем погребены семь братьев Маккавеев, мать их и духовник их Елизар. И другие мощи, хорошо сделанные. Наверху с левой стороны над алтарем – цепь Петра. Достали ее из ларца и дали приложиться. Обвили вокруг шеи. Такая это чудодейственная цепь. Святого Петра привязывали цепью один раз в Иерусалиме, и один раз в Риме. Ту иерусалимскую цепь поднесли в дар царице Евдоксии в Иерусалиме, и Евдоксия прислала ее сюда, в Рим, своей дочери. И она собственноручно принесла ее показать папе. Святейший папа осмотрел и велел принести к нему и римскую цепь. Стал рассматривать обе цепи. Положил их рядом, а они срослись. Я видел эту цепь. Оттуда нас повели осматривать другую маленькую церковь Франциска Павлинского. Только на одном престоле стояли девяносто шесть серебряных подсвечников преизрядной работы. Помимо других украшений, видел я один нимбообразный потир святого причастия, красиво сделанный. Сама церковь неописуема. Описываю лишь то, что видел я там дивное. Оттуда повели меня в другой монастырь, превеликий и хороший. В нем двадцать четыре колонны из цветного мрамора. Каждая по шесть адли. Основание и поверхность из цветного мрамора. И под престолом склеп, прекрасно сделанный, весь из мрамора. Такого другого я не видел. Погребены там папа святой, Сильвестр нетленный, Мартин-мученик, святой Флавиан – папа мученик, святой Стефаноз – папа мученик, святой Цутуро – папа мученик, святая мученица дева Стерия, святая мученица дева Сантинома, святая мученица дева Кирискос, святой папа Маврос, Ларгос и Лардос мученики, святая мученица Цецилия, святой папа Анастасий, святой папа Иннокентий, святой мученик епископ Квирике, святой мученик Артемий, святая мученица Чичино, святой мученик. Полионе, святой мученик Теодорий, святой мученик Никартос, святой мученик Хрисентий, святая мученица дева Асатурес, святая мученица дева Палинос, святая мученица дева Момия, святая мученица дева Юлианна, святая мученица дева Теофиста, святая мученица дева София, упование греков. В ее честь Юстиниан воздвиг храм Айя-Софию. Святой Кирик, святая Юстина и еще бесчисленное множество других святых. Там же находится камень, который был привязан к папе Мартину, когда его бросили в Риме в реку, и колонна высокая, вся наполненная кровью мучеников. Палата святого Сильвестра, в которой он собрал отцов по делу Ариза, не будучи сам в это время в Риме, а находясь в Александрии. Место, на котором сидел святой Сильвестр. Все это видел я здесь. Оттуда отвели нас в один доминиканский женский монастырь. Сама церковь – небольшая, но преудивительно убрана. Всюду цветной мрамор. Что еще добавить к этому? Я возмечтал, что, если бы мог преподнести царю Вахтангу такую дворцовую церковь. На ее престоле стоял ларец святого причастия с шестью колонками из лазури, каждая в пол-адли высотой, и меж ними едва можно было продеть один большой и средний палец. Но [он украшен] множеством драгоценных камней, агатом и ему подобными гранеными большими камнями. Некоторые были короче пядени. Затем два красных камня были в длину по пядени, с очень пестрым и мелким рисунком. Вначале я думал, что они разрисованы. Ничего равного по красоте я не видел. Я спрашивал, как называется тот камень, но, каюсь, не разобрал. Нам показывали столько дивных вещей, что расспрашивать было некогда. На престоле стоял лик святой Екатерины, высеченный из белого мрамора. Четыре ангела несли ее, восседающую на облаках. Все это высечено из одного большого цельного камня до пяти адли размером. Казалось, вот-вот заговорит она. После полудня взяли меня в дом Цецилии, которая, по-нашему, зовется святая мученица дева Кикилия. Ее казнили в том же доме, где она жила, и дом этот затем переделали в церковь. Она лишь крыта дранью, зато все остальное, стены, алтарь, колонны и усыпальница, – все было богато убрано. Перед престолом стояла статуя из белого мрамора, изображающая Цецилию, как всадника. Она простерлась ниц на лошади, словно лежала. Двое ангелов держали над нею венец из литого серебра, и по двум сторонам стояли золотые подсвечники, полагаю, литры по две каждый. И на ее могиле день и ночь беспрерывно горят сто лампад. Лампады всегда начищены. Они все похожи на треснувший пополам гранат. Четыре порфировые колонны [поддерживают] балдахин над алтарем. Двадцать две высокие колонны из цветного мрамора стоит в самой церкви. По бокам еще колонны из дорогих пород. Спустились в усыпальницу. Слева там бассейн, выложенный белым мрамором. Над бассейном установлен стол святой мученицы девы Инессы, за которым она вкушала пищу. В бассейне том сложены мощи святого мученика Донато, один зуб Якова, сына Зебеды, мощи святого Козьмы исцелителя, мощи святого Долматия, часть руки и куски одежды снятого Стефана-Первомученика, окровавленная холстина святой Цецилии, часть руки угодника Алексея и многое другое. В середине усыпальницы, под самым престолом стоят в раках святая Цецилия, муж ее Тиберций и деверь ее Валенционос. Святая Цецилия не хотела идти замуж, и ее насильно выдали за знатного человека. В ночь свадьбы она сказала ему: «Не подходи ко мне, так как со мною пребывает ангел и он задушит тебя». Муж подумал, что она любовница другого, и ответил: «Покажи того ангела, и я приму христианство». Цецилия ответила: «Пока не примешь святого крещения, не можешь узреть его». И послала его к папе Урбану. Папа обратил его и крестил. Он вернулся. Цецилия молилась, и рядом с нею стоял ангел. Затем он обратил своего брата. И тот узрел ангела, и все они приняли муки. Святой Урбан также принял муки. Все они погребены вместе. К северу сделан другой бассейн. В нем полотенце святого Иосифа, мужа Марии, мощи апостола Фомы, черепок от сосуда Марии Магдалины, мощи святого Василия, кусок от пояса пресвятой [девы], обломок от жаровни дьякона Лаврентия, ребро первомученика Стефана, мощи мучеников Максима, Бения, Анастасия, мощи епископа Ансельмо и кусок от пояса из гвоздей Бенардия, мощи епископа Ремиджио, также и мученика Понтионо и многое другое. У задней стены бассейн из черного мрамора. И в нем мощи: святого Георгия, Ефимии, мощи Маккавеев, мощи мученика Юлиана, мощи Киприана, маленький кусочек креста Андрея, кровь Цецилии, кусок одежды пресвятой [девы]. Оттуда зашли в бани святой Цецилии. Там [теперь помещается] алтарь. Там же казнили ее. В углублении зарыт котел. В нем кипело масло, и туда опустили ее. Было поздно. Подробно не смогли осмотреть, так как монастырь женский. Монахинь также не видели. Торопились за поздним временем. Вышли оттуда. Наспех осмотрели монастырь святого папы. Он большой. В нем подвизаются двенадцать патеров. Пятьсот мужчин и женщин помещаются туда. Всех немощных и дряхлых без присмотра, всех детей непослушных, бесноватых ведут туда. Сирот и неимущих помещают туда же. Помещения для женщин, их спальни и другие службы, для старцев, молодых и бесноватых – все разные, всюду ведут разные двери. Все распределено так прекрасно, что трудно описать. Кушанье, одежда, постель – все выдается святейшим папой.