Текст книги "Встан(в)ь перед Христом и убей любовь"

Автор книги: Стюарт Хоум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

На новой колокольне подвешены в круг восемь старых колоколов, в которые королева Елизавета – "королева фей" Спенсера – звонила, когда совершала путешествие на барже вверх по реке от Лондона к Ричмондскому дворцу. Бельфеб шла по той же самой тропинке, по которой сейчас шагал я, когда навещала королевского астролога Джона Ди. Глубокой ночью, объединенная общей страстью к звездам, парочка обсуждала здесь секретные стратагемы и тайные приемы оккультного ритуала. Неудивительно, что католические писатели эпохи, такие, как Николас Сандерс восставали против имперской пропаганды, объявившей Пандору одновременно Девой и Гайей, в то время как в действительности она являлась Антихристом. Несмотря на связи при дворе, Ди пользовался в деревне дурной славой, и местные жители после смерти астролога разграбили его имение. Вместо статуи память его увековечена многоквартирным домом, носящим имя "Джон Ди Хауз". Я стоял у входа в сии скромные обиталища, и тут Цинтия явилась ко мне. Я взял ее за руку; облако затмило лунный диск, и я повел Диану к Чизвикскому мосту.

– Прости, что я опоздала, – вздохнула Лилит, – у меня была внеурочная работа и я услышала твое сообщение, только вернувшись домой.

– Молчи, – шепнул я и погладил нежный пупок Девы, – не говори ни слова, ибо мы должны совершить ритуал.

Клеменция встала спиной ко мне. Я посмотрел на водную гладь и увидел в ней отражение того, что узрела Пруденс. Подобно Фрейду, я верил в женщин, которые возвращаются к нам в новых образах. Я знал, что определенный сорт людей психически тяготеет ко мне, и меня радовала вера в то, что все, однажды произошедшее с нами, вновь вернется. Я верил в это также истово, как за четыре века до меня верил Джон Ди. Я взирал на Мортлейк и интуитивно ощущал, что Елизавета и ее астролог создали поток тайных сил между Гринвичем и Ричмондом, используя изгибы русла реки, протекающей через Лондон, чтобы образовать магическую лей-линию, позволяющую им направлять свои Силы на столицу.

Глядя на прелестный ночной вид своими глазами и очами Царицы, я почувствовал некий враждебный и смертоносный ток, прошедший сквозь меня. Я был в полном сознании, я чувствовал присутствие высшей реальности, которая говорила мне о том, что смертельная опасность угрожает Ванессе. Я не знал, в чем именно эта опасность состоит, но от одной мысли об этом мурашки пробежали у меня по коже. Я хотел поспешить на помощь Несс, я попытался двинуться с места, я повторил свою попытку несколько раз, но не смог сделать и шага, и я знал почему. Я знал, что сейчас, пока я не совершил ритуал, я не смогу шевельнуть и пальцем для того, чтобы помочь ей. Я говорил себе, что это абсурд, но что толку говорить, если именно так обстоят дела сегодня ночью. Я обратился с мольбой к Гермесу, дабы он снял гнет с моего мозга, но жалобы мои не отлились в слово, ибо самый язык мой был расслаблен. Я не знаю, как долго я сражался с необоримой силой, но, наконец, я понял, что, по необъяснимой причине, Гермес ныне решил, что бой мне должно вести в одиночку. Я обернулся к Элизе, и Элиза обернулась ко мне и узрела ужас в моих очах. Я заранее повелел Бет спешить от меня прочь при первых знаках постигшего меня испуга, но она презрела мои наставления, разделась и прыгнула в речную воду. Я бы отдал все за то, чтобы призвать ее обратно, но этого мне не было суждено – я мог лишь созерцать ее голубое джинсовое убранство, распростертое на бреге Тамизии.

Если бы я уже не знал о том, что что-то случилось, я догадался бы об этом, как только открыл дверь квартиры. В моей коллекции не было ни одной записи поп-музыки, но, тем не менее, из колонок стереосистемы звучала песня «Delete Yourself» группы «Atari Teenage Riot», поставленная на кольцо. Как только я извлек этот кошмар из проигрывателя компакт-дисков и заменил его на более приятную моему уху композицию Луиджи Ноно, я с удовлетворением заметил, что доставленное из ресторана карри съедено Ванессой до последней капельки. В гостиной все было в полном порядке, и я решил проверить кухню. Открыв дверь спальни, я отшатнулся в ужасе. Несс лежала на кровати, умерщвленная с чудовищной жестокостью, однако злодей, совершивший черное дело, старательно собрал всю истекшую кровь в пластиковый мешочек. Он перерезал девушке горло, вспорол живот, извлек кишки и обмотал их вокруг ее шеи.

Я кинулся бегом обратно в гостиную и схватил телефонную трубку. Я начал набирать номер полицейского участка, но тут вспомнил все: и то, что скрываюсь от закона, и то, что я – жертва экспериментов по контролю над сознанием, организованных британскими спецслужбами, и то, что мои мучители хотят выдать меня за исполнителя организованных ими кровавых убийств. Я провел ладонью по лбу. Все было ясно, как день: стукачи убили Несс. Я положил на место трубку и достал ящик с инструментами из шкафчика под мойкой, а затем вернулся с ним к телу Холт, лежавшему в спальне. Мне пришло в голову, что, если разрезать труп на мелкие куски, то от него будет проще избавиться.

Перед тем, как приступить к работе, я вернулся на кухню и надел пару резиновых перчаток. Я вовсе не собирался пачкать свои руки в дерьме, которое все еще вытекало из тела Ванессы. Обернув труп в пластик, я стащил его на пол. Расстелив пластиковую пленку по полу для того, чтобы не испачкать ковер, я начал перепиливать шею девушки. Я радовался, что надел резиновые перчатки, потому что кровь текла ручьями. Пилить я начал спереди и добрался до позвоночника без особого труда, но к тому времени моя пила уже изрядно затупилась. Запасного полотна для нее у меня не было, а то, которым я пользовался, явно не могло больше справиться с человеческими костями. Я выбросил негодное орудие и взял в руки топор. За считанные секунды я отделил голову Холт от туловища, после чего принялся расчленять все остальное.

Как только я закончил с руками, и принялся отделять ноги, в дверь громко постучали. Я постарался не обращать на это внимание и отделил левую ногу. Я уже занялся правой, как в дверь снова загрохотали, и я чуть было не отрезал руку сам себе. Тогда я подошел к двери и открыл ее. Перед дверью стояла девушка лет двадцати с небольшим, одетая в ночную рубашку, на которую было накинуто длинное пальто.

– Уже за полночь, и я хочу спать! – закричала девица.

Она открыла рот, чтобы что-то к этому добавить, но тут до нее дошло, что в руках у меня топор, а с резиновых перчаток на пол стекает кровь. По идее, она должна была тут же убежать. Но вместо этого она отпихнула меня в сторону и проследовала в спальню. Я запер входную дверь и смирился с необходимостью убить эту бестолочь.

– Круто! – воскликнула девица, когда я вбежал вслед за ней в спальню с топором, занесенным над головой. – Я – Гленда Гор, из тусовки фанаток серийных убийц. Первый раз вижу убийцу, которого еще не скрутили копы!

Девица обвила руки вокруг моей шеи, губы наши встретились, и язык ее проник в мой рот. Вскоре мы уже катались голые по полу, пачкаясь в крови и прочем дерьме, вытекшем из Ванессы. У меня с собой не было кондома, но Гленда оторвала палец от одной резиновой перчатки и натянула его на мой член. Я с силой вошел в нее, и девицу понесло по волнам следовавших один за другим оргазмов. Я не ограничивался тем, что двигал тазом – я наваливался на аппетитные формы Гленды всем весом своего тела. Мы могли бы заниматься этим всю ночь, но я не стал растягивать удовольствие и, уступив напору страсти, изверг семя в резиновый палец.

– Убей меня! Убей! – стенала Гленда в припадке экстаза.

Мне стало как-то не по себе, так что я встал и пошел принять душ. Пока я смывал кровь с тела, мне, наконец, удалось расставить события последних дней по местам. Как шаманы древности, которые взбирались на тайное древо, которое соединяет наш мир с миром богов, я начал постепенно овладевать искусством перехода из одной моей личины в другую. Для большинства людей я был Филипп Слоан, кинорежиссер, скрывающийся от полиции. В настоящий момент телом моим владела именно эта личина, но при этом я был также и профессиональный маг К. Л. Каллан.

– Помоги мне убрать эту гадость! – сказал я Гленде, когда вернулся в спальню.

– Не вопрос! – ответила та.

Я принес с кухни несколько мешков для мусора, и мы упаковали в них тело Ванессы. Нам не удалось бы отмыть с ковра кровавые пятна, поэтому мы разрезали его на куски и сложили их в те же мешки. Затем Гор приняла душ и отправилась в свою квартиру взять кое-какую одежду. Я налил ванну и хорошенько отмок в ней. Гленде пришлось прямо-таки вытаскивать меня оттуда, когда она вернулась. Мы погрузили мешки в машину Гленды. Гленда повернула ключ, мотор взревел, и мы покатили по улице.

– Что мы с этим будем делать? – спросила она. – В горы отвезем?

– Дельная мысль, – кивнул я. – В Лондоне насчитывают четыре древних капища друидов. Одно из них мы и используем.

– Тот Хилл, – предложила Гор.

Это был неудачный выбор. В свое время на Тот Хилл располагался лабиринт, известный под именем Троянской Забавы, но в настоящий момент это священное место занимало Вестминстерское аббатство и шансы избавиться от расчлененного тела в зоне, столь изобилующей полицейскими, были невелики. Точно также на Уайтхилл, под которым, по преданиям, погребена голова кельтского бога войны Брана, в настоящее время находится Тауэр, поэтому произвести там незаконное захоронение тоже достаточно сложно. Учитывая, что Астрея ранее этим же вечером уже совершила жертвоприношение духу реки, Пентон также исключался. Таким образом, оставался только Лаудин, он же Парламент Хилл в Хэмпстеде, который, как теперь нам известно, долгое время считался курганом Боадицеи. Но, добравшись до Хита, мы обнаружили, что забыли взять лопату, так что пришлось просто вывалить мешки в какие-то кусты. По дороге на Парламент Хилл Гленда нашла потерянный кем-то костыль и стала колотить им по земле, как бродяга в плохой театральной постановке, и кричать:

– О, прими меня, Мать Земля! Смотрите, как погибает моя плоть, и кровь и телесный облик! Увы, когда кости мои обретут покой?

Я повалил Гленду на землю и принялся страстно ее целовать. Между тем она достала нож из своей сумочки и вложила его в мою руку. Как только я сжал оружие в пальцах, Гленда перекатилась так, чтобы тело ее напоролось на нож. Как только это произошло, я сразу же понял, что моя новая знакомая была жертвой финансируемой государством программы экспериментов по контролю над сознанием. Ее запрограммировали так, чтобы она подстроила, будто это я убил ее. Но и это было, несомненно, только прелюдией к еще более чудовищным планам моих врагов.

С Парламент Хилл я, как нетрудно догадаться, направил свои стопы к Кингз Кросс. Там я без труда нашел круглосуточное заведение, торговавшее гамбургерами, затем заскочил в стоявшую у входа телефонную будку и попытался позвонить по нескольким объявлениям о сексуальных услугах. Я все еще дозванивался до проститутки, в объявлении которой было указано «обслуживаю в любое время», как в стекло будки постучалась девочка-малолетка и стала клянчить деньги.

– Тебе на еду? – спросил я, хватаясь за подвернувшуюся возможность сэкономить несколько фунтов.

– Ага, – ответила бродяжка.

– Денег я тебе не дам, – процедил я, – но куплю тебе еды, если ты мне позволишь смотреть, как ты ешь.

– Идет, – согласилась соска.

Я завел Изиду в "Бургер Бар" и заказал ей четвертьфунтовый гамбургер с жареной картошкой. Я также заказал два кофе, себе – без сахара, как обычно. Заказ принесли очень быстро, и Шива тут же принялась жадно поглощать свою порцию, что немало порадовало меня.

– Иероглифически, – провозгласил я, пока Ева жевала, – «бет» – вторая буква в еврейском алфавите, обозначает рот человека, как орган речи. Речь есть продукт деятельности нашего внутреннего Я. Таким образом, «бет» выражает это самое внутреннее Я, которое лежит в центре личности, как обитель, в которую владелец может в любое мгновение удалится без страха, что его там потревожат. Из этого представления родилась идея Святилища – неприступной обители, в коей происходит сретение Бога и человека. Но «бет» обозначает также и все исходящее из этого мистического уединения: любую психическую деятельность. Именно оттуда получаем мы откровения касательно Высшего Знания, Закона, Учености, Оккультных Наук и Каббалы.

Мария ничего не ответила мне на эту речь. Она съела все до последней крошки, и я заказал новую порцию. На этот раз она уже не рвала пищу зубами, а поглощала ее более вдумчиво. Я уже закончил с моей первой чашкой кофе и принялся за вторую. Растворимая дрянь – я даже понять мог, что меня подвигло заказать еще одну чашку, хотя гораздо лучше было бы выпить чаю.

– "Бет", – продолжал я, – в нумерологии соответствует двойке, а в астрологии – Луне. Это число порождает все пассивные значения, приписываемые двоичности.

Несколько типов с мордами уголовников уставились на меня. Они, очевидно, решили, что я не совсем в себе. Я не испугался – если не общаться с ними впрямую, то они не тронут меня. Шпана понимала, что мое поведение непредсказуемо. Непосвященные часто принимают проявления Истинного Знания за опасную психическую болезнь. Поэтому бандиты боялись меня, к тому же их намного больше интересовала моя Верховная Жрица, которая, осилив вторую порцию, захотела курить. Я не курю, поэтому я позволил ей пересесть за столик к какому-то козлу, который предложил ей «Мальборо» и зажигалку.

– Ты – фараон хуев! – крикнул мне кто-то вслед, когда я выходил их бара. – Всем известно, что британские спецслужбы используют оккультизм как прикрытие для своей гнусной деятельности еще со времен Джона Ди.

– Каждый видит во мне то, что хочет, – парировал я, даже не потрудившись обернуться, а уже мгновение спустя ночная тьма поглотила меня.

Все что я хотел, это посмотреть на едящую женщину, и теперь мне пора было домой. Я взял такси и отправился в Брикстон, и как только я расплатился с шофером, другая машина подъехала к моим дверям. Я попросил шофера подождать, пока я приму душ, переоденусь и соберу свои вещи. Я совсем забыл о том, что мне нужно слетать в Америку. У Каллана было запланировано турне с лекциями. Когда мы прибыли в Хитроу, уже светало. Я прошел регистрацию, таможенный досмотр и прошел прямо на посадку. Я сразу понял, что в высшей степени привлекательные молодые особы, которые сели на свободные кресла в моем ряду с обеих сторон от меня, работают на британские спецслужбы. То одна, то другая дама по очереди предпринимали попытки втянуть меня в беседу, но мне слишком хотелось спать.

ГЛАВА ВТОРАЯ

В аэропорту меня ожидал автомобиль с шофером. Шофер оказался рьяным поклонником уголовной хроники и всю дорогу без умолку болтал об убийствах. В том числе он рассказал о двух женских телах, которые только что обнаружили в Хэмпстед Хит. Когда я высказал предположение, что у этого убийства явно имеется оккультная подоплека, водитель сразу же отмел в сторону эту идею, заявив, что любой толковый оккультист разложил бы части расчлененных тел по основным четырем бывшим друидическим капищам Лондона для того, чтобы увеличить магическое воздействие ритуального жертвоприношения. Я чуть не хлопнул себя по лбу в досаде: по возвращению в Лондон мне предстояло еще изрядно потрудиться.

Я остановился в гостинице "Офф Сохо Сьютс" в конце Ривингтон-стрит. Меня встретил организатор моего лекционного турне. Это очень хорошо известный в нью-йоркских литературных кругах человек, который держит свои оккультные увлечения в строгой тайне, поэтому он настоятельно просил меня не раскрывать его имя. Как только я избавился от своего багажа, мы направились в "Марс Бар" – довольно дешевое заведение, на мой вкус, но, именно в силу этого, подходящее для конспиративных встреч со светочами оккультного мира Восточного Берега США. Лично я испытывал немалые сомнения в том, что нашему шабашу удастся превратиться в международный координационный совет, осуществляющий "незримую диктатуру" над мировым магическим движением. Не так уж сложно вызвать "злые сущности" из "глубин творения", но держать в повиновении эту первоматерию – совсем иное дело.

Когда мы зашли в бар, было как раз время ленча. Я выпил несколько кружек пива "Роллинг Рокс", слушая, как местный оккультист пытается впечатлить меня дотошным пересказом слышанных им сплетен о ранних этапах моих экспериментов в области сексуальной магии. Сплетни эти он почерпнул из уст одной девицы, с которой уже лет пятнадцать не виделся. Роман с ней случился еще до того, как я начал исследовать теоретические и практические аспекты Пути Левой Руки. То, что эти мои чисто сексуальные приключения приняли за оккультные эксперименты, было мне, несомненно, удобно. Ложи Восточного Берега и не подозревали об истинных источниках моего магического могущества. Через некоторое время мы отправились в тайский ресторан, где детально обсудили ритуал, который надлежало исполнить на следующую ночь.

Американские города не очень предрасполагают к психогеографическим исследованиями, и, хотя я люблю бродить по Сохо и Нижнему Ист-Сайду, здесь невозможно затеряться я в лабиринте старинных улочек. Бесцельно проблуждав пару часов, я лег спать рано. Проснулся я поздно, позавтракал в польском кафе, а затем отправился в зал на Леонард-стрит, который был арендован для проведения магической инициации. Я пришел рано, поэтому не стал сразу облачаться в мое одеяние. Я открыл огромный холодильник, забитый пивом, и достал себе оттуда бутылку "Роллинг Рокс". Вошел ассистент, который принес на подносе пиццу и предложил мне перекусить, что я и сделал. Постепенно раздевалка начала заполняться людьми, которые переодевались в церемониальное облачение.

Ритуал оказался пустой тратой времени. Какой-то богатенький буратино захотел, чтобы его посвятили в Мистерии Гермеса, и, поскольку легкие деньги на дороге не валяются, мой литератор с радостью согласился устроить ему посвящение. Он раскручивал подобных лохов на то, чтобы устроить за их счет съезд мировой оккультной элиты. Практически никто не отказывался от возможности провести бесплатно несколько дней в Нью-Йорке. При этом Взыскующий мог бы запросто получить то, чего он хотел, за сотую часть этих денег в любой масонской ложе. Разыгрывался пошлый трюк с завязыванием глаз и явлением света, сопровождаемый изрядно пообтрепавшимися текстами на тему воскресения Хирама Абиффа. В Англии священная корова подобного «масонства» была в свое время выдоена досуха деятелями типа Джеральда Гарднера и Алекса Сандерса, но здесь подобной ахинеи вполне хватало для того, чтобы утолить религиозную жажду белых англосаксонских протестантов.

Как только наш «посвященный» отбыл, чтобы вновь окунуться в светскую жизнь, где теперь, считая себя «избранным», он будет постоянно чувствовать свое «превосходство» над ближними, мы занялись настоящим делом, ради которого мы и собрались в эту ночь. Пиво и вино лились рекой. Наш хозяин произнес прочувствованный спич о том, что нам не составит никакого труда захватить власть над миром, если только мы сможем преодолеть разделяющие нас противоречия. Основная его ошибка состояла в том, что, поскольку он нас всех собрал, он полагал, что мы автоматически изберем его Великим Мастером. Сначала ему возражали вежливо, но вскоре все происходящее стало напоминать бедлам. Два одетых в церемониальные одеяния маги орали друг на друга как базарные торговки, не поделив меж собой любимого ученика. Ситуация еще более обострилась, когда немецкий оккультист обвинил своего швейцарского коллегу в том, что тот продал тайну Магии Хаоса иезуитам.

Было уже поздно, а рано утром мне предстоял перелет на Западное Побережье, поэтому я отправился переодеться в раздевалку, где я застиг одного из моих земляков, обчищающим карманы коллег. Он покорно вернул мне мой бумажник, а затем принялся наобум рассовывать похищенное по карманам висевших пиджаков и курток. Я оделся, оставив его самостоятельно разбираться с все возрастающей в числе толпой разгневанных магов, наполнявших раздевалку. На Канал-стрит все еще было полно народу, но, по мере приближения к Боуэри, число прохожих заметно уменьшилось. Я купил рогалик с творогом и стакан апельсинового сока в круглосуточной кулинарии рядом с гостиницей, а затем отправился в постель.

Портленд в штате Орегон известен, в основном, как город, в котором в конце семидесятых было основано авангардное движение неоистов. Организатор встретил меня в аэропорту вместе со спонсором моего лекционного турне – проживающим в Ванкувере оккультным антрепренером Михаэлем Майером. Поглотив кофе в промышленных количествах, мы отправились в эзотерический центр, где группа посвященных приветствовала меня тайными знаками. Однако я прекрасно понимал, что проявляемый ко мне интерес не во всем является невинным. Мои соперники повсюду имели агентов. Поздоровавшись и пожав руки чуть ли не каждому, я отправился в компании Майера в соседний бар. Там к нам приблизилась пьяная женщина.

– Меня зовут Ива, словно какое-нибудь гребаное дерево, – проскрипела ведьма.

– И мозгов у тебя, наверное, столько же, сколько у дерева, – отрезал я.

– Умоляю тебя, не хами ей, – прошипел мне на ухо Майер. – Я не отказался бы кого-нибудь трахнуть.

Мой спонсор вручил соске свою визитную карточку и попросил ее позвонить по телефону, если она окажется в Ванкувере. Позабавив нас еще некоторое время пьяной болтовней, Ива удалилась, сжимая в когтях координаты Майера словно добычу. После нескольких кружек пива мы вернулись в духовный центр, где я прочел свою лекцию. Аудитория благоговейно выслушала в моем исполнении набор клише, который можно нарыть в любой оккультной книжонке прошлого века.

– Каждый жрец древней веры, – провозгласил я, – был Посвященным. Иначе говоря, ему твердо было известно, что существует одна-единственная истинная вера, и что отдельные культы существуют исключительно для того, чтобы приспособить эту веру к особенностям темперамента различных народов. Это обстоятельство имело одно немаловажное последствие, а именно – жрец, неважно какому богу служил он, бывал принят с почестями в храмах всех прочих богов и мог приносить им жертвы. Но из этого вовсе не следует делать вывод о существовании многобожия. Религиозные диспуты нового времени о превосходстве одной веры над другими немало бы озадачили древних Посвященных – они и предположить не могли того, что разумный человек способен не чувствовать внутреннего единства всех культов.

На эту вот тему я и разглагольствовал битых часа два, и у слушателей не осталось времени на вопросы, поскольку мне уже нужно было спешить на мой рейс в аэропорт. В Лос-Анджелесе, куда мы прибыли с Майером, на мой вкус было чересчур жарко. В местном храме нас представили ряду посвященных, одна женщина из их числа тут же принялась заигрывать со мной. Я сразу почувствовал, что создание это было психической вампирессой. Вампирессы чувствуют непреодолимое влечение к мужчинам, излучающим ВНУТРЕННЮЮ ВЛАСТЬ, но этим суккубам провести меня так же трудно, как мухе – вырваться из паутины. Несмотря на то, что интерес, проявленный ведьмой ко мне, привел Майера в бешенство, я скучал, выслушивая ее повествование о недавно пережитом разводе. К счастью у меня по плану предстояла лекция, поэтому мне удалось покончить с этой неловкой ситуации не прибегая к грубости.

– Два пола всегда путешествуют в компании третьего, – прошипел я в завершение моей лекции, – также как у живой земли существует мертвый спутник – черная Луна, небесная Атлантида. А раз так, то и Содом вечен и суть его неизменна. Его возрастание и убывание также воображаемо, как и лунные фазы. Истинная же его величина неизменна, переменам же подвержена лишь сила, с которой он проявляет себя.

У меня сложилось впечатление, что большинство моих слушателей не в состоянии следить за развитием моей мысли, хотя в конце лекции они наградили меня бурными аплодисментами. С удивлением я заметил, что Майер всю лекцию просидел рядом с суккубом, а когда мы направились в бар, он старался не удаляться от нее далеко. В баре я пару часов обсуждал за одним столиком проблемы сексуальной магии с одним из посвященных, в то время как за соседним столиком расположились Майер и демоница. Затем мы подошли к моему спонсору и сказали, что уходим.

– Ну и валяйте, – радостно отозвался Майер. – Мы еще не допили. Бекки отвезет меня попозже.

– Да врет он все! – возмутился посвященный, когда мы уселись в его машину. – Явно ей засадить намылился.

– Как бы ему самому чего-нибудь не засадили этой ночью, – успокоил я моего нового приятеля.

Спал я хорошо. Утром, когда мы должны были выехать в аэропорт, Майера нигде не было видно. Бекки подвезла его только через полчаса. Местный организатор посадил нас в мотор, и мы рванули с места, опаздывая на рейс. Майер так и не сомкнул за ночь глаз, да ив постели ему полежать не удалось. Бекки просто использовала его, как жилетку, для того, чтобы поведать историю самоубийства ее отца. Если бы мы опоздали на самолет, то мой спонсор оказался бы в полном дерьме, но рейс задержали и мы все-таки попали в Сан-Франциско. У меня за спиной английская супружеская пара обсуждала двойное ритуальное убийство в Хэмпстед Хит. Оказывается, оба тела таинственным образом исчезли из полицейского морга. Это меня ничуть не удивило, но наполнило желанием как можно скорее вернуться в Лондон.

Поездка на автобусе из аэропорта Сан-Франциско в город довольно занудна. Как только мы добрались до центра, я заставил Майера выпить кружку крепкого кофе, после чего мы приступили к делам. Не составило особенного труда отыскать так называемый Египетский Храм, которым руководит Орден Золотого Креста и Розочки. Майер не решался даже зайти в это августейшее заведение, требуя, чтобы мы сначала сообщили о своем визите. Табличка возле лифта сообщала, что Музей и Библиотека Розенкрейцеров расположены на втором этаже. Я нажал соответствующую кнопку, и мы очутились посреди сверкающего стекла и мрамора, среди убранства, столь же великолепного, как великолепен был просторный вестибюль храма.

– Чем могу помочь? – спросил пожилой человек с табличкой на груди, на которой было написано "Альберт Маршалл".

– Мы пришли в библиотеку, – заявил я.

– А вы – розенкрейцеры? – поинтересовался Берти.

– Муж двоюродной сестры моего отца – розенкрейцер, – ответил я небрежно.

– Вы, наверное, из Англии, – заметил Маршалл.

– Да, из Лондона, – подтвердил я.

– Я ездил с мамой в Лондон в детстве, – поведал мне Берти. – Она уже, разумеется, давно умерла.

Не надо было иметь семь пядей во лбу, что прийти к выводу, что этот Маршалл давно уже впал в маразм. Ему было уже далеко за семьдесят и, хотя он не раз интересовался, розенкрейцеры мы или нет, мои уклончивые ответы неизменно убеждали его в том, что мы вошли в Храм на законных основаниях. Берти провел нас по музею, рассказал нам историю каждого экспоната, а затем сообщил, что его лучший друг, который передал свою коллекцию на хранение музею, недавно скончался. Когда мы, наконец, проникли в библиотеку, я отвлек внимание Берти болтовней на разные оккультные темы, в то время как Майер рылся в древних манускриптах, выуживая интересовавшую его информацию и тайком выдирая из них те рисунки, которые невозможно было скопировать. Как только Майер успешно завершил свою работу, Маршалл устроил нам экскурсию по административным помещениям, после чего мы с ним распрощались. Вечером я прочитал последнюю лекцию и Майер выписал мне чек на десять тысяч долларов, а затем проводил меня в аэропорт. И снова на свободные кресла в моем ряду с обеих сторон от меня сели привлекательные молодые особы, которые отчаянно пытались втянуть меня в беседу. Но я не поддался, поскольку они явно работали на спецслужбы.

Я вернулся в Брикстон и обнаружил в квартире Ванессу, а вернее – ее двойника. Я догадался, что, подобно мне эта женщина – жертва экспериментов по контролю над сознанием. Следовательно, если я буду отдавать ей приказы в достаточно властной манере, она станет мне повиноваться. Любой человек с высокой чувствительностью к гипнотическому воздействию легко поддается убеждению. Именно личностей такого типа службы безопасности выбирают для промывания мозгов. В целях удобства я буду в дальнейшем называть эту девушка именем покойницы. Итак, я приказал Холт раздеться. Когда она повиновалась, я внимательно обследовал ее тело. Соски у нее были больше, чем у Ванессы, а на правой ягодице она имела крупное родимое пятно, которое отсутствовало у моей покойной послушницы.

– Ляг на постель! – потребовал я, и как только и этот приказ был исполнен, сказал:

– Расслабься, ты очень устала, ты очень-очень устала. Твои веки тяжелеют, и тебе хочется спать. Расслабь каждый мускул твоего тела. Расслабь ноги, ты чувствуешь, как теплота распространяется от ног по всему телу. Дыши ритмично. Расслабь мышцы живота и грудной клетки. Тебе так тепло, словно ты лежишь под ярким летним солнцем. Расслабь мышцы шеи, ты чувствуешь, как тепло достигает твоей макушки. Теперь, когда ты заснула глубоко, я хочу, чтобы ты рассказала мне все, что видишь.

– Я вижу моральный мир, – бормотала Ванесса, – в развалинах и пепелищах, словно в мифах. Он подобен лунному миру, как я его себе представляю, но в то же время я сознаю, что предо мной – мозг изумительных способностей. Куда бы я не посмотрела, везде я вижу его отражения в самом себе, подобные отражению звезды в воде. Я вижу красное свечение, слабеющее на глазах, и синий огнь – мерцающий и неверный – то близкий, то далекий, то теряющийся за облаком. А серебряная искра сияет неизменно…

Было совершенно очевидно, что агентство, запрограммировавшее Ванессу, набила ее голову этой мистической чепухой, предусмотрев заранее возможность того, что, встретившись с ней, я подвергну ее гипнозу. Я попытался вернуть девушку в ее детство, чтобы начать оттуда распутывать клубок, но эта часть ее памяти оказалась надежно заблокированной. Месяцы, если не годы, уйдут на то, чтобы разгадать доверенную Холт тайную миссию, а столько времени у меня просто нет в распоряжении. Вместо этого я решил выяснить, с каким посланием хозяева Ванессы направили ее ко мне.

– Говори то, что должна сказать мне! – рявкнул я.

– Необходимо принести жертву, – уверенно заявила Холт, – а чтобы принести ее, нужен Жрец-Палач. Я – жертва, а ты – палач. Людям присуща жестокость, а ритуальное убийство дает возможность придать этой жестокости смысл. Меня следует принести в жертву общинному богу, чтобы устранить нечистоту, и ты должен привести приговор в исполнение. Сделав это, ты превратишься в козла отпущения, который возьмет на себя грех кровопролития, чтобы смыть кровью худшее зло. Тебя изгонят из общества, но, одновременно, жизнь твоя станет неприкосновенной и никто не посмеет причинить тебе зло.