Текст книги "Evocati (СИ)"

Автор книги: Странник Ленивый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава 6 Старые враги, лучшие друзья.

Мрачного вида прачечная с занимающим большую часть места устаревшим оборудованием. Вдоль стен стоят грязные от налёта баки, недавно отметившие своё тридцатилетие но, тем не менее, рабочие. Белый в ржавых разводах местами потрескавшийся пол, мощные металлические дверь и ворота сейчас закрытые на все запоры. Прачечная была покружена в полумрак. Возможно, сгорел трансформатор, возможно, во всём районе нет электричества. Чуть в отдалении парадный вход, сейчас заваленный тем, что оказалось под рукой. Слева от входа кабинет, представляющий из себя небольшую комнату с облупившимися зелёными стенами и осыпающейся с потолка побелкой. Два старых ДСП стола с дешёвыми офисными креслами, да стойка для приёма заказов, вот и всё убранство. На столах лежат два пожелтевших от времени кремово-белых системных блока с видавшими виды мониторами на них. За придвинутым к окну одним из столов сидели два мужчины. По контрасту они были похожи на Давида и Голиафа.

Справа, разливая виски «Белая Лошадь» сидел Франческо Эскобар. Наркодиллер средней руки. Латинос. Маленького роста, чуть больше полутора метров. Он истерически хихикал, проливая жидкость мимо стеклянных бокалов.

Ещё полгода назад он держал под собой несколько кварталов. Ещё полгода назад Агенты УБН звали его – Чёртова Макака, за то, что постоянно уходил до облав, оставляя им кожуру от банана на полу и плющевую обезьянку с бананом вместо члена. И сейчас в истерике он напоминал её ещё больше. Его обычно ухоженные длинные для мужчины чёрные волосы засалено торчали в разные стороны, не хватало только хвоста.

Слева от него сидел его злейший в прошлом враг. Сейчас же они просто пили виски и смотрели, как мир катится ко всем чертям. И оба уже не могли ничего сделать. Напротив их окна в двадцати метрах горел старый шевролет.

Мужчина слева, глубоко ушедший в себя, мерно стучал пальцем по столу. Ещё вчера он был двойным агентом, В некотором смысле даже тройным. Полицейский ирландского происхождения. Третий по старшинству сын в семье ирландского эмигранта, по старой традиции названый в честь отца Конналом, и вот уже больше тридцати лет, носивший имя человека, которого очень не любил, но которого в глубине души уважал. Ему претило то, чем занималась его семья, его клан.

Отец, когда убедился в том, что сын не будет работать с ними, убедил его пойти работать в УБН, для добычи информации. С того времени они почти не общались. Конспирация всегда расставание. С отцом, матерью, братьями, со своей прошлой жизнью. Уже восемь лет он жил такой жизнью, какую не пожелаешь никому. Вся важная информация, что попадала в руки к Конналу, или как его называли при внедрении, Рэйду, шла МакРанульфам. И только если семья давала добро передавалась УБН. Его так и не поймали. Умом ли, волею судьбы, но рыжеволосый с волчьими чертами лица и серыми глазами, бывший на добрый локоть выше своего визави мужчина сидел и смотрел на конец света, так никем и не пойманный. Ни УБН, ни бандами, в которые внедрялся. Только тем, кто был его врагом и... Другом.

Коннал потерял всё. Всех ради кого он жил свои двадцать шесть лет. Запись на автоответчике все, что от них осталось. Но в душе была только пустота и... облегчение?

Он поднял наполненный до середины стакан с виски и молча салютнув окну, опрокинул его в себя.

Середина сентября. Там же.

– Всё! – Франческо в ярости швырнул опустевшую банку из-под фасоли.

– Что всё, мартышка? – подколол его приятель, развалившийся на переделанном в кровать столе и со скуки кидающий резиновый мячик в стену.

– Всё! Еда всё! Ширево всё! Заняться нех*й! Надоело. Я сваливаю, – набрасывая на себя ветровку, бросил коротышка.

– Ты пойдёшь? – обернулся он к ирландцу, поправляя ствол.

– Да, сейчас, – кивнул Коннал, убирая мячик в карман.

Они проторчали тут уже больше двух месяцев, и всё съестное, что они запасли из соседнего минимаркета, благополучно кончилось или протухло. Уже с месяц как, закончили приходить привлечённые светом свечей люди, которых они всё равно не пускали. Стихло радио, молчал телевизор, газеты давно надоели. Они не шумели, и дохляки к ним не лезли. Все общие темы не по разу пережеваны и обмусолены. Его тоже донимала скука.

– Ну что, обезьяна, пойдем, посмотрим на прекрасный новый мир? – отвесив шутливый подзатыльник Франческо, открыл он дверь прачечной выталкивая наружу взбешённого Эскобара. Дверь прачечной с громким металлическим хлопком закрылась за их спинами, оставляя за собой всю их старую жизнь.

– Ну что, на запад или на восток? – спросил он у недовольного латиноса.

– Да, ваще до п**ды, – прошипел франческо.

– Думаю, мы навестим Тони, – решил МакРанульф.

– Ты чё, думаешь, он не скопытился ещё? – спустя несколько минут, уже отойдя, решил уточнить Эскобар.

– Пф. Не тупи. У Тони пол подвала стволов... – на середине фразы он затих, из переулка между кирпичными двухэтажными зданиями шёл белый пожилой мужчина, в окровавленной клетчатой рубашке, медленно волоча за собой запутавшуюся в велосипеде гирлянду из кишок.

– Святое дерьмо, – ругнулся Франческо, рывком доставая пистолет, и с громкими хлопками выпуская в тварь шесть пуль.

– Теперь у нас полтора магазина на двоих. Спасибо мартышка, – вздохнул Коннал.

– Пожалуйста, м*дила, – бросил за спину латинос, подходя к мишени.

– Слыш, чё, а этот еще живой, – сказал он, рассматривая пытающееся встать существо.

– Так добей его, – хмыкнул ирландец.

***

Спустя два часа ирландец и забрызганный кровью Франческо, немного уставшие с непривычки, стояли под красной вывеской ТШ (Tony"s shoes) перед входом в магазин.

Магазин, по-прежнему, представлял собой двухэтажное кирпичное здание, стоящее посреди такой же серой и кирпичной застройки бывшего промышленного района. Над дверным проёмом проглядывала наспех зацементированная трещина, идущая до двускатной крыши.

Латинос, раз за разом дергал дверную ручку в надежде, что в следующий-то раз она непременно откроется. Коннал же заслоняя глаза от солнца рукой, как козырьком осматривал окрестности.

– Заперто. Рыжий, чё делать будем? – наконец-то надоело коротышке мучить ручку двери.

– Зайдём через запасной выход, мелкий. Тони его не запирал. Замок заедало, – предложил Коннал.

Обойдя здание по кругу, они, решительно дёрнув серую металлическую ручку пожарного выхода, они вошли внутрь. Обстановка в магазине изменилась со времён когда ирландец был тут в последний раз. Вместо кучи маленьких стоек появились два длинных деревянных стеллажа высотой чуть выше человеческого роста. Тёмно-коричневый кафель цвета лакированного дерева и недорогая, но качественная деревянная обивка буквально кричали: здесь недавно сделали ремонт. Лампы не горели, тускло поблёскивая в свете, проникающем из-за штор.

Оглядевшись, они заметили следы торопливого обыска. Коробки, обувь, стулья всё было разбросано в беспорядке. Справа, из кабинета Тони шёл приторных запах гниения и доносился гул от расплодившихся мух. Прикрыв лицо одеждой они пошли прямиком в кабинет. В кабинете следов обыска не было, наверно Тони пришёл уже после. Ковёр, которым закрыта часть паркета в дальней части комнаты был весь залит кровью. Закрытые жалюзи превращали светлый кабинет в царство вечного сумрака. Вездесущие мухи облепили нечто, чем стала Люси. Бедняжка висела на хрустальной люстре в связанной из тройника петле. То, во что превратилась некогда краса и гордость своего отца, завывало и тянуло руки к вошедшим. За письменным столом напротив семейной фотографии и двух связок ключей застыло тело Тони. Голова мужчины разделена на две части мощным выстрелом. Белые жалюзи позади окрашены в грязно бурый цвет. Старый итальянец покончил с собой.

Эскобар, задержав дыхание, подбежал к трупу Тони и подобрал револьвер. Взведя курок он, прижал его дулом ко лбу Люси. Спустя мгновение громкий хлопок разогнал мух, облепивших её тело. Пуля почти без сопротивления прошла сквозь гниющие ткани и широкой воронкой разбрызгала ее кровь на стене позади. Коннал видел это будто в замедленной съемке. Как и то, как Франческо прощался со своим завтраком.

Он, молча, уже даже не закрывая лицо, словно в полудрёме подошёл к ковру и, подцепив его за бахрому, отбросил мешающий ему край на стол. Пару минут он молча сидел над люком, пока руки сами не начали вводить знакомую комбинацию. Его уже не тошнило. Со звонким щелчком металлический стержень встал в положение «открыто». Подвал не был в пику каноничным подвалам сырым и затхлым. Он, как и положено приличной оружейной, пах оружейным маслом и ещё чем-то неуловимым. В темноте было почти не разглядеть обстановку, но четыре защитного цвета деревянных ящика вполне проглядывались, если не загораживать свет. Помещение было не большим, гораздо меньше кабинета над ним, но сейчас, когда из того множества ящиков что стояли тут год назад, остались, только эти четыре, оно смотрелось больше чем было на самом деле. Пустое всегда выглядит больше.

***

Старый ржавый пикап натружено гудел мотором, вызывая опаску. Франческо отбивал какой-то нервный ритм на приборной панели. Очередь вести выпала МакРанульфу отчего Коналл был не в восторге. Совсем не в восторге. Он считал этот пикап откровенным корытом. И каждый раз, когда оно глохло, задавал себе вопрос: И как только Тони на нём ездил?

Они ехали по восемьдесят пятому шоссе уже почти пятьдесят миль, молясь всем богам, чтобы эта колымага не издохла окончательно. А всё из-за дурацкой идеи Франческо, что в федеральной тюрьме выжил кто-то из его корешей. Ну серьёзно. Кто мог вообще выжить в таких условиях, кроме одиночек?

Ладно, до пятьдесят первой недалеко, а там рукой подать, – успокаивал себя ирландец. Всё-таки у него тоже были там знакомые. Младший брат, например. Обычно в УБН отстраняли и за меньшее, но демонстративность отказа от семьи спасла его в очередной раз. А стукача Нуаду не спасло ничего. В большом знании большие печали. Он не видел, как тот поехал на все четыре стороны разом. Но даже отсутствие главного свидетеля не помешало взбешённым копам упрятать Коннора за решётку.

Мотор с фырканьем умер, и машина, накатом проехав ещё с сотню метров, окончательно остановилась.

– Приехали, – констатировал МакРанульф в холостую поворачивая ключ.

– Я еб*л эту развалюху бл*ть, – прорычал Эскобар, с силой хлопая дверью. И пока тот пытался что-то сделать с однозначно мёртвым двигателем, ирландец, прикрыв глаза, откинулся на спинку сидения.

До поворота на пятьдесят первую оставалось пять миль. До летающего Джи ровно столько же. Наконец ирландец, кивнув своим мыслям, вышел из машины и, оглядывая окружающий побрёл к кузову. Ну хоть сейчас нам должно повести, – убеждал он себя неуверенно.

– Сынок, крути движок, а папа пока на стрёме посидит, – крикнул он коротышке.

Немного поблуждав по ящику в выборе оружия, его взгляд упал на второй слой. Это была любовь с первого взгляда. Восторженно выдохнув, ирландец нежно вытащил ЕГО из ящика. Это можно было бы сравнить с находкой подлинника Пикассо в кабинете черчения среди испорченных черновиков.

Он нежно проводил пальцем по обводу автомата, раз за разом останавливаясь на его шрамах. Какой-то варвар посмел испортить это произведение искусства. Крепления под оптику были раскурочены, и вместо родного прицела была установлена обычная прицельная планка. Словно в насмешку над его восхищением, складной приклад был на веки зафиксирован в открытом состоянии. Но, тем не менее, это был ОН. Пусть переделанный под пистолетный патрон, пусть весь в шрамах, как старый воин. Это был ВАЛ!

От любования находкой его отвлёк шорох в кустах. Быстро подхватив демонстративную обойму, он со щелчком вставил её в паз. И укрывшись за одним из ящиков, взял на прицел обочину.

– Мелкий, тут в одном из ящиков пиво. Возьми баночку, спокойно бросил он Франческо.

Пока тот матерился, утверждая, что не будет пить ту ослиную мочу, которую Тони звал пивом, из куста в его направлении показался дохляк, тут же падая с разнесённой шеей. Коналл скривился, оружие не было пристреляно. Дальше всё привычно сложилось в череду серых кадров. От роли раннего ужина их спасло то, что Эскобар закончил тупить, и исправно заряжал обоймы. Насторожено водя автоматом Коннал подумал, что Фортуна наконец повернулась к ним лицом. Потому что старика начало подклинивать, а патрон нужного калибра осталось не много. Когда в висках перестало пульсировать от адреналинового взрыва, МакРанульф осмотрелся. Обе обочины были забиты телами. Откуда в лесу столько тварей?

Поскольку «Вал» нуждался в срочной чистке, он достал М4 и щёлкнув единственным заряженным рожком изготовился к бою. Из кустов вышел человек с высоко поднятыми руками. Лицо человека было бледным, с легкими азиатскими чертами.

– Мелкий, обыщи его, – негромко бросил он латиносу, стволом указав незнакомцу подойти к машине. Когда тот подошёл поближе, Коналл заметил странность. Одежда незнакомца была слишком чистой, для человека, вышедшего из леса, откуда до этого валили дохляки.

– Можешь, опустить руки – сказал он незнакомцу, когда недовольный Франческо закончил его осматривать.

Незнакомец благодарно кивнул и опустил руки, в этот момент ирландец заметил второе несоответствие. У незнакомца одетого в спортивный костюм, были загорелые кисти рук. Загорелые руки и бледное лицо. Чистая одежда. В голове раздался щелчок осознания.

«Посмотрим что он скажет», – подумал бывший агент.

Мужчина назвался Эдвардом. Выслушивая его историю, Коннал всё больше укреплялся в своих подозрениях. Слишком гладко. Слишком стройно. Ещё эта рация, которую нашёл Франческо. Ага, как же, спасли они его. Эдвард, изобразив на лице стеснение, спросил, могут ли они вернуть его рацию. Сказал, что хочет предупредить друзей о гостях, чтобы его группа накрывала на стол.

– Значит, всё-таки засада, – кивнул своим мыслям Коналл. Он решил подыграть Эдварду, и, изобразить недалёкого уголовника.

– Мы ни куда без этой колымаги не пойдём, но бл* если вы пригоните чё-нить колёсное, мы будем не*бически благодарны. Даже поделимся от души, – махнул он в сторону пикапа.

Франческо, стоящий за спиной Эдварда, покрутил пальцем у виска. Даже ему было понятно, что что-то не так. Однако, ему хватило мозгов не лезть.

Мужчина задумался, однако подумав, кивнул, и будто делая одолжение, сказал что посмотрит, чем можно отбуксировать их развалюху.

– Идиот, у тебя рация, куда намылился б*ть, – решил вылезти с инициативой Эскобар, хватая за плечо собравшегося уходить Эдварда.

Эдвард, на мгновение нахмурился, но потом, оглядев их, расплылся в улыбке и поднёс рацию к лицу.

– Это Эдвард. Нужно помочь гостям. Пять миль в сторону Атланты. Захватите машину, – проговорил он в рацию. Ответное Шипение Коннал разобрать не смог.

– Принял, – ответил он, опуская рацию.

Как только он это сделал, ирландец, мельком убедившись, что рация не активна, незаметно кивнул доставшему нож Франческо. С тихим стоном мужчина упал лицом на асфальт, роняя рацию. На его спине, напротив сердца расплывалось кровавое пятно.

– Смотри-ка, не разучился, – с ухмылкой подбирая брошенный нож, похвалился Эскобар.

– Что ты устроил, рыжий, бл*, – подойдя к ирландцу, недоуменно спросил Эскобар.

– Нам нужна машина, они приедут на машине, – постучал себе по лбу ирландец.

– Помоги перенести, – кивнул он на ящики посветлевшему коротышке.

***

– И долго нам ещё тут ещё лежать? – нервно спросил коротышка, периодически вздрагивая от очередного муравьиного укуса.

– Ну, место ты сам выбирал, – философски пожал плечами ирландец, его муравьи почти не кусали. В отличие от Франческо, оборудовавшего позицию рядом с муравьиной тропой.

– Тс! Прислушайся, – Франщеско жестом показал ирландцу замолкнуть.

Звук мотора неожиданно слышался сразу с двух сторон.

– Мелкий, ты не помнишь, есть ли тут объезд? – в сомнении протянул Коннал.

– Далеко. Не успели бы за полчаса, даже если бы ж*пу рвали, – пробурчал мелкий, проверяя боезапас.

– Значит кто-то левый, – заключил МакРанульф.

– Но нам это на руку, – переключил он рычажок предохранителя на стрельбу тройными. У него, как и у Эскобара в руках были М4– е, их в ящиках было штук семь, если что будет не так жалко.

– Это чё за хрень?! – опешил Франческо.

С двух сторон выехали и медленно затормозили белые фуры. Из них вышли четыре человека в длинных коричневых плащах, все лысые с бледными лицами с всё теми же М четвёртыми в руках. Они не торопясь подошли к телу Эдварда и стали спокойно что-то обсуждать. Один из них показал на голову мертвеца и махнул рукой. Тем же составом они подошли к краям фур и синхронно дёрнули рычаги. Борта фур поплыли вверх. А прибывшие быстро натянули кожаные маски, достав их из-под плащей, и неподвижно замерли.

Увидев, что было в фурах, ирландец, махнув Эскобару в сторону фур, резко пожалел, что в ящиках не было гранат. В каждой фуре было не меньше сотни трупов.

Тело ирландца пробрал холодок. Такой холодок ещё зовут могильным. Глаза забегали из стороны в сторону. Нужно найти выход. Они ощупывали местность, фуры, странных людей. Эдвард начал шевелится. Это пугало. Он точно был мёртв. Твари приближались. Они разбредались от фур на звук странных колокольчиков. Не слышимые при броске они со звонкой мелодичностью бились о землю, гоня тварей от машин. Со стороны дороги принесло сладковатый запах смерти. Противники не знали где враг. Но это не могло длиться долго. Их четверо, с ними две сотни трупов, которые не обращают на них внимание. Они найдут их. Ветер не задержит их надолго. Тихо не уйти. Тихо ходить по лесу нужно уметь. Они не умеют.

Коналл посмотрел на Франческо, понял ли он, что им не сбежать? Нет. Латинос напряжённо переводил взгляд с него на мертвецов. Но уже было видно, что он готов побежать. Он весь побелел, зрачки расширены, руки потряхивает. Коннал поймал его взгляд и жестом указал на плащеносца слева. Один. Два. Показав три пальца, он резко перезарядил винтовку и тремя выстрелами положил свою цель. Всё вокруг слилось в круговерть образов.

Он меняет обойму, мир вокруг окрасился в серый тон.

Из дерева слева вылетают куски коры.

Он стоит за сухой сосной.

Последний живой падает с пробитой грудью, Эскобар на конец-то его снял.

– Стой. Нет! – рот открывается в крике, но слова застревают в горле.

Обошедшая с фланга тварь вырывает кусок плоти из шеи Франческо, орошая землю вокруг алой артериальной кровью. Это возвращает ирландца в реальность. Алая кровь друга, вернула в его мир краски. Его крик вернул времени ход. Все мертвы. Ему надо уходить. Задыхаясь, он подбежал к ящику подобрал уже не кажущийся прекрасным Вал и быстро, не разбираясь, рассовав по карманам пару горстей патронов, побежал. Назад он не оглянулся. Звук отрываемой плоти рассказывал ему о мире красноречивей любого взгляда.

Примечание к части

Помните, лучший мотиватор – Ваше "Нравится"! Так же я всегда рад Вашим отзывам!) ==========

Глава 7. «Не сахар» ==========

Я лежал на крыше машины, придерживая одной рукой Мэри. Крыша изначально не была обустроена на двоих, поэтому это довольно простое действие поначалу, быстро бы превратилось в тренировку на выносливость. Но Мэри сносно держалась сама, и моя помощь заключалась скорее в подстраховке. К её запаху я быстро притерпелся, думаю потому, что за последние пару месяцев приходилось нюхать и не такое. Я размышлял о происходящих событиях. Всё развивалось как-то стремительно и на удивление удачно. Было очень мало времени, на по-настоящему глобальные размышления, всё крутилось вокруг безопасности, еды и нашей группы. Но то что они все живы... Это удача. Даже когда я работал на стройке, узбеки не рисковали настолько глупо. И эти взгляды. Они думают, я не вижу, как они шепчутся за моей спиной, как бросают на меня настороженные, или откровенно злые взгляды. Я для них не свой. Чужак. Мои инициативы встречают не понимание, а я не понимаю их расслабленности и веры в то, что можно остановится на достигнутом и всё будет хорошо.

Я почему-то уверен, как только всё устаканится, меня отсюда просто выживут. Может быть, стоит продумать пути отхода? Машина начала тормозить, и нас потащило вперёд. Я упёрся рукой в передний борт и дождался пока она остановиться. Приехали. Спрыгнув, я немного размялся и протянул руку Мэри, помогая той спуститься. Она неловко приземлилась и повисла на моей руке, благодарно на меня посмотрев.

Группа встретила меня настороженно и недружелюбно. Ранение Теодора дало им повод поднять вопрос о моём лидерстве и исключении из группы. Но повод был всего лишь поводом. Я перевёл взгляд с лица что-то мне высказывающего Рика на остальных. На их лицах стояла неприязнь. Я не заметил среди них Кэрол и Софи, но увидел Алехандро или Луиса на заднем плане. Я хотел было спросить, его как он выжил, но тут заметил хищную улыбку. Кто это? Андреа. Значит, я проворонил заговор. Ясно. Я снова посмотрел на Рика, его видимо тоже накрутили, раз он, забыв о том, как делил со мной кров, обвиняющее тыкал в меня пальцем. Хватит.

– Я сам уйду. Довольно, – хмуро бросил я им в лицо.

Я ещё раз обвёл их взглядом. Кто-то стыдливо прятал глаза, как Гленн. Кто-то смотрел с вызовом, как Андреа и Дэрил. Хорват смотрел потерянно и сочувственно, но ему не хватало мужественности сказать что-то против.

– Изгоняете меня, да? – с показной грустью спросил я их. – Знаете, что? Я забираю машину, полный бак, продукты на месяц, и три обоймы к пистолету, – высказал я свои требования, демонстративно положив руку на кобуру. – Ты останешься с ними? – Я вопросительно оглянулся к Мэри.

– Только задам вопрос, – покачала она головой и подошла к Гленну.

– Гленн, пока мы с Гербертом дожидались машины, он рассказал, что ваша группа потеряла шестерых до того, как вы переехали сюда. Это так? – глядя ему в глаза, спросила она. Гленн потеряно кивнул, он не совсем понимал что происходит.

– Я с тобой, – подошла ко мне девушка. Это было довольно неожиданно.

– Ещё один пистолет, копьё и две обоймы. И дадите нам помыться. В память о прошлом сотрудничестве.

– Мы согласны, – подошла ко мне довольная Андреа.

– Но, ты выполнишь одно условие. Если мы тебя увидим тут снова, я прикажу открыть огонь. Договорились? – лицемерно улыбаясь, она протянула мне руку.

– Да. Отойди, мне надо в душ, – отодвинул я её в сторону.

На самом деле, в душ я пошёл не первым. Я ни капли не верил Андреа, что она не подстроит расправу над нами до того, как мы уедем. Поэтому, сначала я подождал, пока помоется и сменит одежду Мари, и, попросив ту посторожить оружие, сполоснулся сам. Том дал нам два комплекта одежды. Я был рад и этому. Бывший беспризорник отказался ехать с нами. Сказал, что привязался к Гленну и Ти, и не хочет уезжать куда-либо, прежде чем Теодор поправится. С ТиДогом попрощаться не вышло, видимо его приложило сильнее, чем я думал.

Когда мы одетые в новые вещи вышли из предбанника, запихав в пакеты постиранные вручную старые шмотки, нас встретил Хорват.

– Мне жаль, что так вышло, Герберт, – посмотрел он мне в глаза.

– Не хочу с вами говорить, – отрезал я.

– Я собрал то, что ты попросил, всё в машине. Никто не хочет конфликта, – продолжил старик.

– Как она оправдала... – начал я спрашивать, но прервал себя. – Не важно, не хочу знать.

Хорват грустно пожал плечами и открыл передо мной дверь.

Я сидел за рулём и в тишине прощался с участком. Прошло не слишком много времени с тех пор, как мы здесь поселились. Но в эти постройки я вложил много сил, и они почти стали частью меня. Почти.

– Ты забыл, – постучал в стекло Том, показывая красную пластиковую канистру. Бензин.

– Спасибо тебе, Том, ты единственный достойный человек в этом сборище клопов, – я протянул ему руку через открытое стекло.

Тот с ухмылкой крепко пожал её. Пора. Я переглянулся с уже более пристойно выглядевшей, а уж тем более пахнущей девушкой и повернул ключ. Мы тронулись.

– Ты знаешь в радиусе сорока миль магазин кожаной одежды? Желательно, чтобы вместе с ремонтом, – спросил я у Марии.

– Я похожа на байкера? – покачала она головой. – Но я, кажется, знаю ролевой магазин, – ухмыльнулась она.

– Ты...– начал я поворачиваться к ней.

– Смотри на дорогу, Тимберджэк, – подстебнула она меня, намекая на красную клетчатую рубашку. – И правда, Джек-дровосек, – хмыкнул я, посмотрев в зеркало заднего вида.

– Не такая ролевая, идиот! Я знаю, где была мастерская крафтера, – кивнула девушка. К слову, я наконец-то смог определить цвет её волос. Русый.

– Крафтера? – уточнил я.

– Крафтера, – подтвердила Мария.

– И что-же, он крафтил? – прикинулся я дураком, почесав затылок.

– Броню для толкиенистов, болван, – засмеялась девушка, отвесив мне шутливый подзатыльник.

Позже. Трейлерный парк.

– Трейлерный парк, Мэри? Серьёзно? – Удивлённо повернулся я к сказавшей притормозить девушке.

– Они ролевики, а не мультимиллионеры, – посмотрела она на меня как на идиота.

– Хорошо, – выдохнул я, – веди.

Через какое-то время мы, наконец, остановились.

– Гринс фидлер? Ты привела меня в место в парк под названием Мошенник Грина? Ты чудо Мэри! – снова с издёвкой проговорил я.

– Тимберджека что-то не устраивает? Дровосек желает пошутить? – парировала она.

Так, препираясь, мы подошли к воротам огороженного сетчатым металлическим забором трейлерного парка. На вид в нём было не больше пятидесяти домов-машин. Довольно крупный, если подумать. Машины стояли на расстоянии пяти-шести метров друг от друга на выжженной солнцем земле. Они расположились большим заполненным квадратом, перемежаясь клумбами с завядшими цветами и разноцветными био-туалетами. Большой заасфальтированный прямоугольник, разделяющий ряды машин со всех сторон, по виду служил местной дорогой.

Я не хотел идти внутрь в такой ненадёжной одежде и потому смотрел на металлическую сетку. Копьё по размеру подходит к сотам ограждения. А что, если собрать тварей и колоть их через него?

– Мария, у меня есть идея, посмотришь по сторонам? – спросил я.

– Посмотрю, – кивнула она.

Пока Мария вертела головой по сторонам, обозревая противопожарную полосу, я расшатывал проволоку. Одна сота поддалась, и я довольно быстро сделал, что хотел. Я закрепил ворота и калитку в закрытом состоянии. Если сработать быстро, всё должно получиться.

– Готова? – спросил я напряжённую девушку.

– А сам-то? – огрызнулась Мэри.

Я начал быстро с небольшими перерывами постукивать по сетке. Твари начали выползать из самых неожиданных мест, и я был рад, что не полез туда напролом. Они выползали из трейлеров. Из-под них. Один, даже опрокинул туалет, пока из него выбирался. Они подходили по одному, и самым сложным было убивать их достаточно быстро, пока не подошли новые.

– Не лезь, – шикнул я, заметив, что девушка хочет присоединиться.

– Смотри по сторонам, – выдохнул я, втыкая копьё в голову твари, одетой в рубашку, похожую на мою.

– Вроде последний, – устало выдохнул я, роняя последний труп в образовавшуюся кучу. Я весь пропитался потом и свёл на нет последствия помывки.

– 'Дровосек: гроза мертвецов', отличное название для боевика, а? – съязвила девушка, огорчённая своим бездействием.

– Пи*деть – не мешки ворочать, а? – передразнил я её.

– Ну, ты сам запретил, – ехидно ответила Мэри.

Я, не отвечая, подошёл к воротам и ещё раз постучал копьём. Больше на звук никто не вышел, и я попросил Марию отвязать воротины.

Мы медленно продвигались от фургона к фургону, добивая тварей, которые по разным причинам не могли выбраться. Схема простая, один на входе, один внутри. Сначала стучим, потом заходим. Начать. Закончить. Повторить.

Тварь в инвалидном кресле. Тварь, прикованная наручниками к рулю. Это всё было нелепо, отвратительно и страшно. Но то, во что превратилась двухлетняя девочка... Наверное, долго будет являться мне во снах. Страшно.

– Страшно, что делает с людьми эта зараза, – негромко озвучил я свои мысли.

– Что? – переспросила Мэри снаружи.

– Смени меня, посмотри, – позвал я её.

Девушка вышла из фургона бледной. В руке был окровавленный нож. Видимо перенервничав, она вся испачкалась в крови, и смотрелась жутковато. Увидев меня, она разревелась, дав волю чувствам.

– Ну, всё будет хорошо, наверняка, где-нибудь есть бункер с учеными, которые ищут лекарство от этой хрени, – приобнял я её, успокаивающе поглаживая.

– Чушь! Все разговоры про лекарство – чушь! Эта болезнь невозможна! Невозможна, понимаешь? – истерично оттолкнула она меня.

– Невозможна? – непонимающе огляделся я, намекая на тварей.

– Конечно, невозможна, б*ять! Ты биологию не учил в школе?! – съехала она по борту фургона.

– Здесь не место для таких громких звуков, – поднял я Мэри. – Зайдём в фургон? – предложил я.

– Ты совсем дурной что-ли?! – посмотрела она на меня со злостью.

– Не в этот, конечно, пойдём в предыдущий? Помнишь? Он пустой был, – повёл я её к трейлеру бежевой расцветки.

– Рассказывай, – попросил я, закрыв дверь.

– Расскажу! Бл*, я тебе всё расскажу, дровосек! Слушай, – запальчиво сказала она. – Почему они, мать их, движутся и при этом гниют?! У трупа нет обменных процессов! Они не могут ходить – на это нет энергии, да вообще ничего нет! Они должны просто разваливаться на ходу из-за гниения! Они едят, но у них не может быть пищеварения, потому что они мертвы. Опять же, прости, они должны просто разваливаться! Да, вот ещё, как они, бл*ть, могут с гнилыми мышцами лица вообще челюстью шевелить-то?! – гневно ударяя по стене трейлера, на каждый высказанный факт кричала девушка. В дверь трейлера начали долбиться.

'Наверно, мы кого-то пропустили', – подумал я.

– А кто тогда снаружи, Мария, если они не могут существовать? – тихим голосом спросил я у девушки.

– Не знаю. Их не может быть, просто потому, что не может! Физика?! Органическая химия?! Биология?! Да им, – ткнув пальцем на дверь, она закончила:

– Пох*й на это!

– А ты не думала, что когда наука и реальность вступают в конфликт, всегда побеждает реальность? – задал я вопрос, устало покачав головой.

– Дровосек, ты меня за идиотку держишь? – риторически выдохнула она.

– А за что мне тебя держать? – пошутил я.

– Отвянь, – она села на диван, откинувшись на спинку.

– Я предпочитаю думать, что здесь замешана какая-то магия. Или сверх технология. Или просто мир пошёл к х*ям. В любом случае, из всей науки сейчас полезнее всего механика и химия.

Я молча сел рядом и тоже откинулся на спинку. Кто-то бы сказал: 'Смотри, у девушки истерика, пользуйся!' Но, я бы разбил ему нос. Она мне в дочери годится! Какое пользуйся?! Зачистку мы решили продолжить позже, и я, незаметно для себя, задремал.

– Просыпайся, – толкнула меня девушка.

– Уже ночь, так что твоя очередь дежурить. Я оставила тебе поесть, – показала она рукой на стол с двумя ополовиненными банками консервов и зажжённой свечой.