Текст книги "Evocati (СИ)"

Автор книги: Странник Ленивый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Рик! – тихо позвал я копа.

– Да-а? – простонал тот.

– Почему мы едем? – шёпотом задал я вопрос.

– По ёбаному шоссе-ее, отвяжись, Дойч! – отвернулся мужчина.

Я по стенке, стараясь держаться и за неё, и за голову, на которой наливалась ощутимая шишка, побрёл к водительскому месту. Меня поприветствовал Гленн. Но это было абсолютно не важно. Спереди маячил танк. Самый, мать его натуральный танк. А мы, стало быть, прицеп. Съездили на отлично. Теперь бы ещё вернуться. Танк штука знатная, но, если мы соберём на себя всех окрестных тварей... Плохо будет всем. Я сел на пассажирское кресло.

– Рассказывай Гленн, как на исповеди. Почему мы ещё живы? – посмотрел я на него.

– Нас спас Дэрил, – кореец нахмурился, сжимая по крепче руль. Гленн повернулся ко мне и продолжил:

– Рик сказал, что мы ползём уже второй час... – не успел он договорить, как я поспешил к люку, ведущему на крышу трейлера. Осмотревшись, я с облегчением выдохнул. Толпы мы не собрали. Надо всё обдумать... Как же кружится голова.

Сколько ни думала моя головушка, а ничего, кроме как, объявить по приезду карантин, да отправить тех, кто поцелее, по аптекам, в неё не приходило. Плохо.

Стоп. Танк надо поставить на расстоянии хотя бы километра-двух от базы. И закидать ветками. Пока я думал, снаружи усилился ветер. То-то весь день так парило. Уже лучше, в дождь твари какие-то квелые и потерянные. Везде шум, запахов нет, танк издалека не услышать. А вблизи их больше пары десятков не соберётся. Можно поставить его у базы и использовать для морального давления. Пожалуй, так и поступим.

Пару минут спустя, по лобовому стеклу забарабанил дождь и воздух наполнился запахом озона. Хорошо, что мы едем по пригороду, тут повсюду громоотводы.

– Сколько мы едем, Гленн, – спросил я у парня.

– Пару часов, уже шесть вечера, – ответил Гленн, кинув взгляд на наручные часы.

– К одиннадцати доедем. Славно, – кивнул я корейцу и, сдерживая зевок, добавил, что пошёл спать. Гленн, бросив на меня завистливый взгляд, остался за рулём.

Спустя пару часов.

– Просыпайся! Давай, просыпайся же! – дёргал меня за ногу Гленн.

– Приехали? – потирая глаза, спросил я его, борясь с «вертолётом».

– Да, – кивнул он и поспешил к выходу.

Я вышел из трейлера и огляделся, вокруг было темно, что было хорошо, так как использовать генераторы для освещения для нас слишком расточительно, а аккумуляторы подключить в общую сеть, руки пока не дошли. Я вошёл в участок последним, и ТиДог закрыл дверь на засов и задвинул решётку (мы её сняли в КПЗ и переставили на вход). Я осмотрел собравшихся. Здесь были все, за исключением караула.

– Все, кто вернулся со мной, идут в КПЗ на карантин на тридцать шесть часов. ТиДог и Дэрил с утра едете по аптекам! – объявил я.

Вокруг начался гам, все хотели обнять родных, и шум продолжался до тех пор, пока охотник не попросил всех заткнуться. И рассказал всем то же, что объяснил ему я, добавив, что нас прилично закидало кусками тварей. Меня удивило, что он это запомнил.

Головокружение, слава богам, прекратилось, перейдя в тупую боль в месте удара, которая, хоть и мешала заниматься делом, но не сильно.

Караул возле карантина я назначил парный, у кого были жёны, я назначил жён, и вторым номером, человека, который был бы беспристрастен в критической ситуации. Карантируемых распределили по одному в камеру, камеры заперли, но на такой запор, который человек отопрёт не напрягаясь. Я, к слову, тоже отправился в карантин, подавать личный пример. Уже лёжа в камере, я долго не мог уснуть, размышляя. Почему же взорвалось ЦКЗ? Много ли других ЦКЗ в этой странной стране? И, конечно, о том, не зря ли я устроил этот карантин. Так, раздумывая, я и не заметил, как задремал.

Меня разбудили характерные стоны из соседней камеры, и тихие женские всхлипы. Мартинес умер. И реанимировался в тварь. Я тяжело поднялся, и, когда двинулся к решётке, раздался выстрел. Это была Кэрол. По её виду было заметно, что ей очень тяжело, но руки не дрожали. Глаза, естественно, были на мокром месте. Я открыл решётку, и, как мог, попытался успокоить женщин. Глупая затея, конечно, но притворятся спящим, как-то не по-мужски. Я отпустил их, конечно, я не имел на это права, как карантируемый, но чисто по-человечески, я не мог оставить их здесь. Оставшуюся часть ночи, я караулил сам. Больше в эту ночь никто не умер. В неярком свете динамо-фонаря я раздел и осмотрел мужчину. Следов укуса не было, только закрытый прелом и очевидная черепно-мозговая травма височной доли. Накрыв его простынёй, и задвинув решётку камеры, я обессилено сел на стул. На душе было очень противно, от ощущения, что не потащи я отряд в ЦКЗ, все были бы целы, в том числе и покойный отец двоих детей.

Чтобы как-то отвлечь себя от тяжёлых мыслей, я начал вслух рассуждать, о том, почему мог подняться Мартинес, не будучи укушенным. По всему, выходило что вирус (или бактерия), начинает действовать при остановке сердца независимо от укуса, что ставило под сомнение саму идею о передаче болезни через слизистую. Скорее всего, мы все уже заражены. Что до укуса, может быть, поражённые ткани выделяю некое усиленное подобие трупного яда. Проверить это, в ближайшее время, по понятным причинам, мы не сможем.

– Дойч, почему я заперт? – раздался голос из крайней левой камеры.

– Морган, как же я рад, что ты очнулся! – я облегчённо выдохнул. – Понимаешь, тут такое дело... – начал собираться я с мыслями. Как же на самом деле сказать человеку, что как бы он не умер, он всё равно превратится в смертельно опасную тварь?

– Вирус, он делает человека тварью, не зависимо от укуса. Мартинес... он умер. И после смерти стал одной из тварей. На нём не было укусов, просто, тяжёлая черепно-мозговая.

– Это всё ужасно конечно, но не мог бы ты меня выпустить? – по нему было видно, что смерть Мартинеса его не очень впечатлила, они были мало знакомы, а к смерти мало знакомых людей Джонс, похоже, уже привык.

– Там не заперто, Морган, – махнул я рукой в его сторону.

Морган отодвинул засов и выйдя из камеры спросил:

– Так почему мы здесь? С сыном всё в порядке? – подошёл он ко мне.

– Карантин, – коротко ответил я, и, подумав, добавил: – ещё сутки, и сын в твоём полном распоряжении. Морган кивнул, и вдруг замер. До него, наконец, дошло, что заражены все.

– И что мы будем делать с тем, что любой, кто умрёт во сне, может стать опасен? – ошарашено спросил мужчина.

– Устроим внутреннее дежурство, наподобие дневальных в армии, это единственное, что я смог придумать, – ответил я ему.

– Но, люди и так не высыпаются, Герберт, – заметил Морган.

– Потерпят, – бросил я и отправился в свою камеру, досыпать.

Джонс же, правильно понял намёк, и до утра дежурил уже сам. Когда я проснулся, в низу уже столпились все, даже караул. Морган, в ответ на мой взгляд, пожал плечами, Рик же лежал на койке накачанный антибиотиками, что его от ответственности освобождало. Командирским рыком я отправил караул обратно на посты, ну точнее, кричал я на Кэрол, но дети тоже испугались. Блин. Я, заметив, как сжалась женщина, извинился, но всё равно попросил вернуться на посты, до того момента как их сменят. На всякий случай, я предупредил Лори следить за дыханием Рика, когда они с Карлом будут в палате. Женщина побледнела, но через силу кивнула. Ночное происшествие с Мартинесом всех всколыхнуло.

К слову, о Мартинесе. Ни его жену, ни детей, я больше не видел. Как позже выяснилось, они собрали вещи, и, угнав одну из наших машин, уехали в неизвестном направлении. Чёрт. Машина меня мало волновала, но то, что с караулами опять надо решать, а значит, отрывать часть рук от работы меня удручало. Поэтому, попросив принести блокнот и ручку, я уселся на койку и снова начал размышлять.

Итак, нас четырнадцать человек. Для двух смен караула, включающего дневального нужно семь человек. Думаю, с дневным караулом справятся Кэрол, София, Карл и Дуэйн. В ночной караул будут ходить не еврей, Андреа и Рик, после того как очнётся естественно, рука ему тревогу поднять не помешает. В свободное время надо будет организовать им курс молодого караульного.

Для работ и мародёрства у нас остаются Морган, Тидог, Дэрил, Гленн, Лора, Эми и я. Не густо прямо скажем. Хорошо, что первый ряд частокола мы уже успели закончить. Инструмент имеется. Часть необходимого цемента тоже. Радиовышка безвозвратно померла, но когда закончим с первичной обороной, можно будет переставить полицейскую, или ту, что на танке. Со сторожевыми вышками всё пока плохо, это для частокола не очень важна плотность и стойкость древесины (мы взяли клён), а вот для хорошей вышки, нужна уже сосна или дуб. А в ближайшем километре нужных пород, к моему сожалению не было. Весь вырубленный на текущий момент подлесок, мы использовали для кольев в волчьи ямы по периметру, кроме дороги, по понятным причинам. Хотя теперь, припоминая то стадо, я понимаю, что нам ещё копать и копать. Прожекторов мы не добыли, поэтому, пока обходимся садовыми фонарями на солнечных батареях, воткнутых у ям. Этого добра у нас навалом. Ещё.... Бум. Меня отвлёк хлопок входной двери. Это был Дэрил.

-Что случилось? – подошёл я к нему выйдя из камеры, к слову, этот вопрос я задал не первым.

– Ходячие! Со стороны луга! Пара сотен не меньше! – Объявил он, и убежал. Думаю, переодеваться.

– Что стоим? Все бегом переодеваться! Карантируемых, которые спят, закрыть, детей на крышу! Бегом! – Начал я, на бегу, раздавать указания тем, кто был в помещении. Сам я одежду не менял, и оружие было при себе. Поэтому я побежал на крышу оглядеть обстановку.

Пам-Пам-Пам-Пам-пабам-Пам-пабам в стиле имперского марша, напевал я себе под нос, наблюдая прелестнейшую картину. Твари не стройными рядами одна за одной валились в ямы двухметровой глубины, насаживаясь на колья. Ширина ям, к слову, тоже была два метра. Поскольку, обходить препятствия они почти не умеют, я дал отбой тревоги, направив разбираться Дэрила и ТиДога. И они уже под «Смертельную битву» разделывали тварей, водя их от ямы к яме. Чёрт. Синтетический эндорфин, как обезболивающее, больше не принимать!

Почему-то, все кто был на крыше, очень странно на меня смотрели. Уёёёё. Это я сейчас вслух обсуждал сам с собой необходимость завязывать с наркотиками? Моей репутации конец. Конец. Я опять глупо хихикнул.

Нет, на самом деле, всё было не так. Ну, почти. Не было музыки, только развлекающиеся в тишине охотник и громила. И ямы тоже были. Но защита нашего поселения, выглядела на удивление скучно, будь мы в компьютерной игре, я бы даже сказал, по читерски. Я сплюнул через левое плечо, каркать сейчас явно не к месту. Но всё же пронесло. Ничего плохого за время их тренировки не случилось.

Неделю спустя (1 октября)

Вокруг было замечательное утро. На самом деле, если не задумываться, то остановка промышленности явно пошла атмосфере на пользу. Потому, что ветер приносил на удивление вкусный воздух. Ладно, к делу. У нас

кончился цемент, на половине второго ряда частокола. И что хуже, мне только сейчас пришло в голову, что мы забыли обнести сельскохозяйственные магазины. Эта мысль пришла ко мне, когда я солнечным октябрьским днём посмотрел на градусник и увидел там +23. А потом смачно хлопнул себя по лбу. Это же субтропики, мать их. Тут можно снимать два урожая в год. А с парниками и три.

Ещё пару дней спустя.

– Как сгнило? Прямо во ВСЕХ магазинах?! – откровенно не поверил я.

– Да, дойч, во всех. А что не сгнило, сожрали крысы. Ты не поверишь, но я своими глазами видел, как огроменная стая крыс завтракала мертвяком, – судя по его расширенным глазам и бледности, Моргана это явно впечатлило.

А значит, чтобы не зависеть от удачи, нам надо искать ферму не тронутую крысами ферму. Паршиво. Надо поговорить с Риком. Коп всё ещё был на антибиотиках, но уже чувствует себя неплохо, если не тревожить неумело зафиксированную гипсом руку. Поскольку было уже одиннадцать вечера, Рик был на крыше. Туда я и направился, пожелав по дороге доброй ночи заспанным детям, чья смена только кончилась.

Я подошёл к улыбающемуся неизвестно чему копу. Он смотрел в темноту и чему-то улыбался.

– Рик, есть разговор, – хлопнул я его по плечу. Тот, не поворачиваясь, пожал плечами, не переставая улыбаться.

– Какие фермы ты знаешь в округе? – начал я.

– Маленькие, – пошутил Граймс.

– А если подумать? – выдохнул я.

– Ну Брайанов, Поттеров, у сектантов на юге была ферма, Флинтроуды милях в пятнадцати. Ну и эти... Хершелы по-моему, – задумался коп. – До них миль восемьдесят где-то, – почесал он затылок.

– Ты был с ними знаком? – спросил я.

– Нет, – покачал головой мужчина.

– А откуда ты о них знаешь, это же не твой округ, – мне это даже стало уже интересно, новости нынче редкость. Без интернета то.

– Ну, их как-то по телеку показывали, вот и запомнил, – в сомнении пожал он плечами.

– И что о них говорили? – закурил я. Нервы, потерянные при том злополучном выезде, вернули мою пагубную привычку. Впрочем, до рака я всё равно не доживу, так что плевать.

– Они вырастили самую большую в штате тыкву, – усмехнулся Рик.

– Да, гигантские тыквы нам бы не помешали, – согласился я.

Глава 4. «Колхоз дело добровольное»

5 октября. Вечер

– Эй, Дойч, – повернулся ко мне Рик.

– Слушаю, – выдохнул я клуб дыма, от местного вонючего аналога Явы.

– Тебе не кажется знакомым тот силуэт? – кивнул Граймс в сторону кустов у крайней правой ямы.

– Не думаю, у меня мало знакомых в этих краях, – съязвил я и, чертыхнувшись, выкинул обжегший мне пальцы бычок.

– А кого он тебе напомнил? – спросил я.

– Ну... Миранду. Они поступили глупо, когда сбежали, и это происшествие у меня всё никак не выходит из головы.... – Рик прервался, удивлённо глядя на меня смотрящего в прихваченную, по случаю, оптику.

– Что ты хочешь там увидеть? – спросил он у меня.

– Уже увидел. Позови остальных, – бросил я, откладывая прицел.

Рик возмущённо засопел, но пошёл за остальными, даже не спросив зачем. А причина действительно была. Потому что глаза его не подвели, это действительно была Миранда. Хоть эту женщину уже не вернуть, но кого-то она своим примером спасёт. Наше невеликое население собиралось минут десять. Они стояли хмурые, и, ёжившись от прохладного ветра, отчаянно зевали с опаской косясь по сторонам. Я, ещё раз глянув на нечто, когда-то бывшее Мирандой, вздохнув, решил начать.

– Итак, друзья, я собрал вас здесь, чтобы кое-что показать, – я махнул рукой

опоздавшей Кэрол, чтобы та шла к остальным. Пока все успокаивались и заканчивали обычный трёп, я, снова закурив, опёрся на парапет. – Все помнят Мартинесов? – начал я. Ответа я не ждал, но многие кивнули.

– Так вот, я собрал Вас всех, чтобы показать к чему приводит бездумное следование вспышкам эмоций. Подходите ко мне по одному, и смотрите в прицел туда, куда я укажу. Первыми идут Джонсы. Вперёд вышел относительно оклемавшийся Морган, видимо у него снова были поминки.

– Кто? – спросил я его, когда он посмотрел куда требовалось.

– Миранда, – отвёл в сторону глаза мужчина. Дальше эта процедура проводилась со всеми, с незначительными различиями. И каждого я спрашивал, кого они видят. Когда уже все посмотрели в оптику, я решил сворачивать этот вечер.

– Я думаю, все теперь подумают, прежде чем делать глупости? – спросил я, рассматривая печальные или в редких случаях злые лица. Ответ в нестройном хоре прозвучал невнятно.

– Мы похороним её утром. Подумайте о произошедшем, – закончил я разговор отпуская всех.

Следующее утро. Кладовка. Андреа и ТиДог.

Андреа, спешно надевала свой бюстгальтер, ТиДог же просто наблюдал за ней, с полным моральным удовлетворением и лёгкой усталостью оперевшись на стену рядом с коробками заполненными моющими средствами. Он заметил, как лицо девушки, ещё с закрытыми глазами, пока она выбиралась из-под бежевой блузки которую надевала, на краткий момент сохранило брезгливое выражение. Вопреки складывающемуся о нём мнению, он был не глупым человеком. Просто он предпочитал держать свои мысли при себе. Умному человеку, в чёрном квартале, вообще сложно расти. Но сейчас по понятным причинам, он подумал, что это от запаха пота. Это было логично, душ разрешался только по субботам, или после «грязных» вылазок. Маловато оставалось топлива для котельной.

Андреа же, думала сразу использовать произошедшее, или подождать, чтобы окончательно решиться, она решила прощупать почву.

– Ти, – подмигнула она, – я хотела у тебя кое-что спросить. – Она всем своим существом, стремилась очаровать тупого, как она считала качка.

– Спрашивай, – пробасил он с улыбкой.

– Что ты думаешь о Герберте? – с нетерпением задала она вопрос, едва сдержав порыв поморщиться.

– Я думаю, что он хороший лидер, – сказал он, отведя глаза, и на мгновение, задержав взгляд на овальном синяке, который желтел на правой руке, продолжил:

– А ещё я жив благодаря нему, наверное.

– Но он же просто использует нас всех, – Андреа покачала головой, постаравшись сделать это как можно более завораживающе. Как адвокат, она часто пользовалась этим методом, чтобы сбить с толку свидетелей.

– Да нет, глупости, – отмахнулся здоровяк. И, окинув взглядом её фигуру, предложил «заняться этим» ещё раз. Девушка отказалась и быстро вышла из кладовки. Её миловидное лицо, было искажено в гримасе отвращения и досады.

– Твердолобый дебил, – прошипела она.

Чуть позже. Похороны.

Я стоял у свежей, и пока ещё пустой могилы, и размышлял. Сколько ещё людей мне придётся хоронить на своём пути. Десяток? Сотню? Сколько ещё славных, и не очень, людей сведут себя в могилу, просто по тому, что не умеют приспосабливаться? Население потихоньку подтягивалось, естественно, что Кэрол со сменой присутствовать не могли, но наблюдали с крыши, периодически осматриваясь.

Место для похорон мы выбрали внутри стен. Почётная привилегия для своих. Как оказалось, мысль пришлась к месту. Я же настоял, чтобы на импровизированной могильной плите помимо имени была и краткая история смерти. Сложно переоценить воспитательную силу кладбища, где на каждом камне выбита история чьей-то смерти.

Вот тварей, мы хоронили по-другому, я интуитивно сказал их закапывать скучено и не очень глубоко. И теперь до меня дошло, что получится не плохое удобрение. Только, пожалуй, их надо будет сжигать, перед тем как хоронить.

А тем временем, труп девушки, завёрнутый в ткань, осторожно опустили на дно прямоугольной ямы. Каждый подходил и говорил прощальные слова, некоторые клали мелкие вещицы, которые напоминали о ней. Я же, после слов о том, что она была хорошим человеком, повторил свои слова сказанные вчера. Я давно уже запомнил, что люди лучше запоминают то, что им хорошо и наглядно растолковали. Хоть порой и начинаешь из-за этого считаться занудой.

Потом, уже вечером после работ, были не долгие поминки, с чисто символическим объёмом алкоголя в спортзале который мы временно переделали. Для освещения мы использовали свечи найденные в одной из вылазок. Общий стол был довольно беден, всё-таки тут использовались общие запасы. Личные заначки, народ доставать не стал, с Мирандой сильно близко никто ещё не успел познакомиться. Я заметил, что ТиДог весь вечер, делал попытки подойти ко мне поговорить, но будто бы в последний момент передумывал. Это выглядело как сценка в глупом СитКоме, и изрядно меня раздражало. Но я решил не лезть ему в душу, и просто покинул этот вечер, стремясь побыть в одиночестве. Люди меня скорее уважали и побаивались, чем считали своим другом, и нормально поговорить было не с кем.

Я в одиночестве стоял на крыше, и курил. Дежурных я отправил на праздник, собираясь отдежурить сам. Похоже, я прикипел душой к этой крыше. Потому что мне здесь нравилось. Особенно ночью. Тишина и темнота обволакивали меня прохладным саваном, даря какой-то странный покой, прохладный осенний ветер дул мне в спину. Сзади послышался стук закрывающейся двери, и лёгкие шаги. Я, не поворачиваясь, почувствовал лёгкий запах духов и пота. И кто же из дам почтил меня присутствием?

– Привет, почему ты один? – знакомый голос О...Эми заставил меня поёжиться, не думал, что я такой сентиментальный, до сих пор.

– Мы уже виделись, – немного грубо бросил я, прогоняя навязчивые мысли.

– Я знаю, но как ещё завязать разговор, если ты такой бука? – опираясь спиной на парапет, повернулась она ко мне.

Я пожал плечами, всё ещё гоняя свои мысли. Она, немного подождав, снова попыталась завести разговор:

– Ты всегда так странно смотришь на меня, я что, тебе нравлюсь? – уже без улыбки спросила она, слегка покраснев.

«Девушке всего восемнадцать, Герберт, побойся духов», – заткнул я свой внутренний диалог.

– Ты очень напоминаешь мне мою жену, – прокашлявшись, выдавил я в ответ.

– Прости, я не знала, – снова смутилась девушка. В воздухе повисло неловкое молчание. Для неё было очевидно, что раз её тут нет, то она мертва.

-Ничего, я ...смирился давно. Её нет со мной уже почти двадцать лет, – я снова закурил, немного обижено посмотрев на последнюю сигарету в пачке. А ведь пачка тоже последняя.

Потом мы, ощущая неловкость, недолго поговорили на разные темы. Она рассказала мне, что сблизилась с сетрой. Рассказала, что с ней что-то не так в последнее время. Потом она, не дождавшись ответа, попрощавшись пошла спать. А я всё пытался выбросить её из головы. Простояв минут пятнадцать я послал всё к чёрту, и выкинув смятую пачку и пытаясь отогреть замёрзшие руки последовал её примеру.

Через несколько дней. (9 октября)

– Дойч, у Брайанов от фермы осталось обгорелое пятно метров на двести. Что случилось, сказать не могу, но судя по тому, что я нашёл, могло быть что угодно, – зевая, отчитывался Морган. Не удивительно, учитывая, что его с Гленном не было два дня. Спать вне безопасных зон, то ещё удовольствие.

– А у Поттеров? – нахмурившись, спросил я.

– А у Поттеров – горшки, – пошутил Джонс (для тех, кто не в курсе Potter – в переводе с англ. – «горшечник», «гончар»).

– Смешно, итак? – непроизвольно дёрнув глазом, настоял я на ответе.

– Я серьёзно, у них какие-то поделки из глины, и куцый огородик. Огородику кстати конец пришёл. Сорняки. Джонс махнул рукой и рассказал, почему собственно пропадал два дня. Виноват был, конечно же, Гленн.

– Учудил он на славу, – пояснил Джонс.

– На обратном пути попёрся взламывать компьютерный магазин, пока я продуктовый чистил. А там оказалась сигнализация на автономном питании. Так и сидели в продуктовом, пока я не додумался тварей отвлечь, – Морган замолк, задумавшись.

– И как ты их отвлёк? – мне даже интересно стало, что же он умудрился придумать.

– Да, ничего сложного. Забили рюкзаки дефицитом, подтащили коробки поближе. Я с крыши, значит, камнями в машину, подороже кидался, с другой стороны. Нам повезло, аккумулятор ещё не севший был. Она как засигналит, а мы чуть выждали, коробки в машину покидали и ходу оттуда, – с довольным лицом закончил Джонс.

– Ясно, ты хоть инструмент у горшечников забрал? – уточнил я.

– Само собой, даже мини печку, – похвастался он.

– Хорошо, позови ко мне нашего хацкера, как проснётся, – попросил я уже подошедшего к двери разведчика.

– Позову, – не оборачиваясь, ответил тот.

Гленн не торопился, или Джонс не торопился за Гленном. Ладно, это не важно. Кореец появился минут через двадцать. Пока ждал, пришел к мысли, а разве не в штатах типа Джорджии янки растят табак?

Гленн мялся в дверях, не решаясь меня отвлечь. Интересно, это последствия первого косяка, или черта характера?

– Заходи Ри, присаживайся, – указал я рукой на стул напротив себя. Гленн нехотя присел на указанное место, немного расправив плечи.

– Скажи мне, зачем тебе компьютеры? У нас же почти нет электричества, – задал я вопрос.

– Я... хотел принести пользу, – сглотнув, но при этом, твёрдо глядя в глаза, ответил Гленн.

– И в чём бы заключалась польза? – я решил не рубить с плеча, и заинтересовался.

– Разве плохо, получить десяток автоматов за бесполезные железяки, – пожал плечами парень, явно кому-то подражая.

– Подробнее, – коротко бросил я, пристально всматриваясь в его лицо.

– Ну... Я... Я слышал радиопередачи ночью. – кажется я его напугал. Собравшись с силами, Ри продолжил:

– Ночью, в двенадцать часов, на нескольких волнах идёт передача с кубинским акцентом. Они меняют оружие с припасами на станки и вычислительную технику.

Чёрт. Надеюсь этот дебил не выходил с ними на связь, – пронеслось в голове.

– Ты выходил с ними на связь? – спросил я, нахмурив брови.

– Нет, что ты, у меня просто приёмник, без передатчика, – замахал руками парень, оправдываясь. Тут я ему почему-то поверил.

– Какое место они предлагали для встречи? – задал я вопрос, облокотившись на спинку стула.

– Си Айленд, на юге от Саванны, – ответил Ри, нервно тряся коленом.

– Ты принёс пользу Ри, но пожалуйста, сообщай мне в будущем обо всем, что услышишь в эфире. Дальше я отпустил корейца, и пошёл искать карту штата в кабинете почившего начальника Рика.

Пока я рассматривал карту, меня нашла и вторая группа вернувшихся из разведки. А конкретно, Дэрил и ТиДог. И принесли с собой очень интересные новости. Интереса в них было килограмм на семьдесят. Я попросил громилу посторожить новости в коридоре, а сам намекнул Диксону, что не плохо бы доложиться.

– Ну, это, фраер, я начну тогда по порядку? – смутился охотник. Я кивнул ему, на стул, показывая, что он может рассказывать. Тем временем, убирая карту, новостям не стоит её видеть.

– Ну, значит на первой ферме ни души, эти Флинтроуды почили в полном составе. Старик их, стало быть, из ружья застрелил, как они обратились. А сам нажрался, да повесился с горя. Давно дело было, зверьки то их уже и обожрать успели изрядно, – в своей манере излагал Дэрил.

– Ну, я, как ты и говорил, всё обшмонал хорошенько, да на пару с негром морковки с капустой накопал, что поцелее. С кукурузой, правда, не знаю чего. Мы конечно стеблей, да корней набрали, но початков то нема. А матушка помню, говорила, мол, семенами кукуруза размножается – то. Ну да сам смотри, в общем, что принесли, то принесли. Самосаду пару кустов в подарок, стало быть, прихватили. А больше там и не было ничего, почти. Бедно они жили, – охотник задумался на некоторое время, и начал рассказывать дальше.

– А, потом мы на следующее место поехали, сектанты то живехоньки, оказались, чуть не подстрелили. Место там жутковатое, они кишки гирляндами поразвесили, да кресты поставили. А на крестах, так вообще твари висят привязанные, да обглоданные по низу, будто казнили кого, – охотник даже побледнел, от воспоминаний. – Негра то сразу как он это дело разглядел, тошнить начало, он в кусты побежал. А пока эти стреляли, он всё время в кустах и провёл, почти. Потом, я машину завёл, отъехал за поворот и жду, пока он догонит. Смотрю, а он не один идёт, ведёт мальца этого в обносках. А тот вырывается, полицию зовёт. Ну, негр его когда довёл, мы и поехали. Мы его поспрашивали, так он говорит, уже полтора года как рабом у них. Бродяжкой был. Про произошедшее так и не в курсе почти, – закончил Диксон.

– Ладно, ты свободен. Позови нашего гостя, – отпустил я охотника.

ТиДог завёл худого нескладного подростка лет 16 одетого в рванину. Чумазый, со следами побоев и угрюмым взглядом из-под тонких бровей мальчишка был похож на беспризорника, кем, по словам Дэрила и являлся. Я, ничего не говоря, разглядывал паренька, желая проверить его характер. Этому приёму меня научил дед, вообще, наверное, он всему полезному меня и научил. Порою, даже украдкой, когда отец, посчитав, что он дурно на меня влияет, запретил нам общаться. А вот малой, взгляда не выдержал и, покосившись на лапищу Дугласа, начал разговор первым.

– Чего Вам всем от меня надо? – покраснел малец.

– Да собственно ничего, – хмыкнул я, и демонстративно окинув его взглядом, бросил:

– Можешь проваливать. Малец, не веря, посмотрел на меня, и резко бросился к выходу. Теодору я незаметно показал не вмешиваться. Беспризорник убежал в коридор, но через минуту вернулся.

– Значит, я вам не нужен? Что же вы тогда забыли у этих... этих... – парень явно не мог подобрать слов, отражающих сущность сектантов, и замялся.

– Мы думали, что они все мертвы, и хотели немного помародёрствовать, – сказал я ему правду.

– Кстати, меня зовут Герберт. А ты, может, представишься? – добавил я.

– Том, меня зовут Том, – малец задумался. – А почему те, кого месяца два как решили казнить, так странно дёргались на крестах? – задал он вопрос, видно было, что казнённых ему не жаль.

– Тебе объяснит это Гленн, ТиДог, отведи его к нему – кивнул я громиле. На немой вопрос, читавшийся во взгляде Тома, я ответил:

– Ты волен уйти, когда пожелаешь.

Дверь со щелчком закрылась, и я начал планировать. Кого, куда, когда, эти вопросы лежали на мне тяжким грузом.

(16 октября)

Сегодня была суббота, величайший день недели. Помывочный день. У всех было приподнятое настроение, и даже мерзкий субэкваториальный дождь его никому не портил. Я же занимался тем, чем последнее время занимался чаще всего. Думал.

Гленн уже и думать забыл про кубинцев, но я помнил. Это открывало огромные возможности для выживания, если сейчас там власть по-прежнему у коммунистов. Я человек аполитичный, но если из всех островных государств уцелеть удалось коммунистической Кубе, то я этому рад. А тому, что они как дееспособное государство, в текущих реалиях задумались о промышленности, я рад в двойне. Но, в первую очередь параноидальная осторожность. Куба, Кубой, а люди и в Гаване люди.

За прошлую неделю я много проговорил с нашим новичком. Его жизнь мало напоминала сахар даже в годы до рабства и всего того, что произошло с миром. По сути, для него ничего и не изменилось, он выживал до, выживает и сейчас. Зато он почти местный. Знает о таких местах, польза от знания которых неоспорима, хоть знания и устарели. И все эти места не нанесены на карту округа Кинг, и не известны широкой общественности, а значит, вероятно, не пусты.

В одно из таких мест я и собирался поехать. Судя по описанию, там был довольно крепкий дом, в котором полтора года назад была ночлежка с дежурной бригадой врачей. Возможно, кто-то из них выжил.

Эта неделя была богата на новости. И необходимость в нормальном враче вытекает из них. Жена Рика беременна, и судя по всему, на третьем месяце. Врач нам очень необходим, если я не хочу чтобы Рик поехал крышей, когда она умрёт. А она умрёт. Потому, что когда родился Карл, ей делали кесарево.

И вот, уже воскресным днём, мы вчетвером садились в нашего бронированного монстра. А именно так и выглядел когда-то дорогущий Мерседес. Пожалуй, в первую мировую, нашу переделку даже на вооружение бы взяли. Потому что все лошадки, что были для понту, стали для дела. И пусть ехали мы теперь не больше ста километров в час, зато наш эрзац броневичёк хорош и против огнестрела, и против тварей. Ещё бы. Мы с Дугласом немало времени на него убили.