Текст книги "Великая Церковь в пленении"
Автор книги: Стивен Рансимэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)
Хотя «Отеческое наставление» и было бестактным, в богословском отношении оно не было безосновательным. Впутываться в подпольную националистическую политику не входило в задачи Церкви. Сам Христос различал дела кесаревы от дел Божиих. Апостол Павел велел христианам подчиняться царю, даже если этим царем был языческий римский император. Ранняя Церковь не повиновалась властям, только если запрещалась свобода богослужений или ее членов заставляли выполнять действия, противоречащие христианской совести. Турки таких вещей не требовали. Хорошие члены Церкви были наверняка хорошими гражданами, а не революционерами. С практической точки зрения «Наставление» также не было абсурдным. Турецкая империя могла находиться в упадке, но она успешно сокрушала все восстания против ее власти. Кипрское восстание 1764 г. было подавлено. Морейское восстание, которое было спровоцировано русской царицей Екатериной II, закончилось поражением, а повстанцы были сурово наказаны. Государственная измена валашских и молдавских господарей в 1806 г. была безжалостно сокрушена. Сербское восстание, вспыхнувшее под руководством Карагеоргия в 1803 г., должно было пройти длительный путь, пока добилось успеха. Еще одно неудачное восстание могло принести бесконечные страдания христианам. Возможно, автору «Наставления» не следовало выказывать так много почтения к султану; но его взгляды не были безосновательными для ревностного епископа, который считал, что Церковь должна быть свободна от политики и который согласно условиям своего назначения поклялся гарантировать преданность своей паствы правительству султана, и из соображений гуманности не хотел подвергать ее риску самоуничтожения.
Тем не менее, это был документ, который встретил мало сочувствия у своих греческих читателей. Кораис поспешил ответить трактатом «Братское наставление», в котором он объявил, что «Отеческое наставление» никоим образом не отражает чувства греческого народа, но являлось смешным бредом иерарха, «который либо дурак, либо превратился из пастыря в волка». [630]630
Korais Α.Αδελφική Διδασκαλία πρός τούς ευρισκομένους κατά πασαν τήν Όθωμανικήν έπικράτειαν Γραικούς, είς αντίρρησην κατά της Ψευδονύμου έν ονόματι τοΰ μακαριωτάτου πατριάρχου 'Ιεροσολύμων έκδοθείσης έν Κωνσταντινουπόλει πατρικής Διδασκαλίας.
[Закрыть]Неприятно поразило оно и фанариотов. Старшие из них знали об опасностях преждевременного восстания. Константин Ипсиланти, который много раз был господарем Молдавии и знал Ригаса еще с их проведенной вместе молодости, видел перед собой сходную с идеями Ригаса цель, – реформированную Балканскую империю, которая должна будет включать в себя также и турок и быть вассальной султану. Позднее, он надеялся, что грекам удастся заменить турецкое правительство на греческое. Его мнение имело вес в среде старшего поколения фанариотов, хотя многие из них чувствовали, что он хочет слишком быстрого развития событий, чем требовали соображения безопасности. Они считали, что время на их стороне. Османская империя вскоре потерпит крах от собственной слабости. Реформы, отважно предпринятые султаном Селимом III для того, чтобы она стала соответствовать современному уровню, были слишком наспех задуманы и неразумно прекращены. Хотя сила янычар была сокрушена, но вместо того наступил хаос в армии; многие местные паши под руководством Али–паши Янинского и Османа Пасваноглу Видинского начали открытое восстание. Сам Селим был свергнут в 1807 г. и убит год спустя. Старшие фанариоты надеялись, что вскоре наступят беспорядки в центральном управлении, и даже турки будут рады предоставить грекам власть в правительстве. Такую политику патриархат мог благословить, ибо он избегал подстрекательства к бунту. Но это не удовлетворяло младшее поколение фанариотов. Они были нетерпеливыми. Время вскоре должно было наступить. Они связывали свои надежды с русским царем, просвещенным Александром I. [631]631
Botzaris Ν.Op. cit. Ρ. 83—100. Дэллавей, который знал Константина Ипсиланти, считал, что он умен и достоин уважения (Op. cit. Р. 103). Историк Hypsilantis А. С.Τά μετά την"Αλωσιν (1457–1789), который писал в 1789 г., считал, что греки потеряли шансы на свободу из‑за своих пороков, и только русские могли спасти их (Op. cit. Р. 534).
[Закрыть]
Но несмотря на энтузиазм своих младших представителей, Фанар в целом не был популярен среди греков. Для таких людей, как Кораис, он по–прежнему жил в коррумпированной и постыдной атмосфере Византии. Его богатство порождало зависть, которая не уменьшалась от его надменности. Финансовые вымогательства со стороны фанариотов в княжествах с негодованием отмечались каждым западным путешественником; но самыми строгими критиками были сами греки. Существует книга, Essai sur les Fanariotes, написанная около 1810 г. по–французски одним греком по имени Марк Заллонис, но в действительности опубликованная в 1824 г. в Марселе; она может быть названа почти истерической в своих обличениях, но говорит горькую правду о владычестве фанаритов. [632]632
Английский перевод был опубликован в кн.: Swan С.Voyage up the Mediterranean. 1826. Существует также греческий перевод, сделанный кем‑то, кто подписался как 'Ν. Ηδαιεφαβ'(очевидно, это зашифрованная подпись), под названием Σύγγραμμα των άπό την Κωνσταντινούπολιν πριγκίπων της Βλαχο–μολδαβίας, των λεγομένων Φαναριωτών, παρά τοϋ Μάρκου Φιλίππου Ζαλλώνη… Paris, 1831. Переводчиком, вероятно, был Кораис. Заллонис часто выдвигает ошибочные обвинения, например, когда обвиняет фанариотов во враждебном отношении Православной Церкви к Риму. (С. 138 сл. французского издания). Английский путешественник Торнтон почти столь же язвителен в отношении управления фанариотов {Thornton Т.The Present State of Turkey. Vol. II. P. 297–380. 1809), но Торнтон не любил всех греков. Wilkinson W.An Account of the Principalities of Wallachia and Moldavia, passimболее благосклонно настроен и вменяет фанариотам в заслугу то, что они способствовали улучшению образования. Д–р Адам Ниле, ездивший через Молдавию в 1805 г., похвально отзывался о правлении Александра Мурусси, но рассматривал его как исключение (Travels through some parts of Germany, Poland, Moldavia and Turkey. P. 164).
[Закрыть]
Заллонис смешивал фанариотов с патриархатом. Благочестивые греки были правы, когда осуждали результаты власти фанариотов над Церковью. Несомненно, фанариотам было выгодно, чтобы Церковь была перед ними в долгу и потому зависела от их помощи. В некоторой степени они даже поддерживали и усиливали ее коррумпированность.
Но они не имели над ней абсолютной власти, потому что сами были расколоты между собой. Старшие и более консервативные из них соглашались с патриархом, отказываясь поддерживать открытое восстание. Испытание пришло, когда в начале XIX в. султан Селим предпринял серьезную попытку подавить разбой. Греческие клефты, благодаря повстанческому духу и гимнам Ригаса, стали популярными героями. Для греков было патриотическим долгом предоставлять им убежище от полиции; деревенский священник и монахи провинциальных монастырей охотно помогали им. Но они представляли угрозу общественному порядку; и когда султан потребовал от патриарха издать строгий указ, угрожающий отлучением каждому священнику или монаху, который не будет помогать властям в их подавлении, то патриарх не мог отказаться. Указ был опубликован на Пелопоннесе; и хотя большинство высшего духовенства угрюмо подчинились, в деревне и беднейших монастырях население возмутилось; даже в Фанаре было открытое неодобрение. Стало ясно, что когда наступит время восстания, патриарх не возглавит его. [633]633
Phrantzis Α.Op. cit. Loc. cit. Францзис, пелопоннесец, который писал о событиях своего времени и сам был членом Филики Этерии, является надежным источником. Когда Лик посетил Большой Метеорский монастырь в 1810г., игумен и два монаха были в янинской тюрьме за укрывание клефтов, что несколько неожиданно, от полиции Али–паши ( Leake W. Μ.Op. cit. Vol. IV. P. 542).
[Закрыть]
Невзирая на позицию патриарха, заговоры продолжались. В конце XVIII в. существовало несколько тайных обществ, например «Афина», которое надеялись освободить Грецию с помощью французов, в числе его членов был Кораис; или «Феникс», которое связывало свои надежды с Россией. [634]634
Botzaris N. Op. cit. P. 71–81; Protopsaltis E. G. Op. cit. Σ. 15–18.
[Закрыть]В 1814 г. трое греческих купцов из Одессы, Николай Скуфас, Эммануил Ксантос и Афанасий Тсакалов, первый из которых был членом «Феникса», а двое других франкмасонами, основали общество, которое они назвали Εταιρεία των Φιλικών, т. е. сообщество друзей. Благодаря поддержке главным образом Скуфаса, который, к сожалению, умер в 1817 г., оно вскоре стало преобладать над всеми ранее созданными обществами и стало главным центром восстания. Скуфас принимал в общество людей из всех сословий; в скором времени его членами стали фанариоты, такие как князь Константин Ипсиланти и его отчаянные сыновья, Александр и Николай, которые жили теперь в изгнании в России, члены семей Маврокордато и Караджа, представители высшего духовенства, такие как Игнатий, митрополит Арты и позже Валахии, и Герман, митрополит Патрский, ученые, такие как Анфим Газис, и предводители разбойников, такие как арматолы Георгий Олимпиос и Колокотронис. Общество было организовано отчасти по образцу масонских лож, а отчасти по модели раннехристианских общин, как себе представляли их основатели. В нем было четыре ступени. Самая низшая была «братья крови», которая была отведена для неграмотных. Следующая была «рекомендуемые», которые давали клятву подчиняться своим начальникам, но им не разрешалось знать больше, чем общие патриотические цели общества, и они не допускались к знанию имен предводителей; даже не предполагалось, чтобы они знали о существовании «братьев крови». Выше их стояли «священники», которые могли посвящать «братьев крови» и «рекомендуемых» и которые, после произнесения особых клятв, были допускаемы к знанию задач общества в деталях. Над ними стояли «пастыри», которые надзирали за «священниками» и смотрели за тем, чтобы они только посвящали подходящих кандидатов; достойный «рекомендуемый» мог стать «пастырем» без прохождения ступени «священника». Из «пастырей» избиралось высшее управление общества, архэ.Имена членов архэбыли известны только им самим, и их собрания проводились в абсолютной тайне. Эта система была придумана не только из соображений безопасности перед внешними силами, но также для престижа общества. Если бы стали известны имена руководителей, по отношению к некоторым из них могла возникнуть оппозиция, особенно среди таких любителей партий, как греки; а таинственность, окружавшая архэ,давала возможность распространять слухи, что в него входят такие могущественные люди, как сам русский царь. Все ступени должны были поклясться в безоговорочном повиновении архэ,которое действовало при посредстве двенадцати апостолов, в задачи которых входило вербовать новых членов и создавать отделения общества в различных провинциях и странах. Они были назначены как раз перед смертью Скуфаса; известны их имена. Сначала решили, чтобы штаб–квартира общества находилась на горе Пелион, а затем, после посвящения вождя из г. Мани Петра Мавромихалиса, она была перемещена в Мани, на юго–востоке Пелопоннеса, в район, куда турки никогда не смогли проникнуть. [635]635
Botzaris N.Op. cit. P. 83–100; Protopsalti Ε. G.Ή Φιλική Εταιρεία. Σ. 21 ff. Хороший очерк об обществе, написанный современником, приводится в кн.: Waddington D.Visit to Greece, 1823–1824. P. XVI‑XXX. Прото–псалтис (Op. cit. Σ. 245—255) воспроизводит конституцию общества и его клятвы.
[Закрыть]
Было, однако, два выдающихся грека, которые отказались вступить в общество. Один из них – бывший патриарх Григорий V. В 1808 г. он был вторично низложен и жил на Афоне, где его посетил «апостол» Иоанн Фармакис. Григорий указал на то, что он не может поклясться в безоговорочном подчинении неизвестным вождям тайного общества, и в любом случае он был связан клятвой повиновения султану. Правящего патриарха Кирилла VI не приглашали. Еще более огорчительным был отказ поддержать общество царского министра иностранных дел, Иоанна Каподистрии. [636]636
Philemon J.Δοκίμον Ιστορικόν περί της 'Ελληνικής 'Επαναστάσεως. Т. I. Σ. 157–158; Botzaris.Op. cit. P. 95–96; Kandiloros Τ.'Ιστορία τοΰ Έθνομάρτυρος Γρηγορίου τοΰ Ε'. Σ. 123–134.
[Закрыть]
Иоанн Антонис, граф Каподистрия, родился на Корфу в 1776 г. и в молодости служил там в ионийском правительстве; во время второй французской оккупации Ионийских островов в 1807 г. он отправился в Россию. Он получил пост в русской дипломатической службе и участвовал в посольстве в Вену в 1811 г., а на следующий год был одним из русских делегатов на мирных переговорах в Бухаресте. Его выдающиеся способности произвели впечатление на царя Александра, который в 1815 г. назначил его государственным секретарем и товарищем министра иностранных дел. В молодые годы Каподистрия поддерживал контакты со многими греческими теоретиками революции и был хорошо известен как греческий патриот. В прошлом многие греки с надеждой смотрели на Францию, которая могла бы освободить их от турок; но после поражения Наполеона весь греческий мир обратил свои взоры на Россию, и приход Каподистрии к власти придал им уверенность. Русский государь был великим покровителем Православия. Греки забыли, как мало они получили от Екатерины Великой, императорствующей немки–вольнодумки, которая спровоцировала их на восстание 1770 г. и покинула их. Согласно Кючук–Кайнарджийскому договору 1774 г., Россия получила право вмешиваться во внутренние дела Турции в интересах Православия. Сын Екатерины, безумный Павел, совершенно очевидно не хотел поддерживать греков; но когда в 1801 г. Александр вступил на престол своего убитого отца, снова появилась надежда. Александр был известен своими либеральными взглядами и мистическими православными симпатиями. Вера в его помощь побудила господарей Молдавии и Валахии организовать заговор против султана в 1806 г., а когда они были низложены султаном, царь заявил о своих правах по Кючук–Кайнарджийскому договору и объявил войну Турции. Единственным результатом войны была аннексия Россией молдавской провинции Бессарабии. Но греки не отчаивались. Теперь, когда государственным секретарем царя стал грек, они решили, что уже настало время войны за освобождение. Заговорщики не хотели понимать, что Каподистрия служил царю и был практически мыслящим светским человеком; не знали они также и того, что сам царь стал более реакционным и меньше хотел поддерживать восстание против законной власти. [637]637
До сих пор нет хорошего жизнеописания Каподистрии. О ранних годах его деятельности и его отношениях с обществом см.: Botzaris N. Op. cit. P. 75, 77, 86–87, 97–100.
[Закрыть]
Те, кто задумал освобождение Греции, не могли рассчитывать на. открытую поддержку от своей патриархии. Они должны были понимать, что не могли рассчитывать на поддержку и со стороны России. Националистическая политика Церкви в течение последнего столетия лишила их дружбы других балканских народов. Вожди общества знали об этом. Они предпринимали ревностные усилия привлечь членов–сербов, болгар и румын. Когда произошло восстание Карагеоргия против турок в Сербии, арматолы и клефты хотели принять в нем участие. Даже князья–фанариоты предлагали поддержку, но от их помощи отказались. «Греческие князья Фанара, – писал Карагеоргий, – никогда не смогут иметь ничего общего с людьми, которые не хотят, чтобы с ними обращались как с животными». Восстание Карагеоргия было подавлено турками в 1813 г. Но через два года сербы снова восстали уже под предводительством Милоша Обреновича, намного более слабого дипломата, который пользовался поддержкой Австрии и, вероятно, склонил султана принять его в качестве вассального князя. Милош не поддерживал контактов с греками. Общество сосредоточило свое внимание на Карагеоргии, которого убедило вступить в свои ряды в 1817 г. Поскольку Карагеоргии пользовался большим авторитетом среди болгар, предполагалось, что многие из них теперь примут участие в движении. Затем Карагеоргия отправили обратно в Сербию. Но сербы, которые удовлетворились результатами, достигнутыми Милошем, не оказали ему поддержку; Милош смотрел на него как на соперника, которого нужно уничтожить. Он был предательски убит в июне 1817 г. После его смерти ушла всякая надежда заинтересовать сербов в грядущем греческом восстании; не было и человека, который мог бы вовлечь в дело болгар. Один только Карагеоргий мог создать Этерии видимость не только исключительно греческой организации. [638]638
До сих пор нет хорошего жизнеописания Каподистрии. О ранних годах его деятельности и его отношениях с обществом см.: Botzaris N.Op. cit. P. 75, 77, 86–87, 97–100.
[Закрыть]
Больше надежд связывали этеристы с румынами. Там один крестьянский предводитель, Тудор Владимиреску, который руководил отрядом в помощь сербам, оказывал сопротивление турецкой полиции в Карпатах и собрал вокруг себя большую группировку. Он состоял в тесном контакте с двумя главными этеристами, Георгием Олимпиосом и Фокианом Саввасом, и сам вступил в общество, обещая согласовывать свои действия с действиями греков. Но он был ненадежным союзником, так как находился в решительной оппозиции к князьям–фанариотам, которые, как он полагал, привели его страну к разрухе. [639]639
См.: Jorga N.Izvoarele Contemporane asupra mi? cдrii lui Tudor Vladimi‑resku. Introduction, passim; Botzaris N.Op. cit. P. 143 ff.
[Закрыть]К концу 1820 г. все, казалось, было готово. Али–паша Янинский поднял открытое восстание против султана; он обещал грекам помощь. Хотя Османа Пасваноглу уже не было в живых, но его Видинский пашалык был в беспорядке и оттягивал на себя турецкие войска к югу от Дуная. АрхэЭтерии за шесть месяцев до того избрало своего капитан–генерала; выбор пал на молодого фанариота Александра Ипсиланти, сына бывшего молдавского князя Константина. Интересно заметить, что заговорщики считали, что только фанариот имел достаточный опыт и авторитет, чтобы занимать этот пост. Александр Ипсиланти родился в 1792 г. и провел молодость в России. У него была репутация отважного и талантливого полководца русской армии; в битве при Кульме с французами он потерял руку. Он был известен как близкий друг царя, царицы и Каподистрии. Он поставил своей задачей улучшить деятельность общества и созвал единственное пленарное заседание архэв Исмаиле в южной России в октябре 1820 г. Изначально в планах было начать восстание на Пелопоннесе, где находилась надежная база в Мани и было обеспечено сочувствие местного населения. Теперь Александр изменил свое мнение. Лучше было бы начать кампанию в Молдавии. Согласно Бухарестскому договору, турки не имели права вводить войска в княжества без согласия России. Предполагалось, что Владимиреску разгонит ту турецкую милицию, которая уже находилась там, а победоносная армия, шествующая через Валахию и пересекающая Дунай – это единственная сила, которая может побудить болгар и сербов присоединиться к восстанию. Между тем вспомогательное восстание на Пелопоннесе, организовать которое был послан брат Александра Димитрий, должно было еще более ослабить турок. [640]640
Protopsaltis Ε. G.Op. cit. Σ. 70–84. Там же приводятся документы.
[Закрыть]
Вторжение в Молдавию было назначено на 24 ноября (ст. ст.) 1820 г. К этому времени Александр уже собрал небольшую армию из греков и албанцев–христиан на русской стороне границы. Почти в самый последний момент Каподистрия дал совет повременить. Австрийская тайная полиция обнаружила заговор и послала султану предупреждение; царь же опасался реакции других держав. Но в январе 1821 г. Владимиреску, побуждаемый Георгием Олимпиосом, невзирая на совет Фокиана Савваса, предпринял атаку на турецкие полицейские посты и недоумевал по поводу колебаний Ипсиланти. Примерно в то же время умер валашский князь Александр Сутцо, как говорили, отравленный этеристами, действия которых он не одобрял. Димитрий Ипсиланти посылал сообщения с Пелопоннеса, что там все испытывали нетерпение от проволочек. Тогда Александр Ипсиланти решил, что пришло время действовать. Перед отъездом из Петербурга он добивался аудиенции у царя, но получил отказ. Царица, между тем, послала ему свое благословение; его заверяли, что император поддержит свою жену. 22 февраля (ст. ст.) Александр со своим маленьким отрядом пересек Прут и вошел в Молдавию.
Желая предотвратить утечку информации, Александр не предупредил своих товарищей. Когда новость о его выступлении достигла Пелопоннеса, брат Димитрий колебался, опасаясь, что это ложный слух. Но люди не хотели ждать. Они нашли себе вождя в лице Германа, митрополита Патрского, который, вопреки патриархату и православной традиции, 25 марта воздвиг знамя восстания на монастыре св. Лавра близ Калавриты. Мани уже поднял восстание. Острова Спетсы и Псара, а немного позднее и Идра восстали в начале апреля. К концу апреля вся центральная и южная Греция взялась за оружие.
Но это оказалось слишком поздно для Александра Ипсиланти. Не встречая сопротивления, он прошел до Бухареста. Там, однако, он не получил никаких известий о восстании среди болгар и сербов; когда же он прибыл в Бухарест, то обнаружил, что Тудор Владимиреску со своими войсками уже вошли туда раньше его; они отказались впустить его в город. «Я не готов проливать румынскую кровь за греков», – сказал Владимиреску. Между двумя войсками начались перестрелки. Тогда пришла новость, что царь отрекся от всего восстания на Лейбахском конгрессе, и с его согласия огромная турецкая армия приближалась к Дунаю, готовясь войти в княжества. Ипсиланти отступил на северо–восток, к русской границе. Владимиреску, просидев несколько дней в Бухаресте в попытках завязать переговоры с турецким главнокомандующим, 15 мая отступил в Карпаты. Но он потерял власть над своими последователями. Они позволили Георгию Олимпиосу взять его в плен и 26 мая казнить за измену делу восстания. Фокиан Саввас с гарнизоном албанцев держался в Бухаресте еще неделю, но затем тоже отступил в горы. Турки вошли в Бухарест ранее конца мая, а затем двинулись вслед Ипсиланти. 7 июня (ст. ст.) они разгромили его армию в битве при Драгашанах. Его лучшие войска погибли. Сам он перешел через австрийскую границу в Буковину, где был арестован по приказу Меттерниха. Последние годы своей жизни он провел в австрийской тюрьме. Остатки его армии под командованием Георгия Кантакузина были отведены к русской границе. Но граница была для них закрыта. Турки сразились с ними при Скуленах на Пруте, и они были уничтожены 17 июня в виду русской территории. Саввас сдался туркам в августе и был ими казнен. Георгий Олимпиос держался до сентября в монастыре Секу. Когда всякая надежда была потеряна, он поджег пороховой склад и взорвал весь монастырь вместе с самим собой и гарнизоном. [641]641
Самое лучшее описание того времени глазами человека, находящегося в Константинополе, следующее: Walsh R.Residence in Constantinople during the Greek and Turkish Revolutions. Vol. I. P. 299–333. События в княжествах представлены двумя румынскими писателями того времени: Darzeanu /.Cronica Revolutiei din 1821; Cioranu Μ.Revolutia lui Tudor Vladimirescu. Оба они опубликованы в кн.: Sorga N.Byzance apres Byzance. По вопросу восстания в Греции существует обширная литература.
[Закрыть]
Султан уже предпринял акты мести в Константинополе. Новость о том, что Александр Ипсиланти вторгся в Молдавию, дошла до города в начале марта. Патриарха и его советников это застигло врасплох. Григорий V, который был восстановлен на патриаршем престоле в декабре 1818 г., поспешил созвать св. синод. Но, поскольку их окружила турецкая полиция, им не оставалось ничего другого, кроме как молиться и молчать. Один–два епископа тайно ускользнули из города и присоединились к восставшим вместе с некоторыми членами фанариотской знати. Если бы Григорий смог заставить себя осудить восстание, то он мог бы спасти свою жизнь. Как бы то ни было, турецкая полиция вошла в патриархат и держала его там под арестом до 22 апреля, когда он был повешен на воротах своего подворья. Два митрополита и двенадцать епископов последовали с ним на виселицу. Затем пришел черед мирян. Сначала это были великий драгоман Мурусси и его брат, а затем все главные фанариоты. К лету 1821 г. большие дома в Фанаре опустели. Был назначен новый патриарх, безобидное ничтожество по имени Евгений II. Появился и новый великий драгоман, не имеющий отношения ни к одной из семей фанариотов; он был также казнен по одному обвинению в государственной измене несколько месяцев спустя; пост был упразднен. Мощь патриархата была жестко подорвана. Договор между султаном–завоевателем и Геннадием Схоларием был нарушен патриархатом. Турки более не могли доверять православным. [642]642
Действия св. синода, патриарха и смерть Григория детально описаны в кн.: Walsh R.Op. cit. Vol. I. P. 311 ff. Он лично присутствовал при повешении патриарха. См. также: Kandiloros Т.Op. cit. Σ. 214 ff.
[Закрыть]После резни в патриархате старый порядок закончился. Православная Церковь должна была пройти реорганизацию, чтобы столкнуться лицом к лицу с националистическим миром.