Текст книги "Бессонница (др.перевод)"

Автор книги: Стивен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Глава 3

1

Эд и Элен Дипно жили в маленьком деревянном домике шоколадного цвета с кремовой отделкой – из тех аккуратных и симпатичных домов, которые старые дамы всегда называют «миленькими», – всего в четырех домах от дома Ральфа и Билла Макговерна. Каролина частенько говорила, что Эд и Элен принадлежат к «Церкви Яппи Последних Дней», в этих словах не было никакой злости или издевки – все-таки она очень любила молодую чету Дипно. Они были нестрогими вегетарианцами, то есть запросто ели рыбу и молочные продукты, голосовали за Клинтона на последних выборах, и на их машине – не на «датсуне», а на новеньком мини-фургончике – были наклейки с надписями: РАСЩЕПЛЯЙТЕ ДЕРЕВО, А НЕ АТОМ и МЕХА НА ЖИВОТНЫХ, А НЕ НА ЛЮДЯХ.

А еще у них была целая коллекция старых пластинок еще шестидесятых годов – этой коллекцией, кстати сказать, они окончательно покорили Каролину, – и теперь, подходя к домику Дипно и сжимая на ходу кулаки, Ральф услышал, как Грэйс Слик надрывно выпевает один из этих старых гимнов Сан-Франциско.

 
Одна таблетка – и ты вырастешь в великана,
Другая – и ты снова маленький,
А та, что дает тебе мама,
Вообще ничего не делает,
Спроси об этом Алису, когда в ней десять футов.
 

Музыка доносилась из магнитофона, стоявшего на маленьком крылечке. Поливальная установка на газоне шипела пш-пш и плевалась водой; над ней висели маленькие радуги, и блестящие капли воды летели на дорожку. Голый по пояс Эд Дипно сидел скрестив ноги в плетеном кресле слева от бетонной дорожки. Он сидел и глядел на небо, как будто пытаясь решить, на что больше похоже проплывающее там облако: на лошадь или на единорога. Одной ногой он отбивал ритм. Открытая книга, лежавшая вверх обложкой у него на коленях, вполне соответствовала играющей музыке. «Даже девчонкам ковбоев бывает грустно» Тома Роббинса.

Просто-таки идеальная летняя пастораль; сцена безмятежного отдыха в маленьком городке. Если бы Норман Роккуэл изобразил бы ее на картине, он бы назвал эту картину не иначе как «Послеобеденный отдых». Вот только одна деталь портила впечатление – кровь на костяшках пальцев у Эда и на стеклах его круглых очков а-ля Джон Леннон.

– Ральф, ради Бога, только не лезь с ним в драку, – зашипел Билл на Ральфа, когда тот сошел с тротуара и направился через газон. Он прошел прямо под струями воды из поливалки, но даже этого не заметил.

Эд повернулся, увидел его и радостно заулыбался:

– Эй, Ральф! Рад видеть тебя, старина!

В воображении Ральф уже опрокидывал кресло Эда, валил его на землю и втаптывал его в его же газон. Ему очень живо представились глаза Эда, распахнувшиеся от потрясения и изумления за стеклами очков. Эта мысленная картинка была настолько яркой и правдоподобной, что он почти что увидел, как солнце отразилось блескучим зайчиком от часов Эда, когда тот попытался сесть.

– Бери пиво и тащи сюда еще стул, – сказал тем временем Эд. – Если ты вдруг настроен поиграть в шахматы…

– Пиво? Шахматы?! Господи, Эд, что с тобой такое?!

Эд ответил не сразу. Сначала он посмотрел на Ральфа с каким-то странным выражением, пугающим и в то же время таким, которое любого вывело бы из себя. Это была непонятная смесь веселья и стыда; взгляд человека, который собирается сказать: «О черт, дорогая, я что, опять забыл вынести мусор?»

Ральф указал рукой за спину, мимо Макговерна, который стоял – он наверняка бы куда-нибудь спрятался, если бы рядом было за что спрятаться – возле мокрого пятна на дорожке и с беспокойством глядел на них. С веранды дома Дипно была видна улица и площадка перед магазином. За первой полицейской машиной уже подъехала и вторая, и Ральф слышал радиопереговоры, доносившиеся из открытых окон машин. Толпа, кажется, стала еще больше.

– Здесь полиция, Эд, и это из-за Элен! – сказал он, пытаясь заставить себя не кричать, потому что кричать было нельзя, но все-таки его голос сорвался на крик. – Они здесь, потому что ты избил свою жену, тебе это понятно?

– Ага, – Эд нервно потер щеку, – вот в чем дело.

– Да, вот в чем дело, – повторил Ральф с расстановкой. Ему казалось, еще немного – и он просто взорвется от ярости.

Эд уставился мимо него на полицейские машины, на толпу, окружившую «Красное яблоко»… а потом он увидел Макговерна.

– Билл! – закричал он. Макговерн испуганно отпрянул. Но Эд либо этого не заметил, либо сделал вид, что не заметил. – Эй, приятель, иди сюда к нам! Хочешь пива?

И вот тогда Ральф понял, что сейчас он ударит Эда, разобьет его идиотские очки и, может быть, даже вобьет стекло ему в глаз. Да, сейчас он ударит Эда, и ничто его не остановит. Ничто. Но в последний момент – в самый последний момент – он все-таки остановился. В последнее время ему все чаще и чаще слышался голос Каролины – правда, иной раз это он сам бормотал что-нибудь себе под нос, но бывали моменты, когда он молчал и все равно слышал голос покойной жены. И вот теперь снова… Только на этот раз, как ни странно, голос был не Каролинин. Это был голос Тригера Вашона, с которым они виделись всего-то раз или два после того случая, когда Триг спас его от грозы в тот день, когда у Каролины был первый приступ.

Эй, Ральф, старик! Ты тут осторожнее, мать твою! Этот чувак ненормальный, как бешеный пес! Может, он именно этого и добивается, чтобы ты его ударил!

Да, решил Ральф. Может быть, именно этого и добивается Эд. Почему? Кто знает… Может быть, ему хочется поразвлечься вот таким извращенным образом, а может быть, вообще не почему – просто потому, что у него крыша съехала.

– Прекрати молоть чушь, – сказал он, понизив голос едва ли не до шепота. Он был рад, что внимание Эда снова переключилось на него, но еще больше его порадовало, что с лица Эда исчезло это жуткое выражение безумного веселья. Его взгляд стал внимательным и настороженным. Это был, как подумалось Ральфу, взгляд опасного дикого зверя, который почуял опасность.

Ральф наклонился, так чтобы смотреть Эду прямо в глаза.

– Это из-за Сьюзан Дей? – спросил он тихим спокойным голосом. – Из-за Сьюзан Дей и всех эти дел с абортами? Что-то там насчет мертвых детей? Ты из-за этого избил Элен?

У него на языке вертелся еще один вопрос: Кто ты на самом деле, Эд? – но прежде чем он успел произнести его вслух, Эд протянул руку и сильно толкнул Ральфа в грудь. Ральф упал на мокрую траву, приземлившись на локти и плечи, и так и остался лежать, глядя на Эда, который внезапно вскочил со своего кресла-шезлонга.

– Ральф, не связывайся ты с ним, – закричал Макговерн со своего относительно безопасного места на тротуаре.

Ральф не обратил на него внимания. Он так и лежал, где упал, опираясь на локти и внимательно глядя на Эда. Он был по-прежнему зол и испуган, но теперь эти эмоции потихоньку вытесняло другое чувство: какая-то странная, холодная и нездоровая притягательность. Сейчас он видел перед собой безумие – сумасшествие в чистом виде. Перед ним был не какой-нибудь суперзлодей из комиксов, не Норман Бэйтс и не Капитан Ахаб. Это был всего-навсего Эд Дипно, который работал в Лаборатории Хоукинса на побережье: один из этих, яйцеголовых умников, как сказали бы старики, которые обычно играют в шахматы на площадке для пикников рядом с аэропортом, но все же приятный парень, пусть даже и демократ. И вот теперь этот приятный парень совершенно съехал с катушек, и это случилось отнюдь не сегодня днем, когда он узнал, что его жена подписала бумажку, снятую с доски объявлений возле супермаркета. Теперь до Ральфа дошло, что Эд безумен уже год как минимум, и он задумался о том, какие секреты скрывала Элен за своей обычной веселостью и лучезарной улыбкой и какие еще маленькие, но отчаянные знаки и сигналы тревоги, кроме синяков у нее на ногах, он умудрился не замечать столько времени.

А ведь есть еще и Натали, подумал он. Что она видела? Что она пережила? Ну разумеется, кроме того, что мать тащила ее под мышкой по Харрис-авеню, прижимая к своему окровавленному бедру.

Руки у Ральфа покрылись гусиной кожей.

Эд между тем начал ходить по лужайке туда-сюда, вновь и вновь пересекая забетонированную дорожку и вытаптывая цинии, которые Элен посадила вдоль нее. Он опять был тем Эдом, которого Ральф видел рядом с аэропортом год назад, – тем же самым, вплоть до мелочей типа этого подергивания головой и злого, острого взгляда в никуда.

Так вот что за этим скрывается, подумал Ральф. Тогда он выглядел точно так же… когда набросился на того парня возле аэропорта, на водителя пикапа. Как петух, который охраняет свою территорию, свой двор.

– Конечно, я признаю, что это не только ее вина, – быстро проговорил Эд, стуча кулаком по ладони. Он как раз проходил сквозь облако брызг, разлетавшихся от поливалки, и Ральф только теперь заметил, что вид у Эда такой, как будто он уже несколько месяцев не ел нормально. Можно было пересчитать все ребра; они просвечивали сквозь кожу.

– Да, я согласен, с глупостью можно мириться. Но до определенных пределов, – продолжал Эд. – Она как эти волхвы, которые пришли вопрошать у царя Ирода. Я имею в виду, это какими же надо быть идиотами? «Где родившийся Царь Иудейский?» И это они говорят Ироду. Мудрецы, мать их так! Правильно, Ральф?

Ральф кивнул. Конечно, Эд. Как скажешь, Эд.

Эд кивнул и продолжил ходить взад-вперед сквозь потоки воды и маленькие перекрестные радуги, стуча кулаком по ладони.

– Как в той песенке «Роллинг Стоунз». «Посмотри, посмотри, посмотри на эту глупую девчонку». Ты, наверное, эту песню не помнишь? – Эд рассмеялся, и этот смех вызвал у Ральфа ассоциацию с крысами, танцующими на битом стекле.

Макговерн опустился перед ним на колени.

– Пойдем отсюда, – пробормотал он. Ральф покачал головой, и тут Эд развернулся и снова пошел в их направлении. Макговерн быстро поднялся на ноги и вернулся на свое безопасное место на тротуаре.

– Она решила, что сможет тебя обмануть, да? – спросил Ральф. Он все еще лежал на газоне, опираясь на локти. – Она думала, ты не узнаешь о том, что она подписала петицию.

Эд сошел с дорожки, склонился над Ральфом и принялся потрясать сжатыми кулаками у него над головой. Ни дать ни взять, самый злобный злодей в старом немом кино.

– Нет-нет-нет-нет, – выкрикнул он.

«Джефферсон Эаплейн» сменился группой «Энималс». Эрик Бердон завывал в стиле Джона Ли Хукера: Бум-бум-бум-бум, сейчас я тебя пристрелю. Макговерн тонко вскрикнул, решив, что Эд собирается ударить Ральфа, но Эд просто присел на одно колено и оперся на кулаки в позе спортсмена-бегуна, который ждет выстрела стартового пистолета, чтобы сорваться с места. Его лицо было все в мелких капельках, которые Ральф поначалу принял за пот, но потом вспомнил, как Эд ходил туда-сюда под струями поливалки. Как завороженный, Ральф смотрел на пятнышко крови на очках у Эда. Оно слегка расползлось от воды, и со стороны это смотрелось так, как будто зрачок в его левом глазу налился кровью.

– Это судьба. То, что я обнаружил, что она подписала петицию, – это судьба! И не говори, что ты этого не понимаешь! Не надо недооценивать мои умственные способности, Ральф. Ты, может быть, и стареешь, но ты далеко не дурак. Я пошел в супермаркет за детским питанием… вот в чем ирония… и увидел, что она подписала петицию этих детоубийц. Центурионы! И с ними сам Кровавый Царь. И знаешь что? Я… просто… видел… все красное!

– Кровавый Царь? А кто это?

– Да ладно тебе. – Эд хитро взглянул на Ральфа. – «Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов». Это Библия, Ральф. Евангелие от Матфея, глава вторая, стих 16. Ты сомневаешься? Ты, мать твою, сомневаешься, что там так написано?

– Нет, что ты. Ни в коем случае. Если ты говоришь, значит, так оно и есть. Я тебе верю.

Эд кивнул. Его глаза, поразительно чистого зеленого цвета, бегали из стороны в сторону. Потом он медленно наклонился к Ральфу и положил руки ему на плечи, как будто хотел его поцеловать. Ральф почувствовал запах пота, какого-то одеколона, который уже почти выветрился, и чего-то еще – чего-то, что пахло, как прокисшее молоко. Может быть, это был запах безумия.

По Харрис-авеню проехала «скорая» со включенными мигалками, но без сирены. Она свернула на парковку у «Красного яблока».

– Тебе лучше в это поверить, – выдохнул Эд в лицо Ральфу. – Да, тебе лучше поверить.

Его блуждающий взгляд наконец остановился на Ральфе.

– Они убивают детей, это массовое убийство, настоящая бойня, – сказал он тихим дрожащим голосом. – Вырезают их прямо из материнских утроб и вывозят из города в крытых грузовиках. Спроси себя, Ральф, сколько раз в неделю тебе на глаза попадаются крытые грузовики, проезжающие по городу. Ты когда-нибудь задумывался о том, что там, под брезентом?

Эд усмехнулся и закатил глаза.

– Большинство трупов сжигают в Ньюпорте. На знаке написано свалка мусора, но на самом деле это крематорий. А часть тел вывозят из штата. В грузовиках, в самолетах… потому что эмбриональные ткани – очень дорогое сырье. И я говорю не только с позиции гражданина, всерьез озабоченного данным вопросом. Я говорю как сотрудник Лаборатории Хоукинса. Эмбриональные ткани… они… дороже… золота.

Внезапно он повернул голову и уставился на Билла Макговерна, который подошел поближе, чтобы слышать, о чем говорит Эд.

– ДА, ДОРОЖЕ ЗОЛОТА И ДРАГОЦЕННЕЕ РУБИНОВ! – закричал он, и Макговерн отскочил назад, испуганно глядя на Эда. – ТЫ ЭТО ЗНАЕШЬ, СТАРЫЙ ТЫ ПИДОР?

– Да, – пролепетал Макговерн. – Да, наверное, знаю. – Он быстро взглянул на улицу, где одна из полицейских машин уже выехала со стоянки у «Яблока» и теперь направлялась в их сторону. – Я где-то об этом читал. Кажется, в «Науке Америки».

– В «Науке Америки». – Эд презрительно рассмеялся и заговорщицки покосился на Ральфа, мол, видишь, с какими придурками мне приходится иметь дело. Потом его лицо снова стало спокойным. – Массовое убийство, – четко выговорил он. – Точно как во времена Христа. Только теперь это избиение не младенцев, а нерожденных. И не только у нас – по всему миру. Они убивают их тысячами, Ральф, миллионами, и знаешь почему? Ты знаешь, почему мы опять оказались в царствии Кровавого Царя в этой новой эпохе тьмы?

Ральф знал. Догадаться было не сложно, если ты держишь в руках все кусочки головоломки. Если ты видел, как Эд роется в бочке с удобрениями и ищет там мертвых детей, уверенный в успехе своих поисков.

– На этот раз царь Ирод пошел намного дальше, – сказал Ральф. – Вот что ты хочешь сказать, правильно? Все дело в Мессии, да?

Он сел, ожидая, что Эд снова толкнет его или ударит, почти надеясь на это. Внутри опять закипала ярость. Конечно, это неправильно – критиковать бредовые фантазии ненормального человека, так, как будто ты критикуешь кино или пьесу – может быть, это вообще богохульно, – но то, что Элен избили из-за какой-то старой легенды, взбесило Ральфа донельзя.

Но Эд не стал его трогать. Он просто поднялся на ноги и по-деловому отряхнул руки. Вроде бы он успокоился. Радиопереговоры теперь слышались ближе – полицейская машина, которая выехала со стоянки у «Яблока», уже приближалась к дому. Эд посмотрел на машину, потом на Ральфа, который тоже поднимался на ноги.

– Можешь смеяться, но это правда, – сказал он спокойно. – Только на этот раз это уже не царь Ирод, это Кровавый Царь. Ирод скорее всего был одним из его воплощений. Кровавый Царь переходит из тела в тело и из поколения в поколение, как ребенок, который по камушкам переходит ручей, и он всегда ищет Мессию, Ральф. И всегда упускает его. Но на этот раз все может быть по-другому. Потому что Дерри другой. Все линии силы сходятся здесь. Я знаю, в это сложно поверить, но это правда.

Кровавый Царь, подумал Ральф. Элен, мне очень жаль, что все получилось именно так. Грустно все это.

Двое мужчин – один в форме, другой в штатском, оба типичные полицейские – вышли из патрульной машины и подошли к Макговерну. Ральф увидел еще двоих мужчин, одетых в белые брюки и белые рубашки без рукавов. Они выходили из «Красного яблока». Один поддерживал Элен, которая шла осторожно, как больной после операции. Другой держал на руках Натали.

Санитары помогли Элен забраться в машину «скорой помощи». Тот, который держал ребенка, вошел вместе с ней через задние дверцы. Ральф не почувствовал в их поведении ни тревоги, ни спешки и подумал, что это хорошо. Может быть, Эд избил Элен не так сильно, как показалось вначале, – по крайней мере на этот раз.

Полицейский в штатском – здоровый, широкоплечий парень со светлыми усами и бакенбардами, которые напомнили Ральфу о временах первых в Америке музыкальных баров – подошел к Макговерну, которого он, видимо, знал. На лице полицейского в штатском расплылась лучезарная улыбка.

Эд обнял Ральфа за плечи и отвел его подальше от людей на тротуаре. Он понизил голос:

– Я не хочу, чтобы они нас слышали.

– Да, разумеется…

– Эти твари… Центурионы… слуги Кровавого Царя… их ничто не остановит. Они не успокоятся, пока не добьются своего.

– Не сомневаюсь. – Ральф взглянул через плечо и увидел, как Макговерн показывает на Эда и что-то говорит полицейскому. Тот спокойно кивнул. Он стоял, засунув руки в карманы и все еще улыбаясь.

– Дело не только в абортах, не думай! Все гораздо серьезнее. Они отнимают нерожденных младенцев у всех матерей, не только у наркоманок и шлюх… восемь дней, восемь недель, восемь месяцев, любой срок… для Центурионов нету разницы. Кровавая жатва идет днем и ночью. Настоящая бойня. Я видел тела детей на крышах, Ральф… под заборами… в коллекторах канализации… они плывут по сточным трубам…

Его глаза, огромные и зеленые, как изумруды, незряче уставились в одну точку.

– Ральф, – прошептал он. – Иногда мир полон красок. Я их видел, я начал их видеть, когда он пришел и рассказал мне. Но сейчас все краски становятся черными.

– Кто пришел и сказал тебе, Эд?

– Мы позже поговорим, – сказал Эд. Он произносил слова, двигая лишь уголком рта, как заговорщик из фильма про тюрьму, и в других обстоятельствах это показалось бы Ральфу смешным.

А потом лицо Эда озарилось лучезарной улыбкой, как у ведущих из телешоу, и эта улыбка, казалось, вытеснила безумие, как солнце прогоняет ночь. Перемена была неожиданной и даже немного жуткой, но Ральф все равно нашел в ней что-то успокаивающее. Может быть, они все – он сам, Макговерн, Луиза и все остальные соседи, кто знал Эда – и не должны были винить себя в том, что они не заметили безумия Эда раньше. Потому что с Эдом все было в порядке, Эд успокоился. Эд улыбался счастливой улыбкой победителя Олимпиады или лауреата «Оскара». Даже в такой страшной в общем-то ситуации было почти невозможно не улыбнуться в ответ.

– Эй, привет! – сказал он двум полицейским. Здоровяк уже договорил с Макговерном, и теперь оба полицейских направлялись к ним. – Рад вас видеть, ребята! – Эд вышел вперед и протянул руку.

Полицейский в штатском пожал протянутую руку, все еще улыбаясь.

– Эдвард Дипно? – спросил он.

– Правильно. – Эд пожал руку второму полицейскому, который выглядел несколько смущенным, а потом вновь повернулся к тому, который был в штатском.

– Я детектив, сержант Джон Лейдекер, – сказал тот. – А это офицер Крис Нелл. Судя по всему, у вас тут небольшие проблемы, сэр.

– Ну да. Наверное, вы правы. Одна маленькая проблемка. Или, уж если начистоту, я вел себя как последняя задница. – Эд нервно хихикнул, но это было вполне нормально. Настораживающе нормально. Ральф подумал обо всех обаятельных психах, которых он видел в кино – Джордж Сандерс был особенно хорош в таких ролях, – и спросил себя, а сможет ли умный химик-исследователь обмануть детектива из маленького провинциального городка, который, похоже, так и не вырос из стадии «Лихорадки субботнего вечера». Спросил и сам же себе ответил: боюсь, что сможет. Как нечего делать.

– У нас с Элен вышел спор по поводу петиции, которую она подписала, – продолжал Эд. – Слово за слово, ну вы знаете, как это бывает. Господи, я до сих пор не могу поверить, что я действительно ее ударил.

Он всплеснул руками, как будто хотел показать, насколько он смущен и расстроен. И как ему стыдно. Лейдекер улыбнулся в ответ. Ральф снова вспомнил о том, как прошлым летом Эд набросился на водителя синего пикапа. Тогда Эд назвал здоровяка убийцей, даже ударил его по лицу, а в итоге водитель пикапа смотрел на своего обидчика чуть ли не с уважением. Это было похоже на гипноз, и Ральф подумал, что сейчас происходит тоже самое.

– То есть вы хотите сказать, что просто слегка дали волю рукам? – спросил Лейдекер.

– Ну да, что-то вроде того. – Эду было как минимум тридцать два года. Но сейчас он казался почти мальчишкой с большими ясными глазами и невинным лицом. Такому, наверное, даже пиво бы не продали.

– Минуточку, – вмешался Ральф. – Вы не должны ему верить, он сумасшедший. Он только что мне говорил…

– А это у нас мистер Робертс, да? – спросил Лейдекер у Макговерна, полностью игнорируя Ральфа.

– Да, – отозвался Макговерн, и его тон показался Ральфу неуместно пафосным. – Это Ральф Робертс.

– Угу. – Лейдекер наконец соизволил взглянуть на Ральфа. – Я поговорю с вами через пару минут, мистер Робертс, а пока мне бы хотелось, чтобы вы отошли к вашему другу и постояли там молча. Хорошо?

– Но…

– Хорошо?

Уже совсем обозлившись, Ральф отошел туда, где стоял Макговерн. Кажется, это не особенно впечатлило Лейдекера. Он повернулся к офицеру Неллу:

– Может, ты выключишь музыку, Крис, а то даже собственных мыслей не слышно.

– Ага. – Нелл склонился над магнитофоном, долго крутил ручки и нажимал кнопки, но все-таки оборвал на середине песню «Ху» про слепого волшебника.

– Наверное, я немного перестарался. – Эд выглядел как воплощение самой невинности. – Интересно, почему соседи не жаловались.

– Ну, жизнь продолжается, – сказал Лейдекер и одарил лучезарной улыбкой облака, плывущие по синему летнему небу.

Замечательно, подумал Ральф. Этот парень – натуральный Уилл Роджерс. Но Эд кивнул с таким искренним восхищением, как будто детектив выдал не просто перл мудрости, а целую книгу афоризмов из серии «В мире мудрых мыслей».

Лейдекер порылся в кармане и вытащил коробочку с зубочистками. Он предложил их Эду, который отказался, потом вытряхнул одну и засунул в рот.

– Итак, что мы имеем, – сказал он. – Небольшая семейная ссора, я правильно понимаю?

Эд опять закивал. Он все еще улыбался своей искренней, слегка удивленной улыбкой.

– Даже не ссора, на самом-то деле, а спор. Политический…

– Угу, угу, – кивнул Лейдекер с улыбкой. – Но прежде чем вы продолжите, мистер Дипно…

– Эд, зовите меня просто Эд.

– Прежде чем мы продолжим, мистер Дипно, я хочу, чтобы вы знали, что все, что вы скажете, может быть использовано против вас… ну знаете, в суде. Так же у вас есть право отвечать на вопросы только в присутствии адвоката.

Дружелюбная, но озадаченная улыбка Эда – Господи, что я такого сделал? Помогите мне разобраться, пожалуйста – на мгновение исчезла, сменившись тяжелым, внимательным взглядом. Ральф взглянул на Макговерна, и облегчение в глазах приятеля было отражением его собственных чувств. Может, Лейдекер все-таки не такой идиот, каким старается показаться.

– Зачем, Бога ради, мне может понадобиться адвокат? – спросил Эд.

Он развернулся и попробовал свою смущенную улыбку на Крисе Нелле, который так и остался стоять возле магнитофона.

– Я не знаю, может быть, и не понадобится, – сказал Лейдекер. – Я просто хочу сказать, что у вас есть право нанять адвоката. А если средства вам не позволяют, тогда округ Дерри предоставит вам общественного защитника.

– Но я не…

Лейдекер вновь кивнул и улыбнулся:

– Все в порядке, конечно, как скажете. Но это ваши права. Вы понимаете ваши права, которые я вам сейчас объяснил, мистер Дипно?

Эд на мгновение застыл неподвижно, и его глаза снова стали пустыми. Ральфу он напомнил подвисший компьютер, который пытается обработать слишком большое количество информации. Потом Эд, видимо, понял, что у него не получилось никому запудрить мозги. Его плечи поникли. А пустота во взгляде сменилась таким искренним горем, что невозможно было усомниться… но Ральф все-таки сомневался. Он просто не мог не сомневаться – он видел безумие в глазах Эда до того, как здесь появились Лейдекер с Неллом. И Билл Макговерн тоже видел. Но сомневаться и не верить – это разные вещи, и Ральфу казалось, что на каком-то глубинном уровне Эд и вправду сожалеет о том, что избил Элен.

Да, подумал он, на том же уровне, на котором он искренне верит, что Центурионы на грузовиках вывозят детские трупы в Ньюпорт. И что все силы добра и зла собираются в Дерри, чтобы поучаствовать в некоем спектакле, который разыгрывается у него в мозгу. Назовем его, к примеру, «Омен V: при дворе Кровавого Царя».

Но при всем том он не мог не испытывать и некой симпатии к Эду, который навещал Каролину трижды в неделю во время ее последнего пребывания в городской больнице. Он всегда приносил цветы и всегда целовал ее, когда уходил. И не перестал целовать, даже когда вокруг нее начал витать запах смерти, и Каролина всегда пожимала его руку и благодарно ему улыбалась. Спасибо, что ты помнишь, что я все еще человек, говорила эта улыбка. И спасибо, что ты соответственно ко мне относишься. Это был Эд, которого Ральф считал своим другом; и он думал – или, может быть, только надеялся, – что тот прежний Эд все еще где-то здесь.

– У меня проблемы, да? – тихо просил он у Лейдекера.

– Ну, давайте посмотрим. – Лейдекер по-прежнему улыбался. – Вы выбили своей жене два зуба. Кажется, вы сломали ей скулу. И я без опаски поставлю вставную челюсть своей прабабушки за то, что у нее сотрясение мозга. Ну и еще кое-что по мелочам: ссадины, синяки, на правом виске вырван клок волос. Что вы пытались сделать? Снять с нее скальп?

Эд стоял молча, не отрываясь глядя на Лейдекера.

– Она проведет эту ночь в больнице, под наблюдением врачей, потому что какой-то говнюк избил ее до полусмерти, и все сходятся на мнении, что этот говнюк – вы, мистер Дипно. Я вот смотрю на кровь у вас на руках и на очках и, кажется, тоже склоняюсь к мысли, что это вы. А что вы думаете? Вы вроде парень неглупый. Как вам кажется, у вас есть проблемы?

– Я очень сожалею, что ударил ее, – сказал Эд. – Я не хотел.

– Ага, если бы я получал четвертак всякий раз, когда слышу эти слова, я бы не экономил на выпивке. Сейчас я вас арестую, мистер Дипно, по обвинению по статье «нанесение тяжких телесных повреждений второй степени», которая так же известна, как «насилие в семье». Этот случай подпадает под действие закона штата Мэн о насилии в семье. Мне бы хотелось услышать от вас еще раз, что я уведомил вас о ваших правах.

– Да, – прошептал Эд убитым голосом. Его улыбка – смущенная или нет – исчезла. – Да, вы меня уведомили.

– Сейчас мы поедем в полицейский участок и возьмем у вас показания, – сказал Лейдекер. – Потом вы можете сделать один телефонный звонок, и вас, может быть, отпустят под залог. Крис, отведи его к машине.

Нелл подошел к Эду.

– Вы ведь не будете создавать нам проблем, мистер Дипно?

– Нет, – сказал Эд все тем же тихим убитым голосом, и Ральф заметил, что по его щеке потекла слеза. Эд машинально вытер ее рукой. – Никаких проблем.

– Замечательно! – искренне отозвался Нелл и повел Эда к патрульной машине.

Пересекая дорожку, Эд посмотрел на Ральфа.

– Извини, старик, – сказал он и сел на заднее сиденье машины. Прежде чем офицер Нелл закрыл дверь, Ральф успел заметить, что с внутренней стороны двери нет ручек.