Текст книги "Волки Кальи"

Автор книги: Стивен Кинг

– Я стрелял и из этого револьвера, и из «ругера», – ответил он. – И не надо больше говорить со мной так, друг мой, словно мы оба – герои какого-то забавного анекдота.

– Если я хоть чем-то оскорбил тебя, стрелок, прошу прощения.

Эдди чуть расслабился. Стрелок. По крайней мере седовласому говнюку хватило ума назвать его как должно, пусть он в это и не верил.

И тут загремела музыка. Руководитель оркестра вскинул гитару над головой.

– Слушайте меня, вы все! Хватит есть! Время танцевать, а то лопнете об обжорства, это точно!

Ему ответили радостными воплями. А потом – грохот взрывов, заставивший Эдди опустить руку на рукоятку револьвера, как частенько делал Роланд.

– Спокойно, друг мой. Это всего лишь шутихи. Детишки балуются, будь уверен.

– Это хорошо, – кивнул Эдди. – Извини.

– Не за что. – Телфорд улыбнулся. Добродушной улыбкой папаши Картрайта, но в улыбке Эдди увидел главное: этот человек никогда не перейдет на их сторону. Во всяком случае, до того самого момента, когда трупы всех Волков из Тандерклепа не будут выложены на всеобщее обозрение в этом самом Павильоне. А вот если такое случится, он заявит, что с самого начала был со стрелками.

8

Танцы продолжались до восхода луны, и в ту ночь ни одно облачко не мешало ей плыть по звездному небу. Эдди станцевал с несколькими городскими дамами. Дважды вальсировал с Сюзанной на руках, а когда они танцевали кадриль, она на удивление точно, вправо-влево, разворачивалась на своей коляске. В меняющемся свете факелов ее радостное лицо блестело от пота. Роланд тоже танцевал, грациозно, но, по мнению Эдди, без души. И уж конечно, как для Эдди, так и для Сюзанны, драматическое завершение праздника стало полной неожиданностью. Джейк и Бенни Слайтман не расставались, в танцах не участвовали, но однажды Эдди увидел их стоящими на коленях под деревом и играющими, как ему показалось, в «ножички».

На смену танцам пришло пение. Началось все с музыкантов. Сначала они исполнили любовную балладу, потом какую-то быструю песенку, практически полностью на диалекте Кальи, так что Эдди удавалось разобрать лишь отдельные слова. Но он понял, что вторая песня весьма фривольная, по крикам и гоготу мужчин и смущенно-заливистому смеху женщин. Некоторые, из тех, кто постарше, закрывали уши руками.

После этих двух песен несколько жителей Кальи забрались на эстраду, чтобы спеть. Эдди подумал, что им бы не удалось далеко продвинуться в телеконкурсе «Зажги звезду», но каждого тепло встречали и не менее тепло (особенно одну молодую матрону) провожали, когда они сходили с эстрады. Две девочки лет по девять, несомненно, однояйцевые близнецы, спели балладу «Улицы Кампары», идеальным дуэтом, под аккомпанемент одной гитары. Эдди поразила тишина, в которой слушали девочек жители Кальи. Хотя многие из них уже крепко выпили, ни один не позволил себе что-либо выкрикнуть. Не взрывались и шутихи. У многих, в том числе и у фермера по имени Луис Хейкокс, по щекам катились слезы. Если б его спросили раньше, Эдди ответил, что понимает, под каким эмоциональным прессом живет город. Но он не понимал. Теперь признавал это, честно и откровенно.

Когда песня о похищенной женщине и умирающем ковбое закончилась, на какие-то мгновения установилась полная тишина, молчали даже ночные птицы. А потом последовала громовая овация. «Если б они прямо сейчас принимали решение, что делать с Волками, – подумал Эдди, – даже папаша Картрайт не решился бы пойти против всех».

Девочки сделали реверансы и спустились с эстрады на траву. Эдди думал, что на том праздник и закончится, но тут, к его удивлению, на эстраду поднялся Каллагэн.

– Есть еще более печальная песня, которой научила меня мать, – и запел развеселую ирландскую песенку, которая называлась «Угости меня еще стаканчиком», не менее похабную, чем та, что исполнил оркестр, но теперь Эдди хотя бы понимал практически все слова. И уж тем более припев: «Я, конечно, лягу в землю, но пока что наливай!»

Сюзанна подкатилась к эстраде, вместе с коляской ее подняли, пока жители Кальи хлопали Старику. Она коротко переговорила с тремя гитаристами, одному что-то даже показала на грифе. Они кивнули. Эдди понял, что они знали или мелодию, или ее вариацию.

Толпа с интересом ждала, как и Эдди. Обрадовался, но особо не удивился, когда она запела «Служанку вечной печали». В их долгом путешествии эту песню она исполняла не единожды. С Джоан Баэз Сюзанна, конечно, конкурировать не могла, но голос переполняла искренность. И почему бы нет? То была песня женщины, покинувшей свой дом ради неведомых мест. Когда она допела, паузы, как после баллады близняшек, не последовало: все сразу захлопали. Послышались крики: «Еще! Еще!» Но Сюзанна петь больше не стала, лишь склонилась в глубоком реверансе. Эдди хлопал, пока не заболели ладони, потом сунул два пальца в рот и засвистел.

И тут – похоже, в этот вечер чудеса никак не желали кончаться – на эстраду поднялся Роланд, в то самое время, когда Сюзанну аккуратно опускали вниз.

Джейк и его новый приятель стояли рядом с Эдди. Бенни Слайтман держал Ыша на руках. До этого вечера Эдди не питал ни малейших сомнений в том, что Ыш искусал бы любого, за исключением ка-тета Джейка, кто попытался бы прикоснуться к нему.

– Он умеет петь? – спросил Джейк.

– Если умеет, для меня это новость, – ответил Эдди. – Поглядим. – Он не знал, чего ждать от Роланда, но сердце у него колотилось очень сильно.

9

Роланд снял с себя кобуру с револьвером и пояс-патронташ. Передал Сюзанне, которая взяла их и тут же затянула на себе пояс, повыше талии. Материя рубашки натянулась, и Эдди подумал, что грудь у нее увеличилась. Потом решил, что виновато освещение.

Факелы горели оранжевым светом. Роланд, без револьвера, с узкими бедрами, смотрелся как юноша. Несколько мгновений он оглядывал молчаливые, ждущие лица, и Эдди почувствовал, как рука Джейка, маленькая, холодная, скользнула в его ладонь. Мальчик мог не говорить, о чем думает, потому что те же мысли бродили и в голове Эдди. Никогда он не видел более одинокого человека, давно лишенного радостей и теплоты общения с близкими и дорогими ему людьми. На этом празднике (а это был праздник, хоть поводом для него послужила грядущая беда) и Эдди, и Джейк, и Сюзанна, да и многие другие со всей очевидностью поняли: он – последний. Второго такого нет. Если Эдди, Сюзанна, Джейк и Ыш и принадлежали к его родовому древу, то отстояли очень уж далеко, листики на концах длиннющих ветвей, но никак не часть ствола. Далекие потомки, волею судьбы оказавшиеся рядом с предком. Роланд же… Роланд…

«Перестань, – мысленно приказал себе Эдди. – Ты не хочешь об этом думать. Во всяком случае, этим вечером».

Роланд медленно скрестил руки на груди, чуть ли не сведя вместе локти, чтобы положить ладонь правой руки на левую щеку, а ладонь левой – на правую. Для Эдди сие ровным счетом ничего не значило, но вот семьсот или около того жителей Кальи отреагировали моментально: радостным, одобрительным ревом, с которым самая бурная овация не шла ни в какое сравнение. Эдди вспомнился концерт «Роллинг стоунз», на котором ему довелось побывать. Там толпа отреагировала точно так же, когда барабанщик «Стоунзов» Чарли Уоттс начал выбивать ритм, который мог означать только одно: «Стоунзы» собирались спеть «Поддатую женщину».

Роланд стоял с перекрещенными на груди руками, с ладонями на щеках, пока они не затихли.

– Нас хорошо встретили в Калье, – начал он. – Слушайте меня, прошу вас.

– Мы говорим спасибо тебе! – проревели они. – Мы слышим тебя очень хорошо!

Роланд кивнул и улыбнулся.

– Я и мои друзья побывали в дальних краях, и нам еще нужно многое сделать и увидеть. А теперь, пока мы здесь, будете ли вы так же открыты с нами, как мы – с вами?

Эдди похолодел. Почувствовал, как напряглась рука Джейка в его руке. «Это же первый из вопросов», – подумал он.

Но еще не успел додумать эту мысль до конца, как они проревели: «Ага, и спасибо тебе!»

– Вы видите в нас тех, кто мы есть, и принимаете, что мы делаем?

«А вот и второй вопрос», – подумал Эдди и теперь уже он сжал руку Джейка. Увидел, как Телфорд и еще один мужчина, Диего Адамс, многозначительно переглянулись. Они понимали, что происходит, но ничего не могли изменить. «Слишком поздно, ребята», – подумал Эдди.

– Стрелки! – крикнул кто-то. – Настоящие стрелки, и мы говорим, спасибо вам! Говорим спасибо во имя Бога!

Толпа одобрительно взревела. Зааплодировала. Под крики: «Спасибо вам», «Ага», «Именно так».

Когда они успокоились, Эдди ожидал услышать последний вопрос, самый важный: «Просите ли вы у нас помощи и защиты?»

Роланд его не задал.

– Сегодня нам пора уходить, чтобы положить головы на подушки, ибо мы устали. Но перед тем как уйти, я спою вам одну песню и станцую один танец, я это сделаю и, я уверен, вам знакомы и песня, и танец.

Они радостно завопили. Знали, о чем он говорил, это точно.

– Я тоже знаю, и они мне нравятся, – продолжил Роланд из Гилеада. – Знаю, они очень древние, и никогда не думал, что когда-нибудь услышу «Песню риса», тем более в собственном исполнении. Теперь я стал старше, это точно, и уже не такой проворный, как прежде. Поэтому извините, если я где-то собьюсь в танце.

– Стрелок, мы говорим спасибо тебе! – выкрикнул женский голос. – Огромную испытываем радость, ага!

– Разве я не чувствую то же самое? – мягко спросил стрелок. – Разве не делюсь я с вами своей радостью и водой, которую принес в руках и сердце?

– Даем тебе зеленые ростки, – проревели в ответ жители Кальи, и Эдди почувствовал, как по спине бежит холодок, а глаза наполняются слезами.

– Господи, – выдохнул Джейк. – Он так много знает…

– Даю вам радость риса, – воскликнул Роланд.

Еще мгновение постоял в оранжевом свете, словно собираясь с силами, потом начал танцевать что-то среднее между джигой и степом. Сначала медленно, очень медленно, каблук – мысок, каблук – мысок. Вновь и вновь его каблуки ударяли об пол, словно кулаки – по крышке гроба, но теперь в этих ударах появился ритм. Сначала только ритм, но потом… По мере того как ноги стрелка набирали скорость, это уже был не просто ритм – драйв. Другого слова Эдди подобрать не мог.

К ним присоединилась Сюзанна. Улыбающаяся, с огромными от изумления глазами.

– Боже, Эдди! – выдохнула она. – Ты знал, что он на такое способен? Мог представить себе, что он это может?

– Нет, – ответил Эдди. – Не имел ни малейшего представления.

10

Все быстрее двигались ноги стрелка в разбитых, потрепанных сапогах. Еще и еще быстрее. Он все четче выбивал ритм, и Джейк вдруг осознал, что ритм этот он уже слышал. В Нью-Йорке, во время первого Прыжка. Перед тем как он встретил Эдди, мимо него прошел молодой негр в наушниках и с плейером. Его ноги в сандалиях двигались в такт музыке, которую он слушал, а себе под нос он напевал что-то вроде: «Ча-да-ба, ча-да-бау!» И вот этот самый ритм Роланд выбивал сейчас на эстраде, а каждое «Бау!» сопровождалось резким ударом каблука о деревянную доску.

Вокруг них люди начали хлопать. Не в такт, так быстро руки двигаться не могли. Хлопать и раскачиваться. Женщины в юбках приподняли их и начали покачивать из стороны в сторону. На всех лицах, молодых и старых, Джейк видел одно и то же – искреннюю радость. «Нет, не просто радость, – подумал он и вспомнил фразу, которой его учительница английского языка характеризовала те книги, которые сразу становились близки: «Восторг абсолютного узнавания».

На лице Роланда заблестел пот. Он опустил скрещенные руки и начал хлопать. При каждом хлопке жители Кальи скандировали одно и то же слово: «Кам!.. Кам!.. Кам!.. Кам!..» У Джейка мелькнула мысль, что этим словом некоторые парни называли сперму, и решил, что это не может быть совпадением.

«Конечно же, нет. Как и то, что встреченный мною негр пританцовывал под этот же ритм. Это все Луч, это все девятнадцать».

– Кам!.. Кам!.. Кам!..

Эдди и Сюзанна уже хлопали и скандировали. Бенни хлопал и скандировал. Джейк присоединился к ним.

11

В итоге Эдди так и не понял слов «Песни риса». Не из-за диалекта, Роланда-то он хорошо понимал, а из-за быстроты, с которой слова слетали с его губ. Однажды такое с ним уже было. Когда по ти-ви увидел табачный аукцион где-то в Южной Каролине. Так вот, аукционист говорил так же быстро. Слова жестко загонялись в рамки песни, коверкались, если никак не умещались в этих рамках. В принципе это была даже не песня – декламация или уличный хип-хоп. Более точного определения Эдди подобрать не мог. И все это время ноги Роланда выбивали заданный ритм по доскам эстрады, а толпа хлопала и скандировала: «Кам, кам, кам, кам».

И вот что смог уловить Эдди:

 
Кам-кам-каммала,
Рис, рис я сажала.
В землю опускала,
Семя прорастало.
Семя я сажала,
«Ориса», – напевала.
Тянись лист зелен,
Расти рис ядрен.
Тянись лист зелен,
Кам-кам-каммала.
 
 
Кам-кам-каммала,
Расти рис ядрен.
Вот под небесами
Травка показалась,
Кам-кам-каммала,
Выше поднималась,
Точно лес зеленый.
Под его покровом
Парень и девчонка
Долго целовались,
Долго миловались
Они под небесами,
Кам-кам-каммала,
Не зря рис сажала…
 

За первыми двумя последовали еще как минимум три куплета. К тому времени Эдди уже перестал различать слова, но общий смысл, правда, понял: весной молодые мужчина и женщина сажают рис и дают жизнь ребенку. Темп песни, и без того быстрый, все ускорялся. Слова сливались воедино, руки зрителей двигались с невероятной скоростью. А каблуки Роланда полностью исчезли из виду. Если бы Эдди не видел все это собственными глазами, то сказал бы, что танцевать с такой скоростью невозможно, особенно после плотного обеда.

«Сбрось обороты, Роланд, – подумал он. – Мы же не сможем позвонить 911, если тебя вдруг хватит кондрашка».

Потом, по какому-то сигналу, который Эдди, Сюзанна и Джейк не уловили, Роланд замолчал, и жители Кальи, перестав хлопать, вскинули руки к небу и резко двинули бедра вперед, как в половом акте. «КАММАЛА!» – прогремело в Павильоне, и наступила тишина.

Роланд покачнулся, пот градом катился у него по щекам и лбу… и упал со сцены в толпу. У Эдди екнуло сердце. Сюзанна вскрикнула и покатила к стрелку. Джейк успел ее остановить, схватившись за одну из ручек за креслом.

– Я думаю, это часть шоу! – воскликнул он.

– Да, я тоже в этом уверен, – поддержал его Бенни Слайтман.

Толпа радостно ревела и аплодировала. Роланда передавали друг другу на вытянутых руках. А свои стрелок простер к звездам. Его грудь высоко вздымалась. Не веря своим глазам, Эдди наблюдал, как Роланд плывет к ним, словно на гребне волны.

– Роланд поет, Роланд танцует, – он покачал головой, – а для полного счастья еще и прыгает со сцены в толпу, как Джой Рамон [36]36
  Джой Рамон – сценический псевдоним Джеффри Хаймана (р. 1952 г.), барабанщика, а потом вокалиста панк-рок-группы The Ramones, созданной в 1974 г.


[Закрыть].

– О ком ты говоришь, сладенький? – спросила Сюзанна.

Эдди покачал головой.

– Не важно. Но этот прыжок уже ничем не перекрыть. Он точно венчает праздник.

Эдди не ошибся.

12

Спустя полчаса четверо всадников медленным шагом ехали по главной улице Кальи Брин Стерджис. Один – завернутый в salide. При каждом выдохе изо ртов вылетали облака пара. Звезды напоминали осколки бриллиантов, ярче всего сияли Старая Звезда и Древняя Матерь. Джейк вместе со Слайтманами уже ускакал на ранчо «Рокинг Би» Эйзенхарта. Каллагэн ехал чуть впереди троих странников. Но, прежде чем они тронулись в путь, настоял, чтобы Роланд завернулся в толстое одеяло.

– Ты же сказал, что до твоего дома меньше мили… – попытался возразить Роланд.

– И что с того? Облака ушли, ночь очень холодная, глядишь, вот-вот выпадет снег, а такой каммалы я, сколько тут живу, не видывал.

– И сколько ты тут живешь? – спросил Роланд.

Каллагэн покачал головой.

– Не знаю. Честное слово, стрелок, не знаю. Могу сказать, когда попал сюда… зимой 1983 года, через девять лет, как покинул Салемс-Лот. Через девять лет, как со мной случилось вот это. – Он поднял покрытую шрамами руку.

– Похоже на ожог, – заметил Эдди.

Каллагэн кивнул, но больше говорить об этом не стал.

– В любом случае время здесь другое, как вы уже, наверное, знаете.

– Оно в движении, – отозвалась Сюзанна. – Как стрелка компаса.

Роланд, завернувшись в одеяло, на прощание перекинулся с Джейком парой слов… и не только. Эдди услышал, как что-то звякнуло, передаваемое подмастерью. Может, деньги.

Джейк и Бенни уехали в темноту бок о бок. Когда Джейк повернулся и помахал рукой, у Эдди защемило сердце. «Господи, ты же не его отец», – подумал он, но все равно расставался с Джейком, как с сыном.

– С ним ничего не случится, Роланд? – Эдди ожидал мгновенного: «Разумеется, нет», – чтобы сразу же успокоиться. Поэтому долгое молчание стрелка еще сильнее разволновало его.

Наконец Роланд ответил: «Будем на это надеяться», – и больше о Джейке Чемберзе в этот вечер не вспоминали.

13

Они подъехали к церкви, низкому бревенчатому зданию с крестом над дверью.

– И чьим именем названа твоя церковь, отец? – спросил Роланд.

– Непорочной Богоматери.

Роланд кивнул.

– Это хорошо.

– Вы чувствуете? – спросил Каллагэн. – Кто-нибудь из вас его чувствует? – О чем речь, он мог не говорить.

Роланд, Эдди и Сюзанна застыли на добрую минуту. Потом Роланд покачал головой.

Каллагэн удовлетворенно кивнул.

– Он спит, – потом торопливо добавил: – Говорю Богу спасибо.

– Что-то там, однако, есть. – Эдди кивнул в сторону церкви. – Похоже… ну, не знаю, давит, как гиря.

– Да, – согласился Каллагэн. – Как гиря. Но сегодня он спит. Спасибо тебе, Господи, – и он начертил крест в морозном воздухе.

В конце широкой дорожки (выровненная, утоптанная земля, с обеих сторон обсаженная аккуратно подстриженными кустами) стоял еще один бревенчатый дом. В нем и жил Каллагэн.

– Этим вечером ты расскажешь нам свою историю? – спросил Роланд.

Каллагэн посмотрел на осунувшееся, усталое лицо стрелка и покачал головой.

– Не скажу ни слова, сэй. Даже если бы вечер не выдался таким долгим. Такое по ночам не рассказывают. Утром, за завтраком, до того, как ты и твои друзья отправитесь по своим делам… тебя это устроит?

– Ага, – ответил Роланд.

– А если он проснется этой ночью? – спросила Сюзанна, посмотрев на церковь. – Проснется и отправит нас в Прыжок?

– Тогда мы уйдем в Прыжок, – ответил Роланд.

– Ты знаешь, что с ним делать, не так ли? – спросил Эдди.

– Пожалуй, – ответил Роланд. И они двинулись по дорожке к дому.

– Твой разговор со стариком-Мэнни как-то с этим связан? – спросил Эдди.

– Пожалуй. – Роланд повернулся к Каллагэну. – Скажи мне, отец, шар когда-нибудь отправлял тебя в Прыжок? Ты знаешь, о чем я говорю, не так ли?

– Знаю, – кивнул Каллагэн. – Дважды. Один раз в Мексику. Маленький городок, который назывался Лос-Сапатос. А однажды… думаю… в замок Короля. И коль мне удалось вернуться, должен почитать себя счастливчиком.

– О каком Короле ты говоришь? – спросила Сюзанна. – Артуре Эльдском?

Каллагэн покачал головой. Шрам на лбу налился кровью.

– Лучше не будем сейчас об этом. Ночью. – Он печально глянул на Эдди. – Скоро появятся Волки. Это ужасно. А тут приходит молодой человек и говорит мне, что «Рэд Сокс» опять проиграли национальный чемпионат… «Ситизенс»?

– Боюсь, что да. – И, слушая его рассказ о перипетиях финального матча (сама игра мало о чем говорила Роланду, пусть и отдаленно напоминала «Очки» или, как некоторые называли, «Воротца»), они добрались до дома Каллагэна. Его домоправительница не вышла встречать гостей, но оставила на каминной полке для подогревания пищи котелок с горячим шоколадом.

Когда они пили его, Сюзанна повернулась к стрелку.

– Залия Джеффордс рассказала мне кое-что интересное, Роланд.

Он вопросительно изогнул бровь.

– С ними живет дед ее мужа. Считается самым старым жителем Калья Брин Стерджис. Тиан и старик многие годы не очень-то ладят, Залия уже и не помнит, из-за чего они поцапались, так давно это было, но у нее с ним хорошие отношения. Она говорит, что в последние пару лет дед все чаще впадает в старческий маразм, но у него случаются светлые дни. И тогда заявляет, что видел одного из этих Волков. Мертвым. – Она помолчала. – Заявляет, что убил его сам.

– Клянусь своей душой! – воскликнул Каллагэн. – Не можешь ты такого говорить!

– Как видишь, говорю. Вернее, говорит Залия.

– Эту историю стоит послушать, – кивнул Роланд. – Это случилось в последний приход Волков?

– Нет, – покачала головой Сюзанна. – И не в предпоследний, когда Оуверхолсер был еще ребенком. В предыдущий раз.

– То есть семьдесят лет назад, если они приходят каждые двадцать три года? – уточнил Эдди.

Сюзанна кивнула.

– Но он уже тогда был взрослым. Он рассказал Залии, что пять или шесть человек затаились на Западной дороге, дожидаясь появления Волков. Среди них был и дед Тиана. И они убили одного Волка.

– И кем же он оказался? – спросил Эдди. – Как выглядел без маски?

– Она не сказала, – отозвалась Сюзанна. – Не думаю, что он ей это рассказал. Но мы должны…

Ее прервал громкий храп. Эдди и Сюзанна удивленно повернулись. Стрелок заснул. Подбородок упал на грудь. Руки он скрестил, словно заснул, думая о танце. И о рисе.

14

В доме была лишь одна свободная спальня, так что Роланда уложили с Каллагэном. А вот Эдди и Сюзанне повезло: впервые они могли провести ночь вдвоем, в постели и под крышей. И они не слишком устали, чтобы не воспользоваться такой возможностью. Потом Сюзанна сразу же отключилась, а Эдди какое-то время лежал без сна. Осторожно послал мысленный сигнал в направлении церкви Каллагэна, надеясь прикоснуться к хранящемуся в ней Магическому кристаллу. Понимал, что идея эта не из лучших, но ничего не мог с собой поделать. Ничего не почувствовал. Точнее, не почувствовал ничего перед чем-то.

«Я могу его разбудить, – подумал Эдди. – Действительно могу».

Да, а человек, у которого болит зуб, может выбить его молотком, но почему ты должен следовать его примеру?

«Нам все равно придется его разбудить. Думаю, без него не справимся».

Возможно, но для этого будет другой день. А этому надо дать спокойно закончиться.

Но пока еще Эдди все никак не мог расстаться с этим днем. Отрывочные образы мелькали в голове, вспыхивали, как осколки зеркала под ярким солнцем. Калья, лежащая под затянутым облаками небом, серая лента Девар-Тете Уайе. Зеленые рисовые поля на берегу. Джейк и Бенни Слайтман, переглядывающиеся и вдруг начинающие смеяться. Полоса зеленой травы, проход от главной улицы до Павильона. Меняющие цвет факелы. Ыш, кланяющийся и говорящий: «Эльд! Спасибо!» Роланд, задающий вопросы, два из трех. Удары его каблуков о деревянные доски – сначала медленные, потом ускоряющиеся, ноги, двигающиеся в невероятном темпе. Роланд, хлопающий, потеющий, улыбающийся. Однако глаза его не улыбались, эти синие глаза оставались такими же холодными, как и всегда.

Но как он танцевал! Великий Боже, как же он танцевал при свете факелов!

«Кам-кам-каммала, рис, рис я сажала!» – подумал Эдди.

Рядом с ним застонала Сюзанна: что-то ей снилось.

Эдди повернулся к ней, просунул руку под ее рукой, чтобы охватить ладонью грудь. Успел подумать о Джейке. Эти ранчеры, пусть только попробуют не принять его, как должно. Иначе им придется горько об этом пожалеть.

Эдди заснул. Ему ничего не снилось. Тем временем ночь двигалась навстречу дню, луна села, а пограничный мир медленно поворачивался, как стрелки останавливающихся часов.