Текст книги "«...И ад следовал за ним»"

Автор книги: Стивен Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Но этот проклятый белый парень оказался умен. Он пошел напрямик через сосновые заросли, из чего следует, что у него есть компас и он умеет ориентироваться в лесу. И собак он запутал умело. То есть ублюдок тщательно подготовился.

Да, так далеко еще никому не удавалось уйти.

– Значит, нам снова придется ходить кругами до тех пор, пока твои собаки не возьмут след, так? – недовольно спросил шериф.

– Да, сэр, – ответил Перец.

– Я тебе вот что скажу, – подумав, сказал шериф, – Сажай своих псов на цепь. Разделим их на две своры по три собаки. С одной пойдешь ты, с другой Опи. Вместо того чтобы всем ходить по одному большому кругу, возьмем каждый по половине. Как только одна из свор возьмет след, стреляйте в воздух. И отмечайте начало. Ну, платком, что ли. Опи, ты не растеряешься?

– Нет, сэр, – заверил его Опи.

– Отлично. Итак, первый отряд устремляется в погоню, а второй срезает круг, находит отметку и идет следом за первым. Полагаю, это поможет нам сберечь кучу времени.

– Вы правы, – подхватил Перец. – Шериф, ну у вас и голова!

– Хорошо, тогда за дело. Кстати, я понял, куда они направляются.

– Куда, шериф?

– К железной дороге. Милях в шести-семи здесь через лес проходит ветка Алабамской дороги. Так что наши ребята надеются прокатиться на поезде. Следовательно, нам надо обязательно их схватить, вы слышите? Нам ведь не нужно, чтобы об округе Фивы рассказывали всякие небылицы, правда?

* * *

– Далеко еще, Эрл? – спросил Сэм.

Силы уже начинали покидать немолодого адвоката. Некоторое время назад Сэм подвернул щиколотку и теперь ковылял, приволакивая ногу. Продвигаться вперед было очень трудно. Промежутки между стволами деревьев заросли густым колючим кустарником, увитым лианами. Листья пальм сабаль были острыми, словно битое стекло. Что хуже всего, время от времени беглецы натыкались на тропу, удобную и заманчивую, уводившую прочь от азимута, который прокладывал по компасу Эрл, и каждый раз им приходилось делать над собой усилие и продолжать путь напрямую через заросли.

– Мы подошли уже совсем близко, – солгал Эрл.

Он понимал, что они подошли не «близко», а лишь «ближе». Однако вскоре послышится лай собак, и беглецы останутся наедине со своими преследователями в черном лесу.

– Эрл, у меня кончается пар.

– И у меня тоже, мистер Сэм. На такое мы с вами не рассчитывали. Но сейчас ребята уже чертовски разозлились, так что нам лучше не останавливаться. Если нас схватят, нам несдобровать.

– Я надеюсь только на то, что нам удалось оторваться от погони. Эта последняя твоя уловка обязательно должна была сбить собак со следа.

– Мистер Сэм, мы в лучшем случае выиграли час. Но помощники шерифа моложе и сильнее нас, и у них есть цель. Они ни за что не остановятся. Уверяю вас, они будут идти за нами до конца. Лучше не думайте об этом. Сосредоточьтесь на насущном.

– Наверное, тут ты прав. Я... о черт!

– Проклятие! – выругался Эрл.

Вдалеке прозвучал выстрел.

* * *

Первой учуяла след сучка Люси. Отряд возглавлял сам шериф; собаками управлял Опи.

Люси вся задрожала, начала скулить. Подпрыгнув, она попыталась лизнуть лицо Опи.

– Чертова сучка! – выругался тот, отталкивая собаку от себя.

– Нет, она взяла след, – сказал шериф. – Она хочет получить награду. Опи, поцелуй ее.

– Я не собираюсь лизаться с собаками.

– Опи, я сказал, поцелуй собаку. Я видел, как Перец так делает, черт бы его побрал. Ну же, целуй!

Опи нагнулся к радостно повизгивающей собаке, изображая поцелуй. Достав из кобуры револьвер, шериф выстрелил в воздух.

– Так, ребята, – сказал он, – слушайте сюда. Сейчас я объясню, как мы поступим. Беглецы оторвались от нас не больше чем на три мили. Так что начинается настоящая гонка, а я уже человек в годах. Я буду вас задерживать. Опи, вы с Москитом снимайте рюкзаки. Оставьте их здесь. Возьмите с собой только ружья и бегите за собаками. Они вам покажут дорогу. Собаки поведут вас по следу. Они затравят этих ублюдков, вы меня слышите? Я дождусь здесь остальных. Когда остальные подойдут, мы спустим оставшихся собак, и они быстро побегут по следу. Не сомневаюсь. Но основная надежда на вас. Как только настигнете этих ребят, стреляйте на поражение. Не хочу никаких недоразумений. Зарубите себе на носу: вам нужно схватить их мертвыми, а не живыми, чтобы никто не задавал никаких вопросов, ни сейчас, ни потом. Вы все поняли, парни?

Оба помощника были опытными охотниками; оба обрадовались предоставленной возможности; оба ликовали, рассчитывая первоклассно развлечься.

– А теперь бегите, черт бы вас побрал. Я остаюсь здесь ждать остальных.

Опи спустил собак, и они рванули вперед. Сбросив рюкзаки, молодые помощники подхватили «винчестеры» и побежали следом за сворой, предвкушая удовольствие.

* * *

– Собаки! – воскликнул Сэм. – О господи, собаки!

– Их мало, – заметил Эрл. – Судя по всему, шериф разделил своих людей, и наш след обнаружил только один из отрядов.

– Мы сможем от них уйти?

– Нам придется прибавить шаг. Медлить больше нельзя. Извините, мистер Сэм, но теперь мы должны будем бежать.

– В таком случае, – сказал Сэм, – я приложу все свои силы.

Ускорив шаг, беглецы без раздумья бросились напролом через заросли. Сэм сделал беспрецедентный шаг, который свидетельствовал о серьезности ситуации: он ослабил узел галстука.

– Надеюсь, никто из судебного начальства не увидит вас в таком неопрятном виде, – заметил Эрл. – Иначе это нанесет ущерб вашей карьере.

– Эрл, поклянись, что не расскажешь об этом ни одной живой душе. Все это останется между нами, а как только мы вскочим на поезд, галстук вернется на место. Мало ли кого можно встретить, катаясь на товарняках.

Эрл обрадовался, услышав, что Сэм еще сохранил способность шутить. Когда человек расстается с чувством юмора, это говорит о том, что он уже дошел до предела. На войне Эрл никогда не упускал случая рассмешить своих людей какой-нибудь глупостью. Это позволяло им дать выход чувствам чуть прибавляя шансы остаться в живых.

Местность начала повышаться, сначала полого, но даже небольшой подъем действовал против беглецов. Вскоре оба уже шли, согнувшись пополам, тяжело дыша и обливаясь потом, думая только о том, чтобы идти вперед.

Эрл присмотрел в качестве ориентира одинокую сосну, до которой было около полумили. Беглецы ускорили шаг и перешли почти на бег, подгоняя себя, пытаясь не обращать внимания на боль в усталых мышцах. Все мысли их были поглощены стремлением к спасению.

В своем теле Эрл нес множество металлических кусочков, в основном осколков японских снарядов. Время от времени то один, до другой кусочек чуть смещался, задевая нервное окончание, и Эрл вздрагивал, обожженный электрическим разрядом невыносимой боли. На прошлой войне ему пришлось пройти через все напасти, какие только может она обрушить на человека. Он полагал, что все худшее осталось позади, но сейчас выяснялось, что он обрадовался преждевременно.

Эрл упрямо не желал расставаться с ружьем. Это был старый карабин, купленный у ушедшего на покой дорожного полицейского. Карабин много лет разъезжал в кабине патрульной машины, собирая царапины и вмятины. Но если полицейскому требовалось всадить что-нибудь посущественнее, чтобы оборвать страдания раненого животного или призвать к рассудку забаррикадировавшегося грабителя, тяжелая пуля 30-го калибра из «винчестера» модели 1906 года справлялась с задачей как нельзя лучше. Эрл знал, что ему достаточно будет лишь взвести курок, чтобы выпустить первую из пяти заряженных пуль.

Он очень надеялся, что до этого дело не дойдет. Однако если понадобится, он выстрелит, не раздумывая. Эрл был готов ко всему.

Помощники шерифа поднялись на гребень холма.

– Смотри, черт побери! – воскликнул Опи. – Я их вижу. Они вон там, впереди!

Его зоркие глаза уловили мимолетное движение в зарослях на склоне соседнего холма всего в четверти мили – ничего определенного, что можно было бы связать с человеком, лишь что-то неуловимое, молниеносное.

– Собаки вот-вот их настигнут, – объявил Опи. – Позабавятся на славу. А тут и мы подоспеем. Это как охота на медведя. На медведя охотятся с собаками. Собаки загоняют медведя, кусают его, пускают ему кровь, а тебе остается только подойти и сделать последний выстрел, и вот уже у тебя на полу лежит медвежья шкура.

– Опи, ты никогда не охотился ни на каких медведей, – осадил его Москит.

– Ну да, не охотился, черт возьми. Мои предки не ходили на медведей. Но делается это именно так, клянусь богом, я точно знаю. Впрочем, ты, Москит, тоже никогда не охотился на медведей.

– Вот они, черт возьми! – воскликнул Москит. – Я тоже их вижу. Собачки, возьмите их! То-то будет потеха!

– То-то будет потеха! – подхватил Опи.

Два долговязых парня храбро побежали через сосновые заросли к тому месту, где в последний раз видели беглецов.

Идти по следу не составляло никакого труда. Собаки неслись не разбирая дороги, вспарывая мягкую сосновую хвою, и оставленный ими след не заметил бы разве что слепой. Опи и Москит бежали вперед. Предчувствие успеха, надежда на скорое возвращение домой после многих часов муторного блуждания по лесу окрыляла их, придавала силы. Охотничий азарт посылал в кровь дополнительный адреналин, и помощники спешили следом за собаками.

* * *

Сэм споткнулся и растянулся во весь рост. Поднявшись с земли, он уселся на корточки, учащенно дыша и обливаясь потом.

– Эрл, я больше не могу. У меня того и гляди сердце выскочит из груди. Иди дальше один. Брось меня здесь. Иди один. Ты сделал все, что в твоих силах. Просто я оказался не готов к такой гонке.

– Мистер Сэм...

– Нет-нет, Эрл, я официально освобождаю тебя от всяческих обязанностей в отношении меня. Я не могу иначе. Возвращайся в Арканзас, воспитывай сына и...

– Мистер Сэм, отдайте мне свой пиджак.

– Я...

– Отдайте пиджак. Проклятие, у нас совсем нет времени. И шляпу тоже. Отдайте мне и шляпу, черт возьми.

– Эрл, я...

– Черт побери, Сэм, делайте, как я сказал!

Сэм был поражен тем, что Эрл, прекрасно знакомый с правилами общественного приличия, определяющими жизнь Юга, осмелился повысить на него голос. Это было совсем на него не похоже. Кричать можно на негров или – да и то только в крайнем случае – на работников, женщин и подростков, в основном на взрослых оболтусов. Но на мужчину, да еще старшего возраста...

Потеряв терпение, Эрл схватил ошеломленного Сэма за лацканы и, повернув его к себе, стащил с него пиджак. Затем сорвал с головы соломенную шляпу.

– Теперь снимайте рубашку.

– Мою рубашку?

– Вашу рубашку, черт возьми!

Сэм поспешно стащил с себя промокшую насквозь рубашку. Эрл быстро скинул свою куртку и протянул ее оставшемуся с голым торсом адвокату.

– Мы с вами поступим вот как. Я уведу погоню в сторону. Собаки нацелены на ваш запах. Я отклонюсь вправо. А вы идите прямо. Эти ребята пойдут за мной. Я постараюсь отвести их на несколько миль в сторону и сяду на поезд чуть дальше по дороге.

– Эрл, ты даже не знаешь, что поезд будет, ты не имеешь представления, когда поезд...

– Он должен прийти в Хаттисберг в половине седьмого, то есть через эту часть леса он пройдет около четырех. Следовательно, у вас есть еще минут пятнадцать. Неужели вы могли подумать, что я пошел на такой каскадерский трюк, не имея в кармане железнодорожного расписания? Весь замысел построен на этом товарняке. Обычно в нем шесть вагонов; дойдя до подъема, он сбавляет скорость, так что вы сможете без труда вскочить на подножку. Как-то раз я проехал в тамбуре от Литтл-Рока до самого Даго. Ну а теперь, черт побери, поднимайтесь, и в путь. Вы и так прохлаждались слишком долго. Шевелитесь.

– Эрл, я...

– Идите, мистер Сэм. Встретимся в Арканзасе.

– Да, я...

– И еще одно. Если мне не удастся уйти отсюда, вы наверняка захотите действовать. Обратиться к губернатору, конгрессменам, начальнику полиции, в газеты и так далее. Так вот, я вам категорически приказываю: ни в коем случае не делайте этого. Если меня схватят, в живых я останусь лишь до тех пор, пока все будут гадать, кто я такой, черт побери. Но как только большие шишки начнут задавать вопросы, меня пристрелят и закопают в глухом лесу. Вы слышите? Вы все поняли?

– Эрл, дай мне временные рамки. Сколько я должен буду ждать?

Но вдалеке послышался свисток паровоза, и Эрл, подхватив пропитанные потом рубашку и пиджак Сэма, быстро двинулся вправо.

Поднявшись с земли, Сэм запахнул куртку Эрла и тронулся в путь.

* * *

Теперь дело пошло лучше. Оставшись один, Эрл двинулся вперед, распространяя вокруг запах Сэма. Одному ему было удобнее и спокойнее. Так он мог полностью сосредоточиться на том, что ему предстояло сделать, и не нужно было отвлекаться на Сэма. Эрл с сожалением засунул в дупло рюкзак и пистолет; он уже не мог тратить силы на то, чтобы нести лишний вес.

Громкий лай собак слышался совсем близко. Эрл был уверен в том, что они клюнут на приманку. Именно так работает их мозг. И все же у него мелькнула мысль: не лучше ли было бы просто остаться на месте, дождаться собак и перестрелять их? Но кто знает, когда они появятся здесь; возможно, потом у него не останется времени, чтобы добежать до поезда самому. Нет, из всех вариантов – а хороших среди них не было ни одного – этот был самым лучшим.

Эрл прошел вдоль гребня невысокого холма, не поднимаясь на него. С противоположной стороны местность спускалась до самого железнодорожного полотна, до которого было около полумили. Все должно быть замечательно. У Сэма в запасе достаточно времени. Взглянув на часы, Эрл убедился, что теперь и он успеет добраться до поезда. Достаточно будет только выбросить одежду Сэма и сбежать вниз по склону.

Эрл зашвырнул рубашку и пиджак в густые заросли, опутавшие стволы сосен, и улыбнулся, представив себе, какой шум поднимут собаки, когда доберутся сюда. Он взбежал на гребень, готовый начать спуск вниз. У него мелькнула мысль: они с Сэмом одержали победу. Худшее осталось позади...

Взобравшись на гребень, Эрл сделал ужасное открытие.

Весь лес вниз по склону был вырублен под корень. Местность была как на ладони. И ему был прекрасно виден Сэм, один, окруженный сотнями пней, с трудом пробирающийся к железной дороге, открытый и беззащитный.

Эрл сразу же понял, что это означает.

Стрелок, поднявшийся на гребень, сможет сделать прицельный выстрел. Если он знает в своем деле хоть какой-нибудь толк, ему удастся уложить Сэма за триста метров до того, как тот добежит до железнодорожного полотна.

Присев на корточки, Эрл перевел дух. Перед ним даже не стояло выбора. Несмотря на то что он находился у границы лесополосы и, по сути дела, уже вдыхал запах свободы, от которой его теперь отделял лишь последний рывок вниз по склону, наперерез поезду, ему и в голову не пришло бежать одному.

Вместо этого Эрл снова перевалил через гребень холма и направился навстречу преследователям.

Теперь уже он охотился за ними.

* * *

Сэм чувствовал себя голым. Он понимал, что это очень плохо, но до ближайших деревьев было не меньше полумили в обе стороны. Если он побежит туда, то пропустит поезд. Горячо молясь о том, чтобы ребята шерифа не смогли сделать в него прицельный выстрел, Сэм беспомощно ковылял вниз. Он был без рубашки, в одной куртке Эрла, брезентовой с пропиткой, надетой на голое тело. Его ботинки промокли насквозь, подвернутая щиколотка болела, а дыхание вырывалось судорожными, сухими глотками, словно у него в горле не было места для того, чтобы пропустить в легкие достаточное количество воздуха.

Сэм видел перед собой рельсы, которые сверкали на солнце, словно брошенная на пол извивающаяся лента, но при этом лихорадочно дрожащая, поскольку он бежал вниз по склону, перепрыгивая через пни, и учащенно дышал. Солнце палило немилосердно. Сэму казалось, что он плывет сквозь густое облако мошек или бабочек. То и дело он задевал разбитыми ногами за пень или торчащий из земли корень, однако сила притяжения неумолимо тянула его вниз, не давая остановиться.

Внезапно он услышал звук выстрела.

* * *

Показалась первая собака. Доберман, молодой и холеный, прекрасное животное, которое шло по следу Сэма, уткнувшись носом в землю.

Увидев Эрла, собака, не медля ни секунды, перешла от преследования к нападению. Она бросилась на Эрла с нечеловеческой яростью, оскалив клыки, исторгнув из пасти рычание, наполненное чистым безумством. С налитыми кровью глазами доберман прыгнул, и Эрл убил его прямо в воздухе, с бедра, одним выстрелом. Пуля пробила гортань и вышибла мозги через относительно тонкие задние кости черепа. Красивое животное скончалось мгновенно. Собака рухнула на землю бесформенной кучей.

Пуля выбила комок земли рядом с Эрлом – фонтанчик большой энергии. Это выстрелил один из помощников шерифа.

Передернув рычаг затвора, Эрл выбросил стреляную гильзу и встал на колено за деревом. Глупый мальчишка выбежал вперед, проверяя, попал ли. Эрл навел мушку ему в грудь и уже готов был нажать на спусковой крючок, но в самый последний момент чуть повел ствол вниз и выстрелил помощнику шерифа под ноги. Увидев взметнувшийся рядом гейзер, мальчишка распластался на земле, выронив ружье; а если второй помощник и целился в беглеца, то после прицельного выстрела и он счел за лучшее укрыться.

Но Эрл ничего этого не видел.

Как раз в это мгновение, прежде чем он успел закрыть затвор, досылая в патронник новый патрон, на него набросилась вторая собака. Развернувшись, Эрл изо всех сил ударил ее в морду прикладом. Животное дернуло головой, жалобно взвизгнув. Но тотчас же следом за ней на Эрла прыгнула третья собака, и Эрл ощутил острые клыки, разрывающие рубашку у него на груди и тянущиеся к горлу. Есть что-то жуткое в том самозабвении, с каким сражается животное; оно не ведает сомнений и колебаний, а страх лишь вбрасывает в его кровь заряд адреналина, так что сила мышц утраивается, а бешеная ярость учетверяется. Однако собаке никак не удавалось добраться до мягкой плоти горла, потому что Эрл прикрыл его, опустив подбородок. Выхватив нож, Эрл по самую рукоятку вонзил его собаке в грудь.

Та заскулила от боли, и Эрл понял, что рана смертельна. Тем не менее доберман собрал последние силы и снова бросился на него.

Но к этому времени Эрл успел перезарядить ружье и выстрелил. Его выстрел навскидку попал собаке в брюхо, и она рухнула на землю. Не в силах видеть страдания такого храброго и красивого животного, Эрл снова передернул затвор и прикончил собаку выстрелом в голову.

Вторая собака, оправившись от удара, бросилась на Эрла и сомкнула челюсти у него на запястье, лишив его возможности стрелять. Вся левая рука онемела от боли. Перехватив ружье в правую руку, Эрл размозжил ей голову. Собака обмякла. Подняв ружье над головой, Эрл со всего размаху еще раз опустил его на череп животного, и что-то хрустнуло. Собака затихла.

Эрл уселся на землю, облизывая кровь с десятка рваных ран. Кровь капала со лба, струилась по лицу, окрасила темным пятном рубашку, стекала по рукам до ладоней, делая их такими скользкими и липкими, что он с трудом мог держать карабин. Эрл старался не смотреть на изуродованные трупы животных. Казалось, случившееся наложило на все предприятие проклятие. Убить какое-то красивое и умное существо только потому, что оно делало то, чему обучено, – что ж, здесь нечем было гордиться.

Позволив себе минуту отдыха, Эрл сделал еще одно ужасающее открытие. Сила удара прикладом по голове последней собаки была такова, что рычаг затвора откинулся, открывая казенник, и два последних патрона вывалились из магазина и затерялись где-то в опавшей хвое, устилавшей землю. Эрл остался безоружен.

* * *

– Опи! Черт побери, вот он!

– Точно! Возьмем его, а вторым займемся потом. К этому времени подоспеет шериф с остальными собаками. А сейчас надо брать этого. Это проклятый адвокатишко, я уверен!

И действительно, молодые помощники узнали Сэма, спускавшегося к железнодорожному полотну. Городской житель, оказавшийся в непривычной для себя обстановке, он двигался далеко не так быстро, как следовало бы. Сэм был как на ладони – крошечная фигурка, неуклюже пробирающаяся через вырубленный лес.

Оба помощника опустились на колено и взвели курки «винчестеров».

– Надо целиться выше. Возьмешь выше головы, всадишь пулю прямо в него.

– Ты смотри, куда я попаду, и кричи поправки.

– А ты для деревенщины не такой уж и тупой.

– Тупее тупой деревенщины только городской умник. Опи считался среди всех полицейских лучшим стрелком.

Он был молод, у него были зоркие глаза, и он с самого раннего детства постоянно ходил на охоту. Опи видел, как его цель неловко прыгает между пнями на удалении около шестисот ярдов – для карабина 30-го калибра далековато, но все же реально. Черт возьми, ему даже необязательно попасть в адвоката. Достаточно будет лишь напугать его, заставить залечь – и тем самым упустить приближающийся поезд. Если ему это удастся, все будет как нельзя лучше. А там подоспеет шериф с остальными и собаками, и Сэм от них никуда не денется.

Взяв адвоката на кончик мушки, Опи плавно надавил на мягкий, отполированный за долгие годы спусковой крючок ружья, лучшего творения мистера Оливера Винчестера.

Карабин дернулся у него в руках, скрыв из виду цель.

Опи быстро передернул затвор, выбрасывая стреляную гильзу и досылая в патронник новый патрон.

– Недолет по меньшей мере семьдесят пять ярдов, – крикнул Москит. – Целься еще выше!

– Да знаю, черт побери. Я просто пристреливаюсь.

Опи снова навел ружье на бегущего человека, затем поднял ствол на добрых пять ростов выше головы и нажал на спусковой крючок.

– Черт возьми, уже совсем близко. И все же чуть недолет.

– Это было пять ростов. Я целился выше на пять ростов. Теперь возьму выше на шесть.

Перезарядив ружье, Опи прицелился и выстрелил.

Пуля подняла фонтанчик земли меньше чем в десяти футах от бегущего человека.

– Теперь то, что надо.

– Отлично, значит, шесть ростов.

Опи выстрелил еще раз, и Москит увидел, как комочки земли брызнули прямо под ногами у Сэма. Тот тотчас же рухнул на землю, прополз несколько футов на четвереньках и укрылся в неглубокой канаве.

– О-хо-хо! – торжествующе воскликнул Опи. – Москит, теперь стреляй ты. Бери выше на шесть человеческих ростов, и все будет в порядке!

* * *

Сэм лежал в канаве, жадно глотая ртом кислород. Тишину разорвал глухой шлепок, и земля совсем рядом взметнулась комками и осколками. Кусочек камня больно впился Сэму в шею.

О господи!

И только потом, больше чем через секунду, лениво донесся хлопок выстрела, словно звук не спеша прогулялся следом за пулей.

О господи, господи!

Вдалеке уже слышался шум поезда. Шум приближался, а Сэм находился менее чем в ста ярдах от железнодорожного полотна. Но он знал, что ему придется рассчитать все до секунды, чтобы оставаться в укрытии до самого последнего мгновения и лишь затем вскочить и помчаться к поезду, запрыгнуть на подножку и скрыться в вагоне, прячась от пуль. Сэм понимал, что у него есть шанс, хотя и небольшой, но ему совсем не нравилось бежать по неровной местности, спотыкаясь о пни, рытвины и корни, пытаясь определить скорость поезда и сопоставить с ней свою собственную скорость, в то время как ему в спину будут палить эти ребята, жаждущие снова схватить его и обрушить на него свои дубинки.

Хлоп!

Очередная пуля впилась в землю в каком-то дюйме от лица Сэма, засыпав ему глаза.

Он ощутил прилив ярости.

Затравленный. Загнанный в ловушку. Запертый в канаве.

У него мелькнула мысль: он умрет здесь и сейчас, и никто не заплатит за это, и Эрл тоже умрет, и все почему? Потому что какому-то богачу из Чикаго вздумалось завещать деньги негру, работавшему на него!

Все было так несправедливо, но Сэм утешил себя тем, что жизнь – штука несправедливая, все происходит так, как происходит, и никогда не знаешь, во что ввязываешься.

Сэм приготовился сделать последний бросок.

* * *

Эрл зашел к ним сбоку, и помощники были так увлечены стрельбой, что не услышали его приближения, точно так же, как в азарте они забыли про своих собак. Эрл потерял много крови, он устал, и движения его стали замедленными, но он был полон решимости.

Когда он бросился на помощников, один из них, услышав шум, обернулся, но слишком поздно. Эрл с разбегу сбил его с ног, вырывая ружье у него из рук.

Отобрав ружье, Эрл швырнул его во второго мальчишку. Тот тоже обернулся и начал наводить на него свой «винчестер», однако брошенное ружье попало ему в голову, и он отлетел назад.

Не успел помощник шерифа подняться на ноги, как Эрл снова налетел на него. Мальчишка нелепо поднял кулаки, принимая классическую боксерскую стойку. У него на лице не было ни тени страха, лишь чистая злоба. На вид ему было всего лет девятнадцать.

Эрл впечатал ему в подбородок свой тяжелый кулак, и мальчишка упал. Но в этот момент на него наскочил второй помощник, пытаясь повалить его обеими ногами и одной рукой, а второй отчаянно молотя Эрла по почкам. Эрл, вырвавшись, стряхнул мальчишку с себя. Поскользнувшись, он упал, тотчас же снова вскочил на ноги, но мальчишка успел дать ему в подбородок хороший прямой удар левой.

– Ха! – торжествующе воскликнул он.

Сплюнув на землю коричневую плюшку жевательного табака, мальчишка двинулся вперед, отчаянно молотя кулаками. Прищурившись, он выбирал, с какой стороны лучше приблизиться к Эрлу.

Получив два несильных удара в плечо, Эрл увернулся от хука правой, а затем уложил мальчишку одним ударом в подбородок, после которою ему придется целый месяц сосать жидкую кашку через трубочку.

Оба помощника шерифа лежали на земле.

Подобрав «винчестеры», Эрл быстро откинул затворы, опустошая магазины, и отшвырнул как можно дальше разряженные ружья.

Выпрямившись во весь рост, он замахал руками. До Сэма было слишком далеко, чтобы кричать; но тем не менее Сэм увидел его, тоже встал и помахал в ответ. Эрл сделал красноречивый жест, как будто бросал воображаемый мяч, показывая, что поезд уже совсем близко. Поезд, поезд, поезд. Сэм обернулся.

Состав показался из-за деревьев. Пыхтя, паровоз тащил четыре вагона и две открытые платформы с сельскохозяйственной техникой.

Эрл повернулся к помощникам. Один мальчишка уже пришел в себя и потирал распухший подбородок.

– Извините насчет собак, но они не оставили мне выбора. А теперь сиди на месте и не двигайся, или я тебе еще врежу.

Мальчишка нисколько не был заинтересован в продолжении драки, поэтому Эрл повернулся к нему спиной и успел увидеть, как Сэм взбирается на поезд.

Эрл понимал, что ему самому уже не успеть, но все равно попробовать надо было.

Он побежал вниз по склону, а поезд замедлил ход, потому что начинался подъем. У Эрла мелькнула мысль, что он может успеть, но тут сзади послышался лай.