Текст книги "Тэмми и ледяной дракон"

Автор книги: Стивен Элбоз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

После нескольких миль пути лес внезапно отступил, и сани вылетели на заснеженную равнину. Опускался вечер, поэтому целые группы снеговиков уже стояли на страже, молча глядя на кромку леса. В самом центре поляны лежала деревня, целиком построенная изо льда. Каждый дом этой деревни был сделан в виде ледяного купола, и все эти купола располагались вокруг самого большого купола. Тэмми догадался, что большой купол был чем-то вроде длинного дома в его деревне – местом общих сборов жителей. Так и оказалось.

В деревне не было ни улиц, ни переулков, если не считать узких проходов, прорытых прямо в снегу. Оставив Каша снаружи. Сой подвел гостей к дверям самого большого ледяного дома. К удивлению Тэмми, внутри оказалось совсем не холодно. Он распахнул плащ и увидел, что здесь можно было даже разводить огонь, и стены не таяли. Огонь был огромным и гостеприимным, а дым столбом поднимался вверх и выходил через круглое отверстие в крыше. На потолке черными звездами пестрела сажа.

Возле огня лежал Мо – бледный худенький мальчик, завернутый в шкуры. Несколько детей, которых оставили ухаживать за раненым, молча встали и с радостью уступили место волшебнику.

– Х-мм…

Оллимун откинул шкуры и осмотрел раненого.

– У ребенка сильный жар, а рука повреждена гораздо сильнее, чем я ожидал, – сказал он и бросил в костер несколько душистых трав.

– Он умрет? – резко спросил Сой.

– Непременно, если яд из раны распространится по всему телу. А теперь делайте то, что я скажу…

Оллимун резко отдавал приказания. Он велел принести чистые полотенца и кувшины со свежей водой, мед и бинты для раненого и крепкий чай для себя. Затем настала очередь волшебства – самого лучшего и самого целебного волшебства.

А поскольку волшебство было доброе, то оно превратилась в целое представление, в котором было множество захватывающих моментов.

Сидя на ступенчатых ледяных скамьях у подножия стен, дети, затаив дыхание, ловили каждое слово и каждый жест волшебника. Сой был молчалив и напряжен, глаза его смотрели зорко, как у орла, но плечи были устало сгорблены. Младшие дети вскоре устали и уснули, не выпуская из кулачков свои крошечные кинжальчики. Время от времени кто-то из них начинал плакать, и старшие укачивали его. А иногда, чтобы подбодрить себя, дети начинали гудеть на одной низкой протяжной ноте: отдельные голоса сливались в общий хор и смолкали, пока, наконец, напев не сменялся тишиной, нарушаемой лишь приказаниями Оллимуна. Он потребовал выкопать ему корень.

– Только не слишком тонкий!

Его магия была разнообразной: магия волшебной палочки и магия прикосновений, магия пожеланий и магия слова. В самом конце настала очередь сладко пахнущего варева, кипевшего на огне. Волшебник поставил котелок остудиться и занялся перевязкой. С каждым поворотом бинта он осторожно подкладывал под повязку какой-нибудь новый целебный лист, а потом закрепил бинт особым волшебным узлом, который препятствовал образованию шрамов. Тут и отвар подоспел. Сначала волшебник попробовал его, потом несколько раз смачивал палец и подносил его ко рту Мо, пока раненый не проглотил нужную порцию.

– Вот и все, – сказал Оллимун, разгибая уставшую спину. – Распространение яда остановлено, а этот отвар очень быстро поставит его на ноги. Отвар нужно давать дважды в день, деревянной ложкой – только ни в коем случае, не дубовой!

Нисколько не сомневаясь в том, что вот-вот должно было произойти, волшебник начал невозмутимо наводить порядок: он протирал грязные миски и собирал только что использованные травы. Он ни разу не обернулся и не выказал никакого удивления, когда Мо вдруг открыл глаза и удивленно спросил, куда делся огромный волк.

Сой был вне себя от радости.

– Спасибо тебе, волшебник! Спасибо!Теперь я твой должник. Только скажи, и я сделаю для тебя все, что только смогу!

Оллимун лукаво улыбнулся. Что ж, у него уже было кое-что на уме…

Позже он разыскал Тэмми и Агну, которые сидели около костра и, разувшись, грели ноги.

– Наше доброе дело не осталось без вознаграждения! – объявил волшебник. – Я рассказал Сою нашу историю, и он согласился проводить нас к самому подножию горы Гримскалки!

– И он сможет доставить нас туда до полнолуния? – уточнила Агна.

Глаза Оллимуна сверкнули.

– Добрый мальчик заверил меня, что сможет!

Глава двенадцатая

Звезды еще сияли на черном небе, когда рано утром следующего дня Сой разбудил друзей. Узким проходом он прошел к домику песцов и стал отбирать из спящих меховых клубочков самых быстроногих. Он делал это не торопясь, ведь ему нужна была самая быстрая упряжка.

Десять минут спустя, когда Тэмми вышел на мороз, упряжка была уже готова. Песцы потряхивали головами, и колокольчики, звенящие на упряжи, казались голосом самого холода. Оллимун и Агна вышли следом. И Тэмми, и Агне дети одолжили свои подбитые мехом куртки, которые оказались гораздо теплее всех их прежних одеяний. Агна подпрыгивала на месте и хлопала себя руками по бокам, ее дыхание белым дымком струилось в воздухе.

– Тэмми, а где Каш? – спросила она.

Тэмми пристально посмотрел на деревья, окружавшие поляну и, наконец, заметил медвежонка, примостившегося среди ветвей. Он сразу понял, что Каш обиделся. Не потому, что его оставили снаружи – Каш был диким медведем и предпочитал спать на воздухе, а потому, что он чувствовал себя брошенным и ревновал к песцам.

– Не беспокойся, когда мы остановимся, чтобы позавтракать, он сразу подобреет, – заверил девочку Тэмми.

Неподалеку он заметил группу детей, которые с любопытством наблюдали за их сборами. Все они были в надвинутых капюшонах, и все хлюпали носами. Кое-кто жевал полоски вяленого оленьего мяса. Свои фонари дети поставили на землю.

– А вы, правда, поедете к горе Гримскалки? – спросила какая-то заспанная маленькая девочка с невероятно чумазым личиком. – Разве вы не боитесь, что дракониха вас съест?

– Драконы едят только маленьких девочек, – бросил Сой, затягивая ремни на санях. Потом он повернулся к девочке постарше и сказал: – Олла, позаботься о моем брате. Если Мо будет отказываться принимать лекарство, зажми ему нос и заставь выпить!

– Не беспокойся, я буду с ним строже родной матери! – пообещала Олла. – Я уже велела ему вернуться в постель. Он искал свою куртку и ботинки, хотел бежать за вами.

– В таком случае, нам надо поскорее уезжать! А ну, разойдись!

Этот крик прозвучал вместо прощания, поскольку стоило Сою щелкнуть бичом, как песцы рванулись с места, плавно увлекая за собой сани. Краем глаза Тэмми успел заметить, как Каш расправил крылья и сердито полетел следом.

Они неслись через лес, и вокруг не было слышно ничего, кроме негромкого скрипа железных полозьев по снегу да пыхтения песцов. Но одиночество это было обманчивым – достаточно было пристально посмотреть вокруг, чтобы увидеть зорких снежных стражей, которых становилось все меньше и меньше по мере того, как сани покидали земли экмо.

Четыре дня они путешествовали на санях и продвинулись гораздо дальше, чем могли бы пройти пешком. Вечером четвертого дня, когда они остановились на ночлег, Оллимун снова расстелил свои кожаные карты и с радостью увидел, что теперь ему нужен всего один мешок – тот, что с крошечным драконом на вершине горы.

Оллимун довольно захихикал.

– Если все пойдет хорошо, то завтра мы доберемся до места. Это будет ночь полнолуния, когда Гримскалка должна покинуть свою гору и отправиться на поиски сокровищ.

Эти слова вызвали у Тэмми смешанные чувства – он боялся думать об опасностях, которые подстерегали их впереди.

Следующее утро наступило поздно. Низкая тяжелая туча долго скрывала свет. На ее фоне Каш, летящий за санями, казался ослепительно белым, как снежинка. Погода менялась. Темные тучи скрыли вершины далеких гор, а каждый новый порыв ветра нес с собой пригоршни снега.

– Надвигается буря, – крикнул Сой, но все и сами это видели.

Метель налетела неожиданно, сразу после полудня. Она ударил им в лицо, как настоящий ураган, и завыла от ярости. Каш, которого ветром подбросило высоко в воздух, рухнул на землю, словно сломанный воздушный змей, и жалобно позвал на помощь.

– Иди сюда, малыш, – сказал Тэмми и вместе с Оллимуном втащил медвежонка в сани. Каш принялся раздраженно выдергивать свои сломанные перья.

Снег валил все сильнее. Скоро даже бегущие впереди песцы стали почти не видны. Фонари были бы как нельзя кстати, но стоило их зажечь, как порывы ветра тут же гасили пламя (а зажигать его, к слову сказать, тоже было совсем не просто). Сани двигались все медленнее и медленнее, песцы брели, низко опустив головы, каждый шаг давался им с огромным трудом.

– Бесполезно! – прокричал Сой, преодолевая рев бурана. – Все равно скоро остановимся. Надо бросать сани!

– Надо, значит надо! – отозвался Оллимун.

Сой сказал, что впереди есть какие-то пещеры, где песцы могут укрыться от непогоды и подождать их возвращения. На то, чтобы добраться до этих пещер, ушла целая вечность: песцы почти падали от усталости. Несмотря на то, что каждая минута была у них на счету. Сой не пожалел времени, чтобы подыскать для песцов самую хорошую, защищенную от ветра сухую пещеру и оставить им еды и питья на несколько дней. Каш наотрез отказался остаться с песцами.

Агна проверила, на месте ли Сосулька, потом медленно повернулась к выходу из пещеры. Снег падал горизонтальными полосами и клубился вокруг входа, словно дым.

– Снова надо идти туда, – устало сказала она.

– Знаете что, – посоветовал Оллимун, – положите-ка вы вот это себе в перчатки. – И он дал каждому по маленькому светящемуся шарику, от которых всем вдруг стало гораздо теплее.

– Хорошо, что я не потратил их раньше! – похвалил сам себя Оллимун.

Волшебство было маленькое, зато приятное. Больше ничего приятного в их положении не было. Стоило им выйти наружу, как ветер хищным зверем напал на них: казалось, у воздуха выросли когти. Снег был так глубок, что через каждые несколько шагов Каша приходилось вытягивать за загривок.

Шаг за шагом Сой вел их вперед. Снег валил густыми хлопьями, деревья превратились в сгустки тьмы, но все трое безропотно шли за своим проводником.

Тэмми уже и не думал спрашивать, долго ли им еще идти. Он спотыкался. Глаза болели, лицо щипало, а по мере того как таяли чары Оллимуна, под одежду начал пробираться холод. Прямо перед собой Тэмми видел волшебника, который брел, тяжело опираясь на палочку, борода его была увешена сосульками, похожими на потеки густого свечного воска.

Долгое время никто не замечал, что Сой ведет себя как-то странно и с нарастающим отчаянием крутит головой в разные стороны. Честно сказать, они вообще ничего не замечали, кроме посиневших кончиков своих носов! Но в конце концов, после множества остановок, долгих осмотров окрестностей и внезапных резких поворотов, никто больше не сомневался в том, что Сой заблудился, и они заблудились вместе с ним.

А буря стала еще сильнее.

– Что будем делать? – прокричала Агна.

Сой выглядел растерянным. Он сморгнул с ресниц тяжелые снежинки – и на их место немедленно налипли новые.

– Я… Я попытаюсь позвать на помощь снежных стражей. Только я не знаю, хватит ли их волшебной силы, чтобы отыскать нас здесь… Понимаете, мы зашли слишком далеко от нашей деревни…

– Позови их, – мягко сказал Оллимун. – Хорошее волшебство способно преодолеть большие расстояния.

Сой закрыл глаза и сосредоточился. Зов его был беззвучным, как молитва. Тэмми потер руки и принялся притопывать ногами, серый ветер клубился вокруг него.

– Смотрите! Я что-то вижу! – взволнованно закричала Агна. И не успел Тэмми разобрать, что там такое, как она уже бросилась вперед.

Когда они догнали Агну, она уже стояла возле снеговика. Он был не более чем полуосыпавшейся грудой снега, но у него была рука, сделанная из ветки, и эта рука указывала направление. Они с радостью бросились в указанную сторону, и шагов через пятьдесят увидели другого, точно такого же снеговика. Тот привел их к следующему, потом показался еще один и еще – они стояли, словно звенья цепочки. Но снеговики были такими жалкими, что Агна, увидев их, каждый раз смахивала замерзшие слезы, особенно когда несчастные создания, исполнив свой долг, рассыпались в снежную пыль.

Издалека медленно выплывал огромный серый силуэт.

Сой чуть не запрыгал от радости.

– Это он!Мы пришли! – кричал он. – Это замок Верностей! Он уже много веков заброшен. С тех самых пор, как Гримскалка поселилась на соседней горе. В ясный день дракониху видно, как тебя сейчас.

– В ясный день! – выразительно хмыкнул Оллимун.

Они приблизились к замку с защищенной от ветра стороны и с удивлением обнаружили, что широкие ступени, ведущие внутрь, почти не заметены снегом. Лестница была вырублена прямо в толще скалы и, изгибаясь и поворачивая, вела к разрушенной сторожевой башне. Перелезая через расколотые камни, они вошли под осыпающиеся своды. Все с облегчением перевели дух. Наконец-то они укрылись от бури!

За сторожевой башней лежало огромное множество разрушенных зданий с пустыми комнатами. В некоторых залах даже потолков не было, и они были полностью засыпаны снегом. Тем не менее, друзья довольно быстро отыскали крошечную караульную комнату, в которой было достаточно сухо для того, чтобы остановиться на ночлег. За дровами для растопки тоже не пришлось далеко ходить: вокруг было полно гнилых досок. Оллимун в мгновение ока-поджег их своей палочкой, веселым весенним цветком распустилось пламя, и все сразу повеселели, не дожидаясь, пока согреются протянутые к огню руки. Ужин оказался менее вдохновляющим – сухой паек из свертков и растопленный снег вместо воды. Даже Кашу пришлось довольствоваться тем же самым.

Усталые, сытые и относительно довольные, они задремали у огня, под рев бушующей снаружи бури. Несколько долгих часов ветер рвал с крыш черепицу и хлопал ставнями, словно расшалившийся ребенок… А потом, несколько раз взревев напоследок, он смолк. Ветер стих, словно задутая свеча, и это произошло так неожиданно, что Оллимун поднял упавшую на грудь голову, а Тэмми прислушался, отвыкнув от тишины.

Оллимун только и ждал окончания бури. Он медленно поднялся на ноги.

– Куда вы идете? – спросил Тэмми, не сводя глаз с волшебника.

Оллимун прижал палец к губам. Все крепко спали, крылья Каша подрагивали во сне.

– Не надо никого будить. Еще не время, – сказал волшебник. – Пойдем, Тэмми, посмотрим, не взошла ли луна.

Они пересекли маленький заснеженный внутренний дворик с колодцем посередине, и Тэмми заметил, что снаружи стало очень холодно. А потом он увидел звезды. Последние клочья уходящей бури уносились за край неба, оставляя за собой звезды, да такие крупные и яркие, что Тэмми невольно замер, любуясь ими и восхищаясь их суровой красотой.

– Пойдем, мальчик, – услышал он угрюмый голос Оллимуна. – Нам нужна луна, а не звезды!

Они пошли дальше, пока не очутились на одной из многочисленных башен. На крутой винтовой лестнице не было ни одного окна. В темноте Тэмми слышал, как Оллимун устало пыхтит и постукивает по камням волшебной палочкой. Наконец, они добрались до вершины и вышли наружу.

Здесь, на высоте, было так холодно, что каждый вдох леденил грудь. Опустив глаза, Тэмми увидел, что руки у него посинели, но не от холода, а от звездного света.

– Ах, какой вид! – выдохнул Оллимун, не сводя глаз с луны, которая вставала между двумя горами. Когда луна поднялась, снег из бледно-голубого стал бледно-золотистым, и все озарилось до мельчайших деталей. И одна вещь в особенности.

Тэмми испуганно отпрянул назад, и если бы Оллимун не удержал его, мальчик непременно упал бы прямо в лестничный проем. Оллимун схватил Тэмми за полу плаща, крепко прижал к себе и не отпускал, пока тот не успокоился.

– Это она? – вытаращив глаза, прошептал Тэмми.

– Если ты имеешь в виду нашу дракониху, то да – это именно она. Это Гримскалка, а это ее гора, и именно туда мы должны дойти, чтобы покончить с нашим делом.

– Но… Но она же гигантская!

– Гримскалка не была бы настоящим драконом, если бы, при взгляде на нее ты не почувствовал бы дрожи в коленках.

Гладкая и блестящая Гримскалка тремя тугими кольцами обвивала свою гору. Ее когти глубоко вонзились в толщу скалы, а с каждым выдохом из пасти драконихи вырывалось целое облако.

На глазах у Тэмми лунный луч вскарабкался по чешуйчатой спине драконихи и добрался до ее огромной головы. Гримскалка приоткрыла один глаз. Тэмми показалось, будто вспыхнул сильный луч зеленого света; когда дракониха открыла второй глаз, лучей стало два. Вместе они принялись обшаривать землю, словно прожекторы.

Тэмми снова испугался. Он потянул волшебника за рукав и закричал:

– Уйдем отсюда, Оллимун, пока она нас не заметила!

– Не бойся, Тэмми. Она думает только о сокровищах, а вовсе не о крошечной, мальчиковидной закуске, вроде тебя. Она знает, что ей скоро улетать, вот и начинает поиски.

Но Тэмми был так напуган, что не мог дождаться ее отлета.

– Вот теперь она готова, – сказал волшебник, и голос его прозвучал одновременно ровно и взволнованно.

Тэмми заставил себя посмотреть. Дракониха начала шевелиться и расплетать кольца своего тела, обмотанного вокруг горы; лавины снега падали с ее боков. Голова Гримскалки возвышалась над вершиной горы, сияющие глаза смотрели в черную ночь. А потом где-то в глубине ее тела родилось рычание – оно началось с грохота в желудке и, словно взрывная волна, прокатилось по всему телу драконихи. Она распахнула пасть, показав острый ряд изогнутых клыков, и из пасти исторгся звук, вобравший в себя все другие звуки – как если бы вся ярость бури могла быть спрессована в одно мгновение. Замок содрогнулся, стены затрещали, штукатурка посыпалась на землю.

Оглушенный, Тэмми не сразу пришел в себя. Когда он снова открыл глаза, то увидел на земле тень расправленных крыльев драконихи. Вот крылья взлетели вверх, пригибая к земле верхушки деревьев, ломая ветки и взвихривая снег на земле. Медленно, очень медленно, дракониха поднялась, закрыв собой десять тысяч звезд. На такой высоте она могла лететь свободно. Дважды дракониха облетела свою гору – и дважды глаза ее обшарили землю – а затем, оглушительно щелкнув хвостом, она повернула на север и скрылась из виду.

Оллимун и Тэмми долго смотрели ей вслед и, как ни трудно было в это поверить, дракониха вскоре уменьшилась до размеров точки, а через пару секунд и вовсе исчезла.

– Доброй ей охоты, – пожелал Оллимун, снова поворачиваясь к звездам. – И нам тоже. Скорее, Тэмми, пора будить остальных.

Глава тринадцатая

Широко зевая, друзья с неохотой покинули свои теплые места у костра. Следом за Тэмми и Оллимуном они вышли из дворца и очутились в глубоком снегу. Драконья гора возвышалась прямо перед ними: одинокая вершина, которую теперь трудно было отличить от тысяч других. Полусонная Агна шла, спотыкаясь, а Каш никак не мог взять в толк, зачем нужно куда-то идти среди ночи, не дожидаясь рассвета. Он полетел назад и уселся в снег, нетерпеливо поджидая остальных.

У Тэмми все кости ломило от усталости, но голова была на удивление ясная. Оглянувшись назад, он впервые хорошенько рассмотрел замок Верностей. Даже разрушенный, он выглядел очень внушительно, и вдоль стен его и сейчас можно было насчитать более двадцати обвалившихся, заметенных снегом башен. На внешней стороне стены темнели длинные глубокие царапины. Сой, зевая, пояснил, что в этом месте Гримскалка точила свои когти.

«Неудивительно, что люди так быстро сбежали отсюда!» – подумал Тэмми.

В молчании они шли через снег и лунное сияние, и тени следовали за ними по пятам. Время от времени легкий ветерок с тихим шорохом гонял по насту снежное крошево, но чаше всего вокруг царило глубокое молчание.

Каш вернулся. Всюду пахло драконом, и ему стало страшно в одиночестве. Глядя на легко планирующего вниз медвежонка, Тэмми снова позавидовал Кашу. Вот если бы у него тоже были крылья, чтобы хоть разок почувствовать себя легче воздуха – и летать, как ангел…Вместо этого ему приходилось шагать по земле в огромных неуклюжих башмаках, а единственный путь на драконью гору вел через узкое ущелье, покрытое льдом. Идти по нему было так трудно, что даже Агна окончательно проснулась. Ущелье тянулось с севера на юг, и превращало слабый ветерок в пронизывающий ветрище, который швырял ледяную крошку прямо в глаза путникам.

По мере того как ветер усиливался, а тени темнели, гора Гримскалки росла у них на глазах. У нее были черные каменные склоны, испещренные наростами льда и глубокими отметинами драконьих когтей. Тэмми не видел в горе никаких других отверстий, кроме огромного провала возле вершины. Он решил, что в эту яму Гримскалка сбрасывает свои сокровища, когда возвращается домой после удачной охоты. Драконам (а также ангелам и летучим медведям) добраться до провала было проще простого, но вот как попадут туда Тэмми и его друзья, обутые в огромные тяжелые башмаки?

–  Какмы попадем внутрь горы? – спросила Агна волшебника, словно подслушав мысли Тэмми.

Оллимун притворился, что не слышит, и сделал вид, что поскользнулся на льду. Он готов был делать что угодно, только бы не отвечать на вопросы.

И тут Тэмми понял.

– Вы не знаете, какпопасть внутрь горы, правда? – воскликнул он. – Но как же так, волшебник?! Выходит, вы зря привели нас сюда?! Неужели мы столько прошли только для того, чтобы потерпеть неудачу в самый последний момент?! И когда дракониха прилетит обратно, она увидит нас, превратившихся в ледяные статуи! И мы все еще будем пытаться найти путь в…

– Довольно, мальчик!

Теперь уже Оллимун не на шутку рассердился. Он опустил вниз свою волшебную палочку.

– Неужели ты до сих пор ничего не понял в волшебстве?! Неужели ты так и не научился доверять ему? Да в эту гору должно вести множество входов! Тайных входов. Наберись веры и смотри внимательней!

– Что мы должны искать? – спросил Сой, но Оллимун продолжал сердито ворчать себе под нос и ничего не ответил.

Возможно, магия Оллимуна уже начала действовать, поскольку они не успели сделать и дюжины шагов, как вдруг Сой заметил на земле что-то блестящее. Этот блеск не был похож на сияние льда или снега, поэтому мальчик наклонился и что-то поднял с земли.

– Золотая монета, – удивленно сказал он. – Ой, смотрите, там еще!

– Капли сокровищ Гримскалки, – пояснил Оллимун. – Драконы носят свои драгоценности в пасти. Очень неудобно, но так уж у них заведено. Иногда что-то выпадает. Я даже слышал истории о золотых дождях.

Сой собирался положить монету в карман, но Оллимун так мрачно посмотрел на него, что мальчик замер на месте.

– Выбрось ее, мальчик. Или ты забыл, что сокровища драконов прокляты?!

Сой в последний раз с сожалением посмотрел на монету и отбросил ее в сторону.

В тот же миг рука, больше похожая на безволосую лапку, только маленькую и чистенькую, как у ребенка, высунулась из-за скалы и схватила монету. Прежде чем кто-нибудь успел удивиться, существо показалось целиком. Оно выпрыгнуло из-за скалы, деловито подобрало все монетки и ссыпало их в ранец.

Существо это было столь мало ростом, что Тэмми поначалу принял его за странного ребенка. Но затем он обратил внимание на пучки тонких бесцветных волос и бледную кожу, сквозь которую просвечивали кости. Странное существо разгуливало по снегу босиком и было одето в грязное платье, а на лице у него красовались очки из толстого темного стекла. По всей видимости, глаза его были невероятно чувствительны к свету, даже к лунному.

Не обращая внимания на маленький отряд, глядящий на него во все глаза, карлик остановился возле старого сухого дерева и посмотрел на несколько сказочно красивых ожерелий, свисавших с его ветвей. В мгновение ока малыш вскарабкался наверх, снял драгоценности и бережно положил их в ранец, где уже лежали монеты.

– Что за странное маленькое существо! – пробормотала Агна. – Как оно называется?

– Копуша, – ответил Оллимун. – Там где есть дракон, непременно найдутся и копуши. Они всегда живут вместе, поскольку копуши любят сокровища ничуть не меньше, чем драконы. Своих сокровищ у них нет, но драконы со временем приютили их, поскольку эти трудолюбивые маленькие сторожа приносят им огромную пользу. Не спускайте с него глаз! – воскликнул он и поглядел на Тэмми. – Если мы пойдем за ним, он приведет нас к входу!

Торопливо прыгая с камня на камень, копуша бежал вперед по ущелью, он ни разу не оглянулся назад и не передохнул, чтобы поправить тяжелый ранец. Если он и останавливался ненадолго, то только для того, чтобы подобрать со снега монетку или драгоценный камешек. А в ущелье можно было найти не только сокровища. У подножия горы валялись остатки последних трапез Гримскалки – обглоданные дочиста китовые кости, слоновьи черепа и даже бивни мамонтов.

Внезапно Оллимун остановился и поднял руку, приказывая всем сделать то же самое.

– Ага, вот это, кажется, уже интересней.

– Что это за странная музыка? – спросила Агна.

– Это копуша разговаривает с горой.

–  Разговаривает?!Да это больше похоже на птичий щебет или на писк детской свистульки!

Так оно и было. Меньше всего речь копуши была похожа на приказ, но гора мгновенно повиновалась. С оглушительным стоном она приоткрылась – и снова закрылась, когда копуша скрылся внутри.

– Пошли! – скомандовал Оллимун.

Они бросились вперед, встали там, где только что стоял копуша, и увидели перед собой гладкую скалу без всяких признаков входа.

– Теперь у нас есть дверь, и нам остается только научиться с ней обращаться, – заявил волшебник и со всей силы ткнул своей палочкой в скалу. Рассыпая искры, она глубоко вошла в камень. Разумеется, палочка не могла служить дверной ручкой, зато могла стать рычагом. Чтобы войти внутрь, нужно было заставить дверь отвориться. Ухватившись обеими руками за палочку, Оллимун, что было сил, навалился на нее. Через несколько секунд гора со скрипом приоткрылась, но не больше, чем на ширину его пальца.

Оллимун перебросил бороду через плечо; несмотря на холод, он весь взмок от пота.

– Ну? Вы будете стоять и смотреть или, может быть, все-таки поможете?!

Тэмми, Сой и Агна бросились к нему на помощь. Самое удивительное, что палочка не сломалась – она оказалась прочной, как скала!

Мало-помалу они все-таки открыли дверь.

– Сделали! – завопил Сой, восторженно прыгая на месте.

– Да, – кивнул Оллимун, расправляя свою бороду. – Лучше оставить вход открытым, на случай, если придется быстро убегать. – Он посмотрел на луну, словно она была карманными часами, показывавшими, сколько у них осталось времени.

Все вошли внутрь – Оллимун, Тэмми, Агна, Сой и даже Каш. Все старались держаться вместе и жались вокруг лужицы слабого света волшебной палочки. За пределами этого круга не было видно почти ничего, кроме длинного прямого коридора, плавно поднимающегося вверх. К счастью, в этом коридоре не было отвратительного запаха, а стены его не были перепачканы слизью, как ходы гоблинов. Далеко впереди торопливо бежал копуша. Друзья не знали, куда он торопится, но решили пойти следом.

Они шли по туннелю, и на всем пути ни разу не встретили ни ловушек, ни укрепленных ворот, ни свирепых хищников, охранявших входы. Здесь в них не было необходимости. Оллимун сказал, что для зашиты от воров вполне хватает драконьего проклятия. А еще волшебник сказал, что тот, кто пытается что-нибудь украсть у дракона, должен быть либо очень-очень смелым, либо очень-очень глупым!

– Глядите, – сказал Сой, – коридор кончается.

– Ага, значит, мы добрались до самого сердца горы.

– Смотрите, Оллимун, – вмешалась Агна. – Сосулька чувствует, что почти вернулась домой… Мне кажется, что она очень рада.

Она вытащила Сосульку из кармана, и все невольно отвернулись, ослепленные острыми, как иглы, лучами света, бьющими из самой глубины сокровища. Агна бережно завернула Сосульку в свой носовой платок, и только после этого Тэмми перестал видеть искры.

Пройдя еще несколько шагов, они обнаружили тайну Гримскалкиной горы. Она была полая —нора, через которую Гримскалка швыряла внутрь свои сокровища, оказалась прямо над их головами. И еще они увидели, что все стены горы изрезаны галереями, от которых отходят многочисленные туннели и пещеры. По этим галереям сплошным молчаливым потоком сновали копуши. Никто из них даже не посмотрел в сторону незваных гостей.

– Это похоже на пчелиный рой, – сказал Тэмми, дедушка которого разводил пчел. – Все такие деловитые!

– Разве я не говорил, что копуши – очень полезные и трудолюбивые сторожа? – напомнил Оллимун. – Теперь нам осталось только найти пещеру с сокровищами и вернуть Сосульку на место.

Пещеры на первом уровне оказались складами продовольствия и разных припасов. На втором этаже были длинные пустые спальни, где отдыхали копуши, работающие в дневную смену. На третьем этаже располагались мастерские, где при тусклом мерцании светящихся кристаллов множество копуш что-то чинили и полировали. Но ни разу друзья не встретили ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего сокровищницы.

– Будем искать, пока не найдем, – вздохнул Оллимун.

Вокруг них по галереям сновали копуши, пронося какие-то ящики и сундуки с драгоценностями. Они слегка морщились от бледного света волшебной палочки, но ни разу не попытались преградить друзьям путь. Наоборот, Тэмми вскоре понял, что больше всего его утомляет необходимость постоянно расталкивать копуш, прокладывая себе дорогу. Ходить тут было все равно, что плыть против течения.

Наконец они добрались до четвертого уровня, и в первой же пещере что-то заманчиво блеснуло. Тэмми пристально всмотрелся во тьму.

– Да здесь полным-полно тронов! – недоверчиво воскликнул он.

Это была чистая правда. Зрелище и в самом деле было невероятное – даже для Агны, которая большую часть своей жизни провела во дворце. Троны из золота, серебра, нефрита и слоновой кости были расставлены в ряды, которые терялись во мраке, и каждый следующий трон был еще великолепнее предыдущего. Для того чтобы троны не потускнели, и пауки не вздумали затянуть их паутиной, множество копуш полировали ножки, подлокотники и великолепные высокие спинки, покрытые резными изображениями львов и щитов. Никто не обратил на друзей ни малейшего внимания даже тогда, когда озорной Каш вскочил на одно из шелковых сидений с кисточками. Не выказывая ни гнева, ни удивления, копуши принялись полировать трон вокруг медвежонка, как будто его тут и вовсе не было.

– Пора, Агна, – негромко сказал волшебник, останавливаясь рядом с девочкой.

Агна вытащила Сосульку. Она развернула носовой платок и увидела, что Сосулька погасла. Девочка бережно положила ее на ладошку и сделала шаг вперед.

– Давай! – подбодрил ее волшебник.

Агна кивнула. Но только она хотела положить Сосульку, как копуши разом прекратили работать и с шумом столпились вокруг девочки. Она испугалась. Их тоненькие, писклявые голоса звучали, как сердитый птичий хор. Копуши преградили Агне дорогу и медленно, без грубости, принялись выталкивать ее из пещеры.