Текст книги "Бритни: Изнанка мечты"
Автор книги: Стив Деннис
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
По мнению Бритни тут и думать не о чем. К этому она и стремилась: петь, танцевать, выступать. Всё просто и откровенно, и, как минимум, в первые годы такое отношение означало, что она постоянно на подъёме, ведь мечта сбылась так, что даже не верится. До неё не доходило, что её профессионально «продают» как микс сексуальной игрушки и невинной школьницы. Ею заинтересовались и подростковые журналы, и серьёзные издания. На волне, поднятой одной-единственной песней, за шесть месяцев она превратилась в молодёжную ролевую модель.
Спросите Бритни сегодня, и она скажет, что никогда не стремилась ею быть. Она видела себя в роли поп-звезды, а не гуру. Но никто не спрашивал её, хочет она стать ролевой моделью или нет, и никто не знал, будет ли в её карьере что-то, кроме единственного хита. Но эта вынужденная ответственность шла в комплекте с успехом, который высоко её вознёс и держал в небесах, под восхищёнными и обвиняющими взглядами. В такие времена, когда давление растёт, она часто погружается в собственные скачущие мысли, как она сама говорит, «не заботясь о душе».
Через год, во втором интервью «Роллинг Стоун», она сказала, что ей нравится, когда её воспринимают под улыбку и рекламный глянец, какое психологическое воздействие оказал этот статус ролевой модели?
...
Снова на плечи Бритни взвалили большие ожидания. Она вдруг стала воплощённой ролевой моделью, спасителем поп-индустрии. Это продолжение истории об «исполнительнице», рождённой, чтобы нести людям счастье.
Поначалу её выступления делали счастливой одну маму, потом её «правильность» пригодилась Диснею, дальше она стала большим прорывом «Джайв Рекордз», а теперь она оказалась ролевой моделью поп-звезды, несущей радость всему миру. Неважно, играет ли она для мамы или для фанатов, она видит те же аплодисменты, тот же восторг, который считает любовью. Выступает ли она на конкурсе талантов или на мировой сцене, перед ней открывается первое место, и она приравнивает его к признанию и одобрению. Всё это запрограмировано на подсознательном уровне, и ноша подавляет Бритни тяжестью.
Теперь она удовлетворяет коммерческие запросы. Будто люди смотрят на неё и спрашивают: «Что ты можешь нам предложить?» Её это устраивает, потому что она ощущает себя особенной, нужной. Она автоматически думает: «Здорово, я несу людям счастье!» В этом она с первых же дней видит свою ценность, не понимая, что её актёрская игра рождается из потребности контролировать ситуацию, ощущать свою причастность. Бритни видит лишь одно. Что бы она ни делала, все аплодируют, дают ей понять: «Делай хорошее шоу, продолжай, ты только посмотри, сколько счастья ты несёшь нам».
Всегда кто-то другой говорил ей, кем ей быть, как выглядеть, как одеваться, как себя вести, какие стандарты устанавливать. Но она, в глубине души, всегда будет испытывать желание заявить: «Всё, с меня довольно». По всем приметам видно, что однажды Бритни устанет играть роль, ей до тошноты надоест быть тем, чего от неё ждут. Это крепкий задел на то, что в дальнейшей жизни произойдёт мощный откат, негативная реакция на то, что её лепят, инструктируют, управляют, ведут на поводу. Но нельзя забывать, что её податливость никуда не денется; она будет верить людям, легко подпадать под чужое влияние, даже если оно вредит ей.
Эти психологические зёрна прорастут много позже, но такое проникновение в её душу показывает нам, что основа её бунта, её надлома уже заложена. Бритни приходится справляться с таким накалом славы, который стал бы нелёгким испытанием для самых крепких и устойчивых взрослых. Сложно представить, чтобы человек даже с сильным ощущением своего «я», согласился бы стать примером для всего мира.
Глубинное воздействие на волю Бритни до поры оставалось сокрытым. Нужен был весьма сведущий человек, чтобы понять степень воздействия на неё этой коммерческой кампании, и смягчить его. Но когда это Голливуд или музыкальная индустрия учитывали последствия славы? У шоу-бизнеса есть своя версия синдрома войны в Заливе. Никто не будет объяснять солдатам, что может ждать их впереди.
В случае с Бритни вряд ли кто-то усмотрел проблему в том, что девочка-подросток видит себя исключительно как исполнительницу. Плоды столь одностороннего развития вызывали у затаившего дыхание мира лишь благоговейный трепет, и белокурое создание купалось в славе и деньгах. Но по ту сторону убедительной маски артиста настоящая Бритни чувствовала себя заблудшей, она потерялась в тени собственного бренда. Места для «нормальной жизни» больше не осталось. Давайте попробуем разобраться в её психологическом состоянии:
...
Ролевая модель, превращение в товар и всеобщая лесть питали то, что мы называем ложным «я», ложной личностью. Выступления на время дают ей ощущение, что всё будет хорошо. Но это значит, что она не видит себя за пределами сцены, потому что не было возможности развиваться в этом направлении. Размах изоляции в себе с годами будет нарастать до предела.
Я бы спросила, может ли Бритни остаться в одиночестве, не испытывая жуткой тревоги? Я бы предположила, что она готова подружиться со швейцаром в отеле, лишь бы кто-то был рядом. Выступления нужны ей, чтобы создавать крепкую связь с матерью и сохранять порядок, так что выход из этой схемы должен порождать крайне сильные чувства. Посмотрите, выступления для неё как одеяло, под которым она прячется. Они служили ей убежищем с раннего детства. Они помогали ей не бояться жизни.
Показательно, что Бритни признаёт: в первые месяцы, когда пришла слава, она испытывала тревогу и, чтобы успокоиться, спала в кровати с Линни. «Лолита из Луизианы» боялась остаться одна в собственной комнате, ей хотелось быть рядом с мамой, хотя развитие событий всё дальше уводило её от дома. Менеджеры и «Джайв Рекордз» устроили так, чтобы Бритни приезжала домой раз в шесть недель, они делали всё, что могли, чтобы поддерживать маменькину дочку в норме, но в первую очередь надо было заниматься имиджем. Всё-таки СМИ сделали её ролевой моделью. Но в четырёх стенах родного дома Бритни прижималась к маме как можно теснее.
Реакция на первый сингл показала ей, что тысяча слов, накрученных на одну фотографию, вполне способна сделать человека звездой. Так усваивался урок Мэй Уэст.
Споры и дискуссии достаточно долго удерживали Бритни в лучах софитов. Сначала пошли вопросы о том, делала ли она операцию по увеличению груди. Те, кто знал её по Кентвуду и «Клубу Микки-Мауса», единодушны: хрупкая, плоскогрудая Бритни ни с того ни с сего заметно округлилась в нужном месте. Они уверены, что грудь Бритни увеличили ради имиджа, но ходит слух, что всё вернули как было, «когда она поняла, что новая грудь стесняет движения во время танца». Мы так и не услышали определённого ответа, но, возможно, стоило бы задать более хитрый вопрос: «Бритни, тебе ставили грудные импланты, а потом их уменьшили, а не убрали?»
Сама Бритни называет эти споры «дебильными» и версию с операцией отрицает. Всё-таки в книге «По душам» продвигается мысль, что девочкам надо принимать своё тело как есть. Но шумиха в СМИ по поводу «было или не было?» дала такую рекламу, какую не купишь за деньги. Сколько бы правды здесь ни было, результат не меняется: газеты и журналы активно писали о Бритни.
Потом появилась новая тема: как у неё обстоят дела с девственностью? Бритни быстро прочувствовала, что когда становишься известной, не остаётся ничего святого; между выходами альбомов журналистам нужно что угодно, лишь бы поддерживать огонь, так что вскоре с вопросов имиджа весь мир переключился на её целомудрие, стремясь поскорее выяснить, познала ли девочка-баптистка радости секса. Казалось, ответ получен, когда Бритни ясно дала понять: она хранит себя до свадьбы, как принято в христианстве.
В Кентвуде это пуританское заявление вызвало хохот. С одной стороны, Бритни следовала линии партии, но была и более веская причина: ей не хотелось, чтобы мама считала, будто она занималась сексом до свадьбы. На самом деле её закулисные помощники говорят, что с невинностью она рассталась ещё в Кентвуде, до того, как прославилась. Но соблазнительная девочка не уставала повторять, что да, она девственница, тем самым создавая новое противоречие, которым не преминули воспользоваться для нагнетания таинственности.
В поп-индустрии для продвижения «здоровой» звезды давно используют фишку с девственностью. Лейблы стремятся понравиться подросткам из программы «серебряное кольцо», тем, кто воздерживается от секса до свадьбы. Исследования показывают: эти дети хотят, чтобы их кумиры разделяли их ценности. Девственность хорошо продаётся, особенно если артистку изображают как искусительницу, борющуюся с соблазном. Это страстное сопротивление девочкам показывает пример, а мальчикам даёт возможность воображать, как они станут «первыми у Бритни». Пожалуй, именно поэтому один бизнесмен связался с «Джайв Рекордз» и сделал непристойное предложение: якобы 10 миллионов долларов за лишение Бритни невинности. В ответ она заявила журналистам, что это «отвратительно», и ему надо полечить голову.
Неугомонные СМИ решили выяснить, кого предпочитает Бритни, мальчиков или девочек. На пресс-конференции в Монреале её спросили, она лесбиянка или бисексуалка? Имела ли она половую связь с женщиной? Бритни смутилась не меньше, чем по поводу обложки «Роллинг Стоун»: «Я даже не поняла, о чём они вообще?»
Ей всё это не нравилось, она спрашивала, неужели людям так нужна тема для сплетен? Ещё можно поверить, что в первый год она не ведала что творила, но к 1999-му все встало на свои места. Какую бы роль ни играли подсознательные мотивы, боевое крещение ясно показало, что противоречия ведут к вниманию, а внимание несёт с собой первое место. Опыт говорил, что лишь так можно придти к хорошей жизни. К тому же с детства ролевой моделью для неё была Мадонна, звезда, чей имидж вопил: «Можно быть возмутительно сексуальной, насколько хочешь».
Тем не менее в первое время было важно поддерживать «здоровый» образ, потому что срок жизни артиста зависит от пространства, подготовленного к захвату.
Пока Бритни ещё подросток, она будет защищать целомудрие с убеждённостью и талантом политика. Ей необходимо то внимание, что приковано к ней, лишь в нём она видит избавление. С этого момента взошедшая поп-звезда из Луизианы будет всегда пробуждать любопытство и страсть, и у тех, кто её любит, и у тех, кто терпеть не может.
* * *
В первый год мирового господства на поп-сцене Бритни жила по жестокому расписанию. В «Джайве» никто не собирался убирать ногу с газа, они стремились поймать волну, снять сливки с успеха, который превзошёл самые смелые расчёты. В 1999 году вышли синглы «Sometimes» и «(You Drive Me) Crazy», которые в Англии вошли в лучшую пятёрку. Они обращали успех в прибыли и напоминали людям об артистке, которая планировала в 2000 году впервые отправиться в сольное турне. Бритни досталось немножко покоя только в феврале 1999 года, после травмы колена, полученной, когда она репетировала второй клип, «Sometimes». Режиссёром, кстати, снова выступил Найджел Дик.
Она пришла на репетицию и отрабатывала обычную программу перед зеркалом, когда при взмахе ногой у неё вылетел хрящ. Как сказала она сама, это Бог намекает ей, что надо сделать перерыв.
Во время лечения она находилась в Лос-Анджелесе и Кентвуде, и все заметили произошедшие перемены. Лейбл не только нанял ей водителя и телохранителя в лице человека по имени Большой Роб, ещё у неё на счете появились деньги. Однажды в Калифорнии, когда ей стало скучно, она попросила отвезти её в кресле-каталке в местную забегаловку «Джек в коробочке», чтобы съесть там гамбургер, а потом в ювелирный «Картье» – померять колечко за 80 000 долларов. Сомнительно, что клиенты часто курсируют между «Картье» и «Джеком в коробочке», но в ювелирном её никто не узнал. По её признанию, всё потому, что она выглядела «мерзко», не мылась два дня… и приехала в домашних тапочках!
На восемнадцатый день рождения она не просто смогла себе позволить колечко от Картье, более того, «Джайв Рекордз» купили ей бриллиантовое колье. Раньше ей доставалась только дешёвая бижутерия из юверлирного магазина «У Конни» в Кентвуде, а теперь у неё на шее висели бриллианты.
К 2000 году, после записи второго альбома, «Oops!..I Did It Again», настала пора снимать клип с тем же названием. Режиссёра Найджела Дика, снимавшего «Sometimes» и «(You Drive Me) Crazy», пригласили и в четвёртый раз. Впервые они работали вместе в августе 1998 года, а теперь стоял март 2000-го. Найджел всегда принимал во внимание творческие идеи Бритни, но теперь произошли определённые перемены. Она становилась «звездой», уверенной в себе, а голос её набирал вес.
Как и раньше, она придумала концепцию клипа: Бритни в красном кошачьем костюме, оказавшись на Марсе, влюбляется в красавца-космонавта. Снималось это всё на площадке «Юниверсал» в Лос-Анджелесе, за павильоном «Обратной тяги». Найджел рассказывает:
– Идея была отличная, всё приготовили вовремя, но она вдруг придумала новый, безумный вариант, и мне пришлось сказать: «Нет, Бритни, так не получится», потому что надо было слишком много всего переделать за минимальное время. Идея была отличной, она показала и спонтанность, и многогранность Бритни, но реализовать её было невозможно.
Бритни вернулась к себе в трейлер, твёрдо решив не сдаваться. С мягкой настойчивостью она предложила новый костюм, но режиссёр не согласился:
– Она хотела какую-то нелепицу, скорее в духе стриптизёрши. Он был сексуальным, но в пошлом смысле, так что я повернулся к представителям «Джайва» и спросил: «Вам нравится?» Они ответили: «Нет, конечно же нет!» Но потом все посмотрели на меня и сказали: «Короче, ты режиссёр… тебе и разруливать!»
Он помнит, как легко было с Бритни, когда они впервые встретились в Нью-Йорке, как внимательно она слушала советы. Но в этот раз он «увидел, что люди стараются с ней не связываться». Искренний йоркширец редко склонялся перед суетностью Голливуда. Он пошёл обсудить всё к Бритни в трейлер. Он отстаивал своё понимание того, что может надеть 18-летняя девушка, а что нет, несмотря на то, что припев песни заканчивался фразой «Я не такая уж невинная».
– Объясняю, – сказал он, – я не против сходить с мужиками в стрип-клуб, но на том этапе карьеры ей не стоило брать такой излишне сексуальный наряд. Мне хотелось, чтобы было чувство вкуса, хотелось защитить её, но я не уверен, что она это ценила. Как она воспринимала, какой-то пожилой дядька пытается навязать ей, что делать. Но меня нанимали в том числе и для того, чтобы я высказывал своё мнение, и я не стал молчать.
Найджел говорит, что в трейлере они пришли к соглашению, к «удачному компромиссу». Бритни выбрала другой костюм, менее откровенный. В нём она во втором куплете лежит на спине, глядя в камеру. Теперь, в мае 2000 года, Бритни следовала урокам, почерпнутым из споров вокруг обложки «Роллинг Стоун»: уже не перепуганная, но активно стремящаяся шокировать, внушить трепет.
Конечно, она воспринимала это только как очередное переодевание и игру, но на этот раз решила сделать её «рисковой». Она начала на всё, что делает, ставить свою метку. Девочка быстро росла. Она решила проколоть себе пупок. Такое поведение отражается в текстах альбома «Oops!» и песни «What U See (Is What You Get)», где она поёт: «А теперь тебе кажется, что у меня слишком много макияжа и слишком тесное платье… Я не могу быть другой, и мне нравится быть такой». Родителей, помощников, видеорежиссёров предупредили, что теперь это поведение – дело бизнеса.
В результате съёмки 17–19 марта прошли отлично, результат номинировали на «лучший женский клип», а потом «лучший поп-клип» на Music Video Awards 2000. Бритни даже получила лёгкую рану, когда кусок оборудования упал ей на голову. Пришлось наложить пять швов. Отдохнув четыре часа, она завершила съёмку, а потом улитела в Грэнд-Рэпидс, Мичиган, где должна была выступать на следующий день. Узнав об этой ране, мама Линни бросилась писать сообщение на официальном сайте Бритни: «В такие моменты я переживаю больше всего!» Она перечислила свои тревоги: что Бритни сама себя загоняет, работает допоздна, слишком много летает, и происходят всякие странные случайности.
Режиссёр Найджел, снявший клип, тоже получил повод для беспокойства. За два дня съёмок он видел в Бритни иные перемены, куда опаснее, чем спонтанные творческие порывы и своеобразные предпочтения в одежде. Каждый раз на выходе из трейлера её встречала шеренга людей: съёмочная бригада и фотографы, в том числе команда MTV, которая делала отчёт о съёмках. Обо всём он написал 19 марта 2000 года у себя в блоге. Его слова теперь воспринимаются как мудрое пророчество, а не как разумный анализ.
...
БЛОГ НАЙДЖЕЛА: Прошло уже месяцев 18 с тех пор, как мы с Бритни впервые встретились в танцевальной студии в Нью-Йорке. Она превратилась из неизвестной милашки, умеющей петь и танцевать, в сенсационную певицу с многомиллионными продажами; из непоседливого ребёнка в молодую девушку.
Меня как случайного наблюдателя больше пугает, как вокруг Бритни меняется мир.
Когда мы снимали в Венисской школе «…Baby One More Time», Бритни могла свободно гулять по коридорам. Теперь стоит ей высунуть из трейлера нос, как на неё налетают три съёмочных группы. У меня осталось воспоминание, связанное с этим клипом: я оборачиваюсь и вижу, как Бритни идёт на площадку. Перед ней спиной вперёд стелются операторы, практически тыча объективами ей в лицо. Она всё делает – ходит, говорит, раздаёт автографы – купаясь в свете софитов. Я стараюсь дать артистам свободное пространство, где они могут отдохнуть и собраться, прежде чем выйдут работать перед нашими камерами. С Бритни больше так не получается. В этот раз мы с Бритни пробыли рядом два с половиной дня, и ни на миг между нами не возникло личного контакта. Ни разу не удалось сказать: как дела, что творится у тебя в жизни? Бритни здесь ни при чём, как и те, кто собрался вокруг неё – в первую очередь виноваты мы, потребители. Нам всем нужен кусочек Бритни… и Боже упаси, если наш кумир устал или в плохом настроении, когда мы тычем ему в лицо мятую бумажку и требуем автограф. Подростком я тоже хотел быть звездой… но теперь я искренне благодарен, что в свои 18 лет, когда я носил клеши шириной с шатёр, экспериментировал с растительностью на лице и познавал радости алкогльных излишеств, никто не бегал за мной с камерой и диктофоном.
Перечитывая эти слова в 2009 году, у себя дома в Лос-Анджелесе, он полностью с ними согласен:
– Помню ясно. Я сказал: «Пора вести Бритни на съёмочную площадку», обернулся и увидел, как на меня идут спинами вперёд человек шестьдесят, с камерами, объективами, светом, и Бритни посередине. Я смотрел на этот спутанный клубок и думал: «Бедная девочка». Мы же не на улице, мы тут клип снимаем, это нечестно по отношению к ней. Вот почему я понимаю её и жалею в той ситуации, в которую она попала.
Потом режиссёр просит нас представить себе эту сцену, ощутить себя в шкуре Бритни:
– Вообразите, как всё было. Что бы вы почувствовали, открыв дверь, а там вас встречает толпа, и они всю дорогу вьются вокруг вас? Люди вокруг молчат, зато записывают каждое слово, снимают вас, тыча камерой в лицо. Они загораживают обзор, подавляют вас.
Печально то, что такая картина станет по милости папарацци обыденным явлением, каждый её шаг будет снимать по тридцать фотографов и видео-операторов.
Найджел переживал за неё не только как режиссёр, но и потому, что успел поработать в музыкальном пиаре, среди прочего обслуживая группы восьмидесятых годов, Madness и Ian Dury. Отпахав два года в Лондоне на «Стифф Рекордз», он понял механизмы «контроля и манипуляций СМИ».
– Я смотрел на Бритни среди толпы, и не мог отделаться от мысли, что всё это не нужно. Никто не собирался говорить: «Так, ребята, все отошли… перерыв!» Они вели себя иначе: «У нас мясо, пускайте волков!» По крайней мере, насколько я видел.
Тётя Ченда тоже переживала, увидев в 1999 году первые последствия славы:
– Уже тогда казалось, что Бритни разрывается между тем, чем она была, и тем, что из неё пытались сделать. С первых же хитов она начала отдаляться от нас, и, наверное, потихоньку терять себя.
Никто не думал, что Бритни черствеет душой. В ней остались и доброта, и уважение к окружающим. Скорее её засасывало, уводило прочь. Найджел Дик обратил внимание, что Бритни оставалась безмятежной, истинным профессионалом.
– Она была настоящим бойцом, со всем справлялась, делала своё дело, хотя и было заметно, что она выдерживает неимоверное давление. В Бритни меня всегда потрясала та самоотдача, с которой она работала. Она вовремя приходила на репетиции и задерживалась на лишний час, приговаривая: «Давайте ещё разок повторим!» Она была предана своей работе душой и телом. Её трудовая дисциплина была на высоте, сегодня я постоянно ставлю её в пример тем звёздам, с кем доводится работать.
После «Oops!..I Did It Again» Найджел больше не работал с Бритни:
– Может, потому что я настоял на том, что ей надеть? Суть в том, что она всё больше и больше стремилась поступать по-своему, это понятное желание, я его уважаю. Она добилась успеха, заработала миллионы, я желал ей всяческих благ – и до сих пор желаю.
* * *
Да, в её карман потекли миллионы. С финансовым успехом получилось примерно так же, как бывает у семьи из рабочего класса, когда они срывают джекпот в лотерее, а потом понятия не имеют, куда девать деньги. Все мечтают заполучить состояние, но где потом взять инструкцию, как с ним обращаться? Спирсы, естественно, тоже не были готовы.
Их давний друг вспоминает:
– Заработки Бритни подняли семью из нищеты в миллионеры, и у них снесло крышу. Они уже объявили себя банкротами, а тут столько денег, естественно, они перепугались до дрожи!
В Диснее за роль «мышкетёрки» Бритни платили 1000 долларов в неделю, 15 % из которых по закону Джеки Кугана (так же известному как Билль об актёрах-детях) уходило в сберегательный фонд. Этот закон приняли в 1939 году, когда актёр-ребёнок Куган обнаружил, что большую часть его 4-миллионного состояния растратили родители. Не то чтобы Бритни стоило в будущем ждать финансовых проблем. К 2008 году согласно официальным документам она будет зарабатывать 737 888 долларов в месяц, а её личное состояние перевалит за 60 миллионов долларов, из них 33 миллиона фунтов стерлингов будут храниться живыми деньгами на шести банковских счетах с высокой ставкой процента. «Форбс» внесёт её в список 20-и самых богатых женщин шоу-бизнеса. Впоследствии Бритни будет щедро жертвовать на благотворительность, в том числе жертвам террористических атак 11 сентября и родному штату, когда в 2004 году его разорит ураган «Катрина».
В 1999 году Бритни поняла, что агенты, менеджеры и звукозаписывающие лейблы – это не банки, и ей нужен нормальный финансовый советник. Тут на свет появляется её давняя опора, дядя Реджи. Муж сестры Линни, Сандры, отец псевдоблизняшки Бритни, Лоры-Линн, руководил Банком Гринзбурга, мелкой организацией с пятью филиалами в Луизиане. В Кентвуде ходит шутка, что этот банк, обслуживающий клиентов с 1904 года, пережил Великую депрессию, но «не знает, что делать с миллионами Бритни Спирс».
Реджи Ковингтон, директор местечкового банка, вдруг оказался уполномоченным агентом, поверенным лицом, отвечающим за то, чтобы мудро распорядиться деньгами племянницы. Друзья говорят, что он в качестве комиссионных берёт 1 %. Учитывая, что обычно агенты требуют 15–20 %, один этот факт уже говорит о том, что у Бритни есть человек, не стремящийся нажиться на ней. Дядя Реджи, тихий, приличный человек, хочет лишь привнести в её жизнь толику благоразумия:
– Не думаю, что Бритни ещё когда-нибудь встретит человека, который будет помогать ей ради неё самой. С Реджем она в надёжных руках, – говорит давний друг семьи.
Первым делом Бритни решила поделиться состоянием с родными. Девушка, не понаслышке знающая, что такое пустой холодильник и отключенные коммунальные услуги, наконец получила возможность исполнить мечту любого ребёнка: отплатить родителям за все жертвы, которые они принесли. Если в славе и было что-то хорошее, то это оно.
С дядей Реджи они присмотрели семь акров, поросших лесом, в одиннадцати километрах от Кентвуда, на которых она построила дом своей мечты. Эту отличную землю они купили у Теда и Барбары Льюис за 29 000 долларов. В книге «По душам», вышедшей на следующий год, она пишет, что первые деньги «вложила в строительство нового дома для мамы».
Если посмотреть на сумму и на то, что отец не упомянут, её подарок кажется одновременно наградой и наказанием. Но правда куда сложнее. Когда Бритни высказалась, что хочет «подарить» Линни ключи и документы от дома, прозвенел звонок. Едва дорогое имущество перейдёт в собственность Линни, его отберут за долги обанкротившейся семьи. Менеджеры, финансовые советники и адвокаты сломали голову над этой задачкой, потому что Бритни твёрдо стояла на своём: в этом доме мама должна начать новую жизнь.
В Луизиане за долги можно забирать совместно нажитое имущество супруга, так что прошлое легло на Линни тяжким крестом. Останься она замужем, прими особняк в собственность, и Джейми получит в нём законную долю, а следовательно, его кредиторы, прошлые и будущие, смогут предъявить права на дом, оценочная стоимость которого в 2008 году составляла 747 000 долларов, а рыночная – 1,3 миллиона. По крайней мере для Бритни это было кошмарной перспективой. Ни при каких условиях она не согласилась бы сделать Джейми совладельцем.
Не факт, что Бритни была настроена против отца, она скорее практично подошла к вопросу. В детстве она наблюдала, что родители тут подтянут – там отвалится. Поэтому ей было очень важно, что её заработки могут так круто изменить их жизнь. Ничего удивительного, что она изо всех сил старалась защитить дорогую собственность от кредиторов.
И снова опекунство, которое включает в себя и контроль над деньгами Бритни, на фоне этой ситуации предстаёт в забавном свете. Но в январе 2000 года Линни попала меж двух огней: щедростью дочери и неспособностью вырваться из брака.
В своих мемуарах Линни пишет, мол, поняла, что её брак давно распался, и лишь по этой причине она «отвергла» Джейми. Сказались годы ругани и «порока винопития». Она говорит, что это Бритни в 2000 году усадила её и задала вопрос: «Ты что, хочешь вот так жить до конца дней?» Тогда Линни приняла сложнейшее решение: развестись с Джейми после 24 лет совместной жизни. По её словам он, узнав, пришёл в ярость. Друзья же рассказывают, что он «понял, почему этот шаг необходим, и принёс себя в жертву».
В феврале 2000 года, когда имя Бритни гремело по всей планете, в суде в церковном приходе Ливингстон скромно прошли слушания по делу об «одобрении режима раздельной супружеской собственности».
Как знают все адвокаты в Луизиане, по сути это добрачное соглашение, оно редко заключается после замужества, и целиком зависит от решения судьи. На закрытом заседании судья одобрил разделение, ставшее первым шагом к разводу.
В соглашении был один немаловажный пункт: «Джейми Спирс возлагает на себя все без исключения долговые обязательства, явно или предположительно заключённые» в интересах семьи.
В результате Линни благополучно могла вступить во владение землёй, четыре месяца назад купленной Бритни. Один этот договор о разделе освободил её от любой ответственности по долгам. Она не только обнесла участок внушительной кованой оградой, но и на законных основаниях ограничила доступ на территорию, чтобы уж точно никакой кредитор ничего не смог забрать. Линни стала единоличным владельцем, получив вдобавок новенький, с иголочки, «Мерседес». Своей помощнице, Фелиции Кулота, Бритни тоже подарила машину. И Джейми не остался внакладе: Бритни выплатила все его долги и закладные, и оставила ему фамильное гнездо позади Баптистской церкви.
Только сама Линни знает, действительно ли именно долги Джейми подтолкнули её. Она стоит на том, что решение бросить его никак не связано со славой и новообретённым состоянием Бритни. То есть мы должны поверить, что она вышла из созависимого, подчинённого положения как раз в ту пору, когда Бритни строила в лесу усадьбу. Спустя два года Линни завершила развод с мужем.
Но в разводных документах появляется очередной любопытный момент. В поданных бумагах и Джейми, и Линни утверждают, что «поженились в 29 день июля 1976 года в штате Луизиана…» В отозванном заявлении на развод от 1979 года Линни вполне конкретно указывает, что брак заключался в Осуиго, Нью-Йорк, и в своих мемуарах от 2008 года она так же однозначно говорит, что она сбежала на Восточное побережье.
Но в 2000 году, когда они попали в фокус СМИ, и кристально чистый имидж требовался больше воздуха, местом свадьбы вдруг стала Луизиана. Переписывая историю, намеренно или нет, родители поп-звезды прятали от пронырливых газетчиков, что они в своё время сбежали из баптистской общины.
Друзья Линни с удивлением узнали, что по материалам слушаний от февраля 2000 году они с Джейми женились в родном штате. Разве можно забыть, каким шумом сопровождалось бегство этой молодой парочки? Но есть и простое объяснение: в суете развода ни один из них не удосужился исправить шаблон, в котором местом свадьбы указана Луизиана. Будем считать это основной версией. Если бы Джейми и Линни внимательно прочитали бумагу, как положено, прежде чем дать присягу, что подтверждают всё вышесказанное, ошибка обязательно бы всплыла. А может, они заметили, но адвокатам ничего не сказали.
Эта ошибка никак не могла повлиять на ход бракоразводного процесса. По итогам Джейми лишился не только жены, но и права голоса в растущей семейной империи. Любой отец бы на его месте чувствовал недоумение и опустошение. Его практически вырезали из фотографии, но по крайней мере за делами приглядывал дядя Реджи.
Он следил за строительством особняка, от начала до конца. Его мудрый совет приобрести землю уже прекрасным образом окупился: взятая за 29 тысяч собственность выросла в цене в 25 с лишним раз. Хотя есть шанс, что дальше будет больше, потому что по договору о дарении у него остаются права на «получение и осуществление права на разработку недр и получение арендной платы, включая объединение участков и пульное соглашение для разведки и добычи нефти, газа и других полезных ископаемых…»
Любой, кто знает Бритни, говорит, что у неё щедрая натура, и эта покупка – одно из лучших её достижений, выше всяких похвал. Слава позволила ей переломить ситуацию. Линни 24 года жизни отдала браку, который с третьего года лишь трепал ей нервы. Она не бросала мужа по многим глупым причинам, в тщетной надежде на лучшее, и потому, что несмотря на все сцены и проблемы, она по-настоящему его любила.
