Текст книги "Шатаут (ЛП)"

Автор книги: Стейси Борел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Стейси Борел
Шатаут
Серия: Великолепная четверка – 4

Переводчик и редактор: Надин Баго

Вычитка и сверка: Алина Семенова

Обложка: Jane Doe

Пролог

«Раз, два, три, четыре, пять —

Начинаю я скакать.

Я умею прыгать ловко…»

Девочки прыгали через скакалку, а я сидела на ступеньках крыльца напротив них и на протяжении всей перемены наблюдала. Я так сильно желала к ним присоединиться. В течение многих дней я хотела вскочить с этого облюбованного насеста и начать прыгать в самой середине под крутящейся веревкой. Но меня не приглашали. Только крутые девчонки принимали в этом участие. Меня даже не звали играть в тетербол (прим. пер.: американская игра с мячом на веревке) с ботаниками. Вместо этого я просто сидела, накручивая свои чересчур короткие каштановые волосы на палец.

Хотела бы я знать, почему не являлась частью какой-нибудь компании?

Вообще-то раньше у меня было много друзей. Большинство из них находились рядом со мной, пока я смеялась с другими девочками. Но, то было в детсадовское время. Я ходила на все их дни рождения, мы вместе играли на их задних дворах. А после – медленно и незаметно – меня отсеяли. К пятому классу я стала тихоней, которую обходили стороной и никогда не приглашали на совместные ночёвки.

Я думала, что в средней школе будет еще сложнее. По крайней мере, именно это всегда слышала в разговорах матери с отцом. Вместо этого, я просто плыла по течению весь этот год, а единственная подруга, что у меня появилась, училась в другом классе.

– Эй, Хэдли! – Клэр Монтгомери выкрикнула моё имя.

Я смущённо подняла глаза.

Она махала мне, чтобы я подошла.

Я огляделась, не зовёт ли она какую-то другую Хэдли, но, очевидно, что здесь я была только одна. Я указала на себя, чтобы уточнить, меня ли она имела в виду.

– Иди сюда и поиграй с нами.

Я поднялась с бетонной ступеньки и направилась к ним. Шаркая ногами, медленно подошла и присоединилась к их компании из семи человек.

– Привет, – сказала я нервно.

Одна девочка засмеялась, пока остальные приветствовали меня в ответ.

Клэр подошла ко мне и объяснила:

– Нас всего семеро, а нужно восемь, чтобы разделиться на команды. Будешь в команде Натали.

– Окей, – произнесла я с дрожью в голосе. – Какие правила?

– Четверо из вас стартуют в центре, потом трое по очереди выпрыгивают. Когда остается один человек, он должен прыгать так долго, сколько сможет, – она взглянула на меня. – Поняла?

Я кивнула. Я довольно прилично прыгала на скакалке. Ну, самостоятельно. Я часто делала это по дороге домой, но никогда не пробовала, когда кто-то другой крутил скакалку.

Две девочки взялись за концы веревки, а я, Натали, Лейни и София шагнули в центр. Натали перечислила, кто в каком порядке должен выпрыгивать. Мне сказали быть последней. Я сглотнула. Знали ли они, что я не была в курсе, как это делать? Что если я облажаюсь?

У меня не было времени обдумать это. Тонкий трос взвился с земли и закрутился вниз. Когда он щелкнул по тротуару, я прыгнула. Мои ноги проскочили, не зацепившись.

Вот чёрт, я сделала это!

Один, второй и третий раз.

Натали выскочила из нашего ряда, и только трое из нас продолжили прыгать.

Другие четыре девочки напевали песню, которую я никогда раньше не слышала, но быстро поймала ритм. Я смеялась и улыбалась, пока ещё две девочки не вышли, и я осталась одна. Теперь это был мой личный вызов: не дать продолжающей крутиться скакалке коснуться моих ног. Казалось, что смогу продержаться так всю перемену, я была так уверена. Я прыгала вверх и вниз, двигаясь под темп заданного ими ритма. Так продолжалось, пока я не заметила краем глаза, как подошла София и прошептала что-то на ухо одной из девочек, крутивших скакалку. Потом она отступила, кивнув девочке с другого конца.

Мои некогда ритмичные прыжки оказались в ловушке новой, возросшей скорости, с которой девочки крутили веревку. Я подпрыгивала, при каждом удобном случае, но для меня это было слишком быстро. Моя улыбка увяла, и я начала задаваться вопросом, что происходит. Почему они стали ее так крутить?

– Эй, помедленнее, – попросила я, – Не думаю, что могу прыгать так быстро.

Натали засмеялась:

– Тогда лучше держись.

Я прыгала так быстро, что мои кеды громко стучали по земле, а ступни горели.

– Не так быстро, девочки, – умоляла я.

Клэр воскликнула:

– Правила изменились: если ты проиграешь, то больше не сможешь с нами играть. А если выиграешь, то мы позволим тебе сесть с нами за ланчем.

Я ничего не понимала. Думала, они хотели поиграть со мной. А теперь стали вести себя очень подло. Они знали, что я не смогу продержаться на такой скорости.

Мой мозг пытался сообразить, как выпрыгнуть, чтобы не получить удар скакалкой или не упасть. Почему они делали это? Я была уверенна, чтобы посмеяться надо мной. Я не могла оглядеться по сторонам из-за вращающейся скакалки, но было очевидно, что вокруг столпилось больше детей, желая посмотреть, что происходит.

Какая-то девочка крикнула:

– Гляньте на эту одиночку. Она же сейчас шлёпнется лицом вниз.

Все вокруг рассмеялись. Мое сердце бешено колотилось, и я понятия не имела, что мне делать дальше. Где была учительница? Неужели, судя по этому столпотворению, она не могла догадаться, что что-то происходит?

Скакалка завертелась ещё быстрее, и уже не было вопросом, упаду ли я, вопросом стало – когда именно это произойдет. Я поняла, что не смогу выйти из этой ситуации, не получив травму. Мои ноги дрожали, и я знала, что колени вот-вот подогнуться. Мне было сложно дышать. И несмотря на то, что я не могла оглядеться по сторонам, была уверена, что ни одного учителя не было рядом. И я знала, что никто из детей не отправиться на их поиски. Я была сама по себе.

Если перестану прыгать, натянутая веревка ударит по моей ноге, и это будет очень больно. Но затем я подумала о том, что возможно, если прыгну еще быстрее, то смогу выпрыгнуть за пределы скакалки и стану той, кто будет смеяться последней.

В краткий миг смелости, когда скакалка прошла под моими ногами и устремилась к голове, я попыталась прыгнуть вперёд так быстро, как могла, пока веревка не облетит меня снова. Но, конечно, я оказалась медленнее, чем ожидала. Или девочки закрутили скакалку ещё сильнее, чтобы убедиться в том, что я точно упаду. Именно это и произошло. Как только я подпрыгнула, скакалка ударила по моим голеням, подсекая ноги. Я так сильно ударилась об асфальт, что из моих легких выбило весь воздух.

В ушах звенело, пока я лежала грудой на земле. Мне не нужно было смотреть на свои коленки, чтобы знать о том, что они были ободраны и кровоточили. Мои локти горели огнём, а в кожу ладоней впились мелкие камушки.

Дети, наблюдавшие за этой картиной, теперь стояли плотной стеной вокруг меня. И в этом небольшом кругу эхом разносились смех и гадкие прозвища. Прозвища, которые я никогда не смогу повторить своей маме, если она спросит.

Я проглотила комок в горле, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заплакать – и не позволить им победить и узнать, что они задели мои чувства. Это была проигрышная битва. Мои щёки уже были мокрыми, и рыдания поднимались изнутри.

Больше всего на свете мне хотелось, чтобы меня забрала мама и отвезла домой. Никогда не хотела сюда возвращаться. Я мечтала переехать в другой город, где никто бы не знал меня. Куда-то, где я могла бы начать все заново и завести друзей.

– Хэдли, ты в порядке?

Я подняла глаза и заморгала сквозь мокрые ресницы.

Ригли Брукс, самый популярный пятиклассник и мой сосед, живущий ниже по улице, присел на корточки рядом со мной. Он смотрел на меня с жалостью, и я ненавидела его за это. Он знал, что я не в порядке. Он также знал, что я наверняка не захочу принять его помощь, когда все эти дети стоят вокруг меня. Я точно предпочла бы сейчас Клэр ему.

– Твои коленки очень сильно поранены. Нужно отвести тебя к медпункт, – сказал он.

Затем обернул свою руку вокруг моей спины и взял меня под мышки, стараясь поднять на трясущиеся ноги. Я зашипела от боли.

– Ригли, вечный помощник в печальных делах, – издевательски заметил Стюарт, мальчик, которого я ненавидела с детсада.

– Заткнись, Стью. Иначе, я надеру твой зад прямо перед всеми, и ты знаешь, что я могу, – пригрозил Ригли.

– Ладно, чувак, я просто пошутил.

Как бы не так. Стюарт всегда издевался надо мной. А Ригли помогал мне только потому, что его мама хорошо воспитала.

– Что здесь происходит? – обеспокоенно спросила моя учительница, мисс Санфорд.

Ну, ещё бы, теперь она появилась. Я хотела закатить глаза от такого совпадения. Конечно, мне везло, когда что-то этакое случалось, взрослый обязательно должен был появиться только после того, как действительно был мне нужен.

Можете с таким же успехом уйти, мисс Санфорд. Ригли уже здесь, спасает этот день, – подумала я про себя.

– Просто обопрись об меня, – прошептал он мне на ухо.

– Проводи её к медсестре, пожалуйста.

Ригли кивнул. Его длинные, как у Джастина Бибера, волосы упали ему на глаза. Сейчас так ходили все мальчишки. Я ненавидела это. Но, должна была признать, Ригли больше всех шла эта прическа. Как, впрочем, и все что его касалось, было лучше, чем у остальных. Эта мысль моментально заставила меня забыть о боли. Мне нравился Ригли, правда. Но в тоже время я его ненавидела. Ненавидела то, что ему всё легко давалось. Я ненавидела, что каждый мальчик в нашей школе мечтал быть таким же, как и он. И ненавидела то, что каждая девочка желала, чтобы он стал её бойфрендом.

Но больше всего я ненавидела его потому, что всю свою жизнь, которую провела в пяти домах от его собственного, он играл со мной только потому, что наши родители были друзьями, ему приходилось. Он не догадывался, что уже давно мне очень нравился.

Ригли молчал, пока я ковыляла в медпункт. И я была благодарна за это. Когда мы пришли, женщина, которую видела всего раз в жизни в третьем классе, когда у меня неожиданно заболела спина, взглянула на нас поверх журнала «Хорошая домохозяйка». Заметив мои разодранные коленки, она ахнула.

– О, боже, что случилось?

Она напомнила мне мою маму.

– Я упала.

Она опустилась передо мной, чтобы лучше рассмотреть повреждения.

– Я это вижу. Кажется, довольно сильно, не так ли?

– Да, мэм.

– Она была на улице, когда несколько девочек… уф…

Ригли оборвал себя на полуслове, когда мой локоть врезался ему в живот.

– Я бежала и наступила на шнурки своих кед, – ответила я, свирепо взглянув на него.

Он выглядел ошарашенным.

Медсестра открыла бутылочку с перекисью водорода и смочила несколько ватных дисков.

Я не собиралась становиться сплетницей. Заслужила ли я, чтобы надо мной так насмехались? Нет. Но если я скажу медсестре, учителю или родителям, что в действительности произошло, станет только хуже. Я не была настолько наивной, чтоб не понимать этого.

– Хм… ясно… кажется, шнурки подставили тебя. Сейчас я промою твои раны. Перекись не жжется, но мои прикосновения могут быть неприятны.

Она промокнула чувствительное место. Я зашипела.

– Молодой человек, вы свободны. Можете возвращаться в класс. Я предполагаю, вам не понадобиться записка?

Ригли пристально смотрел, как она обрабатывает мои раны.

– Нет, мэм, перемена еще не закончилась.

– Тогда иди. Я позабочусь о ней, – она послала ему мягкую улыбку.

Он кивнул и встретился со мной взглядом. Я хотела, чтобы он остался, но в тоже время, чтобы ушел. По каким-то причинам, он действительно казался неравнодушным, не только потому, что был должен.

Мне нужно было поблагодарить его, но слова не вылетали из моего рта.

Я испытывала разочарование и спектр других противоречивых эмоций.

Когда он поднялся и направился к выходу, я следила за каждым его шагом. Прямо перед тем, как свернуть за угол, он обернулся и проговорил:

– Надеюсь, ты будешь в порядке, Хэдли.

Затем он исчез. Не думала, что эти слова будут сопровождать меня, пока я буду взрослеть, но знала, что они что-то значили для меня. Новый поток слёз ринулся вниз по моим щекам.

– Я позвоню твоей маме, чтобы она забрала тебя. Думаю, теплая ванна и немного мороженого помогут этим царапинам быстрее зажить, – она подмигнула мне.

Пока она говорила по телефону, слова: «Надеюсь, ты будешь в порядке, Хэдли» крутились в моей голове. Он действительно имел их в виду. Ожесточение, которое я чувствовала к нему, рассыпалось на куски. Эти шесть коротких слов пронзили меня. Вот тогда я и поняла, что влюбилась в Ригли Брукса.

Глава 1

ЛГУ (прим.: LSU – Луизианский Государственный Университет) был всем, на что я надеялась и о чём мечтала. Что ж, учитывая, что я успела увидеть только подъезд к кампусу и внешнюю часть здания своего общежития, это всё равно выглядело идеально. Территория была ухоженной, трава зелёной, и отовсюду медленно стекались студенты, готовые погрузиться в свой первый семестр учёбы. Волнение бурлило во мне, нервы звенели. Я понятия не имела, чего ожидать, но меня преследовало чувство, что это будет совсем не то, что я воображала в своей голове. В колледже вряд ли будут профессора, которые станут вам лучшими друзьями, потому что вы им очень понравитесь. Но не будет и злых девиц, которые будут считать вас другим сортом просто потому, что вы им не понравитесь, и которые не будут позволять вам сидеть за их обеденным столом.

Ну, наверное…

Я не могла представить, что здесь хоть что-то будет похоже на школьную жизнь. Теперь мы стали взрослыми и занимались взрослыми вещами. Например, заставляли себя просыпаться перед уроком. И не потому, что родители сказали нам об этом, а потому, что это было ответственным делом. У нас появилась работа, помогающая оплачивать всякие желанные штучки самостоятельно, потому что мамы и папы не было поблизости, чтобы вручить нам двадцатку. Это был реальный мир. Ну, вроде того. Та его часть, где наши родители всё ещё были рядом, готовые поймать нас, пока мы учимся ходить самостоятельно. Правда не было никакой поддерживающей руки, только шаткие шаги, через которые мы пытались понять жизнь за пределами знакомых нам домов. Миг до того, как нас вытолкнут за дверь и скажут: «Теперь живи».

Оказаться в чужом месте может быть страшно. Но я не боялась. Я была готова побеждать и стать тем, кем должна. Эмм… кто бы это ни был. Для меня старшие классы школы не были заполнены слетами чирлидеров, танцами или футбольными играми. Я сосредоточилась на том, чтобы как можно скорее выбраться из своего городка. Что означало уткнуться в книги и держаться подальше от толпы. Почти подвиг, но на самом деле это было не сложно, поскольку меня никуда и не приглашали.

Я осознанно, даже стратегически, выбрала этот университет, исходя из удаленности от дома. Он находился достаточно далеко для того, чтобы мне пришлось стоять на собственных ногах. Я не могла позволить себе мчаться домой, когда что-то доставит мне дискомфорт, и искать утешения у родителей. Но всё-таки и достаточно близко, чтобы могла доехать до дома меньше чем за сутки. У меня все было спланировано. Я собиралась быть сама по себе. Я хотела оставить Афины далеко позади и стать кем-то другим, помимо девочки, которую все знали с дошкольного возраста.

А потом моя мечта рухнула.

После того, как меня приняли в ЛГУ, по школе распространились слухи, что кое-кто, от кого я отчаянно пыталась сбежать, получил полную стипендию в том же университете. Мои надежды на побег сменились планами того, как избежать столкновения с этим человеком. Колледжа моей мечты больше не существовало, и я отчаянно желала найти другое место для получения образования. Моя мама была единственной, кто знал о том, что я чувствовала, и, если бы не она, то прямо сейчас я бы здесь не стояла, готовясь познакомиться со своей новой соседкой по комнате. Мама сказала, что ЛГУ – это огромный университетский городок. Вероятность столкнуться с кем-то знакомым была очень мала. В итоге я повелась на эти маловероятные шансы. И оказалась здесь.

Невысокая девушка с мягкой волной длинных каштановых волос помахала мне рукой, когда я очутилась в выделенной мне комнате.

– Привет, я Аврора Диллон.

– Я – Хэдли? – отчего-то прозвучало как вопрос.

Я неловко потянулась, чтобы пожать протянутую руку Авроры. Моя новая соседка в моей новой комнате в общежитии, в моём новом кампусе. Мы обе выжидающе посмотрели друг на друга, я понятия не имела, что сказать. Задать ли общие вопросы, например, какой твой любимый цвет? Любишь ли ты пиццу? Расскажи мне о своей семье. Вещи о которых спрашивают своего нового лучшего друга, с которым познакомились за пять минут до вашего первого дня в детском саду. Да уж, тогда это было бы намного проще.

Аврора смотрела вниз, переминаясь с ноги на ногу. Мое первое впечатление – она была застенчивая. Отлично, два застенчивых человека. Кажется, собиралась получиться парочка века.

– Итак, – я сделала паузу. – Как тебе здесь?

Длинные ресницы взметнулись вверх, и Аврора искренне мне улыбнулась.

– Вроде неплохо. Хотя немного жарковато.

– Ты не с юга?

– Ох, нет. Я из Монтаны. Там не так жарко, как здесь.

Она была права. В Луизиане было убийственно жарко десять месяцев в году. Казалось, иногда влажность превышала сто процентов. Катастрофа для моих вьющихся волос, но я не могла представить себе жизни где-нибудь ещё. Ничто не могло сравниться с нашими людьми, нашей едой и южным гостеприимством. Я прожила в Джорджии всю свою жизнь, но была уверена, что Луизиана ничем не отличалась.

– Ты, как я понимаю, откуда-то поблизости?

Я отрицательно покачала головой. Мои короткие волосы защекотали щеки.

– Несколько штатов отсюда.

Она кивнула, затем снова воцарилась тишина. Если так будет проходить мой семестр, прожитый с ней, это будет… хм… просто потрясающе, да уж. Не знаю, какой я представляла себе жизнь с соседкой по комнате, но точно не такой. Я ожидала больше объятий, смеха, поедания мороженого, пижамных вечеринок, совместных учебных занятий и глупых историй о том, как с нами заигрывают парни из колледжа. Аврора, похоже, не увлекалась этим. У неё были светло-каштановые волосы, точно не крашеные, крапинки веснушек на алебастровой коже и ноги, тянущиеся, казалось, несколько километров. Я уже могла предвидеть это. Никаких дней, проведенных на пляже, с этой бледной цыпочкой.

Избегая зрительного контакта с застенчивой девушкой, я оглядела маленькую комнату. Две односпальные кровати, два комода и два небольших стола занимали большую часть пространства. Было ясно, что Аврора уже заняла часть комнатушки, поэтому я указала на свою половину и сказала:

– Ну, думаю, я начну распаковывать вещи.

– Да, я тоже, – кивнула она.

Я повернулась к груде вещей, которые притащил мой отец. Многие родители, как правило, оставались со своими детьми в первый день их жизни в общежитии, обустраивая комнаты и посещая магазин, чтобы купить необходимые вещи. Хоть мои родители и приехали вместе со мной, желая попрощаться перед тем, как не увидят меня следующие пару месяцев, я сказала им, что хочу все сделать сама.

Мама спорила, аргументируя тем, что это её родительское право – помогать распаковывать вещи в моём первом общежитии. Папа назвал ее драматичной и сказал, чтобы она убрала когти и позволила мне вырасти. Я улыбнулась ему и шепнула «спасибо», пока он утешал мою мать. Она рыдала, когда он провожал её до машины. Если честно, мне было грустно. Я не хотела уезжать из дома, но и не хотела оставаться там до конца своей жизни. Осознание того, что я становлюсь взрослее, было для меня тяжёлым открытием. Я постоянно боролась с собой, терзаясь между желанием оставаться маленькой девочкой под защитой родительских крыльев, когда мне это было нужно, и тем, чтобы быть взрослой и наслаждаться совершенно новым чувством свободы, которая сопровождалась и новым набором обязанностей.

Распаковав пару чемоданов и коробок, я просмотрела все свои вещи и разместила их там, где, как мне казалось, они впишутся лучше всего. Улыбнулась, когда закончила: я была довольна, что выбрала тёмно-оранжевую, зелёную и красную гамму вещей для моего интерьера. Это смотрелось очень по-взрослому. Оглянувшись через плечо на другую половину комнаты, я почти съёжилась.

Аврора включила фиолетовую лампу с фиолетовым мехом по краям абажура, подходящего пурпурному постельному белью на ее кровати. Я сглотнула. Хотя я сразу полюбила свою сторону за утонченный вид, я позавидовала её смелости.

Она поймала меня на разглядывании.

– Что думаешь?

Я вежливо улыбнулась.

– Думаю, это идеально.

– Спасибо, – Аврора с гордостью выпрямила спину.

Я прикусила щеку изнутри. Что ж, мне определённо не хотелось сидеть сложа руки, пытаясь понять, о чём ещё нам следует поговорить. Может, если я приглашу ее на обед, она разговорится? Я понятия не имела, что по приезду сюда буду пытаться разговорить человека более застенчивого, чем я.

– Я немного проголодалась, а ты как?

Она выдохнула.

– Умираю с голоду!

– Хочешь перекусить где-нибудь? Я видела небольшую закусочную недалеко от кампуса. Пахло потрясающе.

– Конечно.

Мы надели шлепанцы и направились к двери. Прогуляться предстояло недалеко. Если бы здесь у меня была машина, я бы с удовольствием поехала на ней исключительно ради кондиционера. Но я предпочла оставить её дома. Я хотела провести свой первый год без лишней роскоши. В кампусе не было мест, куда невозможно было дойти пешком, а, если бы мне предстояло добраться куда-нибудь ещё, я могла позвонить в Uber или воспользоваться общественным транспортом.

Пока мы шли, я заметила, что Аврора, казалось, немного запыхалась.

– У тебя все хорошо?

Она взглянула на меня краем глаза.

– Здесь всегда такой густой воздух?

– Скорее всего. В Джорджии влажно, но тут немного хуже.

Я чувствовала себя ужасно из-за того, что просила её пойти со мной, когда могла сходить одна и принести ей что-нибудь поесть.

– Не переживай, ты быстро привыкнешь.

У меня было ощущение, что мои заверения были совсем не утешительны.

«Бургер Шак» оказался немного дальше, чем мне казалось, но к тому времени, когда мы добрались до него и вошли в прохладное помещение, никому из нас не было дела до пройденного расстояния. Я выдохнула, и пот, скопившийся на моей шее, стал ощущаться ещё более прохладным под обдувом кондиционера.

Аврора приподняла свои длинные каштановые волосы и закрыла глаза.

– Это худшее в лете, не так ли? – спросила моя соседка.

– Да, – я улыбнулась. – Август тяжелее всего.

– Слава богу, – прошептала она.

В нос ударил запах жарящегося мяса и картофеля фри. Желудок свирепо заурчал. Я пропустила обед, потому что перенервничала. В супер-коротком меню всё было довольно типично, но звучало потрясающе: бургер, бургер с сыром, бургер с беконом, грибной бургер, картофель фри, луковые кольца и, конечно же, любая начинка, которую вы только захотели бы добавить. Я предпочитала простоту. Чизбургер с дополнительными огурцами и кетчупом.

– Ты выбрала? Я покупаю.

Аврора покачала головой в ответ.

– Всё нормально.

– Да ладно, я угощаю, – я послала ей очередную улыбку.

– Хорошо, спасибо.

Перед нами стояла пожилая пара, делавшая заказ. Когда мы уже собирались подойти к стойке, я услышала, как позади хлопнула дверь, впустив раздражающую группу парней, болтавших слишком громко и мешая мне обдумывать мой заказ. Это меня раздражало. Ну, до того момента, пока я не взглянула в широко раскрытые глаза Авроры, уставившейся на сборище позади нас.

Я щелкнула пальцами переде её носом и попыталась пошутить:

– Земля вызывает Аврору. Твоя челюсть на полу.

Она захлопнула рот и прошептала:

– В Монтане таких не выращивают.

Я не могла не посмеяться в ответ.

– А каких «выращивают» там, откуда ты родом?

На мгновение я оглянулась и заметила, как несколько парней засмеялись, услышав наш разговор, но не было смысла даже оборачиваться, чтобы понять, что они пораскрывали рты от удивления.

Она пожала плечами, её щеки порозовели.

– Ну, не знаю. Крепких и коренастых.

– Толстых?

Она бросила на меня взгляд.

– Нет, не толстых. Ты когда-нибудь слышала поговорку о вскормленных кукурузным хлебом? Там, где я жила, не было сельхозугодий и кукурузных полей, но все мальчики ходили на охоту, ловили рыбу для еды, ну и в качестве спортивного интереса.

Я вскинула бровь.

– Прозвучало очень по-деревенски.

Аврора помотала головой, румянец становился все ярче.

– Нет, это не так, – она казалась взволнованной.

– Эй, я просто шучу, – сказала я небрежно-шутливо.

– Следующий!

Мы обе подошли к стойке, так как настала наша очередь. Мне не терпелось впиться зубами в сочный бургер после долгого дня.

– Что будете заказывать, девочки? – нетерпеливо спросила полная женщина в футболке с луизианскими раками.

Я взглянула на Аврору, позволив ей сделать заказ первой. Пока она говорила, я практически пускала слюни, наблюдая, как из фритюрницы вынимают картофель. А потом весь этот день замер, стоило мне услышать глубокий, слишком знакомый голос, произнесший моё имя.

– Хэдли?

Каждый синапс в моём мозгу заискрил, и моё сердце зашлось в галопе. Нет, этого не могло быть! Среди всех моментов, среди всех мест, в этом огромном кампусе! Я узнала бы этот голос где угодно, как будто это было запечатлено в моей ДНК, когда я была еще маленькой девочкой. Я зажмурила глаза как можно сильнее, будто надеялась, что голос исчезнет. Я винила недостаток еды и сна в том, что мой мозг воображал такие вещи.

– Хэдли, – на этот раз это прозвучало как утверждение.

Мои ноги словно застряли в жидком цементе, погружаясь всё глубже, не давая мне двигаться. Определённо это было не моё воображение. Больше похоже на то, что прошлое дразнило меня.

– Ты собираешься делать заказ, милочка? Или так и будешь просто стоять?

Судя по грубому поведению и покрывшейся пятнами коже, день у кассирши тоже «задался».

Я понятия не имела, что мне делать, но аппетит внезапно пропал. Он просто ускакал в ритме моего колотящегося сердца. Я застенчиво улыбнулась женщине и сказала:

– Нет, спасибо, – я бросила взгляд на Аврору, совершенно сбитую с толку, и вручила кассиру двадцатидолларовую купюру.

Как бы не хотелось, но мне нужно было повернуться. Я физически чувствовала присутствие Ригли, нарисовавшегося позади меня. Бедная Аврора смогла сосредоточиться только на том, чтобы передать кассирше деньги, даже не глядя на неё.

Я обернулась и подняла свой взгляд: парень, должно быть, вырос ещё на пять дюймов за несколько месяцев с тех пор, как я видела его последний раз на выпускном.

– Хэ-эй, Ригли, – пробормотала я, – приятно тебя видеть.

Я буквально говорила, как цыпочка из пошлого второсортного фильма

Его брови взлетели вверх.

– Я тоже рад тебя видеть, – ответил он, странно глядя на меня. – Не знал, что ты тоже поступила в ЛГУ. Почему ты мне не сказала?

– А мне нужно было? Я думала, твоя мама тебе рассказала.

– Нет, но я не слышал ничего и от тебя все лето.

– Я была занята.

– Делая..?

– Разное.

– Например..?

Я ощутила, как ощетиниваюсь гневом от его вопросов, как будто я была на экзамене.

– Готовилась к поступлению в колледж, – проговорила я саркастическим тоном.

– Гм, – услышала я рядом. Аврора выжидающе смотрела на меня.

Я уставилась на неё, не зная, чего она хочет.

Передо мной буквально вылетела рука, и она пожала её.

– Привет, я Ригли Брукс, – представился он.

Ох, верно. Я должна была их познакомить. Моя вина. Думаю, мой мозг ускакал вместе с моим аппетитом. Честно говоря, я не была грубым человеком, просто сейчас пребывала в шоковом состоянии. Да и вообще, на данный момент их знакомство не было первоочередной задачей.

Вот почему, чёрт возьми, из сотен тысяч колледжей, в которых парень, стоящий передо мной, мог учиться, он выбрал мой университет?!

– Я Аврора, соседка Хэдли.

Она взмахнула ресницами и взглянула на группу парней, стоящих позади него. Все они смотрели на Ригли так, будто у него выросли две головы. Наверное, им было интересно, почему кто-то вроде него разговаривал с кем-то вроде меня.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, пожалуй, слишком резко.

Его голова дернулась назад.

– Я здесь учусь, – он шагнул вперёд. – Хэдли, ты в порядке? Кажется, ты расстроена.

Мои плечи поникли. Я была груба, и мне не нравилось, то, какие эмоции я сейчас испытывала.

– Прости. Просто… удивилась, увидев тебя тут.

– Я получил здесь стипендию. Полный пакет, так сказать.

Я не хотела выглядеть раздражённой.

– Это замечательно. Я понятия не имела.

– В самом деле? Думал, может, твоя мама сказала тебе об этом. Наши родители устраивали вместе барбекю этим летом.

– Нет, они мне ничего не говорили.

Его тон и манера поведения изменились, и появился игривый Ригли, с которым я выросла. Он ухмыльнулся, глядя на меня.

– Ну, в любом случае, я здесь, ты здесь, нам нужно будет вместе пообедать или что-то в этом роде.

Это странно походило на то, что он приглашал меня на свидание, только я-то знала правду. Я заставила себя сказать что-нибудь, чтобы успокоить его, и чтобы я могла выбраться отсюда.

– Конечно, должно быть весело.

Аврора выступила на шаг, чтобы привлечь наше внимание и обращаясь ко мне произнесла:

– Я здесь, чтобы перекусить, и ты тоже, – она перевела взгляд на Ригли, – предполагаю, вы так же пришли сюда ради этого?

Что, чёрт возьми, она делала? Неужели она действительно хотела, чтобы мы… что? Сели все вместе и поели как одна, большая, счастливая семья? Она не могла перестать смотреть на парней, с которыми пришёл Ригли. Я вдруг поняла, что, возможно, моя соседка по комнате не была такой застенчивой, как я думала.

Ригли поднял руку и потёр свою шею. Он оглянулся на своих друзей и сказал:

– Да, но мы как раз собирались пойти к одному из парней в его квартиру… по делу.

То, как он сказал «по делу», прозвучало как «на вечеринку». На такого рода «дела» меня никогда не приглашали, и, конечно же, на данный момент я этим не была заинтересована.

– На самом деле мне ещё нужно распаковать вещи, так что нам придется наверстать упущенное в другой раз.

– Но ты уже закончила… – попыталась встрять Аврора, прежде чем я обернулась и выразительно посмотрела на неё. – Я могу помочь тебе, когда мы вернёмся в общежитие, – поправила себя она.

Ригли скептически посмотрел на нас.

– Картофель фри с чили-сыром и простой хот-дог; ваш заказ готов! – мы оказались спасены сварливой женщиной за стойкой.

Обязательно награжу её приличными чаевыми в следующий раз, когда приду.

Аврора отправилась забирать заказ. Вернувшись, она посмотрела на меня, ожидая указаний относительно того, что я собираюсь делать дальше. Хорошо, по крайней мере, она уловила, что я не была счастлива и была готова уйти.

Я зачерпнула с самого дна своей души, чтобы вытащить фальшивую улыбку и одарить ею Ригли.

– Нам пора возвращаться. Было приятно увидеться.

Он усмехнулся.

– Хэдли, всегда такая официальная. У меня есть твой номер. Я напишу тебе как-нибудь, хорошо?