Текст книги "Сестрица невесты принца (СИ)"

Автор книги: Степанида Воск

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Глава 19

– Как ты могла ее бросить? – кричала мама, потрясая полотенцем.

– Мам, она взрослая женщина. Ей двадцать. Ты постоянно мне говоришь, что двадцать это возраст самостоятельности, – напомнила. – Что надо нести ответственность за принятые решения.

– Это к тебе относится, а не к Алиночке. Она младшенькая. Ты не сравнивай.

– Мама, у нас разница пятнадцать минут или сколько там ты говорила?

– У вас разница в год. Посмотри в паспорт.

– Мы из двойни. Ты забыла? Из одной двойни. Или я ошибаюсь? Может быть ты меня под кустом нашла, потому такое отношение. Или я не твоя дочка? В чем причина такого предвзятого отношения ко мне и лояльного к Алине? – не выдержала и, наконец, сказала то, о чем думала долгие годы.

– Да как ты смеешь говорить такое? И кому? Родной матери. Ты неблагодарный ребенок, которая постоянно что-то хочет, которой всего мало, которая требует и требует. Ты о сестре подумай. О младшей. А ты только о себе. О своих нуждах и хотелках.

Чуть воздухом не поперхнулась, когда услышала мамины слова.

– Ты только ее любишь. Постоянно слышу – Алина то, Алина сё. А я для тебя Полька. Дочерью называешь только когда что-то надо.

Когда плотина прорвалась, то водяной поток не удержать. Так произошло и со мной. Все обиды, накопленные за долгие годы, выплеснулись наружу, показав свое уродливое лицо.

Эмоции брали верх. Я никак не могла с ними совладать и чем дальше, тем становилось хуже.

В первую очередь мне. Я понимала, от того, что выскажусь, ничего не изменится. Мама не поменяет своего отношения. Ни ко мне. Ни к Алине.

Как ставила ее на пьедестал, так и будет возносить. Я же для нее по остаточному принципу. Старшая дочь, как она привыкла говорить. А Алина любимая доченька. Этим все сказано.

Нас прервал вернувший отец.

– Девочки, что вы тут шумите?

– Ты представляешь эта …, – мама чуть не сказал мерзавка. – Полина. Оставила нашу Алиночку непонятно с кем и непонятно где.

– Да на улице она стоит. Разговаривает.

– Кто? – мамины глаза округлились до размера царских золотых, что мы как-то видели в музее.

– Алина, – пожал плечами папа. – Кто же еще?!

– Как стоит? Она же на приеме осталась, – мама резко повернулась в мою сторону. – Ты же сказала.

– Так, видимо, прием закончился. Ее домой и привезли, – пояснил отец.

– На чем привезли? Почему так рано? Еще даже полночи нет, – мама смотрела то на меня, то на отца.

– Не ты ли мне говорила, что все порядочные девушки должны до двенадцати ложиться спать?

В уголках глаз отца застыли смешинки, когда он напоминал об этом матери.

– Что ты такое городишь? Твоя дочь на улице. Неизвестно с кем. А ты так спокойно мне об этом говоришь? – накинулась мать на отца.

Я под шумок начала пятиться к выходу из кухни. Отца, конечно, жаль, попал под горячую руку. Но я так устала. Вначале сборы на этот дурацкий прием. Потом разборки с Алиной. Затем с ее индюком. Еще Платон надумал непонятно что предложить. Вишенкой на торте оказался разговор с матерью. Спать хочу. В постель хочу. Ничего не хочу.

В коридоре нос к носу столкнулась с Алиной.

– Мам, Алина уже дома! – крикнула, чтобы хоть как защитить отца. – Хватит спорить. Прекращайте.

Меня всегда расстраивало, когда на него выливается ушат обвинений в неспособности содержать семью, в нежелании становиться богатым как Крез или хотя бы как Рокфеллер, в его излишней романтичности.

Во времена, когда мы с Алиной были еще маленькими девочками, папа с мамой часто вывозили нас на природу «под ивы». Так в народе называлось одно чудное место в нескольких километрах от города. Туда, по обыкновению, ехали молодые люди, чтобы признаться в любви.

На закате, солнце проникало в ивовый домик, представляющий собой загадку природы. Ветки деревьев таким необычным образом сплелись, что соорудили стены и крышу, а между ними ничего не росло. И в этом домике могли смело разместиться пара человек. Для того, чтобы сидя наблюдать за уходящим солнцем простирающимся над водяной гладью.

В этом домике молодые люди признавались в любви. Делали предложения руки и сердца. Влюбленные постарше, соединенные браком, как мои родили, приезжали за воскрешением романтики в отношениях.

Мы всегда туда ездили с ночевкой. Брали палатку, запас одежды и еды. Пока мама и папа миловались на лоне природы, я и Алина играли в куклы или рассказывали друг другу страшные истории.

В то лето помимо нас поехала еще одна девочка. Дочь маминой подруги. Они с Алиной заигрались, не давая мне возможности принять участие. Я и пошла бродить в одиночестве. В темноте. И стала свидетельницей ссоры родителей.

– Из-за твоей принципиальности и нежелания прогнуться семья вынуждена перебиваться с копейки на копейку, – недовольно шипела мама. – Не будь ты столь глуп, сейчас бы жили в золотой пещере, а не в халупе. Твой идиотский идеализм вышел всем боком.

– Мне чужого не надо, но и свое не отдам, – спокойно заметил отец.

– А ты уверен, что оно твое? – издевательски рассмеялась мама.

– Уверен, – твердо заявил отец в ответ.

– Глупый романтик…, – дальше разговор прервался. Девочки, обнаружив мое исчезновение, начали кричать, переполошив всю округу, родителей в том числе.

Я так толком и не поняла о чем говорили родители. Вроде бы продолжали извечный спор о деньгах, в то же время и нет. И причем золотая пещера? У нас в семье никогда не водилось лишних денег.

Для меня до сих пор загадка откуда они взялись у отца. Выиграть в казино можно, но для этого надо быть счастливчиком. А вот с везучестью в нашей семье наблюдались большие проблемы.

Глава 20

Платон задумчиво крутил трубочку для коктейля с зеленой юбочкой в виде груши на одном конце.

Появление в резиденции Вайолета не осталось для него незамеченным.

И теперь мужчина ждал, когда тот появится в кабинете.

Если Платон хорошо знал своего племянника, то ждать оставалось недолго.

– Меня ищешь? – шаги услышал еще в коридоре. – Я у себя.

На миг в дверном проеме застыл Вайолет. Как будто размышлял заходить или нет.

– Что у тебя с ней? – спросил без уточнения.

– Я бы хотел задать тебе встречный вопрос, – Платон оторвал взгляд от листика груши, смешно топорщащегося в сторону. И посмотрел на Вайолета.

– Она обманщица. Лгунья.

– Допустим. И поэтому ты ей чуть не снес голову отросшими когтями? – в голосе прорывалось рычание.

– Это получилось случайно.

– Случайно, говоришь? Твоя случайная трансформация чуть не поставила под угрозу всю Миссию, мальчишка! – Платон уже не сдерживался.

Знал наверняка, что в пределах посольства стоят глушилки и ни одно слово, произнесенное в здании, не вылетит за его пределы.

– Этого больше не повторится.

– Я на это надеюсь, а иначе у Повелителя станет на одного наследника меньше. Их и так развелось слишком много.

– Ты мне угрожаешь? – Глаза Вайолета полыхнули желтым.

– Нет. Предупреждаю, – выдохнул Платон.

Маленький красный огонек, вылетевший из его рта угодил прямо в бумажную грушу на трубочке для коктейля. Груша тут же вспыхнула, словно зажженная спичкой.

Вайолет оценил силу и скрытую мощь. Платон даже в человеческой ипостаси оставался драконом до мозга костей. Предпочитая все вопросы решать вызовом на поединок. И сейчас была демонстрация возможностей. Лишь немногие из драконов могли сохранять свои способности в таком объеме, находясь по эту сторону Грани.

– Я услышал тебя, – не время для ссор.

– Откуда на Полине был твой запах в день официального объявления о прибытии делегации? – Платон кинул сгоревшую трубочку в пустую пепельницу. И взял со стола новую. Развернул юбочку. Получился оранжевый апельсин. И принялся играть, перегоняя трубочку между пальцами.

– Поэтому она тебя заинтересовала? – усмехнулся Вайолет. – Только из-за того что пахла мной? – он уселся в кресло перед столом напротив Платона.

Когда случившееся недоразумение осталось разрешенным, Вайолет мог позволить говорить на равных.

– Не только. Но я хочу знать. Ответь, – приказал старший.

– Она выдала себя за сестру, чтобы познакомиться со мной, – самодовольно произнес Вайолет.

– Вот как? – удивился Платон. – Это тебе Алина сказала? А она не рассказала как пыталась вешалась мне на шею?

– Еще слово и поединок состоится немедленно, – взвился Вайолет.

Алина поведала Вайолету как Платон вначале оказывал знаки внимания ей, а когда она дала понять, что не интересуется взрослыми мужчинами, то переключился на Полину. Девушка со слезами на глазах рассказывала об оскорблении, которое нанес ей старший по крови. И просила не верить сплетням, которые распускает о ней Полина.

– Хорошо.

– Значит, вызов? – радостно спросил Вайолет.

– Значит, я умолкаю. Об Алине больше ни слова. Со своей подружкой разбирайся сам.

– Договорились.

Каждый из мужчин остался при своих.

– Что ты скажешь по поводу последнего указания Повелителя? – Платон крутил между пальцами трубочку.

– Я думал над ним.

Когда личные вопросы между мужчинами разрешились, Вайолет полностью сосредоточился на рабочих.

– И? – поторопил племянника Платон.

– Будь это на острове, я бы посоветовал Повелителю издать указ, согласно которого обязал всех жителей от мала до велика сдать кровь на анализ.

– Но мы не на острове, – напомнил господин Посол.

– Нет. И этим все осложняется. Я скажу тебе больше. Мы на вражеской территории. И любые наши действия находятся под пристальным вниманием спецслужб не только дружественной страны, но и ее конкурентов.

– Решил поучить меня основам большой политики? Так я их знаю не хуже тебя. А в некоторых вопросах даже лучше, – Платон сощурился, словно прикидывал что-то в уме. – Ты по делу говори, а не разводи демагогию.

Вайолет изменил позу, закинув ногу на ногу. Его руки лежали на подлокотниках кресла, а пальцы тихо отбивали знакомую Платону мелодию. Траурный марш. В последнее время на острове Драконов он стал частым гостем.

– Прекрати, – рыкнул на него господин Посол.

Вайолет глянул на свои руки, затем на Платона, но барабанить перестал.

– Прекратил. Не нервничай. Мне может тоже не нравится твоя любовь к сжиганию трубочек, но я же молчу, – укорил родственника.

– Метишь на место Главного Палача при Повелителе? – усмехнулся Вайолет.

Платон оставил без внимания замечание. Он имел привычку игнорировать вопросы не относящие к делу, или те, на которые не желал отвечать.

– Ближе к делу.

– Я предлагаю сделать так, чтобы местные жители сами изъявили желание делиться своей кровью, – выдал Вайолет.

– Каким образом? Поясни, – между пальцами застыла кувыркающаяся трубочка, показывая насколько внимательно господин посол слушает собеседника.

Настенные часы пробили два часа ночи. Самое время для сна.

– Что любят люди больше всего? – задал вопрос Платон.

– Деньги?

– Какой ты скучный. Не мог притвориться, что не знаешь ответа, – посетовал Полномочный Министр.

– Тебе не кажется, что сейчас не самое подходящее время играть в ребусы?

– Ладно. Не буду тебя томить. За деньги люди готовы на все, ценнее для них только последний айфон. Надо предложить им деньги в обмен на кровь. Только и всего. Ничего сложного. Как говорил один известный мошенник «Нельзя купить за деньги только то, что можно купить за большие деньги».

– Идея стара как мир.

– В этом ее прелесть. Мы закупим несколько десятков, а если потребуется, то и сотен передвижных пунктов по забору крови. И в рамках благотворительной помощи передадим их министерству здравоохранения. А чтобы люди активнее шли на пункты забора, организуем лотерею. Помимо небольшой мзды, положенной за порцию крови, они будут получать лотерейный билетик и возможность выиграть миллион. Когда перед глазами людей замаячит возможность моментально разбогатеть, они ринутся сдавать кровь. Еще и ажиотаж начнется.

– Хорошая идея. Думаю, что она сработает, – похвалил племянника Платон. – Ты уже сделал заявку на закупку передвижных пунктов?

– Еще нет. Хотел с тобой обсудить. Но у меня уже все распланировано. Выходы на министерство здравоохранения имеются. Данные анализов будут непосредственно обрабатываться в пунктах забора и передаваться на наш сервер.

– Отлично. Докладывай мне о ходе выполнения задачи, – одобрил Платон.

– Тогда я пошел к себе, – Вайолет поднялся из кресла.

– Не забудь закрыть дверь с той стороны, – в качестве напутствия произнес господин Посол.

– Не сожги тут все.

Запас трубочек на столе у Платона свидетельствовал о том, что он еще не скоро отправится спать. Слишком много вопросов требовало пристального внимания с его стороны.

Глава 21

С утра Алина устроила мне бойкот. Со скорбным видом обиженной добродетели слонялась по дому, пока собирались в универ. А все потому что я застала ее с моим платьем в руках, прикладывающей его перед зеркалом к себе.

– Положи, пожалуйста, – попросила спокойно. Я всегда старалась не повышать голос, помня, что тихая и размеренная речь действует гораздо лучше не собеседника. Да и не хотела лишний раз провоцировать Алину.

– Я его возьму. Меня Сашка с пятого экономического пригласил на закрытую вечеринку.

Сестра обезьянничала, вытягивая губы уточкой, корча смешные рожицы. Она уже в мыслях надела мое платье и красовалась перед подружками.

– Положи, – еще раз повторила. И видя, что Алина не собирается выполнять мою просьбу, подошла ближе, чтобы забрать платье.

Взялась за юбку. Потянула. Алина вцепилась клещом.

– Отпусти.

У меня не так много вещей и каждая из них дорога. Платье, подаренное папой, дорого вдвойне. Ведь его приобретение являлось нашей тайной, а тайны я хранить умела.

– Не отдам, – упрямо заявила сестрица.

– Отпусти, – не хотела чтобы Алинины руки прикасались к платью. Но вначале требовалось его отобрать.

– Я его порву, – прошипела Алина. – Если не отдашь. Или порежу. Ножницами.

В голубых глазах появился злой огонек.

Алина не просто угрожала, она собиралась исполнить задуманное.

– Только попробуй. И я расскажу куда пропали деньги из маминого кошелька, – пошла на крайние меры. Кроме угроз у меня не осталось иных способов воздействия. Уговоры не помогали. Алина уперлась рогом. Или я отдам платье, или она его испортит.

Из-за исчезновения денег мама долго переживала. Думала, что деньги вытянули в толпе на рынке, пока она покупала петрушку и щавель на зеленый борщ.

– А я скажу, что это ты украла, – рассмеялась Алина. – И ты получишь по первое число.

Сестра была уверена, что останется безнаказанной. Ведь такое случалось неоднократно. Все мои попытки обелить себя заканчивались неудачей. В конце концов я перестала что-либо доказывать. Что толку? Все равно буду виновата. Ни в одном, так в другом.

Но только не в этот раз. Теперь у меня было чем защищаться.

– Твои слова против фотографий. Кому больше поверят? – не сдержала улыбку.

Все же всемирная паутина не всегда зло. Иной раз она подкидывает умные мысли. После просмотра нескольких роликов, где использовалась скрытая камера, я задумалась о пользе незаметной фотофиксации. Запомнила. И в нужное время извлекла из памяти полученный опыт.

– Каких фотографий? – вспыхнула Алина. Она явно не ожидала от меня ничего подобного. Ведь подлые уловки входили в ее арсенал.

– Запечатлевающих факт кражи, – пояснила.

– У тебя ничего нет, – не вполне уверенно заметила Алина.

– А вот это спорный вопрос, – покачала головой.

– Покажи, – потребовала подтверждения моих слов. Только я всегда знала, что неизвестность пугает больше. Не даром детей стращают Бабайкой. Его никто не видел, но все о нем знают. А, может быть, на самом деле он маленький смешной человечек или крошечный зверек.

– Больше мне делать нечего, как разбрасываться вещественными доказательствами, – просмотр сериалов давал огромную пользу, пополняя обыденный лексикон умными словами.

– Я тебе не верю, – уперто заявила сестрица.

– Лишь бы мама поверила. А она поверит, потому что ты выставила ее перед пастырем полной дурой.

Мама сама рассказывала, что когда настало время вносить плату на содержание духовного места, денег у нее не оказалось. Пришлось слезно оправдываться перед настоятелем за невнимательность и несобранность. А судя по маминым словам пастырь мужчина не сдержанный на слова. Мог запросто и обидеть.

– Ну и забирай, – Алина швырнула платье мне в лицо.

Поймала. Бережно его расправила. Повесила на плечики и убрала в шкаф. Теперь у меня есть свое красивое выходное платье. Оно мое и ничье больше.

Естественно, Алина на меня обиделась. Да так, как будто это я приворовывала деньги из маминого кошелька. А не сестра.

А потому до универа мы добирались каждая своим ходом. Я поехала на общественном транспорте, а чем добиралась она – неизвестно. Может быть позвонила кому-нибудь из своих знакомых.

Она частенько пользовалась людьми, не видя в этом ничего зазорного.

Ехать до универа приходилось на перекладных. Вначале на автобусе, а потом либо на трамвае, либо опять на автобусе. Трамвай я нежно любила за мелодичный перезвон, сопровождающий отправление с каждой остановки. А еще за то, что можно усесться у окна и смотреть на проплывающие мимо витрины магазинов, старинные дома и новые новостройки и мечтать.

О чем?

О разном. О будущем. О звездах. О конечно же о любви.

Как без нее?

Платон заронил во мне зерна сомнений. Я, еще недавно поставившая жирный крест на отношениях с противоположным полом, задумалась, а может не все так ужасно в этих самых отношениях? Может быть стоит попытать свое счастье с кем-то из мужчин?

Почему бы и не с Платоном?

Он хоть и взрослый мужчина, но вполне серьезный, разумный. И, вдобавок, красивый. Что не являлось основополагающим фактором, по крайней мере, для меня, но дополняло приятным бонусом все остальное.

Наверняка, он не скажет, что папа не отпустил его на свидание или у него внезапно заболел живот.

Я печально рассмеялась, вспоминая все свои неудачные попытки завести отношения.

Трамвай тронулся. Дребезжание колокольчика отвлекло от мыслей, зато заставило посмотреть в окно.

На стоянке возле большого магазина канцелярских товаров, заняв сразу несколько парковочных мест, стоял огромный трейлер с надписью во весь бок «Поделись кровью – получи миллион».

Это что-то новенькое. Я усмехнулась. Хороший ход. Доноров не так-то просто привлечь, а тут обещание целого миллиона. Наверняка, возле дверей пункта сдачи крови выстроилась очередь из желающих.

Молодец тот, кто придумал подобный слоган. Ухватил за живое.

Я проводила глазами проплывающих мимо людей. Видимо, за миллионом идут.

И отвернулась от окна. Даже ради призрачного миллиона не пошла бы.

Падаю в обморок от одного вида крови.

Всякий раз когда требовалось сдать кровь на анализ со мной случались неприятности. Медсестры что в садике, что в школе, а теперь в универе, знали, меня проще сразу положить на пол, чем ждать когда сама упаду, стоит только увидеть кровь. Неважно чью, свою или чужую.

И чтобы не было лишних проблем решали этот вопрос каждая своим способом. Не всегда законным.

Глава 22

Незнакомый номер, желающий со мной соединиться, отвлек от лекции. Хорошо, что я выключила звонок, а то бы Татьяна Филипповна, наша куратор, с огромным удовольствием начала читать мораль о вреде телефонов на неокрепшие мозги студентов.

Тот факт, что некоторые студенты к этому времени уже создали свои семьи, родили детей и благополучно их воспитывали, ее не смущал.

Для нее мы всегда останемся неразумными детьми, строящими куличики в песочнице.

– Портнова, что там такое интересное у тебя под партой? – раздалось от доски.

Заметила.

Иной раз у меня складывалось впечатление, что Татьяна Филипповна это стоголовый монстр, следящий за каждым студентом на потоке. Она умудрялась читать лекцию, чертить на доске и смотреть одновременно за всеми в аудитории. Без ее внимания ничего не оставалось. Каждый чих становился поводом для выговора.

– Ничего, Татьяна Филипповна. Туфли жмут. Снимала, – заикнись я о телефоне и не сносить мне головы.

– Накупят себе модельной обуви, а потом жмет она им. Вертихвостки, – выговаривала женщина, чей возраст в силу вековой давности установить практически нереально.

Я с облегчением выдохнула. Вроде пронесло.

Преподаватель продолжила читать лекцию, а я незаметно для нее в одно касание сумела отправить смс «перезвоню позже». А кому перезвоню, сама не знала.

Наконец, лекция закончилась и все потянулись к выходу.

– Портнова, иди-ка сюда, – услышала вдогонку.

Замерла. Так не хотела возвращаться. Но делать нечего. Пришлось.

Я приготовилась к нагоняю. Еще бы – наврала почетному преподавателю, куратору группы. На ногах у меня были кроссовки, а не туфли. И, естественно, Татьяна Филипповна не могла не заметить.

Как там говорят – «повинную голову меч не сечет». Пора воспользоваться мудрым советом.

– Татьяна Филипповна, вы меня простите, пожалуйста, я не специально. Брякнула не подумав первое что пришло в голову. Мне стыдно. Каюсь, – и для пущей уверенности опустила глаза.

Может пронесет и куратор не будет сильно ругать.

– Ты про туфли? Так я и без тебя знаю, что соврала. Думаешь, я слепая и ничего не вижу? То, что покаялась – хвалю. Но не затем я тебя позвала, чтобы ругать. Мне твой совет нужен.

– Какой? – удивилась.

– У внука скоро день рождения. Хочу подарить ему телефон. Ты же наверняка знаешь какой из них лучше.

Я должна была сказать, что телефон у меня самый обыкновенный, у студентов есть и покруче. И что я понимаю в телефонах ровным счетом столько же сколько в зимней рыбалке. Но обижать пожилую женщину не хотела.

– А какой вы хотите ему подарить? Кнопочный или сенсорный? – спросила.

– А у тебя какой?

Я достала из сумки свой. Не самый дорогой, но сенсорный и со всеми необходимыми наворотами. Чтобы его купить сложила все деньги, подаренные на день рождения, Новый год и восьмое марта. Да еще добавить пришлось, что заработала на контрольных, сделанных для однокурсников.

Спасибо Алине, если бы не она, то не видать мне нового телефона. Ее ультиматум, поставленный родителям, сыграл на руку. Она возмутилась подарком, заявив, что лучше бы они подарили деньги. А так и подарок не сделали и денег лишились.

Мама не могла обидеть Алиночку, выделила деньги на сумочку, о которой мечтала сестра. Ну и мне досталось с барского плеча. Не в таком размере как Алине, но все же.

– Вот такой, – покрутила свой телефон перед Татьяной Филипповной.

– Внуку восемь. Он сможет таким пользоваться?

– Да он быстрее вас научится…, – выдала и тут же осеклась, когда сообразила что сказала не подумав.

Куратор взглянула на меня. Я улыбнулась чуть заискивающе. Мол, все поняла, глупость сморозила. Женщина опять меня удивила.

– Не успеваю я за прогрессом. Годы уже не те.

– Да вы еще ого-го, – решила поддержать.

– Не ого-го, а охо-хо. Только кряхтеть, да охать остается. Но скажешь кому, будешь сдавать экзамен до зимних петухов. Поняла? – хитро прищурилась Татьяна Филипповна.

А не такая она и старая. Просто замученная… жизнью.

– Поняла, – закивала головой.

– Запиши мне название телефона. А то приду в магазин и буду как клуша у витрины стоять.

– Да там консультанты возьмут вас в оборот.

– Я не хочу чтобы брали. И чувствовать старой безмозглой курицей, которой втюхают непонятно что, тоже не хочу.

– Тогда вот вам название, – достала из сумочки блокнотик, который всегда носила с собой, и написала модель телефона. – Еще обязательно купите к нему чехол и попросите наклеить защитный экран. По деньгам не очень большая добавка, а телефон защит. Пока малец к нему привыкнет, не один раз телефон выскользнет из рук.

– Спасибо за помощь, – поблагодарила меня женщина.

На этом мы распрощались.

Стоило мне только выйти за дверь аудитории, как мой телефон завибрировал снова.

Опять незнакомый номер. И, кажется, вновь тот же абонент, что звонил в прошлый раз.

– Алло.

– Полина, у вас все нормально? – из трубки телефона раздался знакомый голос.

– А что со мной могло случиться? – ответила, узнав приятный баритон Платона.

– Я стою перед входом в университет. По моим наблюдениям все ваши однокурсники уже вышли, а вас все нет и нет. Вот и подумал, а может что случилось.

– Задержали меня, – ответила просто. – А вы что делаете перед универом?

– Как что? Вас жду.

– А мы разве договаривались? – удивилась, силясь вспомнить, а не обещала ли я что-либо Платону. Может случайно забыла? Девичья память она такая.

– Нет. Но я решил, что вы не откажетесь выпить со мной чашечку чая.

– Платон?! – воскликнула.

– А чай у меня в термосе. Сам заваривал.

Вот и как отказываться после таких слов? Угощениями, да от души, не брезгуют.

– Уже иду, – нажала на кнопку отбоя.