Текст книги "Десять этажей"

Автор книги: Степан Исаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Я тихо прошёл вперёд и через минуту остановился, не веря своим глазам. Метрах в десяти передо мной, ухватившись за дерево, стояло оно. Больше двух метров в высоту, с очень широкими плечами, короткой шеей и мощным телом. Всё покрытый густой коричневой шерстью. Существо стояло спиной ко мне и смотрело перед собой. Где-то там вдалеке шли люди. Я замер на месте, не зная что мне делать и боясь шевельнуться.

Внезапно существо начало шумно втягивать воздух, после чего медленно повернуло ко мне голову. Я увидел заросшее лицо с широким носом и сильно выпирающим подбородком. Среди шерсти блестели два желтоватых глаза. Существо отпустило ствол дерева и полностью повернулось ко мне. Я резко поднял пистолет, держа его обеими руками.

Мы оба молча стояли и смотрели друг на друга. Казалось, прошло несколько минут. Потом существо начало медленно приближаться. Я крепче сжал пистолет и весь напрягся. Понимал, что шанса на второй выстрел у меня может не быть. Я стоял и смотрел существу прямо в глаза.

Оно остановилось где-то в трёх метрах от меня. Вблизи оно казалось ещё больше. От него пахло грязью. Я заметил, что его руки и ноги немного непропорциональны, и оно слегка прихрамывало при ходьбе. Я снова посмотрел ему в глаза. И не поверил тому, что там увидел.

Я увидел в его глазах страх. Существо боялось нас. Казалось бы, мы, сорок взрослых мужиков, до ужаса боялись его, огромного неизвестного существа. А теперь я видел, что оно боится нас не меньше. Казалось, оно с ужасом смотрит на меня и на непонятную ему вещь в моих руках, направленную на него. Но самым удивительным для меня оказалось другое: я видел в его глазах что-то ещё. Что-то человеческое. Что-то разумное.

И тут громыхнул выстрел, эхом прокатившийся по лесу. Существо пошатнулось и глянуло куда-то поверх меня. Раздался ещё один выстрел, и из головы существа брызнула кровь. Оно отлетело назад и упал на снег.

Я оглянулся. Ко мне бежали Кустицкий и Костя. Хоть Сергеич и говорит плохо, но стрелок он первоклассный. Они бежали ко мне и что-то кричали. Костя тряс фотоаппаратом. Отовсюду послышались голоса, меж стволов деревьев замелькали человеческие силуэты.

Я повернулся к существу. Снежный человек неподвижно лежал на снегу. Снег вокруг его головы окрашивался в красное и начинал таять.

***

Мы едва дождались приезда Павлика: настолько все мы были возбуждены произошедшим. Тело существа мы завернули в брезент, благо, погода была холодной, и процесс разложения не был столь быстрым. Мы никому не говорили о случившемся, чтобы избежать лишней шумихи. Нам здесь не нужны были толпы падких до сенсаций журналистов и повёрнутых на паранормальном типов.

Приехавший Павлик был просто шокирован увиденным. По дороге назад он молчал примерно половину пути, а потом засыпал нас вопросами: как мы его нашли, что оно делало и так далее. На большую часть этих вопросов у нас не было.

В район мы вернулись за полночь. По дороге я связался с нашим патологоанатомом, Герой, и попросил его подойти и посмотреть тело. Когда мы приехали, Гера ждал нас с каталкой. Тело в брезенте, которое мы с трудом погрузили на тележку, свисало почти на полметра. Придерживая ему ноги, мы увезли существо в смотровую.

– Надеюсь, ты никому не говорил про нашу просьбу? – спросил я Геру по дороге.

– Ну, только Наташке сказал, что вызвали на работу, – пожав плечами, ответил он. – А кто там у вас?

– Увидишь, – улыбнулся я.

Мы подвезли тело к столу и, поднатужившись, перебросили на стол. Гера пододвинул полочку с инструментом, а я откинул брезент. Костя опустился на стул в углу и сразу затих, откинувшись головой на стену.

– Ох ты, чёрт! – воскликнул Гера, ошарашено глядя на тело. – Где вы это взяли?

– Да вот сходили за грибами, да наступили случайно, – ответил я и направился закрывать дверь: местный сторож Геннадьич был весьма любопытен и настолько же болтлив.

– Что с ним случилось? – Гера всё ещё не мог пошевелиться, словно боялся, что труп сейчас оживёт и набросится на него.

– Сергеич прострелил ему голову, – сказал я. – Видимо, от дырки в голове мозги застудил и умер, – я весело посмотрел на Геру.

– Сергеич? Это тот бестолковый дурень из Абрамовки? – Гера наконец пришёл в себя и склонился к телу, начал осматривать дыру в голове. – Он что, стрелять умеет?

– Как видишь, – кивнул я. – Этот баскетболист стоял рядом со мной, когда Кустицкий его пристрелил. Я, как видишь, цел.

Гера что-то невнятно промычал в ответ и занялся осмотром. Видимо, он уже увлёкся. Я постоял немного, но решил не вдаваться в подробности вскрытия и вышел. Полусонный Геннадьич сидел в своей каморчке и смотрел на экран малюсенького чёрно-белого телевизора какой-то концерт, посвященный дню какой-то профессии. В помещении было душно от кипящего чайника, стоявшего на электрической плитке в углу. На столе стояла кружка, с которой свисала верёвочка чайного пакетика, а на салфетке лежала пара бутербродов.

– Здорово, Геннадьич, – сказал я и пожал старику руку. – Как жизнь твоя?

Старик угостил меня чаем, потом начал говорить от погоде, от неё плавно перешёл к грядущей зиме и предстоящему подлёдному лову. Геннадьич любил подлёдный лов и говорил о нём со всеми, кто готов был слушать. Я не был против: всё равно торопиться некуда.

Через час с небольшим к нам заглянул Костя.

– Герка зовёт, – сказал он, протирая глаза.

Гера накрыл тело брезентом и курил, сидя на стуле рядом со столом.

– Ну, что скажешь? – спросил я.

– Что тебе сказать, – сказал Гера, стряхивая пепел в раковину. – Это человек…

– Ну да, снежный человек, – кивнул я.

– Нет, ты меня не понял, – вздохнул Гера. – Это на самом деле человек.

Мы с Костей переглянулись.

– Это человек, – снова повторил Гера, наклонился вперёд и раздавил окурок о край раковины. – Просто у него имеются множественные атавизмы, – он посмотрел на нас. – Знаете, что это? – мы кивнули. – Так вот, у него повышенная волосатость, изменение лицевых костей и тому подобное. Плюс ко всему, наш пациент страдал ещё и от неравномерности развития. У него руки, ноги и ступни разной длины.

– Да, – кивнул я. – Он заметно хромал при ходьбе, а следы были неодинаковыми.

– Очевидно, какая-то сельская мамаша родила однажды такого вот паренька, – он махнул рукой в сторону тела. – Немного держала при себе, а потом выкинула в лес. Сама она это сделала или же родственники, этого мы с вами не узнаем. Но поскольку он оказался ближе к природе, чем мы с вами, им двигали чистые инстинкты, и он умудрился выжить в лесу без посторонней помощи. Судя по всему, ему около двадцати лет. Кстати, думаю, не будет лишним сказать, что организм у нашего пациента весьма изношен, и он всё равно умер бы в ближайшие годы. Это распространено среди таких вот гигантов.

***

Мы не стали никому говорить о нашей находке. Решили, что ни к чему поднимать панику из-за ничего. Мы столкнулись со случаем генетического уродства, но эту историю могли раздуть до невероятных размеров. Нам этого не было нужно.

Вот даже сейчас я Вам это рассказываю, а Вы должны мне пообещать мне, что это останется между нами. Просто мне выговориться нужно, чтобы полегчало. А Вы никому об этом, хорошо?

Мы тайно похоронили тело на сельском кладбище, ночью, в безымянной могиле.

Работяги с просеки тоже пообещали нам не рассказывать никому о случившемся. Поломку инструмента потом списали на хулиганскую выходку, и то дело осталось нераскрытым «висяком». Постепенно всё начало забываться.

Вот только вчера мужики нашли там свежие следы. Полуметровые человеческие следы…

29 августа – 5 сентября 2010

Двести Восьмой и Майкл Джексон

Королю посвящается…

Меня зовут Двести Восьмой. Нет, это не имя дурацкое, просто нам, роботам, отдельных имён давать как-то не принято, вот поэтому мы обычно используем свой серийный номер. Ну, я конечно, могу и полностью представиться – робот-строитель третьего класса GX-5 208 AE4F, но, согласитесь, не очень удобно вот так вот обращаться к кому-то. Например, эй, ты, робот-строитель третьего класса GX-5 208 AE4F, а передай-ка мне вон ту штуковину. Согласитесь, неудобно. Так что уж лучше просто Двести Восьмой.

Сейчас я сижу на лавочке и жду космолёт эконом-класса, курсирующий по маршруту «Калькутта-9 – Сквиза-16». Что такое Калькутта-9, спросите вы? Да просто самый обычный астероид, укрытый с одной стороны полусферическим куполом с выходным шлюзом, способным принимать небольшие судёнышки третьей и четвёртой степени. Забытая всеми дыра, которую изредка посещают лишь дальнобойщики да залётные коммивояжёры. Что такое Сквиза-16, снова спросите вы? Да просто планетка размером с ноготок, болтающаяся где-то неподалёку от системы ТКН-63 на окраине изведанной Вселенной. Обычная планетка, превращенная в один большой завод, который выполняет одну-единственную функцию: перерабатывает роботов в отдельные куски металла и пластика и отправляет свою продукцию обратно на конвейеры «Интернэшнл Роботикс». Такое вот безотходное производство. А вы опять спросите, чего же я там такого забыл? Не скрою, я робот довольно старый, и мои сверстники по серии GX-5 стали разваливаться ещё лет десять тому назад. Вот и отправили меня прямо с рабочего места на утилизацию. Там у меня примут необходимую документацию, вынут дискету с памятью, отсоединят ЦПУ, и всё, прощайте нули и единицы. Почему я так спокойно об этом говорю, спросите вы снова? А программа у меня такая, приходится.

Вот и сижу я поэтому на лавочке и жду космолёт. Мимо меня снуют два робота серии KJ-1, убогие бочки с огромным вентилятором вместо носа. Они уже полчаса таскают с места на место большую коробку с перевёрнутой надписью «Этой стороной вверх» и без устали шевелят антеннками-рожками. Речевой платы у них нет – недоработки серии, знаете ли. Ну и слава Линуксу, а то они бы надоели своей трескотнёй. Все последующие поколения KJ – они ужасно болтливые. Недоработки серии, знаете ли. Чуть позади меня стоит будка, внутри которой лежит семиногий пёс с Альфы-3а. Пса разморило на свете звезды Омпулана, пробивающемся сквозь толстое стекло купола, и он довольно сопит всеми тремя ноздрями. Напротив лавочки, через дорогу, метрах в десяти, в дверях своего магазина стоит толстый уроженец Пегаса-4 и вытирает свои шерстистые руки о грязный передник. Что он может продавать в таком месте – даже представить не могу, а заходить вовнутрь не решаюсь – роботов без наличности в этой части Галактики как-то не жалуют. Продавец что-то кричит двум роботам с коробкой, те оставляют своё занятие и идут к нему. Все трое скрываются за дверьми магазина.

Судя по затёртому расписанию, висящему неподалёку от выходного шлюза, космолёт должен прибыть через три стандартных часа. Плюс-минус пару дней. Да, в космосе такое случается, и нередко. Что ж, возможно, транспорт до Каббазы-1 прибудет раньше. Тогда я, возможно, отправлюсь туда. Почему, спросите вы, ведь мне надо совсем в другую сторону? А причина этого – вот она, рядом со мной.

На лавочке по левую руку от меня сидит лупоглазый робот-заправщик ST-8 144, но он, однако, говорит всем, что его зовут Майкл Джексон. Что значит это имя – об этом у меня самые поверхностные представления. Помнится, когда-то давно мы с роботом серии FM-6 сидели в одном кафе на Плуффе. Этот робот, как и все прочие в этой сборке, обладал довольно неплохим объёмом памяти в четыре с четвертью мегабайта, а потому имел привычку хвастать всем направо и налево, что знает всё и обо всём. Вот он-то мне и поведал историю о человеке из Старой Эпохи. Не знаю, к чему он мне её тогда рассказывал, да то и не важно. Звали того человека Майкл Джексон, и FM-6 сказал мне, что землянин этот в своё время много чего сделал, вроде бы, даже был оперным певцом, да вот попался на какой-то невнятной контрабанде чего-то там куда-то там. При этом FM-6 клялся духом Линукса и заверял меня, что всё это является чистейшей правдой по сравнению с тем немногим, что дошло до нас от тех древних времён. Не знаю, может это и так.

А вот откуда Сто Сорок Четвёртый взял себе этот псевдоним – тайна, которой, видимо, никогда не быть раскрытой. Зачем ему псевдоним, опять спросите вы? Ну, как вам сказать…

Практически у каждой серии роботов есть небольшие, скажем так, недоработки. А вот у лупоглазых ST-8 возник просто огромный дефект. У них начало формироваться что-то вроде личности. Когда в «Интернэшнл Роботикс» заметили неполадку, было уже поздно что-либо менять – роботы этой серии разлетелись на грузовых кораблях во все концы изведанной Вселенной. Поэтому решили всё оставить как есть. А вот ST-8 тем временем стали ассоциировать себя с живыми существами. Я как-то встречал одного, так он говорил всем, что он – калух с планеты Ырг. Нет, Вы представляете, каков чудак?

А вот Сто Сорок Четвёртый считал себя человеком. Даже номер серии на груди стёр из-за этого. И говорил он всем, что зовут его не иначе, как Майкл Джексон. Собственно, из-за своей «человечности» он и попал сюда, на «Калькутту-9». До этого он, как и положено ему по программе, служил заправщиком на межгалактическом рудовозе компании «Вэйланд-Ютани». Суть его работы заключалась в открывании и закрывании нужных клапанов в нужный момент. И ничего больше – лишь пыль, шум двигателя и радиация. Но Сто Сорок Четвёртый всегда стремился к большей человечности. И вот где-то на одной из станций заправки он разжился сигаретами, наполненными контрабандным табаком с планеты Ипатата. А где-то на одном из дальних перегонов он решил этих самых сигарет покурить. Заперся у себя в реакторном отсеке, достал сигареты и зажигалку и приступил к делу. Но вот только не учёл он скопления горючих паров, собравшихся в небольшом закрытом помещении. В общем, когда развороченный взрывом рудовоз причалил к астероиду Акц, сопротивлявшегося Сто Сорок Четвёртого выбросили на голые камни и оставили там одного. Через месяц стандартного времени мимо пролетал фермер с Трувса, подобрал бедолагу и пообещал подбросить до Калькутты-9, чтобы тот мог отправиться куда-нибудь дальше.

В бардачке фермерской колымаги Сто Сорок Четвёртый нашёл затёртый туристический буклет, такой же древний, как и сама Вселенная. И всё бы ничего, но на глаза ему попалась заметка о планете Лино. Местечко это по праву считается лучшим во всей изведанной части Вселенной. Идеальный для большинства живых существ климат, бескрайние леса, поля и океаны, чистый воздух и полное отсутствие каких-либо надоедливых насекомых. Лино была мечтой любого разумного существа, и Сто Сорок Четвёртый не стал исключением, хотя разумным его можно назвать с большой натяжкой. Именно тогда в его недоработанном процессоре и возникла мысль о том, чтобы во что бы то ни стало оказаться на райской планете и остаться там жить.

Фермер, как и обещал, доставил лупоглазого на Калькутту-9. Из буклета Сто Сорок Четвёртый узнал, что самый верный способ добраться до Лино – чартерный экспресс с Чиллуса-8, огромного космодрома, висящего на орбите Церта-Н, что в паре парсеков отсюда. Разузнав подробности у продавца-пегасца, наш путешественник выяснил, что попасть на этот самый космодром можно через Каббазу-1. Да, ту самую, где выращивают стотонных грисских свиней. Продавец через посредников закупает там мясо для своих нужд, а те, помимо прочего, работают и со снабженцами Чиллуса-8. Такая вот логистика получается.

На Кабаззу-1 отсюда можно попасть на транзитном космолёте для рабочих роботов, который изредка залетает на астероид и подбирает бедолаг вроде нас. Причём абсолютно бесплатно. Почему, спросите Вы? Да просто стоимость перелёта уже давно включена в стоимость нас самих. «Интернэшнл Роботикс» не дураки заправляют.

Когда я прибыл на «Калькутту-9», Сто Сорок Четвёртый уже был здесь. Ждал заветного транспорта. Как выяснилось, уже седьмой стандартный день. За это время он уже успел порядком надоесть всему немногочисленному населению астероида, включая тех двух грузчиков с вентиляторами. Поэтому он, считающий себя человеком, то есть существом социальным, сразу же решил завести со мной разговор. Говорил он, надо заметить, весьма интеллигентно и сдержанно. Это тоже особенность серии. Поговаривают даже, что в прошивке ST-восьмых можно найти куски программного кода легендарного C3PO. Видимо, это и сказалось.

– Здравствуйте, любезный, – обратился он ко мне. – Позвольте узнать Ваше имя.

– Двести Восьмой, – ответил я без особого желания продолжать разговор. Не знаю почему, но я этих ST-восьмых как-то недолюбливаю. Хотя для робота это и не совсем верное выражение.

– А вот меня зовут Майкл Джексон, – сказал он, и мне сразу вспомнился разговор на Плуффе. Зная про недоработку серии лупоглазого, я не особо удивился. А он тем временем продолжал: – Позвольте полюбопытствовать, а куда Вы путь держите?

– Сквиза-16, – всё так же бесстрастно ответил я.

– Ах, наслышан, наслышан, – сымитировал человеческий вздох Сто Сорок Четвёртый. Ещё бы ему не слышать об этой планете – часть программы, как никак. – Да, тяжёлая участь у вас, роботов. Работаете без отдыха много лет, а потом в один момент идёте на списание и под пресс. Повезло мне, что я человек, а не робот. Не хотелось бы, знаете ли, вот так смиренно идти на верную кончину. Я вот жизнь люблю, знаете ли. Но Вам, мой железный друг, такого, конечно, не понять, – тут он покрутил шарниры на правом плече. Гидравлические механизмы внутри подозрительно зажужжали. – Что-то рука в последнее время побаливает. Застудил, что ли? Ну ничего, скоро доберусь до Лино, и тогда благоприятный климат и свежий воздух сделают своё благое дело, – при этом светодиоды в его ротовой щели засветились ярко-зелёным светом. Сто Сорок Четвёртый был весьма доволен этой перспективой.

– Едете на Лино? – забавы ради спросил я. Просто чтобы скоротать время, ведь космолёт прибудет не скоро. Заводить с ним знакомства мне как-то не особо хотелось.

– Да, – он положил кисти на бедренную часть ног и начал неторопливо двигать руками вперёд и назад, словно маленький ребёнок, греющийся под светом какой-нибудь звезды. – Вы знаете, хочу построить там новую жизнь. Я ещё молодой, и хочу прожить эту жизнь хорошо. Плюс хочу подлечиться, – и он снова повёл правым плечом.

После этого мы замолчали. Я от безделья начал считать чёрные вкрапления в дорожном покрытии. Сто Сорок Четвёртый ещё некоторое время посидел рядом, а потом направился к магазину напротив. Пока он шёл, я заметил на подошвах его ступней цифры «144». Так я узнал настоящее имя этого недоделанного робота.

А он тем временем зашёл в магазин. Двое KJ-первых только что выгрузили из ангара коробку. Один из них, с синим вентилятором, зашевелил антеннками, и они стали переворачивать свой груз. Внутри что-то с грохотом разбилось. Но роботам это не помешало, и они упорно продолжали свою работу.

Из магазина донеслись крики пегасца на его родном языке. Грузчики глянули на дверь, но, видимо, поняли, что всё это было адресовано не им. Через секунду из здания быстрым шагом вышел Сто Сорок Четвёртый.

– Такой невоспитанный торговец, – сказал он, садясь на лавочку. – А ведь я просто спросил у него что-нибудь попить. Жарко, знаете ли. А он стал кричать на меня, обозвал «глупым металлическим ящиком» и выгнал. Такой невежа.

Я кивнул, соглашаясь с мнением пегасца.

– А знаете, мой железный друг, Вы мне нравитесь, – он даже похлопал меня по плечу. – Хотя, знаете, я как-то роботов не особо жалую, но вот Вы – довольно интересный экземпляр. А посему у меня к Вам предложение, – он выдержал паузу. – Не хотите ли Вы отправиться вместе со мной на Лино? К чему Вам эта бездушная утилизация? Хотите стать тостером или гаечным ключом? Уж лучше посмотрите Вселенную, познакомитесь с новыми лицами в Вашей жизни. Да и мне скучно не будет в пути. Как Вам моё предложение?

Вот так Сто Сорок Четвёртый позвал меня с собой на Лино. Не сказал бы, что я полностью согласился. Я просто решил для себя: какой транспорт раньше прибудет, на том и поеду. Либо под пресс, либо на Лино.

С этого момента прошло уже шесть стандартных часов. Сто Сорок Четвёртый периодически встаёт с лавочки и прохаживается вдоль дороги, пересекающей небольшой астероид. Он мотивирует это тем, что у него затекают ноги. Он либо подойдёт к расписанию и подолгу его изучает, словно оно неожиданно изменилось за последние полчаса, либо наблюдает за работой KJ-первых и даёт им какие-то советы. Те лишь шевелят антеннками в ответ и продолжают свою суетливую возню.

И вот до нас наконец-то доносится шипение. Мы поднимаем головы и видим, как отрываются первые ворота выходного шлюза. В образовавшуюся щель медленно вплывает космолёт. Корпус окрашен в зелёный цвет с белой полосой по кругу. Транзитка для рабочих роботов. Значит, мы всё-таки едем на Лино. Сто Сорок Четвёртый восхищённо смотрит на транспорт. Его щётки в верхней части головы поднимаются подобно человеческим бровям. За космолётом закрываются внешние ворота шлюза, и через мгновение с шипением открывается внутренний вход. Зелёная транзитка аккуратно опускается на стоянку неподалёку от нас.

Я мельком смотрю на пегасца, снова появившегося в дверях магазина. У того довольное выражение лица, и клыкастый рот расплывается в улыбке. Похоже, он радуется что надоедливый робот сейчас покинет его астероид.

Транзитка, являющаяся, по сути, чем-то вроде похожего на кирпич короба с окнами и двумя сверхсветовыми движками, с шумом открыла входные двери. Наружу вылезла парочка мелкорослых BI-VJ 38 и направились к почтовому отделению, здание которого стояло чуть дальше по дороге. Пегасец неторопливо похромал в сторону космолёта. В мохнатой ладони он держит какой-то конверт, видимо, заказ поставщикам на Кабаззе-1.

Мы со Сто Сорок Четвёртым обмениваемся взглядами и направляемся к транзитке. Пилот, фиолетовый бочковатый RT-17, вышел наружу и разговаривает с продавцом. Вот уж не знаю по какой причине, но всех RT-семнадцатых обязательно красят в фиолетовый цвет. Видимо, в последнее время дизайнеры из «Интернэшнл Роботикс» как-то обмельчали.

Подойдя к двери, мы киваем пилоту и продавцу и заглядываем внутрь. Десять двухместных сидений с бордовой обивкой, три робота, сидящих в разных концах салона. Круглый красно-голубой AG-3 поставил голову на клешни и смотрит в окно. Вытянутый как палка, ядовито-жёлтый LL-4 колупает пальцем дыру в обивке. Рядом с ним стоит небольшой ящичек для инструментов. Чёрно-белый FM-6 скрестил руки на груди и подозрительно смотрит на всех остальных. Они, FM-шестые, как особо умные роботы, вообще ко всем подозрительно относятся. Даже тот всезнайка из кафе на Плуффе.

В салоне негромко играет музыка. Диско из Старой эпохи. Откуда оно здесь, спросите вы? Да, соглашусь с вами, довольно странной получилась эта Вселенная. Тысячи и миллионы лет назад фантасты и учёные разных миров мечтали о тех временах, когда все планеты будут жить в полной гармонии, всюду будут властвовать прогресс и высокоразвитая техника, а все живые существа будут жить в своё удовольствие. Как ни странно, но мечтам этим не суждено было сбыться. На одних планетах полная свобода действий, на других и шагу не сделаешь бесплатно, на третьих же вас захотят съесть живьём, как только вы наберётесь смелости покинуть свой космолёт. Высокоразвитой техники тоже, по сути, нет. Да, вы можете совершить сверхсветовой перелёт, чтобы, позавтракав в предгорьях Жёлтых скал на Денебе-5, пообедать в приморском кафе на Антаресе-20, и всё это обойдётся вам очень дёшево. Но при этом такая вещь, как робототехника, развития не получила. Вся продукция «Интернэшнл Роботикс», в сущности, представляет собой громоздкие бочки на ногах и колёсах со множеством дефектов и недоработок. Издержки массового производства, знаете ли. Мечты о том, что роботы будут выполнять абсолютно любую, даже самую мелкую, работу, оказались неосуществимы. Как и миллионы лет назад, все живые существа сами зарабатывают себе на жизнь. Как, к примеру, это пегасец, торгующий неизвестно чем на затерянном в космосе астероиде. Единственное, чему удалось достичь гармонии во Вселенной – это музыка. Примерно один раз в пять-шесть стандартных лет модные веяния популяризируют какое-нибудь направление, и миллиарды миллиардов музыкальных устройств по всей Вселенной воспроизводят одно и то же. В прошлом все слушали синтезированные обработки этнической музыки с планеты Кжэ, но скажу вам, у меня эти многочасовые пьесы с их шестнадцатью нотами особой симпатии не вызывали. А недавно кто-то из Сталкеров раскопал в архивах стиль времён Старой эпохи, который на забытой всеми планете Земля назывался «диско». Хотя, как говорил мне всё тот же всезнайка FM-шестой, временной охват тут побольше, и слушаем мы не только «диско» в чистом его виде. Так или иначе, но сейчас в кабине несколько женских голосов поют нам о том, что все ночи – длинные. Что они имели в виду, я так и не понял. Земляне, что с них возьмёшь.

– Ну что ж, – довольно потирает руки Сто Сорок Четвёртый, – навстречу тёплому климату и райской жизни. Я иду, Лино! – говорит он, поднимает ногу на порог и входит в салон. И при этом умудряется удариться головой о косяк входной двери. Пошатнувшись, он на мгновение замирает, после чего проходит в конец салона. FM-6 провожает его подозрительным взглядом.

Я прохожу следом и сажусь на сиденье в другом ряду. Мельком смотрю на Сто Сорок Четвёртого: вроде цел, только одна щёточка-бровь слегка погнулась. Ну и рука, как обычно, жужжит и поскрипывает.

Тем временем пилот кивает пегасцу и входит в салон. Продавец машет рукой, отходит назад и тут же начинает кричать что-то двум KJ-первым, окончательно измусолившим ящик.

– Следующая остановка – Кабазза-1, – объявляет пилот, закрывает двери и запускает двигатели. Почему-то Сто Сорок Четвёртый сразу же напрягся и схватился пальцами за обивку на сидении. В динамиках у меня над головой запели что-то там о музыкальный экспресс.

Космолёт медленно поднимается и начинает задирать нос. Я вижу нашу тень, падающую на дорогу и двух KJ-первых, стоящих возле обломков ящика. Внутри сияет что-то красное.

Транзитка зависает перед внутренними воротами шлюза. Раздаётся громкое шипение, и мы влетаем внутрь прозрачной трубы. Вход у нас за спиной закрывается. Теперь вибрация в салоне чувствуется сильней – сказывается нахождение в замкнутом пространстве. Слева от меня Сто Сорок Четвёртый всё сильней сжимает пальцы на обивке. Странные они, эти ST-восьмые.

С шипением открываются внешние ворота, и мы выходим в открытый космос. Пилот пробегает пальцами по панели, и Калькутта-9 у нас за спиной за одно мгновение превращается в крохотную точку. Ещё через минуту справа проносится огромный голубой шар с красными вкраплениями по экватору – газовый гигант Немус-8. Впереди слева уже виден безжизненный Немус-7 со своими кислотными океанами. Космолёт набирает скорость.

Проходит около пяти минут, и я замечаю, что Сто Сорок Четвёртый начинает ерзать на сидении. Потом он хватается руками за голову. Нехорошо это, думаю я. И тут лупоглазый подскакивает и орёт на весь салон:

– Немедленно остановите космолёт! – кричит он. – У меня клаустрофобия и боязнь полётов. Пилот, немедленно сажайте нас! Мне надо выйти! – он выпрыгивает в коридор. – Робот, я приказываю тебе! Мне плохо…

Ну, я-то понимаю, в чём тут причина. Когда Сто Сорок Четвёртый ударился головой о косяк, у него вполне могла отойти плата, отвечающая за координацию, а вибрация при выходе из шлюза ещё больше эту плату расшатала. В итоге у лупоглазого сбилась вся система ориентации в пространстве. Но его «человеческая» суть восприняла это по-своему.

Роботы в салоне с интересом наблюдают за происходящим. Пилот спрашивает, в чём дело, но в ответ получает приказ садиться сейчас же. FM-шестой закатывает глаза и отворачивается от всей этой суеты. Остальные советуют лупоглазому сесть на место.

Но тот и не думает останавливаться. Он заскакивает на сиденье и начинает бить рукой по стеклу. Раз за разом.

– Воздух, – кричит он, – мне нужен воздух!

– Клянусь Линуксом, немедленно прекратите! – орёт с места пилот и щёлкает кнопки на панели. В динамиках кто-то под весёлый аккомпанемент труб поёт, что ему это нравится.

Сто Сорок Четвёртый снова и снова бьёт по стеклу. Учтите, он робот-заправщик, а потому руки у него очень сильные, и даже космическое стекло может не выдержать. Я бросаюсь к нему, но уже поздно. По стеклу пробегает трещина, и из-под кулака лупоглазого вылетает крошечный осколок стекла. Он медленно полетает мимо недоумевающего ST-восьмого, пересекает коридор, проходит рядом с моими глазами. И тут же стекло с шумом вылетает наружу.

Надо отдать ему должное, но Сто Сорок Четвёртый успевает ухватиться за спинку сидения, чтобы его не высосало в космос. Со стены срывается один из динамиков и, с искрами удавшись о раму окна, исчезает в холодной темноте.

Пилот кричит нам, чтобы все мы держались за что-нибудь. Но голоса его почти не слышно из-за рёва воздуха, вытягиваемого в окно. Космолёт начинает вращаться и сбивается с курса. Видимо, RT-семнадцатый пытается направить его на коричнево-красный Немус-6, показавшийся впереди. В болтанке руки долговязого LL-четвёрого не выдерживают и он, вращаясь, пролетает по салону и с криками пропадает за окном.

«Хвала Линуксу, роботы могут находиться в открытом космосе», – успеваю подумать я. Всё пространство перед нами уже заполнил собой огромный шар планеты. Пилот, висящий на штурвале, тянется к панели управления, чтобы включить экстренное торможение. Да, полёты на сверхскоростях имеют свои недостатки.

Движки загудели с новой силой, а мы в этот же момент с громким хлопком вошли в атмосферу планеты. Космолёт со всех сторон окружает пламя, отдельные языки пробиваются в открытое окно. Уже загорелось кресло, за спинку которого держится Сто Сорок Четвёртый. Он кричит что-то невразумительное. Космолёт, вращаясь, падает вниз.

– Я не удержусь! – доносится до меня крик лупоглазого. – Спаси меня, робот! – и тянет ко мне руку. – Держи крепче!

Прицепившись к раме, я протягиваюсь к нему и хватаю за кисть. Тут же кресло, за которое он держался до этого, с рёвом высасывает наружу. По салону, отскакивая от стенок, потолка и пола, летает вращающийся AG-3. Пилот кричит нам, что видит впереди лес и будет сажать нас туда. Сажать! Каков остряк, а?

«И нашёл же время пошутить», – думаю я.

В этот момент замечаю, как подскочили щёточки-брови на лице у Сто Сорок Четвёртого.

«Что происходит?», – только и успеваю подумать я, как вся рука лупоглазого отрывается, и тот с криком вылетает в окно.

«Вот и слетал на Лино», – думаю я, продолжая держать в кулаке бесполезную отломанную деталь ST‑восьмого.