Текст книги "Вектор Пути (СИ)"

Автор книги: Степан Мазур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Слышно только свой хруст под подошвой. И сердце трепещет. То ли от страха, что все покинули и он, учёный, в ночном лесу один – ведь так и кажется! – то ли от предвкушения.

Да, предвкушения. Ради него и сорвался с космодрома ближе к ночи и четыре часа трясся в вертолёте с охранительной командой. Аномалии севернее космодрома манили, как мёд пчёл. Вроде не маленький уже бегать по лесам с приборами, замеряя и обнюхивая каждый куст. Молодёжь бегает, снимает на видео и шлёт в режиме реального времени по ГЛОНАСС на мониторы базы. Но последний отчёт и горящие глаза очевидцев…

Не удержался.

И вот над головой филин, под ногами шныряет что-то мелкое. И есть огромное желание не наступить на ползучего гада. Гадюку ли, щитомордника. Говорят, по весне агрессивны, а ночью ещё и самая охота у ползучих на бегающих. Хомяка ли какого сожрут, мышку… Дмитрий в своё время на уроках зоологии всё чаще спал, чем слушал. Но страх ночного леса, когда луну скрывают верхушки деревьев и не видно дальше вытянутой руки, будил что-то в родовой памяти. Ноги ступали аккуратно, руки вцепились в палку, на которую опирался как на посох, шаря перед собой. Удобно тыкать впереди. И в лужу не улетишь, и канавы прощупываются. Зрение в ночи бесполезно. Только обостряются другие формы восприятия, словно компенсируя потерю.

Фонари, и ручные и на сферах и плечах десанта, тухли, едва люди входили в зону. Докладчиком приходилось выходить на несколько километров, чтобы возобновлялся приём со спутников, и можно было послать очередную порцию собранной информации. Техника в отключке. Любая. Аккумуляторы, полные заряда, в момент попадания в зону аномалий вмиг истощаются, словно их нещадно выпивали досуха. Чувствительные приборы сходили с ума, на разных точках измерения показывая то полное отсутствие радиации, то «Чернобыльский» уровень. Приборы с небольшим разбросом шкал напротив, не сдвигались с показания нуля. Странно начинал вести себя металл. Серебро принималось светиться, меняя оттенки от белого до розового. Чернело золото, словно постепенно покрывающееся копотью. Медь вовсе принималась набирать вес, набирая до двадцати процентов дополнительного веса. Как будто бы на неё начинала действовать другая гравитация. Единственное, что оставалось нормальным, это сама гравитация. По всему периметру зоны аномалий.

Поспешил, перешагивая поваленное дерево, и поскользнулся. Посох не помог, неловко переломившись пополам от сильного упора. Спина ощутила мягкий мох. А сквозь шелестящие кроны выглянули звёзды.

Вставать не спешил. Блуждание по ночному лесу порядком утомило. А тёплая земля словно давал сил. И лёгкий ветерок ласкал лицо, остужая разгорячённое тело. И звезды на небосклоне такие чистые, яркие. Бледно-жёлтый полумесяц.

– Вы в порядке, Дмитрий Александрович? – загородила звёзды фигура охранника.

– Хорошо-то как, – протянул Дмитрий. – Ребят, давайте в следующие выходные на рыбалку с ночёвкой. К озеру. Или речке.

Под руки подхватили, подняли, отряхнули. Кто-то принялся ощупывать голову.

«М-да, я и сам не верю в то, что сказал. За последние четыре года ни одного отпуска. А выходные… что такое выходные?»

– Да нормально всё со мной. Не сотрясение, нет. У речки хочу посидеть или озера. И костёр. Обязательно костёр…

– Хорошо, шеф. Разве мы против? – Ответил командир группы один за всех.

Впереди загорелся свет. Двое отделились от группы и с автоматами наперевес устремились к его источнику. Светлая полоса расширилась, приближаясь. Человек нёс в руках факел. Просто палка, обмотанная тряпкой. Но в лесу стало уютнее. Притихло зверьё, и ноги перестали бояться наступить на клубок змей, а деревья и кусты больше не будут царапать лица.

– А мы заждались вас, шеф. – В свете факела обозначилось очкастое лицо молодого специалиста. – Тут дальше тропка начинается. Протоптали. Легче идти.

– Хорошо, Анатолий. Что с защитными костюмами?

– Насколько мы ознакомились с фактами, в них нет необходимости. Приемлемый радиационный фон, отсутствие вредных газов.

– Но на что реагируют металлы?

– Возможно, какое-то силовое поле. Мы обрабатываем данные. Идёмте, тут неподалёку кое-что интересное.

И парень первым пошёл вперёд, поглядывая на охрану, что пристроилась по бокам.

Дмитрий помчался впереди охраны. Любопытство придало сил, заставляя активнее переставлять ноги. Земля пошла под откос. Посреди густого леса был кратер, словно от попадания метеорита. Резкий провал неестественного происхождения. Только деревья не повалены, не погнуты, без аномалий. Разве что ветки корявые, да листья чахлые.

Дмитрий с охраной спускались в этот земной кратер, цепляясь за ветки, деревья. Трава под ногами чахлая, какие-то коренья постоянно цеплялись за ноги, ловко развязывали шнурки на ботинках. Охранники чертыхались и постоянно задерживались, чтобы не покатиться кубарем вниз, наступив на свои же шнурки. А парень проводник скользил по склону, почти бежал вниз, мало обращая внимания на то, что у него под ногами. И Дмитрий спешил следом. Голова была занята чем угодно, но только не шнурками.

Проводник ускорился и исчез где-то впереди. Охрана приотстала. Только окрики позади, за спиной. Но и те стали какими-то гулкими, отдалёнными. Что-то надавило на голову, и средь деревьев загорелся яркий свет. Он на миг ослепил, Дмитрий даже прикрыл лицо, жмурясь от бликов. А когда свет исчез и учёный проморгался, лес вокруг исчез.

– Э-э-э… – протянул Дмитрий Александрович.

Ступор на миг овладел им. Он стоял посреди серого, чужого мира. Другое солнце, пробиваясь сквозь толстые тучи, обозначало день. И этот резкий переход из ночи в день был лишь первым сюрпризом. Краски. Помимо резкого ощущения не своего мира, в глаза бил странный новый цвет. Мозг клинило, он усиленно искал определение для сравнения новой цветовой гаммы. Но ничего подобного не находил. Этот новый оттенок цвета не был знаком земному разуму. И мир… Тяжёлый, спёртый воздух, которым можно дышать, но дышать не хочется. Серая, безрадостная земля, чёрный камень, клочок растительности дальше на горизонте. И пустота. Ни звуков, ни жизни. Даже ветра нет. Заизолированная камера. Душная и неприятная. Чужой мир.

– Дмитрий Александрович, зачем вы здесь? – Окликнул кто-то за спиной и учёный с вскриком повернулся. Сердце затрепетало. Мышцы свело приступом страха.

Синеглазый блондин с длинными волосами. Настоящий былинный богатырь с широкими, как ворота плечами. Странный гость, однажды явившийся в беседку у дома и забравший тигра Когтя. Отец Скорпиона.

«Биологический во всяком случае», – некстати подумал Дмитрий, пролепетав:

– Родослав?

Синеглазый вздохнул. Ощущение, что выпустили воздух массивные кузнечные меха. Тяжёлая длань легла на плечо учёного. Сильный, уверенный голос с ноткой грусти донёс:

– Эх, и не сидится же вам дома, Дмитрий Александрович. Беседка надоела?

– Нет, я… случайно… Не стоит делать поспешных выводов, я просто…

– Ничего не говорите. Теперь это не имеет значения. Санитарный кордон порван, теперь пузырь работает в обоих направлениях. Так что ни мне, ни им ваши доводы, ни к чему.

Богатырь замолчал, всматриваясь в серое небо. Дмитрий проследил за его взглядом. И прежде чем глаза увидели что-то в облаках, гул то ли двигателей, то ли лопастей уловил слух. Что-то надвигалось из-за туч. И оттого как суровело лицо синеглазого богатыря, Дмитрий сделал для себя вывод, что это далеко не союзники.

– Ну что же вы, Дмитрий, – протянул богатырь.

– Моя смерть что-то изменит?

– С жизнью расстаться успеете. Идём, раз уж вы здесь. Мир покажу.

Глава 11

– Полезный опыт -

Кот.

Урал. «Тень-3».

Небольшая картонная коробка, то неловко вздрагивая, то вибрируя, словно трясся сам стол, на котором она стояла, приподняла крышку. Крышка зависла в воздухе, презирая гравитацию и естественные физические законы. Управляемая одной лишь волей паранорма, она никак не желала опускаться обратно под собственным весом. Так и повисла. Из коробки показался край синей кружки. Только показался. И снова исчез. В коробке бухнуло. Кружка принялась биться о стенки.

– Лада, сконцентрируйся.

Крышка коробки затряслась. Завибрировал деревянный столик под коробкой.

– Я и так собрана дальше некуда, – сквозь зубы прошипела Ветеран отдела паранормов.

– Тогда расслабься. Просто подыши, – сменил тактику Кот, положив руки на плечи ребёнка. – Ты можешь себя контролировать. Ты всё можешь. Просто…

– Просто… просто… НЕТ ТУТ НИЧЕГО ПРОСТОГО! – В Сердцах бросила Лада.

Кружка вылетела из коробки и как брошенная сильной рукой врезалась в потолок, осыпавшись на пол крупными осколками. Коробку словно смяло прессом с четырёх сторон. На пол свалился жалкий комок.

– Не лги себе! – Андрей надавил четырьмя пальцами на ключицы. Не больно, но неприятно, отвлекает от лишних мыслей. – Не злость и не ярость дают тебе силы. Это показали все тесты. Тебе просто удобно считать, что когда ты злишься, ты становишься сильнее.

– Достал!

Осколки кружки взмыли в воздух и как пули пролетели над головой Лады. Андрей отскочил, попадая в поле зрение паранорма. Указательный палец закачался перед носом шаловливого ребёнка.

– Ну-ну, потише.

Драку с друзьями Лада позволяла только с ним, давно для себя уяснив, что от кирпича Андрей увернётся и в сонном состоянии.

Ветеран подскочила со стула и выбросила руки перед собой. Андрей кувыркнулся вперёд, оказавшись сзади. Импульсом задело лишь майку, вырвав клочок материи. А попасть под пресс Лады всем телом – врезаться спиной в стену или улететь под потолок.

Подхватил разгорячённую девчонку под мышки и закружил по комнате, сбивая её боевой настрой. Чем быстрее развивались способности, тем дальше отодвигалось чувство меры. В последнее время Лада теряла контроль и над обычными действиями, ранее простыми для неё: открыть коробку, вытащить кружку, поставить на стол, закрыть коробку. Зато большие, тяжёлые предметы, требующие одного – двух действий, слушаться стали превосходно. И камни в пять раз большего веса, чем весит паранорм, летали по комнатам, сносили мишени, перегородки, корёжили стены. Сотрудники отдела, технический персонал и прочие паранормы логично принялись держаться от серебрянновласой фурии подальше. Инстинкт самосохранения. Лада же думала, что с ней никто не хочет дружить.

И между её обидой и страхом окружающих часто стоял только Андрей Ан по кличке Кот.

– Ага, поиграться она вздумала!

Лада залилась смехом.

– Пусти, пусти!

Ей голос перестал быть требовательным. В смехе, он обычный, детский. Какой и положен одиннадцатилетней девчушке.

«Вместо кукол – непонимание в глазах взрослых, вместо подружек – дяди в камуфляжах в подчинении. Что же мне делать с тобой, Лада? Скоро половое созревание. Выживет ли база?».

Мягко вернул на ноги, смотря прямо в ясные, голубые глаза:

– Лада, Пётр Семёнович ясно констатировал, что дело не в твоём гневе. Это больше психологическое.

Она, восстанавливая дыхание, выдержала взгляд, глаз не отвела:

– Я знаю. Я просто… сложно всё это объяснить. Я просто ощущаю. И… не контролирую… Ну так, немного… Скорее оно меня.

– Это «оно» – это ты и никто другой.

– Знаю, – вздохнула Лада.

– Нам надо разбить твои блоки. – Обронил Андрей осторожно, хотя под корочку забралось и продолжение: «До того, как они уничтожат нас».

Вслух естественно не сказал.

Восемь осколков, наиболее крупных, зависли сбоку, собравшись в кружку, как если бы она была целой. Собрались ненадолго. Несколько секунд. После чего снова рухнули на пол.

– Видишь? Я не могу дольше.

– Всё нормально, Лада. Ты вернёшь своё самообладание и найдёшь источник своих сил.

Динамик под потолком железным голосом сообщил:

– Андрей Сергеевич, Ника готова к тренировке. Начинать?

– Идём, идём. Подготовьте камеры. – Продолжая смотреть на Ладу, обронил. – Сегодня без страховки?

– Она справится, – четко, без эмоций ответила Лада, вновь превращаясь в ветерана отдела.

Подхватил нахмурившуюся девчушку и посадил на шею.

– Зачем? Я сама! – Вяло протестовала Лада. – В зале же полно народу.

– Ну и что?

Так и вышли в коридор, минуя несколько дверей и коридор. Перед очередной дверью Андрей снял с шеи Ладу, чтобы не теряла авторитета в глазах подчинённых, и набрал несколько цифр на щитке. Дверь отворилась. Вошли.

Зал с тремя большими экранами был полон сотрудников и прочих паранормов. Молодая Ника, найденная Антисистемой несколько месяцев назад в глухой сибирской деревушке, поражала скоростью развития сил. Ей подчинялась природа. Её настроение непредсказуемо меняло погоду, воздействуя бессознательно на окружающую среду. Лада называла Нику стихийницей и говорила, что та превосходно работает с природными потоками.

За несколько месяцев тяжёлых тренировок, Ника научилась волевыми усилиями командовать ветром, затем огнём, водой, землей. Весь коллектив базы перестал обращать внимания на прогнозы погоды. Стоило посмотреть на настроение Ники, и каждый ясно мог сказать, дождь сегодня будет или солнце.

Андрей взял наушники, проверил ушко.

– Ника, слышишь меня?

Камеры, выделяя происходящее на поляне, возле базы, приблизили одинокую девчонку.

Вероника кивнула, прикрыв глаза.

– Ника, на небе ни облачка. Солнце иссушает землю. Как насчёт хорошего дождя?

– Хорошо. – Ника долго выдохнула и сменила ритм дыхания. Он стал глубоким, редким.

Лада нахмурилась, дёрнув Андрея за руку.

– По прогнозам этот месяц должен быть сухим. Вызвать обильные осадки, значит -сильно повлиять на естественные процессы.

– И что может произойти?

– Да всё, что угодно.

Андрей подумал, перевёл взгляд на собравшихся.

– Народ, кто хочет дождя?

Одобрительный гул прошёлся по залу.

– Видишь, Лада? Все хотят дождя.

– Мало ли, чего все хотят! Обычный синдром толпы. – Вспыхнула ветеран. – Пусть работает с ветром, землей. Никаких дождей.

– То есть ты готова взять на себя всю немилость окружающих? – Андрей кивнул в сторону ребят-паранормов.

«Уроки жизни, Лада. Либо берёшь ответственность и за непопулярные решения, либо ты всегда управляема. Жаль, не могу послать тебе эти мысли, как твои братья. Просто скажи “да” и твой авторитет упадёт в ближайшие дни, но потом каждый, поразмыслив по отдельности, поймёт, что ты была права. Скажи ”нет” и засухе в Индии или наводнению в ЮАР никто не придаст значения, но ближайшие несколько дней ты будешь на пике популярности для базы».

Лада, хмыкнув, вышла из зала.

«Уйти от ответа тоже вариант», – прикинул Кот.

– Дождь, Ника. Дождь. – Сказал в микрофон Андрей.

А на поляне ветер уже колыхал траву и распущенные, длинные русые волосы Ники, яростно срывал ветки с верхушек деревьев. Небо потемнело, солнце скрылось.

Андрей отвернулся от экранов, нашёл в зале телепатку.

– Юлька, о чём думала Лада, когда уходила?

– О том, как кого-то остановить.

«Конечно, Нику».

– Сможешь её придержать?

– Ты запретил мне влиять на людей на базе.

– Запрет снимается ровно на один день.

– Хорошо.

Подскочил Егор.

– Я с ней.

– Иди.

Следом потянулась прочие паранормы. Вскоре в зале остались только сотрудники отдела.

«М-да, молодёжь хочет посмотреть на противостояние не с экранов, а старички благоразумно с отдаления».

– Продолжай, Ника.

Чёрное небо сверкнуло отдалённой молнией. Вскоре гром прокатился над базой. Небесный краник со скрипом отворился, и первые капли упали на лицо Нике. Девушка улыбнулась, вдыхая полной грудью, и подняла руки, озаряясь улыбкой.

Водный напор усилился. Ливень встал стеной. Ветер, напротив, спал. Над землей повисла стена дождя. Это высоко в небе ярятся воздушные потоки, с бешенной скоростью нося кипы туч. И тёмная вата сталкивалась, высекая искры-молнии.

– Ника, молнии, – донеслось в наушник. Сконцентрируйся на них. Попробуй направить в мишени на самом краю поляны. Там нет ничего металлического и это довольно далеко от базы.

Ника кивнула и собрала всё внимание на рваных клоках туч. Но едва тучи стали сгущаться, на плечи надавило. Потом потянуло к земле, как если бы гравитация вдруг удвоилась, или утроилась.

Камера зафиксировала новое лицо на поляне. Лада шла сквозь пелену дождя, выставив вперёд руки. Губы двигались. Что-то говорила, кричала. Звук заглушил яростный дождь.

Юля выбежала в дождь следом за Ладой, остановилась. Ей достаточно видеть объект, чтобы взять его под контроль. Камеры приблизили её фигуру. Привычные пальцы на висках, прикрытые глаза.

Лада ощутила щекотание в мозгу. Холодное покалывание чужой воли. Выставила, как умела, блок. Побежала от телепатки как можно дальше, чтобы ослабить связь.

Дополнительная камера выловила в небе три вертолёта.

– Третий отдел на связь! – Позвал Кот.

– Третий отдел на связи.

– Наши с задания?

– Все вертолёты на базе. Группы на заданиях на машинах.

«К тому же сразу три вертолёта. Это редкость».

– Максимальное приближение, – нахмурился Андрей.

Камера обозначила контуры. Винтокрылые по форме напоминали вертолёты, но особое, обтекающее строение не позволяло припомнить подобных аналогов в России или во всём мире.

– Пульт, вы что, спите?! Данные радаров!

– На радарах ничего, – непонимающе ответили с пульта управления базой.

– Все камеры в небо! Запрос на спутники.

– Помехи, шеф. Сигнал со спутников не проходит.

Одна из камер, направленная в небо, выловила в просвете меж тучами самолёт.

– Дальние наземные датчики зафиксировали вторжение неопознанной техники, – донеслось с пульта.

Вдруг все камеры потухли. Андрей ощутил, как в панике заметалось сердце, рявкнул в наушник:

– База, тревога класса «А»!

И первым выскочил в коридор.

* * *

Василий.

Япония. Остров Хоккайдо.

П агоду разукрасил янтарный закат. Лучи, прощаясь, засверкали по черепичной крыше. Василий приоткрыл глаза, с улыбкой посылая заходящему солнцу порцию любви. Это не сложно, когда распахнута душа, когда сам светишься изнутри. И отдав светилу малую часть, получишь во много раз больше.

Привык сидеть, сложив ноги под себя. Если это делать после хорошей разминки, ноги не затекают. По-крайней мере первые полчаса…

Сенсей, однако, понимал релаксацию по-своему. И больше получаса засиживаться после того странного, чудного сна, не разрешал. Васе приходилось постоянно что-нибудь делать. То разминка, растяжка суставов, то дыхательные техники, бег по кругу, махание деревянной палкой, по форме напоминающей меч. Всё, что угодно, лишь бы под коробочку не лезло много мыслей. Токаява словно выставил им блок из физических манипуляций, требующих присутствия здесь и сейчас. И самым любимым действием подобного рода для гения были долгие, пешие прогулки в горы. С сенсеем ли, в одиночестве ли.

Долгий, трудный путь выматывал. Требовал преодоления себя, вскрытия каких-то небывалых внутренних резервов, о которых Василий и не подозревал. Фактически одна железная воля у вершин гор заставляла передвигать непослушные, налитые свинцом ноги. Но как пела душа, когда смотрел сверху вниз на долины, на пройденный путь. И при возвращении домой к сенсею, ощущал новый прилив сил. Словно тот резерв, который выпил до дна, снова был полон силы до краёв.

Вернулся сон. Долгий, крепкий, безмятежный. На зависть всему сущему был аппетит. И пусть ревели на утро перетружденные, непривыкшие к таким прогулкам мышцы, себя ощущал на вершине гор, на самом пике.

Токаява вышел из храма, отыскал глазами вверенного послушника и одобрительно кивнул. Мол, расслабляться надо везде. И белый человек в позе лотоса на каменных плитах среди суетящихся туристов, выглядит достойно. Нечета суетливым аборигенам.

Вася поймал себя на мысли, что перестал беспокоиться. Все тревоги прошли, перестал обращать внимание и на людей. На их мнение о себе. Те, кто видят, ощущают его внутреннюю гармонию, на то они и монахи и что-то ищущие люди. Те, кто пришёл фотографировать всё, что видят, тыкать пальцем и открывать рот в восхищении – какая разница, что они подумают? Наверное, по возвращению в родную страну, вряд ли станет садиться в лотос посреди города, но на Совете это не примут, как причуду. Им важно не то, как он выглядит, а то, что мыслит. Ведь именно его мысли обрастают плотью, спускаясь ниже по инстанциям. И ничего, что их станет меньше. Просто они станут медленнее, весомее, достойнее и тщательнее продуманны. А, значит, принесут плодов больше, чем сиюминутные решения.

Токаява подошёл, медленно выдохнул, искоса поглядывая на туриста, что стоял к закату спиной и возился с сотовым.

– Пора домой, Вася.

– Как духи предков?

– Предостерегают.

Василий распутал ноги, немного размялся. К обратному путешествию готов. Из дома вышли на рассвете налегке, и петляли среди предгорий, холмов и лесов, пока сенсей не вздумал навестить старенькую пагоду. Погружённая в зелень, она стояла безмятежной и спокойной, как след на воде. И Вася, погружаясь в эту тишину и благодать, простил ей сотни маленький ступенек. Только несколько автобусов с туристами смазали впечатление. Словно дно спокойной души кто-то всколыхнул и поднялся ил.

Возвращались напрямую, через лес. Шли спокойно, не сбивая дыхание, но быстро. В темноте бродить среди деревьев удовольствие не из приятных. Даже по протоптанным дорожкам. Спешили попасть домой раньше, чем взойдёт луна.

Земля затряслась. Василий не смог устоять на ногах. Упал, подполз на четвереньках к дереву, прижался. Стало страшно. Земля ходуном, какой-то странный гул. В сгущающихся сумерках всё выглядело ещё ужаснее, словно грани реальности стёрлись и сон, странный сон терзал, не давал проснуться.

Гул стих. Земля прекратила дрожь. Перед Васей вырос встревоженный сенсей.

– Сейчас вторая волна пойдёт. Держись.

– Волна?

Землю затрясло ещё яростнее. В мозгу всплыло из школьных знаний, что земная твердь, та самая неприступная, привычная земля под ногами – это всего лишь “плёнка” Земли, двадцати-тридцати километровый слой, плавающий в бульоне тысячекилометровой мантии. И эта жалкая плёнка при всплесках варева сотрясалась, рвалась. Неустойчивые тектонические плиты, плавающие “на воде”.

– И часто у вас так? – закричал Вася.

– Бывает. – Откликнулся сенсей.

И Вася отчётливо увидел, как в десятке метров земля разошлась швом. Страхом парализовало. Шов пополз в стороны, разросся. Края одной стороны “шва” неровно выступили, наползли на другую, с другой стороны разлома провал расширился. Чёрная яма, зев подземелья поглотила несколько деревьев, зачавкала дёрном земли, вырывая большие куски.

И вдруг всё прекратилось. Гул стих, земля замерла. Ландшафт словно всегда был таким. Токаява положил руку на плечо.

– Пойдём, надо отойти подальше от разлома.

– Почему? Всё кончилось?

– Не знаю. По-разному случается. Но здесь плохая энергетика, – неопределённо ответил сенсей. – Надо дальше, дальше уйти.

Но едва отошли от дерева, как Вася ощутил дикий холод. Но не было ветра. И погода за плюс двадцать по Цельсию.

«Откуда?»

Повернулся, скидывая руку сенсея с плеча, пытаясь понять, от чего по коже побежали мурашки, и перехватывает дыхание.

– Уходить! Уходить! – затараторил Токаява, безотрывно смотря на трещину в земле. Его безмятежность этим же самым холодным несуществующим ветром сдуло. На лбу выступил пот.

Над разломом словно появился туман. Вася проморгался, всматриваясь в неясное белое облачко. И облачко это сгустилось и поплыло над поверхностью. И волосы встали дыбом от этого зрелища. Ужас завладел телом раньше, чем разум смог что-то для себя определить. Облако сформировало человеческую фигуру и вытянуло перед собой “руку”.

Что-то по-японски запричитал Токаява, кивая головой и сложив руки лодочкой. Бормотание его слилось в одно-два слова. Он говорил их так быстро, словно от скорости этой зависело, исчезнет или не исчезнет белое марево в образе человека над разломом.

И полтергейст или дух, действительно развеялся. Просто очередной раз моргнув, Вася больше не видел перед собой ни его руки, ни его самого. Только зловеще-тёмный лес и изуродованная земля, выкорчеванные, поваленные деревья. В темноте они похожи на тысячи рук демонов, которых так упорно отгонял от себя Токаява.

Сколько это продолжалось, не помнил. Сенсей, не переставая бормотать, взял за рукав кимоно и осторожно повёл прочь от разлома. И Вася нисколько не сожалел о крюке, что дали, обходя шов земли.

В дом Токаявы вернулись в полночь, в смешанных чувствах предавшись странным, зыбким снам. Снилась всякая бессвязная, тягучая чушь, к утру подняв обоих разбитыми и уставшими.

Сенсей отстранился от разговора о произошедшем, полностью погрузившись в себя. И Василий, не в силах больше «придаваться гармонии», переоделся в повседневную одежду, собрал сумку с документами и личными вещами и вывал такси в аэропорт, предварительно забронировав билеты на ближайший рейс до России.

«Пора и за дела браться, раз духи принялись тыкать пальцем», – невесело подумал Вася, покидая страну восходящего солнца.

Тосика, взглядом провожая самолёт, тихо прошептала Ино:

– Как думаешь, он что-нибудь понял?

– Он пока только в начале пути.

* * *

Двое.

Россия. Дальневосточная тайга.

Удар пришёлся по щеке. Самый обидный для воина. Доминирующий, указывающий кто есть во много превосходящий учитель, а кто плохой ученик.

Леопард застыл напротив Скорпиона, глаза налились жаждой мести. Запылала щека, лицо налилось дурной кровью. Зрачок показал желтизну, чуть сузился. Тотем воспылал жаждой убийства ничуть не меньше хозяина.

– Ты… – с усилием проговорил оскорблённый.

– Я, – легко согласился Скорпион. – Ты другого и не заслужил. Нападай! Можешь зверем, если забыл, что значит быть человеком.

Леопард рванул вперёд. Атака из серии ударов оказалась слишком быстрой, мощной, смертельной, но в гневе он потерял контроль над телом и сильно подался вперёд. Подсечка от оппонента долго не заставила себя ждать. Пришлось лететь лицом в траву. Ощущать поцелуй земли.

– Расслабься! Ты не кусок железа. Ты текущая вода. Без застоев и плотин. Река, не болото. Понял, киборг? Или ты зверь? Но тот бы не напрягался без необходимости. Киборг ты бесчувственный. Нападай!

– Ага.

Сёма убрал тотем, подавив его гнев, снова устремился вперёд, завертелся, меняя углы атаки. Но гнев до конца не утих. Много ударов прошло мимо, и тело наделало слишком много лишних движений для бойца.

Вторая пощёчина отпечаталась на другой щеке. Тотем в человеке взвыл, зрачок в глазах пожелтел, пальцы затвердели, удары стали подобно маханию лапами зверя.

Скорпион с каменным лицом ушёл от выпада, поднырнул под оппонента и поймал за локоть. Провернул, выворачивая сустав одной рукой, второй безнаказанно нанёс три удара пальцами вдоль позвоночника. Сёма от одного из них услышал хруст.

Скорпион отпустил локоть, отбросил брата:

– Блоки, Сёма. Много блоков в теле.

Блондин ощутил, как на месте ударов тепло, собирается кровь. Эти тычки были скорее профилактическими. Брат снял напряжения в теле. Движения стали более плавными.

– Ты унизил меня. Дважды! – Всё же не смог не обвинить Сёма.

– Воду нельзя унизить. В тебе говорит голем. Закостенелый и дурно пахнущий тиной.

Сёма прыгнул, изгибаясь змеёй. Один из трёх ударов руками порвал рукав рубашки оппонента.

Скорпион осуждающе покачал головой.

– Что ж, уже не киборг, почти зверь, но ещё не человек. Теперь в твоём теле больше психологических блоков. Отпусти себя и сможешь меня коснуться.

Новый выпад блондина пропал зря. Показал обманный удар ногой и почти достиг локтём живота Скорпиона, но тот снова ушёл с линии атаки, ускользнул. Без всяких сверхскоростей и ступеней. Простой разминочный рукопашный бой на рефлексах.

Раскрытая ладонь Сергея обжигающе припечатала по почкам. Если бы бил костяшками, отбитый орган припоминал бы ошибку долго. Если бы шлепок был с выбросом, почка отказала бы функционировать не неопределённое время.

Сёма остановился, потирая ушибленное место. Не показывая намерения к новой атаке, выбросил руки вперёд, качая воздух.Волновой удар разросся от рук и накрыл брата… Полностью.

Скорпион стоял, как стоял. Только чуть колыхнулась одежда – штаны и рубаха. Губы выдали безжалостную, осуждающую усмешку.

– Слишком слабо. Простого человека ты бы даже не уронил. Разве что ребёнка. Но с каких пор ты дерёшься с детьми? От большой усталости?

– Ты достал своей умностью. Сдаюсь. – Сёма махнул рукой и сел на траву, успокаивая разгорячившееся сердце и дыхание.

Скорпион подошёл, схватил за плечо, дёрнул на себя и Сёма ощутил себя безвольной куклой…

Хруст в шее, позвоночнике, плече, колене… Брат завертел его, продавливая, прогибая, вминая тело по областям разных частей, по органам. Кости, связки, боль в мышцах. Казалось, хрустела и кожа…

– Сдаюсь? И это говорит мне блондин? Впервые слышу, что ты кому-то сдался. Разве что Машке. Ты же в принципе только женщинам сдаваться можешь… Конечно, если она не суккуб...

Скорпион, закончив пытку тела, вернул Сёму в вертикальное положение. Блондин весь как растаял. Тело жило. По венам носился расплавленный металл. Мышцы требовали новой порции нагрузки, теплом охвачено всё тело.

– Да устал я что-то, Меченый этот ещё со своими приколами. Не часто меня проклинают. Впрочем, с твоей роднёй всегда замочек хватало.

Скорпион походил вокруг Сёмы, присматриваясь то к телу, то к биополю. Глаза то стекленели, в задумчивости, то прошивал взглядом насквозь. Наконец без замаха отвесил брату простой подзатыльник:

– В каждом из нас есть свой антипод. Сдаваться ему – значит поощрять свой же плен.

– Прекращай уже! – Взревел Сёма. – Ведёшь себя как Токаява!

– Токаява? – Скорпион погрыз губу. – Да, что-то во мне осталось и от этого мудрого старичка. Знаешь, некоторые его слова я понимал не сразу. Это деда всегда объяснял, что сразу в душу. По восточному же мировоззрению понимание приходило позже. Наше ускоренное развитие заключалось в том, что всегда сначала на опыте все шишки обретали, только потом в теорию смотрели.

– Ага, как инструкция к бытовой технике и электронике. На потом, когда уже ничего не получается… И что ты бродишь вокруг меня? Что видишь?

– Да я точно не знаю. Ты вроде как восстановился. Тело, поле, тонкие слои, душа вон над головой висит, жизни радуется. Рана от молнии затянулась, нет больше рваных дыр, фактически всё зашито, сглажено, регенерировалось…

– Так в чём дело?

– Да чувство какое-то странное осталось. Словно ты ещё не ты.

– А кто? Другой что ли?

– Может и другой… Выдохни, расслабься полностью. Каждую мышцу. Не по отдельности, а все сразу. Волей.

Сёма выдохнул, приказывая мышцам обрести покой. Колени немного подкосились, руки повисли вдоль тела, как плети, плечи опустились. Закрыл глаза. Тело рефлекторно качнулось вперёд. Напряглись ступни, удерживая равновесие. Мышцы ног снова напряглись, мешая расслаблению.

– Позвоночник! Начни расслабление с позвоночника!

– Скорп, чего мы время теряем? В мире столько проблем…