Текст книги "5 минут тишины или 5 прав на счастье (СИ_"
Автор книги: Стелла Вокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
Глава 9
– Пять тысяч? – Спросил меня этот нахал.
– За что? – Удивленно приподняла я брови.
– За секс.
– Я не плачу за секс, – сказала я и в который раз мой гнев, в присутствии этого негодяя дал о себе знать.
Нет, ну где это видано, чтобы мне еще и за то самое нужно было платить, да и не в боевой готовности предполагаемый любовник, чтобы еще такое предлагать. Он конечно, «красавчик», но после его ежедневных нападок, будь он хоть сам Господь, я бы в его сторону не посмотрела в этом плане. Неужели я прямо таки вообще не очень, что бесплатно уже никто на меня и не посмотрит? Я невольно принялась осматривать себя, примечая детали. Узкие джинсы, лодочки на ногах, белая футболка, конечно до топ модели мне далеко, но и не отвратительное сельпо на выезде. Да все со мной в порядке, даже и думать об этом не буду.
– Хорошо, назови свою цену.
– Да пошел ты, – послала его, поцеловала в щеку Тараса и вылетела из палаты от греха подальше.
Иногда мне кажется, что я его когда-нибудь обязательно пришибу, он просто невыносимый тип, который изо дня в день мне всю кровь сворачивает. Раньше я хаяла своего бывшего, но сейчас я думаю о нем, как о святом человеке. Да Леха вообще лапочка, по сравнению с этим товарищем Бестужевым. В моих мыслях все чаще мелькает идея, чтобы он откусил себе свой гадкий язык, который не дает мне спокойно жить. Проработав несколько месяцев в Tarlnc, я думала, что нарастила толстую броню, сквозь которую ничего не пробьется, и была в чем-то права. В офисе я была, как ураган, не зря же их называют в честь женщин. Меня ни капли не задевал тот факт, что за глаза меня все с*кой называют, да, пожалуйста, лишь бы рабочему процессу это не мешало, а вот любое слово брошенное Андреем Бестужевым в мою сторону выводило меня из себя. Сколько раз за последнюю неделю я пыталась уговорить доктора перевести Тараса в другую палату, да в любое другое место, где не будет несдержанного на язык типа, но все как об стенку горох.
– Нет мест, – повторял мне врач каждый раз, как попугай одно и то же.
Да что за непруха такая? Последняя неделя была адской. Тимур уехал к Мидману обсуждать новый проект заграницей, Егор пропадал на стройке, а весь головной офис оставили на меня. Я наверное мазохистка, потому что мне по настоящему нравилась моя работа, я чувствовала себя, как никогда живой и во мне бурлила бешеная энергия.
Сын вдали от меня и моих рабочих авралов влился в деревенскую жизнь с первого же дня, что было понятно по присылаемым фото. Дай ему волю, он бы на улице и ночевал бы, но грозные бабушки и дедушки заставляли постоянно кушать (много кушать, чтобы внучек не дай Бог голодным не ходил), мыться и спать, когда за окном кипит такая интересная жизнь. Как ни странно с дедом, мужем моей тети, он научился копать картошку, конечно зрелище было поистине смешное, я получила подтверждающее видео, как маленький человек со своей маленькой лопаткой пытается выкопать хотя бы одну картошину. От усердия высунут язык, весь в земле, но сдаваться это не в его правилах. И надо было видеть его умильную рожицу, когда он добрался до первой своей добычи. Добычей его еще были ягодки, яблочки и немножко горошка, который специально, ради детей высаживался позже, чтобы внучек поел. Правда, были вытоптанные кусты и цветы после набегов маленьких чингачкуков, при виде которых тетушка только за сердце хваталась, но молчала. Короче, скоро я встречу маленького загоревшего колобка.
Пятница началась не радужно.
– Алина Афанасьевна к Вам посетитель, – сказала мне Марго по внутренней связи.
– Кто?
– Некая барышня. Она очень настойчива.
Я прекрасно знала этот тон Марго, она была в тихой ярости, что не предвещало ничего хорошего.
– Проводи, пожалуйста, в приемную.
Глотнув напоследок еще немного спасительного кофе, который не помогал прогнать мое не выспавшееся состояние, я выплыла в приемную, где меня уже ожидала она. Девочка, едва достигшая совершеннолетия. Она была очень хороша собой, типичная такая кукла, но стоило открыть свой ротик, как я тот час поменяла свое мнение.
– Твой муж тебе изменяет, со мной, – без предисловий начала девчонка, – он не может тебя оставить, потому что возраст уже и ты не можешь родить ему ребенка, а он хочет еще детей. А я могу все это сделать. Отступись от него.
Что блин, я старая? Да мне до тридцати, конечно не очень далеко, но три годика то у меня еще есть, да и тридцать это такое прекрасное состояние, когда ты уже не маленькая мокрощелка, а молодая самодостаточная девушка, да девушка, с разрядом женщин я себя еще даже рядом не ставлю. Вот ближе к полтиннику поговорим об этом, да и в каждом возрасте мне будет прекрасно, потому что я уже почти близка к гармонии с собой и это уже не зависит от нахождения рядом со мной мужика, не считая сына конечно. Только вот бить по больному не стоило девочка, не стоит зарекаться в жизни ни от чего. Такое знание только с возрастом приходит.
– Мда, он был прав, еще и туповата, раз даже нечего ответить. Так вот, предлагаю по-хорошему отказаться от него и дать развод, иначе будешь общаться уже не со мной и не так любезно.
– Это ты меня сейчас запугивать пытаешься девочка? – Приподняла я бровь, пытаясь подавить улыбку.
– Ты еще не знаешь, кто мой папа и знакомится, не советую, он за меня любому шею свернет.
– Ясно. Значит так Малютка, с моим мужем я уже давно в разводе и это я говорю не потому что напугалась твоего мифического папу, а потому что советую рвать когти от Алексея, чем быстрее, тем лучше, – сходила в свой кабинет и взяла паспорт, который открыла на страничке семейного положения. – Дату смотри.
– Почти год назад, – ошарашено подняла она на меня глаза.
– А теперь подумай, кому и с кем он может изменять, да и на кой черт этот престарелый скряга тебе нужен? Ты молодая и красивая, надеюсь, папа в твою головку еще и ума немного положит.
– Но, но, – заело Малютку, – он же говорил, что ты еще та мегера, которая развод не дает, довела его чуть ли не до…
– Погоди, я не хочу этого знать. Правду ты видела, что я на твоего хлопчика уже не претендую в принципе. Если сможешь быть счастливой с этой кобелиной, то я вам двоим только платочком помашу и счастья пожелаю, но не повторяй моих ошибок. Отношения, начинающиеся со лжи, ни к чему хорошему не приведут, а он тебе уже врет. Ты готова и дальше это терпеть?
– Но как же? А ваш совместный отпуск, еще месяца же не прошло после него, – недоумевала в раз посмирневшая девчонка.
– Я не ездила, там был только сын, бывшая свекровь, Леха и очередная пассия моего бывшего мужа.
– Не верю
– Твое право, – сказала я, не желая продолжать эту дискуссию.
Образовалась тишина, Малютка сидела потрясенная, не ожидая такого поворота, а я же думала, что произойди этот случай чуть больше года назад, то я бы окончательно сломалась. А такой наглости еще набраться надо, чтобы прийти к предполагаемой жене своего любовника и сказать: «отдай его мне». Бред.
– Извините, я пойду.
– Беги Цветик и не ложись под женатых дяденек, ты еще слишком молода, чтобы тратить на это свою жизнь.
Моя посетительница удалилась, а я сидела и немного раскачивалась на стуле, вспоминая все то, что поспособствовало моему разводу. Апофеозом стал случай, когда возвращаясь из больницы раньше часа на два, чем рассчитывала, потому что прием отменили, застала мужа в недвусмысленном положении, скачущем на какой– то телке, в то время, как наш сын надрывался от плача в соседней комнате. Я так до сих пор никому не рассказала этого. Было ужасно стыдно, да и сейчас не менее стыдно, к сожалению. А Леша даже не стал оправдываться, его ничего не смущало. Все и так в порядке было, ну а что ребенок орал на весь дом, так он не слышал, потому что думал, что он спит. Наш пострел везде поспел. Ой, не хочу даже думать опять об этом, все это так мерзко. Меня теперь и на пушечный выстрел не заставишь подойти ни к одному мужику для более тесного контакта. Не хочу. От слова совсем. Хорошо, что это уже все в прошлом, так пусть там и остается.
– Нет, ну нахалка, Алин, да ты не переживай только, – Марго влетела с чашкой чая и принялась капать в нее успокоительное.
– Да я и не переживаю, просто мерзко как-то. Он до сих пор мной прикрывается, как женой, это просто отвратительно, а сам несколькими крутит. Ты эту видела? Девочка же еще совсем. Я такая же дура была в свое время и побежала замуж за него, забив на все, но все это слава Богу уже в прошлом. Спасибо только за ребенка могу ему сказать.
Помощница тяжело вздохнула и выдала:
– Да уж, но все что ни делается, все к лучшему. Я вот еще тоже совсем недавно не знала, как дальше жить и тут, как сама судьба мне под нос сунула объявление о найме личного помощника-референта. Я решила, что во что бы то не стало эта должность должна стать моей. Смогла дочку в сад устроить специализированный, квартиру снять нормальную и на все хватает, конечно не густо, но и не на границе бедности.
– Ого, а я и не знала, что у тебя ребенок есть. Сколько ей?
– Пять тоже скоро, как и твоему сыну. Она моя звездочка.
– Меня тут идея посетила. Может нам в офисе не помешало бы устроить детскую комнату и посадить туда несколько человек, чтобы присматривали за ними. Случаи же всякие бывают, вот как например у меня недавно.
– Было бы неплохо, во многих крупных холдингах это уже давно практикуется.
– Так чем мы хуже? Займешься?
– Хорошо, – улыбнулась Марго, у которой не осталось и следа былой ледяной маски.
Все-таки я не прогадала с помощницей тогда, она у меня уникальная, да и Анка-пулеметчица тоже хороша, ходячий кипишь, но на это уже никто старается не обращать внимания. Просто смирились, что тандем урагана и льда теперь является неотъемлемой частью нашего дурдомика.
На выходные у меня не было запланировано ничего, кроме работы на дому, офис уже был поперек горла, и поездки в субботу в клинику к Тарасу, я туда езжу чаще, чем на работу. Стоило мне, только появится на пороге палаты, как моя личная язва хищно мне улыбнулась и началось:
– Алина, а я лежу и все гадаю, чем это так пахнет, а это твоя фальшь пришла вперед тебя.
– Да ты прям само остроумие. Весь день тренировался? – Постаралась парировать его выпад я.
– Старался. Оценила?
– Не то слово. Твое самомнение уже в палату не влезает, шел бы проветрился, заодно может и желчь от горла отступит.
– Да я бы с радостью, но пока никак, – сжав зубы, процедил Андрей.
– Так чего молчал? – Состроила я умильную моську. – Я бы подтолкнула тебя, твое огромное эго вместе с кроваткой, да в окно. Так быстрее доберешься. Я сегодня добрая. Так что, идешь гулять?
– О, я, пожалуй, пас, – сказал Андрей Бестужев и уставился в то самое окно.
– Так я-то нет, – заломив бровь, сказала ему на полном серьезе. – Погоди, только дверь запру, а то твои медсестры панику подымут, и пойдешь гулять. Я только охать натурально буду и говорить, что ты совсем с катушек слетел.
– Совсем сбрендила, – подвел одному ему ведомый итог Бестужев и принялся жать кнопку вызова медсестры, – страшная, как моя жизнь, глупая, падкая до денег, продажная, как все и все строишь из себя Благодетельницу. Как будто тебе есть дело до этого самого мужика, который здесь уже какой день ляжки тянет и скорее всего уже никогда не придет в себя, не будет прежним.
– Не смей этого больше никогда говорить, – зло пророкотала я, – не смей судить о людях по себе и своим близким. Ты вообще, сколько дней здесь один кукуешь и хоть один бы человек поинтересовался твоим состоянием, заглянул к тебе проведать, просто посидеть рядышком за компанию, поддержать боевой дух, чтобы ты на поправку шел быстрее? Но нет же, таких людей я не видела, потому что за твой поганый язык никто и носа казать сюда не хочет, – говорила я все больше распаляясь, махая руками и повышая голос.
В пылу гнева и активной жестикуляции руками, я случайно задеваю вазу, которую до сих пор постоянно снабжала свежими цветами. При каждом моем новом появлении на пороге палаты с букетом, Андрей только фыркал и откровенно ржал надо мной, что это делу не поможет и еще боком мне выйдет. Но я же самая умная, мне все его слова по боку. Доумничалась блин, молодец Алина, здесь больше нечего ни добавить, ни прибавить, потому что ваза полетела прямиком в Тараса. Я смотрела на это действо, как в замедленной съемке. Вот край моей руки задевает вазу, в следующее мгновение она на пару со стоящим в ней букетом летит в сторону Тараса, пытаюсь поймать ее, но не успеваю, реакция у меня так себе. Край вазы задевает голову Тараса так, что ее сворачивает на бок, а из виска начинает течь кровь. Цветы разлетелись по всему телу друга. Мои глаза вылезли из орбит, сердце начало стучать где-то в основании горла, руки вспотели, а ноги налились свинцом. Липкий страх сковал все мое тело. Приборы, к которым был подключен Тарас, как взбесились и вбивались маленькими молоточками в мой мозг.
– Дура, зови на помощь, – заорал на меня Андрей. – Быстрее, – рявкнул он на меня еще раз, также смотря на все с широко раскрытыми глазами.
Шаг, еще шаг, команда до мозга дошла и ноги сами побежали. Меня била крупная дрожь и увидев вдалеке медсестру, закричала не своим голосом:
– Помогите. Там, – начала я задыхаться от ужаса произошедшего, который постепенно доходил до меня, – там беда. Помогите же.
Девчонка быстро преодолела расстояние до меня, что-то усердно тыкая в своем планшете. Меня только хватило, чтобы показать рукой на палату и скатиться по стеночке, обхватив голову. Я убила друга! Что я за человек такой вообще? Да я себя никогда не прощу за это. Ненавижу, ненавижу, НЕНАВИЖУ. Я не знаю было ли это обращено к Андрею, из-за которого вновь вспыхнула ссора или ко мне, которая все– таки самостоятельно толкнула вазу и отмазка «я нечаянно» здесь будет не к месту. Из моих глаз потекли слезы не то что градом, а водопадом. Я все также сидела у стеночки, не замечая ничего и никого вокруг, обхватив голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону, пока меня не начали усердно трясти за плечо.
– Девушка, Вам помочь? – Поинтересовалась у меня все та же медсестра.
– Мне уже ничем не помочь, я же убила друга. Вызывайте полицию, я во всем честно признаюсь.
– Вы о чем? – смотрела она на меня, явно недоумевая от моих слов.
– Ну как же. Пациент в коме из той палаты, – я показала рукой в нужном направлении, – я случайно столкнула вазу с тумбочки и она угодила прямиком ему в голову. Боже мой, что я наделала!! – Взвыла я еще громче, не прекращая раскачиваться. – Я виновата, во всем виновата.
– Успокоительное сюда, немедленно, – раздался голос доктора надо мной.
Откуда они все взялись здесь? Что им всем от меня надо? Как же Богдан без меня будет, когда меня посадят? Все эти мысли роились и переплетались в моей голове, пока я не почувствовала, как будто укус комара и я провалилась в забытье.
Сознание потихоньку возвращалось ко мне, я приходила в себя медленно, но в какой-то момент в моей голове окончательно сложился пазл и я резко села на постели. Я лежала в тесной комнатушке на диване. Странно. Где это я и почему одна? Выйдя из маленького помещения, пытаясь сообразить, где все-таки нахожусь, поняла, что я до сих пор в клинике. Ноги все еще плохо меня слушались, но я собрав всю имеющуюся у меня волю в кулак направила их на место происшествия. Скорее всего там уже прибыли офицеры правопорядка. Пошарила по карманам, а мобильника нет. Думала, хоть с сыном поговорю напоследок, скажу, как сильно я его люблю, и буду любить всегда. Погрузившись глубоко в свои мысли, не заметила, как влетела во что-то твердое. Подняла глаза, а передо мной стоял дядя Дима, отец Тараса собственной персоной. Я уже успела подойти вплотную к палате, где и свершился весь этот ужас, благодаря моим рукам. Он смотрел на меня с непроницаемой маской, а к моему горлу опять поднялся комок боли, который рвал меня изнутри. Слезы вновь непроизвольно полились из глаз, руки затряслись, хотя после укольчика, по идее, я должна была быть спокойна, как удав.
– П-простите меня, хотя знаю, нет мне прощения. Д-дядь Дим, честное слово я н-не хотела, – начала я говорить, немного заикаясь. – Я самый х-худший человек на Земле, нет мне никаких оп-правданий. Я теперь убийца, – сказала я заливаясь слезами, размазывая их по лицу.
Отец моего друга только головой покачал и не говоря ни слова, подхватив меня подмышки, втащил в палату, а я начала биться в истерике.
– Нет, нет, я не могу на это смотреть. Я знаю, я убийца, заслуживающая наказания, – говорила я, как умалишенная, – но пожалуйста, пожалуйста, не надо, не надо.
Дядя Дима встряхнул меня и поставил меня на пол, не отпуская, а я все продолжала что-то говорить себе под нос, периодически срываясь на истерику.
– Нет, не надо. Я не хочу видеть его мертвым, не надо, – все кричала я, зажмурив плотно глаза, когда меня начали подталкивать к его постели.
Шлеп, прилетела мне легкая пощечина.
– Алина, дурья твоя башка. Не в моих правилах бить женщин, но ты на себя не похожа. Соберись тряпка и смотри, что ты наделала, – рявкнул на меня старший брат Тараса Евгений.
Я еще какое-то время сопротивлялась, билась в руках дяди Димы, но после очередного раза, когда меня ощутимо встряхнули, невольно распахнула глаза и уставилась на тело Тараса, взглядом медленно ползла вверх, ожидая увидеть свернутую голову, но к своему удивлению уставилась в глаза друга. Открытые. Он смотрел на меня. ОН СМОТРЕЛ НА МЕНЯ. Я как стояла, так и села на пол.
– Эй, эй, давай вот без обмороков обойдемся, – вновь вздернул меня на ноги дядя Дима.
– Да как же это? – Спросила я смотря то на Тараса, то на Евгения, то на дядю Диму.
– Живой? Значит, я не совершила самый ужасный в своей жизни поступок? Значит я не убийца? Значит, я не попаду в тюрьму?
До моего мозга очень медленно доходило, что все-таки нечего непоправимого не произошло, истерика постепенно начала меня отпускать. Я мысленно выдохнула. СПАСИБО БОЖЕ, что отвел. Спасибо. Я бросилась к другу и принялась его обнимать и целовать, как говорит сын, это помогает.
– Прости, прости меня, – шептала я Тарасу, – честное слово, такого больше не повторится.
– Ну все, хватит, а то ты его сейчас задушишь, – попытался оттащить меня от Тараса Евгений, а я вцепилась в него, как клещ тихонечко плача на его груди. – Алинка– мандаринка, ты разрываешь мне сердце. Все позади. Все хорошо. Все на самом деле хорошо.
Казалось бы моя истерика уже прошла, но каждый раз при мысли, что все могло закончится не так удачно, опрокидывало меня на вновь на лопатки и мой слезоразлив начинался заново.
– Ой, все бабы дуры и не потому что дуры, а потому что бабы. Эй истеричка, угомонись уже.
Вот его реплику я услышала очень отчетливо, и это стало, как красная тряпка для быка.
– Ты, – соскочила я с кровати Тараса и начала тыкать пальцев в постоянно задирающего меня негодяя, – ты, ты вообще, что за человек такой? Закрой хоть на минуту свой грязный рот. От тебя только и слышно, что все не так и все не то. Пожалуйста, помолчи! Твое мнение о себе я уже слышала: я страшная, тупая, продажная, фальшивая, лживая. Я что-нибудь забыла? Так ты напомни, пусть все услышат. Смотри, не подавись своей же желчью, которая так и рвется наружу каждый раз при виде меня. Ты не мужик, ты истеричка в штанах какая-то, я ненавижу тебя. Ты мне омерзителен и противен.
– Успокойся Алина, не доводи до греха.
– Он энергетический вампир, я не собираюсь больше терпеть его нападки. Так и знай, куплю кляп и вставлю тебе в твой рот, который постоянно изрыгает такие мерзости.
В палату вошел врач и замер на пороге, смотря на всю экспозицию.
– Так все на выход. Больному сейчас нужен покой, все посещения завтра. Сегодня мы проведем ряд анализов, которые нам подскажут, каков будет дальнейший ход лечения.
Попрощавшись с близким всем нам человеком, вышли из палаты, а потом и на улицу, где я уселась прямо на поребрик и уставилась в одну точку, отрешившись от мира.
Истерики уже не было, осталась лишь холодная ярость. Это слишком много для одного дня, а меня в очередной раз вывел из себя Бестужев. Он действует на меня, как ядерный взрыв, вмиг обнажая все мои эмоции. Только с ним я так непозволительно быстро выхожу из себя, хотя вывести меня надо еще постараться. Я услышала его слова, его мнение обо мне, хотя он себе даже не представляет, какая я на самом деле. Это всего лишь его тупое мнение, которое меня совершенно не касается. Больше ни один мужик не посмеет меня оскорбить, просто не будет подходящего повода для этого. Я приняла к сведенью все, теперь у меня есть над чем поработать.
– Алин, давай я тебя отвезу, а машину потом заберешь? – Спросил меня Евгений.
– Не стоит. Со мной все хорошо, правда. Сейчас немного отойду и поеду.
– Девочка моя, ты, конечно, сегодня поступила очень опрометчиво, но все обернулось нам только на руку, правда? – Спросил дядя Дима, а я ему кивнула в ответ. – Так не бери в голову то, что даже не произошло, просто ты очень впечатлительная особа и принимаешь все очень близко к сердцу. И слова этого языкастого товарища тоже не бери в голову, он просто отрывается на тебе, как на единственной возможной мишени.
– Хорошо, что все обошлось.
– Только за руль не садись, езжай с Женей, он прав тебе за руль сейчас ну никак не надо садиться.
– Ладно уж, вези меня, мой конь ретивый, уговорили. Тачку завтра заберу так уж и быть.
