Текст книги "Жди меня"

Автор книги: Стелла Камерон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Кто же вы в таком случае? – спросил Минер.

– Я был бы признателен, если бы вы продолжили этот разговор в другой раз, – вмешался Макс. – Мы просто приехали засвидетельствовать свое почтение, и…

– А меня прислала мама, – отчетливо выговорила Минерва.

Грей смотрел только на нее. В тусклом свете солнечного декабрьского утра любимая выглядела почти прозрачной. Должно быть, она осунулась от раскаяния и тревоги. Или была больна. Эта болезнь могла не иметь ничего общего с самим Греем… Нет, решил он, Минерва страдала, лишилась аппетита и сна. Под темно-синими глазами невесты Грей увидел густые тени. Под синей шляпкой, отделанной цветами, блестели каштановые волосы. Грей машинально перевел взгляд ниже и увидел подол чрезвычайно благопристойного синего кашемирового платья.

Только теперь он заметил, что присутствующие о чем-то говорят. Грей не понимал ни слова да и не старался понять.

Минерва смотрела на него так печально, что Грею не терпелось утешить ее. В его душе вспыхнула ненависть к враждебным силам, разлучившим его с любимой.

– …нужны стулья, – донесся до него голос Клака. Грей прислушался.

– Ты слышал меня, Макспорран? – продолжал Клак, обращаясь к Брамби. – Стулья! Не можем же мы усадить знатных гостей на пол.

– Обратитесь к моим родителям, – отозвался Брамби, не сводя глаз с Минервы. – Дорогая, объясни, зачем мать прислала тебя, и давай поскорее уйдем отсюда. – Он бросил еще один злобный взгляд на своего соперника.

Неужели Минерва сделала Брамби своим доверенным лицом?

– Да-да, – опомнилась Минерва. – Мистер Клак, мама просила поговорить с вами о приеме, который назначен на пятницу.

– Пусть делает все, что считает нужным. Неужели все гости отклонили приглашения?

– Напротив, – возразила Минерва, широко открыв глаза. – Мама опасалась, что кое-кто действительно откажется, но все наши знакомые с радостью приняли приглашение. Пока мы получили только один отказ – от миссис Годдард, да и то предварительный. Она выражает надежду, что поправится к пятнице и сможет присутствовать на приеме.

– Старухе уже под сотню лет, – вставил Брамби. – Наверное, она просто боится, что от поклонников не будет отбоя.

– Стулья, – напомнил Клак.

– Да будут вам эти чертовы стулья! – вспылил Брамби и наклонился к Микки, который то и дело дергал его за рукав и указывал на дверь.

– Можешь идти, Микки, – произнес Сайлас Минер. – Ступай.

К изумлению Грея, коротышка, закутанный в тряпье, разразился странным верещанием и запрыгал на месте. Сжав кулаки, он потряс руками в воздухе.

– Ну хорошо, – смилостивился Минер. – Делай как знаешь. Но я все-таки не понимаю, почему ты хочешь показать ему пони.

После ответа, состоящего из возгласов и прыжков на месте, Минер махнул рукой, выпроваживая Микки. Тот направился к двери, маня за собой Брамби.

– Иди, – сказала Минерва, когда Брамби вопросительно взглянул на нее, – я здесь справлюсь сама.

Поскольку никто из присутствующих и не подумал предложить ей стул, Минерва осталась стоять и вынула из синего атласного ридикюля записную книжку.

Грей решил, что синее ей к лицу. Впрочем, Минерве шли и серый, и зеленый цвета, и шифон любого оттенка.

Пожалуй, ей идут любые цвета, существующие в природе, заключил Грей.

– Цветы? – тем временем переспросил Клак. – Но ведь скоро Рождество. Откуда нам взять цветы?

– Без них никак нельзя, уверяю вас, – ответила Минерва. – Мы заменим цветы ветками остролиста с ягодами. А еще мама сказала, что мисс Эльдора Мейквелл предложила нам воспользоваться цветущими растениями из оранжереи Драмблейда.

Грей уставился на Минерву, и она не отвела взгляда. Он задумался. Как свободно мисс Эльдора Мейквелл распоряжается цветами из его собственной оранжереи!

– Надеюсь, ты не против, Грей? – спросила Минерва.

– Конечно, нет, – услышал Грей собственный голос. – Если позволите, я мог бы купить цветы в Эдинбурге. У меня есть связи, и я…

– Слышали, знаем, – перебил его Клак. – Нет уж, мы сами.

Минерва промолчала.

Грей готов был положить к ее ногам все цветы мира, если бы она согласилась принять их. Чувства переполняли его, ему хотелось заключить Минерву в объятия и унести прочь.

Макс положил ладонь на плечо друга и негромко произнес:

– Спокойно, старина.

Черт, неужели все переживания написаны у него на лице?

– Раз уж я вернулся в Бэллифог, почему бы мне не помочь вам устроить прием? Как коренной житель здешних мест, я обязан проявить гостеприимство. Клак, почту за честь, если вы позволите мне помочь мисс Арбакл и ее матери приготовить все необходимое. Вы здесь недавно, вам не обойтись без помощи старожилов. Итак, что скажете?

– Ты спятил, – прошептал Макс, сжимая плечо Грея. – Абсолютно спятил.

– Нет-нет, не благодарите меня, – продолжал Грей, хотя никто и не думал осыпать его благодарностями. – Просто я хочу быть в курсе всех событий, происходящих в округе. – Таким способом Грей рассчитывал раздобыть ценные сведения. И пусть Макс сколько угодно считает его безумцем.

– Очень любезно с вашей стороны, Фэлконер, – ответил Минер, в то время как Клак молчал – похоже, ему было нечего сказать. – Уверен, Клак тоже так считает. Правда, Клак?

Тот кивнул.

– Осталось только уточнить меню и тому подобное, – вступила в разговор Минерва. – Те самые мелочи, к которым так серьезно относится мама. В свою очередь, она попросила помощи у меня.

– Обсудите меню с нашим великодушным соседом, – предложил Минер. – А нас ждут другие дела. Надеюсь, ты меня понимаешь, Клак.

Грей решил, что пришло время нанести дерзкий удар.

– Отличная мысль! – жизнерадостно воскликнул он. – Не припомню, чтобы я когда-либо осматривал этот дом. Раз уж мисс Арбакл согласилась помочь вам устроить пышный прием, нам надо знать, каким помещением мы располагаем. Вы не против, если мы сами совершим маленькую экскурсию по дому?

Минер шмыгнул носом, озадаченно глядя на Грея.

Клак остался невозмутим.

– Я имел в виду только комнаты для приема гостей. – Грей засмеялся. – Не беспокойтесь, мы не станем совать свой нос куда не следует… по крайней мере умышленно.

– Ну конечно! – слишком быстро отозвался Минер. – Почему бы и нет, верно, Клак?

Макс беспокойно переступил с ноги на ногу за спиной друга и наконец напомнил:

– Нас ждут к ленчу в Драмблейде. Пожалуй, нам пора, иначе Эльдора ни за что не простит нас.

– Эльдора наверняка все поймет, если мы объясним, что помогали хозяевам Модлин-Мэнора с приготовлениями к приему, – возразил Грей, не глядя на Макса. – Впрочем, если хочешь, возвращайся в Драмблейд. Предстоящий прием переполошил всю округу, Клак, в том числе и невесту моего дяди. Боюсь, дядя не одобрит выбранный ею костюм…

Клак хмыкнул и постучал тростью о мраморный пол.

– Должно быть, замысловатый наряд, – пробормотал он.

– Весьма, – подтвердил Грей. – Но давайте перейдем к делу, джентльмены. Мы с мисс Арбакл осмотрим помещения, уточним детали, согласуем планы с миссис Арбакл и так далее. Макс, передай Кэдзоу и Эльдоре, что я приеду ближе к вечеру.

Минерва вмиг окаменела. Несомненно, ей не хотелось оставаться наедине с Греем.

– Ты уверен? – негромко спросил Макс тоном, не оставляющим сомнений в том, что он считает Грея душевнобольным.

– Разумеется, – ответил за Грея Минер. – Я сам провожу вас, Россмара. С вашей стороны было очень любезно навестить нас. Надеюсь, вы будете у нас в пятницу?

После краткого замешательства Макс утвердительно кивнул с видом полководца, вынужденного капитулировать.

Оставив влюбленных безмолвствовать в растерянности, остальные трое двинулись к двери, но Минер вскоре вернулся и спросил:

– Кстати, что вы скажете об игре в поиски клада? Пожалуй, она придется гостям по вкусу. – Он пошевелил светлыми бровями. – Представьте себе, как забегают все эти очаровательные создания в поисках сокровища! О, здесь возможны такие случайности, которых не породит даже самое смелое воображение!

– Пожалуй, – кивнул Грей.

– В доме есть винтовая лестница, уцелевшая во время пожара. Вам известно, что здесь когда-то был пожар? Нам говорили, что он уничтожил целое крыло дома.

– Такое случается, – без промедления кивнул Грей. – Например, в поместье Лангидрок, в Корнуолле, у друзей моего отца дом вообще сгорел дотла.

– Весьма занимательно, – со скучающим видом откликнулся Минер. – Итак, вернемся к винтовой лестнице. Это нечто особенное! Она постепенно сужается, поднимаясь до самой крыши. Наверху есть небольшая комната. Оттуда открывается изумительный вид. Недурно было бы полюбоваться окрестностями с такой высоты. Почему бы вам не взглянуть на лестницу?

Грей уже хотел было сказать, что не знает, где она находится, и предложить осмотреть ее в другой раз, но тут вмешалась Минерва. Опустив ресницы, она произнесла:

– Это в западной башне дома. Я провожу.

Глава 21

Неизбежное наконец свершилось: Минерва осталась наедине с Греем, не зная, стоять ей на месте или бежать наутек.

– Ты меня удивила, – признался Грей. – Никогда бы не подумал, что ты согласишься провести рядом со мной хотя бы одну минуту.

– Меня не так легко запугать, – заявила Минерва, вскинув подбородок. – Если ты надеялся, что я убегу, поджав хвост, то совершенно напрасно. Ничто не изменилось, Грей, кроме одного: теперь я тверже уверена в том, что ты ошибся.

– Я и не рассчитывал, что ты испугаешься и убежишь. Ты же никогда не была трусихой. Минерва, нам надо поговорить. Ни тебе, ни мне не удастся забыть случившееся. Нас по-прежнему разделяет стена.

Прежде чем уткнуться в записную книжку, Минерва наткнулась на испытующий взгляд Грея. Неожиданно на глаза ей навернулись слезы. Не хватало еще расплакаться!

– Здесь можно устроить великолепный салон, – продолжал Грей. – Кажется, это бальный зал?

– Да.

– Как тебе понравилась идея с поиском клада?

– Пока не знаю.

– Пожалуй, такое развлечение больше подходит для детского праздника.

– Все зависит от того, каким будет клад.

– Ты неисправимый прагматик, Минерва… Я не прочь осмотреть винтовую лестницу, о которой говорил Минер, но не знаю, где она находится.

– Сейчас покажу дорогу. Я часто бываю здесь. Когда-то этот дом поражал великолепием.

Грей замешкался, подбирая подходящие слова.

– Сегодня выглянуло солнце. Редкое явление для зимы. Но признаюсь, я бы предпочел оттепель. Впервые вижу такие долгие морозы.

– А я бы хотела, чтобы на Рождество шел снег, – отозвалась Минерва срывающимся голосом.

Грей не ответил.

Время шло. Минерве казалось, будто часы отсчитывают минуты, оставшиеся до… она не знала, что ждет впереди, но не могла смириться с мыслью, что ее будущее – всего-навсего многолюдный салон, гости в костюмах, поиски клада. Невыносимо думать, что Грея подстерегает смертельная опасность!

Беспокойство неотступно терзало ее.

– Я покажу тебе лестницу, – наконец сказала Минерва, развернулась, шурша юбками, и почти бегом бросилась прочь из бального зала.

Грей догнал ее. Вместе они поднялись по широкой лестнице на площадку второго этажа. Оттуда Минерва свернула в темный коридор, уходящий в западное крыло дома. Она шагала посредине коридора, а поскольку он был узким, Грею пришлось молча идти следом.

Коридор был тускло освещен свечами, горевшими в настенных подсвечниках. Полное отсутствие картин на стенах и мебели придавало крылу нежилой вид.

Модлин-Мэнор и вправду был на редкость большим домом – даже больше Драмблейда, и казался дворцом по сравнению с Уиллиноком. С незапамятных времен обитатели Модлин-Мэнора пользовались лишь малой частью дома. Минерва вела Грея мимо пустых комнат, где зимнее солнце высвечивало толстый слой пыли на подоконниках.

После того как Минерва сделала несколько поворотов, Грей заметил:

– Я восхищаюсь твоей памятью и ориентацией. Наверное, ты часто бывала здесь с Брамби Макспорраном?

Значит, самоуверенному Грею все-таки не чужда ревность?! Минерва сделала вид, будто ничего не заметила. Очевидно, Грей и без того уже корил себя за выказанную слабость.

– Да, я была здесь с Брамби, – спокойно ответила она.

Они очутились в старом крыле дома. Здесь каменные серые стены возвышались над каменными полами, отполированными за долгие годы службы. Узкие окна в каменных стенах напоминали бойницы, правда, в них было вставлено толстое стекло.

Наконец Минерва подошла к подножию винтовой лестницы, которая даже в самой широкой своей части оказалась на удивление узкой. Причем сужалась лестница постепенно, становясь серьезным препятствием для любого упитанного человека.

Минерва быстро начала подниматься по лестнице, ноги ее так и мелькали под кружевной оборкой юбки.

Мягкие башмаки Минервы ритмично застучали по ступеням, и тотчас в шахте лестницы послышались тяжелые шаги Грея и его частое дыхание. Пыль забивалась в ноздри, но Минерва различала в воздухе аромат мыла и запах дорогого ей мужчины.

Она остро чувствовала его близость.

Лестница вела в башню, которая не имела определенного назначения, разве что служила удобным местом для осмотра окрестностей. Минерва очутилась на верхней площадке башни на секунду раньше Грея и немедленно подошла к каменной скамье у окна. Присев, она положила руки на узкий каменный подоконник и ладонью протерла запыленное стекло.

– Стало быть, ты часто бывала здесь вместе с Брамби, – снова сказал Грей.

Минерва оглянулась на него с мимолетной улыбкой, а затем приникла к стеклу.

– Да, бывала. Иначе я бы не знала, как пройти сюда. Мы с Брамби знакомы с детства, как и с тобой. Разница лишь в том, что Брамби я всегда считала просто другом.

Грей только глубоко и тяжело вздохнул.

– Помнишь, каким наказанием я была в детстве? – спросила Минерва.

– Ты никогда не была наказанием.

– Грей, я точно знаю: ты считал меня несносным ребенком, – возразила Минерва, не решаясь взглянуть на него. – Я повсюду ходила за тобой по пятам.

– Я помню праздник в саду, который мы устроили в Драмблейде, когда тебе было двенадцать. Ты нарядилась в розовое платьице и соломенную шляпку с розами.

Вместо заснеженных холмов перед глазами Минервы появился парк Драмблейда, множество роз с тонким запахом, клумбы за домом, пестрящие оранжевыми, лиловыми, желтыми и алыми цветами. А затем она увидела саму себя – в розовом платье, которым несказанно гордилась, поскольку это был ее первый «взрослый» наряд.

– В шляпе мне было жарко, – призналась Минерва, – она жала мне на уши.

– Помню, – тихо отозвался Грей. – Когда ты выследила меня и вошла следом за мной в зимний сад, то заявила, что в парке слишком жарко и к тому же тебе мешает шляпа.

Его воспоминания были в точности такими же, как у нее.

– А что ответил я? По-моему, ты забыла.

– Что ты! – Минерва обернулась к нему. – Ты спросил, не лучше ли было присесть в тени под деревом и снять шляпу, вместо того чтобы идти в зимний сад. И мне стало ясно: ты понял, что я преследую тебя. Я покраснела.

– Стала алой, как самая яркая роза.

– Ты взял меня за руку, подвел к чугунному стулу и велел сесть. Я попыталась развязать ленты шляпки, но от смущения пальцы не слушались меня, и ты мне помог. А потом ты вышел в парк и вернулся со стаканом лимонада. И замер как вкопанный, глядя на меня так же серьезно, как сейчас. Только теперь ты выглядишь гораздо внушительнее, чем тогда.

Грей усмехнулся:

– У меня было время поупражняться.

– Грей, если ты хотя бы на миг надеялся охладить мой детский пыл, то сильно заблуждался.

– Очень скоро я заметил, что ты продолжаешь исподтишка наблюдать за мной.

Минерва вновь устремила взгляд на заснеженные холмы.

– Когда я впервые увидела тебя, то испытала легкий трепет – предчувствие любви. А потом ты повел себя как джентльмен, стараясь пощадить мои чувства… вот тут-то я и влюбилась в тебя.

– Быть не может, Минерва. В то время тебе едва минуло двенадцать.

– Честное слово! Вот почему я ходила за тобой по пятам.

Грей помедлил с ответом, и наконец, понизив голос почти до шепота, произнес:

– Я был польщен. Ты очаровала меня, Минерва. В тебе чувствовалась сила, тебе было чуждо жеманство. А я терпеть не мог жеманниц, всегда готовых состроить гримаску и скромно опустить ресницы.

Минерва усмехнулась:

– Ты имеешь в виду кокеток, искушенных прелестниц? Значит, я в этом искусстве не преуспела?

– Ты оставалась сама собой, и за это я полюбил тебя.

Минерва ждала продолжения, но Грей молчал.

– Наверное, ты долго не воспринимал меня как женщину, – спустя какое-то время сказала она. – А я постепенно взрослела, наблюдала, как ты крепнешь и растешь, и дождалась – ты впустил меня в свою жизнь. Если я и стала уверенной в себе женщиной, то лишь благодаря тебе. О, ты всегда вел себя как истинный джентльмен, точнее, почти всегда, и не мешал мне поступать как захочется, утверждая, что так и должно быть.

– Послушать тебя, так я святой.

– Нет! – Минерва снова уставилась в окно. – Ты был и до сих пор остаешься повесой, за это я ручаюсь. Вспомнить хотя бы, сколько раз ты прятался только ради собственного удовольствия неожиданно выскочить и напугать меня.

– Ничего подобного.

– Неправда! А когда ты обнаружил, что целоваться со мной приятно, ты ни разу не упустил удобного случая.

Грей закашлялся.

Минерва заморгала: воспоминания оказались одновременно и сладкими, и мучительными.

– Нам пора.

– Я хотел бы навсегда остаться здесь.

Она тоже мечтает об этом и хотела бы броситься к Грею в объятия, но что будет дальше? Закрыв глаза, она спросила:

– Зачем ты предложил Клаку помощь?

– Это только предлог остаться с тобой наедине.

– Так я и знала. Мне просто хотелось услышать своими ушами. Жалкая уловка, верно?

– Если кто-нибудь из нас и выглядит жалко, так только я, – вздохнул Грей.

– Эти люди… они меня пугают. Ума не приложу, почему родители согласились устроить для них этот прием. Едва они дали согласие, как Клаку потребовались от них новые услуги, и наконец он переложил абсолютно все заботы на мамины плечи.

Грей не знал, что и делать. Стоит ли нарушать это хрупкое перемирие еще одним обвинением против Арбаклов?

– Вероятно, твои родители не нашли убедительной причины для отказа.

Минерва тяжело вздохнула:

– Спасибо тебе за эти слова.

Как хотелось бы Грею столь же легко устранить все разногласия с Минервой, но, к сожалению, это невозможно.

– Ты совершил ужасную ошибку, Грей.

Фэлконер тотчас зашагал из угла в угол.

– Грей!

Он по-прежнему молча мерил комнату шагами.

– Впрочем, не важно, – продолжала Минерва. – Все это пустая трата времени. Я никогда не прощу тебя за то, что ты предположил.

– Ты хочешь сказать – за мои подозрения?

Минерва устроилась на скамье поудобнее, отвернувшись к стене и подобрав ноги.

– Мама искренне беспокоится за тебя.

Не выдержав, Грей расхохотался.

– Какой же ты упрямый! – Минерва прижалась лбом к грубо отесанному холодному камню. – Если бы ты знал… Конечно, откуда тебе знать! Так вот, мама пришла ко мне и извинилась за то, что они с папой пытались разлучить нас, считая, что так будет лучше.

– Как трогательно!

– Можешь язвить сколько угодно. – Она прислонилась к стене. – Мама сказала, что ей известно, как я люблю тебя. И как ты любишь меня.

– Ну это давно не новость.

Почему Грей никак не возьмет в толк, что он заблуждается?

– Она просила прощения за то, что не встретила тебя, как долгожданного гостя, – дело в том, что они с папой опасались за меня. О твоем исчезновении ходило много всяких слухов, а когда ты вдруг вернулся, мои родители встревожились.

– Несомненно, – пробормотал Грей.

Минерва не унималась:

– Да, они извинились передо мной. Они были потрясены, узнав, что кто-то пытался меня отравить.

– Еще бы! Ты чуть не погибла.

– Грей, ну почему ты так несправедлив к ним? Твоя судьба моим родителям небезразлична. Они боятся за тебя и считают, что ты должен уехать отсюда.

– Желательно навсегда.

Не желая ссориться, Минерва обернулась к нему:

– Ты, как всегда, неуступчив и несговорчив. А вот мама решила нам помочь!

– Но разве ты сама… – Грей на миг взглянул в глаза Минервы и тут же отвернулся, не в силах скрыть горечь. – Ты же сама сказала, что не желаешь иметь со мной ничего общего. Заявила, что никогда не будешь моей женой…

Пожалуй, ему было бы полезно услышать эти же слова еще раз.

– А что же мне оставалось?

– Но почему ты возненавидела меня за то, что твои родители задумали убить меня, лишь бы расстроить наш брак?

– Ошибаешься! Ты зря на них наговариваешь. Я еще не все сказала: мама так беспокоится за тебя и сожалеет о том, что помешала нашему счастью, что хочет помочь нам сбежать. Она согласна отпустить меня с тобой куда угодно, и все это из любви к нам. А папа со временем успокоится. Неужели даже теперь ты по-прежнему считаешь, что они настроены против тебя?

Грей осторожно приблизился к Минерве, и она, сама того не желая, уставилась на его широкую красивую ладонь и белую манжету льняной рубашки, особенно белоснежную на фоне загорелой руки. Затем она скользнула взглядом по плоскому животу Грея под черным жилетом, по его панталонам…

Она чувствовала, что Грея, подобно огромному валу, готовому разбиться об утес, захлестывают эмоции.

– Мама считает, – волнуясь, добавила она, – что мы должны сбежать отсюда во время приема, когда всем будет не до нас. Она пообещала приготовить для нас лошадей и припасы.

Неожиданно Грей развязал ленты ее шляпки и снял ее. Минерва тотчас плотнее запахнула плащ и съежилась.

– Тебе холодно? – спросил он.

– Нет. Такие крепкие женщины, как я, редко мерзнут.

– Крепкие? Минерва, ты выглядишь очень хрупкой. И бледной.

– Сейчас мы говорим не о моем самочувствии, – напомнила она, расстегнула плащ, сняла его, свернула и положила на скамью рядом с собой. Грей уронил поверх плаща шляпу Минервы.

– Если не твои родители… то есть если твои родители ни в чем не виноваты, то кто же пытался меня убить?

Зря она солгала: ей было холодно, а теперь стало еще холоднее. Но не стучать же, в конце концов, зубами?

– Минерва, я жду ответа.

– Мне нечего сказать… А твой дядя? Твоя гибель в Вест-Индии была бы выгодна прежде всего Кэдзоу.

– Выгода – понятие субъективное, Минерва. Откуда нам знать, кому достался бы самый большой куш?

– Ты ведешь себя слишком высокомерно, нисколько не заботясь о моих чувствах. Иначе ты бы подумал, прежде чем высказывать такие ужасные догадки.

Грей осторожно переложил ее плащ и шляпу на другую скамью и сел рядом. В такой тесной комнате смешно сидеть порознь.

– Я знаю, – начал Грей, – что мы с тобой уже многое потеряли. Наверстать упущенное я желаю больше всего, даже больше жизни.

Как просто было бы поддаться его уговорам! Броситься к нему в объятия! Этот поступок был бы для Минервы весьма естественным.

Грей коснулся ладонью щеки Минервы, взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Казалось, башня вот-вот взорвется от столь тягостной атмосферы. Грей между тем перевел взгляд на ее губы и дотронулся до судорожно бьющейся синеватой жилки на шее.

– Ты не пытаешься остановить меня? – удивленно произнес он.

– Да, не пытаюсь. Потому что испытываю неземное удовольствие. Сказав иначе, я бы солгала.

Подушечка большого пальца Грея скользнула по нижней губе Минервы. Закрыв глаза, она с трудом сглотнула. Где-то внизу живота у нее все сжалось, налилось тяжестью, но ощущение было приятным.

– Зачем Кэдзоу строить козни против меня, если он ни в чем не нуждается? – Грей улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов. На его щеках тотчас отчетливо обозначились ямочки.

– Знаешь, когда-то я считала, что в поместье тебя подбросили цыгане, – призналась Минерва и ужаснулась собственной откровенности.

Грей только усмехнулся. Эта усмешка придала его крупным чертам какой-то дьявольский оттенок, на лицо легли резкие тени.

– Прости… – смутилась Минерва.

– За что? Но такое я слышу впервые. Почему именно цыгане?

Минерва не сумела сдержать улыбку.

– Я неисправима! Никак не могу обуздать свой длинный язык! Видишь ли, твои темные кудри всегда были слишком длинными, кожа легко покрывается загаром, глаза поминутно меняют оттенок. Ты заразительно смеешься, у тебя выразительные губы. А еще ты сильный, порывистый и прекрасно ездишь верхом.

– Такими комплиментами ты меня совсем избалуешь.

– По-твоему, это комплименты? Описание примет потомка цыган?

– Разумеется. Мне кажется, при этой мысли у тебя до сих пор бешено бьется сердце.

– Грей Фэлконер, вы несносны!

– А мое сердце бьется сильнее, стоит мне только увидеть тебя. Взглянуть на твою бледную кожу и синие глаза – темные, как ночь, загадочные и непроницаемые. И самые нежные, самые манящие губы, какие я когда-либо видел. У тебя милое лицо, а в глазах светится ум.

– Зато ты наделен крепко сбитым телом и гибкостью уроженца Шотландии, – воодушевленно продолжала Минерва. – Широкими плечами, узкими бедрами, сильными ногами. Словом, сложен ты прекрасно. Таких мужчин не часто встретишь в здешних краях.

– Как можно сомневаться в моей любви к тебе, Минерва? Ты же настоящая соблазнительница.

– Соблазнительница, которая стремится обольстить одного-единственного… – Она умолкла, понимая, что наговорила лишнего.

Грей ласково взглянул на нее, коснулся пальцем уголка ее рта и провел по тому же месту вновь, словно стирая следы своего прикосновения. Минерва заулыбалась.

– Как бы я хотел видеть тебя только улыбающейся! И быть рядом с тобой всю долгую-долгую жизнь.

– Мы уклонились от темы, – напомнила ему Минерва.

– Тогда я повторяю вопрос: зачем Кэдзоу убивать меня, если он ни в чем не нуждается? Если бы ты знала его, то сразу поняла бы, как нелепо твое предположение.

– Потому что он твой дядя, потому что ты любишь его и сердишься на меня за такую дерзость?

Помедлив, Грей ответил:

– Я понял, что ты имеешь в виду. Мы оба подозреваем родственников друг друга.

– Да. – Не в силах сидеть рядом с Греем неподвижно, Минерва взяла его за руку и принялась медленно и нежно целовать пальцы – сначала подушечку, затем каждый сустав и ложбинки между пальцами. В заключение она поцеловала его в ладонь и провела языком по запястью. Грей испуганно вздрогнул.

– Прирожденная соблазнительница! – хмыкнул он. – Не могу дождаться дня, когда ты поймешь, какие чудеса способна творить. Я жду этого так давно!

– Мне тоже пришлось долго ждать, – прижавшись губами к ладони его правой руки, Минерва взглянула на любимого и заметила, что он напрягся. – Если мы научимся доверять друг другу, то когда-нибудь будем вместе.

– Да, любимая, да.

Она не стала сопротивляться, когда Грей высвободил руки, взял ее за подбородок и запечатлел на ее губах страстный, продолжительный поцелуй.

Встав на колени, Минерва обняла его и привлекла к себе. Он тут же прижался щекой к ее груди, вздымающейся под плотным кашемиром платья. Ее соски сразу затвердели, Минерва ответила на поцелуй так, как и ожидал Грей. Неловкими пальцами он расстегнул ей лиф от высокого воротника до талии, просунул под платье ладони и принялся ласкать ее грудь через прозрачную ткань нижней кофточки.

Минерва затаила дыхание, но не стала сопротивляться. Напротив, она принялась расстегивать жилет и рубашку Грея. Ее пальцы задели пистолет, с которым Грей с недавних пор не расставался ни на минуту.

– К нему лучше не прикасайся, – хрипло предупредил Грей, – а относительно всего остального – милости прошу.

– Знаешь, меня радуют и пугают собственные ощущения. Они заставляют меня желать слишком много…

– Значит, эти чувства под стать моим. – Грей усадил Минерву к себе на колени, старательно расправив юбки – так, чтобы самые нежные части ее тела оказались прижатыми к выпуклости у него между ног.

Минерва заинтересованно поерзала, ибо необычное поведение сей части тела она заметила еще во время предыдущих встреч. Слегка переместившись, она накрыла этот странный бугор ладонью и испытующе посмотрела на Грея. На его лице отразилось столько разных эмоций, что Минерва на миг решила, будто ему больно.

– Знаешь, я взяла себе за правило разглядывать все статуи обнаженных мужчин, какие мне только попадались, – объяснила Минерва. – А потом потратила немало времени на изучение рисунков в папиных книгах, которые теперь хранятся у меня в кабинете. Этот орган выглядит не слишком элегантно.

Минерва сжала таинственный бугор, и Грей резко выдохнул.

– Можешь мне поверить, – хрипло отозвался он, – орган, о котором идет речь, весьма полезен и действует исправно. Если все пойдет по плану, который я вынашиваю с давних пор, ты сама вскоре убедишься, сколько от него пользы. По правде говоря, я не удивлюсь, что затем ты сочтешь его вполне элегантным.

Минерва закусила нижнюю губу, нахмурилась и принялась обеими руками оценивать длину, толщину и в особенности форму загадочного вздутия.

– На первый взгляд ничего особенного, – наконец заключила она. – Невзрачен, но крепок. Похоже, он ведет свою, обособленную жизнь. Смотри, он мне отвечает! – Она коснулась его кончиком пальца и удовлетворенно кивнула, почувствовав ответную реакцию. Затем она сжала ожившую плоть, заметила, что она затвердела, и удивленно покачала головой. – Ты прав: он действует исправно. Наверное, приятно почувствовать его внутри. Иначе почему столько дам частенько предаются этому развлечению?

– Минерва!

– Грей, мне уже двадцать пять, я не ребенок. Мне давно пора попробовать себя в этом деле. Насколько мне известно, женщины овладевают таким искусством постепенно – значит надо приступать к урокам, пока еще не слишком поздно.

– Дорогая, ты неисправима.

– Моим обучением займешься ты, Грей. Возможно, так нельзя, но я ни о чем не жалею. И не стыжусь об этом говорить.

– Тебе нечего стыдиться. Хочешь, мы начнем урок немедленно?

– Я слишком увлеклась, да?

– Мы оба зашли слишком далеко, – ответил Грей, подхватывая ее груди. Его ладони наполнились живым теплом. – Тебя так приятно целовать – везде, куда только могут дотянуться губы. О Боже, дождусь ли я минуты, когда всецело завладею своей любимой?

– Грей, мы увлеклись. – В голове у Минервы все смешалось.

Он продолжал целовать ее.

– Грей!

– Мы ведь уже решили, что увлеклись, так давай продолжим в том же духе. Останемся в этой башне навсегда.

Минерва укорила себя за ерзанье у него на коленях, но отказаться от этого удовольствия ей не удалось. Особенно приятными были прикосновения загадочного органа.

– Ты оторвешь мне уши! – воскликнул Грей.

– Нам надо сосредоточиться. Кстати, твой орган увеличился в размерах.

– С ним такое случается.

– Часто?

– Когда ты рядом – очень часто.

– Как мило!

– Мы же хотели поговорить об игре в поиски клада.

– Да, – подтвердила Минерва, качаясь у него на коленях и вздыхая от наплыва ощущений. – Мы устроим поиск клада немедленно. Все уже решено. Каким будет клад?

– Смотря кто найдет.

– Нет, так нечестно. Клад бывает только один.

– Если его ищет кто-нибудь другой. А если выиграем мы, призом будет еще один визит в башню.

Минерва была слишком поглощена своим занятием, чтобы улыбнуться.