Текст книги "Прежде чем вернется прошлое"

Автор книги: Стелла Бэгуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Прошла неделя.

Эмили готовила ужин, когда Купер возник на пороге кухни в окровавленной рубашке.

– Купер! – уронив деревянную ложку в кастрюлю, она бросилась к нему. – Боже мой, что произошло?

Он осторожно стянул с плеч куртку, и Эмили поморщилась – огромное красное пятно расползалось по ткани.

– Не о чем волноваться, – тихо ответил он, – просто мне в плечо воткнулся кусок проволоки. Вот и все!

– Вот и все?! Купер, столько крови! Садись, дай мне посмотреть. – Она схватила его за руку и потянула к столу. Как только он сел, она аккуратно расстегнула его рубашку и спустила ее на плечи.

– Майку придется снимать через голову, – сказал он.

– Не надо, я ее разрежу! – Она бросилась к тумбочке за ножницами. В считанные доли секунды Эмили разрезала ткань и обнажила рану.

Она наклонилась, чтобы рассмотреть рану, и взгляд Купера заскользил по ее светлым волосам. За последнюю неделю Эмили очень изменилась. Каждый раз, когда он появлялся, она бросала свои дела, чтобы чем-нибудь помочь ему. Она постоянно разговаривала с ним, спрашивала его совета по любому поводу. Но что удивляло Купера больше всего, так это отсутствие горечи в ее взгляде и словах. Похоже, она перестала ненавидеть его, простила ему ту боль, которую он ей причинил когда-то.

Он не знал, в чем причина столь разительной перемены, но вынужден был признать, что рад видеть ту Эмили, в которую влюбился много лет назад.

– Вот видишь, не о чем волноваться, – пробормотал он. Плечо болело ужасно, но ее присутствие тревожило его больше. Пожалуй, он сможет вытерпеть боль еще некоторое время, а сейчас так хотелось посадить Эмили на колени и поцеловать в теплые нежные губы.

– Кошмар! – заключила она. – Здесь необходимо поставить несколько скоб. Как ты умудрился?

– Протянул колючую проволоку, а она отскочила на меня, – объяснил он.

– Я должна была пойти с тобой и помочь. Чудо, что она не отлетела в лицо. Я знаю мужчину, который потерял глаз при строительстве забора.

– У меня хорошая реакция, я отпрыгнул.

– Нам следует съездить в больницу. Тебе нужно наложить швы и потом обязательно сделать противостолбнячный укол.

– Противостолбнячный укол! Да мне их за мою жизнь сделали столько, что уже до самой смерти не понадобятся!

Видя, какой упрямый пациент оказался у нее на руках, Эмили уперла руки в бока и нахмурилась.

– Невероятно, что такой взрослый и сильный мужчина начинает дрожать от страха при одном упоминании об иголке.

– Рана ведь небольшая. Просто промой ее, и мы стянем края пластырем.

– Конечно! Как это я не подумала о пластыре?

– Эмили, – начал было он, но она покачала головой.

– Не беспокойся, я не собираюсь звонить в Службу спасения. Сиди, где сидишь, я схожу за аптечкой.

За время ее недолгого отсутствия он почти не двигался, только стянул с себя окровавленную майку. Зрелище обнаженного до пояса Купера потрясло Эмили. Долгие годы она хранила в памяти красоту его мускулистого тела, но те воспоминания не шли ни в какое сравнение с реальностью.

Подходя к столу, она постаралась успокоить дыхание.

– Если бы я была поразумнее, то позвонила бы тете Джастине и позвала бы ее сюда. Она зашила бы рану.

– Ты делаешь из мухи слона. Положив одну руку ему на плечо, другой она приложила к его ране ватный тампон, смоченный перекисью водорода. Купер постарался не вздрогнуть, когда боль пронзила плечо.

– У меня и до этого было полно ран и царапин, – проговорил он сквозь стиснутые зубы, – заживет.

Ее пальцы чувствовали его гладкую и теплую кожу. Повернув голову, Эмили обнаружила, что его лицо всего в нескольких сантиметрах от нее. Она чувствовала на своих щеках тепло его дыхания, видела темно-серые крапинки на радужных оболочках его глаз.

– Тебе всегда везет, – хрипло пробормотала она.

– Единственное, в чем мне повезло, так это в том, что удается удержаться на лошади, – прошептал он, переводя взгляд на ее губы.

– Купер, я…

– Забудь о моей царапине, – резко сказал он, – лучше поцелуй меня.

Вздрогнув от неожиданности, она наклонилась к нему. Купер со стоном усадил Эмили к себе на колени и, обхватив ее подбородок ладонью, коснулся нежных губ своими губами.

Помня о ране, Эмили осторожно обвила руками его шею. Его поцелуй был таким сдержанным и таким до боли знакомым! Она хотела раствориться в нем, зарыться руками в его волосы и остаться так навечно.

Все ее тело сгорало от страсти, когда Купер поднял голову и заглянул ей в лицо. Сожаление искажало его черты.

– Боже, что же я за человек такой? – обратился он скорее к самому себе, чем к ней.

– Купер, почему…

Его руки переместились на ее живот.

– Несмотря на то, что в тебе растет ребенок моего брата, я хочу тебя, хочу заниматься с тобой любовью.

Эмили обхватила его лицо обеими руками.

– Я тоже этого хочу, Купер. Неужели ты не видишь? Неужели не чувствуешь, когда мы целуемся?

Его стон был полон боли.

– Это безумие!..

– А мне кажется, вполне нормально, когда два человека хотят друг друга, – возразила она.

Он закрыл глаза, чтобы не видеть ее невыразимо прекрасного лица.

– Это неправильно.

– Почему?

– Потому что… ты принадлежала Кеннету…

Она покачала головой, нежно проводя указательным пальцем по его щеке.

– Но его нет. Моя совместная с ним жизнь закончилась.

Он открыл глаза, и Эмили погрузилась в их бездонные глубины.

– Купер, если бы я могла вернуть Кеннета, я бы это сделала. Я никогда не желала ему смерти. Но могу сказать, что не стала бы вновь его женой.

– Эмили, не говори мне этого.

Любовь полыхала в ее взгляде, когда она смотрела на него.

– Почему? Потому что это правда? Купер, ни твой отец, ни брат больше не управляют твоей жизнью. Теперь ты можешь сам решать за себя.

Купер осторожно спустил Эмили со своих колен.

Вечером Купер лег рано. За ужином Эмили дала ему две таблетки обезболивающего, и лекарство подействовало.

Последние два дня Эмили казалась более утомленной, чем обычно. Быстро набиравший вес ребенок мешал ей подолгу оставаться на ногах. Скоро она родит, и он уедет отсюда.

Тяжело вздохнув, он лег на здоровое плечо и посмотрел на красные светящиеся цифры электрического будильника. Он уже несколько часов ворочался в постели, не в силах выбросить из головы Эмили и ее слова. «Ни твой отец, ни брат больше не управляют твоей жизнью. Теперь ты можешь сам решать за себя».

– Купер!

Звук ее голоса прервал его тяжкие раздумья. Он перевернулся на спину и увидел ее силуэт в проеме открытой двери спальни.

– Я не сплю. Что случилось? – Боже, если она пришла просить его любить ее, он не сможет устоять.

– Я не уверена, – натянуто ответила она. – Но, кажется, у меня схватки.

Купер резко сел и включил лампу.

– Тебе кажется? Ты не знаешь наверняка?

– Купер, у меня же никогда раньше не было детей. Я знаю только, что чувствуешь, когда случается выкидыш.

Куперу не хотелось думать о потерянном ею ребенке. Его ребенке. Каждый раз, когда он вспоминал об этом, его сердце становилось тяжелым как камень.

– Для родов еще рано, – сказал он. – Может быть, просто болит желудок? На ночь ты съела яблоко с кожурой.

Она глубоко вздохнула в надежде, что боль немного утихнет.

– Я всегда ем яблоки с кожурой, так что не приписывай мне желудочные боли.

Не успела она закончить фразу, как почувствовала новый приступ тянущей, обжигающей боли, только на этот раз еще сильнее.

Купер отбросил одеяло и вскочил на ноги.

– Позвонить доктору?

– Знаю, мне еще шесть недель, но что-то определенно не так. Боль становится… – Эмили согнулась пополам, когда очередной приступ пронзил ее тело.

– Где телефон доктора Беллами?

– На тумбочке в гостиной, – ответила она, сумев наконец восстановить дыхание. – Но я не уверена… что стоит терять время на звонок. По-моему, лучше сразу везти меня в больницу.

Его глаза расширились.

– Боже, Эмили, неужели так больно?

Эмили в ответ только кивнула. Купер поспешил к ней и подхватил под локоть.

– Давай я помогу тебе лечь, а потом побегу заводить мотор и принесу тебе пальто и сумку.

Поддерживаемая Купером за поясницу, Эмили сделала один шаг и села на его кровать.

– Эмили! Подожди меня здесь! Я быстро!

Через десять минут Эмили уже сидела в машине, накинув на плечи красное пальто, а Купер, плюхнувшийся на место водителя, мысленно молил Бога помочь ему вовремя довезти Эмили до больницы.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Эмили, ребенок прекрасен и так похож на тебя!

Эмили улыбнулась словам Роуз.

– Ты говоришь как настоящая бабушка.

Роуз рассмеялась, садясь на пластмассовый стул около постели падчерицы.

– Конечно, ведь я и есть бабушка.

Эмили села на кровати и отбросила с лица пряди спутанных волос. Прошло около двенадцати часов с того момента, как они с Купером добрались до больницы. Купер провел здесь несколько часов. Когда же он узнал, что Эмили родила сына и с ними обоими все в порядке, то сразу же уехал обратно на ранчо.

Эмили уже успела немного отдохнуть. Она даже сумела принять душ и с аппетитом съела обильный завтрак. А когда она покормила ребенка грудью, то впала в эйфорию от своего столь долгожданного материнства. Роуз сделала широкий жест рукой.

– Судя по всем этим цветам и воздушным шарикам, все рады ребенку не меньше меня. Твоя палата напоминает цветочный магазин.

Эмили указала на белую лилию в горшке, которую несколько минут назад принесла медсестра и поставила на прикроватную тумбочку.

– Еще один цветок появился, пока ты была в детском отделении. От Чарли.

Роуз наклонилась и извлекла спрятавшуюся среди пышной зелени карточку.

– «Так держать, Эм! Надеюсь скоро повидаться с тобой и ребенком. Люблю, Чарли», – прочитала Роуз с улыбкой. – Вы с Чарли сразу подружились, как только увидели друг друга.

Эмили усмехнулась.

– Я могу только мечтать, чтобы мой сын стал таким же, как Чарли.

– Не знаю, как благодарить Господа за то, что Купер не растерялся и вовремя доставил тебя в больницу.

Эмили задумчиво вздохнула.

– Мама, ты не представляешь, как быстро и решительно действовал Купер. Я начинаю думать, что он действительно… волнуется обо мне и ребенке.

Роуз с нежностью улыбнулась, увидев, как засияли глаза Эмили.

– Лично я всегда так думала и даже…

Стук в дверь прервал ее. На пороге стоял Купер, и Роуз поспешила сообщить, что идет в кафетерий.

– Я не хотел выгонять твою мать, – сказал Купер, входя в заполненную цветами палату. Яркие воздушные шарики с написанными на них поздравлениями были привязаны к спинке кровати, подоконник заставлен различными сладостями. Чувствуя себя идиотом за то, что у него в руках только шляпа, Купер подошел к Эмили.

Ее сердце заныло при виде Купера. На нем были темные джинсы и рубашка цвета хаки. Лицо гладко выбрито, волосы аккуратно причесаны.

– Мама ушла не из-за тебя, – заверила его Эмили. – Она здесь с самого утра, и неудивительно, что ей захотелось позавтракать.

Улыбаясь, она жестом предложила ему занять стул, который только что освободила Роуз.

– А ты позавтракал? Ты не забыл, что в холодильнике есть кастрюля с курицей и клецками?

Купер вообще не вспоминал о еде, не то что о содержимом холодильника.

– Я перекусил, не волнуйся. Лучше расскажи, как ты?

Она постучала по своему животу, который теперь казался ей непривычно плоским.

– Я хорошо поела, ребенок тоже. Ты уже ходил в детское отделение? Видел его?

Поначалу Купер и не думал этого делать, но, оказавшись в больничном коридоре, не смог удержаться и пошел прямиком в детское отделение. Несколько минут он не отрываясь смотрел на сына Эмили.

– Он похож на тебя.

– Родители и все остальные говорят то же самое. А еще они благодарны тебе. Ведь роды прошли раньше времени, и если бы тебя не оказалось рядом…

– Но я же ничего не сделал, просто отвез тебя.

Эмили стрельнула в него очаровательной улыбкой.

– Не скромничай, Куп.

Эмили словно ребенок на Рождество, подумал Купер, когда понял, что она и его хочет заразить своим весельем. Но ему от этого было только тяжелее.

Закинув ногу на ногу, он уставился на мысок своего коричневого ботинка.

– Ты уже решила, как назовешь ребенка?

– Да, если ты не будешь против.

Его брови взметнулись вверх.

– Я? При чем здесь я?

Ее улыбка немного померкла.

– Ну, возможно, тебе не понравится то, что я задумала. Если нет, ты так и скажи.

– Эмили, тебя не должно волновать мое мнение. В любом случае, я не особо разбираюсь в именах.

Она продолжала смотреть ему прямо в глаза, а ее влюбленное сердце радостно стучало в груди.

– Я хочу назвать его Гарлан Купер Данн. В честь моего отца и тебя. Если ты не против.

Купер был поражен. Он никак не ожидал, что Эмили назовет своего сына в честь него.

– Эмили, не знаю, что и сказать…

Она взяла его за руку.

– А ты и не говори. Купер – прекрасное имя, которым мой сын будет гордиться.

– Если ты действительно так думаешь, то я польщен.

Она вздохнула с облегчением.

– Спасибо, Купер. Я так рада, что ты одобряешь мой выбор, – она сжала его руку, и улыбка снова заиграла на ее лице. – На ранчо все в порядке? Ты угостил Аппа дополнительной порцией люцерны?

Он не только дал любимой лошади Эмили дополнительную порцию корма, но даже причесал. Однако об этом он ей не скажет. Вдруг Эмили подумает, что он стал сентиментальным?

– Да.

– Спасибо. И, Купер, прежде чем ты вернешься на ранчо, ты не мог бы купить еще несколько детских бутылочек? Пока я кормлю грудью, но ему нужна вода, да и потом пригодятся. – Эмили засмеялась и снова сжала его руку. – Поскольку маленький Гарлан Купер решил родиться раньше времени, я не успела запастись всем необходимым.

– Когда вы с ребенком возвращаетесь домой?

– Утром. Но я готова хоть сейчас. – Улыбнувшись, она вновь прикоснулась к своему плоскому животу. – Через несколько недель я смогу ездить на Аппе сколько захочу. Конечно, если мне удастся упросить тебя посидеть немного с ребенком. Но не волнуйся, – произнесла она прежде, чем он успел что-либо возразить. – Это не войдет у меня в привычку. Только когда сильно захочется покататься верхом.

Она убивала его своими словами, своей улыбкой, прикосновениями. Он должен наконец разлепить губы и сказать ей все, пока не потерял остатки мужества.

– Хм… Эмили, я думаю… – по-прежнему держа ее руку в своей руке, он встал.

– Да?

Он глубоко вздохнул и попытался отвести взгляд, но что-то в ее прекрасном лице мешало ему.

– Я не вернусь на ранчо.

Ее брови вопросительно приподнялись.

– У тебя какие-то дела? Если так, то не волнуйся о бутылочках, я попрошу маму купить их по дороге, когда мы поедем завтра домой. Я знаю, у тебя столько дел. Я уже не раз думала об этом.

– О чем ты думала? – уточнил он.

– О том, чтобы нанять кого-нибудь, чтобы помогать тебе на ранчо. Конечно, у нас нет лишних денег, но это необходимо, пока я не вернусь к работе.

– «Вернусь к работе»? Эмили, у тебя маленький ребенок! Ради Бога, о какой работе может идти речь?

– Конечно, я не говорю о работе в загонах. Пока маленькому Гарлану Куперу не исполнится год, я буду привязана к дому, но я запросто могу вести бухгалтерию и одновременно присматривать за ребенком. Это позволит нам заработать дополнительные деньги, мы наймем скотника, и тогда тебе не придется так много трудиться.

Купер закрыл глаза. Боже, ему надо поскорее убираться отсюда, пока он не размяк окончательно.

– Эмили, очень мило с твоей стороны предложить такое, но мне кажется, ты будешь достаточно занята с малышом. Ты, наверное, не поняла… меня больше не будет на ранчо.

С таким же успехом Купер мог ее ударить. Эмили так долго ошарашенно смотрела на него, что он не выдержал и отвел взгляд.

– О… – тихо выдавила она. Он коротко кивнул.

– Я уже нанял человека, который будет заботиться о ранчо. По правде говоря, он уже там. Твой отец недавно порекомендовал его, так что ему можно доверять. Он довольно приятный. Он с семьей живет в Хондо, так что будет приезжать на «Алмазное» каждый день.

Взгляд Эмили опустился на одеяло. С той первой ночи, когда она застала Купера в сарае, она знала, что он уедет. Она должна была в любой момент быть готова попрощаться с ним, ведь Купер не способен долго задерживаться в каком-то одном месте. Но сердце не слушало голос разума. Чем дольше он жил с ней, тем сильнее ей хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Какой же она была дурой!

– Понятно. Что ж… – она заставила себя поднять на него глаза и улыбнуться, словно ничего ужасного вовсе не происходит. – Ты возвращаешься в родео?

Купер не возвращался в родео. С него довольно этой нестабильной, беспорядочной жизни. Но он не собирался объявлять Эмили о своем решении, по крайней мере сейчас.

Лучше, если она будет пребывать в уверенности, что он вернулся к своей карьере.

– На следующей неделе пройдет одно из самых значительных состязаний по родео в этом году.

Боль, сдавившая ее грудь, была настолько сильна, что Эмили с трудом дышала.

– Конечно, ты не можешь пропустить его. Наверное, хорошо, что маленький Гарлан решил родиться пораньше.

– Эмили…

Его голос сорвался, и она поняла, что отъезд причиняет ему такую же боль, как и ей.

– Здесь нет твоей вины, Купер. Ты всегда повторял мне, что уедешь, как только родится ребенок. Правда, я не думала, что это произойдет так скоро… ну что ж! Со мной все будет хорошо. С нами обоими все будет хорошо.

Купер изо всех сил пытался выглядеть жизнерадостным, но у него никогда не было актерских способностей, так что получалось плохо.

– Конечно, с тобой все будет хорошо, – согласился он. – Иногда я буду звонить и посылать деньги.

Эмили не нужны были его деньги. Она никогда не потратит их ни на себя, ни на ребенка. Но она не хотела спорить с ним сейчас из-за этого. Она не хотела из-за такой ерунды терять последние драгоценные минуты. Позже она положит эти деньги в банк и придумает, как распорядиться ими. Ей нужно каким-то образом утихомирить эту противную тянущую боль в сердце.

– Надеюсь, ты будешь осторожен. Мне страшно даже представить, как ты усмиряешь этих лихих скакунов… Но… я знаю, это твоя работа, и ты любишь ее.

Он не любит родео. Он любит ее. Но его чувства не имеют значения. Не должны иметь значения.

– Не беспокойся обо мне, Эмили. Я как кошка – всегда приземляюсь на лапы.

Эмили хотелось схватить его за руку, прижать ее к себе, наклонить его голову к своим губам и прошептать, как она нуждается в нем. Как любит его. Но вряд ли ее чувства секрет для Купера. Не одну тысячу слов она использовала, чтобы сказать ему, как много он для нее значит. Сколько же можно повторять?

– Ты уже собрал вещи?

Он кивнул.

– Скорее всего, сегодня днем я покину эти снежные края.

Он собирался в Сан-Антонио. А куда потом? – размышляла она. Помимо «Алмазного», дома у него не было. Его жизнь превратится в сплошную дорогу, постоянные ночевки в мотелях и бессмысленную болтовню с приятелями. Эти нехитрые радости ему дороже ее и ребенка. Ну что ж!..

– Ты сходишь в детское отделение посмотреть перед отъездом на Гарлана Купера?

Перспектива прощания с малышом ничуть не воодушевила Купера, но он видел, насколько это важно для Эмили. Попрощаться с ребенком – это та малость, которую он вполне в состоянии сделать для нее.

– Да, конечно, схожу.

Она попыталась улыбнуться, но ее губы так дрожали, что получилась лишь слабая ухмылка.

Купер чувствовал, что не вынесет больше ни минуты. Он наклонился, поспешно запечатлел на ее щеке поцелуй и направился к двери. Когда она окликнула его, ему пришлось повернуться и еще раз взглянуть на нее.

– Просто я хотела сказать тебе, что «Алмазное» навсегда останется твоим домом, – тихо произнесла она. – Если когда-нибудь ты почувствуешь желание вернуться… мы будем ждать тебя.

Из-за сильного снегопада ехать по шоссе было трудно. Последние полчаса Купер тащился с черепашьей скоростью. Неважно, быстро он едет или медленно, – результат тот же. Он покидает Эмили. Снова. Он что, сошел с ума? Почему он не может остаться?

Почему не может назвать Эмили своей женщиной, а Гарлана Купера своим сыном?

Душа просилась обратно, к Эмили. Но каждый раз, когда он уже было собирался ударить по тормозам и развернуться, что-то сдерживало его.

Он не создан для семейной жизни. Он ничего не знает об этом. А Эмили уже натерпелась от Даннов.

Когда он не будет болтаться поблизости, уговаривал себя Купер, она сможет найти себе хорошего человека, который станет настоящим отцом для ее сына. А Купер ничего не знает об отцовстве. Маленький Гарлан заслуживает большего. Много большего. Куперу хотелось, чтобы мальчик был уверен, что любим, что «Алмазное» его дом, в котором он сможет оставаться столько, сколько захочет.

Но сможет ли мужчина, которого встретит Эмили, гарантировать все это мальчику? Сможет ли должным образом заботиться о ранчо?

Мысленно застонав, Купер еще крепче сжал руль. Боже, он не находил в себе сил представить Эмили с другим мужчиной. Она предназначена для него. Ребенок предназначен для него.

«Ни твой отец, ни брат больше не управляют твоей жизнью. Теперь ты можешь сам решать за себя».

Купер смотрел на заснеженные горные вершины. Здесь он вырос. Здесь его дом. Но он уехал, ведь у него не было выбора. Брат практически выставил его с ранчо. Тогда он не понимал этого, но теперь прозрел. Его медленно выживали из дома, разлучили с любимой женщиной. Возможно, он сам позволил этому случиться.

Как бы то ни было, судьба подарила ему еще один шанс получить то, о чем он мечтал все эти годы. И на этот раз у него есть выбор. На этот раз у него нет права на ошибку.

Когда после ланча Роуз вернулась в палату Эмили, то застала ее в ванной. Та отчаянно пыталась смыть следы горьких слез.

– Эмили! Что случилось? У тебя что-то болит? Я позову доктора Беллами.

Роуз со всех ног бросилась из палаты, но Эмили остановила ее.

– Не нужно доктора. Со мной все в порядке.

Нахмурившись, Роуз взяла Эмили за руку и проводила ее к кровати.

Когда Эмили опустилась на краешек матраса, Роуз произнесла:

– Ты ужасно выглядишь!

Эмили фыркнула и потянулась за коробкой с бумажными платками.

– Знаю. Я не должна была реветь, но не смогла… сдержаться.

На последних словах ее голос сорвался, и она опять зарыдала.

– Ответь мне на два вопроса. Тебе нужна медицинская помощь?

– Нет, – всхлипывала Эмили.

– Ребенок здоров?

– Да.

Роуз облегченно вздохнула.

– Тогда почему ты убиваешься так, словно наступил конец света?

– Дело в том… Это… Купер. Он уехал.

Роуз улыбнулась.

– Но, дорогая, ты же не можешь ожидать, что он просидит с тобой в палате целый день. Такие мужчины, как он и твой отец, не способны на это. Уверена, у него полно дел на ранчо.

– Мама! – завыла Эмили. – Он уехал совсем. Он не вернется. По крайней мере, в ближайшее время.

– А почему он уехал? Он тебе сказал?

Эмили пожала плечами.

– Он говорит, что не может быть ни мужем, ни отцом. Он вернулся в родео. Черт! – Она высморкалась и снова заплакала. – Эти лошади убьют его! Он кончит, как и его брат.

Роуз осуждающе покачала головой.

– Нет, Купер никогда не будет таким, как Кеннет. Слава Богу! – Она задумчиво предположила: – Может быть, Купер уехал из финансовых соображений? В конце концов, никто из нас не несет золотые яйца, а Куперу за последние месяцы пришлось потратить не одну тысячу на ранчо. Вероятно, у него кончились деньги, а он слишком горд, чтобы признаться тебе в этом.

Эмили застонала. Ее мачеха всегда была такой разумной и практичной. Роуз была не просто красивой женщиной, Бог щедро одарил ее здравым смыслом. Но на этот раз оптимистический взгляд на человеческую природу был неуместен.

– Мама, Купер уехал не из-за этого! Он уехал, потому что наконец-то родился маленький Гарлан и ему больше не надо беспокоиться о том, что я беременна и одна на ранчо.

Роуз улыбнулась.

– Доченька, это же глупо! Ты сама слышишь, что говоришь?

– Да! – яростно воскликнула Эмили. – Купер убежал со скоростью кошки, ошпарившей хвост. Он едва дождался, когда сможет бросить нас!

– А ты не дала ему повода думать, что желаешь его отъезда?

– Я просила его остаться!

– Ты сказала ему сегодня именно эти слова? Ты сказала: «Купер, я люблю тебя и прошу остаться на ранчо со мной и ребенком»?

Эмили густо покраснела.

– Ну, не совсем так… То есть я имею в виду, что сегодня не просила его остаться. Я же видела, что он принял твердое решение уехать. Что я должна была делать? Умолять?

Роуз уже смотрела на Эмили с укоризной.

– Надеюсь, ты хоть сказала ему о своих чувствах? – Роуз встряхнула ее за плечо. – Эмили, ты призналась, что любишь его?

– Нет. Разве это имеет какое-либо значение?

– Иногда именно это и имеет значение! По крайней мере, имело, когда твой отец сказал мне эти слова.

Эмили вскочила с кровати, но тут же опустилась обратно. Голова кружилась. Роуз поспешно взяла ее за руку.

– Эмили, ты хочешь заболеть? Тебе не следует так резко двигаться!

– Мне… надо ехать за ним. Я должна сказать ему…

– Дорогая, ты только что родила ребенка! Ты не можешь сейчас никуда мчаться.

– Тогда ты должна послать за ним отца! Пожалуйста, мамочка! Позвони ему. Может быть, ему удастся перехватить Купера.

Роуз уложила Эмили в постель.

– Хорошо, я позвоню отцу. Но сначала пообещай, что успокоишься.

Эмили сделала глубокий вдох и кивнула.

– Обещаю. Знаю, что веду себя как истеричка, но, мама… я люблю его. Я не хочу еще десять лет жить вдали от Купера.

Роуз потрепала Эмили по щеке.

– Тебе не придется. Мой отец был очень азартен, и если бы я пошла в него, то поспорила бы на «Скалистое», что Купер скоро вернется. Может быть, даже до наступления сумерек.

Эмили обессиленно прикрыла глаза.

– Тогда ты потеряла бы семейное ранчо.

Роуз как раз собиралась ответить, когда раздался стук в дверь. Она открыла дверь и, увидев, кто там, обернулась и широко улыбнулась дочери.

– Нет, я бы не потеряла семейное ранчо. По-моему, только что у меня появился зять.

Поскольку посетитель все еще стоял в тени, Эмили раздраженно нахмурилась.

– Что ты такое говоришь?

Роуз неопределенно махнула рукой.

– Я пойду в кафетерий, выпью кофе.

– Ты же только что ходила туда! Ты… – Роуз исчезла за дверью, и тут Эмили изумленно раскрыла рот, а сердце ее застучало, как колеса скоростного поезда.

– Купер, – выдохнула она.

Не говоря ни слова, он подошел к кровати, и тогда она заметила, что у него в руках не только старая шляпа. Он вручил ей красную розу, длинный стебель которой был аккуратно завернут в целлофан.

Эмили молча глядела на совершенство лепестков, не в силах произнести ни слова.

– Знаю, роза немного запоздала, – нежно произнес Купер. – Сильно запоздала. Но, надеюсь, она все еще значит для тебя что-нибудь.

Ее глаза наполнились слезами.

– Я не понимаю, Куп. Почему ты здесь?

Купер присел рядом с ней. Слезы полились из ее глаз, и она прислонилась лбом к его груди.

– Дорогая! Эмили, не плачь, – прошептал он, поглаживая ее спину. – Я не для того вернулся, чтобы ты плакала.

Эмили подняла голову.

– Почему ты вернулся?

– Потому что должен быть именно здесь!

– А как же родео?

Купер покачал головой и прижал ее к себе еще крепче.

– Оно уже давно мне наскучило, но я оставался в спорте, потому что больше у меня ничего не было.

– Я так счастлива, что ты вернулся, Купер.

– Эмили, это правда? Я был так… слеп и глуп. Как ты можешь мне верить теперь? Когда-то я уже бросал тебя, а сейчас…

Покачав головой, она прикоснулась кончиками пальцев к его губам.

– Купер, теперь ты понял, как я люблю тебя. Мне жаль тех потерянных лет, что мы прожили вдали друг от друга, но знай, я никогда не буду винить тебя за это. Верь мне, Куп.

Сомнение отразилось в его глазах.

– Когда я только вернулся, ты ненавидела меня.

– Это не так! Я вообще сомневаюсь, что могу ненавидеть кого-либо. Хочу верить, что я похожа на свою мать. Роуз не способна испытывать это чувство. Когда несколько месяцев назад ты приехал, я ощущала почти физическую боль, глядя на тебя. Все эти годы я считала, что ты предал меня, что я была для тебя всего лишь развлечением, не больше.

– И когда ты поняла, что все совсем не так?

– Не сразу, постепенно я начала сознавать, что, возможно, ошибалась. До конца же я смогла с этим разобраться, только когда отец раскрыл мне глаза.

Заинтригованный Купер отстранил ее от себя, по-прежнему крепко держа за плечи.

– Твой отец? Ты говорила о нас?

Она кивнула.

– С отцом я говорю обо всем. Он никогда не давал мне плохого совета. Он сказал, что… – сжимая розу одной рукой, другой она коснулась его руки. – Ты не разозлишься, если я скажу тебе?

– Как я могу злиться на тебя? Ты сказала, что любишь меня, все остальное не имеет значения.

Мама, ты прелесть! – подумала Эмили. Куперу же она сказала:

– Отец считает, что Кеннет был интриганом. С самого детства Кеннет настраивал тебя и вашего отца друг против друга. Так что, когда ты вырос и стал взрослым мужчиной, обоюдная нетерпимость достигла своего апогея. К этому времени ты уже был уверен, что отец ненавидит тебя и обожает Кеннета.

– Ну, у Вильма Данна была причина ненавидеть меня. Из-за меня умерла мама. По крайней мере, он так думал.

– Не твоя в том вина, Куп! Так сложились обстоятельства.

– Знаешь, Эмили, все эти годы я убеждал себя, что именно ты была инициатором вашего с Кеннетом брака. Мне не хотелось верить, что собственный брат настолько подло поступил со мной – просто воткнул нож в спину! И лишь вернувшись домой, я понял, как заблуждался. Но до конца прозрел только сегодня. Кеннет выжил меня из дома потому, что хотел, во-первых, ранчо, а во-вторых, тебя. Именно для достижения этой цели он и твердил мне постоянно о моих способностях к верховой езде. Я же попался, как дурак, – бичевал себя Купер.

– Это произошло только из-за того, что ты чувствовал себя бесполезным. Ты был отстранен от ранчо. У тебя не оставалось ничего, кроме родео! Не забывай, я тоже поверила его лжи. И десять лет расплачивалась за свою ошибку.

Обхватив руками ее лицо, Купер коснулся губами лба Эмили.

– Подозреваю, мы оба совершили ошибку, – произнес он. – Но мы не обязаны продолжать расплачиваться за нее.

– Мы и не будем, Куп. Я понимаю, что ты сомневаешься, не встанет ли между нами наше прошлое. Но этого не случится. Мы трое сможем стать настоящей семьей… если мы нужны тебе.

Его пальцы нежно пробежались по ее щеке.

– Я хочу этого больше всего на свете! Но, Эмили, одна лишь мечта о семье не превратит меня в одночасье в хорошего отца и мужа. Больше всего я боюсь разочаровать тебя и маленького Гарлана. Пройдет немало времени, прежде чем я научусь…

Эмили прижалась щекой к его щеке.

– Это нетрудно, ты быстро научишься, – прошептала она. – А я научусь быть твоей женой и матерью нашему сыну.

Он отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Нашему сыну?

Она кивнула.

– Разве ты не хочешь, чтобы Гарлан Купер был твоим сыном?

– О, Эмили, я… все то время, что ты была беременна, думал только о том, что ты носишь ребенка Кеннета, а он должен был быть моим! Ребенок, которого ты потеряла, мой ребенок… что бы ты ни думала, я был бы счастлив, если бы он родился. А сегодня утром, когда я смотрел на мальчика, что-то нашло на меня. Я перестал думать о том, чья кровь течет в его жилах. Я чувствовал, что он мой. Я хотел, чтобы он был моим. Ты веришь?