Текст книги "Подари мне любовь"

Автор книги: Стелла Бэгуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 5

Лошадка, которую подобрали для Морин, была пегой масти, неказистого вида, обычно ее использовали как пастушью лошадь, и, как уверял Адам, на ней смог бы удержаться даже новичок.

– Значит, она проработала целый день, а теперь будет вынуждена везти меня? Я не поеду на ней. Это жестоко и несправедливо по отношению к животному! – запротестовала Морин.

На что Адам только рассмеялся.

– Лео? Уставший? Не смеши меня, у него еще хватит сил на сутки. – Адам говорил, а сам в это время проверял подпруги. – Так, Лео готов к путешествию. Тебя подсадить?

– Думаю, я справлюсь сама. – Морин вставила ногу в стремя и поняла, что не сможет самостоятельно усесться в седло. – Лео, мог бы ты на минутку стать на коленки?

– Эй, не оскорбляй его, он у нас благородных кровей, – со смехом заметил Адам и, подхватив за талию, легко забросил ее в седло.

Морин от неожиданности испуганно вскрикнула и, пытаясь не свалиться, судорожно уцепилась за гриву лошади.

– Больше так не бросай меня. Ты со всеми своими подружками поступаешь так безжалостно? – спросила она его. – Нет, можешь не отвечать. Дай вспомню! Женщин-друзей ты сюда не приглашаешь. По логике вещей остается последний вариант – враги.

Ее замечание развеселило Адама. Легко вскочив в седло, он со смехом сказал:

– Не знаю, где таких, как ты, берут. Ты так не похожа на других.

Похожа, не похожа – какая разница? – подумала Морин. А вот что сумасшедшая – это точно. Разве в здравом уме она согласилась бы на это предложение? И вообще, может оказаться большой глупостью и сам ее приезд в Нью-Мексико. Ведь она приняла такое решение интуитивно. Остается надеяться, что, последовав своему внутреннему голосу, она не ошиблась.

Когда они проезжали по полю, попадавшиеся навстречу им работники громко здоровались с ними. А когда проезжали мимо водопоя, то увидели и сестру Адама, Анну. Заметив их, она помахала им рукой. Морин тоже сделала ответный взмах.

– Глядя на твою сестру сейчас, трудно представить, что она профессиональный пианист.

– Я как-нибудь попрошу ее, чтобы она сыграла для тебя. Сама убедишься.

Пару дней назад Морин познакомилась с Анной, сестрой-двойняшкой Адама.

– Могу представить, чего ей стоило отказаться от карьеры. Хотя многие люди отдали бы жизнь, чтобы жить так, как им хочется.

Адам был полностью с ней согласен.

– Это правда. Только не думай, что она действительно отказалась от музыки. Сейчас она может играть, когда хочет и для кого хочет. И, по-моему, теперь она намного счастливее, потому что вышла замуж за Мигеля.

– А лошади... они всегда ее интересовали?

– Интересовали? Точнее будет сказать, что она с самого детства испытывала к ним страсть. И это у них с матерью общее. Не знаю, наверное, какой-то такой ген есть в крови, отвечающий за привязанность к животным. Думаю, это одна из причин, почему она на самом деле не была счастлива, занимаясь только музыкой. Ей приходилось разрываться между жизнью на ранчо и карьерой музыканта.

Да, Морин прекрасно это понимала. Ведь и свою жизнь она не могла представить без любимой работы. Иногда Морин задавала себе вопрос: что была бы ее жизнь, если бы еще и работа была скучной и неинтересной? Как же тогда жить дальше?

– Твоя сестра счастливая женщина. Я бы даже сказала – мужественная.

– Почему ты так думаешь? – серьезно спросил Адам.

– Она живет так, как хочет жить.

– И ты считаешь, для этого нужно какое-то особое мужество?

– Конечно, – не раздумывая, ответила Морин. – Оглянись и скажи, разве много вокруг тебя людей, способных самостоятельно делать свою судьбу? Очень многие даже не знают, чего они хотят от жизни! И просто плывут по течению, не пытаясь ничего изменить в своей судьбе.

Адам внимательно смотрел на тонкий профиль Морин. В скользящих лучах заходящего солнца ее волосы казались настоящим золотом, а сама она, когда говорила так эмоционально, казалась ангелом, сошедшим на землю. Однако это не так, она не ангел, а настоящая земная женщина из плоти и крови, при этом – очаровательная женщина. И почему ему становится плохо от одной только мысли, что какой-то другой мужчина может прикасаться к ней, обнимать, ласкать ее – кто-то другой, кроме него?

Некоторое время они ехали молча. Постепенно дорога становилась все уже и уже и скоро совсем перешла в тропинку, они ехали уже по предгорью. Адам пустил свою лошадь вперед.

Морин с удивлением оглядывалась по сторонам. Здорово, что Сандерсы владеют таким огромным массивом земли. Иначе как бы удалось сохранить этот кусочек природы в первозданной красоте? Поля давно остались позади. Слева поднимались скалы с их чахлой растительностью, а справа начинался густой лес. Постепенно тропинка становилась все круче. Перед ее глазами разворачивалась великолепная панорама: она могла взглянуть на деревья с высоты птичьего полета, ощутить себя песчинкой в реке времени и восхититься величием дикой природы. Однако вскоре ехать стало совсем невозможно, и Адам остановил свою лошадь. И в первый раз после продолжительного молчания он обратился к ней:

– Ну как, здесь красиво?

– Просто дух захватывает.

– Давай пройдемся, ноги немного разомнем.

Морин забеспокоилась, что если сейчас слезет с Лео, то взобраться на него уже не сможет.

– По-моему, не самая лучшая идея, – сказала Морин, пытаясь привстать на стременах. – Такое ощущение, что я к нему приросла.

– Перенапряжение мышц, – авторитетно заявил Адам. – С непривычки такое бывает. Тем более надо пройтись. Сейчас я тебе помогу.

Ей ничего не оставалось, как только соскользнуть с седла в подставленные руки Адама.

– Ну что, как ноги? – поинтересовался он, осторожно ставя ее на землю.

– Я их почти не чувствую, – призналась Морин.

Лишь убедившись, что она может стоять самостоятельно, Адам отпустил ее, затем отвел Лео к дереву и привязал его там рядом со своей лошадью.

– Давай прогуляемся вон до того обрыва. Тебе нужно размяться.

Морин согласно кивнула и сделала первый осторожный шаг. Адам протянул для поддержки руку. Может быть, в другой раз она бы и запротестовала, но сегодня вечер был такой прекрасный, не хотелось его портить ненужными препирательствами. И чего греха таить, Морин нравилось ощущение тепла и заботы, исходивших от его руки.

– Ну, вот мы и пришли. Дальше идти не стоит, а то через несколько дней кто-нибудь наткнется на наши белые косточки, обглоданные шакалами.

– Не пугай меня.

Хмыкнув, Адам показал ей главную достопримечательность:

– Гляди, отсюда ты можешь видеть весь путь от Алабамы до Альмогордо.

– О, я не думала, что пустыня так близко. Мне казалось, что дальше за этими горами другие горы.

– То, что ты считаешь пустыней, я называю пастбищем.

Морин задумчиво посмотрела на него и сказала:

– Мне кажется, что ты промышленник и ковбой в одинаковой степени.

– Знаешь, я никогда сильно над этим не задумывался. Но, наверное, ты права. Мне трудно представить мою жизнь без земли, лошадей, коров.

Морин мягко улыбнулась.

– В своем отношении к земле ты разительно отличаешься от других промышленников. В основном эти люди норовят выжать из земли как можно больше нефти, газа. Потребительская позиция, которая в конечном итоге приводит к нарушению экологического баланса.

– Хмм. Должен признать, ты права. У большинства нет другого интереса к земле. Что же до меня, то мне нравится заниматься бизнесом, у меня это неплохо получается. Но, видимо, я унаследовал от отца слишком многое, чтобы быть просто промышленником.

– Не поняла, что ты хотел сказать про своего отца?

– Я не собирался этого говорить, но ни для кого, в общем-то, не секрет... и рано или поздно ты бы, наверное, узнала... земля слухами полнится... дело в том, что Вайет не родной мой отец.

Неподдельное изумление отразилось на лице Морин. В глазах стоял немой вопрос, и Адам решил прояснить ситуацию.

– Эй, давай сначала присядем. Это очень длинная история.

Адам выбрал валун, с которого хорошо было видно, как оранжево-красный диск солнца медленно опускается за верхушки деревьев, усадил на него Морин и сам сел рядом.

– Если разбирать мою родословную, то Вайет приходится мне дядюшкой, а Хлоя соответственно... Ох, я постоянно путаюсь в этих родственных названиях.

– Ничего не понимаю, – удивилась Морин. – Объясни, пожалуйста, – она просительно прикоснулась к его руке.

Он внимательно посмотрел на нее. Их глаза встретились, и он понял: она действительно все поймет. И наоборот – никогда не сможет понять, если он сейчас сменит тему и не объяснит все до конца.

– Я не люблю об этом говорить, и не потому, что стыжусь своего происхождения. Ну ладно, раз уж начал. О моем отце в этих местах ходит множество слухов и вымыслов. Он купил эту землю более шестидесяти лет назад и построил для себя ранчо. Томас Мердок был простым рабочим человеком, который любил и выпить, и поиграть в карты, и погулять. Когда ему было под сорок, у него тяжело заболела жена. Вот тогда-то он и познакомился с Белиндой, сестрой Вайета. От этой связи родились мы, я и Анна.

– Что стало с твоими родителями? Где они сейчас?

– Их уже нет в живых. Оба умерли вскоре после нашего появления на свет. Отец вел бурную жизнь. Он умер от инфаркта в расцвете лет.

– А Белинда? Насколько я понимаю, она была намного моложе твоего отца. Что случилось с ней?

– Да, тогда ей только исполнилось двадцать пять лет. Она не пережила смерть Томаса. Не могла поверить, что осталась одна с двумя детьми на руках.

– А что было дальше? – спросила Морин, сама себе удивляясь, как же ей хочется все знать про него.

– Я бы не сказал, что отец оставил нас ни с чем. Сестра обнаружила, что Томас успел написать завещание и оставил Белинде неплохие деньги. Но, кажется, она об этом не знала и сделала то, чего от нее никто не ожидал. Уложила меня и Анну в корзину из-под грязного белья и подбросила на порог ранчо. А сама исчезла из этих мест.

– О, Адам. Я... извини, так трудно поверить, что Вайет и Хлоя не твои родители.

В свете открывшихся обстоятельств Морин совершенно другими глазами смотрела на него. Она просто и предположить не могла, на какой тонкой ниточке случайных обстоятельств висела эта в целом благополучная судьба. И каким он тем не менее вырос мужественным, сильным, умным, красивым. Несправедливо было с ее стороны думать, что он родился с золотой ложкой во рту.

– Однако это так. Джастина нашла нас утром на крыльце, хорошо еще ночь тогда оказалась теплой, и долгое время не знала, что мы тоже принадлежим роду Мердоков.

– А что случилось с Белиндой, куда она подевалась, вам удалось это выяснить?

– Да, но это не имело уже никакого значения. У нее начались проблемы с психикой, и, наверное, счастье, что она быстро умерла.

– А Хлоя и Вайет стали вам настоящими родителями, – констатировала Морин.

– Да, когда они поженились, то усыновили нас и мы не испытывали недостатка в родительской любви и ласке. Что самое удивительное во всей этой истории – по-моему, Белинда слишком любила моего отца, поэтому и не смогла пережить его смерть. К сожалению, так иногда бывает, когда один человек слишком значим для другого. С его уходом жизнь потеряла для нее смысл, у нее не хватило сил пережить этот удар судьбы.

Морин в какой-то момент показалось, что сейчас Адам говорит не о своих родителях, а о личном опыте. В его голосе слышались неподдельная тоска и отчаяние. Вопрос чуть было не слетел у нее с языка, но она вовремя удержалась. Нет, ей лучше не знать, что в этом мире уже есть женщина, которой он подарил свое сердце. Непрошеное чувство ревности кольнуло ее сердце.

– Ты действительно думаешь, что твоя мать слишком любила твоего отца?

На этот вопрос Адам ответил не сразу. Немного помедлив, он задумчиво произнес:

– Да, я в этом уверен.

Морин было интересно услышать это от него. Значит, он тоже знает, что любовь несет за собой разрушения. Так произошло с его родителями. Так произошло и с ней. С тех пор ее сердце словно окаменело, и об этом невозможно забыть.

Сейчас, слушая Адама, она с сожалением думала о своем прошлом. Почему-то казалось, Адам бы не разбил ее сердце. А его сердце?

Свободно ли оно? И не удержавшись, Морин спросила:

– Это основная причина, почему ты до сих пор не женат? Из-за того, что произошло с твоими родителями много лет назад?

– Это не твое дело.

– Ну, я же рассказала тебе о своем разводе.

– Морин, это настолько мои личные проблемы, что я не собираюсь их обсуждать ни с кем.

Даже с ней. Он ясно дал это понять. Ну что ж, раз они друзья, то она должна признать его право на личную жизнь.

Выдавив из себя улыбку, Морин сказала:

– Конечно, я понимаю.

Что-то блеснуло в его глазах, и он поспешно отвел их.

– Солнце почти село, пора в обратный путь, пока совсем не стемнело.

Он поднялся на ноги и помог встать ей. Вместе они дошли до лошадей. Притянув Морин к себе, Адам одним движением руки оторвал ее от земли и, словно пушинку, забросил в седло. В этот момент Адам был так близко, его сильные руки так нежно поддерживали ее, что Морин пронзило жгучее желание почувствовать его губы на своих губах. Желание было настолько острым, что у нее перехватило дыхание.

– Спасибо тебе, – выдохнула она.

– За что? – спросил Адам, внимательно наблюдая, как странно меняется выражение ее лица. Обычно она так выглядит, когда говорит одно, а думает о чем-то другом.

Не выдержав его пристального взгляда, Морин потупилась.

– За эту прогулку. За то, что рассказал свою историю.

Адам усмехнулся.

– Не знаю, почему я это сделал. Наверное, надоел тебе хуже горькой редьки.

– Нет, это я пристала к тебе как репей, – в тон ему ответила Морин, посылая свою лошадь вперед.

Адам задумчиво посмотрел ей вслед. После недели вечного холода сегодняшний день был просто февральской оттепелью, за которой обязательно придет весна. Пусть они побудут еще некоторое время друзьями. Он подождет.

Следующим утром, очень удивив Морин, Адам предложил ей ехать на работу вместе, на его машине.

Еще неделю назад она бы восприняла такое предложение как попытку навести новые мосты. Но после вчерашней прогулки поверила, что он действительно ждет от нее дружеских отношений.

Двадцать миль пути пролетели как один миг. А потом они разошлись по своим кабинетам: Морин отправилась в лабораторию, а Адам в офис. Снова они встретились только вечером, когда Адам зашел за ней.

– Эй, кончай работать, собирайся, поехали домой, – окликнул он ее, думая, что она не заметила его появления.

Морин оторвалась от микроскопа. Да, сегодня он одет в классический деловой костюм. С первого взгляда становится ясно, что этот человек занимает одну из руководящих должностей в компании. Всем своим обликом он олицетворял силу и власть. Плюс молодость, ум, образование – сочетание, производящее на окружающих неизменный эффект. Наверняка секретарь чуть шею себе не свернула, провожая его взглядом и заодно выясняя, куда он пошел. Теперь сплетен не оберешься. Но, пожалуй, вчера, в простых джинсах и рабочей рубашке, он был ей гораздо ближе и понятней.

– Одну минутку, сейчас, только запишу результаты этого теста. Надеюсь, ты не слишком торопишься?

– Нет. Я никуда не тороплюсь, – ответил Адам, проходя к столу. – Надеюсь, ты тоже не слишком торопишься. Мне нужно заскочить к себе домой, посмотреть, как идет ремонт. Не хотелось бы ради этого специально возвращаться с ранчо. Ты не против составить мне компанию?

Морин не предполагала, что и этот вечер они проведут вместе. Впрочем, каких-то особых планов у нее не было. И если ему нужно заехать к себе, почему бы и нет. В чистоте его намерений она теперь не сомневалась, и потому ей было особенно стыдно за ту сцену, что она устроила тогда в бассейне, хотелось как-то сгладить впечатление от своего эпатажного поведения.

Да, она дала себе слово, что между ними не будет никаких близких отношений. И пока его держит.

– Отлично, я никуда не спешу.

Адам помог ей убрать на место образцы проб, и они вышли из здания. Несмотря на то, что уже наступил вечер, было по-прежнему жарко.

– Я все никак не могу привыкнуть к здешнему климату, – призналась Морин, садясь в машину. – Днем жарко, да и ночь не приносит особенного облегчения. Здесь что, всегда так?

– Нет. Зимой, например, здесь постоянно холодно. После Хьюстона ты поймешь, что здесь зимы другие, более суровые, и, возможно, первый же снег заставит тебя принять решение о переезде обратно.

Неужели он только и ждет этого? Нет, Адам Мердок Сандерс не дождется. Свои решения я принимаю самостоятельно, подумала Морин.

– Вряд ли снег испугает меня. Не такая уж я неженка, как может показаться, – парировала Морин.

Адам привычным движением руки завел мотор. Машина тронулась с места. Он выехал на трассу, то и дело бросая взгляд на Морин. Неженка? Нет, такого впечатления она не производила. Скорей наоборот. Обычно на работу Морин надевала футболку, джинсы, кроссовки – ярко выраженный спортивный стиль. Загадка, как она при этом умудрялась оставаться женственной. Но, видимо, жара настолько допекла ее, что сегодня она надела платье. Под ним легко угадывались контуры тела. И ему стоило больших усилий, чтобы руки оставались лежать на руле. Мысленно он все же представил, как держит в своих ладонях ее грудь, как соски твердеют и напрягаются под ласками его пальцев. Он гладит ее живот, спускается ниже . С губ Морин слетает умоляющий стон, она просит его продолжать эту сладкую пытку еще и еще... Проклятие, сколько должно пройти времени, чтобы он перестал видеть в ней женщину, которой жаждет обладать? Когда же, наконец, он сможет спокойно смотреть на нее? Нет, друзьями они долго не останутся.

Дорога прошла в полном молчании. Адам поставил свою любимую кассету и задумчиво посматривал на Морин: она, казалось, была полностью поглощена пейзажем, проносившимся за окном машины. Полчаса спустя под звуки джаза они лихо подкатили к его дому. Современный коттедж, органично вписывающийся в окружающий ландшафт. Да, подумала Морин, зная Адама, можно было предположить, что его дом окажется именно таким.

– Как здесь красиво! – воскликнула она.

– Ты так считаешь?

– Конечно! А ты разве другого мнения?

Он безразлично пожал плечами и направился по тропинке к входной двери.

– Я тоже так думал, когда покупал его. Мне казалось, я нашел идеальное для себя место, здесь есть все, что мне нужно, но прошло некоторое время, и я почувствовал, что не хватает чего-то очень важного. Поэтому решил кое-что переделать.

Они вместе вошли в дом. Адам тут же направился в кухню, где и нашел строителей. Они сразу пустились обсуждать текущие дела. На Морин никто не обращал никакого внимания, и она, пользуясь предоставленной возможностью, решила сама осмотреть весь дом. Так, кухню она уже видела, правда, зачем сломали те встроенные шкафчики, не поняла. Они же такие удобные и практически совсем не занимают места! В своей кухне она обязательно хотела бы их видеть.

Медленно переходя из комнаты в комнату, она обошла весь коттедж. Какая замечательная планировка, как здесь все продумано! Вот чем этот дом отличается от того, что она собирается купить. Из спальни есть вход в детскую. Она смотрела и никаких недостатков не видела. Правда, повсюду разбросан строительный мусор. Но если комнаты привести в порядок, будет именно тот дом, который она, в идеале, хотела бы иметь. «И что тут Адам может перестраивать?» – недоумевала Морин.

Наконец она вышла на террасу. Какой потрясающий вид открывается отсюда! Легко представить, что здесь вечерами собирается вся семья, ужинают, делятся новостями, царит непринужденная атмосфера домашнего тепла и уюта. Морин опустилась в кресло-качалку и, глядя в окно, представляла себе эту семейную идиллию. В таком настроении и нашел ее Адам.

– А, вот ты где!

– Да, я не удержалась от искушения и осмотрела весь дом. Здесь так здорово! Трудно передать словами, просто чувствую, что это потрясающее место. А какой вид открывается с террасы! Благословенное место.

– Да, люди, приехавшие из других краев, всегда удивляются, как быстро здесь меняется ландшафт.

Морин не удержалась и задала вопрос, который целый вечер крутился у нее в голове:

– Скажи, а что именно ты хочешь переделать? Я никак не могу этого понять.

– Как – что? Всю планировку.

– Но для чего? То, что я увидела внутри и снаружи, представляется единым целым, хорошо продуманной композицией. А эти шкафчики на кухне, они такие удобные, зачем ты их сломал? Или хочешь поставить другие?

Адам засунул руки в карманы брюк, чтобы побороть желание дотронуться до нее.

– Ты думаешь, надо? – неуверенно спросил он.

– Не знаю, поэтому и спрашиваю, что именно ты собирался переделывать.

Он снова окинул взглядом дом, видимо стараясь представить его глазами Морин.

– Я прожил здесь больше шести лет, мне нравится это место. Но с некоторых пор меня не покидает чувство, что это не мой дом, чего-то здесь не хватает. Понимаешь?

Она прекрасно понимала, видимо даже лучше, чем он себя. И сама бы хотела найти такое место, где бы чувствовала себя дома. Только все же она была старше, а потому мудрее его и понимала, что на всей этой огромной земле нет такого места. У нее был дом, пусть недолго, но был. Но когда умерла Элизабет, вместе с ней исчезло и чувство дома.

– Адам, я думаю... – начала она и одернула себя. Раз он сам не понимает, что ему надо, то объяснять бесполезно.

Адам видел, как напряглась Морин – видимо, хотела сказать что-то важное.

– Продолжай, – настаивал он. – Ты же знаешь, мне нравится, когда ты говоришь то, что думаешь.

– Я не уверена, знаешь ли ты сам, что хочешь получить в результате этой перестройки. Я только хотела сказать, что никакой цвет обоев, никакая планировка не дают чувство дома.

– А что же?

– Понимаешь, чтобы дом стал родным, в него нужно вдохнуть жизнь.

Адам невесело рассмеялся.

– И что для этого нужно сделать? – Он подошел к окну и, скрестив руки на груди, стал смотреть на закат. – Ты не хочешь со мной об этом говорить, я правильно понял?

Морин встала с ним рядом, тоже глядя на закат и не видя его.

– Да, я не хочу об этом говорить. Но все равно мне интересно, как ты собираешься отделывать свой дом. Возможно, некоторые идеи я тоже смогла бы использовать.

Адам почувствовал легкое разочарование – очевидно, она не принимает его всерьез, переводит разговор на другую тему, только он не понимает почему. И вообще, когда она рядом, трудно о чем-либо думать, кроме того, что он хочет ее с каким-то нездоровым постоянством.

– И все же что мне делать? Может быть, снести дом? – раздраженно произнес Адам.

Морин устало вздохнула. Иногда, где не надо, он чересчур настойчив. Господи, ее вообще не касается судьба этого дома.

– Совсем не обязательно сносить дом. Я просто предлагаю для начала разобраться в самом себе.

– Значит, по-твоему, я в чем-то заблуждаюсь. – Он повернулся от окна к ней. – Слушай, мы же условились, что ты будешь говорить то, что думаешь. Так может быть, пора оставить в стороне все недомолвки?

– Ладно, раз ты так настаиваешь, – легко сдалась Морин. – Но после не обижаться. Договорились?

– О'кей.

– Твой дом станет настоящим, только когда ты женишься и заведешь кучу ребятишек.

Адам посмотрел на нее так, словно она предлагала ему сделать что-то нехорошее.

– Жена? Дети? И это говоришь мне ты? Ты, сама ушедшая от мужа и заявившая, что никогда больше не выйдешь замуж? Ты советуешь мне жениться! Просто какой-то абсурд!

– Что верно для меня, совсем не обязательно будет правильным для тебя, – холодно произнесла она, стараясь не показать, как больно ее задели его слова. – Если ты закончил свои дела, то мы можем ехать.

Адам стоял у окна, обхватив голову руками.

Зачем он так резко ей ответил? Ведь именно это ему советуют все: друзья, семья. Но тем можно хоть что-то и как-то объяснить. А Морин? Ей лучше не знать, что его надежды иметь свой дом, семью, детей однажды уже потерпели полный крах. Нет, он никогда больше не захочет жениться.

– Морин, я... – Адам оглянулся – он остался в комнате один. Она ушла. Отлично, не нужно ничего объяснять.

Адам направился к машине. Как он и ожидал, Морин уже была там. Он молча сел за руль. Так же молча завел мотор, тронулся с места. Морин с отсутствующим видом смотрела в окно. Видимо, его слова ранили ее, разворошили прошлое.

– Кстати, как маленький нюанс, – как бы между делом произнесла она, – это не я развелась с мужем, а он ушел от меня.

Что на это можно было сказать? Адам промолчал. Он и так сегодня наговорил много лишнего.