Текст книги "Подари мне любовь"

Автор книги: Стелла Бэгуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 4

Белый песчаный пляж и тихий рокот прибоя. Морин лежит в шезлонге и нежится под теплыми и ласковыми лучами утреннего солнца. Вокруг никого нет, и она наслаждается тишиной и покоем. И вдруг ее охватывает тревожное предчувствие. В беспокойстве она поворачивает голову и видит, как прямо к ней через весь пляж направляется Адам. В его руках бутылка с охлажденной водой, из одежды на нем ничего нет, на губах улыбка дьявола-искусителя. Танцующей походкой он движется к ней, знаками приглашая присоединиться к его эротическому танцу. Морин хочет встать и убежать от него, но ноги не повинуются. Глаза не хотят смотреть, но видят возбуждение Адама, блеск его голодных глаз и умоляюще приподнятые брови, словно он хочет сказать, что желает не только обладать ее телом, но и любить ее.

На Морин напало какое-то странное оцепенение, а в голове пронеслась предательская мысль: «Нет! Тебе от него не убежать».

Адам подходит к ней и нарочито медленно откупоривает бутылку. Морин хочет ему крикнуть: «Что ты делаешь?! Остановись!», но вместо этого смотрит ему в глаза и видит в них свое отражение. Адам обливает ее водой с головы до ног, потом падает перед ней на колени и начинает целовать ее ноги, слизывая языком капельки пролитой воды, лаская каждый пальчик. И Морин затихает, тая под его ласками. Но куда подевалось недавнее спокойствие? От него не осталось и следа. Морин знает: еще немного – и ее возбуждение станет сильней, чем у Адама, еще немного – и она будет извиваться под его руками, требуя более откровенных ласк, мечтая ощутить его руки на своей груди, его губы на своих губах, но самое главное – ощутить его внутри себя, стать с ним единым целым...

Но игра идет по другим правилам: его нежные пальцы гладят внутреннюю поверхность бедра, поднимаясь все выше и выше, к точке наивысшего наслаждения. Предательская влага! Для Адама уже не секрет, что она готова его принять.

То ли стон, то ли рык срывается с губ Адама, он одним рывком срывает с нее купальник и единым движением входит в ее тело, не обращая внимания на причиняемую боль. Он просто не может больше сдерживаться...

– Да! – кричит Морин, изнывая от охватившего ее возбуждения.

Ее руки ловят пустоту, рядом с ней никого нет. Где она? Какая-то незнакомая комната, Морин недоуменно оглядывается. Через некоторое время память начинает к ней возвращаться. И тут же перед глазами встают события вчерашнего вечера. Да, неудивительно, что приснился такой сон. Ее тело еще дрожит от пережитого желания. Боже, она же в доме Адама, практически рядом с ним, через стенку. Как глупо! Словно она подросток, юная девушка. Неужели ей не удастся справиться со своими чувствами? Хорошо, что это был только сон. Надо его забыть. Размышляя в таком духе, Морин посмотрела на часы. Пора вставать. Но завтракать вместе с семьей Сандерс... увольте. После вчерашнего, да и этого сна, видеть лицо Адама за обеденным столом – испытание выше ее сил.

Морин выпила чашечку кофе у себя в комнате, съела бутерброд и, постаравшись выкинуть из головы лишние мысли, собралась и отправилась на работу.

Адам положил телефонную трубку на место и со вздохом откинулся в кресле. Вот уже два часа, как начался его рабочий день. И все это время он боролся с желанием пройти в лабораторию и увидеть Морин.

О Небеса, ни одной женщине не удавалось так его завести! Перестань видеть в ней только женщину, она, ко всему прочему, еще и твоя коллега по работе. Пытаясь убедить себя в этом, Адам встал и направился в лабораторию, куда влекло его сердце.

Морин была погружена в работу, когда услышала за спиной звук приближающихся шагов. Подумав, что к ней зашел кто-то из младших лаборантов, она, не оборачиваясь, бросила:

– Положите распечатки куда-нибудь на стол, я их потом просмотрю.

– Эй, оглянись – это я, а не мальчик на побегушках.

Морин вздрогнула – вот кого меньше всего она хотела видеть, – но сразу же взяла себя в руки и как можно более ровным голосом произнесла:

– А, Адам, доброе утро. Я что-то могу для тебе сделать?

Адам тихонько вздохнул: сегодня она такая холодная и неприступная, придется отказаться от мысли опрокинуть ее на стол и медленно, дюйм за дюймом исследовать все ее тело.

Сложив руки в замок, словно пытаясь таким образом защититься от ее притягательного воздействия, он произнес:

– Да, я хотел бы узнать, к какому заключению ты пришла насчет тех скважин, о которых мы говорили вчера. – Невольно он перешел на официальный тон.

Морин молча подошла к шкафу, достала папку с документами и протянула Адаму.

– Да, вот здесь обработка результатов. Я бы посоветовала тебе забыть о существовании этих скважин.

– Забыть! Ты сумасшедшая! Да ты хоть представляешь, сколько компания вложила в эти исследования! И тут появляешься ты и предлагаешь обо всем забыть.

Морин удивленно посмотрела на него. Может быть, в силе своей женской привлекательности она и сомневалась, но в своих знаниях ученого – никогда.

– Да, я знаю, сколько компания вложила в разработку этих исследований, в документах об этом упоминается. Именно поэтому я и предлагаю больше не вкладывать никаких денежных средств. Залежи газа есть, но их не так много, как ожидалось, и они с трудом окупят инвестированные в них средства, а о прибыли компания вообще может забыть.

Адам внимательно слушал ее – уж не раздвоение ли у него личности? Одна его часть внимательно следит за нитью разговора, а другая изнывает от мучительного желания прикоснуться к ней.

– Твой предшественник уверял нас в обратном.

Морин ласково и коварно улыбнулась, а у Адама в душе все перевернулось от этой улыбки.

– Так где же он сейчас, почему больше не работает здесь?

– Покажи.

– Что показать? – не поняла Морин.

– Твои доказательства.

– Не думаю, что ты поймешь, здесь используется довольно-таки сложный научный метод комплексного анализа.

Адам усмехнулся:

– Сомневаешься в моих способностях?

– Ты же инженер по образованию.

– Да, верно, но у меня также степень магистра по геологии.

Морин испытующе посмотрела на него. Его заявление нисколько ее не удивило. Да, мальчик очень способен. В том, что он получил блестящее образование, сомневаться не приходилось.

– Зачем же тогда твой отец взял меня на работу, раз у него под боком собственный специалист?

– Потому что у тебя более высокая квалификация и большая практика, к тому же мне хватает своих обязанностей.

Морин кивнула, принимая его возражения, и, подойдя к рабочему столу, стала разворачивать диаграмму исследований.

– Смотри вот здесь. Проба взята достаточно глубоко. Обрати внимание на эти характеристики. Логично сделать вывод, что газа мало. – Перевернув лист, она продолжала говорить: – И еще это вот место, здесь также...

Морин споткнулась на середине предложения. Адам, стоя у нее за спиной, также водил пальцем по диаграмме, и их руки встретились.

– Что ты делаешь? – разгневанно воскликнула она. – Неужели думаешь, что после вчерашнего я буду с тобой флиртовать в офисе?

– Морин! – возмутился Адам. – Я не играю ни в какие игры. Я просто следил за ходом твоей мысли.

Слава богу, он и не подозревает, о чем она думала все это время, какие фантазии мучили ее бедную голову.

– И честно говоря, мне не нравится, как складываются отношения между нами.

– В каком смысле? – Хорошо что он еще не смотрит на ее грудь, где возбужденные соски отчетливо прорисовываются сквозь ткань одежды.

– Мы ведем себя так, словно незнакомы друг с другом. Да порой совсем чужие люди ведут себя куда более открыто.

– Не думаю... – Голос изменил Морин, но, откашлявшись, она продолжала уверенным тоном: – Адам, между нами невозможны близкие отношения.

– Почему? Я тебе не нравлюсь?

Его вопрос удивил ее. Ну как ему ответить? В том-то вся и проблема, что нравится, и даже очень. Морин смешалась и отвела глаза.

– Прошлая ночь...

– ...ее не должно было быть, – закончил за нее фразу Адам.

Морин низко опустила голову и заметила, что он все еще не может уверенно ступать на сломанную ногу. Хорошо, что после той переделки он остался жив, иначе она бы никогда себе этого не простила.

– Согласна. С моей стороны было глупо так себя вести, – извиняющимся, тихим голосом произнесла Морин.

– Давай считать, что все случившееся было в пределах допустимого. – Он надеялся, что голос не выдал его настоящих чувств – Хотя мы, конечно слишком близко подошли к опасной черте.

– Ты прав, – пробормотала она.

Адам вспомнил, какое возбуждение охватило его, когда она целовала его в губы, стоя по горло в воде, и произнес заведомую ложь:

– Я никогда не захочу, чтобы это повторилось.

Морин наконец-то подняла глаза.

– Никогда – это то, чего хочу и я.

Почему-то Адам не верил в искренность ее слов. Так или иначе, он почувствовал какое-то разочарование. Оставалось надеяться, что через несколько дней это чувство пройдет.

– Значит, все забыто?

– Мы же договорились, что наши отношения переходят на другой уровень, – ответила Морин, слегка улыбаясь.

– Вот именно. Просто будем вместе работать.

Да, действительно, им придется довольно много времени проводить вместе. И теперь задача Морин заключается в том, чтобы забыть обжигающий поцелуй и попробовать смотреть на Адама как на коллегу по работе. Задача наисложнейшая, но другого выхода нет.

– Ты прав, – согласилась Морин, – прошлая ночь не должна повториться.

Никогда раньше Адама не раздражали покорность и уступчивость в женщинах.

– Отлично, – выдавил он из себя. – Я рад, что мы пришли к такому заключению.

Особой радости по этому поводу Морин не испытывала, но за последние десять лет она настолько разучилась понимать свои настоящие чувства, что решила не обращать на них внимания.

– Ну хорошо. Теперь что касается скважин, – перешла она к делу. – Если ты продолжаешь настаивать, то я переделаю свой отчет, но не обещаю, что от этого мое мнение сильно изменится.

Адам внимательно следил, как Морин отводит глаза, не желая встречаться с ним взглядом, закрывается отчетом, словно щитом.

– В этом нет необходимости. Я поговорю с отцом насчет прекращения работ.

Морин удивленно посмотрела на него.

– Но ты же так сомневался в моих словах. Это что, была проверка моих знаний?

– Нет, просто я хотел убедиться, насколько ты уверена в своих выводах, и вполне удовлетворен результатом.

Морин испытывала жгучее желание чем-нибудь его ударить, хорошо бы чем-то тяжелым. Но вместо этого холодно и спокойно произнесла:

– Я рада, что ты удовлетворен. А сейчас извини, мне нужно работать.

Она решительно свернула документы и, не обращая больше на Адама внимания, села за микроскоп. И только когда за ним закрылась дверь, облегченно вздохнула. Работать с Адамом Сандерсом оказалось труднее, чем она предполагала. Намного труднее.

– Ты что, гвоздей наелся – целый день такой грустный?

Видимо, он действительно плохо выглядит, если даже родная сестренка спрашивает его об этом. Правда, между ними всегда было отличное взаимопонимание, и если кто-то из них испытывал боль, то другому она передавалась, как эхо. Но в этот раз Адам не спешил поделиться своими проблемами. Вообще, разве у него есть какие-то проблемы? Формально нет, с Морин все улажено. Они отлично сработаются. Она всегда такая выдержанная и спокойная. Что самое странное, именно это не дает ему покоя, притягивает как магнит. За ее холодностью угадывается огонь подавляемых желаний. Острый природный ум и неординарная личность. Плюс ко всем прочим достоинствам она еще и красива. В ней чувствуется вызов его мужскому началу. И надо быть бесчувственным роботом, чтобы оставаться равнодушным.

– Я сегодня ничего не ел, кроме яичницы на завтрак, – уклончиво сказал он и спросил: – А что с твоей лошадью?

Они вдвоем ехали на лошадях по полю, и Адам обратил внимание, что кобыла под Анной ведет себя странно. Постоянно дергает ушами, пару раз сбилась с шага.

– Просто она что-то предчувствует, поэтому и нервничает.

И не только лошадь, мрачно подумал Адам, с того момента, как появилась Морин, беспокойство не покидало его.

– Может быть, все-таки расскажешь, какие проблемы мучают тебя?

– Не поверишь, но у меня их нет ни одной.

– У тебя нет привычки приходить вовремя с работы, и обычно ты не забываешь пообедать...

– Я не хочу есть. Нет аппетита.

– Вообще, ты выглядишь так, словно замышляешь чье-то убийство. Кто привел тебя в такое ужасное настроение? – Анна фыркнула. – Дай попробую угадать. Все дело в том новом геологе, которого папа недавно взял на работу. Кажется, ее зовут Морин Йорк, не так ли?

Адам нахмурился, психоанализ сестренки пришелся ему не по душе.

– С чего ты взяла?

– Отец говорил, что когда вы увидели друг друга, то очень сильно поругались.

– Хм... – хмыкнул Адам. – Мы уже все уладили. Я простил ей мою сломанную лодыжку.

Они уже подъезжали к конюшне.

– Поможешь мне сейчас, а то одна я, пожалуй, не справлюсь с этим дьяволенком.

Они вместе загнали лошадей в стойло. Адам с удовольствием выполнял обычную работу обычного деревенского парня. Почему же он не остался им? Что-то тянуло его стать бизнесменом и управлять компанией. А Морин... ее что-то тянуло стать геологом и приехать в Нью-Мексико.

Когда они вышли из конюшни, Анна еще раз критически осмотрела брата.

– Ну и видок у тебя. Ты уверен, что у тебя нет никаких проблем с Морин?

– Никаких, – отрезал он. Но Анна не отступала:

– А тебя не смущает, что она живет в комнате напротив?

– Нисколько. Я ее практически не вижу, – сказал Адам, повысив голос: его начинала раздражать настойчивость Анны.

– Ну зачем же об этом так недовольно кричать, – не удержалась от колкости Анна. – Не злись. Что на свете может быть лучше состояния влюбленности? Это же так здорово!

Влюбленности? Черт, ну и буйная же фантазия у его сестренки! Один медовый месяц – и она уже все готова воспринимать в романтическом свете! Вот всегда так с девчонками!

 «Понимаете, мне этот дом нужен как можно быстрее, – вспоминала Морин свой разговор с агентом по недвижимости. – Все сверхзатраты я оплачиваю! Я вас прошу, побыстрей оформите документы!»

Следующие пять минут она выслушивала уверения агента, что все будет сделано в лучшем виде. Это была их третья встреча, и Морин настойчиво торопила агента. Она была намерена как можно быстрее убраться с этого ранчо.

Морин встала с мягкого кресла и задернула муслиновую штору. Комната сразу погрузилась в полумрак. Хорошо, что из окна открывается вид на горы, а не на бассейн. Это же с ума можно сойти: каждый раз, когда она видит этот бассейн, сразу вспоминает, как ее руки обнимают Адама, а губы ищут встречи с его губами.

Всю прошлую ночь она только и старалась убедить себя, что между ними ничего нет. А физическое возбуждение... с ним всегда можно справиться. Но стоило появиться Адаму на горизонте, и все ее усилия сводились на нет.

В первый раз за долгое время Морин чувствовала себя растерянной и беспомощной. Она никогда не думала, что есть в этом подлунном мире мужчина, способный вызвать в ней такие переживания. Ее сил хватало на то, чтобы контролировать каждый свой жест, каждый взгляд, каждое слово, когда он рядом. Но запретить себе думать о нем ночью, когда все бренное отступает на задний план, – на это уже сил не было.

В служебное время, когда мозг был занят работой, она как-то легче справлялась с собой, но, приходя домой, знала, что в любой момент может встретить его. И эта встреча будет равносильна столкновению двух стихий. Какие нервы тут выдержат! И все же она не позволит Адаму взять над ней верх. И не будет прятаться от него, словно кролик в своей норе.

Приняв такое решение, Морин стала энергично переодеваться. Она надела старые джинсы, легкий топик, а волосы заколола так, чтобы они свободно ниспадали на плечи и в то же время не падали на лицо. Затем вышла из комнаты и направилась на кухню. До ужина было еще далеко. Хлоя еще не вернулась с конюшни, чтобы заняться приготовлением обеда.

Морин подошла к холодильнику. Сейчас апельсиновый сок будет в самый раз. И почему это Сандерсы не наймут кухарку? Большая семья, забот хватает, средствами обеспечены. Однако Хлоя не видела в этом необходимости. Даже Адам, с его непростым характером, тоже придерживался этого правила: ничего лишнего.

Морин услышала звук открывающейся двери и повернулась, чтобы увидеть, как в ответ на ее мысли Адам входит в комнату. Пальцы ее с силой сжали стакан.

– Привет, Морин!

Обычные слова, сказанные мягко и нежно, потрясли ее. Хотя сегодня на работе они уже встречались, здоровались и даже разговаривали.

– Привет, – в тон ему ответила она. Адам подошел к кухонному столу. Морин одним взглядом окинула его с ног до головы, отмечая про себя, что джинсы в пыли, рубашка промокла от пота. Да, видок еще тот, как будто работал в поле.

– Выглядишь так, словно траншеи копал.

Адам в это время доставал кружку из шкафа.

– Мама и сестра разрешили мне сегодня помочь им с работой в конюшне.

– Разрешили?

Адам, видя неподдельное удивление Морин, решил объяснить:

– Мать и сестра занимаются разведением беговых скакунов, а те не терпят чужаков рядом с собой.

– И даже ты подпадаешь под эту категорию? – Морин не скрывала своего изумления.

– Да, даже я.

– А я думала, ты ковбой! Нет?

Прежде чем ответить, он налил себе в стакан воды и сделал большой глоток.

– Я вырос рядом с лошадьми и думаю, что смог бы стать неплохим наездником. Но между работой на ранчо и наездником слишком большая разница. Боюсь, мне не хватило бы терпения: каждая лошадь обладает своим характером, к ней нужен индивидуальный подход.

– Охотно верю, – пробормотала она, чувствуя, что ей не хватает воздуха. Не так-то просто притворяться спокойной, разговаривая с Адамом. – А в конюшне трудная работа?

– Посмотри...

Адам шагнул к ней, протягивая руки.

– О боже, Адам, что это?

Она взяла его за запястья и поднесла ладони поближе к глазам.

Этот простой жест заставил его содрогнуться от желания, пронзившего все тело.

– Больно?

– Ничего страшного. Жеребенок-однолетка немного побуянил.

– «Ничего»! Ты только посмотри, какой глубокий порез. – Морин внимательно рассматривала рану. – К тому же сильно загрязнен.

После недели холодного равнодушия Адам просто таял от ее внимания.

– Ничего, от деревенской грязи еще никто не умирал.

– При чем тут «умирал», «не умирал». Бактерии вызовут воспаление, и рана будет заживать дольше. Где тут у вас аптечка?

– Хорошо, хорошо. Я сам обработаю порезы, но попозже.

– Знаю я, как ты их обработаешь: чуть сполоснешь водичкой и решишь, что этого хватит. Давай неси аптечку.

Адаму ничего не оставалось, как подчиниться. Через некоторое время он вернулся со всем необходимым.

Морин деловито взялась за дело.

– Так что случилось, рассказывай!

– Держал жеребенка, пока моя сестренка чистила его копыто.

– Значит, она знала, что ты поранился?

– Да, – сказал Адам и решил добавить, чтобы завоевать еще больше симпатии: – Она сказала, что ей жаль, и рассмеялась.

– Рассмеялась! Кошмар!

Адам безразлично бросил:

– Просто она знает, что ее братишка крутой. Это не такой уж страшный порез. Кстати, каждый ковбой время от времени получает такие раны.

Она взглянула ему прямо в глаза и снова занялась его руками.

– Ты считаешь себя ковбоем?

– Я им был, – просто сказал Адам. – До того как стал бизнесменом.

– Профессионально?

– Все, за что я берусь, стараюсь делать качественно, это секрет моего успеха, – искренне признался Адам. – Да и платят лучше.

– Никогда бы не подумала, что деньги для тебя самое главное.

– Ты права, деньги не главное, но они никогда не помешают. Верно?

Морин перевязывала его руку и думала: никакие деньги в мире не заменят семейного тепла, уюта. Все это Адам имел в избытке и ценность этого дара, видимо, понимал не до конца. Разве он когда-нибудь оставался, хоть раз в жизни, по-настоящему одиноким? Ни разу. Иначе позволил бы он себе играть человеческими чувствами? Никогда!

– Знаешь, Морин, – произнес Адам после некоторого молчания, – я рад, что ты снова ведешь себя со мной легко и открыто.

Морин подняла на него глаза. Он стоял слишком близко к ней.

– И никогда не переставала.

Адам впился взглядом в ее яркие губы, стараясь не думать о том, что ему больше всего хотелось сделать.

– Ты относишься ко мне так, словно я сделал что-то предосудительное.

Морин понимала, что ее положение почти безвыходное, но ей необходимо играть дальше, чтобы выиграть, и не нужно обращать внимание на его близость. Нельзя поддаваться своим чувствам.

– Ну, мы же договорились с тобой о перемирии, а это требует определенной дистанции в отношениях между нами.

– Да, – вынужден был согласиться Адам. – Но понимаешь, эта отстраненность может не лучшим образом сказаться на работе. Мне хотелось бы, чтобы не было никакой напряженности, только естественность отношений.

– Как-то не верится, – обронила Морин.

– Во что ты не веришь?

– В то, что мы можем быть... просто друзьями. Слишком... слишком много...

– ...взаимного притяжения, – закончил за нее Адам.

Морин согласно кивнула.

– Да, что-то в этом роде. И если мы попытаемся стать друзьями...

– Мы уже друзья, – перебил он ее, – только ты не хочешь это признать.

Может быть, он и прав, подумала она. Во всяком случае, их отношения не укладываются в рамки служебных.

– Хорошо, сдаюсь, – согласилась она. – Мы друзья.

– Отлично, – оживился Адам. – Может быть, начнем все сначала?

– И как ты это себе представляешь? Однажды мы уже начали. Помнится, в тот день была сломана твоя нога.

– Забудь. Забудь все. Мою сломанную ногу. Как мы купались. Что ты перевязывала мне руки. Давай начнем все заново, возьмем для начала и отправимся куда-нибудь на прогулку. Ты умеешь держаться в седле?

– Если лошадь спокойная.

– Думаю, мы сможем подобрать тебе подходящую.

– И куда я на ней поеду, хотелось бы знать?

– Что-нибудь придумаем. Давай направимся на юг, к горам. У тебя будет возможность посмотреть не только ранчо, но и прилегающие к дому земли. Ведь что ты до сих пор видела – только дом.

Морин почувствовала большое искушение провести хороший летний вечер как-то иначе, чем обычно. Правда, вдвоем с Адамом. Однако прогулка может стать своеобразным экзаменом: смогут ли они сохранять определенный нейтралитет в отношениях? В конце концов, им ведь работать вместе.

– О'кей. Я принимаю твое приглашение. Только не жди от меня навыков профессиональной наездницы.

Адам тепло улыбнулся.

– Все, что от тебя требуется, детка, – это быть самой собой.