Текст книги "Лжец (СИ)"
Автор книги: Стефания Лин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Глава 16
Еду вперед. Охранники, как и ожидал бегут в свои автомобили и быстрей пытаются освободить дорогу. Так и знал, папа еще не заказал мое уничтожение. На мое счастье!
Прорываюсь сквозь небольшое пространство между внедорожниками сбивая правое зеркало и мчусь вперед, дрейфуя по скользкой от дождя дороге. Я уже говорил, что ненавижу осень, с ее вечными ливнями? Рунта кричит во все горло, я же...я включаю музыку громче, наслаждаясь безумием вокруг.
Я ветер, я крылья... поднимаюсь в воздух Я рядом не бойся... прошлое за горой. Я мечтаю, тобой болею... тобой... Ты цветок, ты свет... без тебя меня нет. Весь этот мир положу у твоих ног... У тебя, ты же моя, моя милая...(песня Карна "Моя милая")
Авто мчится вперед на всех парах, громкая музыка разрывает барабанные перепонки, а я получаю от этого безумия удовлетворение. Давно в крови не бурлил адреналин, давно я не убегал от псов папочки, которые прямо сейчас сидят у нас на хвосте. Бросаю короткий взгляд на жену, которая сидит бледная, словно полотно и держится рукой за ручку сверху. Глаза расширены от страха, словно она никогда не неслась на невероятной скорости просто вперед, чувствуя, как от наслаждения покалывает в кончиках пальцев, держащих руль.
– Ты псих. Какой же ты ненормальный псих, – говорит под нос, всматриваясь в залитое дождем лобовое стекло.
– Ты что, – хмыкаю, – Никогда не ездила так быстро?
– Ездила. Но когда за рулем я, то знаю, что все закончится хорошо, а не аварией.
– Думаешь я мчусь на встречу гибели? – мне весело, а изнутри душит смех, при выражении лица моей Ру.
– Ты же ненормальный, от тебя можно ожидать чего угодно.
Наконец мы оставляем Марино позади, а так все хорошо начиналось: должны были забрать вещи, привезти их в квартиру, и потом я бы соблазнял собственную жену. Так нет же, Создателю нужно все перемешать, как будто мы разные напитки в шейкере, которые в край необходимо смешать в один. Но главное то, что он смешивает нас сейчас намеренно, по каким-то своим планам, потому что, уверен, знал, что я откажусь поехать домой, особенно сейчас. Папа же знает, что я еще не завершил то, зачем он меня отправил сюда, тогда и напрашивается вопрос: какого лешего прислал псов? Что задумал?
Ливень такой силы, что грунтовую дорогу размывает – теперь это сплошная, вязкая грязь. Думаю объяснять не нужно, что спортивное авто не приспособлено для такого? Нет? Тогда вы знаете чем закончится наш побег. Мы забуксовали. Вот так просто, на том же месте где не так давно я перекрыл дорогу Ру, когда она ехала на мотоцикле.
– Мэлс..., – встревоженно шепчет Виноградинка, обернувшись назад, – Они уже здесь.
Не отвечаю, не вижу необходимости. Жму и жму на газ, надеясь, что моя красная крошка все-таки сможет сделать небольшой подарок и каким-то невероятным чудом выскочит из грязи. Но чуда не случается.
Внедорожники останавливаются рядом, их машины в отличие от моего, приспособлены к езде в любых условиях. Собаки Творца выходят из джипов, открывают двери, и вытягивают меня и Рунту под дождь. Не вижу, что именно делает моя Виноградинка, но слышу, как с ее губ слетают нецензурные слова. Сам же бью одного в нос, но подскальзываюсь и позорно падаю в грязь. Черт! Встать не удается. Руками и ногами ерзаю до тех пор, пока пес не поднимает меня, схватив под руки.
– Мистер Блэк, Создатель хочет видеть вас с женой в столице, почему вы сопротивляетесь?
– Прошло только пять дней, так что я никуда не поеду! – кричу, – Отпусти меня, – вырываюсь из рук пса, – Потому что гнев Творца не намного больше моего! Ты же не хочешь сдохнуть в этой грязи? – вкрадчиво спрашиваю, переводя взгляд на Ру, которая всеми силами отбивается от двух агентов в черном, царапаясь, кусаясь и выкрикивая бранные слова. Даже улыбаюсь про себя – моя девочка.
– Отпустите ее, – громко проговариваю, когда папин пес наконец понимает, что лучше со мной не иметь дела. Достаю из-за пояса джинсов пистолет и направляю его на пса, стоящего напротив меня, – Иначе мозги будете искать, когда закончится дождь.
Остальные отпускают мою жену, какое все-таки сладкое слово – жена, и отходят от нее в сторону подняв руки вверх.
– Прекрасно. Виноградинка подойди ко мне.
Но она не слушает! Что не так с этими женщинами! Нагло смотрит на меня, всем своим видом показывая, что не имею права ей приказывать.
– Рунта, – угрожающе тяну ее имя, – Ты выбрала не тот момент, чтобы показать мне свой характер. Я тебя вообще-то тут спасаю, ты разве не заметила?
– Заметила, Мэлс. Но ни с ними, ни с тобой я никуда не пойду. Можешь хоть тысячу раз быть женат на мне. Я возвращаюсь домой и только попробуй пойти за мной.
– Как же ты вернешься, Ру? – рассматриваю девушку, – Пешком? – не свожу бокового зрения с пса, который все еще стоит под прицелом. Черти бы ее...
– Поеду, Мэлс. ПОЕДУ, – Виноградинка делает в этот момент самую большую в своей жизни ошибку: тянется к одному из псов отца, за ключами от машины, в его карман. Не знаю, и даже знать эту гениальную логику не хочу, почему она решила, что они именно там, но псу хватает этой секунды, чтобы схватить мою Виноградинку, прижать спиной к груди и подставить лезвие ножа к шее: красивой, длинной и изящной.
– Виноградинка, – киваю, – Ты хоть раз можешь послушать меня?
– Бросьте пистолет, мистер Блэк. Иначе...
– ...что? – улыбаюсь, – Убить ее ты не можешь. Дальше что?
– Но могу оставить память на всю жизнь на этом лице. Такие глубокие шрамы, которые останутся на коже грубыми следами. Указаний об этом от Творца не было.
Замираю. Вот же зараза! На самом деле, если я уверен в том, что папа еще хочет видеть нас живыми – не удивляйтесь, родительской любви ко мне он не испытывает, и, кажется, не чувствовал никогда, то относительно умышленного увечья ничего не могу сказать. Процентов на девяносто думаю, что был приказ привести нас любыми способами: увечья, ранения, без разницы.
Медленно опускаю пистолет на вязкую землю, не сводя глаз с Рунты, одновременно злясь на нее и ...волнуясь? Она же на удивление выглядит не совсем напуганной. Я бы даже сказал спокойной и уравновешенной.
Вдруг Виноградинка выскальзывает из рук пса и прицеливается ему в голову.
– Попался!
Я стремительно подхватываю свой пистолет обратно и делаю то же самое, что и Ру.
– Нужно проверять на месте ли оружие, болван.
– Ты такая же сумасшедшая, как и он! – бросает пес. Моя девочка только пожимает плечами.
– Ключи от машины, – требую, понимая, что мою красную крошку придется бросить на произвол судьбы посреди пустой дороги полностью застрявшую в грязи. Пес протягивает ключи, – Какой джип? – кивает головой в сторону того, что ближе к Ру и опускает взгляд в землю
Мы с моей загадочной и полной сюрпризов женой двигаемся в унисон, продвигаясь к автомобилю спиной вперед, не сводя прицелов с папиных людей в черном. Рунта перебрасывает мне нож, который подняла рядом с ногами пса, когда прицелилась в его рожу. Я хватаю его и прокалываю два передних колеса соседнего джипа, пока Ру держит их морды под прицелом. А потом добравшись до внедорожника сажусь за руль и жду, пока Рунта займет свое место. Она довольно быстро садится рядом и закрывает дверь.
– Газуй, – одно слово, и джип срывается с места, оставляя позади преследователей.
Глава 17
Рунта
Мэлс ловко ведет джип вперед по вязкой дороге. Мы не разговариваем. Хотя мне хочется сказать ему множество ласковых слов, начиная с бракосочетания. Пришел, втянул в свои грязные игры, напоил какой-то химией, заставил сказать "да", и теперь куда-то везет убегая от охранников его отца – Творца, что грозит Либертау. И это еще не все. Можно также вспомнить постоянные откровенные намеки, соблазнение и домогательство. Можно...но почему то не делаю этого, потому и молчу.
Дело просто в том, что верю Мелсу Блэку. Верю, что он, действительно, против Создателя, имени которого никто не знает. Верю, что мы сможем спасти Либертау от его нападения и планов. А еще...надеюсь, что мой папочка, когда узнает эту замечательную, шокирующую новость не превратит весь дом в мелкие частицы дерева.
– Мэлс, – подаю голос, – Куда мы едем?
– К тебе домой, разве нет? Познакомлюсь с тестем, – улыбается так искренне и непринужденно, что и мои губы расплываются в улыбке, – А еще накажу свою жену, которая не слушает мужа. Жестоко накажу. Я положу тебя себе на колени так...
– Господи...., – краснею сразу же, и радуюсь, что в темноте этого не видно. – Как можно сводить все к одному и тому же?! И чтобы ты знал – ни за что! Такого не будет.
– Посмотрим.
* * *
Мой дом встречает нас мягким светом из окон и приятным ароматом кексов, которые разносятся по воздуху. Мэлс глушит мотор и выходит из джипа. Его ноги ожидаемо, ливень растянулся на много километров, тонут в грязи и я с большим удовольствием слушаю урчание, вперемешку с ругательствами, о прекрасных туфлях из самой дорогой коллекции какого-нибудь Глена Ван Коэна, которые теперь нещадно испорчены землей Либертау.
– Ну что, – закрывает дверь и встает перед автомобилем, дожидаясь, пока дойду до него, таща низ платья облепленный грязью за собой. А жаль, ведь платье действительно красивое, – Готова, Виноградинка?
– Лучше не называй меня так, ладно? И я то готова, будь ты готов к встрече с моим папой. Тебя ожидает просто невероятная встреча. А еще не ругайся, тетушка Эби слишком близко воспринимает такое к сердцу, – обхожу Мэлса и гордо задрав голову иду вперед. Поднимаюсь по деревянной лестнице и стучу в дверь, не обращая внимания на потоки воды, льющиеся по телу и оставляющие небольшую лужу под ногами. Впрочем под Мэлсом лужа не меньше.
Дверь распахивается и на пороге замирает папочка. Действительно, замирает. Только глаза перебегают с меня на Блэка. Оно и понятно почему: мы грязные, мокрые, измученные. Я в свадебном платье. А перед папой стоит один из его врагов, сын Создателя Алки.
– Это еще что такое, Рунта? – вкрадчиво спрашивает, – Какого хрена ты грязная, как будто вылезла из выгребной ямы, а рядом с тобой Мэлс Блэк?!
– Папочка, я все объясню..., – произношу, как овца, тихо, неуверенно. Хотя должна отдать должное новоиспеченному мужу – он молчит и просто улыбается. Вот только улыбка получается не милой, как он вероятно думает, а больше похожа на волчий оскал.
– Для начала зайди в дом, доченька, – сквозь зубы произносит папа остервенело, реакция совершенно такая, как и думала.
Делаю шаг вперед, переступая порог. Мэлс вслед, но Главнокомандующий останавливает его рукой, вклеив ее в грудь мужчине. Они почти одного роста, папа только немножко ниже Блэка.
– А ты куда? – угрожающим тоном, – Я тебя в свой дом не приглашал.
– Одре Риччи, – непринужденно улыбается, – Я ваш зять. Неужели думаете, что такое знакомство пойдет на пользу моим отношениям с Вашей дочкой?
Папа снова замирает, цепенеет словно статуя. Медленно поворачивается ко мне, взглядом спрашивая – сказанное правда? Киваю головой, опуская глаза вниз, пока лицо пылает от стыда перед отцом.
– Заходи, – медленно говорит и пропускает Мэлса вслед за мной.
Дом, как всегда, встречает уютом, теплом и спокойствием. Тетушка Эби выходит из кухни держа в руках половник, но при взгляде на моего мужа, улыбка сползает с ее лица так же быстро, как появилась до этого.
– Рунта, – пораженно охает, – Это же...
– Да, тетушка. Мэлс Блэк, мой муж.
– Но...не понимаю. Одре?... – оборачивается к папе.
– Не спрашивай Эби, сейчас они нам объяснят все.
– Возможно хоть в ванну....?
– Никаких ванн, – рявкает, – На кухню!
К счастью, Мэлс не протестует, не бросается язвительными словами, как будто понимает, что лучше промолчать и просто идет за нами на кухню, с интересом рассматривая дом. Папа сажает нас за стол, пока Эби быстро расставляет чашки наполненные горячим чаем из мяты и ромашки, словно это как-то поможет успокоить напряженность между всеми.
– Ну?! Я слушаю, Рун! – пронзает меня глазами, словно никак не может понять, как я могла так поступить с ним. И я полностью согласна с этим немым вопросом папы, ведь теперь я предательница Либертау.
– Позвольте мне, Одре, – вмешивается Мэлс.
– Всяческому отребью слова не давали, – Блэк замолкает, но не выглядит оскорбленным, наоборот, его забавляет папина ярость.
– Папа...Просто выслушай. Он....
– Что он, Рунта? Пришел сюда, женился на тебе и теперь станет полноценным руководителем Либертау. А потом я неожиданно покину этот мир и страна станет частью Алки? Не будет больше покоя, не будет счастья у нашего с тобой народа!
– Но...
– Нет, доченька! Не но! Он, как и его папаша – разрушают все, к чему прикасается. Ты знаешь, как живет основная часть населения Алки?
– Нет...
– Я тебе расскажу! – громкий голос звучит угрожающе, грубо и одновременно огорченно, с привкусом горечи, – Там есть два слоя населения: богатые и бедные. Первые имеют все, а вторые каждый день ведут борьбу за жизнь. Страна не обеспечивает их ничем, кроме болезней. Ни лекарств, ни прививок, ни работы, ни дома! Мало того, они заставляют бедных, как рабов, работать день и ночь на полях, производствах за бесценок, иногда бросая кусок хлеба, чтобы те не бунтовали, и были способны работать. Никакого образования у детей, никакой любви, работы, отдыха...
– Достаточно! – резкий голос Мэлса прерывает папу, – Она поняла, – говорит, глядя на мое бледное лицо. Я же...шокирована. Неужели там на самом деле все так и есть?
– Мэлс? – он знает о чем его спрашиваю.
– Так было Ру. Сейчас ситуация немного исправляется. Появился средний класс,...
– Ваш средний класс – те, кого погнали с пьедестала! – рявкает Одре.
– Возможно. Если быть честным, то на самом деле я не знаю, как живет население Алки. Я жил только в столице, работал в Корпорации по разработке минералов, химических удобрений для почвы, ну и посещал заведения столицы, – отвечает Мэлс.
– Папа, – пытаюсь успокоить сердце, которое стучит в груди как бешеное, – Я знаю, как это выглядит. И поверь, понимаю твой гнев, но Мэлс против присоединения Либертау к Алке.
– И ты в это поверила? Доченька!...Как же ты могла в такое поверить? У него же на лбу написано – ЛЖЕЦ!
– Одре, – тетушка Эби с глухим стуком ставит на стол тарелку кексов, – Пусть Рунта примет душ, переоденется, а ты поговори с зятем! Нечего мне нервировать девочку!
Папа неохотно соглашается и взмахом руки позволяет выйти из-за стола. Эби подхватывает меня под руку и выводит из кухни.
– Не знаю, Рунта, как это все случилось, и почему, но пусть поговорят сами. Тебе нужно отдохнуть. Кстати твое платье просто прекрасно, – успокаивающим тоном говорит, видя, как меня начинает трясти.
В своей комнате раздеваюсь. Платье решаю выбросить, ведь ему уже даже химчистка не поможет после такого приключения.
Тело дрожит. Наверное есть просто эмоциональная граница, и когда за нее заходишь, все выплескивается в виде то ли слез, то ли нервного возбуждения.
Не хочу думать обо всем этом сразу. Не хочу чувствовать себя обманутой. Хочу верить Мелсу, но о чем я, если уже верю, несмотря на слова папы. Думаю сын Творца мог действительно не знать как живут люди в его стране, ведь просто не интересовался таким. Ни для кого не секрет, что больше всего он любит выпивку, девушек и игры. Ну...еще себя. Конечно же у него не возникало даже мысли узнать, как еще живут люди в его стране. Когда у тебя куча денег, ты общаешься только с высшим слоем населения, тебя не интересует, как живут остальные.
Хоть и чувствую себя дурой, из-за того, что не смотря на его слова, что я просто марионетка в руках более сильных людей, не смотря на то, что он на самом деле не влюблен в меня – верю в его намерения, в честность действий.
Горячая вода смывает грязь, согревает тело, а ароматное мыло из лаванды дарит покой и уют.
Обидно, что Мелсу от меня нужен только одго, обидно, что он обманом заставил выйти за него, не забыв узнать наши дурацкие законы с браком на всю жизнь. Но в то же время должна признаться себе, что меня, увы, тянет к нему, как магнитом. Его соблазнительный аромат, взгляд синих глаз, телосложение, улыбка, и даже голос, притягивают каждую секунду.
Да, я рассержена, что он так себя ведет, но тут же понимаю, что у него не было другого выбора. Если бы мне папа сказал соблазнить какого-нибудь парня и заставить, например, Алку отказаться от желания владеть Либертау, я бы не задумываясь согласилась и врала бы не менее виртуозно, чем Мэлс. Поэтому не серджусь на него. Он хотел, хочет, кто его знает, сохранить свое положение, жизнь, а здесь ему по голове бамц – женись! Для мужчин это вообще больная тема почему-то. ..
– Рунта, я принесла одежду, положу на кровать.
– Спасибо, тетушка.
Мэлс
Пока Одре Риччи громоподобно вдалбливает в голову Виноградинки факты, о которых даже я не знал, наверное на мое счастье, потому что обычно к такому я очень и очень равнодушен, разглядываю дом, сканируя взглядом каждый кусочек стен и пола.
Деревянное все – от потолка до пола. На полу лежат мягкие ковры не хуже тех, что в моей квартире, и даже, наверное, лучше, выглядят по домашнему. На стенах красивые картины, в гостиной, которую видно из кухни висят крест накрест катаны, а сбоку мечи. В общем весь дом воплощает в себе семейное тепло, уют. Сразу понятно, что здесь живет любящая друг друга семья. У моего отца дом холодный, как и он сам. Да и у меня квартира выполнена в серых металлических тонах с примесью холодного белого. Даже завидую такому дому, здесь чувствуешь себя спокойно, защищено, не смотря на то, что я нежеланный гость.
Наконец, когда знаками показываю тете Ру, что той лучше бы забрать племянницу, или кто она там ей в другую комнату и дать отдохнуть после тяжелого дня, в мы с тестем остаемся один на один. Не знаю, как вообще Виноградинка держится на ногах, а не бьется в истерике после нападения на нее, танцев со мной, бракосочетания, бегства от собак папы, а теперь вот этого. Я бы, будучи девушкой, уже плакал, кричал, топал ногой и чем еще там занимаются женщины во время нервного срыва.
Глава 18
Эби выводит Ру с кухни и я провожаю ее взглядом. Как же жаль, что не могу пойти с ней сейчас, потому что я, типа воспитанный, но обидно, что не сниму свадебного платья, не пройдусь мочалкой смоченной в геле для душа по коже, нежно обводя каждую линию идеального тела жены. Приходится мысленно напомнить, что это сейчас не главное. Ага, самому смешно, особенно с учетом, что раньше в моей жизни чего-то более главного не было.
– Ну? – Одре оборачивается ко мне, в ожидании хмурит брови, а глазами убивает медленно и мучительно. Что же, придется побороться словесно с тестем, выхода то нет.
– Что именно Вы хотите услышать? – спокойно спрашиваю.
– Как ты соблазнил мою дочь?!
– Никто ее не соблазнял, Риччи, она сама согласилась стать моей женой, – правда не говорю, это же высшая степень тупости – раскрывать такое папе единственной дочери, – А потом поверила в то что я за Либертау. Теперь, как ее муж...
– Брак будет расторгнут!
– Вы не можете его расторгнуть, почитайте собственные законы.
– Я знаю законы, урод! Не надо мне этим тыкать. Напишу новый, потому что ты не зять, ты угроза всему, что у меня есть.
– Послушайте, Одре, я уже сто раз мог забрать Рунту и дать Создателю возможность шантажировать Вас ее жизнью. И думаю Вы бы без препирательств подписали документы о присоединении к Алке, не так ли?
– Да, – неохотно соглашается.
– Но сложилось так, что я не хочу, чтобы Либертау становился частью Алки, хотя моей задачей было сделать с точностью наоборот. Теперь я за вас, я муж Рунты Риччи, будущий правитель Либертау, и еще я очень хочу утереть нос папаше.
– Для чего тебе это?
– Надоело жить в его тени. Надоело быть связанным с ним.
– Что-то мне мало верится в честность твоих намерений...
– Рунта поверила. Я не дам ее обидеть. Теперь она моя жена и я несу за нее ответственность
– Что, серьезно? – язвительно, – Сынок Создателя – человека, который не имеет никаких моральных или этических понятий, говорит, что моя дочь – его ответственность?
– Поверьте, так и есть.
– Брак будет расторгнут, – как попугай повторяет Одре.
– Брак не будет расторгнут. Все что будет расторгнуто – это Алка. Вы бы, как Главнокомандующий для начала выслушали бы мое предложение по ситуации, а не рубили с плеча!
– Послушай, мне плевать на твой план мести Творцу. Я не дам испоганить жизнь Рунты и угробить мою страну, тебе ясно?
– Если Вы не прекращаете всего этого балагана с недоверием и неподобающим тоном, господин Риччи, то я буду вынужден забрать Рунту прямо сейчас и уехать из страны. К слову, папа как раз послал за нами собак, которые очень хотят привезти нас в Алетандру. Как вы думаете, после этого Рунта будет там в безопасности?
– Ты же говоришь – она твоя ответственность.
– Правда. Я и не забираю этих слов, но подумайте сами, что могу я против Творца? Его боятся, каждый кто скажет слово поперек, я имею в виду элиту, почему-то оказывается размазанным по асфальту под колесами грузовика.
– Рассказывай, – губы Одре Риччи сжаты в тонкую линию, глаза сверкают злобой, гневом, а выражение лица такое, что был бы я кем-то другим, а не Мэлсом Блеком, то, возможно, даже испугался бы.
– Через девять дней будет праздник Объединения, вас же тоже туда пригласили?
– Да, и что? Ноги моей не будет...
– Одре, дослушайте. Моей задачей было соблазнить Рунту, жениться и заставить Вас угрозами подписать акт о присоединении или передаче Либертау. Некоторые обстоятельства заставили меня понять, что пусть я и урод, но еще не настолько прогнивший изнутри, я решил, что пришло время перейти дорогу папе и сыграть в свою игру. И хоть слова о том, что я против присоединения Либертау к Алки были ложью сначала, теперь они сыграют прекрасную роль в игре с моими условиями.
– То есть на самом деле ты не был против этого? Это было сказано...
– Чтобы помочь поверить невесте, что я на ее стороне.
– И что тебе мешает продолжать и дальше свою игру? Что если ты решил сыграть с нами обоими: мной и отцом?
– Как я уже сказал, возникли некоторые обстоятельства. И мне надоело жить под натиском Творца.
– Но ты все-таки вступил в брак с моей дочерью, а теперь сидишь здесь, передо мной, только бумаги не хватает.
– Одре, – тяжело вздыхаю. Вот как доказать человеку, что я действительно против Творца? Не за Либертау конечно борюсь, а за себя, но все же, – Я понимаю ваше недоверие, но выбора нет. Я уже муж Рунты. И вам придется сыграть со мной так, что иногда возможно покажется, что я предал, солгал, но все это сохранит жизнь Ру и целостность страны. Я не претендую на права управлять Вашей страной, хотите даже договор составим, где я подпишу этот отказ. А после того, как все закончится, надеюсь по моему плану, мы с Рунтой расстанемся. Как вам такое?
– Ты же понимаешь, что план твоих действий, которые нацелены вроде на благополучие Рунти, так и не озвучен!?
– Он и не должен. В этом вся суть, Одре!
– Я тебе не верю, – опирается на спинку стула и складывает руки на груди. Этот жест означает, что человек закрывается от меня психологически, кричит о недоверии. Но мне она и не нужна. У меня в голове уже вырисовался план, как сделать все так, чтобы получить свободу, и даже сделать такой подарок и сохранить Либертау свободным от Алки. Мне только сыграет на руку настоящая реакция Одре, поэтому не вижу смысла его раскрывать.
