Текст книги "Конан и демон пучины"

Автор книги: Стефан Корджи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 18

Секундного замешательства Конана хватило Паноре, чтобы отскочить в сторону. На ее месте уже высился Од'О. Сейчас он был раза в три выше человека и выглядел очень грозно, хотя его одежда, несмотря на серьезность ситуации, могла бы вызвать смех: отдельные детали странного вида доспехов были одеты прямо на кружевное белье, на ногах отливали золотом ночные туфли. «Э, приятель, да ты сильно спешил!» – подумал Конан, насмешливо разглядывая Демона. С мечом Короля Атлантов в одной руке и Изумрудной жидкостью в другой, киммериец чувствовал себя уверенно. Чуть поодаль он заметил Октогирума. Все такой же бледный, как и при первой их встрече, сын Од'О, как показалось, с изумлением рассматривал следы битвы на песке.

– Самонадеянный человечишко! – прогремел Демон океана, глядя сверху на Конана, – ты пошел против меня? Твоя дерзость будет наказана! Знай же, что я наложил на людей земли страшное заклятье! Его сила настолько велика, что теперь даже я не смогу его снять! – Конан хорошо видел, как за спиной Од'О злорадно улыбнулась Панора. – Гляди!

Од'О протянул руку и выронил на песок небольшой шарик. На месте его падения образовалась воронка, оттуда брызнул яркий свет, затем, – словно раздвинулся занавес, – киммериец увидел перед собой берег моря, город. Не сразу он понял, что перед ним Мессантия. Гниющее море наступало, заливая дома, на улицах лежали разбухшие трупы, тучи мух роились над ними. На широкой площади среди толпы испуганных людей черный стражник спешно зачитывал приговор «колдуну и злодею, гнусному аквилонскому шпиону, именующему себя Зубником». Черные траурные полотнища свисали из окон дворца герцога.

– Мальчик все-таки умер, – услужливо объяснил Од'О. – Виновника быстро нашли. Он обманом проник во дворец, назвавшись лекарем, и даже коварно сделал вид, что вылечил ребенка.

Конан молчал, чувствуя, как внутри начинает закипать гнев. Увы, далее последовали еще более страшные картины.

Изящные дворцы другого старинного города, словно игрушечные, легко ломаясь, падали в реку, знакомый зеленоватый цвет которой мешался с кровью и пылью. Словно обезумевший, Тайбор покинул свое ложе, разливаясь все шире, захватывая новые дома. Жители Шамара, прижимая к себе кто – ребенка, кто – случайно выхваченную домашнюю утварь, бежали прочь. Как будто глумясь над этими беспомощными попытками уйти от стихии, огромные волны догоняли и безжалостно поглощали несчастных. Где-то мелькнуло искаженное лицо Кастеджо и тут же пропало, сметенное толпой.

– Мне очень нравятся большие озера со спокойной водяной гладью, – снова мечтательно прокомментировал Демон. В этот момент Конан уже был готов вцепиться ему в глотку. Ему захотелось тут же проверить, действительно ли проклятый водяной так неуязвим, как говорил. Словно угадав мысли человека, Од'О спокойно произнес: – Не торопись, варвар, еще несколько интересных картинок, а потом уже поговорим.

Сердце Конана упало. Он уже догадывался, к чему клонит его мучитель. На первый взгляд, никаких изменений в королевском дворце Тарантии, появившемся перед его взором, не было заметно. Странной показалась киммерийцу только мертвая тишина. Вдруг со стороны комнат сына послышались жуткие нечеловеческие вопли и завывания. Двое придворных, в испуге прижавшихся к стене, тихо переговаривались, косясь по сторонам. «Несчастный ребенок, – грустно говорил один. – Он совершенно потерял разум. Вчера он выбил себе глаз, пока метался по комнате». «Да, да, – соглашался второй, – он не смог пережить потрясения. Кто же знал, во что превратилась его мать? Я сам чуть не умер от страха, когда она пробежала, мимо меня по коридору перед тем, как кинуться с башни. Вся Тарантия в панике; Никто не знает, что произошло во дворце, но I Конан так поспешно бежал… Видно, несчастия еще не миновали. Люди говорят, что король бросил нас».

В этот момент киммериец все-таки не выдержал. Со страшным криком он бросился на Од'О. Казалось, меч Короля Атлантов вот-вот вонзится в живот ухмыляющемуся злодею и поразит его на месте.

На самом деле, ничего не произошло. Словно стена тумана разошлась перед человеком и снова сомкнулась за его спиной. Конана сильно бросило вперед, обернувшись, он увидел невредимого Демона, уже нормального роста и в его любимом обличье: перед киммерийцем стоял невысокий старичок с ехидным морщинистым лицом.

– Горяч, ох, горяч, – довольно произнес Од'О и, повернувшись к Октогируму, укоризненно сказал: – Вот, сынок, тебе бы хоть малую толику такого темперамента, а то сидишь на своем камушке, как больная медуза, лишний раз и с места не тронешься! – Однако, Демон тут же сменил тон и прежним грозным голосом, который теперь не очень вязался с его видом, продолжал, обращаясь к Конану:

– Можешь не тратить напрасно свою энергию, я же предупреждал тебя, что эти игрушки мне нипочем. К тому же, не всегда можно разрешить спор оружием. Ты понял, что я сильнее тебя. Придется с этим смириться. Вижу, вижу, что это не в твоем характере, варвар, но другого выхода у тебя нет. Знай же, что все, кого ты сейчас видел, хе, хе, я имею в виду, оставшихся в живых, закляты твоим именем! И для того, чтобы им помочь, тебе, волей-неволей, придется пойти ко мне в ученики. – Од'О хитро посмотрел на Конана и, довольный своей каверзой, добавил: – Я думаю, ты будешь прилежно заниматься, ведь чем быстрее ты станешь Учеником Демона, тем быстрее сможешь вызволить своих близких. – Здесь он притворно вздохнул. – Увы, разделяю твое горе, никто уже не вернет тебе Зенобию, но тут уж я ни при чем, она так решила сама. Я знаю, ты скоро утешишься, это ведь не последняя женщина в твоей жизни? Поживешь у нас, пообвыкнешься, там, глядишь, и с Панорой поладите?

От его глумливой речи у Конана сводило скулы. Он лихорадочно соображал, что же можно сделать. В одном этот отвратительный старик, конечно, прав: глупо размахивать мечом против тех, кому это не причиняет никакого вреда. Киммериец решил потянуть время, в надежде, что его изворотливый ум подскажет выход. Стараясь говорить как можно спокойней, и, будто раздумывая, Конан спросил:

– Ну, хорошо, коварный водяной, положим, я соглашусь. Почему ты так уверен, что, став Учеником Демона, я не обращу полученные знания против тебя самого?

Од'О захихикал, потирая маленькие ручки, и охотно объяснил:

– Правильно мыслишь, правильно. Но я не такой дурак, чтобы просто так обучать тебя волшебству и раскрыть все мои секреты. Чтобы стать магом, ты отдашь мне часть своей души. Ты не будешь больше просто человеком, тысячи невидимых нитей свяжут тебя с миром демонов, это не позволит пойти против меня. Но и свою волю ты не потеряешь, уверяю, ты даже ничего не заметишь. Но подумай, какую огромную власть ты получишь в свои руки! Корона Аквилонии по сравнению с твоим будущим могуществом – детский чепчик! К тому же, человек, я оказываю тебе великую честь: ты будешь не слугой, а Учеником!

Конан содрогнулся, представив, что его ожидает. Мысли все быстрее и быстрее вертелись в поисках спасения. Неправильно истолковав молчание киммерийца и приняв его за согласие, Од'О повернулся к Октогируму и громко приказал:

– Отправляйся в Рубиновый Грот. Возьмешь там Железный Обруч и Главную Книгу Воды. Все принесешь во дворец, – затем, повернувшись к Конану, приветливо спросил: – Я думаю, о делах можно поговорить в более приятной обстановке?

«Неужели он думает, что успел сломить меня?» – недоумевал киммериец, наблюдая, как Октогирум медленно поворачивается, чтобы уйти. Все происходящее напоминало ему… нет, даже не сон, но что? Эта странная торопливость, трюки с изменением внешности, страшные картины, родившиеся из упавшего на песок шарика… Кром! Да это же балаган! Дешевый спектакль, наспех придуманный и разыгранный для того, чтобы запугать и сломить волю! Недаром Гардевир предупреждал, что любимое развлечение Од'О – это миражи! Конан быстро припомнил, как развивались события. Демон отправился искать Октогирума, предоставив Паноре развлекаться со своими утопленниками. Он не собирался на землю, хотя и упомянул в разговоре с дочерью о какой-то ловушке, которую готовит киммерийцу. Вот оно! Демон просто не успел бы совершить все те злодеяния, которые он, куражась, демонстрировал Конану! Имея уже богатый опыт общения и борьбы с волшебниками, киммериец понимал, что для того, чтобы наложить заклятие, да еще такое страшное, даже столь могущественному демону, как Од'О, понадобилось бы время!

Конан наклонил голову, чтобы невольная улыбка не выдала его мыслей. Пусть Од'О считает, что его ловушка сработала.

Демон с удовлетворением наблюдал, как могучий киммериец спокойно вкладывает меч в ножны. Его, конечно, больше бы устроило, если бы человек вовсе снял это проклятое оружие и оставил его на песке, но для этого еще не пришло время. Люди ужасно упрямы и своенравны! Единственное, на чем можно играть, это на их поразительной сентиментальности. Од'О не раз уже использовал этот прием и не переставал удивляться, во что превращались самые отчаянные и неподкупные воины, стоило хоть чуть задеть их мать или детей. А эти бессмысленные слюни по поводу жен! Демон гадливо поморщился при воспоминании о черноволосой похотливой красотке, родившей ему Панору и Октогирума. Вначале эта ничтожная тварь возомнила о себе невесть что, а потом, валяясь у него в ногах, молила сохранить ей жизнь… Нет, милая, свое дело ты сделала, больше ни на что не сгодишься. Од'О мельком вспомнил искаженное ужасом и болью лицо женщины, по которому пробегали багровые отблески, огромную мутную волну, поглотившую ее… Сам он стоял у скалы, держа на руках двух новорожденных младенцев, и упивался великолепной открывшейся перед ним картиной разрушения: земля ходила ходуном, по ней разбегались трещины, в которые бушующее море тут же устремляло потоки воды. Поднимавшаяся из глубины лава превращала воду в пар, со страшным скрежетом раздиравший трещины еще шире. Все это стонало, грохотало и шипело, будто вот-вот вслед за детьми Демона Океана и земля готовилась родить своего огненного ребенка. Од'О представил себе на мгновение, что видит свое будущее, и в его руках, наконец-то, сосредоточена вся власть на миром. Два крошечных комочка, пищавшие над ухом, не вызывали в нем никаких эмоций, они были просто очередным этапом в его сложном демоническом плане завоевания суши. И как это женщины могут испытывать нежность к таким жалким своим подобиям? Сейчас его новорожденные дети больше всего напоминали Од'О слепых крысят в трюме затонувшего судна…

Конан спокойно ждал, когда Демон оторвется от своих воспоминаний. Маленький золотой блик мелькнул среди поваленных мачт, и он догадался, что Октогирум отправился в Рубиновый грот не один, а в сопровождении рыбки. «Молодец, малыш, – мысленно похвалил ее киммериец, – не знаю, откуда взялся этот необычный союзник, но, оказывается, и морские твари могут соображать».

В сопровождении Паноры, вновь обернувшейся русалкой, Конан и Демон океана отправились во дворец. Киммериец крепко сжимал в руке сосуд с Изумрудной жидкостью, несколько раз поймав на себе злобный взгляд колдуньи. По пути Од'О всячески изображал радушного хозяина, пытаясь расспрашивать Конана о самочувствии, предлагая перекусить и проявляя недюжинные познания в винах. Киммериец отвечал скупо, наотрез отказался есть, помня предыдущий застольный опыт, который чуть не закончился для него плачевно. В его голове уже начал созревать план уничтожения этого подводного демонского гнезда. Почти все увиденное и услышанное постепенно складывалось в четкую картину. Не совсем ясно было с Октогирумом. Этот странный отпрыск по-прежнему оставался для киммерийца загадкой. Судя по рассказу Гардевира, сын Демона океана представлялся Конану злобным и жестоким. Поэтому-то его нынешнее поведение и казалось таким странным. И отец, и Панора явно недовольны Октогирумом… Од'О сам признался в разговоре с дочерью, что демоны, прошедшие через лед, теряют свою силу… Значит… Киммериец так задумался, что чуть не упал, споткнувшись о камень.

Гардевир совершенно уверен, что дети Демона океана уничтожены. Он не может врать. Но Демон океана говорит обратное, и рядом с ним находятся живые и невредимые Панора и Октогирум. Кому же верить? Конан запутался. Да нет же, все решается очень просто! Проклятое демонское отродье действительно исчезло с лица земли и может существовать только в океане! Как там говорил Зубник? «Поганой слизью по холму растеклась…» Ну, конечно, вся злоба колдуньи просочилась сквозь землю, ближайшая же подземная река вынесла ее в океан, где добрый папаша вернул лишенной силы Паноре ее облик. Но на сушу она теперь может являться только призраком, не имея возможности творить свои гадости. Однако, Конан сам наблюдал ее жуткую расправу с пиратами… Выходит, какая-то сила еще осталась в этой красотке. И, скорей всего, это связано с близостью моря. Что еще? Похотливая русалка жить не может без мужчин, для чего ей приходится консервировать, а потом оживлять утонувших моряков. Киммериец вдруг четко вспомнил, как осторожно выливала Панора Изумрудную Жидкость. Отлично! Она боится! Может быть именно этот замысловатый сосуд и пригодится для борьбы с ней.

Теперь уже мысли работали четко. Октогирум. Жестокий, склочный, с легкостью передвигавший скалы. Од'О вызволил из ледяной глыбы и его. Да вот только каким? Растаявшая ненависть, смешавшаяся с водами Хорота, наделавшая столько бед, уничтожившая целую деревню и чуть не погубившая столицу Аквилонии, тысячекратно разбавленная впоследствии морем, исчезла без следа. Ну, если только стайка мальков, сгоряча хлебнувших слабой отравы, подралась среди коралловых зарослей. Значит, не зря сердится на сына Демон океана. Лишенный и своей силы, и питавшей ее ненависти, Октогирум, на самом деле, больше всего сейчас напоминает медузу.

Уже входя во дворец, Конан обратил свои мысли к главному сопернику – Од'О. Как выяснилось, даже волшебный Меч Короля Атлантов, защищающий киммерийца, оказался против Демона бессилен. Гардевир предупреждал об этом, но Конан не хотел верить, что поганый водяной, на самом деле, так неуязвим. С какими только жуткими созданиями не приходилось встречаться могучему киммерийцу, на всех находилась управа. Он твердо знал, что всемогущи и недосягаемы одни Боги.

К сожалению, пришлось прервать размышления. Конан уже стоял посреди тронного зала.

– Ну, что ж, – Од'О вновь принял облик сурового мужчины с некрасивым лицом в дорогой одежде. – Не будем терять времени. Раз наш гость отказывается от угощения, приступим к делу. – Сквозившее в его словах нетерпение еще раз убедило киммерийца в правильности своей догадки. Демон спешил. Он, видимо, считал, что ему удалось обмануть Конана. «Самодовольная каракатица! – зло подумал киммериец. – Плохо же ты меня знаешь!»

Глава 19

С точки зрения Демона Од'О, вся церемония посвящения в Ученики проходила весьма торжественно. Мерцающий голубоватый свет пробежал по колоннам, стало светлее. Стены и пол сделались прозрачными, Конан увидел себя словно парящим на огромной высоте. Под ногами плавно проплывали огромные диковинные рыбы, покачивая плавниками. Киммерийцу стало немного не по себе, однако увидев сидящих на троне Демона с дочерью, он вновь разозлился на этот дурацкий балаган. Од'О опять понавесил на себя драгоценностей, отчего еще больше стал похожим на ярмарочного шута. Панора тоже принарядилась: переливающееся всеми цветами радуги платье, составленное из узких блестящих ленточек, словно живое, шевелилось и извивалось на ней, то и дело приоткрывая соблазнительные формы. Ее злые глаза горели торжеством. В предвкушении скорой победы над непокорным человеком, дочурка нетерпеливо кусала губы. «Тьфу, жаба, – мысленно выругался киммериец, – да чтоб ты знала, любая замызганная девка из портового кабака милей мне во сто крат!»

– Приготовься, человек земли! – Голос Демона океана гремел. – Сейчас ты будешь посвящен в Ученики. Отбросив свою жалкую оболочку, ты станешь равным нам. Все знания, дающие власть над миром, будут для тебя открыты. Гордись, начинается твоя новая жизнь, без суеты и страхов, с новой силой и новыми целями. Наконец ты сможешь открыть ее новый и правильный смысл!

Конану даже показалось, что где-то раздается музыка. Нарастающие по силе мрачные аккорды давили на мозг, сердце сжалось в тоскливом предчувствии.

Внезапно церемония была нарушена появлением Октогирума. Совершенно буднично, словно опоздавший школяр, зажав под мышкой книги, он почти вбежал в тронный зал. Од'О слегка нахмурился. Похоже, своим неподобающим поведением сын срывал ему важный спектакль. Стараясь не сбиться с тона, Демон царственным движением протянул руку и произнес:

– Подай же мне Главную Книгу Воды, возлюбленный сын мой!

Конан чуть не расхохотался, когда увидел, как тот, послушно подойдя к трону, споткнулся о первую же ступеньку. И тут же, не успев сообразить, зачем он это делает, киммериец негромко окликнул:

– Эй, Октогирум! – Вздрогнув от неожиданности, сын Демона уронил книгу на прозрачный пол и обернулся. Конан смело глядел ему в глаза. Он ясно видел перед собой, нет, не демонское отродье, а лишь растерянного человека.

– Ты что, веришь этому усыпанному стекляшками старому лицемеру? Который за глаза называет возлюбленного сына медузой? А ты не задумывался, кому ты обязан своим нынешним положением?

Вскочивший со своего места Од'О в ярости заорал:

– Молчать, варвар! Октогирум, подними книгу! – Но тот уже внимательно слушал Конана. Мучительная борьба отразилась на его болезненном лице, словно он усиленно пытался что-то вспомнить. Не обращая внимания на вопли Демона и все больше чувствуя свою силу, киммериец продолжал, повысив голос:

– Я пришел сюда не за вашими черными знаниями, а чтобы спасти свою жену, мать моего сына. За них я готов сразиться с тысячей таких злодеев, как твой отец.

– Твоя Зенобия мертва, мертва! – сорвался на визг Демон.

– Лжешь, – спокойно ответил Конан, даже не взглянув на него. Октогирум с горящими глазами, казалось, впитывал каждое слово человека. – Я знаю, на что иду, и знаю, во имя чего я это делаю. – Вкладывая в слова всю свою ненависть, он жестко закончил: – Вашу мать он уничтожил сразу после вашего рождения. А тобой, словно медной монетой, пожертвовал в борьбе с Демоном Небесных Вод, которому и дела-то не было до этого пакостника!

Больше Конану ничего сказать не удалось. Темное облако, сорвавшееся с трона, накрыло Октогирума. Послышался тяжкий гул, пол под ногами зашатался, киммериец успел заметить Панору, в ужасе метнувшуюся куда-то в угол. Отступив на несколько шагов, он на всякий случай вынул меч. И, как оказалось, вовремя. Словно повинуясь неслышному приказу, из-за колонн начали появляться жуткие твари. Вначале Конану показалось, что это морские змеи – слуги Паноры, но, приглядевшись, он убедился, что ошибся. Эти были крупнее, большие шишковатые головы, казалось, состояли из одних огромных пастей, усеянных тонкими острыми зубами. Гибкие тела заканчивались двумя шипастыми хвостами. При движении чудовища отвратительно подергивались, то раскрывая, то убирая иглы плавников. Они надвигались плотной стеной, вызывая дрожь омерзения и гипнотизируя человека мерцанием красноватых огоньков вдоль хребта. Сосредоточившись на первых подплывающих тварях, киммериец чуть было не упустил других, незаметно стелившихся по самому полу. Очень тонкие и гибкие, они напоминали живые веревки, и, замешкайся Конан еще хоть на миг, его ноги были бы накрепко спутаны…

Одним резким и сильным ударом киммериец очистил пол вокруг себя и тут же вонзил меч в пасть первому чудовищу. На удивление, зубастые твари были не очень аргессивны, но их становилось все больше, Конан едва успевал поразить двух-трех нападавших, как тут же на их место прибывало пять новых. Одна из плавающих веревок уже опутала ему правую ногу, но стоило лишь опустить меч, как острые зубы уже оказались у лица. В левой руке киммериец по-прежнему сжимал сосуд, поэтому, отшатнувшись, он инстинктивно ударил чудовище прямо по зубам. Раздался отвратительный хруст, и зверюга потеряла интерес к борьбе. Конан медленно отступал, оставляя перед собой изрубленные скользкие тела. Почувствовав спиной стену, он остановился. Рука, державшая меч, стала уставать, а чудовищ не становилось меньше.

Лишь одно неверное движение допустил киммериец, как тут же последовал сильный рывок за ногу. Он поскользнулся на отрубленном хвосте и упал, не выпуская меча. Казалось, еще мгновение – и от человека останутся только кровавые ошметки. Но твари лишь окружили его плотным кольцом, вперив холодные немигающие глаза в близкую жертву. Конан попытался встать, но понял, что ноги связаны. Сжав зубы от унижения и бессилия, он сел, опираясь на меч. Не было и речи о том, чтобы освободиться – для этого подошел бы кинжал, но не меч, первым же ударом он перерубил бы себе ноги. Чудовища расступились, открывая заваленный убитыми зал.

Около трона стоял зло улыбающийся Од'О. Лицо Октогирума было пустым и невыразительным.

– Не перестаю удивляться людскому коварству, – вздохнул Демон, взмахом руки разгоняя уцелевших чудовищ. – Но только не пойму, на что ты рассчитывал, пытаясь обмануть меня? – Кинув взгляд на сына, укоризненно добавил: – И зачем было тревожить мальчика? Он и так очень слаб…

Голос Од'О становился все более и более ласковым, даже слащавым. Перед Конаном стоял слабый немощный старик. Поискав глазами, он тихо позвал:

– Панора, детка, где же ты? Мне понадобится твоя помощь.

Откуда-то незаметно выскользнула Панора и стала справа от него.

– Помоги мне сесть, милая, и подай поскорее Главную Книгу Воды. Наш дорогой гость не может больше ждать. – Повернувшись к Октогируму, он легонько подтолкнул того в спину: – Действуй, сынок, ты знаешь, что делать.

Конан увидел в руках у Октогирума небольшой обруч. Словно во сне сын Демона двинулся к киммерийцу. Одновременно поддерживаемый под локоть Панорой Од'О, кряхтя, взобрался на трон, открыл поданную книгу и начал вслух читать. Весь зал заполнили странные заунывные звуки, то и дело обрывавшиеся на высокой ноте. Все окружающее стало зыбким и нечетким, стены почернели, с пола исчезли следы только что произошедшей битвы, но ноги Конана по-прежнему были туго стянуты веревками. Он сидел, опершись о меч, не выпуская из рук Изумрудную Жидкость, и изо всех сил боролся с подступающим отчаянием. В голове появился слабый шум, мысли начали путаться, сознание покидало киммерийца. Сквозь застилавший глаза туман он увидел подошедшего Октогирума. Еще недавно живые горящие глаза его были сейчас неотличимы от пустых глаз зубастых тварей. На неподвижном мертвенно-бледном лице шевелились бескровные губы. Конан из последних сил попытался рвануться, но безрезультатно. Продолжая слышать заклинания Демона океана, киммериец почувствовал, как на голову опустился тяжелый холодный обруч.

Пропало все. И только в обмякшем безжизненном теле человека, сидевшего у стены, продолжало биться горячее живое сердце.

За тысячи лет своего существования Демон океана не испытывал такого потрясения.

Он еще продолжал читать по Книге Воды, когда увидел, что Конан глубоко вздохнул, не открывая глаз, нахмурился…

Железный Обруч, одетый на его голову, чтобы лишить будущего Ученика воли, с оглушительным звоном лопнул.

И тут же, словно сдернули тяжелый пыльный занавес, стало светло. Веревки упали с ног киммерийца, он встал, опалив Демона взглядом злых синих глаз, и поднял меч. Опустившийся на колени Октогирум разрыдался, Книга выпала из рук Од'О. Через мгновение его самого уже не было в зале. – А папаша-то твой, оказывается, трус, – весело обратился Конан к остолбеневшей Паноре. После чего вложил меч в ножны, мельком безо всякой жалости глянул на раскисшего Октогирума и раздумчиво взвешивая на руке волшебный сосуд, произнес: – Кажется, я знаю, где может пригодиться ваша зеленая водичка, и, пожалуй, заберу ее с собой. А пока…

В несколько легких шагов преодолев разделявшее их расстояние, Конан открыл пробку и плеснул из сосуда прямо в лицо колдунье.

– А-а-а… – протяжный звук вырвался из ее горла, тут же превратившись в нечленораздельное бульканье. Черты красивого лица исказились, смазались, тело быстро теряло форму, стекая вниз, как расплавленный воск. Через несколько мгновений под ногами киммерийца вяло копошилось нечто, напоминавшее то ли крупного моллюска без раковины, то ли сбежавшее тесто. С краю бледно-розового комка ритмично надувался и опадал пузырь.

– О, – удивился Конан, брезгливо пиная студень ногой, – да ты еще и живое!

Оглядевшись по сторонам, он с радостью увидел верного приятеля – золотую рыбку, которая приветливо помахивала хвостом, радуясь победе человека.

– У нас с тобой есть еще одно дело, – обратился к ней киммериец, – пока гостеприимный хозяин не очухался, мне надо срочно побывать у той скалы, похожей на руку, помнишь?

Рыбка завертелась волчком, видимо, одобряя решение Конана, и быстро поплыла прочь. Не оглядываясь, он последовал за ней.

Каменный палец был уже совсем близко, когда он почувствовал, что идти стало труднее. Вода вокруг словно превращалась в плотный кисель, сковывая движения. Но могучего киммерийца уже ничто не могло остановить. В двух шагах от скалы он помедлил, оглядел камень, с которого и началось его знакомство с Демоном океана и задумчиво произнес:

– Четвертое Заклинание, говоришь?

И, вынув из ножен Меч Короля Атлантов, широко размахнувшись, что есть силы ударил по скале. Раздался оглушительный грохот, в котором слились воедино и скрежет металла, и треск камня, и полный злобной тоски отчаянный вой.

Страшная сила оторвала Конана от дна, выдрала из руки меч, что-то с силой ударило его по ушам, он широко открыл рот… И захлебнулся.