Текст книги "Ведьмы не сдаются!"
Автор книги: Станислава Муращенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Мне повезло. Я успела превратиться до того, как демон соизволил обратить на меня свое царственное внимание, и когда меня пронзил взгляд его желтых глаз, я уже с невинным видом чесала себя задней лапкой за ухом. Да… в обычном виде я себе такого не позволяю. Все-таки даже у лягушачьего вида есть свои преимущества.
– Хорошо, что ты пришла, – сказал Цхакг. (Как будто у меня был выбор!) – Я вызвал тебя для того чтобы ты исполнила мое третье желание, после чего ты сможешь освободиться.
Давай уж поскорее… Долго он что-то думал над последним желанием, хотя чего еще, в самом деле, недостает Правителю всего демонического мира? Явно не еще одной русалки с ненормативной лексикой.
– Ну и чего твоей душеньке надобно? – спросила я, растянувшись на столе.
– Ты должна найти невесту моего сына. Найти и передать ей мои условия: пусть немедленно возвращается в замок. Пусть сидит там и готовится к свадьбе.
Сонливость с меня как рукой сняло. Я чувствовала себя лягушкой, над которой зависла цапля. Пролетит или все-таки опустится и превратит тебя в свой обед?
– Когда свадьба? И кто счастливая невеста? – с наигранным равнодушием поинтересовалась я.
Хорошо, что на лягушачьей мордочке трудно прочитать эмоции. Будь я в человеческом облике, Цхакг точно заподозрил бы что-то неладное.
– Свадьба через месяц, – ответил демон, не заметив ничего странного. – Но дел действительно много. А невеста – самая большая морока. Невесту зовут Реехеана, она вампирша и будущая Повелительница. Эта взбалмошная девица ухитрилась сбежать, хотя все пророчества указывают именно на нее как на будущую Повелительницу и жену моего сына. Если сорвется свадьба… – Он задумчиво потер лоб. – Я не могу позволить, чтобы из-за глупости своенравной девчонки прервалась наша династия.
От внезапной мысли я чуть не разразилась истерическим хохотом. Да, мой послужной список впечатляет! Сначала меня заставили ловить русалку, возлюбленную нанимателя, причем оказалось, что ее «литературному языку» могут поучиться и портовые грузчики, а теперь мне поручили ловить саму себя. Цхакг медленно прошелся по кабинету, видимо подбирая аргументы, способные убедить строптивую невесту.
– Найди ее и передай, что, если она не вернется немедленно, ее любимый Магический институт и школу постигнет участь магического форта. Я сам пошлю Вайдера и прослежу, чтобы парочка оставшихся в живых, хоть и страшно покалеченных, смогла сообщить другим, что спектакль был устроен в честь Лиеры Полуночной.
Мне резко поплохело, и весь оптимизм как рукой сняло. Он не посмеет! Но тут же вспомнился магический форт, руины на месте домов, люди…
– Выполню, – помертвевшими губами проговорила я.
Цхакг милостиво кивнул, отпуская меня.
Какая я дура! Как я могла забыть! Ведь Дейр рассказывал мне, что, если сын Повелителя не женится на предназначенной ему девушке, династия может прерваться. Отлично! Вместо того чтобы слушать и делать выводы, я пускала сопли по поводу красивых глазок своего учителя. Они у него, конечно, красивые, Но… Идиотка! Да чтобы не прервался их род, Вайдер не моргнув глазом всю страну вырежет, а не только Магический институт. Так, что там еще говорил Дейр? Если невеста умрет, сынку Повелителя тоже несдобровать? Ну что ж, значит, невесте придется умереть.
Но сначала я должна вернуться в замок и дожить до свадьбы. Иначе жертва будет напрасной и это чудовище выполнит свою угрозу. Я не могу допустить, чтобы из-за меня пострадали невинные люди. А потом, во время ритуала… Ты ведь не забыла, как уничтожать вампиров? Вот и уничтожишь еще одного последнего в твоей жизни. Вместо «да» небольшая кучка праха как последний и самый главный протест в моей короткой жизни. Уж на это я способна. Иначе их не остановить. Остался еще один долг – мои друзья. Они пока ничего не знают. Я должна успокоить их и отправить домой. О своих дальнейших планах я им не расскажу, зачем их заранее расстраивать, все равно другого выхода нет. Расскажу только о разговоре с Цхакгом и о том, что должна вернуться в замок. Преисполнившись решимости, я вернулась на поляну и приняла свой человеческий облик.
Бьен и Амели сидели возле костра и, судя по настороженным взглядам, которыми меня встретили, не ожидали ничего хорошего. Я посмотрела на них мрачно сверху вниз и присела.
– Что это было? – с наигранной беззаботностью спросила Амели.
Она уже поняла по моему внешнему виду, что ничего хорошего.
– Цхакг это был, – ответила я, протянув руки к костру и стараясь не смотреть на друзей. Потом решила, что все-таки не стоит так уж раскисать, и честно попыталась выдавить из себя улыбку. – Послал меня искать меня же саму для свадьбы, представляете? Свадьба через месяц. И если я не появлюсь в замке, Цхакг грозится послать Вайдера в Институт, чтобы тот повторил судьбу форта.
– Ты… серьезно? – нахмурился Бьен.
Я кивнула:
– Еще бы. Поэтому вы должны вернуться домой, а я отправлюсь в замок и сделаю так, чтобы ничего не произошло. Я никогда не прощу себе, если с Институтом что-нибудь случится.
Друзья молчали. Я знала, что они с трудом удерживаются от того, чтобы предложить мне помощь, поехать со мной. Но оба они прекрасно знали, что я им откажу. И что меня не переубедить. Им нечего делать в замке, их там могут просто убить. Так что это да и все остальное, что я задумала, я должна сделать одна. Выражение мрачной решимости так ясно читалась на моем лице, что друзья не стали со мной спорить. Собрали вещи и, тепло попрощавшись, открыли телепорт.
– Удачи тебе! – пожелала Амели, последней уходя в портал и захлопывая его за собой.
Думаю, удача мне понадобится. Потушив костер, я переместилась в замок. Что ж, если мне придется умереть, то я хотя бы повеселюсь напоследок, чтобы было что вспомнить в загробном мире, если он существует для вампиров.
Для начала я осмотрелась. Месяцев, проведенных в замке взаперти, мне вполне хватило на то, чтобы изучить каждый его закоулочек, даже самый отдаленный. Посему я без особого умственного напряжения поняла, что нахожусь в коридоре неподалеку от моей второй комнаты. Ну что ж, Лиера… собери в кучу все свои части тела, мысли, мозги и вообще все, что у тебя есть… Поехали!
Я твердым, решительным шагом направилась к своей комнате. Что делать дальше, я не совсем представляла, как и реакцию «аборигенов» на мое возвращение в замок. Ничего… вот посижу в комнате… в своей комнате, подумаю, может, что и придумаю…
Уже на подходе к комнате я почувствовала, что там кто-то есть. Ну вот, огорчилась я. А я так надеялась посидеть в одиночестве!
Я бесшумно открыла дверь. Небольшой камин был зажжен, но в комнате после меня явно никто не жил уж я-то не перепутаю. Запах, что ли, только мой здесь? А сейчас не только…
К камину было придвинуто кресло. За высокой спинкой гостя моих апартаментов полностью не было видно, но я и так не могла не узнать его. Над спинкой виднелась роскошная шевелюра из слегка вьющихся темно-каштановых волос. Дейр. Несомненно, это он.
– Что ты здесь делаешь? – спокойно спросил он, даже не оборачиваясь.
Я слегка вздрогнула. Не только от неожиданности, в общем-то я могла предугадать, что он почувствует мое приближение не хуже, чем я – его присутствие. Просто… голос. Сбежав из замка, я старалась не думать ни про него, ни про его невесту, ни про свою влюбленность, что, собственно, было главным. Но сейчас… Зря я здесь оказалась, зря… И уж тем более не надо было входить в комнату, почувствовав чужое присутствие в ней.
– Да так, решила вот заскочить на огонек, – небрежно ответила я.
– Рад тебя видеть, – отозвался он, наконец-то поворачиваясь ко мне.
Я тихонько вздохнула, собираясь с силами. Общение обещало быть интересным.
Дейр встал с кресла, пробежавшись пальцами по подлокотникам, и приблизился ко мне почти вплотную. Я постаралась придать лицу по возможности холодное выражение и отступила на шаг назад. Дейр шагнул вперед, и я, продолжая пятиться, через мгновение застыла, уперевшись спиной в стену, а надо мной нерушимым монолитом нависал мой учитель. На его обычно невозмутимом лице столь явственно читалась ярость, что я невольно испугалась. Хотя после принятого мной недавно решения чего уж мне бояться? Если он меня сейчас убьет, мне же самой напрягаться не придется. Подумав об этом, я сразу успокоилась. По-видимому, Дейр мгновенно почуствовал перемену в моем настроении. Его лицо расслабилось. Приподняв за подбородок мое лицо, он внимательно посмотрел мне в глаза, запрокинув мою голову, прикоснулся губами к моим губам и нежно поцеловал. Ну что можно сказать – поцелуй мне понравился. Да, дорогуша, пожалуй, жить и правда тебе осталось недолго. В столь рекордные сроки исполняются все мечты: так быстро вывести его из себя, да еще и получить поцелуй от любимого демона – что ни говори, а жизнь удалась! В моих глазах столь явственно заблестело ехидство, что Дейр слегка отшатнулся. Да-да, милый, я, конечно, влюблена в тебя Как кошка, но обойдемся без пафосных сцен. Ведь и решила повеселиться напоследок, вот и будем веселиться!
– Если можешь, расскажи мне подробнее о свадьбе, – спокойно попросила я, слегка улыбнувшись.
Дейр нахмурился, подумал и снова сел в кресло, правда развернувшись лицом ко мне. Я подумала и уселась на стул, поджав ноги под себя.
– Могу, – задумчиво ответил Дейр после минуты молчания. – Ты из-за этого и прибыла, да? – Дождавшись моего кивка, он продолжил: – Свадьба, как ты уже, наверное, знаешь, будет пятого мая, то есть ровно через месяц. Повелитель Цхакг обещал прислать кого-то, кто поможет нам в украшении замка. Тебе этим заниматься, кажется, не придется. Посидишь в замке, а в начале мая выйдешь себе замуж…
Ну что ж, посижу. Вряд ли тихо, но посижу. Возможно, даже взвалю на свои хрупкие плечи «помощь» по украшению замка. Нельзя же веселиться в одиночку, пускай уж всем будет весело! И будет, еще как!
Прошло около двух недель с того дня, как я снова оказалась в замке. Установить связь с Амели или Бьеном мне не удалось. Казалось, что это все – одно большое дежавю. Снова я целыми днями просиживала в своей комнате, бродила по замку. Изменились только наши отношения с Дейром. Видимо, он ожидал какой-то реакции на свой поцелуй, я же вела себя так, будто ничего не произошло. Я просто боялась. Не его. Себя. Ведь так недолго опять размякнуть. Здесь у меня нет друзей. Меня просто используют в своих целях, а у меня цель совсем другая. В конце концов я постаралась вернуться хотя бы к видимости наших старых дружеских отношений.
Приготовления к свадьбе, кажется, все больше увлекали умы местных обитателей. Говорили только про свадьбу. Я поняла, что больше не могу увиливать от своих обязанностей, и решила тоже заняться украшением. Гвион и Дейр поддержали меня, пообещав всячески помогать. Думаю, позже они в этом раскаялись, но было поздно. Я принялась за дело, а это действительно страшно!
Начала я с того, что утром решила подняться пораньше. Уже само это решение далось мне нелегко, так как за годы в школе и Институте я привыкла отсыпаться в любой день, когда не надо было идти на занятия, иногда и до часа дня. Как оказалось, больше трех месяцев безделья не смогли лишить меня этой привычки, поэтому этим утром мне понадобились вся моя воля, чтобы поднять себя на ноги.
Перебудив весь замок страшным грохотом, возвещавшим о том, что я попыталась самостоятельно приготовить себе завтрак в огромном котле, и получив массу нелицеприятных эпитетов за это, я принялась за работу.
Весь день Гвион просидел в своем кабинете, не особо обращая внимание на внешние раздражители. А таких было немало. Началось все с утреннего страшного грохота, многократно усиленного эхом, после чего последовали громогласные ругательства насильно разбуженных обитателей замка. Кроме предлогов и этих воплях цензурным было только многократно повторяемое имя Реехеаны, а по донесшимся до него репликам вампир понял, что Реехеана пыталась самостоятельно приготовить себе завтрак. Да уж… Хорошо хоть ей не придется никого кормить своей стряпней, а то горе мужу и детям!
На этом веселье дня отнюдь не закончилось, а, кажется, послужило только печальным предзнаменованием. Цветочками, так сказать. Ягодки предстояло собирать позже.
Часа через два утреннего почти затишья ругань и вопли возобновились. Опять-таки ругались в адрес будущей Повелительницы, на этот раз так выразительно, что Гвион даже заслушался. К сожалению (или к счастью?), срочные дела не позволяли ему покинуть свои апартаменты и присоединиться к «мастерам слова», а посему ему оставалось только сидеть в кабинете и гадать о причинах столь внезапного и дружного повторения запаса ненормативной лексики.
Ближе к полудню несколько раз мигнули и потухли свечи, зажженные еще прошлым вечером, а потом повеяло холодком. Гвион попытался прокричать кому-то из слуг, чтобы подправили магическое отопление, но из-за стен кабинета раздавались такие вдохновенные вопли, что его просто не услышали. Теперь уже преимущественно не ругались, а просто вопили. Громко так… от души. Да… Умеет наша Лиера быстро найти путь к человеческим душам, даже если их в общем-то и нет. Довольный тем, что его не смеют трогать, Гвион снова принялся за работу. Подленькую мыслишку о том, что к вечеру ему все-таки придется выйти и посмотреть, что же происходит, он отогнал как заведомо паникерскую.
К вечеру Гвион уже не мог работать, но и выходить из кабинета опасался. Свечи упорно не хотели зажигаться, а температура медленно, но уверенно приближалась к минусовой. Когда же на ногу Гвиону свалилась украшенная новогодняя елка, под потолком засияло сердечко Валентина, в руках оказалась открытка «С Днем защитника Отечества», а на шее – светящаяся гирлянда, терпению вампира пришел конец. Отодвинув от себя хвойное растение и сбросив гирлянду, он во всю ширь распахнул дверь.
– Что здесь происх!.. – заорал, точнее, попытался заорать он и шлепнулся на пол.
Весь пол в холле, в который выходила дверь Гвиона, и, судя по всему, не только в холле, был покрыт толстым слоем гладкого и скользкого льда, которому мог позавидовать любой каток. По стенам были развешены многочисленные атрибуты праздника, вот только какого – непонятно. Там чередовались листья и цветы летних растений, ветки елок и сосен, гирлянды с мигающими фонариками, ленты, сердечки, загогулины в форме восьмерки и заверения, что «Наши женщины – самые лучшие». Собственно говоря, на стенах пустого места не было.
В самом же холле, кажется, собрались практически все многочисленные обитатели замка. Некоторые из них валялись в той же позе, что и Гвион, то есть на животах, спинах и прочих частях тела, и барахтались, пытаясь подняться. Некоторые поступили более практично – умудрились как-то добыть коньки и сейчас катались в свое удовольствие. Вот только вместе с людьми, вампирами и демонами на льду еще почему-то оказались и птицы: цапли с разъезжающимися ногами и скверным характером, клюющие приближающихся к ним в разные части тела, аисты, журавли и даже чайки (все – не в лучшем расположении духа, чем бедные болотные жители). В нескольких местах слышалось отчетливое кваканье «родственниц» Реехеаны, кое-где, кажется, шипели змеи. Где-то в уголке несколько вампиров с умными лицами поливали из лейки живую рыбу, хватающую ртом воздух. Причем вода почти моментально замерзала, так что рыбы уже на добрую половину вмерзли в пол, а сами вампиры проделывали это из положения лежа. В нескольких шагах от Гвиона группка из трех вампиров и демона поступила очень практично. Перед ними горел маленький уютный костерок, «туристы» жарили на длинных палочках сосиски и хлеб и, судя по всему, были вполне довольны жизнью. Демон примостился на каком-то полувмерзшем бревне, остальные – на стульях и табуретках в аналогичном состоянии. Над всем этим безобразием возле лестницы с соответственно философским и обреченным выражениями на лицах маячили Лиера и Дейр.
– Что ты натворила?! – во всю силу легких завопил Гвион, проезжая несколько метров по льду.
– Я нечаянно, – с совершенно невинным видом ответила ведьма. Впрочем, в ее голосе не чувствовалось ни капли раскаяния. – Я всего лишь хотела украсить замок к предстоящей свадьбе, это ведь мое задание! Ну… слегка перепутала!
– Заметно, – пробурчал себе под нос Гвион и снова перевел взгляд на компанию, жарящую сосиски.
– Он зашевелился! – внезапно закричал демон, вскакивая с места (а точнее, пытаясь и тут же растягиваясь на полу без возможности подняться) и тыкая пальцем в облюбованное им «бревно».
Это оказался замерзший крокодил, который в такой близости от костерка согрелся и был готов к активным действиям. То есть к охоте… Остальные трое сидевших завопили дурными голосами и тоже рванулись с места. Наверное, с перепуга они умудрились пробежать по льду шагов пять, но потом их постигла участь товарища – образовалась куча-мала. Демоны бодро дрыгали конечностями и пытались хоть немного отползти от опасной рептилии. Находившиеся в холле не обратили никакого внимания на то, что происходит. Привыкли, что ли? Ох, энергию бы Реехеаны да в мирных целях!
В это время крокодил, окончательно отогревшись, разбил лед и пошел в атаку. Он попытался схватить злополучного демона за приглянувшуюся часть. Приглянулась ему филейная часть, благо она была ближе всего. Крокодил попытался цапнуть за нее свою добычу, но та почему-то не пришла в особый восторг от такого хода событий. Завопив не хуже оперных певцов, демон начал усиленно лягаться и брыкаться. Кажется, несколько попыток увенчались успехом: каблуком он засадил крокодилу в глаз, наверняка поставив на зеленую чешую фиолетовый фингал, а вторым, кажется, ухитрился уменьшить количество зубов в пасти хищника.
Крокодил обиженно взвыл не хуже своей жертвы и попытался сделать несколько шагов по льду. И зря: через секунду он присоединился к демону и троице, все еще не способной разобрать, где чья нога и кто кому в глаз попал. Кажется, подружившись на почве общей беды, демон и крокодил «сползлись», о чем-то посовещались, заняли свободные стулья (крокодил тоже, как ни странно это выглядело) и под завистливыми взглядами троицы сотрапезников начали поглощать недожаренные сосиски…
Я тоже жутко скользила, но не собиралась отменять заклинание. Закончив пререкания с Гвионом, которые поддержали во мне моральный дух, я снова пошатнулась и схватилась одной рукой за Дейра, другой – за перила. Чего я с детства не люблю, так это льда. То есть я его люблю на катке, да и то в очень ограниченных количествах. Но не под моими ногами, которые разъезжаются куда им вздумается и обычно не в нужную мне сторону.
– Кажется, я сейчас точно упаду, – выдавила я, боясь особо глубоко дышать, чтобы не навернуться. Если учесть, что мы стояли на первой ступеньке лестницы, эта перспектива была особо заманчивой. Да еще и ступенька какая-то кривая…
– Ничего страшного, – пренебрежительно махнул рукой Дейр. Он сам ни за что не держался, и у меня возникла мыслишка, не бравирует ли он передо мной. – Я прекрасно умею стоять на льду, так что держись за меня. Это умение у меня практически с детства.
– То есть ты умел стоять на льду лет сто назад? – съехидничала я.
– Да я…
Дейр взмахнул рукой, чтобы показать степень этого самого «да я». И конечно же полетел на пол, поскользнувшись на ровном месте и зацепив в полете меня рукой. Я взвизгнула, попыталась уцепиться за перила и, изображая руками ветряную мельницу, шлепнулась сверху прямо на Дейра. В этот момент его угораздило слегка приподнять голову, и наши губы случайно соприкоснулись… Месяц назад я бы визжала от восторга, но теперь судорожно отдернулась. Его лицо мгновенно закаменело, и в глазах мелькнуло… Хотя в общем-то какая разница? Какая мне теперь разница, что у него в глазах, да и в душе тоже? Я просто веселюсь, пусть даже на душе настоящая точилка для кошачьих когтей.
Раздраженные вопли цапли над ухом и чье-то мычание все-таки заставили меня с неохотой пошевелиться, чтобы отползти в сторонку. Кто же так мычит, я вроде быков не наколдовывала? Ага, это Гвион до нас дополз… Болезный, как же он через полкоридора к нам добирался, чтоб его… партизан недокормленный.
Последующие дни принесли Гвиону немало «приятных» сюрпризов. Начать с того, что на следующее утро он обнаружил, что через два слова на третье срывается на пение, как, впрочем, и остальные обитатели замка. Лиера предусмотрительно не показывалась на глаза, а вчерашние трехэтажные матюги по адресу ведьмы казались детским лепетом, ведь теперь большая часть «теплых пожеланий» исполнялась певчим хором. По пути к туалету Гвион с удивлением обнаружил огромные провалы в полу, соединявшиеся узкими дорожками. По коридору пришлось пробираться с большой опаской, а из дыр изредка доносился жуткий рев, постоянно разбавляемый та-аким запахом… После того как на входе в туалет на голову Гвиона вылилось доброе ведерко какой-то жидкости, заставившей его волосы стать дыбом, самого вампира посетила крамольная мысль посодействовать тому, чтобы Повелительница не дожила до своей свадьбы…
На обеде все собравшиеся выглядели не лучшим образом. У какой-то девицы ресницы на глазах стали длиной чуть ли не в палец, да еще и с завитушками, кто-то щеголял новенькой лысинкой, а когда с блюда сняли крышку, оттуда полыхнул двухметровый столб пламени, добавив кому-то из присутствующих седины. Слуги тоже не могли похвастаться отменным здоровьем: разносчик еды щеголял фингалом под глазом и парой в спешном порядке вставленных золотых зубов, еще несколько имели увечья и посерьезнее, а один так вообще мог теперь изъясняться не иначе как нецензурными выражениями. Понимали его все, но только неизвестно было, следствие это заклинания Реехеаны либо его собственной хрупкой нервной системы. Единственным, кто не пострадал от неуемного энтузиазма Полуночной, был Дейр, но это вполне объяснимо, если учесть, что ведьма явно ему симпатизировала, если не сказать больше.
Следующим утром все просыпались как в зоне боевых действий, ожидая подвоха из-за угла и не ходя по коридорам поодиночке. Впрочем, от натянутых веревок, невидимых сначала кнопок или клея на стульях и прочих мелких пакостей это не спасало. Реехеана все-таки вышла из своей комнаты, защищенная прочным магическим щитом, что позволило ей дарить присутствующим широкие невинные улыбки, получая в ответ ругательства сквозь зубы и редкие попытки все-таки воспользоваться боевой магией,.
Следующая ночь прошла тихо, по крайней мере внезапных диких воплей, сопровождающихся ругательствами, уже не было. Гвион удивился и, может, даже расстроился, так как уже положил возле кровати листочек и ручку для конспектирования особо удачных выступлений. Благодаря размаху пакостей Реехеаны слышны они были даже из противоположного конца замка.
Встав поутру, Гвион обнаружил результаты оригинального изобразительного искусства Лиеры – под нетронутыми венками цветов на стенах были намалеваны более чем оригинальные хари, возле каждой из которых была написана какая-то обзывалка вроде «Тапочки, шапочки, курточки в ряд – пегас переехал отряд вампирят». Многочисленных картин также не минула сия печальная участь – вампиры и демоны грустно взирали на мир из-под добротного слоя черной краски, попытки оттереть которую заканчивались тем, что в несчастных слуг летела струя этой самой краски, делая их похожими на негров. Сии художества, кажется, были вообще по всему замку, а посему за завтраком, наблюдая за лицами Реехеаны и Дейра, Гвион небезосновательно заподозрил, что последний помогал ведьме в его разрисовывании. Как только парочка покинула зал, а это случилось довольно быстро, под довольно известную музыку отчаянно фальшивящим голосом Лиеры грянуло: «Гвион будет вместо, вместо, вместо меня, его невеста ведьма, ве-дьма-а я!» Гвион подавился мясом, отчего остатки еды в его тарелке самостоятельно выпрыгнули и залегли в подполье, а большинство присутствующих с трудом сдержало хихиканье.
До конца дня отмывали замок, что далось нелегко, а на следующее утро каждая щель проросла зелененькими растеньицами и цветочками, повергнув в неописуемый восторг женскую половину и в такую же неописуемую ярость – Гвиона, узнавшего эти самые цветочки. К полудню весь замок уже был навеселе, как от большого количества спиртного, слуги, вырывавшие цветочки, мирно спали рядом с ними, а гости и прочие явно отрывались на полную катушку, хихикая и распевая песни не очень приличного содержания. Гвион и не подозревал, что они такое знают… а на вид приличные демоны. Мыслишка записать все это на бумажечку в очередной раз посетила натруженную вампирью голову…
Начало пятого дня этих безобразий ознаменовалось тем, что каждого обитателя замка разбудила громкоголосая гнусавая дудочка, прооравшая что-то на ухо и растворившаяся в воздухе, чем погребла мечты о том, чтобы разнести музыкальный инструмент на кусочки. Гвион предусмотрительно спал с ушными затычками и уже всерьез подумывал о том, чтобы надеть доспехи. Самой его страстной мечтой было, чтобы поскорее прошли эти дни и чтобы несносная девчонка наконец-то вышла замуж и убралась из этого замка куда подальше. Некоторые не особо стойкие гости уже не выдерживали. Случались нервные срывы, а часам к двум делегация калимрийских демонов в полном составе отчалила обратно под теплое крылышко Цхакга, поклявшись больше никогда не возвращаться в этот жуткий замок. Напоследок глава делегации заявил, что лучше сотня демонов преисподней во главе с совсем немиролюбивым Цхакгом, чем одна такая Повелительница. Они искренне жалели тех, кто окажется под непосредственным начальством Реехеаны. У Гвиона исчезли всякие сомнения в том, что с превращением в вампира она стала настоящей садисткой, и вампир уже подумывал о том, как бы поспособствовать ее обратному превращению. На шестой день вампирий наставник все-таки надел доспехи и вооружился мечом, бросая на Реехеану косые взгляды. Стол в обеденном зале превратился в огромный пенек, из-под которого прыснула настоящая армия бурундуков и серых белок, стоило только приблизиться к бывшему предмету меблировки. На обед были все те же белки, оказавшиеся при ближайшем рассмотрении живыми и очень агрессивно настроенными. Лица многих украсились мужественными царапинами, а бурундуки заполонили весь замок, существенно уменьшив количество зерна в кладовой. Повара заявили, что в таких условиях отказываются работать и что либо Гвион приструнит будущую Повелительницу, либо они всех посадят на диету. Самой Повелительнице они, впрочем, такого высказать не решились, как и Дейру, все еще пребывавшему под ее милостивой опекой, а посему эту парочку кормили как на убой. Реехеана была явно довольна жизнью, Дейр, кажется, тоже не чувствовал себя ущемленным.
К концу недели Гвион решил пойти на крайний шаг и, собрав делегацию особо смелых (или злобных, или пострадавших демонов), отправился с челобитной к Реехеане. Дорога туда предстояла более чем опасная, но делегация была экипирована как следует. Все в шлемах, доспехах, как на войне. Несколько человек все-таки растянулись на полу, не заметив особо упрятанных веревок, несколько треснулись головами о невидимые перегородки, еще в нескольких местах из-за угла выскакивали разные монстры, громко вопя и сделав одного впечатлительного парламентера заикой на всю жизнь. Гвион стоически терпел все это, предполагая, что основное развлечение начнется в комнате самой Реехеаны. И он не ошибся.
Она встретила их, сидя прямо напротив двери на сотворенном ею подобии золотого трона, придав лицу самое величественное выражение. Парламентеров она, естественно, почувствовала задолго и могла подготовиться к их встрече.
– Что нужно вам? – звучным, явно усиленным магией голосом спросила она, кажется удерживаясь от улыбки.
Гвион прошипел:
– Реехеана, мы хотели бы просить вас прекратить безобразия, которые вы устраиваете в замке.
– Безобразия? – Реехеана изобразила оскорбленную невинность. – Я не устраивала никаких безобразий, а всего лишь развлекалась.
– Да вы всех в замке задели своими развлечениями, – медленно, но верно начал закипать Гвион.
Делегация, отодвинувшаяся за широкую спину вампира, глубокомысленно покивала.
– Не всех, – продолжала комедию ведьма. – Вы лжете! Я Дейра не тронула.
Гвион еще раз страдальчески вздохнул. Нет, эта девчонка кого угодно доведет до белого каления, даже старых спокойных вампиров, думающих, что повидали жизнь. Не завидовал он Вайдеру, тут никакого терпения вообще не хватит, будь он хоть трижды великим полководцем и демоном! Ему ведь, бедняжке всего-то двадцать четыре года, она же его седым прямо после свадьбы сделает!
– Уважаемая Повелительница, мы склоняемся перед вашей мудростью и величием, но нижайше просим вас прекратить ваши развлечения и начать более активную подготовку к свадьбе, не мешая покою и благоденствию гостей, – проговорил Гвион.
Реехеана одарила его взглядом, в котором читалась смесь сочувствия (кажется, сочувствовала она его моральному здоровью), легкого разочарования (обломали все-таки развлечение) и, конечно, безграничного ехидства.
– Ладно уж, – тяжело вздохнула она после минутной паузы. – Живите.
Уже когда Гвион в спешном порядке уходил из комнаты Повелительницы, пока она не передумала, его настигло зловещее: «Пока что».
– Я это не надену! – во весь голос кричала я, не стесняясь такими мелочами, как приличия и авторитет.
В любом случае я вряд ли обладала чем-то из вышеназванного после устроенного мной кавардака. Конечно, развлеклась я хорошо, таких продолжительных изощренных пакостей я еще не творила. Будет что вспомнить на свалке.
Я была против этой свадьбы, я была категорически против этой свадьбы. Но за неделю до свадьбы мне решили показать, в чем я буду выходить замуж. Я не особая любительница тряпок, но это был перебор даже для меня! Я тут, понимаете ли, замуж выхожу, из-за того, что какой-то (цензура, читай: нехороший человек) правильно загадал желание, так еще должна надевать такое (цензура) платье! Ну уж нет! (Следующая часть вымарана цензурой полностью.) Тем более если учесть огромную вероятность того, что я в этом платье умру!
Возмущение мое было вполне праведным. Мне подсунули тряпочку в стиле тех, в которые пытались одеть на первых порах пребывания в замке. Нечто очень миниатюрное, с длинным плащом и капюшоном, с кучей безвкусных побрякушек. И еще конечно же в их любимом красно-бордовом цвете! Ну уж нет! Костьми лягу, но это платье не надену!
– Реехеана, ну пожалуйста! – почти умолял меня Гвион. – Это ведь официальное мероприятие, и ты должна быть одета в традиционные цвета!
