Текст книги "Расколотые искры (СИ)"

Автор книги: Станислав Жен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Papa! Вы несправедливы! И еще меня называете «разочарованием»?! Вы! Только вы меня вечно подводите! – Саша топнула ножкой и закрыла лицо руками.

Ей хотелось плакать от безнадежности, но злость не давала ходу слезам. Неужели все напрасно и она не сможет встретиться с милым Алексом.

– Перестань себя так вести. – холодно отрезал отец. – Должна же в тебе быть хоть капля достоинства?! Хватит истерик, ты должна понимать, что все, чем мы владеем – результат моей долгой работы. И я не намерен потерять хоть малую часть того, что имею, ради потакания твоим капризам.

Сашу всю затрясло. Губы побледнели. Как маленький ребенок она закричала и, хлопнув дверью, спряталась в комнате.

– Перебесится. – констатировал Виктор Леонидович и попрощался с Глашей.

Глаша перекрестилась и поспешила в дальние комнаты: трогать Сашу, когда та раздосадована – дело гиблое, но главное – опасное. Барышня имела обыкновение кидаться предметами разной тяжести в незваных гостей.

Проплакав с десять минут, Саша внезапно пришла к очевидному выводу: если Алекса не пустить в дом еще можно, то удержать Сашу внутри этого дома – невозможно. Она бодро подбежала к умывальнику и быстренько начала стирать следы истерики с лица. Затем, для устрашения Глаши, девушка разбила несчастный кувшин и скрылась на чердаке. Конечно, можно было надеть красивое платье, подготовленное специально для прогулок с Алексом, но как же страшно бегать по скользкой крыше на каблучках и с длинными юбками! Саша вздохнула: если Алекс решит, что она ветреная и невоспитанная, понять его можно будет с легкостью… Но не встретиться с ним казалось равным самоубийству: а вдруг Алекс больше к ней не придет и не встретятся они никогда?

В назначенное время Алекс стоял возле заветной двери, медля стучать. В определенный момент важно ответить лишь на один вопрос: зачем? Зачем он играет в эту странную игру, если никогда прежде реальная жизнь господствующего класса его не занимала. Но, возможно, если посмотреть на все это прогнившее общество изнутри, он лишь утвердится в своих принципах и убеждениях? Алекс постучал.

Спускаясь по широкой лестнице, он переживал странную досаду. И важно ответить на другой вопрос: почему? Да, ему было любопытно заглянуть в богатый дом прогрессивного доктора, но разве прежде он не видел богатых домов? Да, неприятно, что выпроводили, но разве это с ним впервые? Нет, важно отвечать на такие вопросы честно. Зачем он хотел попасть в дом Ланского? Чтобы увидеть Сашу. Почему он раздосадован? Потому что не увидел ее.

– Не пустили?

Алекс бы вздрогнул от внезапного голоса, но не имел обыкновения вздрагивать. Он лишь остановился и полностью, как-то по-военному, развернулся на звук.

– Александра, а мне казалось, что вы не принимаете сегодня.

– Я вам кажусь. – пожала плечами Саша.

– Вижу, на катке вы изволили лукавить: из дома выскальзывать вы мастерица. – он сделал шаг навстречу девушке. – Рискну предположить, что прогуляться со мной входило в ваши планы.

– Рискните. – кивнула Саша и тоже сделала шаг.

Гулять с Алексом казалось делом простым, практически натуральным: не было в нем пафоса Трубецкого или любого иного Сашиного знакомого. И говорил он с Сашей не как с глупой девчонкой. Она словно жительница диковинного племени, представительница иной цивилизации занимала и увлекала его каждой мелочью.

– Позвольте, Александра, но разве вам не страшно находиться наедине с малознакомым мужчиной? – внезапно спросил Алекс.

Саша затормозила и серьезно посмотрела в глаза собеседника, словно тот сказал что-то неимоверно нелепое.

– Алекс, а вы разве хотите причинить мне какой-то вред? – изумленно приподняла она брови.

– Я?

– Да! Тогда, вам стоило предупредить меня об этом в самом начале прогулки, а ныне мне кажется это глупым… – она продолжала внимательно всматриваться в глаза спутника.

– Кто вообще о таком предупреждает? – нашелся Алекс. – В каком дивном мире вы живете, что ожидаете, искренности от преступников?

– А вы преступник? – улыбнулась Саша.

Алекс замер. Ведь он и правда человек не самого благородного ремесла.

– Люди, они ведь неплохие…

– Какая глупость! – фыркнул Алекс.

– Отчего же? – Саша наклонила голову.

Ранние сумерки опустились на город. Холодный ветер жалил щеки льдинками снега. Казалось, что люди исчезли. Саша, разумеется, бывала в этой части города, но никогда не задерживалась дотемна. Но девушка не ощущала страха, ведь была не одна. В ее светлом юном воображении не могло сложиться так, что ее внезапный кавалер способен обидеть.

– Но я могу причинить тебе боль, не предупреждая и не имея мотива. – помолчав заявил Алекс и в его спокойных глазах точно всполыхнула какая-то безумная идея.

– Зачем?.. – Саша продолжала улыбаться, но внутри все сжалось.

– Потому что могу. – также спокойно продолжил он. – Я ведь могу сделать что угодно… Нельзя же быть настолько легкомысленной.

Саша хотела возразить, но он быстро дернул ее за руку, притягивая к себе.

– Что ты делаешь? – прошептала девушка.

– Что угодно.

Они находились так близко. Еще никогда Александра не была на таком коротком расстоянии с мужчиной. И, ужасная мысль, она не возражала. Ей нравилось касаться его, нравилось чувствовать тепло его тела. Саша резко вывернула руки, освобождаясь от хватки Алекса, но, стоило ей высвободиться, как к великому удивлению юноши, сама обняла его, просунув руки под пальто. И на его немой вопрос лишь приподняла взгляд:

– Я тоже могу делать что угодно, и мы оба не делаем ничего плохого, поэтому я права! – она рассмеялась и отстранилась назад. – Люди добрые, а мир – чудесный! Пойдемте, Алекс, страшно холодно!

Алексу хотелось встретить типичную аристократку. Хотелось, чтобы Александра Ланская была подтверждением аксиомы о том, что все богачки надменны и лишены понимания жизни. Но Саша, к его удивлению, воплощала исключение из правил. Она жила в детском наивном мире, но реальный мир точно подстраивался под ее ожидания, ведь даже вор Алекс вернул ей кошелек.

***

Рождество виделось отвратительно унылым: Виктора Леонидовича срочно вызвали в какую-то загородную резиденцию какого-то князя, а Александре предстояло праздновать одной. Девушка лежала в гостиной возле камина, читая какую-то странную книгу про классы, неравенство и что-то еще. Сомнительное чтение, которое никогда бы не привлекло ее внимания, если бы не было так старательно спрятано среди книг в гостиной. Раз прячут, значит что-то ценное – рассудила Саша и погрузилась в мир остросоциальных проблем.

– Александра, – в комнату заглянула Глаша, – вам передали подарок, полагаю, ваш загадочный кавалер…

– Давай же сюда! – подскочила девушка и практически вырвала коробочку.

Голубая лента упала на пол, в руках у Саши оказалась небольшая елочная игрушка: серебряные кованые коньки. Она приподняла их вверх, пламя камина отражалось в полированном метале, разбрасывая тусклые искры по всей комнате.

– Какая красота… – протянула Глаша.

Саша посмотрела на дно коробочки – записка, написанная ровным мелким почерком: «Готовы их примерить и сегодня?». Девушка помедлила, а затем, позабыв обо всем, задев кофейный столик, рванула к окну. Сомнений нет, одинокая фигура под ее окнами – Алекс.

– Глаша, помоги же мне одеться! – воскликнула девушка, выбегая из гостиной.

– Позвольте, барышня, как можно? Ночь ведь… – запротестовала Глаша. – Что скажет Виктор Леонидович?

– Если не узнает, то ничего не скажет! А откуда ему знать, чем его дочь занята? – Саша торопливо скидывала домашнее платье. – Ну же!

– Я вас не пущу! Ведь с меня спросят, ежели что случится! – Глаша схватила платье, которое собиралась надеть барышня.

– Только попробуй! – пригрозила Саша, выхватывая из шкафа другую тряпку. – Господи, ну, Глаш, ну помоги же мне! Ты ведь знаешь, что я все равно пойду! – вновь начала капризничать девушка.

– Ладно! – махнула рукой служанка.

Уже когда через пятнадцать минут Александра стояла в коридоре, Глаша вздохнула и ласково добавила:

– Прошу вас, будьте благоразумны… Скверные мужики ведь и среди господ встречаются…

Саша ничего не ответила, лишь чмокнула соучастницу в щеку и вновь помчалась по лестнице.

– Алекс! – воскликнула она, сбегая к воде.

– Пришли, Александра, думал, что не… – он не закончил, потому что Саша с разбега обняла его.

Если бы Сашин отец проявлял больший научный интерес к дочери, возможно, хотя и не точно, он бы обнаружил, что Александра склонна к проявлению тактильности, ведь рано осталась без материнской любви, а сам Виктор Леонидович на подобную сентиментальность оставался скуп вплоть до конца декабря. Алекс же с изумлением наблюдал за поведением кого-то, кто в его картине мира обязан иметь совершенно иные повадки. Но, справедливости ради, стоит сказать, что эта простота его и привлекала, заставляя возвращаться к дому на канале снова и снова.

– Можете называть меня ужасной грубиянкой… – восторженно заявила она, почувствовав ответное прикосновение на спине.

– Я скорее полюбопытствую, от чего зависит то, как вы оказываетесь на улице… Используете и черный ход? – Алекс опустился на колени перед ней, помогая надеть коньки.

– Ну, когда отца нет дома, предпочитаю парадную дверь, а так…

Саша оттолкнулась и развернулась на месте. Настроение танцевать.

– А так все по крышам! – она быстро приподняла брови, отчего светлые глаза блеснули.

– По крышам? – Алекс держал руки за спиной, стараясь двигаться так, словно поспевать за проворной девушкой занятие не из сложных.

– Да! Такая свобода! – закивала Саша. – Разве что сейчас страсть как скользко! Но летом… Не думаю, что в Петербурге есть хоть одна крыша, на которой я не бывала.

Гулять на ярмарке пришлось Александре по душе. Нет, конечно она там бывала и прежде, но с Алексом все казалось другим. Она с восторгом наблюдала за актерами, когда в толпе заметила Алису. Безжизненная кукла внезапно преобразилась: девушка смеялась и что-то активно обсуждала с молодым человеком. С молодым человеком, который однозначно не был Трубецким.

– Какой скандал… – вырвалось у нее.

– Что там? – проследил за ее взглядом Алекс.

– Мне кажется, это невеста моего друга… Видишь, худая в белой шубке!

– Знакома с Матвеем? – уже бы и не удивился юноша.

– В этом и скандал, милый Алекс, – она заговорщицки наклонила голову вперед, – этого Матвея я не знаю.

– В таком случае, нам стоит поздороваться. – решил Алекс и увлек Сашу за собой.

Алиса, на щеках которой светился легкий румянец, вновь побледнела, завидев приближающуюся Ланскую. Болтливая девчонка наверняка растреплет все… Хотя, что она может рассказать, если скорее является соучастницей преступления.

– Александра, какой невероятный сюрприз… – вздохнула Алиса.

– Но согласитесь, приятный! – прищурилась Саша.

Все неловко перезнакомились. Алиса никак не могла понять, представляет ли Ланская какую-либо угрозу. Но когда Алекс пригласил всех на ужин, предпочла прекратить думать и продолжить наслаждаться вечером. В конце концов, а кому Александра сможет рассказать, но главное, кто ей поверит.

– Саша, неужели наконец-то я вижу тебя в платье! – изумилась официантка, принесшая вино. – А я уж думала, ты все же мужчина. – рассмеялась она.

Алекс усмехнулся самой идее о том, что его спутницу знают в кабаке, не каком-нибудь ресторане, а самой простой забегаловке. Впрочем, Саша прекрасно объяснила и это явление: в ресторане к одиноким и женственным больше приглядываются, в обществе, вообще, вечно кто-то кого-то старается подловить.

– Никогда не пойму, как люди верили в то, что ты мальчишка. – покачал головой Алекс.

– О, так она тебе не объясняла? – поразилась Лида, расставляя стаканы. – Занятная у нее позиция, с которой трудно не согласиться. Саша считает, что…

– Это не я считаю! – поморщилась Александра, а психологи, – из-за того, что люди не ожидают увидеть девушку в брюках, а мужчину в юбке, их мозг будет до последнего подстраивать знакомую модель… Выдавая меня за миловидного мужчину.

– Ага, а может дело в том, что природа грудью тебя обделила? – усмехнулась девушка, а глядя на то, как покраснела Саша, расхохоталась еще пуще.

– А это интересная гипотеза, – кивнула Алиса.

– О том, что у барышни нет бюста? – гыкнул Муха.

Алекс вскинул голову, хотел заступиться, но Саша печально вздохнула:

– А что же делать, если его нет.

И рассмеялась. С ней было легко всем. Простое наблюдение, но если Алиса просто присутствовала в их компании, добавляя некой экзотичности и свежести, то Саша буквально мимикрировала: она выглядела полноценной частью этой компании и тех, кто собрался на императорском катке.

А тем временем Саша впервые познавала границы своих алкогольных возможностей: голову приятно дурманило и она лишь улыбалась, глядя на то, как Алекс пытается доказать Алисе, что ее класс просто все узурпировал и не дает возможности жить простым работягам. Сквозь сладкий морок Саша припомнила книжку, которую читала у камина и резко и внезапно четко заявила:

– Не нравятся мне ваши классы! – Алиса улыбнулась, глядя на детское личико, готовое отстаивать свою позицию. – Я хочу быть частью мира, а не какой-то группы, глупость какая-то делить всех…

– Но сложно отрицать наши различия и то, что нашей гостье никогда не понять, что все ее богатство – результат многолетнего грабежа ее предков. – поделился выученной позицией Алекс.

– Но можно! Можно отрицать! – горячо воскликнула девушка. – Ведь я могу считаться частью ее общества, а могу и с вами сидеть и она с нами сидит здесь. Я живу на одном этаже с графиней, хотя в детстве делила двор с прачкой… Мир сам меняется и разницы все меньше и меньше…

– Но равенства все равно нет, вот когда господствующий класс расстанется со своим богатством…

– Зачем им расставаться? – удивилась Саша. – Никак не могу этого понять. Что за глупая идея победить богатых, ведь счастье – это, когда бедных нет…

Саша вздохнула и положила голову на плечо Алекса.

– Но, милая, Александра, народ не готов согласиться с вами. Общество бурлит и вскоре его недовольство должно вырваться паром и подняться наверх! – заявил Алекс.

– Но ведь пар – просто иное состояние воды, выходит, ничего не изменится? – пожала плечами Алиса.

Саша уже не слушала, она осторожно взяла Алекса за руку и старалась запомнить каждую деталь теплой и сухой ладони: Алекс не любил перчаток. Девушка медленно приподняла взгляд на него: какое же это счастье – быть здесь.

========== Четыре: милая глупая девочка ==========

– Ты вообще перестала меня слушать… – огорчился Виктор Леонидович, любивший завтракать с дочерью именно потому, что она охотно слушала рассказы про пациентов. – Да, ты огорчилась, но это совсем не повод…

Саша действительно не слушала. Она вспоминала, как Алекс провожал ее до дома. Холодный ветер перекатывал снежную крупу по льду. Девушка старательно цеплялась за пальто спутника, ощущая, что, обычно послушные, ноги никак не хотят чувствовать под ногами почву.

– Я редко бываю так счастлива! – хихикнула она и подняла глаза на Алекса.

– Я бы решил, что дурно на тебя влияю, но, очевидно, ты и сама отлично с этим справлялась… – усмехнулся мужчина, с любопытством глядя на веселящуюся Александру.

– С тем, что решаю, что ты на меня дурно влияешь?

Он ничего не ответил, а лишь покачал головой: какая же она милая. Милая глупая девочка.

– Алекс, – Саша резко остановилась и внимательно посмотрела на него, – я кажусь тебе нелепой?

– Ты кажешься мне забавной, – мужчина встал напротив Саши, – вы, mademoiselle Александра, меня удивляете, не оправдываете ожиданий…

– Забавной… – все что уловила она. – Нет ничего хорошего в слове «забавный»! забавным может быть ребенок, котенок, друг… Но не девушка… – огорчилась Саша и не уследила за собой, озвучила мысли.

– А ты, стало быть, и другом моим называться не хочешь? – вновь ухмыльнулся Алекс.

Наверное, если бы Саша не пила, она нашла бы, что сказать, но здесь лишь насупилась и помотала головой. Сейчас должно, должно! Нет, было просто обязано что-то произойти! Но Алекс лишь провел рукой, указывая на дом:

– Мы пришли, mademoiselle Александра.

Разочарованная Саша, которая перестала надеяться на что-то, цокнула языком:

– Я, что, по-вашему, monsieur Алексей, – передразнила она, – через парадный вход в такое время должна идти? Доброй ночи! – она ускорила шаг, направляясь к доходному дому на углу.

Алекс наклонил голову, внимательно наблюдая за покачивающейся фигуркой, и все же поспешил догнать ее:

– Не смею пустить тебя на крышу в одиночку.

Алекс распахнул люк, помог вылезти на крышу Саше и замер. Казалось, что весь этот город перестал быть для него загадкой много лет назад, но никогда прежде Алекс не смотрел на него свысока.

– Впечатляет? – улыбнулась девушка, глядя на поразительно эмоциональное лицо спутника.

Вероятно, в этот момент Алекс окончательно понял Сашу: пока он ходил по земле, рассекал по каналам, она парила надо всем бренным. Эта девушка смотрела на мир иначе. Когда видишь такой простор, взгляд не замыливается…

– Будь осторожнее, – быстро отозвался Алекс, поддерживая ее за плечо.

Какое-то время шли молча. Захотелось, чтобы было лето, чтобы сейчас занимался рассвет, а не пронзительный холод.

– Мне в это окно… – сообщила Саша, переставшая морщить нос.

В конце концов, уныние не являлось ее излюбленным пороком. И вот, когда ничто не предвещало, Алекс задержал ее, притянул к себе и поцеловал. Нет, не поцеловал, нежно коснулся губами ее губ и замер, бережно обнимая. Он уже давно не любил нежно, не испытывая страсти, а лишь желание беречь.

И выбирая между мудреными гипотезами о новых болезнях и воспоминаниями о первом поцелуе, Саша, без малейшего колебания, выбирала второе.

Виктору Леонидовичу причина такой рассеянности дочери была очевидна. Имя этого недуга – Алекс. Он вздохнул: парень этот, по мнению профессора, не идеальная кандидатура, но приемлемая. Несколько раз пил чай в их семейном кругу и единожды обедал… Этого оказалось вполне достаточно, чтобы Ланской понял: Алексей из бедной семье, нет у него никакой родословной, но есть желание заработать и учиться, а этого, Виктор Леонидович по себе знал, бывает достаточно. Трудолюбивого мальчишку вполне можно обучить и взять в семейное дело… Это лишь мысли, но для себя профессор решил, что, если весной у Саши попросят руки, он не будет возражать…

– Papa, Алекс звал меня на ярмарку сегодня… Позволишь ли? – Саше искренне надоело бегать по крышам, да и в отце чувствовалась некая поддержка.

Профессор закрылся газетой и вновь вздохнул: а есть ли смысл ей перечить?

***

– Мне, к слову, понравилась та рукопись, которую ты передал мне! – Саша быстро поблагодарила торговца и проворно выхватила у него леденец.

– Также сильно, как эти конфеты? – усмехнулся Алекс, расплачиваясь.

– О, ну, простите, милый друг, но крепче сластей я не люблю ничего! – хихикнула девушка.

– Неужели? – он скептично приподнял бровь. – В таком случае, вынужден экспроприировать ваш леденец, mademoiselle Александра…

Он ловко вцепился зубами в петушка и вырвал из Сашиных пальцев.

– Эй! Хочешь вновь вывести меня на вульгарные темы? – возмутилась она.

– Разве я смею? Но, неужели, даже я не могу тягаться с твоими конфетами?

– Только если ты! – Саша быстро чмокнула его в щеку и вернула свое лакомство.

Она сделала несколько шагов вперед и заметила на ярмарке знакомое лицо:

– Гляди-ка, поручик Двинский… А как непривычно видеть его в штатском и таким пьяным… – она внимательно следила за горлопанившим Никитой Федоровичем.

– Поздравляю вас с наступающим… алкогольным опьянением! – заорал Двинский и обронил кошелек.

– Знаешь его? – насторожился Алекс, заметивший интерес Чингиза и Мухи.

– Конечно! – кивнула Саша. – Он в отряде Трубецкого…

Алекс внимательно осмотрелся, заметил карету, из окна которой высовывалась подзорная труба, и окликнул кого-то в толпе:

– Маруся! Маруся, ну куда же ты? Расшибешься!

Саша улыбнулась:

– Тоже знакомая? Как много людей сегодня собралось! Хотя, воскресенье же! – девушка пыталась угадать в прохожих загадочную Марусю. – Ой, смотри же! Это что, Матвей и… Прости, забыла, как же его зовут?

А потом начало происходить то, что Саша предугадать никак не могла. Даже не предугадать, а осмыслить.

– Божечки! Что же это?! – воскликнула Александра, глядя, как на парня, имени которого она так и не вспомнила, нацепили наручники. – Он что, пытался ограбить Двинского?! Господи! Как страшно!

Двинский орал, что он из полиции. Саша с ужасом смотрела, как парень перевернул несчастного Никиту Федоровича, практически ощутила его боль. Она не заметила, как Алекс шепнул Чингизу, чтобы тот шел домой, она была слишком увлечена тем, как переворачиваются прилавки и оттуда выпрыгивают полицейские. Девушка в ужасе осознавала, что знает добрую половину тех, кто там стоит.

– Аркаша? – удивилась она выбравшемуся из кареты другу.

– Не сейчас! – резко отмахнулся тот.

Внезапно Матвей разбежался и ударил коньками по цепям, сдерживавшим карманника. Саша хотела уткнуться в плечо Алекса, испугавшись этого резкого движения, но спутника не оказалось рядом. Она внимательно огляделась. Вновь бросила быстрый взгляд на потасовку.

– Невероятно! – не выдержала она, заметив, как Аркаша ввязывается в погоню. – Невероятно, что я все еще не бегу за ними! – вслух поделилась Саша, подобрала юбку и бросилась вдогонку.

Не было в ее жизни таких приключений раньше. Позабыв о приличиях, сверкая икрами, она практически сбивала случайных прохожих с ног. С коньками было бы сподручней, но их прихватил с собой Алекс. Впрочем, бегала девушка неплохо. Бегущие воры сбивали все на своем пути: из-под их коньков вылетали осколки елочных игрушек. Невероятное зрелище, невероятный урон, невероятная подлость. Краем глаза Саша видела, как схватили Графа, но не остановилась. Непонятно зачем, любой ценой, ей нужно было догнать Трубецкого.

Что-то внутри Саши оборвалось, когда Матвей и второй сорвали красивую светящуюся надпись «1900»: прекрасные расколотые искры, как символ бесполезной борьбы. Сквозь сбитое дыхание и спутанные мысли Саше почудилось, что вся эта прекрасная борьба Трубецкого совсем не стоила этого погрома. Девушка не могла точно сказать почему, но она искренне сострадала бегущим ворам. Она отмахнулась от этой мысли, заметила, что беглецы разделились и кинулась за Матвеем: по крайней мере, она знала его имя.

В какой-то миг она остановилась: непарадная часть района отчего-то пугала. Саша огляделась, но никак не могла понять, куда делся Матвей. Девушка оперлась на гранитные перила и начала жадно глотать воздух. Мороз обжигал легкие, но дышать хотелось сильнее:

– Упустила… – разочарованно вздохнула она.

Саша отряхнула юбку, одернула шубку и поправила шляпку. Нужно срочно отправляться в полицейский участок и узнать подробности у Трубецкого. Погоня может и бессмысленная, но очень интересная. Она направилась вдоль безлюдного канала, как вдруг услышала выстрел. Эту длинную стройную фигуру она узнала бы из тысячи. Трубецкой лежал на льду, который медленно окрашивался алым.

– Аркаша! Врача! – в ужасе заорала она, кидаясь на лед. – Матвей! – истошно вопила она, глядя на исчезающего за поворотом парня.

Она рухнула на колени рядом с другом.

– Ты жив… – вздохнула она. – Какое счастье! Отпусти! Отпусти ногу!

Не задумываясь, она выдернула кожаный пояс и быстро перетянула рану.

– Все будет хорошо! Все будет хорошо! – бормотала она, хватая Аркадия за руку.

– Что ты здесь?.. – Сквозь боль процедил офицер.

– Знаешь же, как страшно я любопытна… Смотри же… Доктор!

***

Алекс пробрался в знакомое слуховое окно и огляделся. Причудливо разбитое старое зеркало отражало вешалку с мужской одеждой, на старой коробке мерцающим калейдоскопом раскинулись ненужные украшения. Он подошел к застеленному пледом креслу, подле него стопкой лежали книги: революционные трактаты, которые давал ей Алекс, и различные приключения. Мужчина взял самую потрепанную – «Вокруг света за 80 дней»: множество открыток, заломов, пометок – весь мир юной мечтательницы.

Он пришел прощаться, но не решался спуститься к ней, сообщить о своем присутствии. Внизу хлопнула дверь, наконец-то Александра вернулась домой.

– Глаша, не тревожь меня! Такой день, хочу побыть одна! – звонкий милый сердцу голос откликнулся теплом

Алекс вздохнул, будто ему не хватало мужества и, все же, спустился. Осторожно, боясь вовсе не того, что Саша может оказаться не одна, он приоткрыл панель в стене.

– Алекс? – изумилась Саша и кинулась ему на шею, позабыв, что уже скинула верхнее платье. – Я волновалась, что с тобой что-то стряслось… – шептала она практически в самое его ухо. – Представляешь, в Трубецкого стреляли! Поверить не могу, а если бы…

Она отстранилась и внимательно всмотрелась в его непроницаемые глаза:

– Знаешь, это ведь Матвей в него стрелял… Тот Матвей… Твой Матвей… – она замялась, но сбивчиво продолжила. – И те люди, которых ты считал друзьями… Они не хорошие… Ты ведь и представить не мог, да? – с надеждой спросила она.

Алекс молча притянул ее к себе и крепко обнял:

– Моя милая глупая девочка… – прошептал он, вдыхая сладкий запах ее волос.

– Пожалуйста, не возвращайся к ним… Ты представить не можешь, на что способен Трубецкой… – вырвалась Саша. – Ты не такой как они… Ты ведь хороший, Алекс, не такой как они…

Глядя в эти растерянные глаза, верящие в его невинность, доброту, Алекс не мог признаться в том, что это он стрелял в того офицера. Никогда прежде он так сильно не сожалел о своей решительности и хладнокровности.

– Ты ведь не понимаешь. Правда не понимаешь. – горько усмехнулся он.

– Я понимаю, что у нас все впереди! Мы можем уехать! Поль, мой брат, страшно богат, он сейчас во Франции, поедем к нему. Ты будешь писать! – тревожно продолжала Саша, не желая верить в то, что ее Алекс злодей в этой истории. – Ты не должен платить за их ошибки, Алекс!

Наступила тишина. Саша вновь обняла его, потянулась и поцеловала, горячо поцеловала, точно пытаясь предложить себя взамен на его решение. Девушка была готова на все, лишь бы он, как обычно, коротко кивнул, улыбнулся и подтвердил, что ничего не знал о темных делах Матвея.

Алекс не смел оттолкнуть ее, но и воспользоваться не мог. Собрав всю свою волю, он сделал шаг назад, стараясь запомнить каждую деталь ее лица:

– Я должен уйти, милая Александра.

– Но ты ведь вернешься? Ты вернешься!

Он улыбнулся:

– Я посижу с тобой, пока ты не уснешь. Не тревожься, Саша…

Он заботливо укрыл ее одеялом и лег рядом поверх него, как после ложился много раз, когда ему предстояла долгая бессонная ночь в работе над статьей.

– А помнишь тот вечер? – улыбнулась Саша, присаживаясь на край кресла и протягивая супругу чай.

– Молодость и глупость, милая Саша, – он похлопал ее по колену.

За окном смеркалось: чудесный вид на Сену. И в мире существуют лишь они.

Саша проснулась посреди ночи в холодном поту: точно ей прострелили сердце. Девушка подошла к окну и не заплакала. Она знала, что Алекс не вернется.

========== Пять: пустое сердце ==========

Алиса страдала. Она несла страшный груз потери одна и это убивало. Убивало не долго, но казалось, что этот яд разъел все ее естество. Перестав есть, она страстно желала лишь обрести покой, как можно скорее соединиться с Матвеем. Девушка медленно подняла взгляд на приоткрывшуюся дверь. На пороге стояла родная душа:

– Саша? Это вы? – Алиса не была уверена, что перед ней не видение.

– Вы в моем доме, от чего же так удивлены? – она улыбнулась.

– Я рада видеть вас! – Алиса приподнялась, пошатнулась, но удержала равновесие.

Саша покачала головой и вошла в гостиную.

– Papa так и сказал, – она осторожно села на краешек дивана.

– Вы так спокойны? – в мутных глазах блеснул ужас. – Точно ничего и не было вовсе…

– А что было? – Саша недоуменно встряхнула головой.

– Вы ведь должны чувствовать тоже, что и я…

Алиса дрожала. Она просила профессора Ланского о встрече с его дочерью, надеясь разделить свое горе с кем-то понимающим, переживающим схожую боль. Точно боль вообще может быть схожей. Но Саша предстала такой же, какой была на катке, ярмарке… Она не страдала, ей не было больно. Алиса помрачнела и будто с надеждой спросила:

– Вы, быть может, не знаете? Не понимаете? – она внезапно повысила голос.

– Чего не знаю? – Александра сжато выдохнула смешок. – Право, Алиса, сегодня вы кажетесь мне еще страннее чем прежде…

Алиса оборвала ее, переходя на крик:

– Его больше нет! Матвея нет!

Красные глаза наполнились слезами: почему ей не больно?!

– Вы поэтому ходите к отцу?

Саша взяла гостью за руку, но Алиса вырвалась:

– Алекс… Мертв… Алекс. Мертв. Алекс! Мертв! Алекс мертв!

Саша долго, мучительно долго смотрела прямо в глаза кричащей. Лицо ее не передавало никаких эмоций. А потом, горячая слеза раскололась о голубой подол.

– Вы не знали… – забормотала она. – Мне так жаль! Я расскажу! Я была там! Их корабль горел, Алекс стрелял и… – она сбилась, набрала воздуха и продолжила, – и в него стреляли. Он рухнул в воду с самого носа корабля, вслед за Матвеем… Он был настоящим капитаном…

Саша наклонила голову, прищурилась, лучезарно улыбнулась и со всей силы ударила Алису. Та схватилась за пылающую щеку, непонимающе глядя на подругу по несчастью.

– Тварь… – прошептала Александра, вставая. – Зачем? За что? Ты. Мне. Это. Рассказала? Тебе больно? – усмехнулась она. – И решила, что право имеешь последнее у меня отнять?

– Я не понимаю…

– Надежда. Все что у меня было – надежда. Злобная балованная эгоистичная девчонка. Больно страдать одной?

– Я думала тебе также плохо, как мне…

– Также? – Саша оскалилась. – На твоем пальчике кольцо Трубецкого. Больно тебе? Хочешь открою секрет? Все знают, что ты хотела сбежать. Все знают, что ты порченая. Все знают, что ты по гроб жизни обязана должна быть князю, что он великую милость совершил, взяв тебя в жены. Все это знают, но никто не скажет в лицо. Живи с тем, что во всем Петербурге не будет человека, искренне любящего тебя. Живи с этим. – словно прокляла ее Саша.

– Зачем ты так со мной?.. – захлебывалась слезами Алиса.

– У вас сердце пустое, вас не жаль.

***

– Не хорошо ты поступаешь, Александра… – Виктор Леонидович вздохнул и посмотрел на часы.

Саша ничего не ответила, лишь крепко впиваясь пальцами в рукава расшитого платья.

– Алиса, возможно, девушка странная, но тебе было бы полезно иметь таких подруг, как она…

– Papa! – воскликнула Саша, хотела объяснить причины утренней сцены, но покачала головой: – простите, я, верно, дочь скверная…

– Верно. – кивнул он и продолжил, – не рви рукав, тебе костюм сшили так скоро, что неровен час рассыплется.

День словно окутывала пелена, он, точно вечность, тянулся, перетекал и никак не мог завершиться. Саша надеялась, что вся это неопределенность – признак того, что все окажется дурным сном, что на деле нет этой череды событий. Саша улыбнулась и вошла в бальный зал. Ей не хотелось быть здесь. Но не быть среди людей казалось еще невыносимее. Страх остаться наедине со своими мыслями.