Текст книги "Последний шанс фрегатен-капитана"

Автор книги: Станислав Гагарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Подводная лодка «Зигфрид-убийца»

После нескольких дней шторма, взбудоражившего Северное море, установилась ясная и теплая погода.

Едва стих ветер и улеглось волнение, из порта Гамбург вышел английский военный транспорт «Адмирал Ричардсон», направляющийся в Ньюкасл. В регистрационном журнале портовый чиновник в графе «Дата выхода» записал: «19 мая 1945 года».

Одиннадцать дней назад капитулировала фашистская Германия. Война в Европе длилась почти шесть лет и унесла десятки миллионов человеческих жизней.

Теперь, казалось, все позади. Никто не хотел умирать в эту прекрасную весну сорок пятого года. Стихли залпы орудий, засветились тысячами огней черные города, победные салюты расцветили майское небо, и потянулись эшелоны и транспорты с усталыми солдатами, которых так долго ждали дома. Вместе с ними возвращались и те, кто месяцы и годы провел за колючей проволокой концентрационных лагерей, испытал на себе все ужасы «нового порядка».

Пассажиры «Адмирала Ричардсона» как раз и относились в основном к этим двум категориям людей. Здесь были солдаты и матросы американских, английских и канадских частей, находящихся в Германии. Они возвращались на Британские острова. Здесь были узники из лагерей, в основном бывшие военнопленные. Находились на транспорте и раненые вместе с обслуживающим их медицинским персоналом.

Война окончилась, и транспорт «Адмирал Ричардсон» впервые за шесть лет вышел в море без эскорта конвойных кораблей. Пересечь Северное море – несложная задача для опытного капитана Фрэнсиса Спенсера, если при этом тебе не угрожают больше самолеты и корабли проклятых «джерри». Теперь все это, слава Богу, позади, и капитан Спенсер после обычных хлопот, связанных с отходом судна, погрузкой и размещением пассажиров, может позволить себе лишнюю рюмку виски и послеобеденный сон.

На полуюте, где были установлены два банкета с еще не снятыми зенитными орудиями, расположилась группа американских солдат морской пехоты и английские коммандос. Они слушали, как высокий рыжеватый сержант – коммандос Стенли Бостон рассказывал о своих приключениях в Норвегии. Во время одной из диверсионных операций он попал к немцам в плен и чудом избежал расстрела. Бостон сумел уйти из концлагеря, добрался до побережья, оттуда вместе с норвежскими патриотами пересек на рыбачьей шхуне море и высадился в Шотландии, чтобы потом снова, с другой группой коммандос, быть заброшенным на Скандинавский полуостров.

Да, Стенли Бостону было что рассказать друзьям, и они слушали его, раскрыв рты.

Полуденное солнце старалось вовсю, и начальник медицинской команды распорядился вынести лежачих раненых на палубу. К солдатам, собравшимся на корме вокруг английского сержанта, подошла сестра милосердия и попросила четверых парней пойти с нею, чтобы помочь перенести раненых товарищей.

Вызвались пойти все, но девушка выбрала двух американцев, канадца и англичанина. Сержант Бостон не попал в их число. Солдаты проводили сестру милосердия восхищенными взглядами, покачали головами, повздыхали, вспомнив ожидающих их жен и подружек, и вернулись к рассказам бывалого коммандоса.

– Я не могу сказать вам, парни, что это был за объект, – начал Стенли Бостон, – поскольку и сам не знаю, но только получили мы задание его взорвать. Выброска предполагалась с воздуха, на парашютах. А был в нашей группе один малый, звали его…

Но слушателям не суждено было узнать до конца историю Стенли Бостона. Он не успел договорить.

У средней части корпуса «Адмирала Ричардсона» поднялся серо-зеленый столб. Он стремительно рос, нависая над мостиком, потом закрыл его, из разверзнувшейся палубы вырвалось багровое пламя. «Адмирал Ричардсон» развалился, обе половины корабля поднялись рваными краями, потом стали падать в пустоту, образованную взрывом.

Уцелевшие от взрыва и оставшиеся на поверхности люди хватались за всевозможные обломки, плавающие на месте гибели транспорта. Бостон сумел добраться до сброшенного взрывом спасательного плота, взобрался на него, помог вылезти из воды и еще троим.

Сержант родился под счастливой звездой. На второй день после катастрофы плавающий плот был обнаружен с английского гидросамолета. Спокойное море позволило летающей лодке сесть на воду и забрать с собой сержанта-коммандоса и еще троих солдат, единственных, кому удалось спастись после загадочной гибели военного транспорта «Адмирал Ричардсон».

Расследование, проведенное британским адмиралтейством, установило, что в трюмах транспорта находились боеприпасы, по оплошности командования не выгруженные перед приемкой пассажиров. Эксперты пришли к выводу, что по причинам, установить которые не представляется возможным, произошел взрыв опасного груза, «Ричардсон» затонул так быстро, что никакого сообщения с борта судна о взрыве не последовало.

Заключение комиссии было признано убедительным. Родственники погибших на «Адмирале Ричардсоне» получили извещения о смерти их близких при исполнении служебного долга, а военный транспорт был вычеркнут из списка кораблей британского флота.

Никто не хотел умирать в мае сорок пятого года. Само понятие «смерть» казалось кощунственным в дни, когда наконец восторжествовала жизнь. Но люди продолжали умирать…

…Барахтающиеся в холодной воде члены команды и пассажиры «Адмирала Ричардсона» не заметили стеклянного глаза подводной лодки, наблюдавшего за агонией корабля.

В центральном посту управления к окулярам припал человек в форме офицера уже не существующего германского флота. В его коротко остриженный затылок смотрел другой офицер, в эсэсовском мундире.

Эсэсовец потянул моряка за рукав.

– Хватит, Эрни, разреши посмотреть и мне, – сказал он.

– Посмотри, посмотри, Густав, – сказал тот, кого назвали Эрни, – посмотри, как эти победители глотают соленую воду… Всех бы их так!

Он оторвался от перископа и рубанул кулаком в воздухе.

Эсэсовец прильнул к окулярам.

– Красиво, черт побери, – пробормотал он. – Ты достоин еще одного Железного креста, дорогой Форлендер! Такими, как ты, должна гордиться наша партия!

Эсэсовец не преувеличивал. Нацистская партия с полным основанием могла гордиться фрегатен-капитаном германского военно-морского флота, командиром подводной лодки Эрнстом Форлендером. Его субмарина, прозванная «Зигфридом-убийцей», оправдывала свое имя. Эрнст Форлендер специализировался на уничтожении беззащитных торговых судов, идущих под флагами нейтральных государств, или тех кораблей союзников, кто не имел надлежащего в данной обстановке конвоя и представлял для субмарины легкую добычу.

«Зигфрид-убийца» всплывал на поверхность перед курсом какого-нибудь «нейтрала» и приказывал судну застопорить машину.

Специальная команда, вооруженная автоматами, поднималась на задержанное судно, выводила из строя радиостанцию и начинала самый настоящий грабеж, отбирая ценности у бегущих из воюющей Европы пассажиров и не забывая при этом очистить судовую кассу.

Весь экипаж лодки, за исключением командира, который никогда не оставлял своего корабля, носила бороды для маскировки. Во время подобных операций, находясь на чужом судне, люди Форлендера не произносили ни одного слова на немецком языке.

Ограбив пароход, пираты в форме союзников возвращались на субмарину, которая артиллерийским огнем уничтожала ни в чем не повинное судно и расстреливала из пулеметов тех, кто пытался спастись на воде.

Торговые суда, вооруженные артиллерией, Форлендер торпедировал, не поднимаясь на поверхность и подкрадываясь к ним незаметно.

«Зигфрид-убийца» выполнял и другие, более деликатные поручения во имя рейха, в частности высаживал немецких шпионов в Ирландии и доставлял в различные пункты секретные грузы.

Разведки воюющих с Гитлером государств знали о действиях пиратской субмарины, но кроме факта ее существования ничего больше не было известно.

Сообщение о капитуляции фашистской Германии застало «Зигфрида-убийцу» в Северном море. Форлендер только что взял на борт крупного эсэсовского офицера из службы безопасности, который оказался его другом детства Густавом Шеллингом, штандартенфюрером СС. «Зигфрид-убийца» со всем экипажем поступал в его распоряжение. Штандартенфюрер, прибывший на корабль с таинственным походным сейфом, приказал выйти в море и ждать. Но тут пришло извещение о крахе «тысячелетней империи».

Тогда было решено идти в Южную Америку, затопить у тамошнего берега субмарину и затеряться где-нибудь в Аргентине. У нацистов были заготовлены там отличные убежища на случай провала их кровавой авантюры. Топливо для дизелей можно было получить по дороге в тайных подводных складах горючего, расположение которых было известно Форлендеру.

Экипаж, которому командир объявил свое решение, в реакции на сообщенную новость был неоднороден. Конечно, молодчики из группы захвата, отъявленные бандиты, знали, что в Германии их ничего хорошего не ждет, и были готовы идти хоть к черту на рога. Остальным, не покидавшим стального чрева «Зигфрида-убийцы», надоела жизнь без просвета, они знали, что наступил мир, и не хотели забираться за тридевять морей от родины. Но субмарина продолжала оставаться военным кораблем, и его экипаж был осведомлен о том, как расправляется с ослушниками устав военно-морского флота.

«Зигфрид-убийца» пошел на север, надеясь выйти в Атлантику между Британскими островами и Исландией, через Ла-Манш проходить было опасно, и тут путь субмарины скрестился с курсом «Адмирала Ричардсона».

Нашелся плащ

…Он стоял на носу «морского охотника», неслышно идущего в густом тумане к притаившемуся, невидимому вражескому берегу, и ждал, когда шепотом переданная команда заставит его покинуть небольшую палубу катера и прыгнуть в ледяную воду, в неизвестность.

Самым трудным было заставить себя перемахнуть борт и ринуться в черную воду. Потом будет скалистый берег, приглушенные вскрики часовых, снятых ударами ножей, неожиданные для врага разрывы гранат и автоматные очереди. Все это будни разведчиков, он к этому привык, если только вообще можно привыкнуть к шагающей рядом смерти, но вот к холодной воде старшина Леденев привыкнуть никак не может.

Наконец шепот донес до него команду командира отряда, капитан-лейтенанта Бирюкова. Леденев всегда высаживался первым, и никто не знал, как боится разведчик холодной воды.

Он перебросил одну ногу через лерное ограждение, потом поставил рядом вторую, подобрался и прыгнул…

Юрий Алексеевич проснулся, но глаз не открывал. Он сразу вернулся в действительный мир и подумал, что сон этот останется с ним, Леденевым, до конца его дней.

Из кухни послышался звук воды, бьющей из крана в кофейник, – это его жена готовила завтрак. Леденев рывком поднялся с постели, спустил ноги на коврик, потрогал пальцами шершавую поверхность и двинулся по комнате, разводя руки в стороны.

Жена Леденева, Вера Васильевна, заглянула в комнату.

– Вчерашний хмель выгоняешь? – улыбаясь, спросила она.

– Какой там хмель, по рюмке выпили в баре, да и то один голландец пристал. Хочу, мол, с русскими моряками выпить… Не будешь же объяснять ему, что мы сидим не от нечего делать…

– А чего это тебя в Интерклуб потянуло? – скорее из женской привычки к расспросам, чем из желания услышать ответ, спросила Вера Васильевна. Она знала, что Леденев никогда не делился с ней служебными новостями.

– Надо было, Веруша, надо, – ответил Юрий Алексеевич. – А ты все же учуяла вчера…

– А как же, – откликнулась уже из кухни жена. – Иди мойся да будем завтракать. Хочу сегодня в школу заглянуть. Мои питомцы к празднику сюрприз готовят, ко Дню Флота, вот и сообщили по цепочке, что хотят со мной посоветоваться.

– Школа-то, поди, на ремонте, где вы соберетесь? Шли бы к нам домой, – сказал Леденев.

– А у нас только встреча там. Потом наверно, к нам пойдем, а может быть, погуляем, дни-то какие, для нашего города – великая радость.

Вера Васильевна преподавала литературу в школе. Своих детей у Леденевых не было, и она часто задерживалась в школе, иногда майор заставал дома с десяток мальчишек и девчонок, они читали стихи, делали стенгазету или репетировали пьесу.

«Тебе легче, – подумал Юрий Алексеевич о жене, продолжая делать гимнастику, – тебе тайну сегодня раскроют, а мне мою никто на блюдечке с синей каемочкой не преподнесет. А утром – доклад у полковника Бирюкова».

С Василием Пименовичем Бирюковым Леденева связала война. Юрий Алексеевич был старшиной в отряде специального назначения, которым командовал капитан-лейтенант Бирюков. Отряд совершал лихие рейды в тыл к немцам, проводил диверсионные и разведывательные операции, высаживаясь с моря на северном побережье.

Перед окончанием войны Бирюков был неожиданно отозван в Центр, и следы его для Леденева потерялись. А Юрий Алексеевич демобилизовался и остался в Поморске. По путевке райкома партии пришел на работу в милицию, окончил Всесоюзный юридический заочный институт, отличился в городском уголовном розыске как мастер по раскрытию запутанных преступлений. Его уже собрались было забрать в Москву, но тут приехал в Поморск бывший командир отряда, теперь уже полковник Бирюков, назначенный возглавлять областное управление. Он-то и уговорил Леденева перейти на работу к нему.

Смерть радиста Оскара Груннерта была первым серьезным делом, за которое он взялся. Впрочем, могло оказаться, что убийство радиста было заурядным уголовным преступлением, не больше.

– Да, это возможно, – подтвердил полковник, когда Леденев закончил доклад. – Но не исключено, что тут совсем другое… Сегодня уже звонили из Москвы. Там держат расследование этого дела на контроле. Москва спрашивает, не нужна ли нам их помощь.

– А чем они могут нам помочь? – недовольным тоном произнес Леденев. – Что мы тут, слепые, что ли?

– Ты не кипятись, от помощи не надо отказываться. Но я сказал, что пока мы справляемся сами. Давай-ка посмотрим, что парни из городского уголовного розыска не успели еще сделать. Сосредоточим внимание на двух неясных деталях: бутылке и плаще.

– С бутылкой, – запутанное дело, – сказал Леденев. – Следы пальцев буфетчицы и радиста на корпусе бутылки мы нашли. На горлышке след неясный, смазанный. Дактилоскописты утверждают, что этот след принадлежит кому угодно, но только не радисту. На горлышке отпечатался большой палец правой руки, а у Груннерта через папилляры этого пальца проходит шрам, который оставляет характерный след. Значит, за горлышко схватил бутылку и опустил на неизвестную голову кто-то другой, не радист. Значит, предполагается некий третий, скажем, «Игрек». Мы незаметно взяли отпечатки пальцев у Элерса и Хилльмера, их дактилограммы пока ничего дать не могут.

– Кстати, что дал обыск в каюте радиста?

– Ничего существенного. Следовало осмотреть каюты стюарда и боцмана, но без разрешения капитана судна этого сделать нельзя, а идти объясняться к нему, значит объявить, что подозреваются эти двое.

– Вы правы, конечно, – сказал полковник. – И все же нужно посоветовать Нефедову убедить капитана Шторра, что такой осмотр необходим. Но эти двое, Элерс и Хилльмер, ничего не должны знать.

– Сделаем, товарищ полковник. Вчера мы выявили всех, кто обращался в поликлиники и медпункты города с повреждениями головы. Оказалось четверо мужчин и одна женщина. Но тут мы вытянули пустышку. Травмы получены при обстоятельствах, исключающих причастность к этому делу, есть свидетели.

– А тот таинственный англичанин? Что думаете делать с ним?

– В эту версию я мало верю, Василий Пименович. Судите сами. По словам Хилльмера, англичанин после предложения боцмана поискать другой столик встал и ушел. Напоминаю, что это сказал не Оскар Груннерт, а Хилльмер. Радист как раз, наоборот, предложил англичанину выпить с ними, так что у того не должно было возникнуть недобрых чувств к Груннерту. И вот радист возвращается. Трудно предположить, что, увидев его снова в баре, пьяный англичанин, ни слова не говоря, выходит следом или пораньше и убивает Груннерта. А если б они стали ссориться в баре или в коридоре, это не осталось бы незамеченным в Интерклубе.

– Верно, – сказал Бирюков. – Но вы все-таки отработайте эту версию. Возможно, они столкнулись у входа, когда их никто не видел. Кстати, как вам работается со старыми знакомыми?

– Прекрасно, Василий Пименович.

– Тогда все ладно, Юрий Алексеевич, – сказал полковник. – Теперь перейдем к плащу. Что вы скажете по поводу его исчезновения?

Полковник Бирюков откинулся в кресле и приготовился слушать. Но едва Леденев попытался начать изложение своих соображений, на столе начальника управления низко зарокотал один из телефонов.

– Да, это я, – сказал полковник, сняв трубку. – Здравствуйте, здравствуйте. Он здесь, у меня. Интересно, интересно… Хорошо, сейчас Леденев приедет.

Бирюков положил трубку и глянул на насторожившегося майора.

– Можете, Юрий Алексеевич, отменить доклад по версии «Плащ», – сказал он. – Звонил начальник горотдела милиции. Плащ радиста нашелся… На нем метка с инициалами Груннерта!

История Виктора Надеина

– Зовут меня Наталья Степановна, а по фамилии Надеина. Работаю в торговом порту крановщицей. Нет, сегодня у меня выходной, на работу мне не надо. А с плащом этим вот как получилось. Вчера вечером пришла я домой со смены, гляжу, а Виктора, это сын мой, нету… Ну, думаю, в кино, верно, пошел или с ребятами гуляет. Вскоре приходит Виктор, чаю попил, потом одевает пиджак и собирается идти. Я была в комнате, а тут что меня толкнуло – выглянула в коридор. И увидела, что он со свертком на улицу собрался. «Что это у тебя, Витя?» – спрашиваю. Смотрю, а он смутился. Молчит. Я сверток у него из рук взяла, развернула, а там вот этот плащ! Ну я, конечно, Виктора в оборот: где взял, откуда и прочее. А он мне в ответ одно лишь твердит: «Нашел на улице». А зачем, спрашиваю, из дома сейчас несешь? Хотел, говорит, ребятам отдать, чтоб не держать дома. Тут у меня разные мысли пошли, не поверила я сыну. Сегодня, говорю, поздно, а завтра неси плащ в милицию. На улицу не пустила, а утром решила сама вам отнести и все рассказать… Отнесла в наше отделение, а оттуда меня сюда привезли.

– Где ваш сын сейчас? – спросил капитан Корда.

– Он на работе, на судоверфи.

Подполковник Нефедов посмотрел на Бессонова, тот понимающе наклонил голову и вышел из кабинета.

– Сколько ему лет? – спросил майор Леденев.

– Да восемнадцать исполнилось недавно. После восьмилетки отдала его в профтехучилище, теперь токарем работает. В цехе говорят, что старается и в поведении замечаний не имел…

– А раньше вы не обнаруживали в квартире вещей, не принадлежащих вашей семье?

– Нет, такого не случалось… Не дай Бог!

Алексей Николаевич Корда продолжал задавать вопросы Надеиной, а Леденев и Нефедов перешли в другую комнату.

– Что думаешь по этому поводу, майор?

– Посмотрим на парня, поспрашиваем.

– Сейчас Бессонов привезет его.

Дверь открылась и вошел Корда.

– Закончил с Надеиной? – спросил Нефедов.

Попросил посидеть, подождать, пока привезут сына. Надеина показала сейчас, что в день убийства радиста они с сыном ездили к родственникам и даже остались там ночевать.

– Куда ездили?

– В Мурмино.

– Ты послал кого-нибудь проверить?

– Уже выехал Вася Елин, – ответил Корда. – На вашей машине.

– Никаких новых «ЦУ» от своего шефа не получил, Юрий Алексеевич? – спросил начальник уголовного розыска у Леденева.

– Советует вам обыскать каюты боцмана и стюарда.

– А он прав, стоит там покопаться. Аккуратно, конечно… Ох, и не люблю я, когда замешаны иностранцы!

Нефедов вздохнул.

– А что делать, – сказал Леденев. – Разве что просить перевода в глубинный город, где их не бывает.

– А того англичанина искать будем? – спросил капитан Корда.

Постоянно озабоченный и хмурый, сегодня он выглядел еще более мрачным.

– Надо бы, – сказал Нефедов. – А ты чего такой пасмурный, капитан?

– Не спал всю ночь, – буркнул он. – Скарлатина… Трое лежат, одна Танька держится пока.

У капитана Корды было четверо детей.

Он очень хотел сына, но жена подарила ему двух девочек-близнецов. Алексей Николаевич рискнул во второй раз и получил еще двух девчонок. В управлении над ним подтрунивали иногда, советовали рискнуть еще, но Корда больше не решался на такой шаг, а острословам отвечал, что он тянет лямку за тех, кто вообще отказывается выполнять долг перед обществом.

– Да, тяжело тебе, – посочувствовал Нефедов.

– Что дал опрос людей, живущих у сквера? – спросил Леденев.

– Ничего не дал, – сказал Корда. – Никто не слыхал, никто не видал… А англичанина дайте мне, я его поищу по словесному портрету.

– Давайте подождем Виктора Надеина, – продолжил Нефедов. – Глядишь, через него и ниточку обнаружим.

…Привезенный в управление внутренних дел Виктор Надеин рассказал, что плащ нашел на улице.

– Он лежал в придорожной канаве, – сказал Надеин. – Сначала я думал, что это тряпка, но потом поднял и увидел совсем новый плащ. Импортный… Я взял плащ, по дороге купил в киоске газету и завернул. Когда вернулся домой, то сначала спрятал плащ, а потом договорился продать Сашке Фрею.

– Кому-кому? – переспросил Леденев.

– Ну, Короткову Сашке. Это у нас так зовут его – Фрей. Он всегда покупает иностранные штучки.

– Значит, решил продать? Но ведь это не твоя вещь, Виктор… Про такую контору – бюро находок – ты слыхал? – спросил Нефедов.

– Слыхал…

Виктор покраснел и опустил голову.

После того как установили факт несостоявшейся сделки с любителем заграничного тряпья Коротковым и выяснили, что Надеины действительно были во время убийства радиста в Мурмино, Нефедов крепко отчитал Виктора в присутствии Натальи Степановны, и расстроенная мать повела сына домой.

Теперь загадка была в том, как плащ оказался на полдороге между местом убийства и проходной порта.

– Если плащ нес убийца, а потом бросил, – размышлял майор Леденев, – значит, он шел в порт.

– Опять все дороги ведут туда, – сказал Нефедов. – Надо искать в порту.