Текст книги "Пойдем на Дракона! (СИ)"

Автор книги: Станислав Соболев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Иногда три точки проскакивают редко. И в некоторых местах, стоят… ну, действительно на своем месте. Выдерживают драматическую паузу, или показывают обрывающееся повествование. Например, если один персонаж перебил другого во время реплики. Динамика диалога, все дела. Тем не менее, встречаются, причем нередко, тексты, где большая часть предложений – заканчивается многоточием.

Зачем оно? Этот вопрос когда-то заинтересовал и меня. Единственное внятное объяснение, которое удалось найти – обрывистость мыслительного процесса у начинающих авторов. Сама концепция звучит отчасти нелепо, но также и правдиво. Ведь не зря многоточие – ввели в список «тревожных звоночков» в глобальном списке «легких способов вычисления графомана». Мол, если предложения часто заканчиваются на трех точках – жди беды, текст потенциально опасен для мозга.

Но есть ли жанры, где повествование через три точки – вполне может сосуществовать с консервативно-обыденным нарративом (хе-хе, еще одно слово, которого не знает буржуйский ворд)? Или это лингвистический моветон? Самое настоящее стремление неокрепшего сознания к разрушению, созиданию вокруг хаоса и анархии через крушение канонов литературного искусства, как такового?

Вряд ли. Исключением могут быть разве что тексты с ярко-выраженным стремлением к передаче эмоций. Любовная проза, мелодрамы, просто драмы. Может встречаться в письмах персонажей друг другу, как обрывистое мышление уже персонажа. Но в описательной части – это, все же, больше табу, чем необычное, концептуальное решение, вяжущееся удачно с самим текстом.

Наверное, не меньшим табу можно было бы по праву назвать вставку «эмотиконов» в текст. Спасибо «фанфикам», на которые поисковик любит привести во время поиска какой-либо действительно нужной информации. Окончания реплик многочисленными скобками, а иногда и открыто смайликами – вполне распространено среди этих самых фанфиков. Что примечательно, в тех же самых текстах можно встретить и немалую концентрацию многоточий. Наводит на определенные мысли.

Тем не менее, всю серьезность в сторону. Смайликов не будет, а вот поиграться с пафосными многоточиями – все же хочется. Ведь, не зря их придумали, верно? Бедный литературный консерватизм, в очередной раз ему придется пострадать под гнетом графоманского бреда. Но, бумага все стерпит, а ворд – уж тем более. Слава трем точкам!

Наступала ночь. Это чувствовалось не столько по подкрадывающемуся полумраку, но и в холодном, вечернем воздухе. Наполненный еще не осевшими ароматами дневной городской возни, он был насквозь пропитан прибрежной влажностью. Прохладный, слегка морозящий ветер, гуляющий по мостовым вместо привычных для городских улиц горожан, завывал в кронах малочисленных деревьев. Рассаженные по оставшимся, небольшим земельным участкам, не сокрытым каменной кладкой города, они разбавляли пейзаж вечерней столицы. В скопе со слегка причудливой, даже игривой архитектурой местами подкосившихся под гнетом времени зданий, лик ночного Нортенбрега убаюкивал молчаливым спокойствием.

Лишь изредка попадались патрулирующие с факелами стражники. Подолгу присматриваясь, они продолжали путь по своему маршруту. Видимо, вид незнакомых лиц на застывающих ночью улицах, вызывал некоторые негласные вопросы. Уже вскоре вы обратили внимание, что все они, как один, подолгу заостряли взгляд на геральдике кирасы Брана. После чего коротко кивали седовласому паладину и продолжали патруль. По всей видимости, именно причастность бравого воина к ордену спасало вашу группу от возможных, неудобных вопросов.

– Почти на месте, – коротко бросил Бран, едва вы минули небольшой торговый переулок с фонтаном. Прилавки, незамысловато состоящие из телег и небольшого навеса, стояли пустыми, хоть и само украшение в центре площади не переставало извергать практически бесшумную струю воды из горла амфоры в руках мраморной русалки.

Согласно кивнув паладину, вы плотнее прижали плащ к шее. Легкий слой влаги начал доставлять небольшие, хоть и достаточно ощутимые неудобства. А пар, вываливающий небольшими клубками изо рта при каждом выдохе, напоминал о холодном прибрежном воздухе. Простудиться сейчас – явно не было самой лучшей идеей, как для вас, так и для вашей группы.

Вскоре вдалеке, устроившись между несколькими двухэтажными, деревянными домами, начал вырисовываться облик таверны. Горящие на входе факелы гостеприимно располагали к ночлегу. После нескольких дней в пути, все ваши мысли сейчас были о сытном ужине и теплой постели. Обрадовано заметив, что именно туда и держит свой, уверенный путь Бран, вы почувствовали легкий, бодрящий прилив сил. Последний рывок, и хотя бы эту ночь, но можно будет провести спокойно.

Вырвалось. После всего потока бреда, хотелось написать хоть что-то отдаленно напоминающее нормальную литературу. А еще столько всего впереди. Крепитесь – и я, и вы. Ну, я-то ладно, написал и забыл. А вам еще с этим жить. Одумайтесь! Вы ведь можете просто взять и закрыть книгу! Никогда ее больше не открывать, не трогать, просто забыть о ее существовании!

Но ведь вы этого не сделаете? Согласитесь, это было бы неправильно, не так ли? Ведь, столько всего уже позади – а конец еще не близок. К слову, молодцы, что дожили – я бы уже давно свихнулся и выбросил к чертям из поля зрения этот текст. Но, вот о чем хотелось бы поговорить прежде, чем пойдет повествование о «трех волшебных точках».

Есть некая… теория, наверное. О графике отвратительности (тошнотворности, мерзопакостности – называйте, как хотите). При кальке на русский язык, можно вполне его назвать «график перегибания палки». Собственно, если верить этому графику, да и теории в целом, в отвратительном есть небольшая долина, где мерзость – становится плюсом и достоинством. С учетом многих факторов, разумеется. Первичные ожидания, сторонняя информация и так далее. Но, если все эти факторы отбросить – получается график с небольшой долиной от «очень отвратительного» до «очень отвратительного». Долину можно условно назвать «отвратительно до интересного». Когда вроде и противно, а вроде и не вызывает отторжения. Как в хороших ужастиках. Вроде и не нравится, что происходит на экране, но при этом есть что-то еще, что цепляет. Например, сюжет. Ведь, если сделать акцент на нем – восприятие всего сопутствующего начинает становиться менее напряженным.

К чему я все это. В случае данного текста – вы получили в свое распоряжение совсем другой фактор. Вы заранее знали, что книга – написана намеренно ужасно. Каждый раз, вы получаете предупреждение о том или ином эксперименте. И раз за разом, вы окунаетесь в пучину лингвистического безобразия с готовностью акцентировать внимание на конкретном аспекте, если он ярко (или хоть сколько-то) выражен.

В другой (не столь наглой) литературе – это можно вполне назвать предубеждением. Жанры – располагают к наличию чего-то конкретного. Имена авторов – тоже вызывают предвзятость, в какую-либо сторону. Язык оригинала, возраст автора, его национальность, пол, название книги, обложка и так далее. Все это складывается в огромный мешок, который периодически открывается на протяжении всего чтения.

Раз за разом, из него вываливается та или иная информация. Она останавливает, смягчает или усугубляет восприятие того или иного момента. И у каждого – этот багаж предубеждений совершенно разный.

Тем не менее, в отличие от обычной (хорошей) литературы – этот кусок… текста преднамеренно задает вам векторы восприятия. Что помогает вам намного проще воспринимать весь сопутствующий поток бреда, который идет вместе с раздражителем.

Плохо ли это? Хорошо ли? Скажу проще: это интересно. Ведь, вы сами же для себя можете составить списки «векторов», на которые хотите обращать внимание при чтении текстов. Два-три подобных захода с заготовками – и векторы будут составляться сами уже на первых страницах. Что в общем счете – может усилить получаемое удовольствие от чтения текстов даже среднего и ниже среднего качества.

А ведь вы и так неосознанно это делаете. Выбираете любимых героев, которых ждете в тексте. Любимые места действия, если они идут по кругу. Любимые временные отрезки, если их на протяжении полотна взаимодействует несколько. Всегда есть выбор. И если к нему подходить осознанно – может, и восприятие будет меняться?

Надеюсь, что вы зевнули. В конце концов, этот отрезок – разжевывал и без того очевидную, известную вам информацию с одними и теми же сигнальными словами. Полезную ли – трудно сказать; вряд ли открыл вам «глаза на новый, чудесный мир, полный неизвестных доселе возможностей». Тем не менее, направленность восприятия – штука полезная.

Например, в следующей главе – будет идти повествование в виде предложений, которые заканчиваются троеточием. А вот слабо воспринимать их, как обыкновенные, не создавая искусственные паузы на каждом? При этом еще и не забыть во время чтения, что нужно воспринимать текст, как обычный, без трех точек? Ни разу не забыть, сможешь? А давай попробуем?

Глава 17. Многоточечная… очень… многоточечная…

Минутка серьезности. Делаю вставку уже после окончания работы над этой главой. Мне искренне жаль, что не получилось сделать ее упоротой настолько, насколько хотел изначально. Как выяснилось, пальцы уже не дают печатать с постоянными многоточиями. Странно, конечно, и даже немного виноватым себя чувствую теперь за отсутствие последовательности в выполнении собственных обещаний по искусственному уродованию текста. Пришлось вставлять многоточия уже после того, как закончил печатать, а то их слишком уж мало было. Тем не менее, приятного чтения, серьезный кусочек закончен.

Хотя, к чему это я. Пожаловаться еще немного хотел бы. Эта «лингвистическая хрень» планировалась, как небольшой отдых. Скажем, даже отпуск от консерватизма. Пострадать смешнявками, наделать веселости и насадить бугагашеньку. И если поначалу это выходило делать, то сейчас откровенно желания писать дальше – нет и вовсе. А оставить текст не добитым – как-то не комильфо. Постараюсь добить, конечно, а то совсем моветон – незаконченный текст оставлять. Все равно потом будет давить на меня своим существованием в папке.

В общем, «пожаловано», высказался – можно продолжать. Приятного чтения. И это, крепитесь!

Дверь «Плюшевого Тюленя» со скрипом отворилась… с первых же неуверенных шагов, ваша группа поймала на себе любопытные взгляды. Местные, уставшие за день рабочие… стража… темные личности в капюшонах… без них никак, «Ф» же… пускай взглядов было и немного, но их вполне хватало… чтобы слегка понервничать.

– Разделись с группой, – вдруг зазвучал голос в голове, по которому вы, разумеется, уже успели соскучиться. – Есть разговор. Поднимешься на второй этаж, вторая от лестницы комната.

– Хорошо, – коротко ответили вы, на что сразу обернулся Бран. – Я… мне нужно отойти.

– Ясно, мы займем тебе место, – слегка нахмурившись, согласно кивнул паладин и махнул рукой, едва вы сменили курс в сторону лестницы.

Провожая вас взглядом, он переглянулся с Ламендрой и виновато пожал плечами… вскоре продолжив путь в сторону хозяина «тюленя».

Зайдя в пустую комнату с зажженным на стене факелом, вы аккуратно закрыли за собой дверь и подошли к окну… отсюда открывался дивный вид на ночную гавань. Изредка было видно, как светлые точки путешествуют вдоль набережной… ночной патруль.

– Фэйт, – оторвав вас от окна, вновь зазвучал голос автора. – Должен тебя предупредить…

– О чем же? – повернувшись к окну спиной и скрестив руки на груди, неуверенно спросили вы, глядя в пустоту комнаты. Вы примерно догадывались, о чем хочет рассказать Рамирон. В конце концов, вы сами выбрали идти в столицу, услышав, что есть вариант с альтернативным спасением целителя.

– О священнике, – подтвердил вашу догадку голос. – Отец Пантифик Сартреми зашел на пост…

– Так, стоп, – недовольно перебили голос вы. – Только не нужно мне тут его историю рассказывать, ладно?

Тяжело вздохнув, вы немного призадумались и недовольно сощурились.

– И вообще, – продолжили вы. – Пантифик? У него два титула?

– Нет, его зовут Пантифик, – безразлично ответил автор.

– Очень смешно, – заворчали вы. – Хочешь сказать, что его родители, не зная, кем он вырастет и каким путем пойдет, заблаговременно умудрились дать ему говорящее имя Пантифик?

– Ну… – потянул голос. – Да.

– Дай угадаю. Фентези?

– Да нет, фентези тут даже не виновато, – слегка обреченно ответил голос автора. – Эта проблема вышла за пределы жанра.

– Ты сам проблема для любого жанра, – хмыкнули вы.

– Не умничай, сам знаю, – сказал автор. – Тем не менее, давать подобные… «говорящие» имена уже стало чем-то вроде традиции. Авторы редко задумываются над тем, как будет воспринято подобное проявление недальновидности в тексте. Одно дело, когда подобные имена – являются прозвищами, приобретенными в ходе каких-либо сюжетных манипуляций.

– Ладно, давай сделаем так, – дослушав, начали вы. – «Пантифик» – будет его именем не настоящим. Скажем, он взял его в крещении, когда получил должность. Сойдет?

– Вариант, конечно, но… – задумчиво потянул автор. – Какое тогда его настоящее имя?

– Хм…

– Хотя, точно! – не дав вам подумать, продолжил он. – Это будет для тебя загадка, Фэйт! Ты ведь, как третье лицо между собой в книге и человеком, для которого я сейчас прописываю весь этот бред – являешься в то же время олицетворением этого самого человека. Значит, загадка для тебя – становится автоматически загадкой и для него. Правильно ведь?

– Можно я не буду это комментировать?

– Не, ну, правда, отличный ход же! – радостно продолжил свою тираду наивности автор. – Тем не менее, о Пантифике...

– Настоящее имя которого для меня загадка…

– Дай закончить, – заворчал автор, на что вы лишь лениво пожали плечами и пересели на кровать, предвкушая очередной длинный текст. – Отец Пантифик очень рано получил должность священника. В возрасте двадцати трех лет, он уже состоял на службе у генерала армии Нортенбрега. Через год, его отправили на передовую, в пограничный Гардевар, на юго-восточной границе Бериваля.

– О, помню это название…

– После трех лет службы там…

– Секунду! – недовольно вставили вы. – Ты хотел меня предупредить о чем-то, так? Так предупреждай, а не рассказывай его долбанный жизненный путь!

– К этому ведь тоже надо подвести, Фэйт, – обиженно объяснился голос автора. – Ладно, кратко – так кратко. Когда ему был тридцать один год, Пантифика отправили в эльфийские земли в качестве посла. С целью втянуть Валенсию в конфликт и совместно с Беривалем взять орков в кольцо. Но, что-то пошло не так…

– Пантифик поссорился с эльфами, теперь он презирает наш народ, и ты хочешь попросить меня не терять бдительность, находясь рядом с ним. Так ведь, о оригинальнейший из оригинальнейших?

– Ну… – почесав затылок, попытался придумать оправдание автор. – Да, все примерно так.

– Примерно?

– Пошли слухи, будто бы Пантифик собирал эльфов для внутреннего восстания в Валенсии. В целом, из-за этого его и выгнали обратно в Бериваль. Но боюсь, что он не растерял своих амбиций.

– Ага. Значит, приглядывать за ним, чтобы он вновь не попытался взять власть в свои руки и уж тем более во время аудиенции. Понятно, будет…

– Да нет же! – вновь перебил автор. – Я говорю о вашей встрече с Маурагоном.

– А, значит, мы с ним все-таки встретимся еще?

– Ну, да, «Ф» же, должен быть условный финальный босс.

– Хочешь сказать, что этот… Маурагон будет взывать к самолюбию нашего священника, так?

– Да, вот теперь в точку, – согласился автор. – Если будет нужно – тебе придется его убить.

– Значит, по сюжету я его убью? – усмехнувшись, спросили вы.

– Да.

– Замечательно! – встав с кровати, недовольно воскликнули вы. – Собирали группу, решали, где и как спасти этого чертового лекаря. А теперь, когда у нас еще даже первая встреча с ним не состоялась – ты уже говоришь мне, что я его убью. И вообще, спойлеришь все на свете. Знаешь что? Иди-ка ты в зад к своему Маурагону!

– Но, Фэйт, я же переживаю за тебя…

– Да мне плевать, переживаешь ты или нет! – продолжили вы, направившись к двери. – Это ведь мое приключение, так? Так ведь?

Взявшись рукой за дверную ручку, вы сощурено посмотрели в сторону потолка. Словно надеясь, что автор видит вас.

– Да, это твое приключение, – тяжело вздохнув, ответил голос. – Извини.

– Не стоит, – опустив взгляд, ответили вы. – Мне это надоело. Понимаю, что для членов моей команды этот мир настоящий, но для меня – он просто очередное путешествие по фентезийному миру. И я здесь, чтобы получать геройское удовольствие. Чтобы отдохнуть от реальности, чтобы погрузиться в пелену текста и раствориться на страницах. Зачем ты каждый мой шаг решаешь за меня? Зачем ведешь за руку и предупреждаешь обо всех опасностях на пути?

– Но…

– В конце концов, почему решаешь за меня, с кем мне путешествовать в команде? – нервно усмехнулись вы. – Может, мне не нравится эта твоя… «Ламендра». Имя дурацкое какое-то. Словно у саламандры и лаванды родился ребенок, а эти двое – оказались существами с ну очень творческим подходом. Нет, с меня хватит. Я не хочу подводить ребят. Пускай они спокойно разбираются со всем, а я…

– Отправишься в Маранну?

Молча кивнув, вы открыли дверь. Голос автора затих, а легкое жжение на руке сообщило вам о том, что он больше вас не потревожит. Теперь вы решали, чем закончится история. Куда вы пойдете. И с кем вы будете продолжать борьбу, если и вовсе захотите ее продолжать.

Спустившись и бросив последний, слегка грустный взгляд в сторону стола, где дружелюбно беседовали члены вашей команды, вы уверенно продолжили путь в сторону выхода. Карта все еще была при вас. Орки – не помеха. А добравшись до земель Маранны, вырезая попутно локальное население в виде этих самых орков, привлечь внимание Маурагона не представлялось вам непостижимой задачей.

На какой-то момент, вы даже поймали себя на мысли, что нужно было изначально направиться вслед за улетающим Маурагоном и закончить его путь зла намного раньше. Теперь же, пути назад не было. Только вперед.

Открыв дверь и вдохнув морозный, вечерний воздух, вы продолжили свой путь по каменной мостовой. Если по пути и встретится стражник, то скорее всего из того же патруля, что видел вас раньше с Браном. И лишних, неудобных вопросов – возникнуть не должно.

Глава 18. Сделать главу из многоточий? Держать обещания? Не, не слышал.

– Нашел? – едва Бран вошел в комнату, вскочила с кровати Ламендра.

Отрицательно покачав головой, паладин закрыл за собой дверь и прошел внутрь.

– Да ладно, найдется, – оторвавшись от чая, попытался успокоить Ламендру Пантифик. – Я тут пробил по своим каналам. Часа в четыре где-то видели кого-то похожего на Фэйт у городских ворот.

– Значит, Фэйт больше не в городе? – продолжая панику, уточнила Ламендра. – Больше ничего не сообщили?

– Нет, – протянув кружку подошедшему Брану, отрицательно ответил Пантифик. – К слову, Бран, ты разве не должен быть на аудиенции?

– Да к черту, – облокотившись на подоконник, бросил паладин. – Туда, в целом-то, из-за Фэйт собирались. А Зубр и сам способен договориться о решении своих проблем.

– Ясно, – дослушав, покривил губой священник. Еще какое-то время вглядываясь в паладина, он слегка нахмурился. – Что с тобой?

– Я… – неуверенно начал паладин, но поймав на себе недовольный взгляд Ламендры, лишь тяжело вздохнул. – Рука зудит последние полчаса.

– Может, взглянуть? – заинтересованно спросил Пантифик. – Я же это, целитель, как-никак.

– Да нет, ничего страшного, пройдет, – попытался завести руку за спину Бран, но целитель успел схватить его за пластину на перчатке. – Ты чего?

– Не сопротивляйся, – стянув перчатку с плененной небольшим, зеленоватым полем руки, усмехнулся он. – Так, почти…

Расстегнув ремни на поручах, целитель озадаченно повертел рукой паладина. Сам же Бран, едва увидев красное, покрывшееся расщелинами пятно на своей руке, недовольно нахмурился.

– Полчаса, говоришь? – повел бровью целитель. – Не очень-то похоже на свежую рану.

– Сможешь вылечить? – слегка растерянно спросил паладин.

– Не знаю, – честно ответил он и убрал поле, вернув Брану его руку. – Рана выглядит, как магическая. Но кровотечения нет. И внутренности не потревожены. Похоже на ожог, но тоже вряд ли.

Открыв сумку на поясе и вытащив оттуда несколько склянок, Пантифик какое-то время задумчиво вертел перед собой прозрачную колбу со слегка голубоватой жидкостью. Отложив ее в сторону и убрав остальные обратно, он выдернул пробку и вылил немного себе на пальцы.

– Так, хватит чесать, – усмехнулся он, набросив зеленое поле на зачесанную паладином руку. Едва оказавшись под влиянием зеленоватого света, рука, повинуясь целителю, опустилась и повернулась пятном к нему. – Будет немного холодно.

Проведя пальцами по пятну, отчего паладина слегка передернуло, Пантифик заботливо размазал жидкость и вытер руку о подол своей робы. Закупорив пузырек и положив его обратно в сумку, он начал было застегивать ремни на поручах, но осекся. Пятно налилось красноватым светом.

Глава 19. ! ? .

– Какого черта, Сартреми? – сидя на коленях посреди комнаты и держась за светящуюся руку, бросил Бран. – Ты чем меня намазал?

– Обычное болеутоляющее, – втянувшись в стул, напугано ответил Пантифик. – Ты где эту хрень подцепил?

– Да нигде! – поднял голос он, но тут же недовольно шикнул, вновь прильнув к руке. – Черт…

Отпустив руку, Бран сел на пятки, бешено смотря на руку. Поверх раны, из его собственной запекшейся крови, сформировался шестиконечный, плоский рубин. Вокруг самой же руки по сторонам от рубина словно вырос второй, темный слой кожи, образуя собой кожаный наруч.

– Бран?.. – озадаченно глядя на новую игрушку паладина, вопросительно сказала Ламендра.

Подняв голову и посмотрев на нее, паладин слегка смутился. В глазах девушки читалось скорее не беспокойство за члена группы, а любопытство и даже непонятная радость.

– У Фэйт, – показав на рубин, потянула она. – Был такой же.

– И что мне с этим делать? – пока целитель ковырялся в своей сумке, а левая рука с наручем оказалась вновь в зеленом поле, неуверенно продолжил Бран после долгого рассказа волшебницы о новом приборе.

– Я не знаю, – виновато ответила она. – Я не видела, как именно Фэйт пользуется рубином. Знаю только, что он используются для связи с Рамироном.

– И какого хрена эта штука делает на моей руке? – недовольно продолжил он.

– Этого я тоже не знаю, – тяжело вздохнула она. – Ты уверен, что ничего не делал со своей рукой?

Бросив короткий, уничтожающий взгляд на усмехнувшегося целителя, паладин виновато покачал головой.

– Сэр Бран Валлен, белый волк восточного легиона, – прозвучал в голове застывшего паладина голос.

Пусто смотря в никуда, Бран слегка задрожал. Заметив это, целитель неуверенно привстал, стараясь разглядеть лицо своего однопартийца.

– Сэр…

– Да, да, слышал, – прервал паладин, вызвав недоумение на лице Ламендры.

– Замечательно, – тяжело вздохнув, продолжил голос. – Сильно заняты?

– Я… нет, не сильно, – сглотнув, продолжил разговаривать с пустотой Бран.

– Что происходит? – обратился Пантифик к Ламендре, но та лишь приложила палец к губам.

– Фэйт в беде, – сообщил очевидную вещь голос. – Недалеко от Мешенберга. Если зайдет на нейтральную территорию и умрет там – проблем с эльфами не оберетесь потом.

– Уже возле Мешенберга? – удивился паладин. – Так быстро?

– Кто-то из местных крестьян утром не досчитался лошади, – грустновато усмехнулся голос. – Я уже связался с Гайдэном. Он оказался на удивление сговорчивым. Скакуны ждут у ворот города.

– Хорошо, выдвигаемся! – вытянувшись, спешно бросил паладин, но слегка виновато опустил взгляд. – А мне с этой… штукой на руке теперь все время ходить?

– Да, – коротко ответил Рамирон.

– Но, наруч не застегнуть будет, – почесав свободной от поля рукой затылок, продолжил Бран.

На какое-то время голос замолчал. Вскоре, по левой руке с рубином пробежалась легкая волна жжения, а сам камень – стал плоским, практически не выпирающим за пределы кожаного браслета.

– Лучше? – спросил голос.

– Да, спасибо, – разглядывая рубин, кивнул Бран.

– Вот и чудно, – зевнув, продолжил Рамирон. – Нужен буду – ткни пальцем в рубин, и я выйду на связь. Если Фэйт вдруг полезет куда-нибудь, куда не стоит – также можешь ждать моего возвращения. В остальном – постараюсь не беспокоить без необходимости.

– Я… спасибо, – вновь озадаченно кивнул паладин и голос затих.

Чувствуя свободу от инородных звуков в голове, Бран подкосился, слегка дрожа. Намазав ему шею вязкой, бирюзовой субстанцией из очередной своей склянки, целитель отошел к кровати и сел рядом с Ламендрой, соединив кончики пальцев перед лицом. Сомнений, что с ним вышел на связь кто-то из магов – у Пантифика не было, но кто именно из них – оставалось для него загадкой. Возможно, Ламендра знала больше о происходящем, но спрашивать ее сейчас ему не особо хотелось. Быть может, гость паладина представился и ему не придется довольствоваться лишь предположениями со стороны магессы.

Глава 20. Генератор случайных размеров глав, люблю его.

– Вот, держи, – поставив на стол перед вами чашку с чаем, обозначила свое присутствие хозяйка таверны.

– Спасибо, – укутавшись в теплый плед, выданный хозяйкой, благодарно кивнули вы. Прильнув к кружке, вы лишь виновато увели взгляд, когда зеленокожая девушка села напротив вас.

– Не стоит, – заботливо улыбнулась она и окинула быстрым взглядом таверну на предмет необходимости своего присутствия где-либо еще. Из всех, лишь пара орков у окна отреагировало, приветстветливо махнув девушке рукой. – Значит, направляешься в Маранну?

– Да, – все также виновато кивнули вы своей орочьей собеседнице и вновь прильнули к кружке.

– Ясно, – хмыкнула она. – Не думаю, что стоит в одиночку лезть на Маурагона.

– Откуда ты?..

– Я не первый день держу таверну в Мешенберге, – перебила она, радостно усмехнувшись. – Как думаешь, много ли вас таких здесь проходит каждый день? Замерзшие, голодные, но уверенные, что смогут победить «зло темных земель».

– Странно слышать, что ты называешь Маурагона злом, – нервно улыбнувшись, продолжили вы.

– Странно, что эльфы этому радуются, – упершись локтями в стол, жеманно потянула она. – Вот скажи, эм…

– Фэйт, – перебив ее, представились вы.

– Зайрэна, приятно, – кивнув, продолжила она. – Скажи, Фэйт, почему ты считаешь Маурагона – злом?

– Ну… – поставив кружку на стол, задумчиво потянули вы. – Орки нападают на Бериваль под его началом.

– Начнем с того, что «орки», – усмехнулась она, сделав акцент на орков. – Нападают на конкретные цитадели в Беривале, а не на весь Бериваль.

– Тем не менее, это вторжение, – хмыкнули вы. – И если Маурагон ведет это вторжение – то его смерть закончит войну.

– Его смерть лишь откроет путь для нового лидера, – виновато продолжила она. – Кто-то всегда будет в руководстве. Будь то Маурагон или кто-то из нас.

Молча отпив из кружки, вы подождали, пока Зайрэна соберется с мыслями.

– Ваш народ ведь граничит с Оргенваллем на юге, верно? – задумчиво спросила она.

– Да, наверное, – не имея никакого представления о локальной географии, кроме нарисованной Рамироном карты, предположили вы.

– Вот скажи мне… – продолжила она. – Когда мы последний раз воевали с вашим народом?

– Меня не интересует этот вопрос, – нахмурились вы. – Вы ведете агрессивную политику по отношению к Беривалю. И если Маурагон…

– Почему мы не воевали с эльфами, Фэйт? – подняв голос, не дала она закончить вам.

– Откуда мне-то знать? – удивились вы. – Может, вы просто сначала хотите захватить Бериваль, чтобы не поддерживать одновременные конфликты на более чем одной границе.

– Нейтральная территория, которой так любит прикрываться король Бериваля, – спокойно продолжила Зайрэна. – Старый орочий город Мешенберг. Курганы Зазелота. И порт Кайэрон, в Вэстгарде. Нам нужны эти территории.

– Видишь! – дослушав, сказали вы. – Вы захватываете земли Бериваля!

– Которые Бериваль захватил у нас, – сказала она. – Мы лишь хотим вернуть их в состав Маранны.

– То есть, как это, «Бериваль захватил»? – смутившись, переспросили вы.

– Клинком, щитом и посохом, – пожав плечами, ответила она. – Как еще захватываются территории, Фэйт? По составленному договору, Бериваль передавал нам Мешенберг в обмен на претензии касательно порта и курганов. Мирный договор после долгой, десятилетней войны, пускай и слегка… крамольный – способствовал окончанию военной кампании Бериваля на наши земли.

– Но, почему вы сейчас воюете с Беривалем? – дослушав, спросили вы.

– Потому что люди воюют с нами, – сказала орчиха. – Орден паладинов, под предлогом скрывающихся в Мешенберге магов, потребовал прохода по территории. Мы им этот проход предоставили. Вскоре, на территории города, – показав в сторону окна, откуда открывался вид на массивную башню. – Стали появляться тюрьмы для магов. А где маги – там и паладины. Коренное население все чаще стало обвиняться в причастности к магии, паладины все сильнее давили на Маурагона, требуя выдать все новых и новых шаманов. Маурагон не выдержал и потребовал распустить орден на территории Мешенберга. В ответ, Бериваль взял город в кольцо и выставил встречные требования Маурагону по передаче Мешенберга и окружных деревень Беривалю. Думаю, не стоит говорить, что это переросло в вооруженный конфликт?

– А попробовать достичь компромисса? – задумчиво спросили вы. – Скажем, открыть местное крыло ордена под предводительством орков?

– Мы не обижаем наших шаманов, – слегка смутившись, ответила Зайрэна. – Мы культивируем их способности. Если уж кто-то из нас родился с этим даром – его нужно улучшать, раскрывать его потенциал, а не сажать в тюрьму, как последнего вора или продажную девку.

– А других вариантов не было?

– Ты не знаешь, что здесь было, – поникла она. – Я тогда была совсем маленькой девочкой. Моего отца обвинили в причастности к местному кругу магов и потребовали выдать его. А отцу костер разжечь – и то достижением было, что уж говорить о тонкостях чародейства. Как и многих, его обвинили в причастности к магам без какой-либо на то причины. Население было недовольно, приближалась гражданская война. Тогда и возникла очередная волна разногласий между Беривалем и Маурагоном. Достаточно было одного плевка в любую из сторон – и началась бы война. И такой плевок состоялся.

– Плевок?

– Несколько орков было казнено на центральной площади, – кивнув, продолжила она. – Их обвинили в попытке побега из магической тюрьмы. Толпа требовала доказательств, паладины лишь молча заводили орков по одному на эшафот, зачитывая приговор. Среди них оказался бывший старейшина Мешенберга, Крогвар, который по заявлению самих же паладинов погиб за несколько лет до казни. Толпа сорвалась, налетев на эшафот, паладины оказали сопротивление. Многие тогда погибли. А после наглости касательно укрепления власти паладинов в Мешенберге – стоит ли мне говорить, что Маурагон уже тогда был крайне недоволен?