Текст книги "Тайна Морин (СИ)"

Автор книги: Спот Джи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Джи Спот
Тайна Морин

ГЛАВА 1. ИДАН

Гулкий раскат грома разорвал воздух. Лошадь нервно взбрыкнула, издав жалобное ржание. Идан легонько натянул вожжи.

– Не бойся, милая, мы скоро выберемся отсюда, – ласково сказал он лошади, пытаясь успокоить, скорее, самого себя.

"Будешь продолжать в том же духе? Или найдёшь в себе смелость признать, что ты окончательно заблудился."

Он решительно натянул вожжи, и скомандовал:

– Стой!

Сделав по инерции несколько шагов, лошадь остановилась, продолжая нервно перебирать копытами. Из её больших коричневых ноздрей клубами валил пар.

"Однако, похолодало."

Утром, когда Идан выезжал с постоялого двора светило солнце и на небе не было ни облачка. Но на пути к заветной цели его то и дело тормозили какие-то препятствия.

"Как будто само провидение не позволяет мне попасть туда."

Уже несколько недель он был в пути, преследуя давнюю цель. Среди часовщиков по всей Европе гуляла легенда о старинных часах, которые, по слухам, смастерил сам дьявол. История этих часов обрывалась в конце 17 века, в последний раз их видели в Санкт-Генрихе. Там их след затерялся на сотню лет, пока отец Идана не выдал свой секрет на смертном ложе. Воспоминания о смерти отца, ещё не остыли, и по сей день вызывали боль в груди Идана.

"Я найду эти часы, чего бы мне это не стоило!"

Упругие струи дождя с остервенением колотили его спину и голову. Он продрог до костей, и одно о чём он мечтал – кружка пива и хорошая девка под боком в чистой постели. Идан огляделся по сторонам, пытаясь разобрать дорогу в плотной пелене дождя.

– Кажется нам туда, малышка! – бодро крикнул он сквозь пелену ненастья, и резво взмахнул вожжами. – Пошла! Пошла, девочка!

Лошадь тронулась с места, недовольно прядя ушами, и фыркая. Парень направил её в просвет между деревьями, переживая, однако, пройдёт ли повозка. Но всё обошлось, и вот они уже вышли на более-менее твёрдую поверхность.

– Обещаю тебе полведра лучшего овса и связку морковок, как только доберёмся до деревни, – пообещал он лошади, чей зад выразил молчаливое согласие. – Конечно, ты думаешь, что я полный кретин. Да, да, так ты и думаешь. Но тебе ещё будет стыдно за такие мысли. Вот увидишь, Идан Бауэр слов на ветер не бросает! Я найду "часы дьявола" и, продав их, смогу выкупить мастерскую отца. Она будет даже лучше, я куплю новые инструменты и детали в Швейцарии. Наши часы будут украшать дома знати по всей стране! Да что там, по всему миру.

Лошадь громко фыркнула, и тряхнула головой, разбрызгивая капли воды.

– Да что ты смыслишь, тупая ты скотина. Эх, с кем я говорю, – разочарованно выдохнул Идан, но в потоках дождя парень заметил тёплое свечение вдали, и воспрял духом. – Неужели люди!

И правда, через некоторое время лес стал редеть, расступаясь, и уступая место людским жилищам. Сердце Идана с надеждой застучало, а грудь вздымалась от частого дыхания, натягивая промокший сюртук. От вида светящихся окон постоялого двора и трактира у него сразу свело живот голодной судорогой.

– Вот и пришли, малышка! Стой! – скомандовал он, когда повозка поравнялась с серым унылым зданием трактира, в окнах которого горел тёплый приветливый свет.

Лошадь послушно встала, дёргая шкурой в предвкушении сытного обеда и крыши над головой. Навстречу гостям из дома выбежал служитель, Идан щедро заплатил ему, и велел почистить и накормить лошадь. Мокрый кожаный саквояж он забрал с собой, а остальные вещи приказал принести в комнату. Слуга коротко кивнул, и поспешил с лошадью в стойло.

Внутри трактира было тепло и шумно, на первом этаже располагался бар и харчевня, а на втором – комнаты для гостей. Заплатив за проживание, Идан поднялся по скрипучей лестнице в свою комнату. С потолка местами сочилась вода, создавая на полу небольшие лужи, где-то за стеной скреблась мышь. В воздухе висел смрадный запах дешёвого табака и ночного горшка. Старые шторы на окне то и дело вздымались от ледяного сквозняка, который проникал через щели в раме.

"Ничего, Идан, скоро всё будет иначе. Тебя ждут лучшая еда, лучшие комнаты и лучшие девки. Кстати, на счёт еды и девок. Чего я здесь торчу в этой убогой комнатёнке, когда внизу кипит веселье."

Он проверил замок на саквояже, и поискал глазами место, куда бы его надёжно спрятать. Оно нашлось на балке под самым потолком, куда Идан не без труда водрузил саквояж, встав на продавленную кровать. Удовлетворённо отряхивая руки, как после хорошо проделанной работы, Идан вышел из комнаты, заперев её на ключ.

Внизу было шумно и весело, играл оркестр из двух в стельку пьяных музыкантов, пианиста и скрипача. Но публике было плевать на качество музыки, главное, чтобы весело и громко. Идан скромно присел с краю стола. и к нему тут же подскочил трактирщик, в надежде на хороший чек от господина в дорогом сюртуке. С другого края стола наш герой сразу заприметил юную особу, которая сидела на коленях у одного из посетителей. Как только Идан присел за стол, её внимание тут же переключилось на вновь прибывшего кавалера, чей дорогой костюм сулил более щедрую плату за её прелести и женскую ласку.

Её взгляд был слегка масляным и расфокусированным от выпитого пива, но это не отнимало её прелести. Мягкие локоны цвета спелой пшеницы, алые губки и яркие голубые глаза, в ней всё было прекрасно. Идану стало немного жаль эту девицу, видно нелёгкая жизнь у неё, с такой то красотой и стать проституткой. Но его мужское естество не противилось превратностям судьбы, а возблагодарило небеса за столь щедрый дар в эту ночь.

Поймав взгляд девицы, Идан подмигнул, и кивком показал на место рядом с собой. Красотку не пришлось просить дважды и она, легко вспорхнув с чужих коленей, в считанные секунды оказалась рядом с Иданом.

– Вечер добрый, фройляйн, – поздоровался Идан, при этом не стесняясь рассматривая девушку. – Каким именем одарила вас матушка?

– Я не знала своей матушки, господин. В приюте меня назвали Клаудией.

– Какой вздор! Я бы назвал вас Анжеликой, за ваш абсолютно ангельский вид.

– Ах, господин, вы слишком добры ко мне, – щёки красавицы запылали румянцем. – Могу я спросить, как вас зовут?

– Зови меня просто – друг.

– Как скажете, господин друг, – нежно улыбнулась Клаудия, от этой улыбки у Идана потеплело на сердце.

– Чем тебя угостить, дитя?

– Простите гер друг, но я уже совсем не дитя. Пусть вас не смущает мой не в меру юный вид.

– Мне весьма по нраву твой вид, – он улыбнулся. – Так чем тебя угостить?

Девушка наклонилась к Идану, и прошептала, краснея:

– Мне не нужно угощений, просто позвольте провести ночь с вами, а не с этим...

Она едва заметно кивает в сторону тощего потного мужика у которого сидела на коленях пять минут назад.

– Он воняет хуже старого козла со скотного двора, – прелестный ротик девушки брезгливо скривился. – Да я знаю кто я, и где моё место, но позвольте забыть об этом, хоть на эту ночь.

ЧАСТЬ 2. КЛАУДИЯ

Её глаза полны мольбы и печали. Идан и так хотел провести с ней ночь, а здесь само небо велело.

– Конечно, дитя, не тревожься, – мягко заверил девушку Идан. – Я позабочусь об этом. Только сначала мы набьём животы, если ты не против, и выпьем кружку другую пива.

Клаудия только нежно улыбнулась в ответ, но по глазам Идан понял, что она сильно голодна. Вдоволь наевшись и напившись, Идан ощутил прилив сил для ночных подвигов. Он встал из-за стола, и, взяв Клаудию за руку, направился к тощему мужику. Парень чувствовал как дрожит от страха её холодная почти детская ручка, такая миниатюрная и беззащитная.

«Маленькая голубка...»

– Господа, добрый вечер, – бодро поздоровался он с изрядно охмелевшими гостями. – Прошу вас уважить гостя из далёких земель, который изголодался по женской ласке. Если позволите, эта милая фройляйн проведёт ночь в моей постели. С меня, разумеется, причитается.

– Вечер добрый, гер, как там тебя! И что же ты предложишь мне? – бесстыдно коверкая слова пьяным языком спросил тощий мужик.

– Три кувшина пива и мою благодарность. Идёт?

– Пять, гер, давай пять кувшинов. Мой малец уже приподнялся на прелести этой девки, – тощий смял рукой свои набухшие причиндалы в знак доказательства, Идан поморщился.

– Четыре кувшина, и я не сломаю тебе нос.

Тяжёлый воздух трактира разразил громогласный гогот.

– Гер, а ты шутник, – осклабился тощий. – Забирай, эта безродная шавка не стоит моего прекрасного носа. Да и пиво уже закончилось.

– Веди себя прилично, иначе я нарушу нашу сделку, – Идан положил несколько монет на прилавок, и трактирщик понимающе кивнул.

На пути в комнату Идан вёл девушку за руку, и она еле поспевала за его широкими быстрыми шагами, но смиренно молчала. В комнате холодно и темно, дождь неистово ломился в окно, а ветки деревьев будто норовили и вовсе разбить его.

– Располагайся, Клаудия. В углу есть кувшин с водой и таз, освежись немного, – он заметил, что она замерла в нерешительности посреди комнаты. – Почему ты стоишь как вкопанная?

– Гер друг, я должна сказать, что... Это будет мой первый раз, – дрожащий голоском поведала девушка.

– Что? Ты ещё не была с мужчиной?

– Нет. Признаться, я даже не знаю, что должно произойти.

– Ты верно дурачишь меня! Внизу ты сказала не смотреть на внешний вид, – гневно зарычал Идан. – Сколько тебе лет?

– Я уже стала женщиной, каждый месяц у меня идёт кровь.

– Сколько? – настойчиво спросил Идан.

– Восемнадцать... Было недавно...

– О мой Бог! Ты же врёшь! За что мне это? Что за ужасная ночь?! – в досаде он воздевает руки к небу, но тут же бессильно их опускает.

– Что ж, да будет тебе известно, что я не ложусь в постель с теми, кто не знает что делать с мужчиной. Ясно тебе?

– Но я знаю, правда, совсем немного...

– Ничего ты не знаешь, ты ещё совсем дитя! Не знаю, как ты попала сюда, но тебе здесь не место. Тебе нужно бежать отсюда, пока ты не лишилась своей добродетели.

– Но мне некуда идти, и на улице ночь, – в голосе девушки слышались слёзы. – Для вас я сделаю всё, что скажете. Не гоните меня!

– Согрей для меня постель, пока я буду умываться, – сердито буркнул Идан.

Девушка послушно залезла под холодное одеяло, и легла на отсыревшие простыни. Идан почувствовал, как его разом накрыла усталость. Он снял верхнюю одежду, обувь и чулки, и помыл ноги в тазу. Сняв рубашку, он помыл подмышки, которые разили кислятиной. Кусок мыла был крошечный и ужасно вонючий, но выбора не было. Закончив вечерний туалет, он направился к постели, и заметил, что девчонка почти с головой залезла под одеяло.

– Не бойся, я не причиню тебе зла. Поспишь в моей комнате, а утром подумаем, что с тобой можно сделать, – он заметил, что Клаудия, смотрит полными ужаса глазами на его обнажённый торс. – Прости, я надену рубашку...

Он нашёл в чемодане, который уже успели принесли в комнату, свежую рубашку, и надел её.

– Так лучше? – спросил Идан, девушка молча кивнула, её глаза испуганно поблёскивали в сумраке комнаты, освещённой тусклой масляной лампой. – Тебе нечего бояться, я лягу с одной стороны кровати, а ты – с другой.

– Хорошо, гер друг. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, дитя.

Идан проснулся от тревожного ощущения, что кто-то смотрит на него. Так и было, на кровати рядом с ним сидела Калудия, и внимательно разглядывала незнакомого мужчину, который спас её ночью. Увидев, что он открыл глаза, она вздрогнула и спрятала в ладони покрасневшее лицо.

– Простите, гер друг! Этого больше не повторится. Я такая глупая! – она так испугалась, что была готова заплакать.

– Тише, дитя. Ничего страшного не произошло. Мне отчасти понятен твой интерес, – усмехнулся Идан. – Но, для сведения, приличная фройляйн не будет так разглядывать мужчину.

– До Берлина ближе, чем мне до приличной фройляйн, – вздохнула Клаудия.

– Какой вздор! Это легко поправимо.

– Вы такой добрый, гер друг. Но это не так...

– Как ты можешь мне перечить? – Идан в шутку нахмурил брови, и понизил голос, но такой реакции от Клаудии он не ожидал.

Малышка в миг оказалась на коленях, сложив руки в мольбе.

– Пожалуйста, только не бейте! – взмолилась девушка, от этих слов Идан оторопел.

– Ты что, дитя? Я и не собирался. Это не по настоящему. Я не сержусь на тебя... Вставай скорее с колен, и больше так не делай.

– Хорошо, гер друг, – она встала на ноги, отряхивая платье от пыли.

– Итак, предлагаю покинуть это неприятное место. Что скажешь?

– Мне некуда идти, гер друг, – Клаудия пожала плечами.

– Что ж, теперь у тебя появился выбор. Ты можешь стать моей спутницей.

– Спутницей?! – удивлённо спросила девушка. – И что я должна буду делать?

– Странствовать со мной, и помогать мне, когда это потребуется, – добродушно сказал Идан.

– И всё?!

– А что ещё ты можешь?

– Я многое могу – штопать, стирать, гладить, готовить, ухаживать за лошадьми, – перечисляя, она загибала по-одному свои кукольные пальчики.

– Тогда мне повезло больше, чем я мог рассчитывать, – усмехнулся Идан.

– Только нужно заплатить трактирщику за эту ночь. Он берёт процент, а вы мне не платили, и денег у меня нет.

– Хорошо, дитя. Сходи за вещами, и отнеси это трактирщику.

Дрожащими пальцами Клаудия приняла монетку из руки Идана, и, резво стуча каблучками по дощатому полу, умчалась куда-то.

Тем временем Идан оделся, проверил свои вещи и вскоре услышал топот ножек, возвращающихся обратно. Малышка сияла от счастья, в руке у неё был грязный узел с её немногочисленными пожитками.

– Я готова, гер друг! – воскликнула она, переминаясь с ноги на ногу.

– Зови меня просто Идан.

– Какое необычное имя! Оно что-то означает?

– Да, оно означает – "время". Мой отец был часовщиком, это он дал мне такое имя.

– Хотела бы я, чтобы мне дала имя мама, или отец...

– У тебя тоже красивое имя, дитя.

– Не смеши меня, гер друг! Моё имя означает – "хромая"! – Клаудия засмеялась так, будто только что прозвучала забавная шутка. – У меня одна нога длинее другой, и я с детства ковыляю как гусыня!

Идану стало не по себе от этих слов, хоть Клаудия и произнесла их со звонким смехом и улыбкой на устах.

«Каким же мерзким человеком надо быть, чтобы назвать так ребёнка за хромоту!»

– Гер друг, ты что?! Это не деревня! Ты в Санкт-Генрихе, но на его окраине. У нас больше пятидесяти домов! А ты говоришь – деревня..

Она по-свойски взяла Идана за руку, и потянула на выход, ему не оставалось ничего, как следовать за бойкой девчушкой.

ГЛАВА 3. ТАЙНА СТАРОГО ЧАСОВЩИКА

На улице распогодилось, небо приобрело здоровый лазурный цвет, а солнце слегка подсушило грязь. Повозку Идана подали к крыльцу, а местный парень принёс багаж Идана из комнаты. Саквояж, как всегда, был при нём. Лошадь Марта радостно забила копытом, увидев хозяина, и он нежно потрепал её по холке.

– Привет, девочка! – нежно поздоровался он. – Знакомься, это Клаудия, теперь она с нами.

– Она такая красивая! – Клаудия была очарована. – Можно погладить?

– Конечно! – усмехнулся Идан.

Клаудия нежно погладила лошадь по большой морде, покрытой жёсткой рыжей шерстью. Большой лиловый глаз, обрамлённый жёлтыми ресницами, любопытно взирал на маленькую незнакомку.

– Только сейчас понял, она никогда не знала женской руки! – улыбнулся Идан, наблюдая за реакцией лошади.

– Простите за любопытство, гер друг. У вас нет жены? – спросила девушка, и щёки её порозовели.

– К сожалению, нет... – Идан вздохнул, вспоминая о своём непростом положении. – А может быть и к счастью это! Кто знает? – он улыбнулся, чтобы не огорчать Клаудию.

Идан помог Клаудии сесть в повозку, а сам легко запрыгнул на облучок.

– Пошла, Марта! – он тряхнул вожжами и кобыла медленно зашагала по коричневой грязи в направлении центра города.

Конечно, для Идана, бывавшего в Вене и Берлине, это место тяжело было назвать городом. Одна улица, вдоль которой выстроились разномастные домишки из дерева или кирпича. Церковь, школа и больница в одном конце улицы, а в другом – ратуша и пожарная часть.

Тем временем Клаудия тараторила, воспевая прелести Санкт-Генриха.

– В прошлом году у нас открылась кондитерская лавка. Кондитер приехал из самого Мюнхена! Там подают вкуснейший горячий шоколад, – с упоением рассказывала девушка. – Правда, я его никогда не пробовала, но запах там стоит отменный.

Сердце Идана сжалось от этих слов. Его детство было небогатым, но отец любил баловать мальчика игрушками и сластями.

«Надо будет угостить её шоколадом...» – подумал Идан, он откровенно наслаждался обществом Клаудии, девушка напоминала ему сестру, которой у него никогда не было. Его мать умерла вскоре после родов, а отец так и не решился жениться снова. Страх потерять близкого человека заставлял Идана отодвигать решение о женитьбе. Хоть его дом и осаждали полчища матерей, чьи дочери были на выданье.

«Правда, после потери мастерской, невест заметно поубавилось...» – с горечью подумал парень. В таких раздумьях Идан доехал почти до самого конца улицы, когда их обогнал другой экипаж. Пара замечательных вороных коней в дорогой упряжи, везли изысканную повозку из чёрного лакированного дерева. Сиденья в повозке были отделаны алой мягкой кожей, какой Идан не видел ни разу в жизни. В повозке сидела элегантная дама лет тридцати пяти в дорогом дорожном платье из тёмно бардовой материи.

Дама заметила Идана и приветствовала его холодным кивком вежливости, мгновенно отведя взгляд куда-то вдаль. Идан запоздало кивнул в ответ, но дама уже не смотрела в его сторону.

«Я должен догнать её и поздороваться...» – подумал парень, и встряхнул вожжи. Марта ускорила шаг, стараясь нагнать вороную пару, но это было ей не по силам. Идан уже отчаялся увидеть незнакомку ещё раз, когда голос подала Клаудия:

– Скорее всего она едет в особняк Остхофф.

– Откуда ты знаешь?

– В этом городке больше нет роскошных домов, достойных такой дамы, – Клаудия пожала плечами.

– Покажешь?

– Конечно, гер друг, – Клаудия заметно погрустнела, но Идан не придал значения этому, мало ли что в голове у сиротки.

...

Особняк Остхофф расположился чуть за городом, вдали от шума, грязи и любопытных глаз. К нему вела мощённая камнем дорога, украшенная цветущими кустарниками и клумбами на подъезде к дому. Идан остановил лошадь чуть поотдаль, наблюдая, как слуги разгружают багаж незнакомки.

– Дитя, ты не знаешь, кто она? – спросил он у Клаудии.

– Нет, гер друг. Этот особняк долго пустовал, в нём жили только несколько слуг.

– Заметно, территория ухоженная, и выглядит обжитой, – Идан нервно оглядывался по сторонам, решая, что делать дальше.

– Сколько я себя помню, здесь не бывал никто из господ, – Клаудия задумчиво посмотрела в небо, будто там можно было что-то прочесть. – Говорят гер Остхофф умер от неизвестной болезни, зачах в расцвете лет. Его жена не подарила ему отпрысков, а куда пропала она сама, никто не знает.

– И когда это было? – поинтересовался Идан.

– Не знаю, гер друг. Очень много лет назад, те кто видел господина Остхоффа уже, наверное, преставились.

– А кем был этот гер Остхофф?

– Гер Остхофф основал наш город, он построил здесь лесопилку, – Клаудия усмехнулась, словно Идан спросил несусветную нелепицу.

– Лесопилка ещё работает?

– Конечно, иначе бы здесь не было ничего! – воскликнула она, улыбаясь ещё шире. – Ты должен взглянуть на нашу лесопилку, гер друг!

Клаудия, кажется, была рада придумать предлог, чтобы увести Идана подальше от особняка. Но его тянуло туда не только желание поздороваться с прекрасной незнакомкой.

Увидев это величественное каменное строение, увитое плющом и диким виноградом, он вспомнил предсмертные слова отца.

Вдруг в памяти всплыла родительская спальня, так чётко, до мельчайших деталей. Он готов был поспорить, что вспомнил даже резной узор на деревянном потолке и рисунок на турецком ковре. Перед его взором лежал пожилой человек, очень похожий на самого Идана, только седой и увядший.

Отца звали Эктор Бауэр, он всю свою жизнь работал часовых дел мастером и владел самой успешной мастерской в Мюнхене. Но к пятидесяти годам его поразила тяжёлая болезнь, которая забрала его острое зрение, незаурядный ум, и уничтожила руки. Почти десять лет он прожил в мучениях и, похоже, настал час ему освободиться от гнёта недуга.

Идан не всегда понимал, говорит ли отец в трезвом рассудке или находится в плену видений. Но на сей раз он видел свет разума в его глазах, и внимал каждому слову.

– Сынок, я должен рассказать тебе одну историю, пока ещё могу, – сказал Эктор.

– Слушаю тебя, отец, – Идан встал на колени рядом с отеческим ложем.

– Пожалуйста отнесись к этому со всей серьёзностью, – старик говорил тихо, и иногда замолкал, не договорив мысль. – Это может решить твою дальнейшую судьбу.

– Я весь внимание, – кивнул Идан.

– Я знаю, что дела в нашей мастерской идут неважно. Мы много задолжали из-за моей болезни. И как только дух покинет моё бренное тело, налетят стервятники, и наше имущество пойдёт с молотка. Но для тебя я открыл специальный счёт, когда ты родился и эти деньги никто не сможет отобрать у тебя. Мой юрист даст тебе всю нужную информацию, ты отправишься в Вену и снимешь деньги со счёта, когда тебе исполнится 21 год. Используй эти деньги чтобы найти... – он вдруг замолчал, его взор, вдруг, затуманился, и упёрся в одну точку на противоположной стене.

«Как же это больно, видеть муки этого святого человека...» – подумал Идан, он любил отца, и очень страдал, что не может облегчить его мучения.

– Отец, не уходи в себя! – позвал Идан. – Для чего мне эти деньги?

Некоторое время Эктор ещё смотрел в одну точку, но что-то внутри него снова включилось и глаза засветились опять.

– Кажется я потерял мысль... Напомни о чём я говорил, сынок, – он нащупал рукой ладонь сына и крепко сжал её.

– Ты говорил о деньгах со счёта в Вене.

Свет понимания озарил лицо старика, и он быстро продолжил, страшась снова отвлечься:

– Сынок, ты должен поехать в Санкт-Генрих и отыскать там след "часов дьявола", – голос его скрипел от волнения.

– Ты думаешь они реально существуют? – Идан недоверчиво посмотрел на отца.

– Я не думаю, я уверен. Мне довелось видеть их своими глазами, – костлявая рука с покрученными болезнью суставами сжала ладонь Идана ещё сильнее.

– Не может быть! – воскликнул Идан, по его мнению отец уже частично утратил рассудок, и уходит в мир фантазий.

– Не перебивай меня! – вдруг, закричал старик, вены на его тощей шее вздулись от напряжения.

Идан невольно вздрогнул от такой резкой смены настроения у отца, но смолчал, и дальше слушал без лишних слов.

– Я со своей матерью переехал туда из Мюнхена вместе другими слугами господина Остхоффа. Он был авантюристом и хорошим дельцом, который смог узреть золотую жилу в тех дремучих лесах. Город был основан на ровном месте, и, буквально, за год расцвёл на глазах. Мы жили припеваючи в доме для слуг, который находился по соседству с особняком Остхоффа. И я частенько бродил по его роскошным коридорам и комнатам, воображая, что я их хозяин. Но однажды гер Остхофф уехал в путешествие в Англию, а вернулся с темноволосой прекрасной женой. Даже будучи ребёнком, я понимал, что она исключительно красива. Лицо будто фарфоровое, ни одной морщинки или прыщика. Губы алые, точь в точь ягоды малины, а глаза пронзительной голубизны, как ясное небо в январе. Гер Остхофф в скором времени запретил слугам входить в дом без повода, это было разрешено только в отведённое время. Служанки сплетничали, что гер Остхофф старается осеменить новую жену, чтобы она поскорее принесла ему наследников. Я был мал, мне стало интересно, что такое – "осеменить". Из любопытства я пробрался в особняк однажды, и затаился там. Я стал свидетелем неприятной для меня сцены. Мне казалось, что гер Остхофф обижает свою супругу, – старик горько усмехнулся. – И только спустя годы я понял, что это были их любовные игры. Это событие глубоко залегло в мою детскую душу, и я раз за разом старался снова спрятаться там и подсмотреть. Но однажды я попался, меня поймала его жена. Она не ругалась, просто спросила, что я делаю в их доме. Тогда я и приметил эти удивительные часы, стоящие на каминной полке, – он протянул руку перд собой, будто касаясь призрачного видения. – Они были выполнены из чёрного камня – мориона, искусно вырезанного каменщиком так, что он казался кружевом. В переплетении вензелей и завитков моё воображение рисовало человеческие черепа и скрюченные конечности. Впрочем, может быть, так оно и было... – он пожал костлявыми плечами, обтянутыми мешковатой пижамой. – И я соврал ей, сказал, что пришёл посмотреть на часы. Она улыбнулась и позволила мне рассмотреть их поближе, встав на табурет. Я тогда не понимал, как должны выглядеть правильные часы, и не придал значения тому что увидел. Но когда я подрос, и вспоминал этот случай, я готов был поспорить, что стрелка часов шла в обратную сторону.

– Точно, как в легенде! – прошептал Идан, не сводя глаз с отца.

– Это не легенда, сынок... Они существуют. Я никому не рассказывал о них. Никто кроме тебя не знает, что последний их след затерялся в Санкт-Генрихе, в особняке Остхофф. Когда гер Остхофф скончался от неизвестной болезни, его слугам ничего не оставалось, как уехать восвояси.

– И куда же, по твоему, делись часы? – затаив дыхание, спросил Идан.

– Как раз это ты, и должен будешь узнать. Возьми деньги, и едь в Санкт-Генрих. Если ты найдёшь эти часы, ты должен завладеть ими во что бы то ни стало, – его лицо вдруг напряглось, и налилось краской, брови сдвинулись на переносице, а голос стал грубым и злым. – Обмани, укради, убей! Но завладей этими часами! – шипел старик, выкатив глаза, по его желтоватой седоё бороде потекла пена с уголка рта.

– Отец, но зачем?! Я не вор и не убийца! – ужаснулся Идан.

– Эти часы особенные, ты сможешь продать их за такие деньги, о которых даже не мечтаешь, главное не продешеви, – Эктор ткнул сына в грудь пальцем с обломанным грязным ногтем. – Ради моего доброго имени. Я не найду покоя на том свете пока моя мастерская и дом твоей матери будут в чужих руках.

– Я не могу обещать тебе этого, отец! – Идан чуть не плакал, не веря своим ушам. – Ты воспитывал меня добрым христианином, и, вдруг, предлагаешь стать вором или даже убийцей.

Эктор от гнева сел в постели. Его глаза налились кровью, в уголках рта всё больше выступала белая пена, а пальцы неистово сжались.

– Я не предлагаю тебе, глупый мальчишка! Это моя воля, мой прика... – ео крик внезапно прервался, и в комнате образовалась звенящая тишина.

В ту же секунду тело Эктора обмякло, и безвольно упало на мокрые дурно пахнущие простыни.

ГЛАВА 4. ЖЕНСКИЕ ПРИЧУДЫ

– Гер друг, ты меня пугаешь! – Клаудия робко тянула его за рукав, в её глазах читалось замешательство и страх.

– Прости, дитя, я немного задумался, – Идан потёр глаза, чтобы прогнать видения прошлого.

– Ну что, мы поедем смотреть лесопилку? – в глазах девушки теплилась надежда.

– В другой раз, Клаудия, сейчас я должен совершить жест вежливости, и нормально поздороваться с новой горожанкой, – решительно ответил Идан.

– Я поняла, гер друг, ты влюбился... – сказала Клаудия, и уголки её губ опустились вниз.

– Рано делать выводы, дитя. И что ты такая смурная, давай-ка улыбнись! – он игриво ущипнул её за алую щёчку, на что Клаудия мигом зарделась ещё больше.

Идан взмахнул вожжами, и приказал:

– Пошла, Марта!

Вблизи особняк выглядел ещё более внушительно, и вызывал у Идана смесь трепета и страха. Такие чувства у него возникали всякий раз, когда он приходил на воскресную службу в костёл. Высокие каменные стены, увитые плющом и диким виноградом, выглядели величественно и немного жутковато.

Слуги уже разгрузили вещи, и унесли всё в дом, у входа стояла только пустая повозка с запряжёнными лошадьми. Идан спустился с облучка и помог спрыгнуть Клаудии, которая насупленно молчала. Вороные кони нервно фыркали и ржали, не желая стоять на месте, но никто не спешил снимать с них упряжь. В порыве жалости к животным, Идан протянул руку к крупному жеребцу, но сзади послышался глубокий женский голос.

– Я бы не советовала... Они не любят чужаков...

– День добрый, фрау. Прошу прощения за вторжение. Но я... – бросился оправдываться Идан.

– Не утруждайтесь, я заметила вас на дороге, – остановила его женщина, снисходительно улыбаясь. – Вы, верно, решили зайти поздороваться?

Её голос звучал как журчание горной речки, как уютный треск огня в камине ненастной ночью. Идан чувствовал как от каждого её слова по спине и руками бегут мурашки. Он не мог оторвать глаз от её сочных алых гу, и глаз пронзительно голубых, как весеннее небо.

– Вы правы, фрау. Меня зовут Идан Бауэр. А мою спутницу – Клаудия.

Не глядя на Клаудию, женщина протянула Идану руку, по локоть облачённую в чёрную атласную перчатку.

– Морин... Морин Остхофф, – представилась женщина.

Идан взял её руку и припал губами к мягкой ткани, женщина мягко сжала его пальцы, будто одобряя его появление здесь.

– Не сочтите за грубость, но я пока не могу пригласить вас внутрь. Там всё довольно убого сейчас, -она недовольно скривилась.

– О, что вы... Не стоит, мы даже не рассчитывали... – замялся Идан, чувствуя, как мокнет от пота рубашка под сюртуком.

– Но вы окажете мне честь, если составите компанию за ужином, – глаза женщины горели лукавым огоньком, она была страсть как очаровательна, хоть уже и не очень молода.

– Это было бы очень великодушно с вашей стороны, и мы с радостью примем ваше приглашение.

– Я так рада, что вы зашли, – женщина улыбнулась, и меж её пухлых губ показались ровные и белые как жемчуг зубы. – Как же здорово сразу обзавестись компанией в этом, пока ещё, чужом для меня городе.

Идан был готов поспорить, что от её улыбки у него подкосились колени.

– Жду вас к семи вечера и, пожалуйста, не опаздывайте. Я очень ценю своё время... – она подняла указательный палец вверх, делая акцент на последней фразе, и снова улыбнулась, чем смягчила строгий тон.

– Да, конечно. Я совершенно... глубоко...и полностью... – смущённо мямлил Идан, но Морин уже скрылась за дверями особняка, помахав ему рукой на прощание.

Он ещё минуту стоял, и смотрел на закрывшиеся двери, будто ждал, что она выглянет снова. Когда краем уха он услышал рядом недовольное сопение Клаудии. Она стояла чуть в отдалении, и отчаянно заламывала руки, пытаясь не вмешиваться в разговор.

– Ох, дитя, твой сердитый взгляд очень даже справедлив. Толку говорить об ужине, когда мы ещё не завтракали! – бодро сказал Идан, и девушка немного размякла. – Как на счёт того, чтобы выпить горячего шоколада?! – после этих слов гнев девочки тут же сменился на милость.

– Гер друг, ты не шутишь?!

– Нет.

– И я сейчас попробую горячий шо-ко-лад?! – слово "шоколад" она произнесла, смакуя каждую букву, будто у неё во рту уже таяло ароматное с нотками горечи лакомство.

– Да, дитя! Поедем же скорее!