Текст книги "Нежнее облаков"

Автор книги: Соня Тигрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

  11

   В ноябре у меня начался жуткий токсикоз. Я не могла ездить в автобусах дольше пятнадцати минут, остро реагировала на любой парфюм и совершенно не переносила запах жареной еды. На своих парах я то и дело выходила, и скрывать свое положение становилось практически невозможным.

   Я была в растерянности. Все стало происходить очень быстро, и, пытаясь урегулировать свои тошнотворные порывы, я не успевала думать о самой ситуации и выходе из нее.

   Я стала чаще просить Валерку подбросить меня на машине и почти прекратила свои загулы. Тимур с подозрением приветствовал меня вечерами дома, а я никак не могла определиться, у какого врача сделать аборт, чтобы не выслушивать очередные нравоучительные нотации. Я была так сосредоточена на том, чтобы не выдать свое положение, что на все остальное просто не хватало ни сил, ни времени.

  – Спасибо тебе. Прости, что оторвала от работы, просто действительно неважно себя чувствую, – поблагодарила я Валерку, сидя в его машине.

  – Алин, у тебя все в порядке? В последнее время ты себя немного странно ведешь и... какая-то бледная, – он отодвину прядь волос с моего лица, чтобы удостовериться в моей бледности. – Может быть, тебе обследование пройти?

   Я помотала головой и отвернулась к окну. Я не знала, как говорить, это было моей больной темой, которой я пока ни с кем не делилась.

  – Я беременна, – я повернулась к Валерке, глаза сразу наполнись слезами. Я не хотела и не представляла себя в роли мамаши.

   Валерка на секунду опешил.

  – Алинка, поздравляю! Это здорово!

  – Нет, – по моим щекам покатились слезы. – Нет, я не хочу. Валер, это ужасно! Мне нельзя, я не готова, я не хочу детей!

   Он прижал меня к себе, и я зарыдала на его груди.

  – Глупая, – он погладил меня по голове. – Нет ничего прекраснее детей. Это частичка тебя, твоя клеточка, твоя кровь. Представляешь, у него будут такие же черты, как у тебя, характер твой, он будет называть тебя "мамой". Ведь нет никого ближе, чем мама. Девочку будешь наряжать в платья, мальчику давать заботливые подзатыльники.

   Я усмехнулась и подняла на него глаза, полные страха и растерянности.

  – Валер, я ведь даже не знаю, от кого он.

  – Главное, что он точно твой, – серьезно проговорил Валера.

  – Я сделаю аборт.

  – Не вздумай. Я прицеплю тебя наручниками к батарее.

  – Да ты понимаешь, что я не смогу дать ему того, что должна. Я не смогу его любить. Он нежеланный.

  – Просто ты пока не осознала, первая шоковая реакция, потом поймешь, какое это счастье.

  – Счастье – это от любимого, в полной семье с нежными отношениями. А то, что у меня, даже жизнью-то сложно назвать. Валер, я ненавижу Тимура, я ненавижу себя, – я все глубже пыталась уткнуться в его воротник. – Как я смогу воспитывать ребенка в такой ненависти? У меня нет ни сил, ни желания кого-то любить. Моя жизнь загнивает с каждым днем.

  – Вот и будет повод ее изменить. Алинка, ребенок ни в чем не виноват. Раз уж так случилось, значит, на то воля божья.

  – Ну, почему именно я? Лучше бы уж твоя Поля, я бы действительно была за вас счастлива.

  – Прекрати, вытирай слезы, все наладится, – он провел пальцами по моим щекам, смахивая слезинки. – Дурочка, я так рад за тебя.

  – Спасибо тебе, – я пыталась успокоиться, всхлипывая. Валерка был самым близким другом, терпящим все мои истерики и умеющим подбирать нужные слова в нужные моменты. И я каждый раз удивлялась, почему именно он, а не кто-то другой, хотя бы та же Катюха, с которой мы дружили со школы. – Я не представляю, как с этим жить дальше, – вздохнула я.

  – Ну, будешь брать мастер-классы у Кати, – усмехнулся он. – Если что, я всегда готов помочь. И... Тимур у тебя есть.

  – Тимур, – я тряхнула головой. – Это точно. Поднимешься на чай?

  – Нет, спасибо, – Валера отрицательно помотал. – Я Поле обещал пораньше закончить и заехать за ней, сегодня не получится.

  – Тогда заскакивай как-нибудь на днях, – я открыла дверцу машины и выкинула наружу ноги. – Пока.

  – Счастливо! И, Алин, – Валерка задержал меня на пару последних мгновений, – без глупостей, да?

   Я неуверенно кивнула, я еще не приняла решение и не могла ничего обещать.

   Дома я умылась и какое-то время изучала свое покрасневшее от рыданий лицо. Тимур еще не пришел. Интересно, насколько сильным этот стресс был для ребенка? Как я помнила из уроков биологии, наиболее важным этапом в формировании плода была первая декада – как раз время наисильнейших переживаний и истерик, в которых я пребывала. Многие девушки заранее готовятся к этому процессу и очищают свой организм. Я же первый месяц и вовсе ни о чем не подозревала и продолжала вести разгульный образ жизни. И пока я не пришла к окончательному решению, я не собиралась что-то менять.

   Я открыла форточку и закурила на кухне. Тимур щелкнул дверным замком, помыл руки в ванной и прошел в комнату к дивану и телевизору. Он уже давно не ужинал дома, потому что я ничего не готовила. Где он ел, меня никогда не заботило. Иногда я видела следы кулинарии на нашей кухне, а иногда его ужины оставались для меня загадкой.

   Я прошла в комнату и села в кресло напротив Тимура. Сначала он делал вид, что не замечает моего пристального взгляда, а затем все же его глаза стали бегать.

  – Я беременна, – наконец, сказала я.

   Тимур остановил свой взгляд на мне.

  – Два месяца.

   На его лице за мгновение пробежала буря эмоций, и наконец брови приподнялись, глаза раскрылись шире, и уголки рта чуть дрогнули то ли от улыбки, то ли от напряжения.

  – Беременна? – не веря, переспросил он. – У нас будет ребенок? – Тимур не смело улыбнулся.

   Мои глаза округлились. Я откровенно была удивлена его реакцией. Я ожидала всего что угодно, но не улыбки и огонька во взгляде.

  – Ты серьезно? – Тимур подошел к креслу и присел передо мной на колени. – У нас будет маленький?

  – Я не знаю, – из моих глаз хлынули слезы. – Я не готова, я не хотела.

  – Это прекрасно, – он обнял меня. – Мы будем родителями, – Тимур глупо улыбался, а я рыдала в его воротник.

  – Я хотела сделать аборт...

  – Глупая, почему ты раньше не сказала? – он гладил меня по волосам.

   Я была шокирована и тронута поведением Тимура. В этот момент он казался мужем счастливого брака. После того, что я ему устраивала... Я растерялась и не понимала, как вести себя дальше.

  – А уже известно кто – мальчик или девочка? – воодушевленно спросил он.

   Я тряхнула головой, заглатывая слезы.

  – Еще рано, я об этом даже не думала...

  – Да какая разница, кто бы ни был, он наш, – Тимур поцеловал меня в мокрую щеку.

  – Ты действительно хочешь этого ребенка? – я немного отстранилась, чтобы увидеть его глаза.

  – Очень! Я уже безумно люблю его!

  – Ты сумасшедший... – я поцеловала Тимура в ответ.

   Я не понимала, что произошло, но после работы я сразу шла домой и ждала Тимура с готовым ужином. А он приходил непривычно голодным и одаривал меня необычайной заботой. Мы стали вести семейную жизнь, к всеобщему, а скорее даже к моему удивлению. Мы начали вместе выходить в свет и посещать различные мероприятия, ходили в гости к его друзьям и к моей Катюхе. Мы больше не ссорились и как молодожены ухаживали друг за другом. Даже Валерка поверил в наши наладившиеся отношения, хотя с огромной неохотой, и, казалось, заставил поверить в них Полю – она перестала подкалывать меня по каждому поводу и поливать грязью. Мы с Тимуром стали образцовой семейной парой.

   У меня было весьма туманное восприятие реальности. Неожиданная забота и нежность мужа... У меня действительно был муж, и я ощущала его реальное присутствие, а не отголосок названия. Вокруг все улыбались – слишком слащаво и позитивно, будто моя жизнь неожиданно превратилась в добрую сказку. Мною управляли какие-то семейные инстинкты и стандарты, наверное, заложенные в каждой девочке с воспитанием. Мир вдруг стал идеальным.

   Но я не ощущала в нем себя настоящую. Исполняя роль идеальной жены на полном автомате, я была сосредоточена на маленьком мире внутри себя. Я остро осознала репродуктивное назначение женщины и с трепетом наблюдала за изменениями своего организма. Нестабильное самочувствие теперь казалось мне прекрасным состоянием. Бросить курить полностью я не смогла, периодически я чувствовала потребность в сигарете и делала это тайком от Тимура, но все прочие пагубные привычки ушли без следа, и даже не оставили тяги к ним вернуться.

   Мои студенты почувствовали мою слабинку, и особо уверенные в себе просили досрочных "автоматов" перед очередной зимней сессией. Я позволила им воспользоваться своей добротой и состоянием умиротворения и отправила некоторых из них на праздники с готовыми оценками.

   Этот новый год должен был стать самым семейным в нашей недолгой супружеской жизни. Муж, жена и будущий ребенок, пол которого я пока не узнавала.

   Я продолжала готовиться к идеальному празднику в туманной реальности. Но во всей этой идеальности я чувствовала растущее напряжение, как снежный ком, постепенно катившийся и набиравший свои объемы. Я пока не могла объяснить, но новая жизнь доставляла мне дискомфорт. Все, чего я хотела, – был ребенок, а к чему мне остальное, я пока не могла осознать. В воздухе висела какая-то недосказанность...

   За пять дней до нового года у меня вдруг поднялась температура. Я усиленно принялась сбивать ее народными средствами, и, казалось, через два дня все нормализовалось. Но потом у меня открылось кровотечение. Я обнаружила это на работе, и заботливая заведующая кафедрой вызвала скорую. Низ живота неприятно тянуло и покалывало, я с ужасом наблюдала за вытекавшей кровью и лихорадочно соображала, как это повлияет на ребенка. Тимур примчался ко мне в больницу.

  – Что случилось? – он вошел в палату, и я вдруг почувствовала неприязнь к этому человеку. Он обеспокоенно взял меня за руку, но я убрала руку под одеяло. Мне вдруг стала комичной его забота. – Алина, что произошло? – повторил Тимур.

  – Спроси у врачей, – я отвернулась к стенке.

   Я пока сама ничего не знала. У меня взяли анализы и обещали еще раз осмотреть чуть позже, но однозначно прописали покой, и я не хотела никаких посетителей.

  – Милая, держись, я скоро вернусь, – он чмокнул меня в щеку. Мне стало противно.

   Я вдруг осознала, что Тимур сильно раздражает меня. Я не хотела его видеть, во мне проснулись прежние чувства отвращения и неуважения. Туман как будто рассеялся, и идеальный мир казался глупым и нелепым. Как снежный ком, наконец, сформировался и остановился, начиная разваливаться. Я самой себе показалась дурой, принявшей чужую игру. Меня в ней не было, я будто на время где-то уснула, а та кукла, которая жила, пыталась занять мое место. Мне стало противно от себя самой. Я по-прежнему ненавидела Тимура и не могла понять, как я прожила с ним эти полтора месяца.

   Я попросила врачей не пускать ко мне никого. А утром вынесли мой вердикт: ребенка больше нет. У меня нашли две скрытые инфекции, которые убили плод – результат моей активной половой жизни с различными партнерами. Я никогда не проверялась на глубокие и серьезные болезни, а привычные распространенные инфекции лечила на ходу. Я никогда не уделяла внимание своему здоровью, мне это было ни к чему, я не ценила жизнь.

   Я молча собрала вещи и сама ушла из больницы. Тимур названивал мне на мобильный, но я не брала. Я пришла домой и закурила. Я дымила сигарету за сигаретой. Я чувствовала себя убитой, как и мой ребенок.

  – Почему ты не берешь трубку? – крикнул он из прихожей, войдя в квартиру. – Зачем уехала из больницы и не подождала меня? Я разговаривал с врачом, – Тимур показался в комнате.

   Я молча посмотрела на него.

  – Опять ты куришь, прекрати, – он сделал два шага ко мне, намереваясь отобрать сигарету.

  – Не трогай, – жестко ответила я. – Сама знаю, что делаю.

  – Послушай, я понимаю, это тяжелая потеря. Нам обоим сейчас нелегко, наш ребенок...

  – Да хватит, – грубо прервала я. – Хватит, поиграли в семью и закончили. Кого мы обманывали? Перед кем весь этот спектакль? Откуда вдруг любовь и понимание?! Нет ничего и не было.

   Он смотрел на меня с горечью и разочарованием. От идеальной жены не осталось и следа, вернулась я прежняя, грубая, холодная и ядовитая.

  – Как люди быстро меняются, – сухо проговорил Тимур.

  – А некоторые не меняются, – я выпустила в его сторону струю дыма.

  – Почему ты такая жестокая?

  – Это мир такой.

  – Я думал, наш ребенок...

  – Мой ребенок, – прервала я. – Ты к этому ребенку не имеешь никакого отношения.

  – Я твой муж...

  – Объелся груш. Да когда мы с тобой последний раз спали? Лежание на одном диване в расчет не принимается. Да у меня было полно мужиков! Любой из них мог быть отцом ребенка! Любой, но точно не ты! Ты ведь на это не способен.

  – Зачем тогда вышла за меня?

  – Удобно было, вовремя попался.

  – Своего Лешу забыть хотела?

   Я бросила на него колкий взгляд, полный ненависти. Тимур тоже мог быть ядовитым, когда хотел.

  – С бревном это сделать было крайне невозможно. Думала, получится. Ошиблась.

  – А что ж он тебя бросил, если ты не была такая деревянная?

  – Не твое дело! Зато он был нежным, мягким и ласковым. Он был мужчиной, а не тряпкой, который ни в постели ничего не может, ни семью построить. Почему ты до сих пор со мной? Ведь знал прекрасно, не по любви пошла. Знал, что хожу налево и направо с другими. И терпел! Зачем?! Думаешь, мужчина ты после этого? Уважения себе много заработал? Да тряпка ты! Ничтожество! Нет в тебе ничего мужского!

  – Шлюха! – Тимур сдержанно ударил кулаком по стене. Он хотел сказать что-то еще, но крепко сжатые зубы не позволили.

   Я поняла, что довела его, и еще чуть-чуть – он мог бы не сдержаться и хорошенько приложиться ко мне вместо стены. Он резко развернулся и направился к двери.

  – Я развожусь и больше знать о тебе не хочу! – крикнул Тимур и хлопнул дверью.

  – Да пожалуйста! – прокричала я никому.

   Я поджала под себя колени и заплакала. Впервые после затуманенной идеальной жизни. Все рухнуло быстро и неожиданно, как гора с плеч. Тут же ушло копившееся все это время напряжение и осталось лишь сожаление о неродившемся ребенке. Я хотела ребенка, я пришла к этому, я осознала всю радость будущего материнства... но не успела испытать его.

   Новый год я провела в полном одиночестве, без торта и шампанского. Я не отвечала на звонки, лишь посылала всем сообщения, чтобы не выдать свой голос. Я не хотела омрачать праздник своими проблемами и еще не была готова делиться со всеми подряд.

   Я осталась одна, без мужа, без ребенка, но у меня появился смысл. Теперь я знала, для чего жить дальше, и во что бы то ни стало, намеревалась осуществить собственные планы.

  12

   Валерка как всегда оказался первым. Он примчался первого января с подарками для всей семьи, но явно чувствуя неладное. Стоило ему только взглянуть на меня, как Валерка сразу понял, что пришел не зря.

  – Алинка, все наладится, – подбодрил он.

  – Наладится, – кивнула я. – Почему вы с Полиной не заведете ребенка?

   Он улыбнулся.

  – Всему свое время, Поля просила еще немного подождать.

  – Дети – это прекрасно.

  – И это говоришь ты?! – удивленно воскликнул Валерка. – Два месяца назад думавшая об аборте?!

  – Все в прошлом, – чуть сникла я. – Это нужно испытать, чтобы понять. У меня обязательно будет ребенок. Без отца, без семьи, мой собственный. И пусть только скажут, что я плохая мать.

  – Вот это верный настрой! – обрадовался Валерка.

   Я в очередной раз начала новую жизнь.

   Через месяц нас с Тимуром развели, и я больше его не видела. Я слышала, что у него была любовница, еще в наше "женатое" время, и он ушел к ней – теперь моя совесть хотя бы не съедала меня за несправедливое отношение к нему. Отчасти я была "бита".

   Мне стало легко и свободно. Я больше никому ничего не должна, я стала жить сама для себя.

   Я серьезно занялась своим здоровьем. Окончательно бросила курить, не брала в рот ни капли спиртного и прекратила отношения с мужчинами. Полностью обследовавшись, я прошла курс лечения и впредь пообещала себе быть более осторожной в выборе партнера. Я хотела ребенка и делала для этого все необходимое, что зависело от женщины.

   Катюха часто зазывала меня к себе, и я с удовольствием водилась с ее маленьким сынишкой. Она то и дело пыталась свести меня с каким-нибудь холостым знакомым Павла, но я не шла на контакт. Я не хотела отношений, мне не нужны были ухаживания, я медленно и осторожно шла к своей цели.

   Мы часто выбирались на природу старой компанией: Катя с Павлом, когда могли оставить сына с родителями, Валерка с Полей, по-прежнему пускавшей в меня уколы, и какие-либо друзья-знакомые для компании мне. Я стала прежней "я" – до знакомства с Тимуром, до увлечения Лешей – спокойной, уравновешенной, даже веселой. Но расположение многих людей я уже безвозвратно потеряла, да и "прежней" я казалась лишь на людях, такой считала меня Катюха, в дни одиночества и воспоминаний я позволяла себе порыдать и пожаловаться Валерке, хотя лишний раз старалась его не беспокоить.

   Моя новая цель поглощала меня полностью, не позволяя раскисать.

   В начале лета я работала переводчиком с группой немцев. С одним из мужчин у меня завязался роман, и я сделала все, чтобы забеременеть. Но ничего не получилось. Тогда я переключила свое внимание на организатора русско-немецких мероприятий – молодого здорового парня, с которым у нас сложилось достаточно теплое общение после отъезда группы. Но наша недолгая связь также не дала никаких результатов.

   А в августе я познакомилась с женатым коллегой Павла и стала встречаться с ним втайне от всех. Ему было чуть больше тридцати, и у него уже был ребенок. Он нравился мне как человек, я уважала его отношение к семье, с самого начала он дал понять, что никогда не уйдет от жены и дочки, а со мной ему просто нравится расслабляться. И я не претендовала на него, я рассматривала этого мужчину исключительно как положительный материал для зачатия.

   Очень долго у меня ничего не получалось. Я раз за разом проверялась у гинеколога, не осталось ли какой-либо опасности в моем организме. Но никаких инфекций анализы не обнаруживали.

   В октябре, наконец, тест показал положительный результат. Я была счастлива безумно! Я тут же прекратила наше с ним общение, чтобы он не смущался внебрачного ребенка, а я ни с кем не делила свою малышку... или малыша. Мне было все равно – девочка или мальчик, главное, ребенок будет со мной и станет единственным смыслом моей жизни! Ему я смогу подарить всю любовь, которую долгое время не отдавала никому, и это казалось мне счастьем.

  – Проходи, проходи! – замахала я Валерке их кухни, доставая пирог.

  – Ммм, как пахнет. Ты такая загадочная, – он, улыбаясь, сел за стол.

   Я заметила, как он с интересом наблюдает меня в фартуке, с прихватками на руках и пирогом из духовки. Наверное, странное зрелище относительно меня.

  – Что? – смутилась я, счастливо улыбаясь.

  – Такая хозяйственная, – ответил Валерка. – Улыбаешься. Тебе идет улыбка.

  – Да ну тебя! – я кинула в него прихваткой, но свою радость спрятать не могла.

   Я накрыла на стол, приготовила чай и села напротив Валерки. Он продолжал улыбаться и терпеливо ждать.

  – Валер, – я взяла его за руку, мне была необходима поддержка. Я смущенно водила глазами, не зная, как начать. – Я беременна! – прошептала я, склонившись к нему ближе.

   Он не сразу нашелся.

  – Поздравляю! От кого?

  – Это неважно, – я дала себе слово, что никто не узнает об отце ребенка, даже Валерка, каким бы близким он ни был. – Главное, что нам уже четыре недели, и мы растем и развиваемся!

  – Мальчик, девочка?

  – Еще рано, не видно ничего!

  – Алинка, поздравляю от всего сердца! Самое главное, что ты выглядишь такой счастливой! Как самочувствие?

  – Хорошо! Мне хочется летать и порхать!

  – То-то пирожки начала готовить, домашняя такая стала, – Валерка оперся на руку, глядя на меня. – А замуж?

  – Я никогда не пойду замуж. Мужчины – зло, не хочу больше с ними иметь дело.

  – Спасибо!

  – Ну, я же не о тебе! Поле больше всех повезло, Катюхе тоже, а мне – нет.

  – И тебе когда-нибудь повезет.

  – Нет, – я на мгновение поникла. Такие сильные чувства вряд ли еще повторятся. А других мне не надо, уже прошли, ничего хорошего они не несут.

   Валерка стал следить за мной и вместе ждать ребенка. Я часами могла ходить по детским отделам в магазинах, и он порой присоединялся ко мне. О своем положении я пока не распространялась, знали лишь те, кому это было дозволено, но не более.

  – Подарок будущей мамаше! – Валерка стоял на пороге с огромным слоненком. – Держи!

  – Спасибо, – засмеялась я. – Если бы я точно не знала, то подумала бы, что ты папаша!

  – А я не против, твои дети – мои дети, чего уж скрывать, – он подмигнул.

  – Будешь крестным. Моему малышу точно повезло с тобой! Вот Полина глупая, рожала бы своего скорее, а то чужой ребенок папу уведет.

  – Папу нельзя увести! Папа всегда есть папа!

   Я была благодарна Валерке за поддержку. Я знала, что Поля не одобряет его частое общение со мной, и могла только представить, какой разнос она устраивала ему дома.

   Тема отца ребенка поднималась не часто, но слухи ходили разные. Катюха пытала меня, кто был этим таинственным смельчаком, даже выдвигала свои предположения, но ни на милю не выстрелила в нужном направлении. Все мои последние связи были тщательно сокрыты, я не делилась о них ни с кем, а мой роман с отцом ребенка и вовсе получился неожиданным и никем не замеченным.

   Уж тайно встречаться я научилась давно...

   Я только начала привыкать к своему состоянию и собиралась постепенно прикупать кое-что для детской комнаты, как у меня вновь открылось кровотечение. Я в панике позвонила Валерке, и он вызвал мне скорую. Я с ужасом ждала вердикта врачей, больше всего боясь вновь потерять ребенка. Он дался мне нелегко, я всеми силами старалась беречь себя, пила необходимые витамины и постоянно наблюдалась у врача. Я надеялась, что это всего лишь небольшой сбой организма... Но чувствовала, что с плодом внутри что-то не так.

   Валерка был со мной, когда мне в очередной раз сообщили, что ребенка больше нет. Я проносила его два месяца...

   Я тихо рыдала на своей кровати, отвернувшись к стене. Валерка гладил меня по спине, успокаивая. Я не могла поверить, что моя вторая беременность сорвалась. Первую я еще могла объяснить, я совершенно не следила за собой в то время, и результат был закономерным. Но почему не получилось второй раз, я не понимала. Я хотела этого ребенка, я ждала его, я специально искала мужчину, который мог бы стать биологическим отцом, но почему-то не получилось. Я была не просто расстроена, я была в отчаянии!

   Мои будни превратились в череду нескончаемых анализов и обследований. В одном центре мне так и не смогли объяснить, почему я не выносила плод. В другом долго пытались запудрить голову, выискивали какие-то инфекции.

   И уже перед самым новым годом мне постановили, что я не могу иметь детей. Это был отличный подарок к празднику.

   В этот год Катя и Павел пригласили всех к себе. Компания была в основном из женатых парочек, кое-кто с маленькими детками, и меня, одинокой, опустошенной и бездетной. Я мужественно держалась. О своем новом диагнозе я пока никому не сказала, да и не верила в него. Если специалисты так путаются в своих показаниях, то почему я должна верить в бесплодие, когда другие обещают излечить меня от каких-то инфекций, которых никто кроме них больше не видит. Я не доверяла врачам и не собиралась останавливаться.

  – Когда следующая беременность? – язвительно обратилась ко мне Поля. Катя только уложила своего сынишку, поэтому разговор невольно зашел о детях. – Кто будет следующим отцом?

  – Полечка, прекрати, – Валерка поцеловал ее в щеку, надеясь успокоить.

  – Как только природа распорядится, так сразу, – сдержанно ответила я.

  – А отцов-то где берешь? В чужих семьях заимствуешь или специальные питомники есть?

  – Не твое дело.

  – Как же не мое, я должна быть начеку, вдруг это опять кто-то из моей семьи. Мне такие родственники не нужны.

  – Противно разговаривать с пьяной карьеристкой. У тебя муж законный есть, а ты не спешишь взращивать цветы на семейной клумбе.

  – Зато тот, у кого мужа нет, берет его напрокат у других! Не лезь в нашу семью, мы сами разберемся, когда цветы сажать, а когда ягодки собирать.

  – Вот и ты не лезь в мой огород. Не твое дело, кто отец моего ребенка. Очень жаль, что в тебе до сих пор столько злости.

   Я действительно сожалела, что Полина не могла забыть старые обиды и становилась очень колкой и жесткой, едва подвыпьет. Она часто себя сдерживала, она мирилась с нашей с Валеркой дружбой и много проглатывала, но стоило нам попасть в одну компанию, она не упускала возможности задеть меня, особенно после пары бокалов спиртного. Полина до сих пор не простила мне романа с Алексеем, поливала за неуважительное обращение с Тимуром и постоянно напоминала о многочисленных любовниках, коих уже давно не было. Я удивлялась, как она не ревнует ко мне Валерку! Но, видимо, он раз и навсегда дал ей понять, что мы отличные друзья, и не больше. К тому же, он так ее любил, что было бы грешно ревновать его к кому-либо, кроме себя самой.

  13

   Когда я оставалась одна, я тихо рыдала в подушку. Мне казалось, моя жизнь однажды сломалась так сильно, что уже никогда больше не наладится. Я устала от одиночества и нелюбви, мне хотелось чего-то доброго и светлого, но у меня была лишь работа и пустота. С Тимуром ушла вся моя озлобленность и жестокость, но взамен не пришло ничего, и я растерянно продолжала бороться за свое материнское счастье.

   Отправив студентов на заслуженные зимние каникулы, я сама немного расслабилась. Весь январь я проходила очередное обследование, пила какие-то таблетки.

   Мой вердикт подтвердили еще раз – детей у меня больше быть не могло.

   Я трясущимися пальцами перебирала толстые больничные листы, ничего в них не понимая. Мозг отчаянно соображал, к кому еще нужно обратиться, чтобы мне, наконец, пролили свет и дали надежду. Я обошла уже всех местных специалистов.

   В тишине больничного коридора вдруг громко заиграл мой телефон, и я подпрыгнула. Украдкой оглянувшись на посетителей женского центра, я направилась к выходу. Звонил Валерка.

  – Привет! С днем рождения! – попыталась радостно прокричать я в трубку, стряхивая с себя мелкую дрожь.

  – Привет! Спасибо! Как дела? Чем занимаешься? – радостно ответил он.

  – Да так, больничная рутина. Гости еще в сборе? Я забегу ненадолго, – мне стало стыдно, что за весь день я ни разу не вспомнила о Валере, занятая только своими проблемами.

  – Все уже ушли, мне стоило на тебя обидеться, – проговорил он.

  – Прости, пожалуйста! Я совсем не следила за временем. Сейчас же выдвигаюсь, не могу не поздравить тебя!

   Я честно собиралась к Валерке, взяла с собой его подарок, оставила запас времени на дорогу... Но сначала длительная беседа с врачом, вынесение диагноза... И я расклеилась. Я долго собиралась с силами и мыслями в больничном коридоре, пока из внутреннего мира меня не вывел телефонный звонок.

   Валерка открыл дверь своей квартиры, все еще при параде. Я вручила ему презент, и мы перешли к остаткам праздничного стола. Полины не было, поэтому я так смело зашла к ним в дом – обычно я избегала встреч со своей бывшей подругой на их семейных торжествах.

  – Поля сказала, что если ее не повысят после этой командировки, она застрелится, – с улыбкой проговорил Валерка.

  – Да уж, бросить мужа в его день рождения...

  – Она позвонила с самого утра. Подарок обещала по приезду, если не забудет.

  – Прости, что я так поздно. Совсем не следила за временем, – я виновато съежилась. – Я готова даже выпить. Вино есть?

  – Ты будешь пить спиртное? – удивился он.

  – А, – я махнула рукой – Буду.

  – Что говорят? – он плеснул красного вина.

  – Ничего хорошего, – я подняла бокал. – Давай за тебя. Желаю Вам с Полей радужной семейной жизни, чтобы у вас было много деток, и они всегда вас радовали.

   Валерка понимал, что теперь у меня одна тема, и ободряюще улыбнулся. Я отпила несколько глотков и почувствовала, как тепло пробежало по моему телу. Я не пила ни капли уже больше года и совсем забыла, что делает алкоголь с организмом. Сегодня мне хотелось вернуть это чувство, назло всем лечениям, которые я безрезультатно проходила.

  – Они говорят, у меня не будет детей, – наконец, решилась я рассказать Валерке.

   Он на мгновение замер и посмотрел на меня глазами, полными паники и сожаления.

  – Как такое может быть? – выдавил он.

  – Вот так, – я почувствовала, как встают слезы. – Я обошла почти всех, два последних раза подтвердили, что детей больше не будет.

  – Алинка, – он обнял меня, а я не сдержалась и дала волю слезам.

  – Валер, это наказание мне. Наказание за все мои деяния и предательства. Я сама виновата. Почему начинаешь ценить вещи, когда их теряешь?

  – Ни в чем ты не виновата, такое случается.

  – Когда я могла, я не хотела этого. А когда захотела, уже не могу! Два выкидыша... Как долго я пыталась забеременеть второй раз! Не сразу получилось, я действительно работала над этим.

  – Может быть, нужно пройти какое-то лечение, ведь бывают случаи...

  – Я надеюсь, что еще не все потеряно, – я пыталась вытереть щеки. – Я не верю. Они так расплывчато обо всем говорят. Сегодня доктор сказал, что, возможно, нужно подождать, и время еще раз покажет. По анализам пока шансов нет, но после второй потери прошло не очень долго...

  – Вот видишь, все обойдется, – Валерка ободряюще прижал меня к себе.

  – Пока можете, заводите детей. Валер, не ждите. Поля может биться за свою карьеру еще десять лет, а потом окажется поздно.

  – Да я с удовольствием, – в его голосе я услышала нотки грусти. – Я уже давно созрел для этого, а Поля все оттягивает. Я говорю ей, что вполне смогу обеспечивать наше существование, если она перестанет зарабатывать. Но у Поли амбиции! Я уже к Кате с Павлом стал вытягивать ее чаще, чтобы шелохнулось где-нибудь, проснулось. Но она как танк!

  – Узнаю Полю, – я чувствовала, как вино расслабляет. – Ее никогда ни в чем нельзя было убедить. Такая пылкая и эмоциональная с одной стороны, но такая упрямая.

  – С ней тяжело очень, – откровенно признался Валерка. – Мне порой об стенку биться хочется. А если ее идею поддерживает Юлия Михайловна – туши свет! Иногда так хочется махнуть на все и сбежать куда-нибудь.

   Я вдруг вспомнила Алексея. Ему тоже было тяжело с Юлией Михайловной, но я думала, ему это нравится. Услышать подобные откровения от Валерки было несколько неожиданно.