Текст книги "Контактная служба ада/рая"

Автор книги: Соломон Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

  – А как отсюда выбраться ты подумал? – Вздохнул я, поднимаясь на ноги.

  – Ну, как и с Олей, откроете с моей помощью портал и...

  – Ишь, какой шустрый, – покачал головой я, глядя на наивное выражение лица подростка, только что уложившего тринадцать Падших Ангелов, чуть было не изрубивших нас в капусту. – Нам то ты портал откроешь, а сам?

  Ариэль непонимающе уставился на меня.

  – Не пугай парня понапрасну, – сказал Влад, отряхиваясь. – На сколько я знаю, заклятью возвращения ты его обучил.

  – С чего ты взял? – У меня сошлись брови.

  – Ну как же, если я всё правильно помню, это первое, с чего ты начинаешь обучение своих учеников.

  – Откуда вдруг такая осведомлённость? – Теперь брови поднялись, а челюсть отвисла.

  – Я много за тобой следил. Когда-то ты был моим врагом, а врагов нужно знать лучше, чем друзей.

  – Хорошо, допустим, ты прав, и заклятье возвращения ему известно. Тогда, раз ты так много знаешь, то должен понимать, что тут оно не подействует.

  – Да брось, не забывай, кем твой ученик является на самом деле, и чей он сын. Где-где, а здесь у него подействует то, что даже у Мерлина пустым звуком окажется.

  Падшие уже почти восстали. Столкнувшись с новым противником, они верно рассудили, что вредить ему своими руками опасно для здоровья. Первый из поднявшихся тёмных ангелов воспарил и рухнул на землю, вонзив свой клинок в землю и подняв облако пыли, разлетевшееся вокруг на десятки метров. Остальные, разлетелись вокруг и последовали его примеру. Твари, которых касалась хоть одна частичка этой пыли, начали шевелиться.

  – Даже если ты прав, касание душ в таких условиях... – Не сдавался я. – Это невозможно.

  – Тут можно обойтись и без касания. Разреши, и мы с Воздушным владыкой откроем портал, если ты не против, конечно. – Сказал вампир, обратившись с последним вопросом уже к Ариэлю.

  – Для этого я сюда и пришёл, – кивнул парень. – Помочь вам.

  – Помнится, ты хвалился открыть портал и без него, – я внимательно посмотрел ему в глаза.

  – Да, могу попробовать и без него, но шанс, что сработает, один к ста. И по времени можем не успеть...

  Проследив за его взглядом, всё желание спорить я потерял. Армия нечисти, перебитая нами, медленно поднималась в воздух. Адские гончие, так и не справившиеся с вестниками смерти, оказавшись в облаке пыли, остались обращёнными, но признали своих истинных хозяев, которые, пусть и потрёпанные, но от этого не менее опасные, вновь двинулись в нашу сторону. Скоро мы можем столкнуться со всем этим воинством, если только...

  – Ладно, открывайте портал, – кивнул я. – Мы пока займёмся обороной. Мерлин, у тебя там ещё много саженцев?

  – Ни одного, тот был единственный, – ответил маг, отбивая магическую атаку чёрных колдунов, освободившихся от проклятья. – Но кое-что интересное найду.

  Убрав мечи в сумку, маг достал оттуда большой алый рубин и наполненную яркой голубоватой жидкостью пятилитровую банку. Открыв крышку, он погрузил драгоценный камень в сосуд, закрыл его и швырнул в небо. Подождав пару секунд, Мерлин достал из сумки небольшую колбочку с жидкостью, переливающейся всеми цветами радуги, и тоже подбросил её в воздух.

  – Минут десять у нас будет. Их надо использовать по максимуму, – посмотрел он на Влада, положившего руку на голову Ариэля.

  – Успеем, – понимающе кивнул вампир.

  Мерлин щёлкнул пальцами, и в небе распустился огромный яркий цветок, в котором Пламя Ада перемешалось с Пламенем Небесным. Мгновение зарево освещало окрестности, прежде чем рассыпаться пеплом и погрузить всех в оцепенение.

  Тела крылатых демонов, адских упырей и прочей летучей нечисти дождём сыпались на землю. Даже Падшие Ангелы, уже воспарившие над восставшей армией, полетели вниз как обычные камни. Если уж Великий Маг что-то делал, то делал это основательно.

  Радужная колбочка опускалась так медленно, что казалось, не падала, а плыла вниз. Тем более было удивительно наблюдать, как, коснувшись земли у ног Мерлина, склянка разлетелась на мелкие осколки, и нас окутало облачко разноцветных брызг, возвращая возможность двигаться, говорить, и, что более важно, чувствовать магическую энергию.

  – Действуйте, – распорядился маг, глядя на Влада. Затем, обводя нас с Александром строгим взглядом, погрозил указательным пальцем. – А вы не вздумайте произнести даже самое маленькое заклятье, иначе все они очнуться.

  Я кивнул, осматривая подножие горы, усыпанное телами наших врагов. Как должно быть они мысленно осыпают нас проклятиями. И адские гончие, повторно отправленные в атаку парализованными сейчас хозяевами, а теперь валяющиеся на склонах. И чёрные колдуны, особенно если здесь есть те, кто уцелел в облаве на Мерлина. И повелители демонов, поднятые тёмными ангелами, из глубин небытия. Всем им оставалось лишь наблюдать за нами и молча выть в бессильной злобе.

  – Готово, – сказал Влад спустя пару минут. – Пошли, – и первым сделал шаг, растворившись в воздухе. За ним последовали Александр с Элизабет на руках и Мерлин.

  – Как только увидишь меня на той стороне, сразу прыгай. Не задерживайся ни на секунду. Ты меня понял?

  – Да, учитель, конечно, учитель, – часто закивал Ариэль. Я сделал шаг и не придал значения странной волне, идущей по поверхности земли к горе. Только когда мои ноги ступили на прочную каменную плиту, я понял, что же такого знакомого было на картинке перед глазами Ариэля, и почему мучили сомнения, когда открытие портала доверили Владу.

  – Негодяй! Чего ещё было ожидать от такой нечисти, как ты! – С этими словами нога Александра врезалась в челюсть пытавшегося подняться вампира. Он отлетел на пару метров – удар был не сильным, да и Влад почти успел от него увернуться. Встав на четвереньки, вампир выплюнул в испачканную кровью ладонь длинный клык, затем приподнял верхнюю губу, ощупывая языком место, где только что образовалась пустота между зубов. На месте потерянного оружия вампир в долю секунды отрастил новый клык, и, так и не вставая с коленей, удовлетворённо кивнул, языком проверив остроту нового зуба. От очередного замаха Александра он легко увернулся, перекатившись через спину и встав на ноги. Примирительно выставив руки вперёд, он снова отскочил, избежав удара в живот.

  – Ну, хватит! – Извиняющимся голосом вскрикнул он, ныряя под кулак Александра, и с разворота нанёс тому удар в солнечное сплетение, заставив его, согнувшись хватать ртом воздух.

  Мерлин бормотал заклинания, глядя по сторонам, где стояли раскрыв рты от удивления демоны всех мастей. И тут была не только стража. Больше всего это походило на ставший лагерем отряд. Оглянувшись назад, я понял, что так оно и было. Десятки могучих воинов уже бежали прочь, чтобы доложить о нашем прибытии кому следует. А прямо перед нами высились огромные Врата Ада.

  – Стой! – Крикнул Влад, дублируя свои слова жестом. – У меня не было другого выхода, и выбора тоже.

  – Ну-ка, ребятки, быстро отсюда! – Скомандовал Мерлин и все демоны в округе с воплями разбежались в разные стороны. – Теперь рассказывай, что к чему.

  – Я заключил сделку с... со светлыми силами, я практически безвозмездно окажу им неоценимую услугу, одним из необходимых условий для оказания которой является открытие этих ворот. Вы мне не поверите, но я знаю слова силы, способные снять Седьмую Печать, – Влад перевёл дыхание и продолжил. – Только эти слова подтверждают то, что я говорю правду, но понять это, услышав их, может лишь он! – И указал на мага.

  – Не слушай его, Мерлин! – Прохрипел Александр. – Его хозяин поручил ему открыть Врата Ада, он выполняет его волю и больше ничью!

  – Скажи нам всем, мы решим, – встрял я в разговор.

  – Нет, – покачал головой вампир. – Я могу сказать это только одному из тех, кто ставил печать. Пусть потом он сам решит, сообщать вам, или нет. Суть оказываемой мной услуги – секрет ещё больший.

  – Не дай ему это сделать, Дима, – умоляюще посмотрел на меня Александр.

  – Даже если он и убедит меня в том, что говорит правду, это ничего не изменит. Ни при каких условиях я не буду снимать ни свою печать, ни чью-либо другую, – заверил его маг.

  Влад подошёл к Мерлину и принялся шептать тому на ухо. Сначала лицо старика нахмурилось, но потом приобрело тень удивления и, наконец, полного изумления. Вампир, удовлетворённый таким эффектом, отошёл на шаг и, ухмыляясь, уставился на мага.

  – Да, он говорил правду, – выдавил из себя Мерлин. – Эти слова силы дают мне возможность снять печать Архангела Гавриила, но делать этого я не буду.

  – Даже если он сам тебя об этом попросит? – Вампир чувствовал себя хозяином положения. Александр, не веря ни глазам, ни ушам, тряс головой. Я остолбенел, чувствуя, что какая-то мысль уже должна была давно прорваться к сознанию, но, в свете текущих событий, не может его найти.

  – Пока мы с ним ни о чём подобном не разговаривали, – покачал головой маг.

  – Через меня он велел передать тебе, точнее он не знал, что помогать будешь именно ты, но вполне мог догадываться. Так вот, он просил тебя связаться с ним, сказал, что тот, кто будет мне помогать, это сделать сможет.

  – Вот так, обломчик тебе вышел! – Облегчённо вздохнул Александр. – Отсюда связаться с Архангелом Гавриилом он не сможет! – Похоже, он всерьёз стал опасаться, что Влад действительно уломает Мерлина открыть Врата Ада. – Ведь так? – Добавил он, с угасающей надеждой глядя в лицо мага, постаревшего ещё лет на сто.

  – Нет, – Пробормотал Мерлин. – Я могу связаться отовсюду, когда угодно и с кем угодно из тех, кто вместе со мной запечатывал эти врата. И я уже связался. – Он перевёл ледяной взгляд на меня и мёртвым голосом прошептал, глядя мне в глаза: – Постарайтесь не погибнуть, сделаю так быстро, как только смогу, встретимся с той стороны.

  Провожаемый нашими изумлёнными взглядами, он взмыл ввысь, пролетел над воротами и исчез за границей ада.

Глава 19

  Отец Николай проснулся рано, как всегда. До рассвета оставалось полтора часа, но глаза широко открылись, тщетно стараясь разглядеть в темноте то, что могло так встревожить. Он попытался стереть со лба холодный пот, но только размазал едкую влагу, сразу защипавшую глаза. Одним резким движением отец Николай сел, откинув тяжёлое одеяло. Как и вся постель, оно было таким мокрым, что можно было выжимать. Мысли в голове путались, но что-то неуловимое, непонятное отступало, растворялось вместе со сном, оставляя за собой необъяснимый страх. Совсем недавно, за мгновение до того, как открылись глаза, всеми мыслями владел такой ужас, которого отец Николай не испытывал никогда в жизни. Как это часто бывает, причиной беспокойства он посчитал обычный сон, к тому же не запомнившийся, а значит и не важный. Правда, и после осознания, что все тревожные видения позади, предчувствие чего-то очень плохого не покидало, слабо покалывая в левой части груди.

  Быстро встав на ноги, отец Николай бодрым шагом подошёл к двери, ведущей из его кельи прямо на улицу. У порога стояло пустое ведро. Ни секунды больше не раздумывая, он схватил его, вышел во двор монастыря. Вокруг природа готовилась встретить рассвет, но не удостоилась и мимолётного взгляда направившейся к колодцу фигуры. Отточенными за многие годы движениями отец Николай опустил ведро, зачерпнул воды, поднял его и поставил на край колодца. Тревожные предчувствия не проходили. Тогда он схватил ведро двумя руками и, подняв его над головой, обрушил на себя поток ледяной колодезной воды. Стало гораздо легче. Вода окончательно смыла терзающие душу предчувствия и напомнила о наличии бренного тела, страдающего от холода. Прислушиваясь к себе, отец Николай неодобрительно покачал головой и ещё раз повторил процедуру, снова окатив себя водой из колодца. Вот теперь можно встречать солнце утренней молитвой. Размеренным шагом он вернулся в тёплую келью.

  Спустя десять минут из дверей вышел одетый в простую чёрную рясу священник и направился в часовню, стоявшую неподалёку. Вся территория монастыря была огорожена старым кованым забором. От кого должен был защищать он церковное имущество, было трудно сказать – за десять лет, которые провёл здесь отец Николай в качестве настоятеля, к нему не приближалась ни одна живая душа. Он вообще был тут один, и подозревал, что о самом существовании этого монастыря знают далеко не все митрополиты. Десять лет назад, когда он принял сан священника, сам патриарх, получив его согласие, возложил на него эту, простую на первый взгляд, миссию – стать настоятелем монастыря вдали от городов, сёл, деревень и даже хуторов. Ближайшим местом, где можно было встретить людей, была дорога, находящаяся в двадцати километрах от его кельи. К ней он ходил раз в неделю, чтобы встретиться со старым немым монахом, который неизменно ждал его с провизией, одеждой и всем необходимым каждый понедельник на обочине. Получив список необходимого настоятелю-отшельнику, он сочувственно кивал, прощался и направлялся вдоль дороги, неизвестно куда и откуда ведущей. Всё остальное время отец Николай проводил в молитвах и одиночестве, осознавая весь груз ответственности, возложенной на его плечи. Настоятелем монастыря он стал в двадцать три года – невероятно для его лет. Патриарх руководствовался совсем не возрастом, когда лично вызвал его, никому не известного, к себе и предложил испытание, достойное и его веры, и возможностей. Через месяц оно закончится, и сюда приедёт новый настоятель. Но как долго тянется этот последний месяц, когда за спиной почти десять лет...

  Поглощённый своими мыслями, отец Николай приоткрыл узенькую дверь в часовню, вошёл и осторожно притворил её за собой. За окнами рассвет уже торопился разогнать ночной сумрак, но внутрь сунуться не решался. Пришлось зажечь несколько больших, в руку толщиной, свечей. За десять лет внутреннее убранство так отпечаталось в памяти, что всё необходимое можно было сделать и с закрытыми, глазами, но сейчас хотелось света, больше света. Язычки пламени удлинились, засияли ярче и осветили всю часовню. Став в центр, настоятель опустился на колени и начал молча молиться.

  С молитвы начинался каждый проведённый здесь день, казалось, и сегодня будет всё так же, как всегда. Только почему начало возвращаться чувство тревоги? Отец Николай молился усерднее, но беспокойство не проходило, напротив, оно стало усиливаться, пока не переросло в страх. Чего можно бояться в обычный, ни чем не примечательный день? Умом настоятель понимал – опасения не имеют под собой никаких причин. Сердце же предупреждало настойчиво и непреклонно. Тишина в часовне из умиротворяющего покоя превратилась в гнетущее безмолвие. Затишье перед бурей, не иначе.

  Странный звук заставил вздрогнуть всем телом. Вот почему окружающее спокойствие кажется пугающим. Потому что тишина сгустилась не только в самой часовне, но и вокруг неё. Ни шелеста листвы, ни щебета утренних птах, ни скрипа деревьев, покачиваемых порывами ветра. Всё вокруг замерло. Даже на свечах пламя не решалось шелохнуться. Звук повторился. Отец Николай обвёл взглядом внутреннее убранство часовни. Никого. Мышей тут отродясь не водилось, если верить прошлому настоятелю, а причины не верить не было. Залетела какая-нибудь букашка? Внутреннее чувство, смешанное с беспокойством и страхом, говорило, что это первая капля из гигантского потока неприятностей, неумолимо несущегося на встречу его судьбе, и уже нет никакой возможности избежать с ним встречи. Звук опять ударился в барабанные перепонки, пронзая всё естество отца Николая. На этот раз направление на его источник удалось уловить. Тело с трудом поднялось с колен, отказываясь подчиняться напуганному разуму. Пришлось собрать в кулак всю оставшуюся силу воли, чтобы сделать несколько шагов и остановиться перед старой деревянной иконой, на которой был лик одного из святых князей. С края образа свесилась маленькая капелька, повисела и, оторвавшись, упала на деревянный пол, издав тот самый звук, так напугавший отца Николая. Не веря своим глазам, настоятель провёл пальцем по углу иконы и уставился на него. Затем развернулся и выбежал из часовни со всех ног. Предчувствия терзали не зря. Одна из икон начала мироточить. Надо немедленно сообщить патриарху. С этой мыслью настоятель монастыря вбежал в келью.

  Вышел из кельи он уже в более приподнятом настроении. Всё-таки патриарх – очень мудрый человек. Отец Николай вдохнул полной грудью свежего утреннего воздуха и улыбнулся. Пусть улыбка и вышла немного натянутой, зато послужила хорошим оружием против страха. И правда, чего это он так запаниковал? Как сказал патриарх, это наверняка сказались десять лет отшельничества. А икон, выделяющих миру не так уж и мало, что ж удивляться, если одна из них оказалась у такого хорошего настоятеля, как отец Николай? Это ли не знак, что слышит Бог все молитвы, годами читаемые отцом Николаем? Конечно знак! Значит надо продолжать служение. Остался месяц, и ему доверят...

  С этими мыслями отец Николай подошёл к часовне. Постояв минуту, он распахнул дверь, вошёл внутрь и захлопнул её за собой. Застыв на пороге, не веря своим глазам, отец Николай, открыв рот, озирался по сторонам. Незримой волной его накрывал ужас. Тот самый ужас из всплывшего в памяти сна. Ноги подкосились, и он без сознания рухнул на пол.

  Сознание возвращалось медленно, так, что отец Николай успел прочувствовать этот процесс в полной мере. Первое, что пришло вместе с рассудком, оказалось волной боли, пронзившей голову. Удариться затылком о пол, пусть и деревянный, не особенно приятно. Вместе с цветными звёздочками, пляшущими в закрытых глазах, пришло ощущение, что волосы на затылке мокрые. Возможно в крови. Отец Николай попробовал шевельнуть рукой, коснувшись пола. Пальцы дотронулись до влажного дерева. Холодок, пробежался по спине, сообщая о том, что и ряса под телом мокрая. Нет, если бы столько крови вытекло из раны на голове, пожалуй, очнуться не получилось бы. Настоятель попытался подняться. Слух вернулся осознанием гула в ушах, постепенно стихающего, превращающегося... Страх, потерянный вместе с сознанием ворвался в сердце священника. Немного пошатываясь, отец Николай открыл глаза и встал, оглядывая помещение. Сколько же он провалялся без сознания? Весь пол в часовне был мокрым. Солнце, бьющее в узкое окно, контрастно сочеталось со слабым шумом напоминающим начинающийся дождь. Только дождь этот шёл внутри здания, а не снаружи. Расширяющимися от ужаса глазами отец Николай смотрел на плачущие иконы. Они мироточили все. Для него, как для настоятеля этого монастыря, прекрасно знающего почему этот монастырь стоит вдали от населённых пунктов, почему никому, кроме него, не стоит тут находиться, и в чём заключается его миссия, ситуация показалась ужасающей. Необходимо срочно доложить патриарху. На этот раз усердие в молитвах совершенно ни при чём. На негнущихся ногах отец Николай повернулся к двери.

  Каждый удар отозвался в душе нестерпимой болью, заставившей зажмуриться и прижать руку к сердцу. Постучали в дверь тихо, осторожно, даже жалобно, но при каждом ударе, казалось, по стенам пойдут трещины, и пол выскользнет испод ног. Чудом удалось не упасть в обморок снова. Не осознавая, что делает, отец Николай открыл дверь.

  На пороге стоял старик в лохмотьях, когда-то бывших красной мантией, опирающийся на золотой резной посох с огромным бриллиантом на вершине.

  – Здравствуйте, святой отец... – Старик прищурился. – Николай. – И поклонился.

  Настоятель остолбенел, забыв даже про патриарха, к которому требовалось немедленно отправить послание во исполнение своей миссии. Пришелец мгновенно оценил состояние настоятеля, но в объяснения вдаваться не стал и без приглашения вошёл в часовню.

  – Раз патриарх именно вам доверил наблюдение за этим местом, то вам должно быть известно о том, кто я такой, ну или как минимум, вы должны об этом догадываться, – говорил старик, надвигаясь на пятящегося священника. При этом седые грязные спутанные волосы на его голове разглаживались, борода становилась ухоженной, пыль слетела с лохмотьев сама собой, да и помятая, прорванная и стёртая в сотнях мест ткань превращалась из бурой тряпки в выглаженную роскошную красную мантию. – Будем считать, что вы так и сделали. Что тут происходит, вы видите, и значит причины, по которым я здесь оказался вам тоже ясны, так что оставьте меня здесь одного. Ваша миссия закончена. Закройте за собой дверь, если вас это не затруднит. И не вздумайте возвращаться, это будет самой большой ошибкой в вашей жизни и почти наверняка последней. – С этими словами он бесцеремонно отодвинул остолбеневшего священника в сторону и стал в центр часовни.

  – Я должен доложить патриарху... – Начал, было, отец Николай, медленно отходя к двери.

  – Ну, так действуйте! – Перебил его старец недовольным голосом. – Только ради всех святых, не мешайте!

  Быстро прикрыв за собой дверь, отец Николай второй раз за сегодня со всех ног бросился бежать в келью.

  Осмотрев внутреннее убранство часовни, Мерлин удивлённо уставился себе под ноги. Не то что бы влажный пол его как-то поразил, мироточащие иконы он видел и раньше. Его взволновал сам факт того, что он ещё ничего не сделал, а этим иконам уже давно было известно о предстоящем ужасе. Тяжело вздохнув, маг опустился на колени, ощущая, как холодок побежал по мгновенно впитавшей в себя миру мантии. Посох был уложен перед заклинателем. Расставив руки подобно распятью, Мерлин закрыл глаза и приступил к делу, за мысль о котором он грозился наложить на себя руки.

  Внутри часовни стало заметно темнее. Казалось, солнечный свет отказывается проникать в окна, за которыми твориться такое отвратное его природе действие. Свечи, горевшие в часовне, вспыхнули с новой силой. По стенам и полу забегали багровые тени. Пол скрипнул, протяжно затрещал, словно испод земли полезли адские твари. Возможно, вскоре так оно и будет, но не сейчас. Маг дёрнул головой, скрип прекратился. Послышалось шептание из тёмных углов часовни. Создавалось ощущение, что именно из этих тёмных углов и исходит багряное марево, на фоне которого иконы казались практически чёрными. Слабое шипение постепенно распространилось в помещении вместе с приятным ароматом миры, от пола пошёл пар. Доски начали слабо светиться. Ноги мага практически жарились на раскаляющемся дереве, но Мерлин, не издавая ни звука, продолжал стоять на коленях. Капли миры, падая с икон на пол, шипели и быстро испарялись, оставляя на раскалившихся до бела досках чёрные кляксы, медленно растворяющиеся в ярком алом сиянии. Мантия мага стойко переносила такие испытания, даже тлеть не начала. Наконец, дерево под магом начало плавиться и вязкими сгустками отваливаться куда-то под пол. Всё это выглядело так, будто под стальной настил поставили плавильный горн и хорошенько разогрели. Разница лишь в том, что ни одному горну не под силу расплавить древесину. Под Мерлином образовалось отверстие около трёх метров в диаметре. Сам маг парил на коленях, словно бы и не растёкся пол под его ногами. Немного повисев в воздухе, он расправил согнутые в коленях ноги и плавно скрылся внизу. Первый барьер на пути к Вратам Ада был пройден.

  Оказавшись в подвале часовни, Мерлин огляделся. Помещение казалось не просто большим, а огромным. В ширину не меньше ста метров, а в длину все двести. И в высоту десятка два метров наберётся. В противоположном от мага конце помещения возвышались большие створки в половину стены. Не смотря на то, что свет проникал только через крошечное отверстие над головой Мерлина, он освещал весь подвал полностью. Подняв с пола свой золотой посох, волшебник на негнущихся ногах двинулся к воротам. Пройдя путь до середины, он остановился и прищурился.

  – Нет смысла скрывать от меня своё присутствие, – громко произнёс старик. – Я вижу тебя прекрасно, и убери эту игрушку от моего горла.

  – Не думал, что это будешь именно ты, – прозвучал голос из пустоты прямо перед лицом мага. В сумраке подвала медленно проступил силуэт высокого широкоплечего воина с большими белыми крыльями за спиной. В правой руке он держал длинный узкий прямой меч, остриё которого едва не касалось горла старца.

  – Я рад видеть тебя, Великий Мерлин, – продолжал ангел, однако меч убирать не спешил. – Нет смысла спрашивать о том, что могло тебя сюда привести. Уверен, у тебя достаточно веские причины. Но, как это ни печально, позволить тебе пройти дальше я не в праве.

  – Знаю, – кивнул маг, стараясь не наткнуться на остриё меча. – Как знаешь ты, что помешать мне не в силах. Всё же я не хотел бы биться с тобой и попробую решить дело миром. Я пытаюсь вызволить из ада Дмитрия и Александра, они как раз за этими воротами. Если я не открою им проход, скорее всего оставшуюся вечность они проведут в аду в плену у... Сам знаешь у кого. Более того, я выполняю поручение Архангела Гавриила.

  – Скорблю о твоих друзьях, но это был их выбор и их путь. Не Архангел Гавриил поставил меня сюда на страже меж входом и выходом. Не говоря о том, что и твоя клятва держит проход закрытым. Ты уже готов преступить свою клятву, я вижу. Но не проси об этом меня. Врата откроются только тогда, когда я буду мёртв.

  – Сожалею, – плечи Мерлина поникли. – Ты заставляешь меня совершить то, за что я себя никогда не прощу. Но я возненавижу самого себя ещё больше, если брошу друзей там. Впрочем, я знаю, что меня останавливает не твоя жизнь, а твоя кровь, верно? "Кровью ангела к вратам откроешь путь, будь готов кровавый долг вернуть".

  Мерлин развёл руки в стороны и сделал шаг вперёд. Остриё прогрузилось в его шею. Красная струйка потекла по лезвию меча. Ангел отпрянул, выдернув клинок из шеи старика, упавшего от этого на колени.

  – Откуда? – Изумлённо воскликнул крылатый воин. – Об этом слове знал только я и...

  – Архангел Михаил? – Прохрипел маг. – Не сложно было догадаться. Тем более он тоже знает, куда и зачем я направляюсь. Потому слово это я и получил от него. Ну, что, ты готов вернуть долг? – Мерлин поднял голову, взглянув на растерянного собеседника. Кровь из горла вытекала толчками, заливая мантию и пол.

  – Да будет так, – кивнул ангел и шагнул к поднимающемуся с колен магу, в руке которого засиял меч Небесного Пламени.

  Атака была молниеносной. Такую не отбить, обладая самой быстрой реакцией. Нужно нечто большее. И это большее у Мерлина было. Его собственная кровь на лезвии оружия противника. Врагом называть ангела маг считал кощунством. Отражая атаки крылатого воина, Мерлин умудрился набрать в ладонь немного собственной крови, хоть и заплатил за это двумя ранами в живот и ногу. Улучив момент, он взмахнул и окатил ангела кровью с ног до головы. На белоснежных перьях красные кляксы растекались уродливыми пятнами.

  – Долг! – Заорал Мерлин, произнося завершающую заклятье формулу. Ангел закричал от боли и упал на колени. Меч выпал из его руки. Не теряя времени, маг подскочил к поражённому крылатому воину, распорол его ладонь остриём своего клинка и прислонил её к своему горлу. Кровь ангела огненным смерчем ворвалась в тело старика. Он как будто даже помолодел лет на сто, впрочем, на его лице это не сильно отразилось. Тело жадно пило из руки небожителя, отдавая взамен самое ценное, что у него было. С трудом Мерлин заставил себя убрать ладонь ангела от горла.

  – Теперь мы братья по крови, – сказал маг, пряча меч. – Если сможешь – убей меня, Даниэль. – Он повернулся и зашагал к вратам. Раны на теле затянулись. Чувство эйфории делало все движения лёгкими и радостными. Оказавшись около Врат Ада, Мерлин окинул взглядом то место, где створки сходились вплотную друг к другу, и стал на колени. Семь сложных разноцветных узоров связывали их друг с другом. Самый нижний узор оказался перед лицом волшебника. Печать патриарха. Её следует снять первой. Не хватало ещё, чтобы здесь появились митрополиты и прочие служители церкви. Убивать людей в планы мага не входило. Он закрыл глаза, закатал рукава и погрузил руки в узор.

  – Не делай этого, прошу тебя! Или мне придётся тебя убить! – Взмолился ангел.

  Мерлин был слишком занят и не стал отвечать. Единственным оправданием перед друзьями, архангелами и самим собой для мага могла служить только смерть. И он жаждал этого оправдания. Собственноручно открыть Врата Ада было для него проклятьем, с которым придётся жить целую вечность. Узор тем временем потускнел. По помещению прошла дрожь.

  – Что же ты делаешь, брат! – Простонал Даниэль в отчаянии. Подняв меч, ангел осмотрел тёмные пятна от крови мага. Теперь это и его кровь. Если он её прольёт... но разве есть выход? Он повернулся к Мерлину и медленно пошёл вперёд. Дрожь прошла по подвалу ещё раз, после чего пол чуть не выскользнул у него испод ног от мощного толчка, исходившего от дверей. Первая Печать была снята. Что-то произошло с глазами. Всё словно помутнело, затянулось пеленой. Ангел продолжал идти вперёд. Щёки стали влажными. Необычное ощущение, горькое. Первый раз за всю свою очень долгую жизнь Даниэль плакал.

  Сняв печать патриарха, Мерлин понял, что назад дороги нет. Пора отбросить всякие сомнения. Если выбрал путь – будь добр иди по нему до конца. Поднявшись с колен, он погрузил руки в следующий узор, врата вновь сотряслись.

  Как, оказывается, тяжело пройти пол сотни метров, если они отделяют тебя от многократно более страшной участи, чем простая смерть. Очутившись за спиной мага, ангел остановился в нерешительности, наблюдая, как тускнеют искусно переплетённые нити узора. Медленно, словно самый последний злодей, он поднял меч, направляя его в спину волшебника. Как раз туда, где должно быть его сердце. Сердце брата. Даниэль закрыл глаза и замер. Видеть это было выше его сил. Земля содрогнулась с большей силой, чем в первый раз. Не думая больше ни о чём, он сделал резкий выпад и погрузил меч в спину своему брату. Оружие пробило плоть насквозь, не встретив сопротивления.

  Мерлин не использовал магической защиты. Остриё вылезло из левой части его груди. Боли он не почувствовал. Просто посмотрел на торчащее из груди лезвие удивлённо и немного растеряно, и повалился на бок. Глаза затянула тёмная пелена. От груди в считанные секунды холод распространился по немеющему телу. Сознание угасло.

  Даниэль в ужасе смотрел на темнеющие руки. Меч остался в теле мага. Обернувшись, он увидел, как его когда-то белоснежные крылья потемнели, стали пепельно-серыми, иссиня чёрными. Пару минут он простоял в ступоре. Свою задачу он выполнил, но цену заплатил за это неподъёмную. Значит таково его предназначение. Погубить себя ради спасения других. Наконец, смерившись, он нагнулся и вытащил меч из тела старика.