Текст книги "Кофе, можжевельник, апельсин (СИ)"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Некоему отвратительно воспитанному молодому человеку с привычкой манипулировать людьми вы потом расскажете, полагаю? – елейно уточнил дядя Клэр.

– В ваши годы называть себя «молодым»? Фи, какое самохвальство, – тут же весело встрял Эллис и подмигнул мне: – Виржиния, рассказывайте. Чутьё говорит мне, что недолго тот секрет будет оставаться секретом, даже если вы рот себе зашьёте.

– Грубо, – упрекнула его я и, подтолкнув Мэдди, заставила её встать рядом, чтобы детектив оказался на условно безопасном расстоянии от Клэра. Тот разочарованно цокнул языком. – Но вы правы, наверное… Мисс Рэйчел Лоринг на самом деле миссис Меррит.

Детектив ничем не выдал своего удивления.

– И давно?

– С лета.

– Интересно, – опустил он взгляд. Тёмные ресницы дрогнули. – И так удачно совпадает с письмом вашего управляющего…

– Что вы имеете в виду? – не поняла я, но Эллис, по обыкновению, пояснять не стал и только махнул рукой:

– Позже. Продолжайте.

Клэр, к моему удивлению, не произнёс ни слова – ни во время нашей с детективом пикировки, ни позднее, когда я вкратце пересказывала историю Рэйчел. Только при известии о ребёнке он вздрогнул. Так постепенно мы добрались до Аклтонов; пришлось остановиться, хотя погода снова испортилась и вовсе не располагала к длительному пребыванию на открытом воздухе.

– Значит, мотив у Лоринга был железный, – подытожил Эллис, когда я умолкла. – Ещё бы, нежеланный муженёк у любимой доченьки. И беременность эта… Не советую миссис Меррит есть и пить что-либо в родном доме.

Чувство вины стиснуло грудь невидимыми тисками; вдыхать холодный ветер стало невыносимо трудно.

– Она в опасности… из-за меня, из-за моей нерешительности.

– Пока – нет, скорее всего, – успокоил меня Клэр, неожиданно вмешиваясь в беседу. – Полагаю, что о положении дочери мистер Лоринг не догадывается, иначе бы он не позволил ей приехать на похороны. Но в том, что касается мотива, я вынужден согласиться с мистером Норманном, как ни прискорбно: если кто и пожелал бы убить вашего казначея, так это мистер Лоринг.

– Мотив у него был, а с шансами не густо, – покачал головой Эллис. – По времени не сходится. Конечно, он мог послать на дело и Руперта, которым не без успеха манипулирует, а мы тогда обеспечили своим визитом безупречное алиби… Но вряд ли, – добавил он и замолчал.

– Вы намеренно говорите загадками. Признак не слишком умного человека, – недовольно сказал Клэр, когда пауза неприлично затянулась. – С вашего позволения, я пойду домой. Погода, знаете ли, скверная. Вам, дорогая племянница, я также настоятельно советую не задерживаться.

– Рассердился, – с улыбкой констатировал Эллис, глядя ему вслед. Входная дверь и впрямь хлопнула уж слишком сильно. – Но и вы войдите в моё положение – не мог же я поведать ему о Дарлинге? – чуть тише сказал он, искоса глянув на Мадлен. Зрачки у неё расширились; я пообещала себе чуть позже рассказать о приехавшем из Бромли преступнике, раз уж детектив проговорился.

– Без риска для собственной жизни – нет. Но не это важно… Скажите честно, вы успеете закончить расследование до отъезда?

На секунду мне померещилось, что Эллис снова собирается увильнуть от ответов, однако я ошиблась.

– И даже раньше, – пообещал он серьёзно. – Так или иначе. Хотелось бы, конечно, обойтись без жертв, но…

В глазах у меня потемнело.

– Жертв?!

– Я не сестёр Лоринг имею в виду, – поспешил он успокоить меня, виноватое выражение его глаз наводило на дурные мысли. – Ступайте домой. Кое в чём Клэр прав, погода скверная, на улице вам делать нечего. И Мадлен тоже – не надо быть детективом, чтобы понять – ещё четверть часа на холоде, и простуды она не избежит.

Эллис развернулся и, ссутулив плечи, зашагал обратно к деревне – потерянная фигура за серой пеленою метели. Заиндевелые ветви придорожных деревьев клонились к сугробам и будто бы тихонько звенели от ветра. Вязкие зимние тучи сбивались всё плотнее, и небо темнело с каждой минутой. Окрестные земли словно укрыло непроницаемым колпаком, сквозь который внешний мир проникнуть не мог; однако внутри бушевала стихия, яростная и неукротимая.

Мне вспомнился жуткий сон о руках убийцы. И подумалось внезапно, что все мы здесь, в деревне, отделённой от большого города парой часов пути и заслоном из непогоды, были и пленниками, и жертвами, словно те самые человечки на дне великанской алхимической ступки.

Во сне их было четверо. Третий из них, Огастин Меррит, только что встретил свою смерть.

Успеет ли Эллис спасти четвёртого? Или прежде мне привидится новый кошмар, и на сей раз чудовищная ступка окажется наполненной до краёв?

– Домой?

Голос Мадлен прозвучал тихо, едва различимо за воем вьюги. Я обернулась и вздрогнула; времени, похоже, минуло больше, чем мне думалось, и Эллис успел скрыться из виду.

– Да, конечно. Ты замёрзла?

Она покачала головой, а затем указала в ту сторону, куда ушёл детектив, и хрипло произнесла:

– Эллис никогда не говорит, что… замёрз. Устал. – Мадлен тяжело сглотнула и бессознательно прижала руку к горлу. – Не отдыхает.

В её словах было нечто, отчего у меня к щекам прилила кровь. Точно я застала сцену, для моих глаз не предназначавшуюся. И, к своему удивлению, ощутила не только смущение, но и толику зависти.

– Эллис знает свои пределы, – улыбнулась я ободряюще, стараясь не выдать своих чувств. – И, полагаю, он наслаждается собственной занятостью.

– А я? – спросила она вдруг зло и резко – и сама испугалась. Закашлялась, прикрывая лицо шарфом, надвинула шляпку на лоб и, утопая в снегу, поспешила к дому Аклтонов.

Я последовала за ней, ошарашенная, но и обрадованная тоже. Мэдди задумалась о себе? Точнее, о себе и Эллисе – и признала это вслух?

Чудеса, право.

Догнать её мне удалось лишь на крыльце. На стук откликнулась миссис Аклтон. Но, когда я уже собиралась пройти внутрь, то заметила за углом дома, около сарая, очертания знакомой фигуры.

– …ужин подать через полчаса, – по инерции закончила фразу я и продолжила с деланой непринуждённостью: – Мэдди, ступай, приготовь домашнее платье. Я пока ещё немного подышу свежим воздухом и полюбуюсь на разгул стихии. У нас, в Бромли, таких метелей не бывает, увы… Нет-нет, дверь не запирайте, миссис Аклтон.

Если хозяйку дома и удивили мои указания, виду она не подала.

«Святые Небеса, что же я делаю!»

Наверное, это проявление чувств Мэдди так повлияло на меня – или тягостные раздумья о провидческих кошмарах, или тревога за Рэйчел… Одно было ясно: сейчас я готова была совершить поступок, о котором бы наверняка пожалела уже через минуту. Но непослушные ноги уже несли меня прочь от порога.

– Да постойте же!

Всё-таки мне удалось догнать его и ухватить за полу пальто; впрочем, он и не пытался скрыться всерьёз.

– Нас могут увидеть, – произнёс Лайзо, оборачиваясь. Он улыбался, как обычно, и это вызывало в равной степени и досаду, и странное чувство сопричастности.

– Во-первых, некому смотреть, – возразила я, поспешно отдёргивая руку. – Во-вторых, в такую метель даже невольный зритель не сразу поймёт, что он видит. В-третьих, я не считаю разговор с собственным водителем чем-то предосудительным.

Последние слова должны были прозвучать шутливо, но вышло надменно.

– Верно, – склонил голову Лайзо. Глаза у него были странными, тёмными. Он избегал смотреть на меня прямо, и я также почувствовала себя неловко.

Действительно, зачем бежать, догонять, окликать…

– Вы следили за нами?

– Присматривал. Теперь ухожу. Не беспокойтесь, Джул справится с охраной не хуже. Кто бы ни сунулся к вам, Дарлинг или местный убийца, он пожалеет.

– Хорошо, – кивнула я. Неловкость всё нарастала; оставалось только благодарить судьбу за время, проведённое в кофейне – теперь мне было не так уж и сложно поддерживать иллюзию непринуждённой беседы в любых обстоятельствах. Вот и сейчас подходящая тема пришла на ум почти сразу. – Мне хотелось бы поговорить с вами о снах. О моих снах… Вы что-нибудь знаете о дубопоклонниках? Что они могли считать сокровищем?

– Дубопоклонники, – эхом откликнулся он и поднял на меня взгляд, такой же пугающий и тёмный, как и прежде. – А что вы о них знаете, Виржиния?

«Одна из них положила начало роду Валтеров», – могла бы сказать я, но пока не решилась и вместо этого покачала головой:

– Немного. Они почитали природу, жили в лесах.

– Почти так, – усмехнулся Лайзо. – На самом деле, известно о них не так уж много. Знания они передавали друг другу изустно, поэтому каких-либо достоверных записей нет. Сейчас обычно представляют дубопоклонника эдаким старцем с бородой до пояса и с узловатым посохом. Но тайными знаниями владели и женщины, и некоторых из них уважали даже больше, чем тех самых старцев.

– Вы так говорите, словно видели это своими глазами, – не удержалась я от улыбки, но он только плечами пожал:

– Мне как-то случилось поговорить с одной старой женщиной с северного побережья, из городка Уайтхилл. Она не верила ни в магию, ни в мудрость былых поколений, но зато хорошо разбиралась в истории. По её словам, дубопоклонники владели тремя умениями: исцеление, понимание речи деревьев и прорицание.

Мне с трудом удалось cдержать досадливый вздох. Прорицание – всё же не то же самое, что и сновидение, пусть в чём-то эти мистические способности пересекаются. А ведь как бы хорошо, как логично звучало бы объяснение: дар Валтерам достался от древней жрицы дубопоклонников!

Впрочем, кто знает, какими талантами они обладали на самом деле. Сказано ведь, что никаких записей не дошло…

– Так что насчёт сокровищ? – повторила я вопрос и шагнула к Лайзо чуть поближе: вьюга свирепела, и различать слова становилось трудно.

– Это наверняка не золото, не серебро и не драгоценные камни, – ответил он. Голос его звучал ещё глуше, чем в начале разговора. Линия плеч стала напряжённой; однако мне могло это и казаться. – Они любили их, но не слишком ими дорожили. Под сокровищами, скорее, понимали предметы легендарные. Например, пламенный меч. Или арфу, дарующую бессмертие поэтам. Или зеркало, которое показывало судьбу… Виржиния, я не пойму, какие ответы вы желаете услышать от меня, пока не прозвучит настоящий вопрос, – добавил он мягко. – Почему вы вообще заговорили о сокровищах? Только ли из-за того, что произошло на кладбище? Вы упоминали о своих снах. Что вы видели?

Я прикрыла глаза и повернула голову, подставляя лицо вьюге. Колючий, жёсткий снег приводил в чувство, как глоток очень крепкого чёрного кофе с мускатным орехом.

«…Мы поклялись. И залог нашей клятвы теперь здесь… величайшее из сокровищ».

– Мне приснилась девушка по имени Алвен. Когда-то она была здесь, на холме, но очень давно. У неё светлые волосы и такие же глаза, как у всех женщин из рода Валтер. И вокруг неё стояли в серебристых клубах дыма призрачные человеческие фигуры… – Тут я запнулась, не зная, как выразить свои подозрения. – Это похоже на то, как я сама вижу леди Милдред иногда.

– Жрица дубопоклонников в окружении предков? – предположил Лайзо. – Что ж, вполне возможно. Она упоминала о сокровище?

– Да, – подтвердила я растерянно, не зная, как рассказать ещё и о Вильгельме Лэндере. Отчего-то говорить сейчас о влюблённых было неловко, хотя в моём сне они разве что взялись за руки.

– Прямо так и сказала: «Здесь, на холме, зарыто крайне ценное сокровище»?

Мне стало смешно, и напряжение немного рассеялось.

– Нет, конечно. Хотя Алвен действительно в тот момент была у вершины холма, в том месте, где сейчас растёт старый дуб. Тогда он едва-едва проклюнулся из жёлудя. Алвен накрыла побег ладонью и сказала, что залог её клятвы, «величайшее» из сокровищ, находится под дубом.

– Именно такими словами? – снова уточнил Лайзо. Я задумалась, вспоминая.

– Нет. Она сказала: «И залог нашей клятвы теперь здесь… величайшее из сокровищ».

На его губах появилась лукавая улыбка.

– Что ж, тогда всех искателей сокровищ ждёт большое разочарование.

– Почему? – удивилась я и тут же принялась размышлять. – С одной стороны, уже само существование клада будоражит умы. С другой стороны, вы правы. Золото и драгоценные камни стоят нынче куда больше, чем зеркала с якобы мистическими свойствами. Волшебному кладу обрадуется разве что кто-то вроде мистера Блаузи… О, может, это он стоит за убийствами? Если под сокровищем подразумевается некий «мистический предмет», то…

– Виржиния, – мягко перебил меня Лайзо, по-прежнему улыбаясь. – Всё куда проще. Сокровище – это сам дуб.

Честно признаться, я даже рассердилась.

– Почему вы так думаете?

– Жрица не стала бы зарывать в землю драгоценности и отмечать это место саженцем дуба, – пояснил он, зачем-то отступая ещё на полшага. – Дуб – дерево священное. А вот посадить жёлудь как залог особенно важной клятвы можно. Но какой именно… В вашем сне, возможно, были намёки на предмет клятвы?

На долю секунды ярко, очень ярко представились мне двое на вершине холма – Вильгельм и Алвен; их головы склонены друг к другу так, что лёгкие серебристые волосы перемешиваются с жёсткими прядями цвета кофе; руки сомкнуты…

Голос внезапно сел.

– Не только намёки, – попыталась выговорить я, но горло перехватило. Наверное, так же себя чувствовала и Мадлен. – Полагаю, что… – Речь теперь звучала совсем тихо, и я вынуждена была подойти к Лайзо ближе, почти вплотную. – Полагаю, что речь шла о любовной клятве. Алвен была на холме не одна, а с Вильгельмом Лэндером, человеком, который позже стал первым графом Валтером… И её супругом. А ещё сперва Алвен произнесла, а затем Вильгельм повторил одну загадочную фразу: «Они нас никогда не одобрят». Если Алвен правда была жрицей, то её брак с Вильгельмом являлся мезальянсом и со стороны дубопоклонников, и со стороны северян, к которым восходил род Лэндеров. Полагаю, в какой-то мере эти отношения были запретными.

Я посмотрела наконец на Лайзо и осеклась.

– Что же вы делаете, Виржиния? – пробормотал он. – Думаю, вы и сами не понимаете… А, будь что будет. Пусть он глядит, сколько хочет.

– Глядит – кто? – только и успела удивиться я, а потом случилось невероятное.

Лайзо меня обнял.

Он был в своём нелепом зимнем пальто и, кажется, в двух свитерах одновременно, я – в меховой накидке, но прикосновения ощущались так остро, словно нас разделял от силы тончайший слой шёлка.

Я чувствовала, как у Лайзо билось сердце, хотя и понимала, что это невозможно – через все слои и преграды. Моё же, кажется, замерло.

– Что вы себе позво…

– Ничего. Уже ничего, – произнёс он, отстраняясь. – Будьте осторожны, Виржиния. Если придётся поспорить с Лорингом – не выступайте против него в одиночку. И не встречайтесь ни с кем без сопровождения, даже если и в церкви. Доброй ночи.

Лайзо быстро, едва ли не переходя на бег, пошёл к калитке с чёрного хода, слегка пригибаясь из-за встречного ветра. Я шагнула следом, но вовремя опомнилась и замерла на месте, прижимая руки к груди. В голове был сумбур. Дубопоклонники, семейные неурядицы Лорингов, даже убийства – всё стало таким незначительным, таким далёким…

– Святые Небеса, какая глупость… Какая же глупость! – рассердилась я на саму себя, зачерпнула горсть снега, как Лиам нынче утром, и на мгновение приложила к щекам.

Помогло.

Дома никто ничего не заметил – ни Паола, которая читала детям книгу в гостиной, ни Мадлен, которая забрала у меня накидку, доложила, что домашнее платье готово, и унеслась вновь на кухню, помогать миссис Аклтон. Я уже почти сумела убедить себя в том, что ничего особенного не произошло, когда у самых дверей своей спальни увидела дядю Клэра.

Никаких объяснений не потребовалось – его заледеневший взгляд был достаточно красноречивым.

– Вы видели, – спокойно произнесла я, хотя кровь у меня, кажется, вскипела.

– Я ничего не скажу о поведении этого мерзавца, – тихо, но яростно ответил Клэр. – Мужчины мыслят одинаково. Но вы, Виржиния?

– Полагаете, мне следовало огреть его тростью? – саркастически поинтересовалась я, но дядя и бровью не повёл.

– У вас не было трости, дорогая моя неразумная племянница. А если бы и была – вы бы ничего не сделали. Это не он догнал вас. Это не он завязал беседу. Это не он смотрел снизу вверх, словно готов был…

Будь на моём месте леди Ватсберри, она отвесила бы пощёчину.

Леди Клэймор упала бы в обморок.

Я размахнулась – и ударила Клэра по больному плечу.

– Кш-ш…

Из горла у дяди вырвалось какое-то странное шипение пополам с кашлем; он побледнел и отшатнулся к стене.

– Не смейте вмешиваться в мою жизнь, – произнесла я. Голос дрожал; надеюсь, это не выглядело жалко. – Я никогда не совершу ничего, что осудила бы леди Милдред. И ваши инсинуации… отвратительны.

Клэр посмотрел на меня исподлобья и сладко улыбнулся.

– Воистину, достойно настоящей леди.

– Я всегда буду леди. А вот вы джентльменом не станете никогда, – ответила я и, упрямо вздёрнув подбородок, вошла в свою комнату, захлопнула дверь и задвинула щеколду.

И лишь затем позволила себе рухнуть в кресло и согнуться от фантомной боли.

Мне хотелось догнать дядю Клэра сейчас же, извиниться и сказать, что я понимаю его беспокойство, понимаю, что он желает лишь добра. Что он всё правильно говорит: нельзя было догонять Лайзо, завязывать беседу в уединённом месте. А Лайзо, как видно, слишком хорошо знал свою порывистую натуру, потому и старался отступить подальше, отвернуться…

Я совершенно не понимала мужчин. Клэр говорил об этом раньше, и он был прав. Но вот так злословить, бросать в лицо обвинения в недостойном поведении! Конечно, нельзя оправдывать и мой порыв. Не подобает леди бить по больному месту – и в буквальном смысле, и в переносном. И показывать свой гнев – тоже.

Наконец, стоило признаться хотя бы себе самой: если бы я чувствовала собственную правоту, то попросту не стала бы злиться. Оскорбилась бы, возможно. А ярость – знак вины.

Аппетит пропал совершенно. Я сослалась на головную боль и попросила Мадлен извиниться за меня. Кажется, она что-то заподозрила, хотя расспрашивать не стала, а ближе к ночи всё-таки принесла мне сладкого пудинга, травяного чая и немного сушёных фруктов. Чтобы не огорчать её ещё больше, я поужинала и сделала вид, что ложусь спать, но не смогла и глаз сомкнуть.

И, когда глубоко за полночь в дверь забарабанили, почувствовала даже облегчение.

Мы наскоро оделись – я только и успела, что накинуть шаль поверх пеньюара, а Мэдди как-то умудрилась влезть в платье. Внизу мистер Аклтон, слегка растерянный спросонья, отпирал замки.

На пороге стояли двое; из-за объёмных шуб с уродливыми капюшонами нельзя было даже понять – мужчины это или женщины, но потом одна из гротескно-пугающих фигур заговорила:

– Леди Виржиния, прошу прощения за поздний визит, но, кажется, нам всё же нужна ваша помощь.

Я тут же узнала Кэрол Лоринг. Рядом стояла, опираясь на её локоть, Рэйчел.

– Проходите, прошу. Мистер Аклтон, приготовьте ещё комнату, пожалуйста.

Сёстры шагнули через порог, к свету, и в глаза сразу бросилась пугающая деталь: Рэйчел сильно хромала.

– Вы не ранены? – спросила я, чувствуя, как сердце сжимают призрачные коготки. – Может, поискать врача?

– Нет-нет, – выдохнула старшая из сестёр. Она была бледна, однако держалась стойко. – Всё в порядке. Я подвернула ногу, когда шла через сугробы. Автомобиль завяз на половине дороги, пришлось его оставить и идти пешком.

– Автомобиль? Святые Небеса! – тихо ахнула подоспевшая миссис Аклтон.

Кэрол мотнула головой и заговорила – быстро и нервно:

– Никогда не думала, что отважусь на что-то такое… Я не раз видела, как дворецкий заводит машину и едет, однако сама ни разу не пробовала. Но мы так испугались! Надеюсь, что отец нас не сразу догонит, да вот только мы часть пути прошли пешком, а он умеет быстро ходить на лыжах… А что, если он придёт сюда?

В глазах у меня на мгновение потемнело. Но права на слабость я не имела, а потому ответила твёрдо:

– Если вы не упоминали о том, где намереваетесь скрыться, он вряд ли в первую очередь направится сюда. Скорее, пойдёт на станцию, чтобы не позволить вам уехать на первом утреннем поезде. Или проверит дома ваших подруг. У вас ведь есть подруги?

Кэрол отвела взгляд в сторону, а Рэйчел скривила губы в горькой улыбке:

– Подруги? Боюсь, что нет, леди Виржиния. Отец не считал, что девушки из деревни заслуживают того, что общаться с ними. К тому же они все работают и заняты целый день, в отличие от нас. Да и не так уж часто мы появлялись тут. Разве что в церковь ходили каждое воскресенье. Отец Адам всегда хорошо относился к нам…

Первой мыслью было: а вдруг в поисках сбежавших дочерей Лоринг ворвётся в церковь? А затем подумалось, что ещё он может вломиться в дом к Роберту Блаузи – из-за романтических чувств Кэрол. Ведь зачастую девушки сбегают из родного гнезда именно к возлюбленным.

Однако ни то, ни другое предположение я вслух не высказала, а вместо этого успокоительно коснулась плеча Рэйчел и произнесла уверенным тоном:

– Даже при наихудшем раскладе мистер Лоринг не сумеет ничего сделать. Дверь крепкая, окна высоко. Да и семейная ссора – это одно, а попытка ворваться в дом к леди, к графине – нечто совсем иное. Скажите, вы голодны? В любом случае, чашка чая не повредит. Миссис Аклтон, могу ли я рассчитывать на вас?..

– Да, конечно, – ответила она растерянно. В глазах её читалось недоумение. Ещё бы, посреди ночи в двери стучатся две испуганные девицы и просят о защите!

Время терять было нельзя. Когда мистер Аклтон вернулся и сообщил, что комната готова, я попросила его позвать Эллиса. Затем разбудила Паолу и препоручила её заботам Кэрол и Рэйчел. После мы вместе с миссис Аклтон обошли дом и проверили, все ли окна и двери заперты. Оставалось самое неприятное – сообщить о случившемся дяде Клэру. И если разбудить его могла и Мадлен, то объяснять всё равно пришлось бы мне.

Святая Генриетта Милостивая, как не вовремя приключилась эта глупая ссора…

Разговаривать с ним один на один я бы сейчас не смогла, а потому попросила Мэдди позвать его сразу в гостиную, где отогревались перед камином сёстры Лоринг.

Миссис Аклтон превзошла саму себя – не только приготовила ароматный чай с ягодами, но и разогрела ореховый кекс на плите, не успевшей, к счастью, остыть. Рэйчел, впрочем, явно кусок в горло не лез. Она мелкими глотками пила чай, а кекс лишь крошила на тарелке. Напротив, Кэрол доедала уже второй кусок с неприличной торопливостью. Но, когда я вошла, обе они оставили трапезу и обернулись ко мне.

– А теперь, пожалуйста, расскажите, что случилось.

Сёстры переглянулись.

– Давай ты, – тихо попросила Рэйчел. – Мне дурно.

Кэрол обхватила себя руками за плечи – жест бессознательный, выдающий беспокойство и уязвимость – и заговорила:

– На самом деле, это я виновата. Мне казалось, что отец более здравомыслящий человек… более мягкий. За ужином он заметил, что Рэйчел почти ничего не ест. И ты сказала, что тебе нездоровится после кладбища, верно? – обернулась она к сестре за подтверждением. Та кивнула. – Он предложил выписать из города хорошего доктора. Тут я подумала, что доктор обязательно поймёт, в каком положении Рэйчел, и после ужина убедила её сознаться во всём отцу. Но когда он узнал, что они с мистером Мерритом поженились ещё летом, то вдруг рассвирепел…

Миссис Аклтон слушала историю со всё возрастающим изумлением. Брови её уже подпирали старомодный чепец. Примерно на середине рассказа в гостиную вошёл Клэр и, лишь слегка наклонив голову в знак приветствия, встал у стены, за спиною у сестёр. Джул расположился дальше, у окна – то ли не желал мешать, то ли посматривал, что творится снаружи.

– Но ещё хуже стало, когда отец узнал о том, что Рэйчел носит ребёнка, – продолжила между тем Кэрол, и миссис Аклтон не выдержала:

– Святая Генриетта!

– Святых здесь призывать бесполезно, – заметил Клэр. Во взгляде у него проскальзывало несвойственное прежде беспокойство. – Сразу скажите, он вас не тронул?

– Нет, – ответила Рэйчел. Щёки у неё стали белыми, как бумага. – Но заявил, что дитя «этого человека» не потерпит. Что он напишет в Бромли своему приятелю по колледжу, который три года назад потерял жену, и устроит взаимовыгодный брак. Что в наше время вдова никак не сможет найти достойную работу, тем более – в глуши… Он не кричал теперь, но мне стало страшно. Я поняла, что если хочу сохранить себя… сохранить своё дитя и быть миссис Меррит, а не второй женой вздорного старика – надо бежать.

– О, молодость, о, горячность, – раздался у двери весёлый голос. – Впрочем, вы поступили правильно. Полагаю, нелишним будет затаиться ненадолго.

– Затаиться?

– Эллис?

Мы с Кэрол заговорили одновременно. Затем она смущённо опустила взгляд, а я продолжила:

– Объяснитесь, пожалуйста.

– А чего тут объяснять? – невозмутимо откликнулся детектив, проходя к камину и вытягивая руки к огню. В дверях перетаптывался с ноги на ногу мистер Аклтон и держал его пальто, изрядно подмокшее в тепле из-за растаявшего снега. – Никто не должен знать, что вы здесь. Понятно? Даже и намёка не должно просочиться за стены. Нужно посмотреть, как поступит ваш отец, насколько серьёзны его намерения. А лучшее, что вы сейчас можете сделать – отправиться спать… Миссис Аклтон, будьте любезны, помогите бедняжкам устроиться. Фрэнк, старина, ты ещё моё пальто держишь? Отнеси в прихожую, я всё равно убегу с минуты на минуту… Миссис Мариани, а вы помогите хозяйке, но через пару минут. Пока задержитесь.

Миссис Аклтон неуверенно обернулась ко мне. С одной стороны, ей явно хотелось как-нибудь извиниться за ту нелепую выходку, с другой – Эллис опять вёл себя бесцеремонно.

– Вы меня очень обяжете, если сделаете так, как просит мистер Норманн, – разрешила я её сомнения, подавив вздох.

Когда Аклтоны и сёстры Лоринг вышли, Эллис выждал ровно пятнадцать секунд, а затем выглянул из комнаты, убеждаясь, что никто не подслушивает, и заговорил – быстро и тихо:

– Клэр, мне снова нужен ваш камердинер. Лайзо я отправил следить за домом Блаузи, как только узнал, что случилось. Но Лоринг может поискать виноватого и в церкви, а я один не справлюсь… Что, Виржиния? Вам смешно?

– Ничуть, – ответила я с достоинством, не без труда подавив неуместную улыбку. – Просто в голову мне пришли те же мысли. Сёстры Лоринг были в хороших отношениях только с отцом Адамом и с мистером Блаузи, так что бежать им больше некуда.

Эллис ухмыльнулся.

– Верные выводы, неверные предпосылки. Очевидно, что сбежать сестрички могли только к вам под крылышко, других вариантов нет. Но кто-то из этих двоих, либо Блаузи, либо священник, имеет рычаги давления на Лоринга. И если он поверит, что вы не прячете беглянок, то ярость его обратится против самой неприятной для него особы. Так работает голова у человека, – цинично добавил он. – Если кто-то с завидным постоянством доставляет нам неприятности, то именно его мы и будем винить во всех своих последующих бедах. Даже если на самом деле он ни при чём… Лоринг непременно обвинит кого-то ещё до рассвета. Главный вопрос – кого и в каком преступлении.

Из-за столь напряжённого разговора успокоиться и разойтись по спальням было нелегко. Первыми отошли ко сну сёстры Лоринг – и неудивительно, ведь на их долю выпал долгий и трудный переход. А испытания для тела зачастую становятся лекарством после испытаний для духа. Затем вернулись в свои комнаты Аклтоны и Паола. Я тоже собиралась уйти, оставив обсуждение деталей предстоящей охоты на алхимика бесстрашным и неутомимым мужчинам, однако Эллис взглядом задержал меня на пороге, а затем произнёс загадочную фразу, глядя куда-то в пространство между Мадлен и дядей Клэром:

– Вы знаете, в Аксонии была замечательная традиция. Ну, ещё в те времена, когда северяне только-только завоевали аксонцев и наплодили кучу городков-крепостей… В общем, если нападал внешний враг, то все внутренние склоки забывались. И никто не бежал выяснять, какой там сосед-негодяй увёл чужое стадо или не так посмотрел на любимую троюродную бабушку, пока неприятеля не вышвыривали обратно за море.

Клэр гневно сузил глаза, но затем глубоко вздохнул и ответил не менее загадочно:

– Полагаю, наши предки были неглупыми людьми.

– Вот и славно, – обрадовался детектив так, словно ему только что подарили свежеиспечённый пирог с гусятиной. – К тому же к концу войны иногда выяснялось, что стадо никто не угонял и тётушку не обижал… то есть бабушку. Доброй ночи, господа. Надеюсь поскорее вернуться с добрыми вестями.

Опыт подсказывал, что выспаться так или иначе уже не получится. Поэтому, вернувшись в свою комнату, я надела второе платье для прогулок, синее с голубой отделкой, села в кресло, укрылась шалью и приготовилась ждать.

И, разумеется, заснула слаще и крепче, чем в любой кровати.

Около шести утра меня разбудила Мэдди, уже полностью одетая, и сообщила, что «все ждут у вдовы Янгер». С некоторым трудом удалось вспомнить, что это та самая женщина, у которой поселился Эллис с Лайзо.

«Неужели Лоринга поймали?» – пронеслось в голове, но вслух я спросила только:

– Зачем мне идти туда?

Мадлен пожала плечами, показывая, что она передаёт чужие слова и может лишь догадываться о мотивах, а затем добавила:

– Наверно, для сестёр. Не хотят к отцу… – запнулась она и закончила через силу: – Представитель.

– О, говорить от лица Кэрол и Рэйчел? – сообразила я.

Это уже имело смысл. Гостить у леди – одно, а вот прятаться от отцовского гнева за спинами других джентльменов – совсем иное. Первое не наносит урона репутации. Недовольные жёны частенько уезжали на несколько месяцев к подругам или благородным покровительницам, дабы приструнить мужей, и оставались чисты в глазах общества. Однако если некая особа, даже совершенно измученная поведением супруга, сбегала и пряталась, скажем, в доме родного брата… О, в светских кругах тут же начинались пересуды: ах, бедняжка разрушает собственную семью!

Аклтоны ещё спали – их, очевидно, решили не беспокоить. Внизу, в холле, ждал только Джул. Он и проводил нас к обиталищу вдовы Янгер. Идти, к слову, оказалось недалеко, однако создавалось полное впечатление, что дом стоит на отшибе – наверное, из-за небольшого яблоневого сада, отделявшего его от дороги.

Внутри царили жара и духота. Функции гостиной, холла и столовой исполняла одна большая комната. Кухня, судя по запахам, располагалась в подвале, куда спускалась крутая лестница, а две двери – друг напротив друга – вели в спальни, но сейчас были закрыты.

Лоринг сидел на деревянной скамье, упираясь локтями в колени и спрятав лицо в ладонях. Необъятная его шуба лежала тут же, рядом. С другой стороны стоял Лайзо, прислонившись к стене. В углу, в единственном кресле, устроился дядя Клэр, а Эллис стоял прямо перед Лорингом, нетерпеливо постукивая ногой по полу.

– О, леди Виржиния, наконец-то! – с видимым облегчением улыбнулся детектив. – Идите сюда, вам определённо надо это услышать. Джул перехватил этого со всех сторон замечательного человека у церкви, и угадайте-ка, почему? Готов поспорить, что в жизни не догадаетесь. Мистер Лоринг, повторите, пожалуйста, коротко то, что вы только что рассказали.