Текст книги "Ледяной Ирис (СИ)"

Автор книги: София Серебрянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Ворота распахнулись, и показались трое всадников: остальные следовали поодаль. Двое следовавших по бокам не снимали закрытых шлемов, напоминающих жуткие маски, и потому тот, кого они сопровождали, мигом привлекал взоры. Облачённый в богато украшенные красные доспехи, с непреклонным, холодным взглядом, он выглядел подобно духу войны. Натянув узду, Сабуро Кадани заставил своего жеребца остановиться, и тотчас спешился. Лис же смотрел на него с восторгом, и не столько от величия и блеска владыки Востока, сколько из желания сей же час воплотить в жизнь сложившийся план.

Да и как могло бы быть иначе, если узнал Сибори в явившемся его взору человеке того смуглого воина, что ласкал под покровом лесных ветвей сына повелителя Южных земель, а не предназначенную ему в жёны дочь? Теперь можно понять и его нежелание брать в жёны молодую госпожу, и в то же время – стремление заключить союз с господином Курокавой. Теперь осталось подумать, к кому же лучше обратиться со своим разговором: к Йошимару или же к самому владыке Востока?..

Словно густой мёд, неторопливо тянулось время. Постепенно опускалась ночь, и Сибори с нескрываемым нетерпением направлялся к покоям Йошимару: после непродолжительных размышлений, решил он для своих целей избрать того, кто уже уверовал в нечеловеческую природу лекаря.

Как оказалось, сын владыки Юга не спал: стоя на балконе своей комнаты, глядел он куда-то вниз. Сибори бесшумно проскользнул в комнату и неспешно заговорил:

– Понимаю я ваше горе.

Вздрогнул Йошимару, торопливо оборачиваясь: погружённый в свои мысли, он не услышал шагов кравшегося Сибори. Лицо стройного юноши мигом побелело в ночном полумраке:

– О чём вы говорите?..

– Вы полагали, что от меня возможно что-то скрыть? – всеми силами придавал себе лис вид мудрого и всезнающего духа. – Я ведь говорил некогда, что в вашем сердцем не дева, но сильный воин. И воин этот – тот, кто предназначен в мужья вашей сестре.

Отвернувшись вновь, Йошимару схватился за голову. Слабый шёпот разнёсся по комнате:

– Прошу, не говорите отцу. Чего вы хотите от меня?.. Отец, быть может, и простит, но я не хочу причинить боль моей сестре: она ведь верит, что сумеет Сабуро полюбить её.

Пару мгновений обдумывал Сибори сказанное. С одной стороны, неплохо было бы заручиться поддержкой Йошимару. А с другой – разве надёжен тот союз, что заключен ценой принуждения? Нет, оно того не стоит: лучше придерживаться первоначального плана.

– Ваш отец всё знает, и не я тому виной: другой человек поведал ему о вашей любви.

Скажи эти слова кто-то иной, вряд ли бы мальчик вздумал ему довериться: но сейчас в мыслях своих говорил Йошимару не с человеком, а с бескорыстным духом, цели и ценности которого не понять простому непосвящённому существу.

– Но почему отец не обозлился на меня, и почему в таком случае желает он этой свадьбы? – прошептал Йошимару. Доверчивое дитя, не во многом отличное от сестры; такого нелегко убедить однажды, но после он готов поверить любой лжи.

– Покуда мне ещё неведомо, кто сделал это и отчего так спокоен ваш достопочтенный отец. Но, коли пожелаете, я мог бы выяснить это: не желаю я, чтобы сходились два чужих друг другу сердца, и страдали двое влюблённых.

В глазах Йошимару зажёгся огонёк надежды. Сибори же тем временем прикидывал, каким образом можно провернуть необходимую авантюру…

========== Глава XIV: Сожжённый цветок ==========

Пусть уж давно ночь сгустилась над резиденцией, Сибори не собирался отходить ко сну: он помнил, что сегодня ещё один человек с нетерпением ожидает его визита. То молодая госпожа, Юмихимэ. Но сейчас следует быть осторожнее, чем прежде: об этом визите уж точно не должен узнать никто из семьи Курокава, кроме самой девочки. Своё посещение ночью спальни Йошимару Сибори мог объяснить некой другой необходимостью, однако же вряд ли господин Курокава столь же легко поверит, будто не желает колдун воспользоваться невинностью юной госпожи и склонить её к непристойным деяниям.

Покуда госпожа Юмихимэ ещё не спала: она и в самом деле дожидалась, когда же явится следом за нею обещавший помощь лис. Сибори, едва приблизившись к открытой двери её спальни, приложил палец к губам и поманил девушку за собою.

Лишь в саду резиденции, среди стрекота цикад и аромата тех цветов, что раскрываются лишь в ночную пору, Сибори позволил себе заговорить с молодой госпожой:

– Теперь я видел этого человека, и хочу всё же помочь вам, моя госпожа: вы показали, что достойны взаимной любви.

Глядя на то, как ярко загорелись в ночной темноте глаза юной Юмихимэ, с трудом подавил в себе усмешку мнимый колдун: верит это дитя, будто с помощью той же магии духов, что исцелила солдат её отца, сможет она обрести счастье. Что же, не стоит её разубеждать: чем сильнее верит она, тем больше шансов на осуществление задуманного плана.

Сейчас требовалось вновь колдуном прикинуться – и приказал Сибори:

– Не могу я увидеть покуда, что мешает ему полюбить вас. Но могу я это узнать – с вашею помощью, и никак иначе.

– Что же я должна сделать? – спросила девочка, комкая в руках лёгкую ткань широких рукавов. Лис, осмотревшись, указал на распустившийся у воды ночной цветок:

– Взгляните; этот цветок так же прекрасен, как вы. Прежде всего – сорвите этот цветок, и пусть он станет символом вашего сердца.

Покорно бросилась Юмихимэ к самой воде, срывая нужный цветок, с которого тотчас вспорхнула, врезавшись в грудь её, ночная бабочка. Но даже не вскрикнула юная госпожа: похоже, посчитала она это частью некоего ритуала. Стараясь как можно увереннее казаться, Сибори вновь огляделся:

– Теперь нужно развести огонь – не здесь, разумеется. Не хотелось бы, чтобы выгорел столь прекрасный сад; пойдёмте на задний двор.

Пусть уже не хранила земля следы некогда нарисованных на этом месте молодым лекарем «магических» символов, он легко очертил новые, собирая малые обломки и ветвей и складывая их. Не нужно, чтобы горело долго: надобно лишь убедить девочку в том, что нечто магическое происходит на её глазах.

Молодая госпожа протянула цветок, и Сибори задумался: как же извлечь огонь? Найдя выход, приказал он девочке:

– Теперь разожгите. Это должны сделать вы: пусть огонь станет символом вашей любви к будущему супругу.

Покорная, как дитя, юная госпожа удалилась – лишь затем, чтобы после вернуться из дома со всем необходимым. Закатав рукава, дабы те ненароком не попали в маленький костерок, Юмихимэ высекла искру – и заплясало робкое пламя, постепенно разгоравшееся и поглощавшее цветок. С благоговением смотрела молодая госпожа на лиса, что так легко произносил слова на незнакомом ей языке, столь походящие на неведомые заклинания. Прекрасно, что столь доверчива юная Юмихимэ: будет легче ввести её в заблуждение подобными красивыми действиями.

Сибори не заканчивал говорить на чуждом языке до тех пор, пока не обратился прекрасный цветок в пригоршню пепла. Наконец, угасло пламя, и с волнением спросила дочь господина Курокавы:

– Получилось?

– Слабо верится в то, что духи поведали мне, – как можно высокопарнее завёл Сибори, и Юмихимэ вся напряглась в ожидании. Нарочно сделав небольшую паузу, молодой лекарь словно бы запнулся, не в силах молвить и слова. Затем же завершил речь свою:

– Духи сказали: не любит он вас потому, что уже отдал своё сердце другому человеку. И человек тот духами охвачен: те духи терзают его тело, но взамен дают любовь господина Кадани.

Разом стало белее лицо юной госпожи, которое безо всей той краски, что наносилась на него днём, вовсе казалось детским:

– А можно ли изменить это, скажите мне?

– Нет ничего необратимого в природе, вопрос лишь в цене того, чем надлежит пожертвовать, – улыбнувшись, заговорил Сибори. Молодая госпожа вновь приложила руки к груди:

– Я сделаю, что пожелаете!

– Хорошо, – кивнул Сибори, и устремил взгляд своих светлых глаз на Юмихимэ. Та приготовилась внимать речам «колдуна», и не стал Сибори её разочаровывать:

– Не смейте никому рассказывать о том, что я скажу вам сейчас. Вам придётся выманить духов, что опутывают сетями любви господина Кадани, на себя; будут они вас мучить и истязать, но взамен получите вы желаемое. Ровно через два месяца он забудет свою прежнюю любовь, и станете вы для него единственной.

Склонила голову молодая госпожа:

– Но как выманить духов? Я ведь не умею колдовать.

– Не беспокойтесь, я всё сделаю, – улыбнулся Сибори. – Я принесу в вашу спальню особые цветы; даже когда они увянут, не выбрасывайте их. Они – знак, что манит к себе духов. И ещё: чем меньше вы будете говорить, тем быстрее подействует колдовство моё.

Вновь сверкнули решительностью глаза юной девушки:

– Тогда я вообще не стану говорить!

– Как пожелаете, моя госпожа, – старался Сибори оставаться серьёзным, пусть в душе и смешила его подобная доверчивость юной девы. – Я же покуда постараюсь выяснить для вас, кто этот человек; если смогу я отыскать его, то гораздо легче станет даровать вам любовь господина Кадани.

========== Глава XV: “Если ты того хочешь…” ==========

Никогда до сего дня молодому лекарю не снились сны: столь уставал он в течение дня, что просто проваливался в некую чёрную бездну без единой яркой картины. Но сейчас что-то переменилось – и скорее почувствовал он, чем в самом деле увидел, чьё-то присутствие, как если бы этот неведомый человек неслышною тенью проскользнул куда-то в самую глубину сердца и разума…

– Открой глаза.

Послушно разомкнулись веки молодого лекаря, и понял он: кругом не та комната, где он засыпал, а некое подобие цветущей поляны. Вкруг неё выстроились стройные стволы деревьев, и сквозь тесно сплетшиеся ветви проникали лишь самые настойчивые лучи розовато-красного солнца. Листва их была зелена, точно и не заметили они наступления осени. Лишь странною тенью казался в этом золотистом сиянии мужчина, стоящий на границе поляны. Пересохло в горле – и с трудом Сибори сумел спросить:

– Шигэру?

Столь знакомое лицо казалось встревоженным и измождённым. Неужели ему снова тяжело и больно, и снова он не может обрести покой? Ведь он так хотел отдохнуть от своих прежних трудов…

– Ты уверен, что хочешь этого?

– О чём ты? – не понял чужих слов Сибори, приподнимаясь на влажной траве, усеянной поверху ковром летних, удивительно ярких цветов. Под рукою невольно осыпался, почернев, бутон, словно одно прикосновение обратило его во прах.

– Ты снова желаешь перейти эту грань? Снова хочешь разрушить чужие жизни?..

Сердце зашлось в безумном биении, и боль пронзила всё его существо изнутри. Молодой лекарь не нашёл в себе силы встать, будто бы что-то влекло его к влажной от росы земле. От росы ли она влажна – или от слёз, что невозможно было остановить?

– Ты ненавидишь меня?

Неторопливый шаг вперёд – и Сибори попятился, не понимая, отчего им овладела подобная слабость. Наверное, слишком настоящим казался сейчас взгляд Шигэру, немой вопрос, застывший в этих глазах цвета угля, цвета безлунной ночи. Вздох вырвался из груди вместе со всхлипом – мнимый колдун уже успел позабыть эти черты, соскучиться по каждой из них.

Волос коснулась грубоватая ладонь, и Сибори, не глядя, ухватился за неё, прижал к своей щеке. Знакомый запах чужих страданий, запах трав, что призваны облегчить боль умирающих от какой-либо хвори пациентов.

– Я не могу тебя ненавидеть. Что бы ты ни сделал, мне сложно ненавидеть тебя.

В эти мгновения жалел Сибори, что не привык он жить по велению духов, как иные суеверные простолюдины; сейчас бы разом стало ему легче дышать, и приятнее понимать: Шигэру не злится, и он простил своего любовника за то, что посмел тот распорядиться его жизнью. Ведь полагают жрецы, что во время сна способен даже простой человек перейти на ту сторону Отражённых Небес, и повстречать тех, кто давно уж покинул сей мир. Но слишком уж хорошо знал Сибори: нет в человеческом теле такой субстанции, что могла бы незримо перейти в иной мир. Есть лишь разум, из которого и проистекают сны, и им подобные видения…

– Бедный мальчик. Тебе ведь плохо одному, – настойчиво шептал такой родной, уже успевший отчего-то забыться голос. – Этого ли ты хотел? Этого ты хочешь теперь?

Сердце в груди трепыхалось, словно захлёстываемое волнами. Не глядя в глаза возлюбленному, Сибори плакал, вдыхая аромат знакомых целебных трав. Почему этот глупец не отпустил его тогда, когда вздумалось лису покинуть родной дом? Ответ кружил где-то рядом, будто легкокрылая бабочка, но находиться вовсе не желал.

– Не плачь. Мне больно видеть твои слёзы.

– Тебе всё ещё может быть больно? – негромко спросил Сибори, всё ещё не поднимая заплаканных глаз. Он был уверен в верности избранного пути – но отчего холод сковывал сердце, сжимал его в своих тисках? Будто бы ледяные шипы, подобные острейшим лезвиям, рвали всё его существо изнутри.

– Ты мёртв, Шигэру. Тебя просто больше нет…

– Если ты того хочешь…

Исчезли ласковые прикосновения, исчезло на мгновение оказавшееся столь близко тепло. Словно растворилась и поляна: теперь кругом осталась лишь пустыня, на все четыре стороны, до самого горизонта, где пустыня эта сливалась с потемневшими небесами. Молодой лекарь кричал – но отныне никто не отзывался на зов, не желал прийти, лишь под пальцами осыпалась пересохшая, мёртвая земля, смешанная с остывшим пеплом.

– Вернись, – в полубреду просил Сибори, отчаянно сгребая в ладони пересохшие комья земли. – Прошу, вернись…

Но не было больше ни знакомого голоса, ни знакомых глаз, ни этого родного спокойствия и нежности. Ничего больше нет. А сердце всё ещё колотится, отчаянно жаждет вернуть всё, что было прежде…

Никто в резиденции господина Курокавы не увидел и не услышал, как проснулся в слезах тот, кого все они почитали холодным и не имеющим чувств вовсе духом. И ни слуги, ни хозяева дома не увидели, как он всматривается в темноту и водит рукой по прохладной подстилке рядом с собою, пытаясь найти хотя бы отголосок желанного тепла.

========== Глава XVI: Ядовитый аромат ==========

На долгие годы вперёд запомнилось молодому лекарю, как поутру, когда ещё еле-еле налился розовым золотом восточный край небес, он на краткий срок покинул резиденцию господина Курокавы. Нет, не было в этой прогулке ничего примечательного, кроме цели её: теперь нужда возникла в тех самых цветах, что пообещал он принести юной госпоже Юмихимэ.

Цветы эти притягивают взоры своей красотой: необычной формы бутоны имеют чаще всего фиолетовый цвет, и кажется, будто внутри большого цветка скрывается ещё один, со множеством мелким острых лепестков. Но красота эта обманчива так же, как и смертоносна: весь цветок, до самых своих корней, пропитан изнутри смертельным ядом, и даже случайное прикосновение к нему может причинить вред.

Ведомо лекарям также и о другом его эффекте: прежде чем тот, кто вдохнул ядовитый аромат губительно прелестного цветка, сляжет, и сердце его прекратит своё биение, наступят краткие часы, покуда будет сей человек ещё жив, но разум его помутится. Главное – не вдыхать аромат цветов самому, и не брать их голыми руками; в противном случае легко умереть, не успев изготовить противоядие.

Но словно духи благоволили сегодня Сибори – и донёс он завёрнутые во влажную ткань цветы до спальни Юмихимэ. Та покорно, точно дитя, приняла смертельный дар. Что же, а теперь следует ещё с двумя людьми поговорить, покуда не подействует на молодую госпожу туманящий разум аромат фиолетового цветка.

Йошимару нынче не спал; увидев будто совсем не уставшего лиса, он тревожно посмотрел на него. В глазах его читался немой вопрос, но Сибори покуда не торопился: надобно уговорить пылкого юношу потерпеть ещё около часа, до тех самых пор, пока не будет окончательно подготовлен задуманный план.

– Проведал я о том, кто именно рассказал господину Курокаве о связи вашей с господином Кадани, – безо всяких приветствий и прочих ненужных слов заговорил лис. Видел он, что сын владыки Юга покорно внимает словам, и еле заметно улыбнулся:

– То была сестра ваша, госпожа Юмихимэ. Оттого поведала она о вашей любви господину Курокаве, что желала сама ваше место занять. Можете не верить, однако союз и без свадьбы её с господином Кадани был вполне возможен; но и она, и отец ваш желают не только лишь обрести поддержку восточных земель, но и заставить господина Кадани забыть вас.

– Абсурд! – воскликнул Йошимару, и мнимый колдун быстро приложил палец к губам:

– Не следует говорить столь громко. Поверьте, я знаю, о чём говорю: воспользовались они помощью сильнейших духов, и, если состоится свадьба, вы в самом деле рискуете лишиться любви своей.

Так легко заставить человека делать то, что тебе нужно; надобно лишь знать, на какие точки в душе его следует надавить. Чего он больше всего боится утратить, за что готов был бы держаться до конца? Оставалось надеяться, что не ошибся Сибори в своих предположениях, и что дорога сердцу сына владыки южных земель его любовь к жениху сестры.

– Но что мне делать? – негромко спросил Йошимару. И вновь лишь улыбкой ответил ему Сибори:

– Подумайте сами: не дают вам увидеться с господином Кадани. Делают это нарочно, дабы не разрушить действие чар. Но, ежели случится так, что вы решитесь на встречу, никакие духи не сумеют околдовать вашего возлюбленного; настоящая любовь тем и отличается от наколдованной, что нерушима вовсе. Лучше всего вам встретиться прямо сейчас; до полудня наиболее слабы те духи, что стремятся любовь господина Кадани на вашу сестру направить.

После лис покинул спальню Йошимару; теперь предстояло ему самое ответственное дело. До него можно несколько повременить, ведь не особенно надёжен человек, что вскоре будет метаться в бреду. Но терпение подводило молодого лекаря – и он направился к молодой госпоже, выведя её для разговора на балкон: не желал он сам надышаться ароматом ядовитого цветка.

Пусть совсем недолго вдыхала юная госпожа смертоносный аромат, уже виделось в лице её некоторое изменение: безо всякой пудры она побелела, лишь на щеках виднелся болезненный румянец. Поминутно она сглатывала слюну, будто во рту у неё находилось что-то неприятное на вкус и пыталась она это что-то проглотить. Что же, всё проходит так, как должно. И вновь безо всяких предисловий заговорил с девушкой мнимый колдун, пытаясь спрятать улыбку свою:

– Теперь знаю я, как вам избавиться от человека, что так любим господином Кадани, и обрести желаемое.

С надеждой вслушивалась в чужие слова уже почти не способная здраво мыслить Юмихимэ; покорная уже не как дитя, а как безвольная кукла, она вызвала на мгновение лёгкую тень сомнений. Быть может, остановиться сейчас? Нет, слишком многое уже принесено в жертву, и не стоит думать о том, чтобы отказаться от намерений своих.

– Тот человек, что любим господином Кадани – твой брат, Йошимару.

Худенькая девочка вздрогнула, и, будь у неё больше сил, верно, она бы вскрикнула. Но яд делал своё дело – и Сибори произнёс, не прерванный её речами:

– Разумеется, ты не можешь просто убить его – всё же он мужчина из твоего рода, и должна ты уважать его, как старшего. Но для особого ритуала нужна мне пара капель его крови; добыть их должна ты, и никто иной.

Лишь кивала Юмихимэ в такт словам, будто вовсе перестала она что бы то ни было чувствовать. Уже с трудом успевала она сглатывать слюну, и тонкая прозрачная ниточка тянулась по губам и подбородку. Главное, чтобы успела она…

Молодая госпожа настолько быстро, насколько позволяло её нынешнее состояние, удалилась; что-то подсказывало молодому лекарю, что поспешила она на поиски оружия. Что же, ему остались всего два дела: как можно скорее сжечь ядовитые цветы, да после отправиться к господину Курокаве. Ведь для него, владыки Юга, и готовилось то зрелище, что нынче произойдёт в саду резиденции…

========== Глава XVII: Живые марионетки ==========

Лишь буря посреди океана в сильнейшее ненастье могла бы сравниться с тем гневом, в какой впал владыка южных земель. На какое-то мгновение Сибори даже испугался, но был то лишь краткий миг: ведь не стал бы, в самом деле, причинять ему вред этот пожилой мужчина.

– Отчего мне верить в такую грязную ложь?! Мой сын знает о важности этого союза, и он никогда…

– То не вина вашего сына, мой господин, – стараясь казаться всё тем же невозмутимым духом, говорил Сибори. Сейчас он нервничал, как никогда ранее: ведь нужно успеть успокоить господина и в сад его вывести до того, как случится задуманное. Лишь когда чуть примолк Такео Курокава, продолжил мнимый колдун:

– Вы полагаете, ваш противник – человек? Нет, совсем нет! Из-за этой войны пробудились многие духи, и противник ваш – дух, что скрывается в человеческом обличье. Магией господин Кадани вынудил вашего сына полюбить его. Коли же сомневаетесь вы, идёмте со мной: ведомо мне, что должны они встретиться в саду.

Столь велико было желание владыки Юга уличить Сибори во лжи, что он тотчас направился во внутренний двор резиденции. Теперь оставалось лишь надеяться, что они поспеют к сроку. Сердце колотилось в груди молодого лекаря столь громко, что волей-неволей хотелось ему пожалеть о невозможности унять это волнение.

– Когда увидите их – не выдавайте своего присутствия, господин, – инструктировал Сибори мужчину, надеясь, что сумеет в случае непредвиденного развития событий удержать его от необдуманных поступков. – Дух этот очень могущественен, и вам не убить его просто так, по одному лишь желанию.

– Ты уверен в этом? – нахмурился господин Курокава. – Я не могу поверить, что сын мой мог попасться какому-то духу. К чему бы ему такие игры?

– Желает он помешать вам, истинному правителю островов, встретить вашу судьбу и стать императором всех этих земель. Почему же ему это требуется? Тут сказать не могу: сам он не желает со мной говорить, а иными путями разузнать намерения столь могучего духа даже я не в силах.

Молчал господин Курокава, торопливо направляясь во внутренний двор. Сад казался сейчас таким безмятежным, несмотря на то, что осень уж была в самом разгаре: лишь тронутые золотом листья деревьев, уже отцветающие, готовые укрыться от глаз цветы…

Сибори первым увидел Йошимару и господина Кадани, стоящих близ небольшого пруда. Сын господина Курокавы что-то жарко шептал, упираясь ладонями в плечи Сабуро. Тот мягко, но настойчиво удерживал запястья юноши, и губы его шевелились, видимо, изрекая успокаивающие речи. Картина живого умиротворения и нежности, отчего-то уколовшая прямиком в сердце. Не так ли Шигэру успокаивал его в часы, когда молодому лекарю хотелось рыдать от боли и усталости? И разве не лучше было бы сейчас оказаться не здесь, в саду этой богатой резиденции, а в нищем домишке, пропахшем насквозь чужим горем?

Понимая, что ещё немного – и не достанет ему сил держать себя в руках, Сибори ущипнул себя за руку. Не сильно, но ощутимо – так, чтобы отвлечься хоть на мгновение от укола прямиком в сердце. Сейчас стоит волноваться не об иллюзорных и невозможных по природе своей вещах, а о том, как бы не вышел из себя раньше времени господин Курокава: его некрасивое лицо бледнело всё сильнее, и казалось, что от сдерживаемого гнева готов он вовсе разорваться изнутри.

– Рано покуда, мой господин, – шепнул Сибори. – Духи вроде него уязвимы лишь по ночам, и то, если провести особый ритуал. Сегодня я посещу комнату господина Кадани и оставлю там особое растение, что ослабит его. И тогда-то пошлите в его спальню воинов – не более двух – и сами приходите вместе с ними. Лишь три клинка разом, вонзённые в одно тело, способны изничтожить незащищённого духа…

Вполуха слушал владыка южных земель: глядел он, как сын его, уподобившись какой-нибудь деве, льнёт к жениху госпожи Юмихимэ. Руки старого воина сжимались в кулаки, и понимал Сибори: не столько разозлила его любовь сына к мужчине, сколько то, под какою угрозой оказался их нынешний союз.

Тем временем зашелестели ветви – и у пруда показалась Юмихимэ. Тотчас Йошимару отпрянул от своего возлюбленного, надеясь, что не увидела девушка, чего не следует. Сибори, усмехнувшись, подобрался чуть ближе: теперь не грех было и послушать, о чём говорят они.

– Почему? – лишь спросила молодая госпожа. Выглядела она ещё хуже, чем накануне: волосы, распущенные, растрепались и сбились в клочья, и безо всякой пудры она казалась смертельно бледной. Глаза её словно запали в самую глубину глазниц; Юмихимэ выглядела совершенно больной.

Отстранив безмолвного Йошимару, господин Кадани твёрдо произнёс:

– Успокойся. Наша свадьба – лишь способ скрепить союз, и я не думаю, что ты должна была ожидать чего-то большего. Уходи.

Похоже, Йошимару рассказал возлюбленному о том, что вздумала их разлучить именно его сестра. Издав лишь горестный вопль, болезненно впившийся в слух, девушка бросилась на брата, занося руку со спрятанным в рукаве ножом… Разумеется, ей не удалось нанести удар: перехватив её руку, Йошимару оттолкнул сестру. Не удержав равновесие, девушка упала на землю – и так и осталась лежать, потеряв сознание. Немудрено: уже начал действовать яд, и, скорее всего, Юмихимэ уже вряд ли поможет даже самый искушённый в подобных делах лекарь.

Господин Курокава немо смотрел на происходящее, будто не веря в то, что это его дочь только что пожелала смерти Йошимару – ведь так оно и выглядело со стороны. Сибори не мог не похвалить себя: представление было поставлено великолепно, и оставалось лишь ждать, пойдёт ли всё так, как требуется…

– На что ты смотришь?! – воскликнул господин Курокава. – Помоги моей дочери, сейчас же!

Разумеется, не помогли ни ритуалы, ни фальшивые заклинания, ни прочие «усилия», что стремился продемонстрировать Сибори: ближе к закату молодая госпожа отошла на ту сторону Отражённых Небес.

========== Глава XVIII: Новая клятва ==========

В отблесках золотисто-оранжевого пламени казалась почти совсем живою лежащая на смертном ложе молодая госпожа. Отсветы играли на её бледных щеках, создавая хрупкую иллюзию живого румянца. Но нет, не встанет больше эта юная красавица: слишком губителен аромат того фиолетового цветка, что мнимый колдун принёс в её спальню.

В молчании Такео Курокава смотрел на свою мёртвую дочь, будто состарившись разом на пару десятков зим и лет. Покуда он не сказал не сумевшему спасти Юмихимэ «колдуну» ни слова, но Сибори кожей чувствовал исходящую от старика ненависть.

– Верни её, сейчас же.

Как охотно Сибори исполнил бы сейчас приказ господина, если бы мог! Ведь тогда Курокава окончательно уверился бы: всемогущ явившийся к нему фальшивый дух. Но для того, чтобы погрузить девушку в сон, столь схожий со смертью, требовались бы другие травы; сейчас же ей было уже не помочь. Увлекшись своим планом, Сибори не подумал об одном: что заставят его лечить умирающую молодую госпожу. А ведь такой исход был очевиден! И теперь господин Курокава будет требовать невозможного.

Размышления молодого лекаря прервали его тихие, решительные слова владыки Юга:

– Известны мне старые легенды, и знаю я, что духам по силам пройти на ту сторону Отражённых Небес. Так сделай это, и приведи её назад! Я знаю, лисицы вроде тебя могут это сделать!

– Позвольте, но… – осторожно заговорил Сибори, лихорадочно пытаясь сообразить, как именно поступить в подобной ситуации. Пообещать господину воскрешение Юмихимэ? Но ведь это будет заведомой ложью, и вряд ли простит её суровый владыка южных земель. Какую же глупость он совершил! Другой отец, видя, что дочь пожелала смерти своему брату, оказался бы на стороне сына; но то ли смерть обелила юную госпожу в глазах владыки Юга, то ли с самого начала он любил её больше, чем старшего сына. Старческие глаза недобро сверкнули, и запястье сжала до хруста костей грубая ладонь:

– Ты смеешь отказывать мне?! Или уже забыл, что в любой момент я могу приказать казнить тебя? Если не желаешь ты с помощью магии следовать за моей дочерью, то я отправлю тебя на ту сторону силой! Вот только решу – отсечь тебе голову, или же вздёрнуть, как жалкого вора…

Огромных сил стоило Сибори не испугаться, не отшатнуться при виде этого решительного взгляда. Всего только одно мгновение – и всё, что он столь старательно создавал, оказалось на грани краха. Конечно, можно было бы и сбежать – но то был бы поступок жалкого, ни на что не способного труса. Слишком многим уже довелось пожертвовать, так что лучше даже и не помышлять о побеге, а рискнуть. Только бы ещё совсем недолго сохранить своё влияние на господина Курокаву, совсем ещё немного…

Постаравшись придать себе уверенный вид, Сибори выдавил из себя жалкое подобие прежней коварной улыбки:

– Когда-то я говорил вам, что смерть – лишь малое препятствие для меня, и такое тело, какие вы видите перед собою – лишь одна из многих оболочек, что подвластны мне. Сменить его, сбросить, как змея сбрасывает кожу – это лишь слегка затруднительно для меня, не более.

Видя, что старик всё ещё слушает, лис приободрился: совсем ещё немного – и пусть рухнет первоначальный план, новый, спонтанно пришедший в голову, ещё может подействовать.

– Но если вы отберёте у меня это тело, я обозлюсь на ваше семейство, и гнев мой будет страшен. Вы никогда не станете правителем всех земель, как того желали… – видя, что мужчина вот-вот сорвётся и прикажет казнить наглеца, Сибори торопливо добавил:

– И никогда, никогда вам не удастся вновь увидеть вашу дочь. Я не стану возвращать её в мир живых, а когда вы придёте на ту сторону Отражённых Небес, позабочусь о том, чтобы пришлось вам вечно её искать без возможности найти. Этого ли вы хотите?..

Пытливый взгляд непроницаемо чёрных глаз стал ещё более грозным. Так, наверное, глядел бы дух воплощённой ярости и скорби…

– А что толку, если и без того я её не увижу? Я не монах, и не стану смиренно ждать того дня, когда настанет время отойти к богам ради этой встречи. Коли ты не желаешь спасти её для меня…

– Я вовсе не отказываюсь, господин, – решился на претворение своего плана в жизнь Сибори. – Я хотел лишь сказать, что нельзя вот так просто вернуть ту, чью жизнь отнял могущественный дух, что под именем господина Кадани овладел восточными землями. Даже по ту сторону Отражённых Небес её охраняют существа такой силы, что мне не подобраться к ним. Но, если умрёт их господин, сгинут и они; прежде, чем я отправлюсь на ту сторону, потребуется мне сердце господина Кадани.

Даже не вздрогнул господин Курокава: уже давно, ещё увидев, как Йошимару льнёт к старшему мужчине, решил старик избавиться от владыки востока. Что толку от опасной змеи, если у неё нет головы? Так и армия ничего не стоит без своего повелителя.

– Коли так, то сегодня же ночью я пошлю в его спальню двоих убийц, и сам явлюсь туда. А ты найди тот цветок, о котором говорил. Пусть он сгинет, а моя дочь вернётся. Даже лучше будет, если я отыщу ей другого супруга…