Текст книги "Жизнь длиною в сон (СИ)"

Автор книги: София Серебрянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

А время невозмутимо шло. Росла гора навешанных на несчастного пакетов с покупками, таяли доллары в бумажнике… Наконец, Джил смерила «муженька» тоскливым взглядом:

– Я устала!

Ещё бы не устать – носиться по этажам, как заведённой, скупая всё на своём пути. Одно хорошо: пытка закончилась, сейчас они поедут домой… Однако пребывание в этом воплощении явно затянулось. Может, и правда – всё глупый плод воображения? На деле он всегда жил этой жизнью, просто по какой-то причине… забыл.

– Пить хочу! – простонала Джил, красноречиво косясь на вывеску какого-то мелкого общепита. – Газировки! Со льдом! Я так давно её не пила…

– Может, лучше просто воды? – робко возразил Леон, косясь на цены. Ещё немного – и на еду у них просто не останется. Хотя, может, дома ещё запрятана хотя бы лишняя сотня? Джил закатила глаза:

– Хватит беспокоиться! О своём здоровье я сама позабочусь. И вообще, врач сказал: если организм что-то требует, лучше ему это дать. А я хочу газировку!

Не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Тяжела участь семейного человека: при робкой попытке купить пива спутница тотчас возмутилась и заявила, что лучше знает, чем напоить любимого человека.

И вот теперь перед ним – мутный зеленоватый чай, пахнущий так, словно туда вылили пол-литра одеколона. Леон осторожно понюхал содержимое стакана: может, в этой жизни он скончался, случайно хлебнув вонючего чайку? А что, такой дрянью травануться – раз плюнуть.

Один глоток, и бывший детектив передёрнулся: ещё и сахара всыпали столько, что чаёк больше похож на сироп. Нет бы хоть спросить, класть ли эту дрянь вообще, или…

Стакан едва не выпал из рук. Мерзкий вкус вдруг показался знакомым, и Леон на всякий случай потянул носом воздух: почему-то запахло благовониями. Теми самыми дурацкими ароматизированными палочками, от которых потом по швам трещит башка… прямо как сейчас.

В воспоминаниях кто-то улыбался, подавая ему чашку с переслащенным чаем. Кто-то хорошо знакомый, невозмутимо хлещущий проклятый недосироп литрами… Имя. Проклятье, как же его зовут?

– Леон, ты в порядке? – Джил смотрела встревоженно, но сейчас её состояние волновало меньше всего. Взгляд шарил по залу в поисках чего-то, за что можно зацепиться. Вывеска какого-то мелкого магазина – золотые буквы на тёмно-фиолетовом фоне… Чьи-то разноцветные глаза.

То ли рогатая собака, то ли клыкастый баран, повисший на ноге. Оно живёт в магазине… зоомагазин! Точно.

Владелец магазина. Граф Ди.

Когда наяву звучит выстрел, не сразу понятно – взорвалась ли от боли голова или всё-таки что-то произошло. Как во сне: несколько мужчин с оружием в руках.

– Никому не двигаться! Смотаться захотите – пристрелим на месте!

Джил коротко вскрикнула – и этим, очевидно, привлекла внимание отморозков. И сейчас Леон вполне понимал её: одно дело – когда ты можешь сопротивляться, когда это просто работа… и другое – когда ты абсолютно беззащитна. Чёрт. Бывший детектив крепче сжал дрогнувшую ладонь:

– Не бойся. Что бы ни случилось, ничего не бойся.

Это было последнее, что он успел сказать, прежде чем под лопатку ткнулось дуло пистолета:

– Что, думаешь, шучу?! А?!

Джил сжимала губы, прикрывая руками живот. Правильно. Она должна выжить. Пусть это не его жизнь, пусть ему здесь не место… Пусть даже просто сон. Нельзя допустить, чтобы близкие умирали – даже во сне. А уж тем более – наяву.

– Слышь, да я тебя знаю! – чужая рука с силой потянула за волосы. – Вот и славно. Что, круто быть копом, да? Пристрелил моего брата, и забыл?! Может, мне твою девку прикончить, а?!

– А она тут при чём? – сон, просто сон. И всё равно сложно говорить спокойно. – Хочешь мстить – давай. Я здесь.

Беззвучная просьба к азиатской сучке в синем платье, эдакой властительнице сна:

«Пожалуйста, пусть Джил выживет».

Очередной выстрел и знакомая темнота.

Профессионально. Точно в сердце.

… Вы просили дать вам жизнь, в которой не будет человека по имени граф Ди. Я исполнила ваше желание – и вы снова недовольны?.. Люди иногда сами не знают, чего хотят…

… Порой достаточно одного трагического совпадения, чтобы разрушить множество жизней. В числе прочих, нас особо тронула история юной Джил Оркотт. Простой поход за покупками обернулся для её семьи трагедией: молодая женщина потеряла любимого мужа, а ещё не родившийся ребёнок – отца. Сейчас её жизни и здоровью ничего не угрожает…

… Вы вспомнили его. Похвально. А теперь попробуйте его найти…

========== Сон пятый ==========

– … Ты чего, совсем обнаглел?! Разлёгся тут! Пошёл вон! Вон, тебе говорю!

Под рёбра врезался тупой, но оттого не менее тяжёлый мысок сапога. С добрым утром, называется! Леон отшатнулся, но высокий, похожий на гору мужчина – что за мутант, серьёзно?! – не стал его преследовать, лишь погрозил на всякий случай здоровенным кулаком и удалился.

Итак, он валяется за мусорным баком, и только что его пнул случайный прохожий, больше походящий на великана, сбежавшего из цирка. Прелестно.

Леон попытался встать – и не смог. Отчего-то новое тело оказалось жутко непослушным, и вертикальное положение удерживало с трудом. Пропахав носом заплёванный асфальт в третий раз, бывший детектив выругался. Вернее, попытался, но не услышал собственного голоса – только хрипло тявкнула невидимая псина.

Отлично. Ещё и надрался накануне до такой степени, что и двух слов связать не может. То-то сейчас хихикает азиатская сучка – ищи, ищи графа, и плевать, что в этом воплощении ты – слабоумный полупарализованный бродяга, дрыхнущий в подворотне.

На четырёх конечностях Леон выполз из-за мусорного бака. Сейчас главное – сосредоточиться, и тогда он точно сможет хотя бы попросить о помощи, сказать, к примеру, что где-то в Чайна-тауне обитает его знакомый или очень дальний родственник… Бывший детектив подполз к одной из прохожих – коротко стриженной женщине, ведущей за руку маленького лопоухого мальчика. Отчего-то она почти не встревожилась, не отшатнулась, лишь приобняла ребёнка за плечи и притянула ближе к себе. Выпрямиться, задать вопрос… Леон с трудом принял вертикальное положение, когда мальчишка неожиданно засмеялся и захлопал в ладоши:

– Ма, смотри, какая собачка!

– Не трогай её, Дэнни, – нервно воскликнула женщина. – она грязная, и у неё наверняка блохи.

Мать с сыном стремительно удалились, а Леон, начиная понимать весь идиотизм ситуации, бросился к ближайшей отражающей поверхности – витрине какого-то магазина. Среди застывших в нелепых, вычурных позах манекенов затерялось отражение тощей дворняги с грязной золотистой шерстью и мутными голубыми глазами. Всё разом стало ясным – и сон за мусорными баками, и привкус чего-то тухлого во рту, и бодренькая походка на четвереньках. Приехали.

Гигантские люди не обращали на дворнягу внимания: кто-то шёл по своим делам, а кто-то – стоял и курил, чем вгонял Леона в самое что ни на есть унылое состояние. Одно дело – топтаться, как первоклашка, и жадно вдыхать запах дыма, другое – закурить самому. Чёрт, будь он сейчас человеком – точно попросил бы сигаретку-другую. Интересно, а как этот человек отреагирует, если у него начнёт выпрашивать курево бродячая псина?

Наверное, решит, что спятил. Да даже если бы удалось написать что-то вроде «Помогите! Меня превратили в собаку, и мне срочно нужно попасть в Чайна-таун», все кругом только хлопали бы в ладоши – вау, да он не бродячий, а дрессированный, не иначе как прямиком из цирка!

Но надо поспешить, пока всё не стало ещё хуже. Леону не улыбалось в следующем воплощении очухаться чьим-нибудь комнатным хомяком. Или вообще грёбанной золотой рыбкой, которую в конце дня отправят в увлекательное плавание по канализации. Сейчас он хотя бы не заперт и, теоретически, может добраться до Чайна-тауна. Если постарается.

Увы, у собачьего воплощения тоже имелись свои недостатки. Случайно приоткрывшаяся дверь ресторана вызвала целую бурю эмоций – пахло жаренным мясом, так остро, что хотелось сожрать целую гору. Так же сильно ощущались и неприятные запахи – например, непередаваемый сладковатый аромат помойки, от которого никак не получалось отделаться. При виде кошки тело само собой замирало и готовилось устремиться в погоню. Скольких же усилий стоило просто думать о конечной цели! Наверное, собачий мозг просто для такого не приспособлен, так же, как не приспособлена для членораздельной речи глотка.

И всё – слишком большое. Дома, машины, люди… Для собаки нынешнее воплощение не было особо маленьким – ближе к овчарке, чем к карманным крысам, которых таскают в сумочках. Но Леон всё равно невольно съёживался и пятился каждый раз, когда мимо проезжал автомобиль – казалось, даже случайно задев, эта махина запросто может раздавить в лепёшку.

«Соберись. Прикинь, каково той же крысе, а? Тебе ещё повезло».

Улицы сменяли одна другую, но всё никак не находилось знакомых мест. Отыскать бы хоть автобусную остановку, а оттуда уже прикинуть, куда бежать дальше… В идеале – доехать, вот только кто пустит в салон грязную и явно уличную шавку? Хорошо, если живодёрам не сдадут.

Бывший детектив прижал уши к голове. Ему совсем не нравилось чувствовать себя уязвимым.

«Зато графу я бы сейчас точно понравился. Как же – бедное животное».

Ещё один поворот – и случайный прохожий шарахнулся от залившейся счастливым лаем дворняги. Леон одёрнул себя, не позволяя ликовать раньше времени: да, он узнаёт это место, да, отсюда рукой подать до Чайна-тауна… Но кто сказал, что чёртов китаец сейчас там? С его-то модой закрывать магазин, едва приспичит попить чаю и скупить всё, что найдётся в ближайших кондитерских… Жаль, не спросить, сколько сейчас времени!

А может, в этой реальности изменился не только он. Не думать, не думать – и так кипят собачьи мозги. И всё равно лезет в голову – что, если в конце знакомого пути вовсе не окажется зоомагазина? Что, если Ди вычеркнут не только из памяти, но и в принципе из реальности? Например, его вообще никогда не существовало, как и всей его странной семейки. Что, если проклятая азиатка просто забавляется, наблюдая за тем, как Леон стремится отыскать того, о ком сам хотел навсегда забыть?

Не думать. Пошло оно всё. Проверить стоит.

На пути выросла человеческая фигура – и бывший детектив недоумённо уставился на щурящегося немолодого китайца, сверкающего не особо чистыми зубами.

– Хорошая собачка, иди-ка сюда, иди…

Ага. Собачка хорошая, а вот его английский – не очень. Да и какая псина в здравом уме подойдёт к подозрительно ласковому азиату, топчущемуся неподалёку от дверей китайского ресторана?! Сожрут и не заметят. Долбанные китайцы вообще в еде не особо разборчивы.

– Не бойся, подойди, – продолжал сладенько улыбаться старикашка, протягивая руку. Леон с трудом поборол совершенно собачье желание проверить – что там, в протянутой ладони? – и отшатнулся, на всякий случай угрожающе рыкнув. Не хватало только окончить эту жизнь на кухне в качестве чьего-то главного блюда.

Слишком поздно бывший детектив услышал шаги за спиной, а когда попытался извернуться, сверху навалился кто-то крупный и довольно сильный. Леон попытался вывернуться, и как-то сама собой оказалась перед мордой не особо чистая рука. Конечно, не самый лучший способ самозащиты, но табельного оружия собаке не положено – и он вцепился в запястье зубами. От привкуса чужой крови незамедлительно затошнило. Может, тело и собачье, но вот ощущения остались человеческими – и не сказать, чтобы нравились.

Противник что-то крикнул на китайском – судя по интонации, выругался. Хватка немного ослабла, и Леон, воспользовавшись случаем, бросился бежать. Добраться только до знакомого зоомагазина, а там граф уж точно не даст в обиду… Дожили! Он уже и на помощь проклятого китайца надеется! Ещё пара дней в собачьем теле – и запах помойки явно превратится в райское благоухание. А там останется только навсегда поселиться в зоомагазине – пока Ди с хорошо знакомой фальшивой ухмылкой не загонит какой-нибудь очередной несчастной жертве.

– Чёртова псина! – очередной пинок под рёбра оказался сильнее, и на мгновение лапы оторвались от земли, после чего на пути встретилась стена. Очень твёрдая стена. Что-то оглушающе хрустнуло, и Леон сполз на землю. Проклятье! Нет. Он не позволит каким-то порождениям сна себе помешать. Ведь до магазина совсем недалеко, он должен дойти, должен…

Тяжёлый ботинок щадить не собирался – снова встала во рту кровь, но уже не чужая. Бывший детектив казался сам себе слишком лёгким, раздавленным и измельчённым в пыль. Слишком неравны силы: это как драться с великаном, по привычке пытаясь отбиваться руками и ногами – пардон, лапами. Острые же зубы можно считать преимуществом лишь тогда, когда привык ими пользоваться.

Это в глазах Леона – драться. На деле – слабо дрыгать подламывающимися лапами, как дохлая лягушка, через которую пропустили разряд тока. Кажется, опять не вышло. Да что за хрень?! Почему даже во сне всё не может быть по-другому, хотя бы раз, хотя бы один чёртов раз…

Уже даже не больно – не может болеть там, где не осталось ни единого живого места. Кажется, незнакомец уже забыл о своих первоначальных намерениях – и просто бил, со всей злобой, какую только мог вложить. Оставалось считать удары. Раз. Два. Сколько? Сколько их ещё, прежде чем опять захлебнёшься собственной кровью?! Темнота – спасение. Да, после придётся начать заново, но сейчас хотелось в ней укрыться. Пять. Шесть.

Нового удара не последовало, и во тьме не спешил звучать голос азиатки. Леон с трудом открыл глаза, пытаясь понять, куда делся противник. Может, ушёл за достаточно большим мешком, чтобы оттащить «добычу» на кухню?.. Морду заливала кровь. На животе шерсть стала багровой и слиплась. Наружу торчал обломок кости.

Темнота. Она должна прийти сейчас. Потому что умирать долго – это слишком.

Гудящей головы коснулась рука – и Леон, не задумываясь, клацнул зубами. Наверное, прикидывает, как бы получше отрезать башку, ублюдок! Но вместо ругани послышался знакомый, так и не забытый за много лет голос:

– Варвары. Так обращаться с теми, кто слабее…

Едва слышными шагами подкрадывалась смерть, а Леон смотрел в разноцветные глаза и, извиняясь за ошибку, слабо утыкался мордой в тонкие пальцы. Столько лет искать… и сейчас не иметь ни сил, ни возможности заговорить. Просто задать вопрос – всего один…

Темнота, как всегда, явилась слишком не вовремя. Но со странной тоской прозвучал теперь голос азиатки в синем, даже не думающей снова насмехаться:

Вы хотите отказаться от новой жизни? Тогда назовите ему своё имя…

Всего один вопрос, ради которого стоило столько лет бежать по следу…

… Вы уже близко, мистер Оркотт. Уже близко.

========== Сон шестой ==========

Под ногами покачивалась пустота. Так хорошо знакомую улицу Чайна-тауна скрывал густой туман. А может, и в самом деле не существовало ничего, кроме крохотного куска земли – и дверей так хорошо знакомого магазина.

Граф там, внутри – откуда-то Леон точно знал это. Прежние агрессивные мысли таяли, сменяясь совершенно идиотской робостью.

Чего же вы всё-таки хотите?..

Рука прошла сквозь дверную ручку, и бывший детектив передёрнулся. Это не походило на реальность, но не походило и на прежние видения. Туман, разве что не чавкая, заглатывал урны, фонари, асфальт… Ещё немного – и накроет с головой, вновь увлечёт в бесконечную череду то ли перерождений, то ли снов. Мерно и отчего-то беззвучно колыхались колокольчики у двери.

Увидеть его снова?.. Или никогда не встречать?..

Двадцать лет назад Леон Оркотт, не раздумывая, открыл бы дверь пинком, схватил проклятого китайца за шиворот, приложил хорошенько об стену… Просто так, за всё хорошее. А потом долго отпаивал бы чаем с пирожными. Но сейчас он, привыкший за годы работы в полиции ежедневно рисковать собственной задницей, стискивал в кулаки вспотевшие ладони и то и дело сглатывал ком в горле.

Чёрт возьми, он просто боялся.

Вы можете убежать снова, мистер Оркотт. Вы можете пойти со мной.

Леон стоял на пороге зоомагазина и старался отогнать навязчивую мысль: вот бы дверь сейчас приоткрылась – на мгновение, сама собой. И тогда нашлись бы силы войти. Подумал – и рассердился сам на себя. Значит, херовы двадцать лет он носится, задрав штаны, по миру, а теперь, в шаге от цели, ждёт какого-то знака свыше?! Нечего выпрашивать милости у природы. Просто взять – и зайти. Не выйдет открыть дверь – ну и хрен бы с ней. Судя по нематериальности руки, можно просто пройти насквозь.

Но теперь ладонь вместо пустоты ощутила холод. Металлическая ручка оказалась ледяной, настолько, что жгучее покалывание осталось в пальцах даже после того, как бывший детектив отдёрнул руку. Леон долго стряхивал впившиеся в кожу морозные иглы, недобро косясь на подступающий туман. От неожиданности, твердил он себе. Просто не ожидал, что дрянная железка окажется настолько холодной. Это не больно. Да даже если больно – что, потерпеть никак?!

Зажмурившись, Леон рванул дверь на себя – и та поддалась так невозмутимо, как будто только и ждала возможности открыться. Проглотить проклятый ком в горле. Войти.

Так же, как много лет назад, в магазине царил полумрак. И точно так же воняло благовониями. Из-под дивана выскочил лохматый клыкастый баран, явно намереваясь по традиции тяпнуть за ногу. Ностальгия накрыла с головой – и Леон сгрёб охреневающее существо в охапку:

– Тэцу! Сколько лет, сколько зим!

– Помогите! – простонал несчастный, отбиваясь всеми конечностями от внезапных объятий. – Граф, ваш человек сошёл с ума!

Ди. Он здесь.

До боли знакомая фигура маячила у стола: граф даже не обернулся, хотя не мог не услышать. Леон сверлил взглядом молчаливую спину, и всё сильнее хотел свернуть её гордому обладателю шею. Почти придушенный Тэцу, вконец деморализованный, скрылся под любимым диваном: даже он понимал, когда лучше сделать вид, что тебя здесь не стояло.

– Дорогой мой детектив, какая неожиданная встреча… Не желаете выпить чаю?

Грёбанный китаец вёл себя так, словно они только вчера расстались, словно не было этих двадцати лет бесплодных поисков. И не оборачивался. Может, это вообще не он, а какой-нибудь его дедуля?

– Я не за чаем пришёл, и ты это знаешь.

– Жаль, – Ди невозмутимо пожал плечами. – Полагаю, вам следовало бы успокоиться.

Внутри что-то взорвалось.

– Успокоиться? Успокоиться?! Ты вообще в курсе, какой сейчас год?! В курсе, сколько лет я тебя искал?!

– Зачем?

Злость и горечь устремились к графу почти осязаемой волной – и почти сразу отхлынули, будто разбившись о невидимую стену. Леон отступил на шаг и стиснул зубы:

– Я хотел…

И умолк, всерьёз растерявшись. Действительно, чего он ждал? Зачем шёл следом? Если бы Ди хотел этой встречи – разве не нашёл бы способ поговорить раньше, а не сейчас, в идиотском полусне-полуяви? Дышать стало немного труднее. Нет. Не немного.

– Вы хотели у меня что-то спросить, не так ли?

А ведь верно. Вопрос. Тот самый, волновавший слишком много лет. От которого не получалось отделаться, не получалось выбросить из головы…

– Тот рисунок… помнишь, рисунок Криса? Ты… ты хотел взять его с собой? Или выбросить?

Хотелось схватить ублюдка за плечи, развернуть лицом к себе – лишь бы не пялиться, как полному придурку, в затылок. Увидеть знакомые разноцветные глаза, по которым невозможно прочесть ни одной настоящей эмоции, и вечную ледяную улыбку.

– Не пытайтесь увильнуть. Говорите напрямую.

Нет, точно врезать. Желательно в челюсть, чтобы гарантированно заткнулся.

– Напрямую?! О’кей! Ты вообще вспоминал о моём существовании? Или выкинул из головы сразу же, как свалил хер знает куда?! Я вообще… хоть что-то для тебя значил?

Осознав, насколько двусмысленно можно истолковать последнюю фразу, Леон замолчал. Только бы сейчас не сорваться и не убить долбанного китайца слишком быстро. Нет, если и прикончить, то медленно и мучительно…

– Вы же понимаете, что я должен был забыть.

Круто. Теперь «сердце остановилось» – отнюдь не фигуральное выражение. Лишь когда заломило в груди, Леон шумно выдохнул. Даже немного больно.

– Вот как. Наверное… наверное, мне тоже стоило. Правда, хреново получилось… хотя тебе-то что. Извини за беспокойство.

Столько сил понадобилось, чтобы войти, но сейчас ещё больше – на один только поворот к двери, на один шаг к порогу. Нет. Не получится вот так изобразить смирение и свалить в неизвестность. Легче просто лечь и сдохнуть на месте.

Двадцать лет, чтобы услышать ответ на вопрос. Двадцать лет, чтобы узнать, что о тебе никогда не вспоминали.

Нет уж, так просто эта сволочь не отделается!

Леон не помнил, как оказался рядом, как с силой, почти гарантировано до синяков, стиснул тощие плечи. Как совершенно по-идиотски уставился в знакомые разноцветные глаза, начисто забыв обо всех кровожадных намерениях. Просто пялился на слёзы, выступившие в этих глазах.

– Ты солгал.

Ди по-прежнему улыбался, словно не замечая текущих слёз. Бывший детектив смотрел – и думал о том, что однажды уже видел такое выражение его лица. В тот самый день, когда они расстались на двадцать лет. А ведь и правда не постарел, ублюдок.

– Забудьте. Так будет лучше.

– Для тебя?

– Для вас.

Леон чуть ослабил хватку: что-то подсказывало, что если бы граф в очередной раз хотел сбежать, ему бы ничего не стоило высвободиться, пусть даже натравив на бывшего детектива своих странных питомцев. Но Ди больше не убегал. В кои-то веки.

– Вы можете проснуться, детектив. Проснуться, забыв о моём существовании. Вы сможете начать всё заново – уже не во сне. Разве не об этом вы просили?

Даже не хотелось уточнять – откуда ему знать. Как-то даже привычно, что Ди знает абсолютно всё.

– Знаешь, что я тогда сделаю? Потрачу ещё пару лет, чтобы вспомнить. А потом опять отправлюсь на поиски. Кто-то же должен за тобой следить.

Не хотелось говорить, не хотелось думать. Просто остановить время – и остаться здесь. Навсегда. И к чёрту всё, что там, за стенами. Тот мир проживёт и без него.

– Не ищите встречи, Леон. Когда придёт время, я сам найду вас – и тогда ваше желание исполнится.

Время едва ощутимо истекало – и бывший детектив обнял собеседника. Издали Ди походил на ледяную статую, но сейчас чувствовалось его тепло, то, как в груди бьётся сердце. Он казался как никогда живым. И, похоже, не собирался отстраняться.

– Вы сделали свой выбор. Теперь вам пора просыпаться…

– Погоди! – Леон не хотел, чтобы сон обрывался. Снова одиночество, снова проклятая неопределённость… Но граф улыбнулся – настолько искренне, насколько он вообще был способен.

– Ждите встречи, Леон. Когда придёт время…

Где-то вдалеке слышались странные звуки – то ли щебет какой-то птицы, то ли переливчатый смех азиатки в синем платье. Очертания предметов таяли, скрадываемые туманом. А Леон не мог понять, смеётся он или плачет, и лишь сжимал плечи графа до тех пор, пока тот не исчез, как и остальные порождения сна…

========== Пробуждение ==========

Интересно, стоит ли начинать беспокоиться, когда безошибочно опознаёшь больничную палату по одном только белому потолку с чрезмерно яркими лампами? Очухиваться здесь уже входило в привычку.

– Он очнулся! Крис, просыпайся! Крис!

Леон растерянно покосился на молоденькую незнакомку, на уснувшего возле больничной койки младшего брата. Так, что делает здесь Крис, вполне понятно – разумеется, ему, как родственнику, сообщили о случившемся, а вот кто эта девушка? Следом новая мысль – а что, собственно, случилось? Он ведь просто уснул в зоомагазине, предварительно выломав дверь… Неудивительно, если очухался бы в ближайшем отделении полиции, но в больнице?!

– Ты почти неделю в себя не приходил! – возопил Оркотт-младший, сжимая руку брата. – Говорили, что ты можешь вообще не… Ох.

– А что случилось? – Леон не ощущал себя больным, тем более – балансировавшим совсем недавно на грани жизни и смерти. Напротив, он чувствовал себя лучше, чем раньше. Гораздо лучше, чем все последние двадцать лет.

– Вы потеряли сознание на улице, – снова заговорила девушка. – Доктор сказал, что, скорее всего, что-то с сердцем… Хорошо, что вам оказали помощь вовремя!

Понимание приходило с трудом. Значит, пока он думал, что спит, в реальном мире врачи боролись за его жизнь? Значит, он запросто мог умереть не только в многочисленных снах, но и по-настоящему?..

– Что с тобой случилось? Ой… Прости, не стоит вспоминать. Говорили, что тебе нельзя волноваться… – Крис опустил голову. Леон ободряюще улыбнулся:

– Всё уже позади. Не бойся. Я просто… встретил старого знакомого. И он пообещал как-нибудь ещё раз пригласить меня на чай.

Девушка недоумённо посмотрела на бывшего детектива, затем – на замершего Криса. Для неё эти слова ничего не значили. К счастью, Оркотт-младший тоже не стал уточнять или называть безумцем. А ведь понял. Не мог не понять.

– Эм… Ой, вы ведь даже не знакомы. Это… Это Энн. Моя жена.

Незнакомка смущённо улыбнулась. Всё встало на свои места. Поражало другое – сколько лет он не замечал ничего, кроме бесплодных поисков? Сколько лет жил одной только надеждой? Не заметил, как вырос младший брат, как совсем рядом бьёт ключом жизнь…

Не осталось боли, не осталось усталости – все они остались в череде кошмаров, кажущихся теперь не более, чем просто страшными снами. Из чёрно-белого мир стал цветным. Леон снова мог дышать, снова мог чувствовать. Прошлое позади. До новой встречи с графом ещё есть время, пусть и кажется, что оно уже на исходе. Сдохнуть всегда успеешь, а вот пожить – вряд ли.

– Вы посмотрите, какая красавица! – неожиданно всплеснула руками Энн, указывая в сторону окна. На подоконнике сидела небольшая, ярко-синяя птичка. Склонив голову набок, она внимательно рассматривала взъерошенного Криса, его жену, полулежащего на койке Леона… Громко чирикнув, она взмахнула крыльями и исчезла – только блеснула в солнечных лучах синяя искра.

Что-то подсказывало, что теперь жизнь потечёт по-другому. Нужно жить, храня как можно дальше от глаз и посторонних, и близких надежду на новую встречу. Надежду, которая непременно оправдается. Чёртов китаец, конечно, тот ещё тип. Но не выполнить обещание – это не в его стиле.

***

– Ди, что это у тебя на плече? Попугай?

– Дорогой мой детектив, вы не перестаёте меня удивлять. Это не попугай, а фиолетовый дрозд. Их ещё называют синими птицами. Знаете, кое-кто верит, что они приносят счастье…

– А-а… Так они синие или фиолетовые?!

– Как же вы всё-таки невежественны…

– Мне вот, к слову, интересно: когда я тебя поимею, ты тоже будешь обращаться ко мне на «вы»? Мог бы хоть раз назвать по имени.

– Всенепременно. Как только вы станете тактичнее и начнёте вместо «когда» употреблять «если»…

– Ди, иногда я тебя ненавижу!