Текст книги "Духовное пробуждение в России"

Автор книги: София Ливен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Вспоминается мне и другая сестра, старушка Аграфена. Она была старшей прачкой в Гагаринском доме, имела несколько помощниц и командовала в своей прачичной, как царица. Я в жизни не видала, чтобы утюг так быстро носился как у ней, и всякое, даже тончайшее бельё, выходило из её рук в таком белоснежном, прекрасно выутюжином виде, что превзойти её, казалось, было невозможно. Она родилась ещё во время крепостного права и кое-что рассказывала из того времени. Не знаю, в Петербурге ли или в каком-либо другом месте она впервые получила Новый Завет. Читая его, она постигла истину о благодати Господа Иисуса Христа к грешнику, и приняла её по вере и для себя. Она немедленно стала говорить другим о радости спасения. С воодушевлением и мужеством ходила она к своим односельчанам и призывала их ко Христу. Вскоре она привлекла на себя внимание местного духовенства и несколько раз сидела в тюрьме за исповедание своей веры. Через её свидетельство многие той местности стали искренними верующими.

До сих пор вижу её перед собой, за столом с платком на голове, читающей большую Библию. Её старомодные очки поднимались и опускались вместе с морщинами на лбу от усилия, когда она по складам читала вслух стих за стихом. Иногда она прибавляла какое-нибудь своё замечание по поводу прочитанного, обыкновенно правильное и содержательное.

Летом в белом ситцевом платье в чёрный горошек и белоснежном переднике она, казалось, сама только что вышла из-под утюга. Зимой она ходила в чёрном платье, неизменный передник был всё так же на ней, такой же белоснежный и накрахмаленный. Но на собрания она приходила всегда только в чёрном. Летом обычно весь дом, где служила сестра Аграфена со всеми чадами и домочадцами, уезжал в имение Веры Фёдоровной Гагариной. Там Аграфена по воскресеньям посещала жителей села, и все знали её как бабушку, зовущую всех ко Христу. "Голубушки мои милые" или "золотые мои", так она говорила, обращаясь к нам, и от души радовалась, заметив, что мы, три сестры, стали действительно верующими.

Шли годы, мой старший брат поступил на военную службу вольноопределяющимся в Кавалергардский полк. Мальчиком он отдался Христу, но студенческие годы принесли в его душу сомнения, и он до некоторой степени отошёл от Господа. Однажды, будучи на военной службе, выходя как-то из нашего Петербургского дома на Морской, он встретил у подъезда Аграфену Фёдоровну, старенькую, в чёрном пальто и чёрном шерстяном платке. Она по старому русскому обычаю глубоко поклонилась ему, он по присущей ему приветливости мило ответил ей, и она обратилась к нему: "Милый мой, дорогой, Ваша Светлость, в мире ли Вы с Богом?" – "Нет, милая бабушка, нет", – был ответ. "Ну, помоги Вам Господь и благослови Вас, дорогой мой, Ваша Светлость, Анатолий Павлович!" – последовал такой же поклон, и на этом они расстались. Этот случай говорит, как безбоязненны и верны были эти бесхитростные в своей вере чада Божии. Ни место, ни классовые различия не являлись им препятствием для главной задачи их жизни – приводить души к Христу. При этом воспоминании меня радует искренность моего брата, но ещё более радует меня, что он в последние годы своей жизни вернулся к "Начальнику и Совершителю веры, Иисусу Христу".

Хочу забежать вперёд на несколько лет и рассказать о нашей Аграфене Фёдоровне. Было это уже в 30-ых годах этого столетия. Тётя моя, княгиня Гагарина, уже была у Господа; дома, имения и всё прочее были национализированы. Мы, оставшиеся, жили очень скромно, и весь уклад жизни переменился. Вдруг прошёл слух, что приехала бабушка Аграфена Фёдоровна. Мы не верили своим ушам, так как знали, что много лет тому назад она уехала на жительство в своё родное село Калужской губернии, и не знали, жива ли она или нет. И вот, действительно, видим мы ту же Аграфену Фёдоровну в таком же ситцевом платье и белоснежном переднике как и прежде, шагающую с палочкой по дороге нашего села, как будто в мире ничего не переменилось. Все радовались видеть бабушку, и мы решили общими силами устроить в честь её праздник, "вечерю любви".

Собравшись вокруг накрытого стола, мы слушали её интересные повествования о её домашней жизни и о её путешествии к нам. Последнее заняло от 8 до 10 часов, включая сюда и путь, пройденный пешком, и проезд по железной дороге. Самое при этом замечательное было то, что у неё в кармане не было ни копейки денег; но ни это обстоятельство, ни преклонный возраст (ей в то время было больше 75 лет) не помешало ей предпринять это путешествие. Ей хотелось услышать, как нам живётся и как мы пережили пронесшиеся над нами бури. Недолго думая, она пустилась в путь, положившись всецело на помощь всесильной руки Господней. Дойдя до железнодоржной станции, она увидела целую группу солдат, ожидавших поезд. Она сразу же стала им говорить о Спасителе. Её свидетельство было встречено насмешками, но потом они стали дружелюбнее, и, когда поезд подошёл к станции, где бабушке нужно было пересесть на поезд другого направления, солдатики помогли ей вылезти и затем поручили её начальнику станции, прося его посадить её в нужный поезд и разрешить проехать бесплатно до места назначения.

Так Аграфенушка доехала до нас без всяких затруднений. Её свидетельство о Божьей помощи и об Его заботе послужили многим ободрением и примером. Праздник закончился благодарственной молитвой и песнями радости и хвалы. Аграфена Фёдоровна намеревалась вернуться таким же образом, как и приехала, но нам было ясно, что теперь Бог через нас поможет ей. Навестив всех, кого хотела, бабушка отправилась домой.

Проводить бабушку на железнодорожную станцию пришла почти вся наша местная община верующих, пришли её прежние друзья и сослуживцы. Бабушку Аграфену Фёдоровну мы проводили с большим почётом, пожелав ей Божьего благословения, сознавая, что видим её в последний раз на этой земле.

Иван Степанович Проханов и община

Такие братья и сестры были "Божьей нивой и Божьим строением", как выражается ап. Павел (1 Кор. 3:9). Одним из видных таких соработников был Иван Степанович Проханов, чьё имя тесно связано с русским евангельским движением. Он появился в Петербурге в 1893 и 1895 годах. Я впервые увидела его в нашем доме, когда он ещё был студентом Петербургского Технологического Института. Иван Степанович уже тогда был верующим. Мне помнится, что он тогда приехал из Америки и казался мне 13-летней девочке, окружённым каким-то особым ореолом великих знаний. Он редко бывал у нас, его деятельность протекала в другой части города среди братьев, которые собирались в небольших частных помещениях. Иван Степанович происходил из молоканской семьи, жившей на Кавказе, и, уверовав, принял крещение по вере и вошёл в баптистскую общину.

Может быть некоторые незнакомы с тем, что из себя представляют молокане. Это одна из ветвей евангельского вероисповедания. Они уже давно отделились от православной церкви. Их члены клали в основу своей жизни Священное Писание и вели примерную жизнь, но со временем застыли в своих богословских пониманиях. Они держались вдали от инаковерующих и на всех других смотрели как на недоверов. Они могли далеко за полночь, а то и до восхода солнца, спорить о каком-нибудь библейском слове или понятии. Роста же духовного, в следствии недостатка соответствующего духовного питания, они не имели и потому целыми группами переходили в церковь баптистов.

Однажды один молодой брат евангелист был послан для служения в общине, находившейся в другом городе, недалеко от которого была группа молокан. Движимый братским чувством, брат М. пошёл к руководящему молоканской общины, чтобы ему представиться. Встреча была своеобразна, и я хочу вкратце её описать.

Несколько пожилых мужчин в длинных чёрных кафтанах и с длинными бородами, со строгим выражением лица, вышли навстречу молодому брату, но никто с ним не поздоровался, пока не появился староста общины, по виду старше всех, и поклонился. Вслед за ним поклонились и все другие, но никто брату не подал руки. Когда все вошли в помещение и сели, то они указали и брату М. место. После того начался настоящий духовный "допрос". По милости Божией наш молодой брат без смущения и без стеснения ответил на все вопросы. Серьёзные мужи, как видно, не нашли ничего предосудительного в его исповедании веры, но в заключение староста, обратившись к нему сказал: "Ты как будто неплохой молодой человек и хорошо знаком со Священным Писанием, но всё же ты волк в овечьей шкуре". Этим кончилось их знакомство, и, насколько я помню, его отпустили без рукопожатия.

Наш милый брат М., которого я хорошо знала, рассказал нам всё это с доброй улыбкой. Он исполнил свой долг и обогатился новым жизненным опытом.

Ещё несколько слов о молоканах. Они в своих собраниях поют исключительно псалмы или читают нараспев целые страницы из посланий св. апостолов. Я на их собраниях не бывала, но говорят, что это пение производит глубокое впечатление богодухновенностью слов и проникновенностью веры поющих. Слово Божие знали они хорошо, отличались честностью и нравственностью, так что их в то время в России ценили и часто ставили на ответственные места.

Брат Проханов был исключительно одарённый организатор. Он сумел ещё до указа о свободе совести добиться разрешения напечатать новые сборники гимнов и издавать журнал "Христианин". Он с большой лёгкостью переводил духовные песни из других языков на русский и сам написал немало стихотворений как для журнала, так и для пения. Некоторые из них были хороши как по форме, так и по содержанию, как например: "О образ совершенный, пример мой вечный Ты..."

До тех пор верующими руководили простые малообразованные братья. Они строго наблюдали за жизнью общины, добросовестно и серьёзно относились к своему ответственному служению. Ни питьё вина, ни курение не допускались. Это было одним из условий вступления в церковь; требовалось также удалить из дома иконы. Сестрам предписывали скромно одеваться и не носить украшений. Нужно признаться, что, как бывает в каждом религиозном движении, новообращённые в стремлении выразить свою первую любовь подчас переходили границу благоразумия. Увидев в свете Слова Божия некоторые неправильности, попускаемые господствующей церковью в исповедании веры, они стали огулом отвергать всё и считать всё лжеучением. Не удивительно, что такие действия новообращённых возмущали местное население, и к властям начали поступать жалобы на них как на "еретиков". Однако, нужно быть снисходительным к этим простодушным "детям". Они, читая Слово Божие, восприняли, что "Бог есть дух", и что поклоняющиеся Ему должны поклоняться Ему в духе и истине" (Иоан. 4:24). Поклонение изображениям противоречило Слову Божию, и потому оно становилось для них греховным. В силу таких убеждений они, естественно, не могли допускать им хранения икон у себя. Строго говоря, их взгляды по этому вопросу были правильны, но им не хватало мудрости при проведении их в жизнь.

Вышеприведенные явления происходили преимущественно в деревнях. В Петербурге община была просвещеннее и вела себя разумнее.

С благодарностью Господу вспоминаю, что в первые годы евангельского движения классовые различия не отражались на личных отношениях между верующими. Духовное пробуждение в Петербурге началось с высших кругов, и Слово Божие, главным образом, проповедовалось в аристократических домах. Руководители движения были людьми образованными и культурными, но новообращённые не чувствовали этой разницы, ибо к ним относились с искренностью и братской любовью.

Когда же правительство обрушилось на первых руководителей движения и отправило их в ссылку, на смену им пришли люди не слишком подготовленные к этому ответственному труду.

Состоятельные люди, в том числе и верующие, в то время обычно проводили лето в своих деревенских имениях. Дома на это время закрывались и собрания прекращались. Вот ещё один пример опасности богатства для верующего! Правда, отдыхавшие в деревне не переставали и там работать для Господа и призывать ко Христу, но работа эта была непостоянной, ограниченной во времени. Простые же братья, напротив, работали круглый год, и в конце концов руководство общинной жизнью – выбор братского совета, приём новых членов, отлучение отпавших – полностью перешло в их руки.

В первые годы, подлинным влиянием живших тогда в Петербурге В.А.Пашкова, гр. Корфа и гр. Бобринского, среди верующих царила большая свобода взглядов, в том числе и по вопросу о вступлении в церковь. Некоторые считали, что для принятия в церковь необходимо крещение по вере, как о том говорит Слово Божие: "Кто будет веровать и креститься, спасён будет" (Марк. 16:16); другие же были того мнения, что крещённому в детстве, нужна только вера и духовное возрождение, и это различие воззрений не служило помехой их взаимному общению. Главное внимание обращалось на то, чтобы принимаемый искренно веровал в Иисуса Христа как в своего личного Спасителя и имел в себе свидетельство, что он действительно родился свыше. Если эти два требования оправдывались, то испытуемый принимался в общину и допускался к Вечере Господней.

С течением времени однако начала появляться некоторая разница. Иван Вениаминович Каргель и все посещавшие собрания в нашем доме держались последнего свободного направления, братья же, участвовавшие в других собраниях, держались первого, более строгого направления. К ним присоединился и брат Иван Степанович Проханов.

1905-ый год

В апреле месяце 1905 года Государь Николай II подписал указ о свободе совести, и евангельская работа получила законное признание. В рядах верующих евангельского течения во всей России царила неописуемая радость.

Я помню, как в апреле 1905 года, в утро светлого Христового Воскресения в доме номер 43 на Большой Морской в нашем Красном зале пред многолюдным собранием моя мать с сияющим лицом сказала, что имеет передать всем братьям и сестрам великую радость. Громко и отчётливо брат Одинцов прочитал царский указ, излагавший подробности даруемой нам свободы веровать, как каждому позволяет его совесть. Собрание пало на колени, и со слезами радости, каждый, кто как умел, благодарил Господа за этот неоценимый подарок.

С этого времени проповедь Евангелия получила полную свободу. Разрешены были и браки между верующими, которые совершались пресвитером евангельской общины. Такой брак теперь считался правительством законным со всеми вытекающими отсюда последствиями. Общины должны были выработать устав и указать своё наименование, после чего им давалось право существовать и организовываться. Таким названием евангельского течения стало "Союз Евангельских Христиан".

Иван Степанович Проханов обладал необыкновенными организаторскими способностями. Он выработал и объединил устав, в котором изложил сущность евангельского вероисповедания. Все разбросанные по стране общины объединились в один Всероссийский Союз Евангельских Христиан. В каждой губернии существовал братский совет с пресвитером во главе или просто руководящим братом, который находился в губернском городе. Этот совет наблюдал за общинами, разбросанными по деревням данной губернии, и руководил их работой. И.С.Проханов издавал журнал "Христианин", который получил широкое распространение среди членов Союза и способствовал их объединению.

Наша мать по целому ряду обстоятельств всё меньше оставалась в Петербурге и всё больше проживала с нами в деревне. Руководство собраниями в нашем доме перешло целиком в руки Ивана Вениаминовича Каргеля.

Понемногу стало выясняться, что община, руководимая им, несколько отличалась от общины Ивана Степановича Проханова. Брат Каргель стремился главным образом углубить верующих в познании Господа и Его Слова, а брат Проханов призывал своих членов к деятельному участию в общинной жизни: он организовал союз молодёжи, хор и прочее.

Однажды мы узнали, что община, руководимая Иваном Степановичем, стала называться 1-ой общиной, а руководимая Иваном Вениаминовичем Каргелем – 2-ой общиной, после чего они продолжали существовать уже независимо друг от друга. Около этого времени среди духовных работников выделился проповедник Василий Андреевич Фетлер. Его проповеди привлекали большое количество слушателей и зажигали сердца. Среди собраний с его участием нужно отметить проходившие в зале Петербургской Городской Думы. Брат Фетлер говорил и в нашем доме как помощник брата Каргеля. Больше же всего он выступал в зале Елизаветы Ивановны Чертковой в Гавани. В это же время он создал на Петербургской Стороне так называемый "Дом Спасения", приспособленный для больших собраний.

Теперь хочу вернуться к более раннему времени и рассказать о двух начинаниях, имевших свою духовную ценность. Оба они начались около 1895 года. Одно было – работа среди студентов, а другое – среди молодых девушек.

Среди молодых девушек

В нашем доме по воскресеньям собирались молодые девушки; а потому я и могу подробно рассказать, как это дело началось. Господь прежде всего начал работу с нас самих.

Мы, будучи детьми верующей матери, воспитывались в вере и Слове Божием и считали себя овечками доброго Пастыря, Иисуса Христа. Окружённые любовью, под постоянным христианским влиянием и вдали от искушений внешнего мира, мы не имели случая впадать в грубые грехи, хотя о малых нечего и говорить, конечно, их было более чем достаточно. Благодаря этому, у нас, или вернее у меня, не было сознания греховности.

Однажды моя мать после молитвы задала мне непонятный вопрос: "Имеешь ли ты Духа Святого?" Мне в то время было около 14 лет. Я не смогла ей ответить, и надеялась, что мать больше не будет об этом спрашивать меня.

Всё же этот вопрос не давал мне покоя, и каждый вечер, когда перед сном я молилась одна, я просила Господа, чтобы Он мне открыл что такое Дух Божий, и если нужно Его получить, то просила дать мне Его. Целый год я ежедневно добавляла эту просьбу к моей молитве. Ответ пришёл неожиданный, и я лишь после уразумела связь происшедшего с моей молитвой.

Снова наступило лето, и мы опять оказались в деревне. В 15 лет у девочки уже начинают проявляться новые черты характера, иногда и некоторая строптивость. Нечто подобное, очевидно, заметила во мне и наша милейшая воспитательница Наталья Владимировна Классовская, так как она вызвала меня на "серьёзный разговор". Искреннее чадо Божие, она была и прекрасным педагогом. Она не преувеличивала моих ошибок, а точно называя их своими именами; этим она меня обезоружила, и так как оправдаться было нечем, это меня рассердило. На мои возбуждённые и раздражённые слова она спокойно ответила: "Я вообще не вижу в тебе христианского духа, так чадо Божие не поступает". Самолюбие, гордость и строптивость взбунтовались во мне, и я старалась оправдаться, но не могла. В это время вошла моя мать и, увидев моё возбуждённое состояние, предложила нам помолиться. Молитва моей матери меня подкосила. В детстве молишься легко и просто, часто повторяя одни и те же слова, не придавая им значения. А в этот миг я осознала, что моя мать действительно говорит Богу обо мне. Нужно было принять решение! Я знала, от меня ожидают, чтобы я сама попросила прощения сначала у Бога, а потом и у Натальи Владимировны. Всё моё существо восставало против этого, но благодать Божия взяла верх, и я покорилась. Только решившись встать на колени, я почувствовала всю глубину моей греховности, не в тех согрешениях, из-за которых меня позвали к ответу, но во всём моём существе. Вместе с этим я впервые оценила величие и милость жертвы Христовой на Голгофском кресте. К Богу великому и святому я не посмела бы приблизиться, но тут я увидела крест Христов, куда всякий грешник имеет право подойти со всей ношей своих грехов. Как только я начала молиться, вся тяжесть спала с меня, и я получила внутреннюю уверенность в том, что я прощена и принята Господом. После этого мне нетрудно было просить прощения у матери и у воспитательницы, и всё неузнаваемо переменилось. Моя мать тут же спросила меня, уверена ли я, что Господь меня простил, и я с радостью смогла ответить: "Да, я знаю!" – "Тогда встань ещё раз на колени и поблагодари Господа", – сказала мать. Так я и сделала. Моя мать поступила очень мудро. Высказанною благодарностью я как бы подписала мой союз с Господом, и путь к сомнению или отступлению был отрезан.

Это был решающий час моей жизни. Подобно стрелочнику на узловой станции железной дороги мне нужно было выбрать направление жизненного пути. Господь помог мне в этом, и теперь только оставалось пуститься в путь. Уверенность в прощении и в праве подходить к Богу свободно и просто как к Отцу по Слову Его: "Тем, которые приняли Его, верующим во имя Его,

дал власть быть чадами Божиими" (Иоан. 1:12) дали мне совершенно новое миросозерцание. Всё это совершает Дух Святой в сердце того, кто приходит к Богу в покаянии и с верою в Слова Христа: "Приходящего ко Мне не изгоняю вон" (Иоан. 6:37). Это и есть рождение свыше, о котором говорил Иисус Никодиму в 3-ей главе Евангелия от Иоанна. Тогда и Слово Божие становится ясным, понятным и интересным! Узнаешь себя в притчах 15-ой главы Евангелия от Луки, и Слова Священного Писания то укоряют тебя, то ободряют, и хочется передать и другим свою радость. Из этого рождается желание делать что-нибудь для ближних. Дух Святой может вселиться в сердце человека, лишь когда крепость себялюбия и скрытого упрямства сломлена и сложена к ногам Господа, а это может совершиться только при согласии самого человека.

Обе мои сестры пережили в то же время нечто подобное, и осенью мы вернулись в город, полные желания трудиться для Господа. Мы снова взялись за воскресную ш колу и раза два в неделю навещали женщин Коломенской мастерской, но всё же хотелось ещё больше делать для спасения грешников.

Новое поприще открылось нам неожиданно. Одна верующая американка, приехавшая посетить кружки христианского союза молодых девушек в среде немцев, живущих в Петербурге, посетила нас и спросила, почему не существует подобной работы среди русских. На это мы ответили вопросом: "Кто же будет её вести?" – "Да вы же сами и будете вести её", – ответила американская сестра. Она дала несколько указаний, уверила нас, что с Божьей помощью всё пойдёт хорошо и мы, правда, со страхом и трепетом, принялись за работу. В нашем доме места было довольно, по воскресным дням послеобеденное время было свободно, и мы пригласили несколько знакомых нам молодых девушек, большей частью дочерей верующих родителей, из которых многие принадлежали к семьям наших домашних служащих. Понемногу стали присоединяться и другие.

Одна немолодая девушка, баронесса Засс, недавно обратившаяся, согласилась помогать в этой работе. Её обращение было чрезвычайно своеобразно. Из чтения Библии, без всякой посторонней помощи, ей стало ясно, что грешник, по вере в слова Господа Иисуса Христа, может прийти к Нему и получить прощение грехов. Она так и сделала, пришла к Нему с верою, исповедала Ему свои грехи и получила уверенность и радость спасения. После сего она приехала в Петербург. Читая дальше Священное Писание, она поняла, должны кроме неё быть и другие, понимающие эту "благую весть", но где их найти? Часто, стоя у окна своей комнаты, просила она Бога помочь ей найти сестёр, которые бы тоже любили Христа и читали Его Слово. Не зная, где их найти, она стала обращаться на улице к городовым, спрашивая их, не знают ли они такого места, где собираются для чтения Евангелия. Наконец нашёлся один, который указал ей такое место, где она впервые встретила верующих, любивших Господа и читавших Его Слово. Таким путём она попала и к нам.

Неопытные и робкие, мы начали эти собрания, но с помощью Божией дело пошло вперёд. Четверо нас: две мои сестры, Юлия Александровна Засс и я поочерёдно вели собрания, на которых читали и разбирали Слово Божие и разучивали духовные песнопения на три голоса. Музыкальною частью руководила одна из моих сестёр. За чаем мы ближе познакомились с нашими девицами, и часто получались благословенные беседы. Эти послеобеденные воскресные часы остались незабываемыми для всех, участников. Ведь это были дни первой любви к Господу!..

Спустя несколько лет, по предложению нашей тёти Елизаветы Ивановны Чертковой, мы через воскресенье начали также собираться в её новом зале собраний в Гавани, в самом конце Васильевского Острова. Милая Елизавета Ивановна угощала нас чаем, снабжала всем необходимым, а иногда и сама появлялась у нас и участвовала в служении словом. Благодарная и приветливая, хотя уже пожилая, она излучала любовь и радушие, одним своим появлением вносила нечто от Духа Христова. Её простое и сердечное слово проникало в сердца слушающих. Довольно далёкая прогулка от нас до Гавани, новая обстановка, встреча с новыми молодыми девушками доставляли нам много радости. В то же время у живущих в том конце города была возможность участвовать в этих собраниях, которые мы называли "девичьими".

Мне до сих пор памятно, как милая Елизавета Ивановна на одном из собраний смиренно призналась, что в то утро её сердце было холодно и пусто, и она не знала, что сможет сказать нам, молодым девушкам. Взяв в руки английский христианский журнал, она нечаянно напала на статью о том, как пророк Илия во время засухи и великого голода по приказанию Божию скрывался у потока Хорафа. Там он пил воду из потока, а вороны приносили ему утром и вечером хлеб и мясо. В статье говорилось, так Бог иногда посылает нам Свои благословения на чёрных крыльях страдания. Когда Елизавета Ивановна с присущим ей теплом и проникновенностью передала нам содержание этой статьи, одна из присутствующих на собрании, незнакомая слепая девушка, неожиданно встала и воскликнула: "Это картина моей жизни!" Дрожащим голосом она стала рассказывать, как годами роптала на свою тяжёлую судьбу, и как теперь осознала, что её слепота и есть те "чёрные крылья", которые посланы ей, чтобы познать Спасителя и Его благословение. Все были растроганы до слёз этим свидетельством, за которым последовали горячие благодарственные молитвы.

В этом зале впервые была спета на русском языке песнь: "Бог с тобой доколе свидимся!"

В 1904 году была объявлена война с Японией. Моя ныне покойная сестра поступила старшей сестрой в отряд Красного Креста, отправлявшийся на фронт в Маньчжурию. В последнее воскресенье перед её отъездом мы решили устроить прощальное собрание. К этому случаю Александра Ивановна Пейкер перевела эту песнь на русский язык, и по желанию наших молодых девушек мы воодушевлённым хором спели нашей сестре на прощание этот гимн. Не могу забыть, как на этом собрании Елизавета Ивановна рассказывала о нашей матери, ставя её в пример всем присутствующим. По её словам она никогда не встречала человека, который так всецело искал бы прежде всего славы Господней и согласовывал бы с ней всю свою жизнь.

Наибольшей радостью для нас было, когда какая-либо из молодых девушек решалась отдаться Господу и получала радость спасения. Конечно, бывали и огорчения в нашей работе, но радостей было больше, и они покрывали все неприятности. Теперь я благодарю Бога, что Он в наши юные годы поручил нам это дело. Нас самих оно охранило от многого, что могло бы нас увлечь на иной путь, научило глубоко вникать в Слово Божие и передавать его другим. Передавая же другим, и сам обогащаешься, и исполняется Слово: "Кто напояет других, тот и сам напоен будет" (Притчи 11:25).

Через десятки лет, случилось мне далеко от родины встретить среди беженцев женщину, которая бросилась меня целовать и спрашивать, узнаю ли я её. Только услышав её девичью фамилию, я поняла, что эта немолодая женщина и есть та Надя, которая посещала наши собрания. Она рассказала мне, как она любила эти собрания, но призналась, что в то время истина ещё не была ей понятна. В тяжёлые мятежные дни, потеряв мужа, она со своим ребёнком бежала лесами и снегами в Финляндию. Придя в Выборг, не зная языка, она спрашивала себя, к кому ей идти, и неожиданно до неё донеслись звуки знакомого гимна, который пели прежде в нашем доме. Подойдя ближе, она попала в помещение, где происходило собрание. Здесь она снова услышала ту же "повесть старую" о любви Христовой к грешнику, и тем её нестрадавшая душа нашла мир у Спасителя. Теперь она благодарила Бога за всё и не жалела о своих потерях, потому что через них нашла счастье в Боге. "И всё же, – добавила она, – семя было посеяно в моём сердце там, на наших девичьих собраниях, и нужно было пройти через столько тяжёлого, чтобы оно смогло пустить корни и укорениться".

Такие отрадные случаи доказывают, что не всегда сразу являются плоды нашего посева и труда на ниве Господней, и потому не нужно терять мужества, а сеять в надежде!

Когда мы после 1905 года стали всё меньше бывать в Петербурге, евангельские общины настолько окрепли и разрослись, что сами начали работу среди молодёжи. Когда же мы окончательно покинули Петербург, поселившись в деревне, наши молодые девушки присоединились к общему союзу молодёжи.

Среди студентов

Работу среди студентов начал брат Павел Николаевич Николаи: скромно, без всякого шума, но с сознанием долга и ответственности перед Господом. Он вёл её в продолжении многих лет. Павел Николаевич принимал участие в наших собраниях и был всеми любим, но работу по изучению Слова Божия со студентами вёл самостоятельно, без связи с общинной работой. Он приглашал студентов к себе на дом, и вначале желающих изучать Слово Божие находилось немного. Его целью было, знакомя молодёжь, в то время большей частью заражённую атеизмом, со Словом Божиим приводить её к вере во Христа. Он не желал придавать этим библейским беседам сектантский характер, или призывать к определённому вероисповеданию. Он хотел лишь приблизить слушателей к Слову Божию и заинтересовать его содержанием, представляя Самому Господу открыть им путь ко Христу и жизни в Нём. Его задачей было показать им богатство и ценность всей Библии, начиная с Ветхого Завета.

В первые годы существования кружка правительство разрешало участвовать в нём только лицам не православного вероисповедания. Студенты в то время находились под строгим правительственным наблюдением; так, например, запрещалось собираться в частных квартирах даже небольшими группами из опасения, что эти собрания могут иметь политический характер. Нарушители этих правил строго преследовались, но эти обстоятельства не смущали Павла Николаевича, и он продолжал собирать протестантскую молодёжь. Господь благословил это начинание, и несколько человек из их среды через чтение Слова Божия, которое "живо и действенно" (Евр. 4:12), нашли Его.