Текст книги "Анталия от 300 у.е., или Все включено"

Автор книги: София Ларич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Инна глубоко и шумно вздыхает и замолкает, поджав губы.

– А кто у вас там польский гид? – интересуюсь я, вспоминая свой прошлый сезон, когда я тесно общалась с поляками.

– Сильвия. Загорает, пьет, спит с турками. Без комплексов девица. Анечка, напарница моя, кстати, тоже почувствовала вкус к жизни… понесло. Набрали в этом году детей каких-то долбанутых! Еще и делись с ними комиссионными!

– Это та самая пухлая девочка, которая приехала с термосом и чемоданом стирального порошка?

– Ага. Только она уже давно не пухлая. Трахается, как заводная игрушка, блин. И с кем! Боже мой, с официантами! О-о-о, господи, быстрей бы уже в Москву… Отдохнуть хоть в Шереметьево.

– А у тебя виза когда заканчивается?

– Четвертого. У тебя?

– Девятого, кажется. Надо посмотреть.

Педикюрша вежливо прерывает наш разговор и предлагает Инне выбрать лак. Инна выбирает бесцветный.

Мы продолжаем разговор о работе, жалуемся на продажи, не называя конечно же реальных сумм, сданных вчера менеджеру, и смеемся, вспомнив прошлогоднюю историю с заменой отеля.

Тогда Дима, трансферный гид, должен был отвезти три пары туристов, купивших неделю отдыха в отеле «Санрайз», в отель «Фиеста», а три пары, купивших неделю отдыха в отеле «Фиеста» – в отель «Санрайз». Так, по крайней мере, у него было написано в трансфер-листе, составленном нашим офисом. Дима удивился, потому что с такой нелепой заменой он раньше не сталкивался, но все же решил следовать указаниям, не вдаваясь в подробности. Проблема была только в том, что все эти пары ехали в одном автобусе и разъяснять им смысл такой замены было бы сложно. Но Дима все же нашел решение. На его удачу, отели «Санрайз» и «Фиеста», оба трехзвездочные, располагались рядом, и Дима, ничего не объясняя туристам и воспользовавшись сгущающимися сумерками, остановил автобус у «Фиесты» и объявил:

– Отель «Санрайз»! Пожалуйста, не забы вайте свои вещи в автобусе. Отельный гид ждет вас на ресепшене. Хорошего отдыха! До свидания!

Потом он проделал такой же трюк у отеля «Санрайз», назвав его отелем «Фиеста». Туристы, конечно, подлый обман раскрыли достаточно быстро, но, так как отели отличались друг от друга только названиями и цветом пляжных полотенец, шуметь они не стали, а просто провели неделю в том отеле, куда их привез нерадивый гид. «Надо же было так ошибиться!» – сначала возмущались, а потом посмеивались они. Спохватившиеся же менеджеры нашего офиса тихо уладили с отелями бумажные формальности. Дима хранил этот трансфер-лист весь сезон и показывал его нам в аэропорту, чтобы поднять настроение и боевой дух перед грядущей заменой, часто куда более неравноценной и сложно осуществимой.

– Вообще, замены – это, конечно, дурдом, – вздыхает Инна, отсмеявшись. – Дети рыдают, бабы орут, мужики матерятся, водила рядом ноет: «Абла, абла, мне ехать надо». Я их вроде и понимаю, людей этих, и сукой себя чувствую, но в то же время задушить всех на хрен хочется! А ты бы, Тома, что делала, если бы тебя вместо пяти звезд повезли на какую-то помойку на второй линии и пообещали за это в лучшем случае поездку в «Акваленд»?

– Не знаю, просто не представляю. – Я усмехаюсь. – Но я бы точно не стала звонить в московское турагенство. Помнишь, кто-то рассказывал, как у него мужик в автобусе звонил в свое турагентство? «Девушка, мы Потаповы! Вот мы сейчас в Анталии, и нам тут меняют отель. Ало-ало, девушка, девушка!»

Ну, он еще несколько раз так пробовал дозвониться, с разных телефонов даже, пока не врубился, что это не со связью проблемы. Инна смеется, прикрывая рот ладонью:

– Какая отзывчивая девушка! Вот бы ее запустить в этот автобус минут на пять. Да-а-а… Черта с два я буду когда-нибудь отдыхать через все эти конторы!

– Это точно. Ну что, пойдем? У тебя лак высох?

Расплатившись, мы выходим из салона, и я предлагаю Инне пройтись до кинозалов, а потом выпить кофе.

– Хочу посмотреть, какие фильмы идут, – говорю я. – Хоть так причаститься к культурной жизни, а то чувствую себя какой-то совсем одичавшей.

– Ой, не говори! Я иногда прошу у туристов дать что-нибудь почитать, да у них у всех детективчики эти дрянные, лучше уж вообще ничего не читать, чем такое. А вы в Анталию не ездите вечерами – вам же недалеко…

– Когда, Инна? У нас полный отель туристов. Раз в месяц если вырвешься, то хорошо.

Тут я, конечно, лукавлю, но Инне вовсе не обязательно знать, как мы проводим свободное время и как много у нас его бывает. Вот и сейчас я хочу посмотреть, идет ли какой-нибудь стоящий фильм, ради которого можно взять машину напрокат и приехать сюда вечером. Но программа не сильно изменилась с нашего последнего с Ильхамом посещения – два турецких фильма (для просмотра которых мне не хватит знания языка), итальянский (отпадает, по-итальянски я умею только ругаться), мультфильм и два голливудских, которые меня совсем не привлекают. Жаль.

Мы идем в темный бар, где неторопливо пьем кофе и курим, разглядывая окружающих нас турок. Нравы в Анталии царят достаточно свободные, по сравнению, например, с Коньей, но все же чувствуется, что здесь каждый знает свое место и ведет себя соответственно своему положению. Мне нравится сидеть здесь и наблюдать за людьми, связанными с туристическим бизнесом лишь косвенно. И мне нравится видеть другую жизнь и представлять, как я окунусь в нее осенью, когда улетит последний турист и мне станет нечего делать на этом побережье. Я уже представляю, как поеду в Стамбул, возьму напрокат машину и буду путешествовать по Турции, делая остановки там, где мне захочется. А потом я буду гулять одна по огромному, незнакомому городу, наслаждаться тем, что я никому не нужна, и размышлять, чем еще я хочу заняться.

Инна ставит пустую чашку на блюдце и смотрит на часы:

– Ну что, вернемся к нашим баранам?

– Да, через сорок минут можно уже и в отель ехать.

Я подзываю официанта.

Отель встречает меня сонным затишьем, какое обычно бывает перед ужином, а Ильхам с Бебеком, которых я нахожу на нашем постоянном месте в лобби-баре, – известием о большом завтрашнем приезде. Я беру в баре кофе и сажусь за стол, усыпанный списками отдыхающих.

– А в отель сейчас влезет сто двадцать три человека? – спрашиваю я Ильхама и тянусь к бумагам. – У нас выезжает… семьдесят два. Немцев с турками здесь раз-два и обчелся, так? Даже если и они уедут, это погоды не сделает, как я понимаю.

– Замена, – отвечает он. – Почти полный автобус в «Жасмин Резорт» на три дня.

– Блин!

– Даже хуже, – усмехается он. – Тебя туристка искала.

– Всего одна? Какой хороший день. Чего хотела?

– Денег. Хочет отказаться от трех экскурсий.

– Не очень хороший день. – Я откидываюсь на спинку стула и складываю руки на груди. – А что за туристка?

– А помнишь, пухлая такая, все время в шляпе соломенной ходит? – говорит Бебек. – Мы посмотрели, ты продавала ей Демре, рафтинг, обзорку и «Акваленд».

– Да помню такую. На обзорную она точно съездила, я ее видела в автобусе. Блин, и теперь она хочет отказаться от остальных? Она же, кажется, с мужем и сыном. – Я быстро прикидываю сумму, пощипывая пальцами нижнюю губу. – Триста пятнадцать долларов! Не отдам. Вы ей что сказали?

– Что ты будешь вечером, – отвечает Бебек.

– А то, что деньги за экскурсии не возвращаются, не сказали?

– Сказали. Она ноет.

– А пятьдесят процентов?

– Ну, попробуй поговори с ней. Она к семи подойдет, – вставляет Ильхам.

– Не хочу я с ней говорить. Достал, твою мать, этот детский сад! То они обгорели, то заболели, то объелись, то напились! – Я растекаюсь по столу и кладу голову на сгиб локтя. – Слышали? Айдын приезжает.

– К нам едет ревизор, – бормочет Ильхам, закуривая.

– Хуже. – Я вдруг вспоминаю про нестираную форму и резко выпрямляюсь: – Ильхам, ты шмотки отвез в прачечную?

– Да, уже можно забирать.

– Давай сходим? Бебек, посидишь?

– А ты что, одна не можешь сходить? Чего я тут за всех должен пахать?

– Леш, почему ты постоянно ноешь? – Я бросаю на него взгляд, который должен показаться ему презрительно-укоризненным, и встаю. – Пойдем, Ильхам?

Мы выходим из отеля и сворачиваем на улицу, усеянную пансионами и виллами разной степени обветшалости. Сюда редко забредают туристы-иностранцы, и поэтому чувствуется, что улица живет своей жизнью, мало подчиненной коммерческим законам. На крыльце недавно отремонтированного дома, еще заставленном ведрами с краской, женщина лущит фасоль. Ее цветастый платок сполз с головы, обнажив черные с седыми нитями волосы. Она тихонько напевает. За домом открывается приземистое здание начальной школы – его белят раздетые до пояса мужчины, черные от загара. Воздух неподвижен и пропитан тишиной, трудно даже представить, что на соседней улице сейчас идет борьба за каждого туриста. Торговцы там назойливы, спешат продать и заработать, чтобы перезимовать, не влезая в долги. Перед магазинами кружат ханутчики – зазывалы, работающие за комиссионные. Владельцы лавок тем временем пьют у дверей чай из маленьких пузатых стаканчиков, цепко оглядывая каждого в пестрой полуголой толпе. Такое пристальное внимание очень утомительно. Я стараюсь избегать его всеми способами – например, оказываясь в Кемере, там, где торговцы не знают, что я гид, я покупаю на автостанции газету «Sabah» или «Hürriyet» и сворачиваю ее так, чтобы еще издалека каждому было понятно, что газета турецкая. Тогда меня не зазывают, хотя и вздергивают брови недоуменно, потому что чуют, что я не турчанка, и не совсем понятно кто.

– Ильхам, что мы будем делать с рыбным рестораном? – спрашиваю я, наклоняясь, чтобы сорвать высокую тонкую травинку. Я прикусываю ее стебель.

– Я уже сказал некоторым туристам. Захотят подойдут к тебе или ко мне. Потом возьмем автобус у Заура и отвезем их. Комиссионные сразу – десять процентов.

– А Заур водителя дает? А то будет очень красиво, если тебя Метин застукает за рулем какого-то левого микроавтобуса.

– Ага, в форме. Красивый такой. Качу. Сзади туристы «Арейона» сидят. – Ильхам смеется. – Надо бы еще фуражку себе сделать. Кстати, может, съездим туда сегодня?

– Так ты же договорился насчет комиссионных, чего ехать?

– А просто поужинать не хочешь?

– Форельки съела бы, да. Машину найдешь?

– Уже.

Ильхам достает из кармана ключи.

– А чего мы тогда пешком идем?! – возмущаюсь я.

– Прогуляться. Посмотри, как здесь хорошо. Тихо.

Он срывает с молодого деревца на обочине персик, крупный, желтый с одного бока, бордовый – с другого, и протягивает его мне. Я кусаю его, сок течет по пальцам, капает в бархатистую пыль под нашими ногами.

Завидев нас издалека, хозяйка прачечной отставляет в сторону утюг и выходит на порог, крутобедрая, распаренная, улыбающаяся. Она спрашивает, как у нас дела и работа, начинает проворно раскладывать наши вещи по пакетам. Покачивая головой в такт словам Ильхама, она надевает на тонкие металлические вешалки наши рубашки с вышитым зеленым логотипом на воротнике и кармане, осторожно встряхивает их и расправляет складки. Отдает их нам и напоминает о том, чтобы мы не забыли принести вешалки обратно. Мы ее постоянные клиенты, но я уверена, что не в этом причина ее доброго отношения и обращенной к нам улыбки. Она не притворяется. Жизнелюбие и приветливость у нее врожденные, южные, от солнца и фруктов.

Мы расплачиваемся и, сердечно попрощавшись, возвращаемся на ту же дорогу. Ильхам несет пакеты, я – вешалки с рубашками.

Прежде чем свернуть к отелю, мы подходим к Зауру, сидящему на обочине за колченогим столом. Стол окружают деревянные треноги с большими, блестящими фотографиями местных достопримечательностей. Так работает уличное экскурсионное агентство.

– Привет, Заур! – Ильхам протягивает руку для приветствия и бросает взгляд на лежащую на столе тетрадь: – Много наших записали?

С уличными агентствами, работающими рядом с нашим отелем, мы не враждуем. Таких конкурентов нам все равно не побить. Поэтому мы с ними втихую сотрудничаем – берем машины со скидкой и получаем полезную для работы информацию.

– О, Ильхам-бей! Приветствую! Как дела? – Заур встает из-за стола, прижимая руку к левой стороне груди. – Не, не много записали. Не за писываются, гады, говорят, уже все видели. Да на вот, сам посмотри.

– Ладно-ладно. Скажи фамилии.

– Ну вот… – Заур постукивает указательным пальцем по переносице. – Игнатьев есть… Бондаренко еще. Все, больше никого из ваших.

Мы с Ильхамом переглядываемся, одновременно вспомнив фамилию пухлой женщины в соломенной шляпе.

Ильхам отдает Зауру честь указательным и средним пальцем:

– Спасибо. Давай! Увидимся!

Бондаренко встречает нас на входе в отель. Я отдаю Ильхаму вешалки с рубашками, здороваюсь с туристкой и предлагаю ей присесть за столик напротив регистрационной стойки.

– Ой, Томочка, вы знаете, мне так неловко, но мы вынуждены отказаться от экскурсий, – начинает Бондаренко, присаживаясь на самый краешек ротангового кресла.

Я спокойно сажусь напротив нее, кладу руки на стол и говорю с деланным участием:

– Да, Ильхам с Алексеем мне уже сказали. Что-то случилось?

– Вы понимаете, муж заболел. Вчера вот прихватило, не знаем, что делать, какие уж тут экскурсии!

– Правда? – Я заглядываю ей в глаза. – Вы к врачу обращались? У вас же страховка. Если надо, я могу пойти с вами, перевести. Или в аптеке лекарства нужные купить.

– Спасибо большое, Томочка, но у нас все есть. Самостоятельно подлечим.

– Ну, смотрите. И от каких экскурсий вы хотите отказаться?

– От всех. Не знаю, когда ему лучше станет. – Она торопливо протягивает мне три мятых и влажных бело-зеленых билета.

Взяв у нее билеты, я поднимаюсь:

– Подождите, пожалуйста, я сейчас прине су деньги.

Я вхожу в дверь с надписью «Staff Only», киваю Савашу и спрашиваю, где Мехмет-бей. Саваш показывает подбородком в сторону кабинета фронт-офис-менеджера. Постучавшись, я заглядываю туда:

– Мехмет-бей, добрый вечер. Могу я выйти из отеля через ваше окно?

Хохотнув, он отрывается от компьютера:

– А что случилось, Тамара?

– Меня хотят убить туристы, Мехмет-бей.

– А-а-а! Я тебя спасу! Какие проблемы! Подсадить? – игриво спрашивает он и встает, чтобы открыть мне проход к окну.

– Спасибо. У меня ноги длинные.

Я спрыгиваю в кусты, обрамляющие стоянку служебных машин, и выхожу с нее на обочину дороги. Пропустив резвый долмуш – он обдает меня волной масляно-жаркого выхлопа, – я поворачиваю к ложману. Иду я не спеша и когда вхожу наконец в свою комнату, то также неспешно раздеваюсь и ложусь на кровать. Потом звоню Ильхаму.

– Ты где? – спрашиваю его я.

– В ресторане.

– Когда доешь, пойди, пожалуйста, на ресепшен и отдай этой бабе триста пятнадцать долларов. Можешь не спешить – она никуда не уйдет.

– А ты где?

– Я в ложмане. Примерно через полчаса подойду.

– Да можешь вообще не приходить. Рыбу-то есть будем?

– Конечно.

Я закрываю глаза и прижимаюсь щекой к прохладной подушке.

Правы туристы, считающие гидов хапугами и пройдохами. Какие клиенты – такое и обслуживание. Да разве сами они не ловчат и не изворачиваются у себя на работе, чтобы накопить денег на отпуск?

* * *

– Оксана, я на улице тебя подожду! Мне тут жарко! – прокричал Вадим в закрытую дверь ванной и вышел из номера на галерею с кова ными перилами. Этот номер в четырехэтаж ном здании, соединенном с ресепшеном, в который они заселились сегодня после обеда, ничем не отличался от предыдущего – та же мебель, расставленная так же, те же цвета, та кая же ванная. Отличался только вид с балкона: с него было очень хорошо видно море. Окса ну сверкающее море, на которое Вадиму было больно смотреть даже в темных очках, приве ло в восторг.

Он спустился на лифте в атриум и сел на скамейку дожидаться жены. Отель оживленно гудел, отдыхающие передвигались толпами и группами, сновали поодиночке, звенел женский смех, со стороны пляжа долетали обрывки мелодий. После многочасового дневного сна Вадим чувствовал себя умиротворенным и отдохнувшим, ему хорошо было сидеть без дела и бесцельно вертеть головой по сторонам.

– Вадик, пойдем! – донесся до него голос жены. Он встал и повернулся.

– О-о-о! Оксана, вы сегодня выступаете на сцене?

– Чего? – протянула Оксана, беря его под руку.

– Выглядишь хорошо, говорю.

– Спасибо.

Они спустились по лестнице на дорожку, таинственно освещенную низкими светильниками, и направились к бару у бассейна, где мужской голос выводил грустную турецкую песню и танцующие пары покачивались на площадке перед музыкантами. Галантно усадив жену за столик, Вадим подошел к барной стойке и взял виски со льдом и бокал белого вина с газированной водой.

– Что это ты мне принес? – спросила Оксана, приподнимая перед лицом бокал и щурясь.

– Шприц, если по-немецки. Вино с минеральной водой. А то кое-кто вчера перебрал.

– Ты хочешь сказать, я перебрала? Сам пей эту гадость!

Вадим положил ей руку на плечо и тихо произнес:

– Ш-ш-ш. Послушай, какая приятная му зыка. А у древних римлян, к твоему сведению, вообще было не принято пить вино неразбав ленным.

Жена стряхнула его ладонь и, поджав губы, повернулась к сцене. Там вчерашний турок с дискотеки представлял на ломаном русском очередную песню.

02.07, СРЕДА

В начале девятого, после завтрака, Вадим вышел из отеля и присел на лестнице перед входом в ожидании экскурсионного автобуса.

Предстоящий дайвинг будоражил его, несмотря на рассказы друзей о том, что Средиземное море сильно уступает по красоте Красному. Вадиму нравилось погружение само по себе, с его туманной тишиной и тягучей медлительностью, нравилось даже и неведомое ему в наземной жизни ощущение беспомощности, которое охватывало его тело и разум, когда он стремился наверх, к солнцу, но не мог ускорить движение в плотной, не желающей расступаться перед ним воде.

Родившийся и выросший в Москве, Вадим никогда не скучал по морю, он не знал его, но всякий раз, оказываясь близ соленой бирюзовой воды, он пробуждался. Чувствовал безмерную силу водной стихии.

И все же сегодня его радость не могла вытеснить то ли мелкую досаду, то ли смятение – что-то, глубоко засевшее в нем и не поддающееся рациональному анализу. Оксана? Она спит сейчас в номере, тихая и мягкая, и у него с ней все хорошо. Работа? Если бы что-то случилось ему бы уже позвонили. Дочь? Слишком слаба их связь, чтобы он мог беспокоиться. Деньги? Здоровье? Возраст? Что?

– Дайвинг! Туристы «Арейона», автобус на дайвинг!

Вадим встрепенулся и встал, вытаскивая из кармана билет:

– Добрый день. Я Быстров.

– Здравствуйте. Проходите, пожалуйста, в автобус, – ответил Вадиму молодой рыжеволосый парень, забирая у него билет.

Пригнувшись, Вадим забрался в качнувшийся под его весом микроавтобус и сел у окна. Гид ловко запрыгнул на переднее сиденье и повернулся к пассажирам:

– Все. У нас все в сборе. Сейчас едем в Кемер. Меня зовут Андрей, я буду с вами на яхте. Кто-нибудь из вас уже погружался раньше?

Сертификаты есть?

Вадим повел головой, оглядел сидящих рядом с ним мужчин.

– Я погружался. Два раза в Египте, – произнес он.

– Отлично, – ответил гид. – А вы, ребята? Пробовали уже?

Группа ответила нестройным «нет».

– Понятно… – Гид перевел взгляд на Вади ма: – Тогда мы с вами сейчас быстро повторим все, и вы сразу пойдете с нашим инструктором, чтобы на яхте время не терять. Ведь лучше не сколько раз под воду сходить, чем на солнце жариться, правильно?

* * *

Мы подъезжаем с Бебеком к отелю «Гюль», чтобы забрать шестерых туристов, последних в его списке. Пока Бебек собирает туристов, я курю и болтаю по телефону с Ильхамом, который уже выгружает в аэропорту первую партию отдыхающих.

Наконец Бебек, вспотевший и раскрасневшийся, запрыгивает в автобус.

– Все, поехали! – говорит он водителю и усаживается на пол в проходе, положив под зад планшет. Все места, за исключением откидного, на котором сижу я, заняты туристами. – Слушай, ну три рейса в день – это, конечно, перебор.

– Теперь до конца августа так будет почти каждый день, – отвечаю я. – Хорошо еще, что у нас на вечернем никого нет. А то по два трансфера в день как-то… не по-людски.

– Это точно. А вы куда вчера вечером с Ильхамом подевались?

– Да так. Катались по округе. А ты чем занимался?

– Угадай с трех раз, – с ухмылкой отвечает он.

– Ох, Леша, поймают тебя как-нибудь в номере…

– Главное, чтобы не муж поймал. А то у меня низкий болевой порог.

– В отеле что-нибудь интересное было? – лениво любопытствую я, поглядывая то в окно, то на Бебека.

– А, все как обычно. Сначала Бекир повыл у бассейна, бабы чуть не прослезились, потом шоу и дискотека. Аня мне последние сплетни про анимацию рассказала.

– Да? И кто с кем? Как продвигается соревнование у Бекира с Эрханом?

– У Эрхана двадцать две, но мне кажется, что он себе накинул пяток. Как такому уроду можно дать? А Бекир отстает, готов уже замужних хватать. Вчера все крутился вокруг жены этого Быстрова, которому я номер менял. Я качаю головой:

– А бабы же им верят, аниматорам этим. Я в Интернете таких историй начиталась про наш отель… Они рассказы целые там пишут. Знаешь, такие композиции с орфографическими ошибками: «Он любил меня страстно и нежно. И я знала, что эта любовь – настоящая». Вернее, «ностаящая».

– Что, правда, что ли? – Бебек недоверчиво смотрит на меня.

– Ну да. Даже имена не меняют. Я два рассказа читала про Чаатая. Очень увлекательно. Истории, правда, похожи как две капли воды.

Бебек смеется, потряхивая головой:

– Звезды, блин! Ты только им не рассказывай, а то они вместо Ататюрка свои портреты на ресепшене повесят.

– Да надо мне это! Пусть развлекаются. Может, это вообще рекламный ход такой. Знаешь, заманивают публику доступным сексом, а публика и валит радостной гурьбой трахаться в «Голден Бич».

– Да, сегодня вот навалило нам публики.

Анимация в «Голден Бич» и в самом деле славная. Не знаю, подбирал ли отель команду специально или такая уж она тут сложилась и прижилась, но те туристы, которым нравятся подобного рода развлечения – сценки, конкурсы, песенки, пантомимы, – в нашем отеле не скучают. Всем, конечно, угодить невозможно, и время от времени мы получаем жалобы, что юмор у аниматоров слишком тупой и чересчур «ниже пояса». Но большинству все же нравится. А жалобы подобного рода мы игнорируем: аниматоры – это персонал отеля, а начальство считает, что они со своими обязанностями справляются отлично. Так считаем и мы, но это не мешает нам недолюбливать аниматоров. У Ильхама с Бебеком с ними соперничество: кто успеет первым зацепить понравившуюся туристку, а мне аниматоры кажутся слишком искусственными – они так вживаются в роль шутов, что даже друг с другом не могут разговаривать без заезженных шуточек и ужимок.

Команду аниматоров «Голден Бич» возглавляет Дизель – шеф, идейный вдохновитель и автор большинства вариаций популярных и одинаковых на всем побережье отельных развлечений. Кроме него туристов развлекают пара диджеев, пара певцов и десять мастеров на все руки. Аэробика, детский клуб, пляжный волейбол, водное поло, боча[7]7
  Игра с шарами, похожая на французский боулинг.


[Закрыть], дартс[8]8
  Игра, в которой игроки мечут дротики в мишень.


[Закрыть], вечерние шоу, дискотека – в развлечениях здесь недостатка нет, так же как и в охотниках в них поучаствовать. По ночам аниматоры дарят желающим удовольствие иного рода. Иногда в ложмане, иногда в номерах или на пляже, в амфитеатре, на дискотеке, в туалете, на игровой площадке, в море, да в любом достаточно укромном уголке отеля и его окрестностей. А потом влюбленные и невыспавшиеся туристки просят нас вернуть им деньги за экскурсии, на которые они уже не поедут – любовь же! – и за это мы тоже недолюбливаем аниматоров.

Аэропорт, как всегда, бурлит людьми, воняет автобусами, плавится от жары. Перед дверями зала прилета толкутся встречающие: гиды с табличками, на которых написано название компании, водители микроавтобусов с листами А4, где указано имя приезжающего, люди с цветами и без. Чуть поодаль стоят терпеливые и уверенные в себе таксисты. Раздвижные двери дергаются, не успевая закрываться, – туристы лавой вытекают на ослепляющее солнце, особенно безжалостное в асфальтово-бетонном аэропорту, и, направляемые гидами, становятся в змеящиеся очереди перед стойками компаний.

Неопытному глазу происходящее может показаться хаотичным, но стоит лишь приглядеться, и становится понятно, что механизм прост и работает отлично: здесь – сдаем, тут – принимаем.

Автобус останавливается перед огромной толпой улетающих, которые стремятся попасть в прохладу здания как можно скорее, и когда наши туристы начинают сливаться с этой толпой и теряться в ней, меня охватывает уже знакомое чувство избавления. Впрочем, через двадцать минут, в тот момент, когда аэропорт исторгнет из себя очередную, еще не загорелую партию, чувство это уйдет, уступив место обычной собранной настороженности.

Я подхожу к нашей стойке, где Галя и Метин споро отмечают прибывших первым рейсом и показывают им, как пройти к автобусам. Заметив меня, Метин выуживает из кипы бумаг два листа и протягивает их мне со словами:

– Подожди, не отходи, я все объясню. Я отступаю в сторону и смотрю списки.

– Значит так, Тамара, – торопливо говорит подошедший Метин. – Самолет садится через двадцать минут. У вас два автобуса. Один полный идет в «Голден Бич». В другом восемь человек в «Голден Бич» и тридцать два в «Жасмин Резорт» на три дня. Потом мы перевезем их в «Голден Бич». Компенсаций никаких: у «Жасмина» более высокая категория. Мне хотелось бы, чтобы этот автобус взяла ты.

– Метин, а можно восемь человек по другим автобусам распределить? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.

– Тамара, в ту сторону идет еще только один автобус. В нем два места. Не получится. Ну, отведешь этих восемь туристов здесь в сторону, объяснишь. В «Жасмине» за ними придет транспорт, и их сразу отвезут в «Голден Бич».

– А что говорить, Метин?

– Как обычно, overbooking (избыточное бронирование – англ.).

В контракте у них есть пункт о замене отеля. Давай, если что, звони мне!

Метин мимолетно сжимает ладонью мое плечо, ободряя, и спешит обратно к стойке. Я знаю, что мне ему лучше не звонить – каждый толковый гид понимает, что это плохо сказывается на отношении к тебе начальства. Надо до последнего пытаться решить проблему самостоятельно, а менеджеру звонить только тогда, когда исчерпаны все дозволенные гиду средства разрешения конфликтов.

Подойдя к автобусам, я отдаю один из листов Бебеку и вижу, как по его лицу пробегает волна облегчения. «Трус», – думаю я и отворачиваюсь. Мимо нас пробегает Ильхам со стопкой ваучеров.

– Привет, кому достался выигрышный билет? – бросает он на ходу.

– А! Твою мать! – вдруг вскрикивает Бебек.

– Ты чего орешь? – Я поворачиваюсь к нему, он с испугом смотрит в трансфер-лист.

– Да вот – Ленка приезжает! С которой я в начале сезона зажигал. Вот, – он щелкает по листу пальцем, – Граевская.

– Ну, зажжешь еще раз, ты же любишь! Чего твоюматькать-то?

Ильхам пробегает в обратную сторону – уже без ваучеров, я останавливаю его, ухватив за локоть:

– Давай покурим за автобусами, а? По-быстрому.

Спрятавшись за пустым, охлаждающимся в ожидании туристов автобусом, из выхлопной трубы которого рвутся сизые клочья дыма, мы обсуждаем стратегию.

– Этих восьмерых сразу возле автобуса в сторону отводи по одному и объясняй, – торопливо затягиваясь, советует Ильхам. – Они ничего никому не скажут. Когда приедешь в «Жасмин», сразу мне позвони, я пришлю за ними автобус из «Голден Бич». Не волнуйся. Я приду в «Жасмин», если будут проблемы. Или хочешь, я сделаю этот трансфер?

– Да нет. Не надо, я разберусь. Все, иди, пока туристы твои не заволновались. Спасибо!

– Давай, Тамара. Держись!

Я иду к своему автобусу и привожу там себя в порядок – чищу туфли маленькой губкой, которую всегда ношу в сумке, взъерошиваю в правильный беспорядок волосы перед вытянутым боковым зеркалом, оправляю форму и вытираю руки влажной салфеткой. Потом кладу в рот мятный леденец и выглядываю из-за автобуса – очередь перед стойкой «Арейона» стремительно увеличивается. Второй самолет уже сел.

– Здравствуйте! Будьте добры, ваш ваучер. Да, вот этот. Хорошо. Багаж, пожалуйста, вот туда ставьте. Водитель вам поможет.

– Девушка, а нам долго ехать?

– Чуть больше часа. Сейчас десять двадцать пять.

– Ага, я тогда за водичкой сбегаю.

– Добрый день! Ваучер, будьте добры. М-м-м. Подождите, в автобус не заходите, пожалуйста.

Турист настороженно поворачивается ко мне и опускает занесенную было на ступеньку ногу:

– Не тот автобус, что ли?

– Нет-нет, все в порядке. Просто хочу вам сказать, что мы сейчас заедем сначала в другой отель, не ваш, но вы там все равно выйдите, за вами заедет машина и отвезет вас в «Голден Бич». Там пять минут ехать.

– А, автобус гонять не хотите? – подмигивает мне он.

Я широко улыбаюсь в ответ, словно сдаваясь перед его сообразительностью.

– В каком отеле-то выходить?

– Он у нас будет один, – отвечаю я и поворачиваюсь к подошедшей паре: – Добрый день, будьте добры ваш ваучер!

– А вам какой?

– Мне нужен желтый, вот этот. Розовый остается у вас, а голубой вы отдадите в отеле. Вещи лучше поставить в багажное отделение. А то вам тесно будет.

– Ничего! В тесноте да не в обиде, – натужно отвечает турист, затаскивая в салон немаленький пластиковый чемодан.

– Как вам удобно, как вам удобно, – бормочу я и отыскиваю в списке фамилии тех, кого мне еще предстоит предупредить.

Через полчаса я бегу к нашей стойке. Туристов там уже нет. Галя с Метином разбирают ваучеры.

– Метин, у меня одного человека нет.

– Сейчас проверю, подожди.

Метин связывается по рации с представителем «Арейона», дежурящим в здании аэропорта, и, коротко переговорив, поворачивается ко мне:

– Можешь ехать, no show[9]9
  Неявка (англ.). Этим термином обозначаются пассажиры, внесенные в списки, но не явившиеся к вылету.


[Закрыть].

– Почуял замену отеля? – с улыбкой говорю я.

Метин смеется:

– Надеюсь, это он и был самый скандаль ный!

В автобусе я сажусь на переднее сиденье и делаю вид, что изучаю трансфер-лист, но на самом деле дожидаюсь, когда автобус выедет из аэропорта и разгонится на хорошо заасфальтированной дороге, ведущей в город.

Наконец, сложив в голове слова, я становлюсь в проходе с микрофоном, держа его вспотевшей ладонью:

– Добрый день, уважаемые гости! Добро по жаловать в Анталию! Меня зовут Тамара. Отель, в который мы едем, называется «Жасмин Резорт»…

Слова я произношу с невесть откуда взявшимся идиотским акцентом, который лишь отдаленно напоминает турецкий.

– Ха, классная шутка, только мы ее уже слышали! – доносится до меня мужской голос.

– Нет, такой вы еще не слышали, – шепчу я, опустив микрофон и голову. – Сначала я расскажу вам немного о том, что желательно знать всем отдыхающим, а потом перейду к отелю. Во-первых, местное время: разница составляет два часа, значит, сейчас у нас одиннадцать двадцать. Часы лучше перевести, потому что вы можете забыть о разнице во времени, собираясь на ужин в отеле или на экскурсию… или на обратный трансфер. Во-вторых, местные деньги…