Текст книги "Валентинов день (СИ)"

Автор книги: София Чайка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Кто он?

– Банкир, – пропищала Валентина и прочистила горло. – Обеспеченный, солидный, молодой, симпатичный…

– Адрес.

– Мы так не договаривались, Дик. Я не скажу тебе, где живет Максим. Только мордобоя мне и не хватало.

– Мне нужен адрес квартиры Настасьи. Надеюсь, она живет не со своим любовником? В любом случае, этим парнем я займусь только в крайнем случае.

Он посмотрел на кораблик в руках у Валентины, неожиданно осознав, что как никогда уверен в своем желании снова жениться на Настасье, несмотря ни на какие препятствия на этом пути.

– Ти, доставай еще бумагу и пиши. Все.

– Сигареты есть? – Настасья заметила потрясение на лице подруги, стоявшей на пороге ее дома, и махнула рукой. – Не обращай внимания. Заходи в комнату.

Она закрыла за Валентиной дверь и прошла за ней в гостиную. Подруга устроилась в ее любимом кресле, и Настасье пришлось сесть на диван. Она подогнула под себя ноги и подложила под спину подушку.

Настасья мечтала расслабиться, но ей это никак не удавалось – уже два дня. Целых два дня с той сказочной ночи, которую она провела с пиратом, то есть с Диком. Не было часа, да что там – минуты, чтобы она не вспоминала во всех подробностях их стремительное, страстное, сумасшедшее свидание. Следующее утро стало для нее настоящим испытанием. Да, она ушла. А что ей оставалось делать? Броситься в объятия, все простить и забыть?

– Где он? – она таки и не удержалась от вопроса, рвущегося из самой глубины ее исстрадавшейся души.

– Ты о Дике?

– Валя, к чему делать вид, что ты не знаешь о ком я? Только не после того, как ты решила пригласить его на маскарад. Откуда он вообще взялся? Ты его искала?

– Ну, собственно, я его и не теряла – из виду. Он периодически появляется в городе, живет в гостинице, решает свои дела и уезжает. Иногда мы видимся. Не нужно испепелять меня взглядом. Мы с ним просто друзья. Чашечка кофе, совместный обед, ужин – не более.

– И ты молчала, предательница?! – не удержалась от обвинения Настасья, но, на самом деле, не держала зла на подругу. Она сама не хотела видеться с бывшим мужем и неоднократно уверяла в этом Валю. Хотя, скорее всего, она пыталась убедить в этом саму себя.

– Минуточку! Твои обвинения, по меньшей мере, несправедливы! – Валя обиделась, но, как всегда, не стала продолжать скользкую тему. У этой женщины было море достоинств. Странно, что она до сих пор не замужем. – Да, и когда ты начала курить?

– Да не курю я. Так, баловалась немного, когда училась во Франции. Но с тех пор, когда нервничаю, ужас, как хочу затянуться хоть разочек. Ладно, я верю, что ты не хотела свести меня с Диком. Или хотела? – Она не могла усидеть на месте и опустила ноги на пол. Ей нужно было хоть что-то делать, лишь бы не сойти с ума от неизвестности. – Чаю хочешь?

– Ты в своем репертуаре, Настасья. Никакой последовательности – ни в мыслях, ни в поступках. Мы говорили о моих встречах с Диком, а не о вашем… свидании. Но если тебя это интересует, то нет, я не планировала ваше… вашу… ваш… Лучше кофе.

– Господи, Валентина, тебе уже почти тридцать, а ты все еще краснеешь, когда тебе приходится произносить слово «секс».

Настасья встала с дивана и отправилась на кухню варить кофе. С громким хмыканьем Валентина последовала за подругой и села в другое любимое кресло Настасьи. Та лишь покачала головой, зажгла огонь под чайником и потянулась за туркой.

– Подруга, ты уверена, что это был всего лишь… секс? – Последнее слово в предложении прозвучало резковато, но прозвучало. Но что ей ответить на недвусмысленный вопрос подруги? Правду? Даже самой себе страшновато признаться, что все еще что-то чувствуешь к своему бывшему. Расстались они далеко не мирно. Да и десять лет с тех пор прошло. Но ведь любовь не выбирают, она приходит, когда ей вздумается и не спрашивает на это позволения.

Настя вздохнула и решила проигнорировать вопрос, чтобы как-то собраться с мыслями, потянуть время.

– Ужасный день! – она насыпала кофе в турку и ждала, пока закипит вода.

– Который? – Валентина поглощала печенье из расписанной эмалью бронзовой индийской вазочки, стоявшей на кухонном столе.

– Вчерашний! И сегодняшний! – Настасья возмущенно обернулась к подруге.

Чайник возвестил о готовности кипятка громким свистком, и она вынуждено обернулась к плите, чтобы налить воду в турку и переставить ее на место чайника.

Кофе поднялось соблазнительной пеной, и Настасья на мгновение отвлеклась. Она налила кофе в изящную фарфоровую чашечку и на таком же изысканном блюдце поставила перед подругой.

– Английский? – Валентина восхищенно рассматривала нежный узор на почти прозрачном фарфоре.

– Да. Недавнее приобретение. Костяной фарфор Royal Crown Derby. – Вопрос подруги вернул Настасью к предыдущему разговору. – Так вот. На днях я присмотрела для себя отличную антикварную кровать в стиле Чиппендейли почти договорилась о цене. А сегодня этот мерзкий проныра – перекупщик сообщил мне по телефону – по телефону! – что кровать продана! Негодяй продал мою кровать какому-то денежному мешку, а заодно и подходящие к ней по качеству и стилю комод и трюмо!

– Ужас, – посочувствовала подруге Валентина, но, так как она не разделяла ее увлечения антикварными вещами и всегда покупала только новые, то ее голос прозвучал довольно спокойно. Но во время следующего вопроса в нем проскользнули заинтересованные нотки. – А вчерашний? Неужели все было так уж плохо? Дик потерял прежние навыки?

– В этом и проблема, что не потерял. Он стал еще лучше. Но я не могу быть объективной. – Настасья решилась признаться подруге во всем. – Валь, что мне делать? Думаю, он мне все еще нравится.

Она сидела на гобеленовой подушке в плетеном кресле-качалке и обращалась к подруге с очень сложным вопросом. И при этом ее голос звучал даже на слух самой Настасьи слишком жалостливо и безнадежно. Ей хотелось хоть с кем-то поделиться своими сомнениями и болезненными воспоминаниями. Она понимала, что лучшего слушателя, чем Валентина, ей не найти. Только эта сдержанная и разумная женщина всегда поддерживала и понимала ее.

Валентина задумчиво пила кофе, а Настасья не слишком терпеливо ждала ее ответа. Однажды она уже приняла скоропалительное решение. С тех пор она повзрослела, но нуждалась в совете, как никогда.

Валя не успела удовлетворить ее любопытство, потому что в тот момент, когда она оставила в покое чашку, в дверь позвонили. На пороге Настиной квартиры стоял посыльный с огромным букетом чайных роз.

Она расписалась в квитанции, поискала среди великолепных цветов на длинных ножках карточку, не найдя ее, вдохнула сладкий аромат и грустно улыбнулась, неся букет в гостиную:

– Какой он все-таки милый!

– Да, он может быть таким.

Валентина уже устроилась на прежнем месте и с некоторой завистью смотрела на шикарный букет.

– Максим всегда такой романтичный. По этой причине я, собственно, и стала с ним встречаться. Наверное, стоит ему позвонить.

– Максим!? Почему ты решила, что это Максим? – Валя даже покраснела от возмущения – невиданное для нее дело.

– Кто же еще мог так мне угодить?

– Ну, к примеру… Дик.

– Дик? – Настасья даже расхохоталась от такого предположения. – Это не может быть Дик.

– Почему это?

– Потому что Дик никогда не дарил цветов. Он говорил, что это издержки романтизма.

– Он мог измениться за десять лет.

– Мог. Но мы этого не узнаем, во всяком случае, сейчас. Ведь карточки в букете нет. – Настасья поставила цветы в вазу из «королевского фарфора Неаполя» и несколько мгновений любовалась на элегантные цветы, а затем грустно добавила. – Да и сам Дик пропал. – Она обернулась к Валентине и с горечью обронила: – Вот где его черти носят? А еще предлагал мне начать все сначала.

– Дорогая, но ведь для Дика такое предложение равносильно признанию в любви.

Настасье так хотелось в это верить.

Валентина разозлилась, что случалось с ней крайне редко, а еще разволновалась, и сама не знала, что из этого бесило ее больше.

С бестолковыми ухаживаниями Дика она разберется позже. Видимо, одного перечисления мероприятий для мужчины оказалось недостаточно. Напротив каждого пункта она сегодня же собственной рукой проставит время и напишет необходимые слова. Она даже прорепетирует с ним диалоги, если будет нужно. Валентина в очередной раз убедилась, что мужчины – большие дети.

Но Настасья. Подруга ее по-настоящему беспокоила. После всех этих событий милая женщина может оказаться замужем совсем не за тем мужчиной. А Валентина не могла раскрыть ей тот грандиозный план завоевания, который они с Диком придумали два дня назад. Настасья и так уже сделала попытку обвинить ее в сводничестве.

Нужно что-то срочно придумать. Вот только что? И куда снова пропал неугомонный Дик? Неужели передумал? Маловероятно. Но ведь случаются всякие непредвиденные события. Нужно ему срочно позвонить, а то упустит свое счастье прямо из-под носа.

Валентина еще несколько мгновений понаблюдала за тем, как ее подруга любуется очаровательными цветами, и привлекла ее внимание намеренным покашливанием.

– Настенька, я тебя об одном прошу – не торопись. Пожалуйста. Максим, конечно, мужчина видный с кучей положительный качеств, но…

– Валь, он надежный и спокойный, не требовательный, не бросается на меня, будто я последний кусок еды на этом свете, а терпеливо ждет моего решения.

– Ты хоть слышишь себя? Ведь не песика выбираешь, а мужа. Я, конечно, не слишком в этом разбираюсь, но мне кажется, что когда мужчина смотрит на женщину, как на последний кусок еды – это очень даже неплохо.

Настасья, видимо, хотела возразить, во всяком случае, у нее был именно такой вид, но в этот момент раздался телефонный звонок. Судя по тому, что ее лицо осталось спокойный, звонил не Дик. Что было и плохо и хорошо одновременно. В таком настроении Настасья могла сказать что-то такое, о чем бы потом пожалела.

Когда односложные «да» и «нет» в телефонную трубку закончились словом «хорошо», Валя уже решила, что временно исчерпала свои аргументы и собиралась уйти, чтобы разыскать Дика и высказать ему все, что она думает о его методах ухаживания. Она уже взяла свою сумочку и двинулась к двери, когда Настасья сообщила ей интригующую новость. Вид у нее при этом был весьма удивленный, если не сказать потрясенный.

– Представляешь, какой-то бизнесмен решил вложить деньги в сеть моих магазинов. Звонила его секретарь, чтобы договориться о встрече. Как ты думаешь, я не слишком сглупила, что согласилась встретиться с ним, или с ней, в ресторане сегодня вечером?

– Так с ним или с ней?

– Я так растерялась от неожиданности, что не спросила об этом. Кажется, она сказала «шеф». Но это еще ничего не значит.

– Как я поняла, имени этого шефа ты не знаешь.

– Секретарь сообщила название фирмы.

– Это уже кое-что. Ну и?

– Но я не запомнила.

При этом у Настасьи был такой виноватый и одновременно заинтересованно-воодушевленный вид, что Валентина смягчилась. Она поставила сумочку на столик у входной двери и обняла подругу.

– Господи, о чем ты только думала, когда соглашалась?

– Честно? О пирате.

Влюбленная женщина. Что с нее возьмешь?! Сама Валентина никогда не была влюблена настолько, чтобы потерять от этого голову, но в процессе работы встречалась с такими женщинами. И даже иногда завидовала им, когда их судьба складывалась счастливо. Но, возможно, ей самой не дано испытать подобное?

Сейчас не время думать о себе. Настасья требовала ее внимания. Да и Дик тоже. Нужно срочно его разыскать. Вокруг Настасьи в последнее время стало виться слишком много мужчин.

Валентина поцеловала подругу в щеку и на прощанье попросила:

– Оставь на столе свои координаты перед уходом. Если что, у меня есть ключ от твоей квартиры. Будь разумной, Настасья. Не забудь надеть деловой костюм и думай о собственной прибыли.

Спустя час Валентина была готова взять свои слова обратно. И все из-за Дика.

– Твердушко, я тебя о чем просила? А ты что сделал? И где, скажи на милость, ваше непослушное величество пропадал столько времени? Подумать только, два дня! Да за два дня она могла выйти замуж, уехать за границу и еще много чего!

– Все? Теперь можно отвечать? Ты чего взъерепенилась, Ти? Встала не с той ноги или поссорилась с любовником?

– У меня нет любовника, и ты об этом прекрасно знаешь, негодник.

– Вот она – главная причина твоего плохого настроения. Могу порекомендовать… – Валентина замахнулась на него своей сумочкой, и Дик, посмеиваясь, прикрыл лицо локтем правой руки. – Ладно-ладно, не дерись. Из-за тебя я сейчас наеду на что-нибудь или кого-нибудь. Оказывается, ты совсем шуток не понимаешь.

– Шутки кончились, Дик. Во всяком случае, для тебя. – Валентина положила сумочку на колени и поправила прическу, глядя в зеркало заднего вида автомобиля Твердушко. Она сделала несколько глубоких вдохов и заговорила уже спокойнее. – Ты почему в букет карточку не засунул?

– Не умею я слюнявые стишки писать, – поморщился Дик. – Не доверяю я бумаге. Она – бесчувственная.

– Из-за твоего глупого недоверия к бумаге Настасья теперь думает, что розы ей Максим прислал. Доволен?

– Черт. И что теперь делать?

– Если бы ты прислал ей цветы в тот день, когда я тебя просила, то вы могли бы уже встретиться и…

– Я был занят.

– В боулинге шары гонял? – Спокойно, Валентина, спокойно. С этими мужиками нужно быть терпеливой. – И что может быть важнее Настасьи? Вместо того чтобы думать о месте, где вы могли бы приятно провести время…

– Об этом я и думал. Только вспомню о ней, как мне сразу хочется затащить ее в постель. – Он покосился на покрасневшую Валентину и добавил. – Ну, я, конечно, потерпел бы немного. Дураку понятно, что теперь она хочет, чтобы я за ней слегка поухаживал, комплименты эти дурацкие нашептал, будто и так не понятно, что мне все в ней нравится. Но я не это хотел сказать. Ты меня недооцениваешь, Ти. Чтобы иметь спокойное место для дислокации и раздумий, а так же дальнейшей подготовки штурма, я тут прикупил себе квартирку. Обставил слегка всякой антикварной дребеденью, чтобы Настасье понравилось…

– Стой. Ты купил кровать в стиле Чиппендейл? И комод? И трюмо?

– Не нужно ругаться, Ти. Я не знаю, как называется вся эта ерунда, но наглый перекупщик содрал с меня бешеные бабки.

Валентина откинулась на спинку сидения и молчала довольно долго, а затем изрекла:

– Даже не знаю, хорошо это или плохо. Надеюсь, она остынет за сегодняшний вечер достаточно, чтобы думать трезво. Конечно, если ее деловая встреча пройдет успешно.

– Ты имеешь в виду сегодняшний ужин в ресторане?

– А ты откуда о нем знаешь?

Ответ Дика лишь подтвердил возникшее у нее предположение.

– Это я ее пригласил, – Твердушко тут же стал серьезным и не слишком уверено продолжил. – Что-то мне слегка не по себе. Волнуюсь, наверное.

Его волнение так и не улеглось к тому времени, когда он занял свое место за заказанным столиком в модном ресторане. Дику казалось, что он волновался гораздо меньше десять лет назад, когда шел на собственную свадьбу.

Твердушко перебрал в уме детали подготовки к сегодняшнему вечеру и решил, что предусмотрел все. Но предугадать, как отреагирует на его действия Настасья, он не мог.

Он был уверен, что по-прежнему нравится ей, что она тянется к нему каждой клеточкой своего прекрасного тела, жаждет его. Но эта жажда, к сожалению, не была тождественна желанию во второй раз связать с ним свою судьбу. Он должен убедить ее. И он сделает это.

Дик в очередной раз перечитал меню, но так и не смог решить, что может понравиться Настасье из пестрого перечня. К сожалению, ни одного из тех блюд, которые ему перечислила Ти, он не заметил.

Ладно, как-нибудь выкрутиться. Только узел галстука слегка ослабит.

Дик до сих пор чувствовал себя неуютно в дорогих костюмах и батистовых рубашках. А галстуки и запонки просто выводили его из себя. Джинсы и тенниски казались ему значительно удобнее. Но его теперешний статус требовал приличной одежды, да и в ресторан в кроссовках не пускали, поэтому он вынужденно мирился со всем этим элегантным тряпьем.

К тому же сегодня же он просто обязан произвести на Настасью благоприятное впечатление. Она должна убедиться, что он респектабелен и надежен.

Мысленно приводя все эти аргументы, Дик, все же, расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, решив, что под галстуком этого никто не заметит.

Ее костюм остался висеть на вешалке. В последнюю минуту Настасья передумала его одевать и нарядилась в темно красное платье с глубоким вырезом спереди. Чтобы как-то рассеять внимание своего потенциального инвестора и выторговать для себя как можно более выгодные условия, она надела на шею тонкую золотую цепочку с красивой и почти неприлично большой подвеской из граната, окаймленного маленькими бриллиантами. Точно такие же по форме, но значительно меньшие по размеру серьги украшали мочки ее ушей, хорошо заметные благодаря гладкой прическе.

Ей пришлось набросить под шубу шаль, но Настасья собиралась снять ее при первой же возможности. Она сомневалась в правильности выбора наряда, но решила, что он сгодится для любого застолья. А для ужина в таком дорогом ресторане и подавно. Ее неизвестный – пока неизвестный – деловой партнер должен видеть, что она не бедствует, и, соответственно, его деньги не пропадут.

Уже по дороге в ресторан Настасье пришла в голову мысль, что ее инвестором мог оказаться не мужчина. Как в этом случае на ее внешний вид отреагирует женщина, неизвестно.

Но ничего поделать уже нельзя. Если Настасья сейчас вернется домой, чтобы переодеться, то обязательно опоздает на встречу. А ей не хотелось с первого раза проявить себя необязательным и ненадежным партнером. Бизнес прежде всего.

Странно, а почему ее пригласили не на обед? Раньше этот вопрос ей не приходил в голову.

Настасья размышляла по этому поводу, пока метрдотель показывал ей столик, но затем отвлеклась на окружавшую ее роскошную обстановку. Как это ни странно, ей ни разу не приходилось бывать в этом ресторане раньше, а жаль. Если его кухня под стать интерьеру, то пребывание здесь могло оказаться довольно приятным.

Любезный пожилой метрдотель указал ей на столик, отгороженный от остального зала увитой плющом ажурной решеткой, и слегка поклонился, отправляясь встречать следующего гостя. Настасья же остановилась на мгновение, испытывая непонятное волнение.

Ее возможным инвестором был мужчина. Он сидел к ней спиной, слегка постукивая пальцами правой руки по белоснежной скатерти, при этом его черные ониксовые запонки слегка мерцали в свете хрустальный люстр – классических и изящных, должно быть итальянских, тут же решила про себя Настасья, но уже скорее автоматически.

Ее странно заворожили широкий разворот мужских плеч, плотно обтянутых отлично сшитым пиджаком, темные волосы, аккуратно причесанные и слегка вьющиеся на затылке, длинные красивой формы пальцы…

Чем ближе она подходила к столику, тем понятнее ей становилось, кто ее ожидает. Но Настасья, как мотылек на огонь, двигалась в сторону этого магнетического мужчины, пока он не обернулся и не встал. Она молча таращилась на него и не могла сказать ни слова. Но продолжалось это не долго. Дик улыбнулся, и чары развеялись.

– Ты меня обманул! – выкрикнула Настасья и развернулась, чтобы уйти.

Дик оказался проворнее. Он обнял ее и прижал к себе, словно для приветствия, и крепко поцеловал в губы, безусловно, чтобы закрыть ей рот. Затем, пока она запыхавшаяся и растерянная приходила в себя, Дик тихо и быстро проговорил:

– Настасья, не дури. На нас уже оборачиваются. И я тебя не обманывал. Кстати, ни разу.

Настасья решила внять голосу рассудка и усмирить гордыню. На время, конечно, пока все хорошенько не выяснит. Тем более что пара за столиком у окна на самом деле внимательно рассматривала их. Особенно женщина. Поэтому она приподняла брови и так же тихо спросила:

– Неужели? И доказательства есть?

– Давай присядем за столик, дорогая. Так нам будет удобнее разговаривать. Да и перекусим заодно. Я с утра ничего не ел.

– Хорошо, давай присядем, а то еще умрешь от голода по моей вине. Я не смогу жить с таким грузом на своей совести.

Сейчас, когда он ее поцеловал, точнее, заверил, что вовсе не собирался обманывать, Настасья решила проявить великодушие, вернее, выяснить все, что возможно.

Дик пододвинул ей стул, устроился на своем месте и мило улыбнулся. Негодяй догадывался, что она млеет от его соблазнительной улыбки, и вовсю пользовался этим.

– Что будем заказывать?

Ну, что же, Настасья тоже имела кое-какие козыри в запасе. Она сняла шаль, повесила ее на спинку стула и расправила плечи.

– Что-то не слишком калорийное. Возможно, говядину в гранатовом соусе.

Она почувствовала удовлетворение, когда жадный взгляд приклеился к ее груди.

– Это преступление – портить такую фигуру диетами.

Настасья мысленно потирала руки. Дик сделал заказ, но затем снова уставился на ее декольте. Следовало признать, ее задумка удалась – потенциальный инвестор отвлекся. Кстати об инвесторе.

– Какая безвкусная уловка – заманить меня в ресторан с помощью разговоров об инвестициях.

– Ты не оставила мне выбора. Пришлось прибегнуть к уловке. – Хотя в глубине души Настасья почему-то не испытывала праведного гнева по поводу такого признания, она намеренно нахмурилась, а Дик тут же накрыл ее руку своей ладонью, предупреждая попытку очередного бегства. – Вначале. Я все никак не мог решить, как заманить тебя на свидание. А такой повод показался мне… забавным. Но чем больше я размышлял, тем больше убеждался, что это неплохая идея – вложить деньги в антиквариат.

– У тебя есть деньги? – Настасья тут же отругала себя за обидный вопрос. Ее никогда не волновало, насколько богат ее избранник. Она сама была неплохо обеспечена. – То есть я хотела спросить, сколько именно ты планировал вложить?

Его темные глаза тут же стали похожими на ониксы. Они манили ее неудержимо. Завороженная Настасья с трудом поняла смысл произнесенной Диком фразы.

– Да, теперь у меня есть деньги. Я много работал над приумножением своего капитала.

– Извини. Мне, в самом деле, стыдно за этот дурацкий вопрос. Не объясняй больше ничего. Давай просто поедим.

– Нет, теперь я сам хочу тебе все объяснить. У меня есть бизнес, связанный с компьютерными технологиями. Очень прибыльный. Ты можешь не беспокоиться о том, что я стану претендовать на твои сбережения после того, как мы поженимся. Ты только должна решить, как широко ты хочешь распространить сеть своих магазинов, а затем мы подсчитаем, сколько для этого нужно денег. Все очень просто.

Что он такого сказал? И почему Настасья вдруг так покраснела? Не то, чтобы ей не шел румянец. Эта женщина была восхитительна в любом виде, а сегодня особенно. Она просто искушала его этим красным камнем и платьем, а еще тем, что в нем.

– Что-то не так?

– Значит, ты уже все решил? – ее голос зазвенел, словно туго натянутая струна.

– Ну, да.

Дик никак не мог понять, где кроется подвох в ее вопросе. Он предельно честно рассказал о своем материальном положении и о намерениях в отношении этой женщины и ее бизнеса. Пока он проводил ревизию собственных слов, Настасья сделала несколько глотков вина и наклонилась к нему настолько близко, насколько позволял стол.

– Ты считаешь, что имеешь право принимать решения за меня?

– Нет, я… – он слегка растерялся от такого напора. Да и ложбинка на груди Настасьи стала глубже, а это очень мешало сосредоточиться. Дик сделал над собой усилие и… ничего лучшего не придумал, как глотнуть из собственного бокала.

– Мой дорогой, хочу тебе напомнить, что я взрослая, подчеркиваю, взрослая, самостоятельная женщина, принимающая собственные решения.

Дик понял, что ему придется быть предельно спокойным и осторожным в высказываниях, иначе…

Нет, никаких иначе!

– Дорогая, так кто же спорит. Но даже такая прекрасная женщина должна быть любима и счастлива.

Она улыбнулась, и у Дика слегка отлегло от сердца.

– И ты именно тот мужчина, который может гарантировать мне это?

– Да.

В этом Дик был уверен. Ведь никто другой не сможет любить Настасью больше, чем он.

– А доверие. Как быть с ним?

Он замолчал, раздумывая, как лучше ответить на этот сложный вопрос. По сути, это было самое больное место в их с Настасьей отношениях.

– Кого я вижу!? Голубки милуются!

Пьяная женщина в неприлично коротком платье остановилась у их столика с льняной салфеткой в одной и сумочкой в другой руке. Она была накрашена так густо, что Дик не сразу ее узнал. К тому же, прошло слишком много времени с тех пор, как он видел ее в последний раз.

Что за невезение! Он посмотрел на Настасью в надежде, что она не узнала красотку. Не тут то было.

– Здравствуй, Мила.

– Привет – привет, антикварная королева. Не ожидала увидеть тебя вместе с этим престарелым ловеласом.

– Ну, не так уж я стар, – начал говорить Дик, но наткнулся на закипающий гневом взгляд Настасьи и умолк, раздумывая, как избавиться от Милы – как можно скорее.

– Ты был стариком еще десять лет назад! – как оказалось, Мила, несмотря на свое состояние, поняла смысл его слов.

– Что ты хочешь этим сказать?

Голос Настасьи звучал обманчиво спокойно, но очень заинтересованно. Дик, который уже собирался предложить ей закончить ужин и провести вечер в другом месте, умолк, так и не начав говорить. А Мила вдруг приложила к глазам льняную салфетку и трагическим голосом на весь зал проревела:

– Он – импотент!

Если бы в это мгновение Дик ел или пил, он точно бы подавился. Он огляделся и понял, что спасать ситуацию поздно. Посетители ресторана с видимым любопытством смотрели в их сторону, явно ожидая продолжения спектакля. Но он все же попытался.

– Мила, давай перенесем разговор…

– Я сидела на его коленях, такая сексуальная и открытая, а он даже не попробовал проявить свой интерес! Никто, слышите, никто не мог передо мной устоять! И он не смог бы… Если бы мог!

Она открыто рыдала в салфетку, опершись одной рукой на их столик и размазывая косметику по лицу, и голосила на весь зал.

Дик видел, как прищурила глаза Настасья, как посмеивались две молодые и одна пожилая пара за соседними столиками, как престарелый мужчина выскочил из-за столика у окна и бросился к Миле, а затем силой повел ее к выходу. Он же молча ждал чего-то. Возможно надеялся, что весь этот кошмар окажется сном?

Но тут Настасья тряхнула салфеткой, расстелила ее на коленях и бодро произнесла:

– Ну что, теперь можно и поесть.

Потрясенный Дик наблюдал, как женщина ловко отправляет кусочек говядины в свой очаровательный ротик и жмурится от удовольствия.

– А ты чего не ешь? Попробуй, очень вкусно.

– Я не могу.

– И это тоже?

Настасья бросила на него лукавый взгляд и подмигнула. Глядя в ее чудесные глаза, он понял, что она помнит каждую минуту их горячего свидания два дня назад и подтрунивает над ним, над собой, над жизнью. И Дику полегчало. Он кашлянул и, посмеиваясь, взял столовые приборы.

– Ты права. Стоит попробовать. Поскольку моей репутации сегодня нанесен серьезный ущерб, боюсь, в этом ресторане я теперь появлюсь нескоро.

Странно, но он почти не злился на Милу. Конечно, она ославила Дика на весь город, но зато подтвердила его слова о том, что он не изменял Настасье десять лет назад. Черт с ней, с репутацией.

Она давно так не смеялась – совершенно раскрепощено, словно вместе с трагикомическим признанием Милы исчезли все ее прежние комплексы и проблемы. По самолюбию Дика это признание, конечно же, ощутимо ударило, но тот тоже не выглядел слишком удрученным. Во всяком случае, во время десерта они болтали много и о многом, но при этом, не сговариваясь, избегали разговора о главном – об их отношениях.

В таком же приподнятом настроении Настасья села в автомобиль Дика и, только когда они уже проехали пол километра в противоположном от ее дома направлении, поинтересовалась, куда он ее везет.

– К себе домой, – невозмутимо ответил Дик и взял ее правую руку в свою ладонь. – Вчера купил.

– О! – Твердушко, действительно, настроен очень серьезно.

– И там даже есть кровать – большая с завитушками и резьбой. А еще комод и…

– Трюмо?

– Точно. А ты откуда знаешь?

– Я таки поругаюсь со своим поставщиком. Эта мебель должна была стать моей.

– Я не сомневался, что она тебе понравится.

Настасья рассмеялась в ответ на подобную самоуверенность, но возражать не стала. Ведь это была одна из тех особенностей характера Дика, которая делала его ужасно привлекательным. К тому же, он не ошибся.

Мужчина, словно ощущая ее настроение, поднес ее руку к своим губам и поцеловал каждый пальчик. Настасья чувствовала себя почти счастливой, но еще осторожничала.

– Ты уверен, что кровать, это то, что нам сейчас нужно?

– Конечно. Цветы дарил, в ресторан водил…

– Погоди, те шикарные розы от тебя?

– Ну, да. А что, не угодил?

Настасья лишь молча покачала головой. Прежний Дик никогда бы не догадался подарить ей цветы.

Она смотрела на его красивый профиль и понимала, что это единственный мужчина, которого она могла полюбить.

В то самое мгновение, когда Настасья собиралась торжественно сообщить, что согласна на любую кровать, Дик вдруг нахмурился, глядя вперед, вдоль ранее пустынной улицы. Оставив в покое ее руку, он крепко сжал руль.

Настасья проследила за его взглядом и замерла, прижав пылавшие от поцелуев пальцы к своему рту. Крик погиб в ее горле, так и не родившись.

Навстречу им по узкой улице на огромной скорости несся вынырнувший из соседнего переулка автомобиль с орущей пьяными голосами компанией. Он вилял от одной обочины к другой, лишая надежды проскочить мимо. Водитель не обращал ни малейшего внимания ни на движущийся навстречу автомобиль, ни на беспрерывные гудки, извлекаемые Диком.

В самый последний, критический момент Твердушко таки удалось выехать на узенький тротуар под аркой старинного дома, когда неуправляемая компания на огромной скорости промчалась мимо, едва не зацепив дверцу со стороны водителя.

Дик сначала уткнулся лицом в руки, сложенные на руле, а затем откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Настасья несколько мгновений в оцепенении смотрела на Дика, а затем начала двигаться. Она должна была делать хоть что-то, лишь бы почувствовать себя живой.

Дик думал, что это конец. Больше всего в это мгновение он сожалел о том, что прожил так долго вдали от Настасьи.

«Сумасшедшая» машина промчалась мимо, и он получил возможность глотнуть воздух. Пусть судорожно, но вдохнул.

Они выжили. Она выжила. Сейчас его руки перестанут дрожать, и он обнимет ее и успокоит.

Но Настасья не собиралась ждать. Она выскользнула из рукавов своей шубы и оседлала его бедра так стремительно, что он не сомневался – ее шикарное красное платье испорчено безвозвратно. Она целовала его так, будто от этого зависела их жизнь. И он отвечал ей так же безудержно, прижимая горячее, обольстительное тело к себе, вдавливая его в себя.