Текст книги "Валентинов день (СИ)"

Автор книги: София Чайка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Он отстранился на мгновение, и в его глазах полыхнуло пламя от огней и страсти. Настасье не верилось, что она способна вызвать в мужчине, очень красивом мужчине, такие чувства.

Пират подхватил ее на руки и понес к дивану.

В его руках трепетала шикарная женщина – лучшая из всех, с кем его сводила судьба. И не важно, замужем она или нет. С ней все не важно.

Дик хотел наброситься на нее тут же, у окна, но ее напряжение – небольшое, но он заметил его, заставили его сдержаться. Пиратне хотел вспугнуть свою прекрасную Шахе.Опыт подсказывал Дику, чем медленнее он станет возбуждать страсть в этой женщине, тем больше получит взамен – настоящее наслаждение, вместо обычного освобождения после быстрого секса.

Он усадил Шахена диван в глубине комнаты и ощупал жадным взглядом. У нее оказалось необычайно соблазнительное тело – мягкое и упругое, именно такое хочется обнимать и ласкать. И хотя в полутьме виднелись лишь контуры ее лица, Дик был уверен, оно так же прекрасно, как и все остальное.

Чем дольше он рассматривал свою добычу, тем сильнее желал ее. Руки сами потянулись к полной груди, взвешивая, сжимая нежную плоть, перекатывая соски. Он больше не мог ждать ни секунды, поэтому склонился к ней, еще раз коснулся чувственных губ крепким поцелуем, чтобы она знала, кому сегодня принадлежит, и раздвинул ее колени.

Дик ласково погладил аккуратный темный треугольник и проник в нее рукой. Шахебыла готова встреть его. Пират– более чем готов.

Еще никогда он не срывал с себя одежду в такой спешке. Наверное, лишь в юности. В последний момент он вспомнил о презервативе и вытащил блестящий пакетик из бумажника.

– Два!

– Что?

В ушах Дика от возбуждения шумела кровь, и он еле расслышал голос Шахеи почти не понял, о чем она говорит.

– Надень два презерватива.

В это мгновение ему было все равно – два, десять, лишь бы поскорее. Дик послушно вытащил еще один презерватив и с трудом натянул его на первый, опасаясь лишь одного, что они не выдержат его напряжения, а больше двух презервативов он в бумажнике с некоторых пор не носил.

Ну, наконец-то, все на месте. Дик поднял взгляд на женщину, и даже тихий всхлип не сумел его остановить.

Он заполнил ее собой сразу до отказа, приподняв и раздвинув еще шире округлые колени. Собственно, на этом их свидание могло закончиться, потому что Дик чуть не взорвался, как мальчишка со своей первой женщиной. У него даже голова закружилась от восхищения и попытки сдержаться.

Настасья чуть сознание не потеряла после такого впечатляющего вторжения. Она догадывалась, что пиратдолжен быть внушительным мужчиной, но такой величины не ожидала.

Она непроизвольно ухватилась руками за его плечи, словно за якорь, и почувствовала, как под его влажной кожей бугрятся мышцы.

Какой мужчина! Мечта любой женщины!

Настасья была уверена в этом, хоть и не видела его лица. Он сбросил маску, но темнота надежно скрывала резкие черты. К тому же, в конкретном случае его миловидность являлась не самым главным козырем.

И пусть – если он подумает, что она ненормальная, потому что заставила его надеть сразу два презерватива. Настасья хотела хоть в чем-то проявить предусмотрительность. После того как началось это необычное по накалу страстей соединение, Настасья уже больше не могла похвастаться здравым смыслом. Она вела себя, как мартовская кошка, хоть до марта было еще пол месяца, и издавала такие же звуки.

Пират, видимо, соображал значительно лучше ее, потому что после первых же нот закрыл ей рот поцелуем, следы от которого завтра, а может и сегодня, придется маскировать помадой. Но сейчас Настасью это не волновало. Она находилась в эпицентре самого лучшего в ее жизни секса и не собралась жаловаться на подобные мелочи.

В этот миг он коснулся пальцем ее бугорка, и Настасья поднялась к звездам, счастливая и раскрепощенная. А затем и пиратприсоединился к ней.

Очень медленно к Дику возвращалось ощущение собственного тела, а вместе с ним приходило осознание того, что он давно уже так не терялся в чувствах, не отпускал свое тело «в свободное плаванье», почти не контролируя происходящее. А происходящее оказалось чудесным – самым ошеломляющим сексом в его жизни.

Когда-то давно, когда он был юным и горячим, а еще неуправляемым и самоуверенным, такое абсолютное слияние могло испугать его. Как, собственно, однажды и произошло. Но сейчас, обретя некоторый опыт, Дик понимал, что подобное случается крайне редко. И он сваляет дурака, если хотя бы не попробует разобраться во всем этом. Судьба может не подарить ему третью попытку.

Виновница его теперешнего состояния шелохнулась, и Дик мгновенно напрягся. Все части его тела. Шахе, видимо, тут же почувствовала его состояние, а пиратпожалел, что у него больше нет с собой презервативов. Хотя, ведь можно было заняться и чем-то… более изящным.

Дик нашел в темноте ее губы, гибкую шею, нежную грудь и неохотно сдвинулся на бок.

– Ты восхитительна, Шахе. И я снова тебя хочу. Мне нужно буквально на несколько минут в туалетную комнату, избавиться кое от чего. А потом мы продолжим. И поговорим. Я быстро.

На ее разгоряченное тело упала его рубашка, и у Настасьи защипало в глазах от такой заботы. Ни одни из ее любовников не беспокоился об ее удобстве. Все прошло гораздо лучше, прекраснее, совершеннее, чем она предполагала.

И это ужасно. Потому что теперь она станет сравнивать с пиратомвсех своих последующих мужчин. Настасья опасалась, что ни один из них не выдержит этого сравнения.

Так что же ей оставалось? Дождаться пирата, снова заняться с ним потрясающим сексом, а затем включить свет и разочароваться или разочаровать? Или еще хуже – услышать, что ее неимоверный любовник женат?

Настасья мечтала еще хотя бы раз пережить все то, что только что произошло в этой комнате, но она испугалась, потому что вдруг поняла, что во всем этом буйстве эмоций ее сердце тоже принимало участие. Еще один размог стать фатальным для ее спокойной жизни. Она не могла так рисковать.

Настасья метнулась к окну, сгребла с пола свой маскарадный костюм, заскочила в коморку и схватила собственную одежду. Она собралась быстрее, чем разделся пират всего несколько… Сколько же времени прошло с тех пор? Несколько минут или часов?

Настасья выскочила в коридор, тихонько прикрыла за собой дверь и помчалась к остановке такси.

Все остальное будет завтра – объяснения с Валентиной, сожаления и воспоминания, которые она сохранит навсегда.

Валентина подошла к окну своего кабинета и с удовольствием потянулась, разминая мышцы. Вчера она не поехала ночевать домой. Маскарад окончился слишком поздно, а она чересчур устала, чтобы ехать на такси в другой конец города и буквально через пару часов возвращаться обратно в клуб. Ей нужно проследить за наведением порядка в зале и кухне. А диван в ее кабинете, как правильно заметил Твердушко, достаточно удобный.

Дик. С ним что-то случилось вчера. Вначале он нетерпеливо потребовал ключ, чтобы остаться наедине с неизвестной красоткой, затем, по ее подсчетам часа через полтора, молча и со зловещим выражением на лице, возвратил ей вожделенный ключ – без объяснений и благодарности. Она хотела расспросить его, узнать хоть что-то, но мрачный блеск глаз в прорезях маски удержал Валентину от вопросов. Впрочем, она ведь его предупреждала. Разве нет?

И чего она переживает? Дик, скорее всего, уже давно забыл обо всех неприятностях в объятиях очередной женщины.

Настасья, вот о ком нужно беспокоиться. Удрала, сбежала, скрылась и ничего не объяснила, когда Валентина позвонила ей на мобильный в три часа ночи. Хотя подруга и заверила ее, что у нее все, как всегда, Валентина сомневалась, что определение «все, как всегда», в данном конкретном случае является синонимом слова «хорошо».

Она чувствовала ответственность за судьбу подруги, хотя Настасья всегда категорически настаивала на том, что Валентина ни в чем не виновата. Но ведь именно она познакомила ее бывшего мужа со своей двоюродной сестрой, из-за которой, собственно, и произошло то ужасное несчастье. В том, что развод для ее подруги стал несчастьем, Валентина убедилась, и не раз. С тех пор Настасья больше никогда не веселилась от души, не хохотала до упаду, не любила до такой степени, чтобы выйти замуж, не задумываясь и не сообщая родителям, стоило мужчине предложить ей это после почти шапочного знакомства. Настасья больше не поступала безрассудно, что очень радовало ее родственников, но не делало счастливой саму женщину.

А ведь в юности Настасья мечтала о большом уютном доме, полном безграничной любви и детей. Теперь у нее был свой дом, но что касается остального…

– Валентина, мне нужна информация.

Она вздрогнула от неожиданности и обернулась к вошедшему, собираясь высказать если не свое возмущение подобным тоном, то хотя бы замечание.

– Даже не расщедришься на «Доброе утро»? – она намеренно медленно подошла к своему рабочему столу и поудобнее устроилась за ним, мысленно сравнив его с барьером между собой и насупленным мужчиной. Кажется, он очень зол. Или расстроен. Что у мужчин, по наблюдениям Валентины, зачастую проявлялось одинаково. – И где твое обычное «Ти»?

– Валентина, у меня нет времени на церемонии. К тому же мы виделись не слишком давно. Кстати, уже сегодня.

Дик неожиданно сменил направление, подошел к окну, задержался там на какое-то мгновение, нахмурился еще больше, развернулся и присел на подоконник. При этом его лицо оказалось в тени, что не слишком устраивало Валентину. Она предпочитала видеть глаза собеседника, особенно во время серьезного разговора, а если судить по поведению Дика, именно такая беседа и предстояла. К сожалению, она не могла силой заставить мужчину разместиться там, где выгодно ей.

Валентина вздохнула и примирительно улыбнулась.

– Может кофейку?

– Позже. – Дик замолчал, заставляя ее нервничать от неизвестности. На какой-то миг Валентина решила, что он поступает так специально, но Твердушко никогда не страдал мстительностью. Лишь когда ее терпение почти закончилось, мужчина, наконец-то, продолжил. – Ты знаешь всех, кто был на вчерашней вечеринке?

– Ты имеешь в виду тот чудесный маскарад, который я организовала для…

– Его. И прекрати оттягивать неизбежное разоблачение.

Валентина ошеломленно уставилась на друга, так как не помнила за собой никакой крамолы.

– Какое еще разоблачение? Я ничего такого…

– Ну, если «ничего такого», я имею ввиду, что ты никого ко мне не подсылала… – Дик оттолкнулся от подоконника и навис над ее столом. Валентина лишь усилием воли заставила себя сдержаться и не откинуться на спинку стула. Но что-то, видимо, таки промелькнуло в ее глазах, потому что голос мужчины стал подозрительно проникновенным. – Ведь ты никого не подсылала?

– Ты забываешься, Дик. Я не сводня.

– Тем лучше для тебя. Так вот, я желаю знать, с кем вчера пере… провел вечер, и ты меня сейчас же просветишь по этому поводу.

– Господи, Дик, ты, конечно, привлекательный мужчина, но это вовсе не означает, что я вчера не спускала с тебя глаз, следя за твоими передвижениями и увлечениями. У меня, знаешь ли, было достаточно гостей, за которыми нужно присматривать. И если одна из приглашенных решила слегка разнообразить развлекательную программу, и при этом скрыла от тебя свое имя… – Валентина примирительно похлопала мужчина по руке, напряженно опиравшейся о крышку стола. – Дик, вздохни с облегчением и забудь. Одной женщиной больше, одной меньше. К чему тебе ее имя? Если бы эта особа желала продолжения, она бы представилась тебе. Так как мне никто не пожаловался на недопустимое поведение пирата, значит, и ты можешь расслабиться.

Но Дик, кажется, не собирался расслабляться. Он наклонился еще ниже, и Валентина вынужденно отодвинулась, чтобы соблюсти приличия и… не коснуться его красивых губ. Дик выглядел невероятно соблазнительно и одновременно потенциально опасно, что только усиливало его привлекательность, но Валентина слишком дорожила их многолетней дружбой, и чересчур хорошо знала, как много женщин попалось в сети его обаяния и осталось ни с чем, чтобы попытаться самой сделать шаг навстречу. К тому же, сейчас он не на шутку увлекся кем-то. Валентина же имела возможность узнать, кто эта женщина, но она не торопилась переворачивать карты. Дику же явно не терпелось.

– Я должен знать ее имя. Настоящее имя.

Ярость и еще какого-то сильное чувство, исходящее от мужчины, могло бы испугать менее уравновешенного человека, но Валентина знала, что Дик не отличается буйным нравом и его гнев ничем ей не грозит. Поэтому она попробовала урезонить друга.

– Дик, подумай сам. Если бы она хотела…

– Я уже слышал твое мнение. А теперь доставай список приглашенных.

Ну, нет. Она не могла показать ему этот список. По многим причинам, но по одной – особенно. Валентина решила подойти к этой проблеме с другой стороны.

– Ты же умный мужчина, Дик. К тому же опытный бизнесмен. Ты же должен понимать, что информация, которую ты так беспардонно требуешь, относится к конфиденциальной. И я не могу…

–  Шахерезада. Кто она?

– Кто?

Неужели это ее голос звучит так… жалостливо?

Этого не должно было случиться. Но случилось.

Факт оставался фактом. Вчера на ее удобном кожаном диване двое ее друзей, а заодно и бывших супругов, занимались…

– Валечка, надеюсь, ты не слишком занята? Потому что у меня сегодня назначена утренняя встреча… Пир… Ты?

На пороге просторного кабинета, который в этот миг казался ужасно тесным и душным, стояла ее лучшая подруга, а она от растерянности не могла, как следует, поприветствовать ее. Как оказалось, ей не стоило слишком уж беспокоиться, во всяком случае, не по этому поводу. Настасья не спускала широко распахнутых глаз с мужчины, нависавшего над ее столом.

Валентина тут же решила – первое, что она сегодня сделает, позвонит на фирму, устанавливающую кондиционеры. За последние несколько секунд ее бросало то в жар, то в холод несчетное количество раз. Конечно, обратиться туда она сможет лишь в том случае, если эти двое сейчас не растерзают ее на куски.

Может ей стоит потихонечку смыться, исчезнуть, пока они испепеляют друг друга взглядами? Валентине эта мысль так понравилась, что она поднялась со стула, очень медленно, чтобы не спугнуть перестрелку глазами, и практически на кончиках туфель с высокими каблуками двинулась к двери. Ей почти удалось добраться до цели, когда прозвенело яростное:

– Не с места!

Голос Дика прозвучал так властно, что Валентина не решилась проигнорировать приказ. Она замерла в метре от подруги и в ответ на ее обвиняющий взгляд лишь виновато приподняла плечи.

– Ладно, можешь продолжить бегство. Я тебя потом найду.

Валентина понимала, что это всего лишь отсрочка серьезного разговора. И ей, возможно, лучше остаться, чтобы поддержать подругу во время сложного разговора. В конце концов, именно она пригласила этих двоих на маскарад. Но Валентина боялась, что от жара, которым всегда наполнялся воздух между этими двумя, она может не только расплавиться, а просто-напросто испариться. Она оправдывала себя тем, что ее подруга уже не маленькая девочка, да и вчера ее никто силком не тянул в уединенное место. Такие уговоры утешали мало, но Валентина клятвенно пообещала себе исправиться. Позже.

Стоило ей очутиться за дверью, как ее вдруг разобрал безудержный, скорее всего, нервный смех.

Нужно же было столько лет скрываться, избегать друг друга, игнорировать любые напоминания о бывшеми бывшей, чтобы случайно встретившись, воспылать такой страстью, что стало неважно, кто перед тобой, как его или ее зовут, свободен ли он или она, и с закрытыми глазами в прямом и переносном смысле окунуться в сексуальное безумство. Не без ее помощи, конечно, хоть и не осознанной. Но в эту минуту Валентина не была так уж уверена в том, что все произошло случайно. Может ее рукой, когда она писала приглашения на маскарад, водило само провидение?

– Сговорились, значит?

Еще мгновение назад Настасья думала, что потеряла способность говорить.

Она шла сюда с намерением как можно незаметнее выведать хоть что-то о своем вчерашнем любовнике, из-за которого провалялась без сна остаток ночи. Добираясь до клуба, Настасья придумала с десяток поводов, которые могли бы привести ее сюда спозаранку – и отбросила их все до единого, как неубедительные. Когда, так ничего и не решив, естественно, без стука, но с некоторым трепетом в груди и дрожью в ногах вошла в кабинет к подруге и увидела там своего пирата, она окончательно растерялась.

Лишь в первое мгновение. Потому что во второе Настасья узнала в этом мужчине своего бывшего мужа. Сказать, что она была потрясена, значит, ничего не сказать. И кто бы на ее месте не удивился?

Не узнать человека, в которого она когда-то влюбилась без памяти, да еще заняться с ним сексом, почти не раздумывая, не сомневаясь, не стесняясь и крича об этом вслух во время самого-самого… О!

Как он сказал? Сговорились?!

Она почти задохнулась от его возмутительного предположения.

– Зачем?

– Не понял.

– Вот и я не поняла. Зачем мне нужно было сговариваться? С какой целью? – Вопрос Дика немного вывел ее из ступора. На смену ему пришла спасительная злость. Она нуждалась в ней, чтобы, глядя на этого красавца – наглец стал еще привлекательнее, чем десять лет назад – не вспоминать об их вчерашней страсти. – Ведь это я подала на развод, если ты, конечно, помнишь.

– Да помню я, помню.

Он сделал навстречу ей несколько шагов, и Настасья сжала руки в кулаки, чтобы сдержаться и не отступить – или не броситься в его объятия.

Она понимала, что должна бежать, укрыться от пристального взгляда Дика, который лишал ее разума и гордости, но не могла себе этого позволить, потому что не хотела, чтобы ее бывший муж понял – он по-прежнему ей нравится. Очень. Не смотря ни на что.

– Вот и замечательно. А вот ты… Ты мог договориться с… Нет, не так. Ты мог уговорить Валентину, чтобы она заставила меня – а она именно заставила меня…

– Можешь не продолжать. Не было такого.

Он сделал еще несколько шагов и уже стоял перед ней на расстоянии вытянутой руки. И только то обстоятельство, что при этом руки Дика оставались в карманах, удержало Настасью от побега. Но при этом брюки так соблазнительно обтянули его сильные бедра, что она, мысленно застонав, усилием воли заставила себя отвести взгляд от одного весьма примечательного места.

– Ну, вот и хорошо. Значит, мы все выяснили, и я, пожалуй, пойду искать Валентину.

С нее достаточно. Настасья и так не спала всю ночь, а тут еще эта неожиданная встреча с мужчиной, которого она так щедро любила всем своим юным сердцем, и который ее бессовестно предал. Может это выглядело малодушно, но Настасья решила, что ей это безразлично.

Она развернулась и приоткрыла дверь, собираясь постыдно сбежать – от него, от себя, от чувств, которые Дик неизменно вызывал в ней.

Широкая ладонь решительно захлопнула дверь перед ее носом. Настасья не поверила своим глазам и сделала несколько попыток вновь открыть ее. Поняв всю тщетность своих жалких потуг, она в ярости развернулась к Дику и оказалась под огнем его темных глаз.

– Ты никуда не пойдешь, пока мы не поговорим.

Ну, все, он ее достал. Она была вежливой, сдержанной, почти спокойной, во всяком случае, пыталась такой быть. Но даже удивительный, потрясающий, неимоверный секс не давал права этому мужчине приказывать ей.

– Ты не можешь мне приказывать. Не имеешь права. Ты мне – не муж!

– Я – твой любовник.

Настасью просто вывел из себя его тихий, ровный голос. Она вся дрожала от гнева и желания, а он прямо таки лучился спокойствием и самоуверенностью.

– Случайный! – выкрикнула Настасья и из вредности добавила. – Один из многих.

И тут его глаза полыхнули. Дик пристроил свою вторую руку по другую сторону от ее головы.

– Так вот, значит, как? Теперь ты такживешь? Встречаешься со случайными мужчинами? С несколькими одновременно?

Настасья видела, как его улыбка превратилась в оскал, но это ее не остановило.

– А ты что думал? Только тебе можно? Если бы мне вчера не подвернулся пират, то… то…

– То что? Ну, договаривай, чего замолчала? – Он вытащил заколку из узла на ее голове и разбросал волосы на ее плече. – С этой целью ты выкрасилась в этот жуткий цвет?

– Жуткий цв…? А кто вчера говорил, что я прекрасна?

Дик прижался к ней бедрами, и Настасья еще больше разволновалась от этой вынужденной близости.

– Я имел в виду не волосы.

– А что тогда? Одежду?

– Разве вчера на тебе была одежда?

– Ах ты, негодяй! Соблазнил женщину, наговорил ей кучу глупых комплиментов, принудил ее к…

Дик сделал несколько вращательных движений бедрами, и у Настасьи все поплыло перед глазами. Она даже не отвернулась, когда он придвинул к ее приоткрытым губам свой красивый рот.

– Принудил?

– Да, – прошептала Настасья и приподняла голову. Прости Господи, слабую женщину. Она жаждала его поцелуя.

– Ты хорошо подумала?

– Да. – Ее губы почти молили о прикосновении, но упрямо произносили. – Да! Да! Да!

– Ложь! – Его крик походил на рев. Он принялся метаться по кабинету, как зверь в клетке. – Врешь ты все. Никто тебя не принуждал! Сама вырядилась, как доступная женщина!

– Но ведь тебе же понравилось?!

– И не только мне. Каждому мужчине на этом чертовом маскараде понравилось. Каждый пожирал тебя взглядом, будто хотел съесть. И ты хочешь убедить меня в том, что ты пошла бы с каждым, кто тебя хотел?!

– Не тебе обвинять меня в этом, Твердушко! – Настасья задыхалась от гнева и слез. – Это я застала тебя с другой женщиной черед две недели после нашей свадьбы. Или ты уже забыл, почему мы развелись?

– Почему, я помню. А еще я помню, что ты не дала мне возможности ни единого слова сказать в свою защиту.

– А зачем? Все и так было ясно. Ты меня не любил.

– Любил.

– Зачем тогда ты с этой, Милой… – Оказалось, это больно – вспоминать и обсуждать, как она, юная и наивная женушка, много лет назад застала на коленях у своего любимого мужа другую женщину – в их собственном доме! – Ты целовал ее, обнимал, гладил ее по коленкам…

Настасья прекратила говорить, потому что слезы подступили к ее горлу.

– Настя, это она меня целовала, обнимала, а я пытался спихнуть ее со своих коленей.

– Но ты позволил ей там очутиться! Почему?

Дик очень долго молчал. Настасья уже решила, что не дождется от него ответа, когда он сказал:

– Это трудно объяснить.

– И после этого ты имеешь совесть возмущаться, что я не дала тебе шанса оправдаться?

– Может, забудем все и начнем сначала?

Он ошарашил ее этими словами. Настасья даже перестала кричать.

– И когда тебе в голову пришла эта гениальная идея?

– Вчера.

– Вчера ты не знал кто такая Шахе. Или, все-таки, знал?

– Не знал. Но я чувствовал, что в моих руках – моя женщина.

Настасья смотрела в его темные глаза и верила, что он говорит то, что думает. Именно так было десять лет назад, когда он на празднике в день рождения Валентины неожиданно для нее, и вполне возможно для себя, предложил ей пожениться. И она согласилась. Тогда она не нуждалась в ухаживаниях, комплиментах, признаниях. Настасья хотела только Дика.

Но с тех пор она повзрослела.

– Я тебе не верю.

– Что мне сделать, чтобы ты поверила?

– Ты уже большой мальчик, Твердушко. Придумай что-нибудь, поработай немного извилинами, а не только…

Настасья не решилась договорить эту фразу. Она выскочила за оставшуюся без присмотра дверь и помчалась к своей машине, все больше ускоряя шаг, чтобы не передумать и не вернуться.

Дик сидел, развалившись на диване и за прокинув голову на его спинку. Он даже глаза закрыл, чтобы думалось лучше. Но ни одна здравая мысль ему в голову не приходила – начиная с того мгновения, как вчера он увидел Настасью.

Точнее Шахе, восхитительную и сексуальную. Когда сегодня утром он понял, что за женщина скрывалась за таинственной вуалью, то был поражен. За прошедший десяток лет привлекательная девчушка превратилась в шикарную женщину. И все эти годы она прожила без него. Вокруг нее кружили другие мужчины, и не важно сколько. К любому из них он ревновал. Каждого ненавидел. Всем завидовал. Он или они любили егоженщину.

Он даже не мог никого в этом обвинить. Нужно было отправиться за ней в эту ее вожделенную Сорбонну, куда она умчалась тотчас после их размолвки, в один миг отбросив в сторону Дика и их короткую семейную жизнь.

Но он не поехал, потому что не имел ни денег, ни заграничного паспорта, ни родственников во Франции. Дик даже письмо не мог ей написать, потому что родители Настасьи отказались дать ему ее адрес. И Валентине не дали, считая ее отчасти виновной во всей этой истории. Старикам удалось даже развод оформить без присутствия дочери.

Если уж совсем по совести, то одно время Дик думал, что так даже лучше – что он не создан для семейной жизни. Он уверял себя, что забудет Настасью. Твердушко усердно «забывал» ее много лет, но стоило этой женщине вновь появиться на его горизонте, и он снова потерял голову.

Наверное, это все же любовь. Когда-то он был слишком молод, чтобы понять и принять это. Он увидел Настасью и захотел ее настолько, что испугался – а вдруг ее перехватят, уведут прямо из-под носа. Обычно самонадеянный Дик впервые почувствовал себя неуверенно и поэтому так торопился со свадьбой.

Он очень удивился, когда восемнадцатилетняя Настасья согласилась – сразу и безоговорочно. Серьезная и строгая, она никогда не кокетничала с ним и не строила ему глазки, как другие ее ровесницы. Она была смелой и красивой девочкой, его Настасья, а он ее так глупо потерял.

Дик посмотрел в окно и провел ладонью по прохладной коже дивана. Он не мог больше обманывать себя. Настасья ему необходима. Для всего. Сегодня он не помчался за ней только потому, что не придумал необходимых слов, чтобы вернуть эту женщину, попросту оказался не готов к неожиданной встрече.

Ему нужен совет.

– Вспугнул? Я так и знала!

Валентина с невозмутимым видом вошла в свой кабинет с двумя чашками кофе. Густой аромат соблазнительно защекотал ноздри. Женщина подала ему одну чашку, а с другой уселась за рабочий стол, подальше от него. Он сделал глоток, ощущая на себе любопытный взгляд. Ну что же, особого выбора у него нет. Только Валентина знала их с Настасьей историю полностью.

– Что мне делать, Ти?

– Это зависит от того, чего ты хочешь.

– Настасью.

– Ну что же, во всяком случае, откровенно. Хотя и не оригинально. Ты всегда ее хотел. А как насчет чего-то более поэтичного, такого как любовь?

Дик осушил чашку одним глотком и поморщился. Если он рассчитывал на помощь Валентины, то должен поделиться с ней тем, в чем сам себе признался только сегодня.

– И это тоже.

– Звучит не слишком уверенно, но… – заметив его намерения пристроить чашку на светлом диване, Валентина поднялась, выхватила ее из его рук и поставила на свой стол. – Ты ни за что не дождался бы моей помощи, если бы вчера Настасья не доверилась тебе. Она, знаешь ли, никогда не принимала скоропалительных и легкомысленных решений. Только два раза в жизни. И оба эти раза связаны с тобой.

– А это хорошо или плохо?

– Смотря для кого. Для тебя – хорошо. Для нее – пока не знаю. Один раз ты уже испортил ей жизнь.

– Не забывай, и себе тоже, – неохотно сознался Дик.

– Вот именно. Хотя одно время мне казалось, что ты вполне доволен своей жизнью. Женщины, много женщин вешалось тебе на шею…

– Но, ни одна из них не была Настасьей! – запальчиво возразил он.

– Наконец-то. Вот это я и хотела услышать.

Валентина удовлетворенно потерла руки, отодвинула в сторону чашки и достала из ящика стола лист бумаги и тонко заточенный карандаш.

Дик немного понаблюдал за ее действиями и поинтересовался:

– Это еще зачем?

– Будем составлять план действий.

– Забудь о нем, – Дик вскочил и выхватил из ее рук карандаш. – Некогда ерундой заниматься. Лучше расскажи мне о ней. Какие подарки она любит, какой кофе пьет, в какие рестораны ходит, с кем общается?

– Ты не находишь, Дик, это очень странные вопросы для мужчины, который был женат на этой женщине? – Валентина выставила вперед ладонь, предупреждая его возражения. – Понимаю, длилось это недолго. Но чем же вы занимались все это время?

– Вот это по-настоящему странные вопросы. Мы были молодоженами.

– И в медовый месяц ты приволок в вашу квартиру Милу! – крикнула Валентина и стукнула по столу ладонью.

Она до сих пор возмущалась его поведением. Что думает по этому поводу Настасья, оставалось только догадываться. Дик потер лицо ладонями, взъерошил волосы и отошел к окну. Он смотрел в сад, но ничего не видел. Его голос звучал тихо и устало.

– Она сама ко мне пришла. Заявилась с каким-то пирогом, якобы от тебя, а когда вошла и узнала, что Настасьи нет дома, повисла у меня на шее. Не мог же я с ней драться. Не смотря на свое развязное поведение, она была твоей сестрой. А на уговоры эта драная кошка, извини, не реагировала. Если бы я тогда закрыл дверь на ключ…

– Сделал бы только хуже, поверь мне.

– Наверное. У Настасьи было такое лицо… Я никогда его не забуду.

Ее огромные, блестящие от слез, глазищи до сих пор всплывали в его памяти. А еще его бесплодные, жалкие попытки оправдаться, брошенные вслед убегавшей молодой жене.

– Знаешь, если бы ты не флиртовал с Милой на глазах у Насти еще до твоего скоропалительного предложения пожениться, то, возможно, она бы так не торопилась с выводами. А моя глупая сестра не надеялась бы заполучить тебя любым способом.

Он обернулся и сел на подоконник, стараясь сдержать раздражение. Его совсем не интересовал разговор о женщине, которая разлучила его с женой.

– Я ничего не обещал Миле.

– Видимо, она считала иначе. Эта девчонка всегда делала, что хотела, но тот случай был из ряда вон выходящим. Я очень долго с ней не разговаривала после этого. Ты знаешь, что от нее ушел муж?

– Да Бог с ней. Не хочу говорить о Миле. – Дик оторвался от подоконника и сделал несколько шагов вдоль стола Валентины, пока решился задать следующий вопрос. – А у Настасьи есть кто-то? Я имею в виду муж или…

– Погоди, а ты у нее вчера не пробовал узнать? – брови Валентины поползли вверх от удивления.

– Я спрашивал, но она не сказала. А потом я решил, что мне это безразлично.

– Ну, вы даете, детки! Неужели ты надеялся, что я стану тебе помогать, если бы Настасья имела мужа? Да ни за что!

– Ладно, не кипятись. Я надеялся, что она свободна, но хотел убедиться, что мне никто не помешает.

– Мужа нет. Но… Надеюсь, твои намерения достаточно благородны?

Валентина принялась делать из белого листа бумаги кораблик, а у Дика от напряжения заломило в затылке.

– Хватит юлить. Говори уже.

– У Настасьи есть друг. Ты же понимаешь, десять лет и все такое. Ты тоже не хранил ей верность.

Умом Дик понимал, что Настасья – свободная женщина, и догадывался, что у нее могли быть мужчины. Но услышать это от Валентины оказалось тяжело. Плевать. Он уведет ее у любого.