Текст книги "Песнь Зачарованного Леса (СИ)"

Глава 1: Руна на дубе, ванна и трубы.

Мы начинаем свой рассказ с двух братьев – Боди и Никиты, с которых я вам, однако, не советую брать пример. Я не знаю других братьев, которые так бы ссорились. Богдан, старший (ему было 12), постоянно обижал младшего, девятилетнего Никиту. Если их положить на одну кровать, то они, наверное, будут драться и во сне. Между прочим, нельзя сказать, что они друг друга ненавидели. Младший – наоборот, очень любил брата. Да и старший, думаю, тоже, правда, несколько иначе.

Богдан не очень любил читать, так что начнёт книгу не он, а Никита. В одной книге, которую ему дали почитать на время, был листочек, на котором странным почерком было написано:

"Руны на дубе, ванна и трубы – путь в Лиларэю – здесь.

Если добавить ели, то встанет вмиг Зачарованный Лес".

Стишок показался мальчику странным, но крепко завяз в его голове. Так всегда бывает: всякие глупости запоминаются быстро.

На обратной стороне были начертаны странные завитушки. "Это, наверное, и есть те самые "руны на дубе", " – подумал Никита и положил закладку на место.

Выйдя на улицу, младший просто рассказывал про себя этот стих, пока не посмотрел на дерево, что росло напротив их дома. Он увидел, что кора образовала странные значки, что-то ему напоминавшие... Руны! Но мальчик был готов поклясться, что он не видел этих рун раньше. Он быстро сбегал за листочками попытался сравнить руны на нём со значками на дереве. Нет, они были разными. Неожиданно под действием света начали проявляться буквы:

"Руны на дубе срисовать на лист бумаги, сделать кораблик и опустить в ванну, разорвать и спустить в трубы – откроется путь в Лиларэю – здесь.

Если добавить 3 иголочки ели, то встанет вмиг Зачарованный Лес". -Что смотрим? – Внезапно послышался из неоткуда голос брата.

Маслов-старший только вышел во двор. В красной футболке и такой же кепке с иероглифами* и в тёмно-синих шортах он был как увеличенная копия Никиты, точнее наоборот, потому, что и младший был одет так же.

– Что ты там такого увидел? – Ещё раз спросил Бодя.

Всё ещё в оцепенении, Никита молча протянул брату листок. Богдан быстро сообразил и посмотрел на листок на солнце.

– И ты считаешь, что это правда? – с насмешкой спросил он, хотя, если приглядеться, в его глазах можно было заметить искорки интереса – в конце концов, не каждый день случаются подобные странные находки, проявляющиеся на солнце.

Никита бы никогда не выполнил то, что было написано на бумажке, но шанс выиграть брату спор заинтересовал его. К тому же, делать всё равно было нечего, поэтому мальчик приступил к делу. Он тщательно срисовал руны с дубовой коры на лист бумаги и теперь делал из него кораблик. Всё это время старший наблюдал за ним.

– Что ты делаешь? Да кто же так кораблики складывает? – и, не вытерпев, сам сложил корабль.

В ванную они бежали уже вдвоём. Там возникла проблема с засовыванием в трубы этого корабля, и в итоге Бодя засунул его сам, тщательнейшим образом полив их душа и лист, и Никиту.

Наконец забурлила вода, стекая в трубы вместе с ошмётками корабля. Богдан кинул под конец туда что-то. Присмотревшись, Никита заметил иголки.

– Ты же и сам в это не верил! – сказал он Богдану. – Почему тогда бросил?

Брат, по своему обыкновению, только пожал плечами.

Когда вода почти полностью спустилась, она начала блестеть и переливаться. Было в этом что-то манящее.

– Ну как, твоя бумажка так и не подскажет нам, что делать дальше? – с насмешкой спросил старший.

Никита, уже наученный, посмотрел сквозь бумажку на свет. Это оказалось лишним. На листе, точно невидимой рукой и пером, вывелось чернилами:

Волшебный лес того лишь ждёт,

Кто в воду, не боясь, шагнёт.

Переглянувшись, братья шагнули в воду, расталкивая друг друга. Вода, поначалу стекавшая в трубы тоненькой струйкой, заискрилась, забурлила, начала переливаться разными цветами и под конец показалась братьям огромным водоворотом, воронкой, затянувшей их в небытие... А потом была темнота...

Глава 2: Зачарованный Лес.

Зачарованный Лес великолепен в любое время года. По легенде, он был заколдован одной лиларэйской королевой-волшебницей, и с тех пор ни одна нечестивая душа безнаказанно не могла зайти туда, хотя, если быть честной, то не многие стремились. Лес был огромен. Попадались там и огромные цветочные луга, но они являлись неотъемлемой частью леса, и чтобы пройти туда, нужно было пройти через чащи, которые не особо пропускали кого-либо из людей, кроме Лесного народа – Нинурэйцэв, а лес звался на лиларэйском языке Алей Нинур. По-нинурски же этот лес звался Уайрпул.

Зачарованный Лес – многовековая загадка Лиларэи. О нём сложены песни и легенды, причём не только лиларэйские, но и эсколадские, вастандские и даже сааранские и беланэйские – песни бродячих монахов* юга и севера соответственно. Одной из них наверняка станет (если ещё не стала) песнь об Эйри...

Погоня. Сквозь топот десятка буйных, напуганных чащей коней, сквозь протяжные свисты и крики иногда слышалось: "Держи, держи её!". Причём ловили не дикого, необузданного зверя, а человека, девушку, хрупкую снаружи, но с невероятным пламенем гордости, добра и свободы внутри.

Прижавшись к стволу одного из многовековых дубов Уайрпула, стояла, тяжело дыша, бледнокожая девушка. Чёрные, густые и длинные волосы волнами спадали на плечи. Натянутая тетива лука напряжённо звенела в воздухе. Ещё миг – и стрела полетела, шумно рассекая воздух и вонзаясь в дерево прямо над головой одного из преследователей. Тот сорвал записку: «Последний раз предупреждаю: покиньте этот лес!»

– Эй, Райк! Она предупреждает или насмехается?

– Скорее издевается, Мик! Но у меня есть план! – с этими словами тот, кого назвали Райком, повернулся и крикнул в глубину чащи, туда, где, по его предположениям была девушка. – Слышишь, ты, предательница! Ты предала свою страну, и с тобой полагается говорить, как с предателем! Если ты не сдашься, то я собственноручно убью двух твоих любимых нинурэйцев! И так будет каждый раз, пока ты не выйдешь сама или не переведётся род Нинурэйский!

Если бы Райконо, или его брат, Микколо, уроженцы Эсколада и лиларэйские охотники за преступниками, могли видеть Эйри, они бы заметили, как дрогнула на мгновение рука с луком, а по щеке скатилась слеза...

Никита и Богдан снова оказались в искрящей воде, только холодной, родниковой. Осмотревшись, они заметили, что они находятся на поляне с пресным озером, а вокруг – непроходимые чащи. На мгновение свет сиянием устремился в небо, а потом исчез. – И... Что дальше? – спросил Бодя– И где мы находимся?

– Не знаю... Может, попросить помощи?

– У кого спросить? – старший обвёл взглядом лес вокруг. – Здесь нет ни души.

И тут, как по заказу, послышались голоса людей, говоривших на непонятном языке. Появились всадники с оружием.

– Эй, Микко, смотри-ка!

– Кто это, Райк? Не излюбленные ли нашей предательницей нинурэйцы? – и на его лице появилась ухмылка, напоминающая оскал рыси. – Только они могут ходить в такой странной одежде!

Всё это время Богдан и Никита стояли в недоумении. Они не понимали ни слова, но по грозным лицам людей поняли, что они скорее враги, чем друзья.

– Никитос, надо сваливать отсюда... – шепнул Бодя брату на ухо. – Стоять! Ни с места, а то выстрелю! Руки вверх! – крикнул Райк, и с десяток арбалетов направились в их сторону.

Братья Масловы скорее по интонации догадались, что им было приказано поднять руки. Вдруг над их головами пролетела стрела и вонзилась в плечо одному из всадников.

– Только тронь их, Райконо! – послышался грозный женский голос. –Одно движение – и ты труп.

Все арбалетчики, как по команде, развернулись, и град стрел посыпался на темноволосую. Она закрылась плащом, сплетённым из каких-то листьев, похожих на ивовые. Стрелы воткнулись в плащ и упали лошади Эйри под ноги.

– Ведьма! Она ведьма! – в страхе закричал Микколо, закрыв лицо руками. – Бежим, Райконо!

Мик-охотник повернулся и уехал, забрав с собой почти всех людей. За ним, злобно сверкнув напоследок глазами, уехал Райк.

– Ведьма?.. – еле слышно прошептал Никита. – Для вас скорее добрая волшебница. – ответила девушка. – Вам повезло. Райконо и Микколо де Сарнэс – самые свирепые охотники за преступниками во всём королевстве. Убийцы множества невинных душ. Выбрали профессию под стать себе! – с этими словами Эйри возмущённо откинула волосы назад.

– Ты нас понимаешь? – спросил Бодя, тоже слегка в шоке, но не так, как брат. – Ещё секунду назад мы не понимали ваших слов.

– То есть... Вы и есть те самые... – глаза черноволосой на мгновение расширились, как от удивления – то есть вы попали сюда, как написано в Пророчестве? Через воду?

– Откуда ты это знаешь? Что это всё значит?!

– Нет времени объяснять. Садитесь! – и с этими словами она подняла и посадила впереди себя Никиту, а также помогла Богдану сесть позади неё. – Но, вперёд, Арвэд!

Конь громко заржал и поскакал галопом. Деревья, кусты, трава – всё, что было вокруг, слилось от скорости в сплошное цветное пятно.

На пути странников оказались два дерева, чьи сплетённые кроны напоминали арку. Когда они на бешеной скорости вошли в эту арку, их осыпало колючими искрами, а их взору открылось чудесное поселение.

Глава 3: Алэй Нинур

Когда-то Алэй Нинуром звалась только та часть леса, где находилось поселение нинурэйцев, или нинуров. Но с тех пор, когда встал на престол Фарнац, король лиларэйский, и когда Нинур был вынужден закрыться в зарослях, это название перешло на весь Уайрпул, а место, где жили нинурэйцы, забылось и затерялось.

Надо сказать пару слов о Фарнаце. В Лиларэе его имя не произносилось без титула "Король Лиларэйский", "Его величество", "Фарнац Великолепный". Хотя в нём и вправду было что-то величествнное – это был высокий, статный мужчина, с властной и гордой осанкой, с всегда чуть-чуть приподнятой головой он казался выше всех, даже тех, кого был ниже ростом. В молодости он увлекался многими, но однажды появилась Она, Ваэнна, которую в народе звали Ваэнни, Вэйни или просто Вэнни. Все, от "простых смертных" и до дворян, очень любили её, ведь только она могла успокоить сердце короля, а тот, к слову, имел очень бурный нрав.

Она была из беланэйцев, народа бродячих монахов севера. Монахами называли людей, вынужденных скитаться, а те из них, что нашли себе землю и живут в Сааране и Беланэе. У Вэйни были короткие, какие могут быть только у представительниц её народа, медноватого оттенка волосы и живые тёмные глаза. Она была другая. Не такая, как все лиларэйки. Она была умна, любознательна, кротка и неприхотлива. Ваэнна не принадлежала к знатному роду, но была тоже поражена молодым королём, чей характер ещё не испортило проклятие. Фарнац женился, не слушая упрёков придворных, и родился принц Тимрон. Мальчик унаследовал черты отца, но при этом у него на лице остался след материнской красоты – те же большие, живые карие глаза, и та же улыбка. Впоследствии, когда умерла Ваэнна, он стал для отца живой раной, напоминавшей о жене, и он стал относиться к сыну строже. Вот в такой атмосфере и вырос принц Тимрон, не понимая, почему отец так строг к нему.

Прошли годы. Принц рос и почти превратился в юношу. В то время как раз и всплыло древнее проклятие. Предок Фарнаца был братом давнему предку Энритоса III, короля Эсколада. Мальчиками ещё они были не разлей вода, и в более старшем возрасте, когда им было где-то от 9 до 13 по нашим меркам, нашлась ещё одна претендентка на трон – престарелая ведьма. Лиларэя и Эсколад тогда были одним королевством. По легенде, ведьма прокляла их, поссорив на веки всех их потомков. Это не обминуло также Фарнаца и Энритоса. И из-за этого гремит война.

Говорят, что один маг, старец, записал в своём свитке, как можно возобновить мир между странами. Этот свиток находится у старейшины Алэй Нинура. Вот к нему то и шли, слушая рассказы Эйри обо всём этом, братья Масловы.

Алей Нинур больше похож на поселение, чем на город-государство, которым он являлся. Улицы были заполнены небольшими домиками. Каждый житель занимался своими делами, но когда они замечали Эйри с двумя незнакомцами, они оборачивались и довольно долго смотрели им вслед.

Дом старейшины Зимбы мало чем отличался, разве что был чуточку выше остальных. Внутри он был заполнен бамбуком. Бамбуковые стены, несколько картинок в бамбуковых рамках. Коричневый круглый стол из хорошей породы дерева и шторы из светлых деревянных бусин – это создавало атмосферу чего-то волшебного.

Вдруг из-за шторы выглянул, а потом и полностью вышел маленького роста старичок. Он был щупловат, но во всём его жилистом теле чувствовалась большая сила. Он с интересом взглянул на мальчиков в диковинной одежде, а потом перевёл свой взгляд на Эйри, кивком головы указав ей, что можно начать. – Учитель Зимба! Мне кажется, что я нашла их. – Ровным тоном начала Эйри, готовясь продолжать.

Услышав слово "их" старичок оживился, подошёл ближе, заглянул братьям в глаза, рассмотрел иероглифы на футболках. Затем, взяв Никиту за руку, внимательно разглядел её на свет, и, по всей видимости, остался доволен.

Эйри не удивилась поведению учителя и продолжила:

– Они попали сюда через воду, как сказано в Пророчестве. На них напали охотники, Микколо и Райконо. Если бы я чуть-чуть опоздала, они могли их убить. Они сказали мне, что если я не сдамся сама, они перебьют всех нинуров. – сказав последнюю фразу, Эйри тихо опустила глаза.

Зимба тем временем продвинул стул к шкафу. Быстро передвинув и переставив несколько книг, он открыл что-то вроде потайного шкафчика. Он достал оттуда свиток и раскрыл его. Свиток был пуст. Тогда старик, хлопнув себя по лбу, начертил на пыли, покрывавшей пергамент, какие-то значки и сдул пыль. Проявились буквы:

Я с девушки начну свой сказ

Она, оставшись сиротою,

Хранительницей стала, но

Несёт, не зная, знамя то,

Одну магическую силу,

Умна, горда, сильна, красива,

Не зная, пронесёт сквозь жизнь.

Найдёт двух Избранных, двух братьев,

Пришедших, чтоб стереть Проклятье,

Сквозь воду, не боясь, прошли,

Но мира, мира не нашли.

И ссорились, как так и надо,

Как Лиларэя с Эсколадом.

А дальше на своём пути

В товарищи им обрести

Придётся Принца; ну а тот

На них троих всех нападёт.

Помирятся – и все пойдут,

На Эсколад пусть держат путь.

Пастух их к Храму приведёт

Там друг иль враг в бою умрёт.

Хранительница ключ найдёт,

Её от смерти Принц спасёт,

А братья знамя то найдут,

И мир в те страны принесут,

И в свои души – тоже...

Эйри спокойно смотрела на свиток. Она видела его уже не в первый раз, и ей было нечему удивляться. Зато Масловы были прямо-таки ошарашены. Они ну никак не ожидали, что будут занесены в Пророчество. Первым от шока очнулся старший:

– Это... О нас? – спросил Богдан – Но как? Откуда?

Старец Зимба только пожал плечами:

– А мне почём знать? Ты это лучше у прадеда спроси. – Старейшина Алей Нинура кивнул на портрет на стене. – Он эту чушь писал.

Тут пришёл черёд удивляться Эйри: – Провидец – ваш прадед? Но вы никогда не рассказывали мне об этом!

– Это потому, что ты никогда не спрашивала. Откуда мне было знать, что тебе интересно это? – судя по тому, как Эйри опустила глаза, учитель наверняка читал ей очередную мораль. – А теперь пойдём, я вам кое-что покажу.

И с этими словами он взял за руку Никиту и поверх его в комнату со шторами из бусин.

– Как тебе здесь? Как себя чувствуешь?

Никита рассматривал комнату. Здесь был большой шкаф, круглый стол, любовью к которым отличался старейшина Алэй Нинура, пару стульев и прибор, похожий на телескоп. На столе стоял котёл.

– Как будто попал в кабинет волшебника...

– Это комната прадедушки. Раньше весь этот дом составляла лишь эта комната, кухня и уборная. И ты отчасти прав. Он был такой чудак, что его уже и ведьмаком называли, и колдуном-заговорщиком. Он это Пророчество написал.

– Знаешь... Как тебя зовут? – выдержав паузу, спросил Зимба.

– Никита.

– Никита? Так вот, знаешь, Никита, я всё никак не могу понять, зачем такие сложности? Зачем тащить сюда детей из другого мира? Вы кстати, как друг другу относитесь?

Никита потупил взгляд.

– Да... Нормально, вроде бы.

Старик только улыбнулся в бороду.

– Ну, хорошо. Тогда – смотри! – Зимба снял со стены картину с изображенными на ней двумя мальчиками, очень похожими друг на друга, в странной, древней одежде. Один, явно младший, держал в руках колчан со стрелами, а у другого рука лежала на плече младшего. На плечо у старшего, как рюкзак, был одет лук.

Видя растерянный вид Маслова-младшего, старейшина подсказал:

– Ты на лица, на лица смотри.

Он посмотрел на лица двух мальчиков. Сравнил их. Рассмотрел очень хорошо. И вдруг – о чудо! – заметил! С картины на него смотрел... Он сам и его брат!

– Невероятно! – воскликнул мальчик.

– Ну ничего себе! – послышался возглас, и их взору открылся подглядывающий Богдан.

– Ну вот! Теперь я понял, почему всё произошло именно так. – В глазах старика был смех – его явно забавляла реакция братьев. – Теперь, – и его лицо стало серьёзным, – когда вы готовы, всё в ваших руках.

– Ну, всё, Избранные! Вперёд! – с весёлым пафосом сказала Эйри – Нас ждут великие дела!

Глава 4: Пока гремит гроза...

Прошло где-то полчаса. Наши путники двигались сквозь лесную чащу.

– Кстати, а куда мы направляемся? – спросил Никита.

– Ты что, не читал Пророчество? В Эскават! – с видом знатока сказал Бодя.

– Не в Эскават, а в Эсколад. – Спокойно поправила его Эйри.

Неожиданно подул резкий, холодный ветер. Закачались ветки деревьев. Местные зверьки всполошились. Конь, шедший рядом с Эйри, встрепенулся, заржал, глядя в небо.

– Дождь будет. – Сказала темноволосая, поглаживая и похлопывая коня. – Придётся пересидеть его где-то.

Вскоре они вышли к пещере, как будто специально предназначенной для путников. Взяв какую-то палку, девушка зажгла её, как факел, о стенки пещеры. Разожгла костёр.

– Скорее всего, нам придётся заночевать здесь, так что – ловите. – Она кинула им что-то вроде спального мешка с одеялом и отвела коня вглубь пещеры.

Устроившись, Маслов-старший спросил:

– Ну, теперь ясно, почему мы здесь. А почему ты в Пророчестве – Хранительница?

– Если бы я знала, что это всё значит, я бы ответила тебе. Даже учитель Зимба не ответил мне на этот мой вопрос. Он говорит, что я должна сама раскрыть то, что я храню. Ну а что я могу раскрыть, если я даже не знаю, как? Если бы родители были рядом, они бы подсказали...

– А что случилось с твоими родителями? И почему эти двое назвали предательницей?

– Они погибли... Сгорели вместе со всеми, всей деревней. Я была тогда в городе, на ярмарке. Вернувшись, я увидела лишь огромные кучи пепла. В живых осталась лишь я да Арвэд, лучший наш конь. Я бы сразу умерла, наверное, если бы не он. Мне было ясно, что конь, всю свою жизнь проживший в неволе, просто погиб бы один в лесу. Я жила только ради Арвэда. Я искала водопой и место для ночлега. Тогда же я научилась делать лук, стрелы и плести ловушки и плащи – вроде того, из-за которого Микко назвал меня ведьмой.

– А потом?

– А потом меня занесло в Алэй Нинур. Зимба определил меня к семье. Я помогают им, живу у них в доме. Они обеспечивают меня, добрые люди. А я только приношу проблемы! – Девушка закрыла лицо руками.

– И из-за этого тебя называют ведьмой? Но причём здесь охотники?

– Ведьма – это просто средство запугивания людей мной. Они просто считают, что я сдала Арон эсколадцам. Это, конечно, не так. Зато я догадываюсь, кто мог это сделать...

Всмотревшись в небо, Эйри сказала, обращаясь непонятно к кому:

– Что ж, не зря тебя прозвали Переменчивым, Уайрпулом, – потом посмотрела на братьев, – Засыпайте. Надеюсь, дождь скоро закончится.

Вскоре Эйри услышала мирное детское сопение. Темноволосая сидела недалеко от входа в пещеру и смотрела на тёмное грозовое небо. Позади неё горел костёр, согревая девушку со спины. Трещали несгораемые дрова волшебной ивы, изредка вспыхивали искорки. И вдруг на фоне этих звуков послышался сначала шелест, а потом характерный хруст. Звук шел со стороны Богдана.

– О, ты тоже ночная птичка! – Улыбнувшись, сказала Эйри. – Чем это ты хрустишь?

– Семечки. Будешь? Ещё козинаки есть... – Бодя мечтательно прикрыл глаза.

– Семечки? Козинак? – темноволосая недоверчиво посмотрела на Маслова-старшего. – Что ж... В твоих устах это звучит вкусно, – недоверчиво взяла с протянутой руки Маслова кусочек козинака и горсть семечек, – впрочем, так и есть!

– Приятного аппетита! – Бодя вновь улёгся в постель и через пять минут заснул, всё ещё сжимая в руке плитку козинака.

***

Вы когда-нибудь видели восход или закат над лесом? Это смесь синих, сиреневых, пурпурных, розовых, желтых и алых красок над бездонным изумрудным морем. Колышущиеся листья и ветки и впрямь похожи на неспокойное море. Больше всех с того холма, где стоит пещера Путника выделялось высокое дерево, могучее и широкое, как дуб, с серебристой корой и насыщенно-зелеными листьями. Тишину нарушила пролетевшая со свистом стрела, вонзившись прямо туда, откуда росла толстая молодая ветвь, очень выделяющаяся средь остальных. Быстро спустившись с холма, Эйри представила под древесную рану, извлечённую из сумки деревянную миску и вытащили стрелу. Из ранки довольно быстро полился сок, напоминающий берёзовый. На солнце сок отливал серебром. Сделав маленький глоток, девушка облегчённо вздохнула и, по-видимому, осталась довольна. Чуть дотронувшись кончиками пальцев к губам, затем к ране на коре, она воткнула стрелу на место и понесла к пещере. Во вторую миску она набрала воды из родника. Сорвала с другого дерева несколько мясистых плодов, внешне похожих на плоды дерева какао. Так же извлекла кусок мяса непонятного животного. Мясо было синеватого оттенка, и Эйри, сообразив, что там, откуда пришли братья-Масловы, такого мяса нет, улыбнулась, представив их реакцию.

Тем временем Бодя проснулся. Осмотревшись по сторонам, он быстро подбежал к Никите и растолкал его.

– Вставай, вставай, Никитос! – Кричал он, тормоша брата.

– Что такое, Бодя? – Спросил всё ещё сонный Маслов-младший, протирая глаза.

– Что? Я думал, я сплю... – удивлённо пробормотал старший, разглядывая свои руки.

– Тогда чем я тут, по-твоему, занимаюсь? – Без эмоций сказал младший, повернулась на другой бок.

– О, встали уже!

– Голос Эйри испугал Бодю и окончательно разбудил Никиту. – Чего такие перепуганные? Как будто увидели корову-дракона!

– А тут и такое бывает? – немного испуганно и удивлённо спросил Богдан.

– Тут и не такое бывает! – Эйри улыбнулась ребятам. – Ну, что, проголодались? Мясо уже поджарилось. – С этими словами темноволосая протянула братьям то самое синее мясо, завёрнутое в листья. Заметив их реакцию, девушка засмеялась. – Вы попробуйте, не бойтесь. Только листья не ешьте. Вы же не кони. – Эйри посмотрела на Арвэда, который уже тянул морду к листьям.

Мясо действительно было очень вкусное – нежное, сочное, хоть и зажаренное до хрустящей корочки.

– Никогда не пробовал мяса вкуснее! – Никита уплетал за оба уха.

– Ага! – Согласился с ним Богдан. – Только хлеба не хватает!

– Ну-ка подержи! – С этими словами Эйри протянула ему несколько крепких сучков и нанизала на них плоды, сорванные на рассвете.

Под действием тепла от костра плоды стали разбухать. Сняв их с палочек, темноволосая дала плоды Масловым.

– Хлеб! На вкус как горячий хлеб! – Оба брата были крайне удивлены.

– Эти плоды становятся такими, как хлеб, если их подогреть. А если они сырые, то на одном таком плоде можно прожить больше недели, всегда оставаясь сытым, – Эйри преподавала им урок выживания, – а мясо Вастандского синего грибного дракона. Оно очень питательно и его может есть каждый, даже вастандцы, которые не переносят мяса. И ещё один плюс – мясо он сбрасывает сам, как змея кожу. Его и убивать не нужно. Да и нельзя. Говорят, что тому, кто убьет вастандского синего, драконы будут мстить до конца жизни. Так-то.

– Откуда ты столько знаешь? – уже не удивляясь такому изобилию и разнообразию драконов, спросил Богдан.

– У меня были хорошие учителя! – Весело ответила девушка.

– Старейшина Зимба? – Доедая мясо с хлебом, поинтересовался Никита.

– Не только он. У меня было четверо учителей. Вначале меня всему учил отец. Он научил меня стрелять из лука, искать лучшие породы дерева и чистые источники, ездить на лошадях и объезжать диких коней. Отец очень хотел сына, а его единственным ребёнком оказалась я. Вот он и учил меня всему, как сына. Мать же учила меня хорошим манерам, плетению, танцам, пению – мы ведь были графской семьёй – и постоянно упрекала отца, мол, он вырастит из меня мальчишку. Но папина "мужская наука" всегда была мне интереснее, чем мамина, и я всегда старалась тщательнее делать то что мне говорила мама, чтоб быстрее поехать с папой пострелять или объезжать вороного жеребца. Если б не отец, я б не выжила у третьего своего учителя...

– Кого? – С нескрываемым интересом спросил старший.

– Третьим моим учителем стал Алэй Нинур.

– Этот лес? – удивлённо оглянувшись вокруг, спросил Маслов-младший.

– Да. За то короткое время, что я пробыла здесь, я научилась большему, чем у всех остальных учителей. Ну а четвёртым моим учителем стал старейшина Зимба... – Внезапно Эйри точно опомнилась. – Ну, что ж, нам пора двигаться к Эсколаду. Вперёд!

Глава 5: Королевский сын.

Тем временем на самой Дворцовой площади собралась толпа народу. Гул стоял, точно от роя ос.

Что это? Ярмарка? Публичная казнь? Митинг? Нет! Просто сегодня случилось то, что тут воспринимают как праздник: объявлена королевская охота. Многие жители и жительницы славной лиларэйской столицы приходят посмотреть на королевскую сбрую, оружие и коней. Приходят с цветами, женщины наряжаются в дорогие наряды и пестрят ими. О таких событиях говорят лиларэйские поэты, что "расцвела столица, точно маки". Правда, мы с Вами знаем, какие в Лиларэе были тогда охоты.

Эта охота была знаменательна ещё тем, что сегодня охотиться должен был сам принц. Он должен был сам достать жертву живой или мёртвой. По законам тех времён, обычно это было проверкой чести, так определяли, достоин ли принц встать на трон. В последние несколько поколений обычно охотились на врагов народа. В этот раз, разумеется, охотились на Эйри Уайрпул.

Вот Фарнац Великолепный выехал на площадь на вороном скакуне. Гул в толпе быстро стих. Монарх поднял руку в торжественном жесте и начал речь:

– Дорогие мои подданные, земляки мои, великий народ лиларэйский!

Толпа встретила его гулом, многие кричали что-то неопределённое, но жутко патриотичное.

– Сегодня настал тот самый день, которого мы всё так ждали. Время проверить вашего будущего короля и моего сына – принца Тимрона!

На площадь выехал, гордо подняв голову, принц Тимрон. Тут уже больше засуетились девушки в толпе. Оно и понятно, ведь, наверняка, во всём королевстве не было завиднее жениха, чем юный принц. Непослушные, довольно коротко стриженые тёмные волосы его Высочества так и отливали на солнце, точно медный шлем. Глубокие и одновременно весёлые карие глаза надёжно хранили след материнской красоты, а улыбался принц открыто и искренне, и, плюс ко всему, был он королевской крови, поэтому завиднее его и впрямь не было во всей стране.

– Сегодня, – громко и торжественно продолжал король, – как никогда, пришло время избавить нашу страну от изменщицы и предательницы Эйри Уайрпул!

Толпа дополнительно загудела. Заиграл королевский оркестр, провожая короля и его свиту со всеми почестями на охоту.

***

В Зачарованном Лесу царила какая-то странная, неспокойная тишина. Пугливо кричали птицы, а деревья, казалось, сдвинулись ближе друг к другу. Хотя, возможно, это так и было. Ведь недаром лес звался Зачарованным.

И вместе с тем лес был прекрасен. Всё здесь точно дышало лесной магией, неуловимым ощущением волшебства. Правда, замечал это только юный принц. Отец его ехал впереди, и на его лице отпечатались постоянные раздумья о войне. А Микколо и Райконо слишком назойливо повторяли ему, что и как надо делать, но Тимрон их уже не слушал. Теперь он думал лишь о том, как ему изловить преступницу. Королевский сын не знал, чего в нём было больше – желания выследить предательницу или интереса к ней. Он очень много слышал об Эйри Уайрпул, но ни разу не видел её.

Вот они вышли к пещере Путника. Увидев следы стоянки, Райк громко провозгласил, что здесь побывала предательница с двумя сообщниками. Принц понял, что скоро ему придётся выполнить свою часть дела. Ему было не по себе: охотился он не в первый раз, да всё на диких зверей и птиц, а на человека – впервые.

Тем временем Эйри, Бодя и Никита двигались сквозь чащи. Эйри вела Арвэда, на котором сидели братья, устав с непривычки от долгой ходьбы. Арвэду тоже плохо пришлось: до следующего водопоя было ещё долго идти, а погода выдалась душная, так что конь шёл медленно и спотыкаясь. Тут у них над головами с большой скоростью пролетел ворон, а Арвед захрипел и встрепенулся.

– Охотники! – Почти шёпотом сказала Эйри, нащупывая лук и спиной отталкивая коня к большим кустам. – Спрячьтесь здесь, если вдруг они окружат меня, садитесь на Арвэда, он отвезёт Вас в Нинур. Сами в бой не лезьте, это очень опасно. – Так сказала она и вышла из-за кустов, прислушиваясь к каждому шороху.