Текст книги "#моя [не]идеальная жизнь"

Автор книги: Софи Кинселла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

А Деметра в самом деле заговаривается. Я не понимаю, о чем это она.

– Самое лучшее? – повторяю я. – Я не совсем…

– Вы должны сохранять позитивный настрой, о’кей? – Она ободряюще улыбается. – Вы так талантливы. Я знаю, что вы сделаете карьеру.

Что-то в этих словах внушает мне… ну, не то чтобы тревогу, но…

Нет, именно тревогу.

Похоже, что…

– Карьеру? – В моем голосе невольно звучит отчаяние. – Позитивный настрой? О чем вы говорите?

В кабине повисает долгая пауза. Деметра смотрит на меня, затем переводит взгляд на мобильник. У нее дикий, блуждающий взгляд.

– Черт! – произносит она шепотом.

Понятия не имею, как на это реагировать. Но на меня надвигается что-то серое, липкое – дурное предчувствие.

– Мы не побеседовали. – Деметра стучит кулаком по голове. – Но… – Она бросает взгляд на мобильник, и ее глаза затуманиваются. – Я схожу с ума.

– Побеседовали о…

Я не в силах докончить фразу. Слова кажутся стеклянными шариками, которые застревают у меня в горле.

С полминуты в кабине царит тишина. У меня начинает кружиться голова. Этого не может быть, просто не может быть… Затем, как будто нарушая чары, Деметра тычет пальцем в кнопку, и лифт трогается.

– Кэт, нам нужно поговорить, – говорит она деловым тоном. – Почему бы вам прямо сейчас не зайти в мой кабинет?

– О чем? – с трудом произношу я, но Деметра не отвечает.

– Просто зайдите ко мне. – И она выходит из лифта.

Я тащусь следом.

Думаю, существует сценарий для такого рода ситуаций, и Деметра следует ему буквально. «Трудные времена… нынешние финансовые вызовы… контракты отдела… сокращение бюджета… были таким хорошим сотрудником… так глубоко опечалены… прекрасные рекомендации… все, что мы сможем сделать…»

А я сижу и слушаю, до боли сжав руки на коленях. На моем лице не дрогнул ни единый мускул. Я веду себя спокойно, но мой разум кричит, как ребенок: «Вы же можете что-нибудь сделать. Можете позволить мне работать дальше. Пожалуйста, позвольте мне работать дальше. Это все, чего я хочу. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Я не могу потерять работу, не могу, не могу…»

Потерять работу. Эта мысль так ужасна, что кажется реальной физической угрозой. Она как цунами, явившееся ниоткуда и парализовавшее меня. Я не могу ни бежать, ни умолять. Слишком поздно.

Я знаю и о трудных временах, и о нынешних финансовых трудностях: я же читаю новости. А может быть, мне следовало предвидеть, что надвигается катастрофа… Но я не увидела. Не увидела.

Теперь Деметра дошла до стандартных фраз: «Любая помощь, которую мы можем вам оказать… хорошие рекомендации…» При этом она уже начинает поглядывать на экран мобильника. В мыслях она не здесь. Долг выполнен. Всё.

Я как будто в дурном сне, когда она предлагает мне доработать недельный срок или вместо этого взять деньги.

– Деньги, – с трудом произношу я. – Мне нужны деньги.

Нет никакого смысла здесь болтаться. Если я уйду сейчас, то смогу сразу же начать рассылать заявления в другие фирмы.

– Прекрасно, – говорит Деметра. – Я только позвоню в эйчар… – Она сразу же звонит, но я почти ничего не слышу из-за навалившегося на меня ужаса. Затем снова поворачивается ко мне. – Меган из эйчара нужно вас увидеть. Она предложила, чтобы вы сразу же зашли. Проводить мне вас до лифта?

Я встаю и, следуя за ней, спускаюсь в вестибюль. Мне все еще кажется, что это сон, а не реальность. Этого просто не может быть, не может быть…

Но когда мы приближаемся к лифту, я вдруг выхожу из полудремы и впадаю в ярость. До этой минуты я была такой хорошей: образцовая служащая-которую-увольняют-и-с-которой-никаких-хлопот! Но сейчас во мне как будто что-то сломалось.

– Значит, тогда, в лифте, вам показалось, что вы меня уже уволили, – резким тоном говорю я.

Судя по изменившемуся выражению лица Деметры, я попала в яблочко.

– Приношу извинения, если вышло какое-то недоразумение, – отвечает она. Мне хочется ее ударить. Если? Если?

– Ну конечно, вышло недоразумение.

– Кэт…

– Нет, я все понимаю. Для вас это такой пустяк, что вы даже не можете вспомнить, сделали это или нет. Да, я понимаю. Ведь у вас такое насыщенное, увлекательное расписание! Встречи… ланчи… вечеринки… увольнение ваших сотрудников. Конечно, всего не упомнить.

Я не думала, что способна говорить таким саркастическим тоном. Но если я полагала, что мне удалось уязвить Деметру, то сильно заблуждалась.

– Кэт, – спокойно произносит она. – Я понимаю, как вы расстроены. Но вы не должны ожесточаться. Если мы останемся в хороших отношениях и оставим дверь открытой… Кто знает? Быть может, вы еще вернетесь и снова будете у нас работать. Вы читали «Возьми быка за рога» Мэрилин Д. Шуленберг? Это очень вдохновляющая книга для всех работающих женщин. Она только что опубликована. Я читала ее в гранках.

Ну конечно, она читала в гранках. Деметра никогда бы не стала ждать, как все нормальные люди, пока книга появится в магазинах.

– Нет, – отвечаю я ровным голосом. – Я ее не читала.

– Ну так вот. – Деметра явно довольна собой. – Теперь у вас есть цель. Когда вы выйдете отсюда, сразу же ступайте в магазин и купите эту книгу. Она должна вас вдохновить. – Она что-то ищет в своем мобильнике, затем читает вслух: «Возьмите ваше будущее в собственные руки. Дерзайте. Жизнь – это книжка-раскраска, но у вас же есть карандаши».

Мне сейчас не до хороших манер – я слишком расстроена. Неужели Деметра совсем ничего не понимает? Я не могу себе позволить купить книгу в твердом переплете о том, как мне раскрасить свою жизнь.

Я стараюсь не завидовать, изо всех сил стараюсь. Но мне так хочется заорать: «Вам-то хорошо! Ваша жизнь уже и так ярко раскрашена!»

Мой внутренний голос звучит так громко, что мне кажется, будто Деметра его слышит. Но она по-прежнему смотрит на меня с безмятежным видом. Вероятно, потом будет хвастаться, что надавала мне кучу ценных советов и что я была очень благодарна.

И тут, в довершение всех бед этого идеального дня, я замечаю Алекса, который идет по коридору в нашу сторону. Он вопросительно смотрит на Деметру, и она отвечает ему взглядом. Теперь я унижена по полной программе.

– Итак, – чопорно обращаюсь я к нему, – я ухожу. Спасибо за работу и за все.

– Я думал, вы уже знаете. – Алекс явно растерян. – Мне жаль.

Алекс и Деметра обмениваются взглядами – это что-то вроде стенографии. У них язык тела – а я никогда не замечала этого прежде. Какая-то непринужденная, естественная близость, которой не бывает между коллегами. Интересно, занимаются ли они любовью прямо здесь, на рабочем месте? Ну конечно, занимаются.

Звонит мобильник Деметры, и она отвечает:

– Алло! О, Майкл! Да, я получила ваш имейл… – Показав мне пять пальцев (что, по-видимому, означает: «Подождите пять минут»), она заходит в ближайшую пустую переговорную. А я остаюсь с Алексом. Снова.

Я бросаю на него взгляд. В его добрых глазах читается сочувствие. Это невозможно вынести! Казалось бы, ужас от потери работы настолько велик, что меня не должно больше ничего трогать. Мне должны быть безразличны и унижение, и попранная гордость. Увы, это не так.

Неожиданно мне хочется высказаться. Почему мы все притворяемся? Я знаю, что правила диктуют: спасай свое достоинство; уходи поскорее; не выдавай свои чувства. Но я же никогда в жизни больше не увижу этого человека!

– Знаете что? – резко произношу я. – Давайте поговорим о том, что произошло на рождественской вечеринке.

– Что? – У Алекса такой изумленный вид, что меня разбирает смех.

– Флора сказала, что я в вас влюблена, – продолжаю я. – Но, конечно, это не так. Это же просто смешно.

– Послушайте. – Алекс лихорадочно ищет выход из неловкой ситуации. – Нам в самом деле не следует…

– Я только думала, что у нас с вами… – я подыскиваю слова, чтобы выразить свою мысль, – …искра. Крошечная искорка… Ну, не знаю… какие-то отношения… какой-то шанс. Мне нравилось проводить с вами время. Я же тогда ничего не знала о вас и…

Я обрываю фразу, так как не собираюсь вслух произносить «Деметра» в коридоре офиса. Он и так знает, что я имею в виду.

– Так что теперь мне неловко, – продолжаю я. – В самом деле неловко. Но знаете что? Я признаюсь в своем смущении. Я не прячусь и не играю в игры. – И я с решительным видом поднимаю подбородок. – Вот она я: смущенная Кейти Бреннер. Бывают вещи и похуже.

Я случайно назвала не то имя, но мне все равно.

Алекс явно ошеломлен моей маленькой речью. Что же, это хорошо. Я обрела свободу и даже слегка развеселилась. И пусть щеки горят, а ноги слегка подгибаются. Ну и что?

– Ладно, – говорю я. – Это все, что я хотела сказать. А теперь прощайте. Передайте Деметре, что я поднялась наверх. Удачи вам во всем. – Я тычу в кнопку лифта и не отрываю от нее глаз в ожидании.

– Кэт… – начинает Алекс, затем останавливается. – Кейти… – делает он новую попытку, но, по-видимому, не знает, что сказать.

И хотя все в моей ситуации ужасно, я чувствую удовлетворение. По крайней мере, с его лица исчезло это покровительственное выражение.

– Кэт… – в третий раз начинает Алекс. – Что вы сейчас собираетесь делать?

– Сейчас?

– Я имею в виду, в плане работы.

– Я уже побеседовала с Кэт. – В разговор вмешивается внезапно появившаяся Деметра. – Я посоветовала ей сохранять позитивный настрой. Она собирается купить «Возьми быка за рога» и черпать вдохновение из этой книги.

– Прекрасно! – без особого энтузиазма произносит Алекс. – Хорошая мысль.

– Я так и подумала. – Деметра кивает, и оба смотрят на меня, словно говоря: Ну вот, мы рекомендовали книгу. Теперь наша совесть чиста.

Имеют ли они хоть какое-то представление о том, что значит жить в Кэтфорде при нищенском бюджете?

– Я не собираюсь покупать эту книгу, Деметра, – возражаю я. – Потому что она стоит восемнадцать фунтов, а я не могу это себе позволить. Я ничего не могу себе позволить. Разве вы не понимаете? Я не такая, как вы! Не такая!

Деметра в недоумении смотрит на меня:

– Но, Кэт, я полагала, что если вы можете себе позволить обедать в «Солт Блок», то также можете купить весьма вдохновляющую книгу…

– Я не могу себе позволить обедать в «Солт Блок»! Каким образом, по вашему мнению, я могу это себе позволить? Все это было враньем! Я просто пыталась произвести на вас впечатление! – В крике выплескивается моя боль. – У меня нет знаменитого папочки, который обеспечил бы мне карьеру.

Лицо Алекса искажается от боли, но мне все равно. Это же правда!

– Вы оба так чертовски благополучны. Что вы знаете? Есть ли у вас хоть какое-то представление, хоть какое-то понятие о… – Я обрываю фразу и смеюсь каким-то странным смехом. – Конечно, вы ничего не знаете. О’кей. Ну что же, ухожу. Наслаждайтесь своей идеальной жизнью.

Двери лифта открываются, и я вхожу. Нажав на кнопку четвертого этажа, я начинаю подниматься. К счастью, ни один из них не пытается следовать за мной. Слезы застилают мне глаза, а сердце бешено колотится. Да, не получилось уйти с достоинством, оставить дверь открытой. Но сейчас мне на это наплевать.

Глава 11

Даже смешно, до чего жизнь похожа на качели! Одно взмывает ввысь, другое падает вниз. Моя жизнь стремительно летит под откос, тогда как жизнь папы наконец-то налаживается. Он прислал мне фотографии юрт, и они отлично выглядят. Душевой блок сверкает, чаши для костра красивые, а Бидди наварила массу варенья. Мы разослали буклеты всем, кто пришел нам в голову. Папа оставлял целые стопки в каждом модном кафе по всему Сомерсету, а я сделала то же самое в Лондоне. (Я оставила стопку в кафе в Уондсворте, и одна модно одетая женщина взяла одну прямо при мне. Было похоже на чудо.)

Но это далеко не все. То, что случилось с папой и Бидди на этой неделе, – настоящий выигрыш в лотерее. Мне все еще не верится, что «Гардиан» поместила в разделе «Новости глампинга» материал о «Сельском прибежище Энстерз-Фарм».

С ума сойти! Ведь Энстерз-Фарм пока что даже не приведен в должный вид! Какой-то журналист явно срывал дедлайн – и тут обнаружил наш сайт. И подумал: «Пойдет». В заметке есть все: юрты, куры, даже мой текст, что дети должны быть детьми. Они поместили фото чаши для костра перед юртой с подписью: «Энстерз-Фарм – новейшая семейная гавань для туристов класса люкс». Когда я это увидела, то чуть не обезумела от радости. Подумать только – «Гардиан»!

Если бы я все еще работала в компании, это было бы моим величайшим триумфом. Я могла бы торжественно войти в кабинет Деметры и сказать: «У меня есть для вас новый бренд».

Но меня уволили.

Сейчас последняя неделя февраля, и у меня нет работы. И никаких перспектив трудоустройства. У меня уже болят руки от набора и отправки резюме в разные фирмы и от поисков брендинговых агентств в «Гугле».

Я изучила все до единой компании в Соединенном Королевстве, которые могли бы мною заинтересоваться. Голова забита продукцией, компаниями, контактами. Я вымоталась, я в панике. Иногда, случайно взглянув в зеркало, вижу свое потерянное лицо – и сразу же отвожу взгляд.

Чтобы не поддаваться страху, стараюсь чем-то себя занять. Я навела порядок в гамаке над кроватью. Заново спланировала бюджет таким образом, чтобы денег хватило на два месяца. Я очень много хожу пешком, потому что это можно делать бесплатно. Плюс при ходьбе вырабатываются эндорфины, а теоретически это должно бодрить. Правда, не могу сказать, что это действительно так. А еще я регулярно пощу что-нибудь в инстаграме. Я выложила унылые снимки лондонских улиц в четыре утра. (Не могла уснуть, но не стала об этом упоминать.) Поместила фото нового ларька, где продаются брецели. У меня бодрый и жизнерадостный тон, так что никто бы не догадался, что я безработная.

Флора постоянно на связи. Пишет эсэмэски и длинные мейлы, которые начинаются так: «О ГООООООООСПОДИ! Не могу поверить, что эта ведьма тебя УВОЛИЛА, это ТАК НЕСПРАВЕДЛИВО!!!!!!!!»

Я ответила на мейл, но не стала говорить с Флорой по телефону. Просто чувствую себя сейчас слишком уязвимой. Сара тоже вышла на связь – прислала мне открытку с удивительно длинным и доброжелательным текстом. Оказывается, еще до моего прихода в «Купер Клеммоу» Деметра уволила бойфренда Сары. Его зовут Джейк, и он действительно хороший дизайнер. Он ни в чем не провинился – просто оказался лишним. Все эти месяцы Джейк был безработным и до сих пор никуда не устроился. Они оба тяжело это переживают, но пытаются сохранять позитивный настрой. Сара закончила письмо словами: «Я знаю, как тебе тяжело», – и прибавила несколько печальных эмодзи.

Несомненно, у Сары были наилучшие намерения, но открытка совсем меня не подбодрила. Я так и не пошла на их посиделки в «Синий Медведь». Да и как я могла? Я же больше не член клуба. И в любом случае я не смогу заплатить за всех, когда до меня дойдет очередь.

Я провожу много времени дома, но даже это сопряжено со стрессами из-за нашей новой соседки по квартире. На время отъезда в Париж Анита сдала свою комнату. Вообще-то это запрещено, но домовладелец никогда к нам не заглядывает. (Мне бы хотелось, чтобы заглянул. Он мог бы выкинуть весь этот вей.) Наша новая соседка – жизнерадостная белокурая девушка по имени Айрин. У нее розовые щеки, а на голове цветастый платок. Я возлагала на нее большие надежды, пока она не пригласила своих друзей.

Я говорю «друзей», но это не совсем друзья. Это какая-то религия. Церковь Чего-То-Там (я не расслышала название, а теперь неудобно спрашивать). И все они, собравшись в комнате Айрин, поют, беседуют и кричат: «Да!»

Нет, ничего не имею против Церкви Чего-То-Там. Уверена, что они очень хорошие люди. Но только они слишком шумные. В общем, с этим пением, коробками с веем и мотивирующими выкриками Алана «Придурок!» в нашей квартире стало невыносимо.

Я зашла на кухню, чтобы приготовить себе овощное рагу, и сижу сейчас на полуразвалившихся коробках. Может быть, присоединиться к Церкви Чего-То-Там? Думаю об этом и криво усмехаюсь. Может быть, это и есть ответ. Только мне не кажется, что у меня хватит энергии кричать «Да!» по двадцать раз за вечер. По правде говоря, у меня вообще мало энергии. Я иссякла. Выдохлась.

Я помешиваю свое ореховое пюре и рагу из брюквы (дешево и питательно), прикрыв глаза от усталости. На мгновение теряю бдительность и позволяю своему разуму заглянуть куда не следует. Туда, где холодно, страшно и полно неудобных вопросов.

А что, если я не найду работу?

Найду.

А если нет?

Я вдруг чувствую влагу у себя на щеке – это из глаза выкатилась слезинка. Это от пара, яростно говорю я себе. Это из-за лука. Это из-за вея.

– Все в порядке, Кэт?

На пороге кухни появляется Алан. Подпрыгнув, хватается за дверную перемычку и начинает подтягиваться на руках.

– Прекрасно! – Я с трудом изображаю бодрую улыбку. – Все хорошо! – Я добавляю в рагу сушеные травы и помешиваю его.

– Компания умалишенных, правда? – Он кивает в сторону комнаты Айрин.

– Я считаю, что нам следует уважать их веру, – отвечаю я, и тут квартира снова оглашается криком: «Дааа!»

– Нееет! – вопит Алан и усмехается мне. – Сумасшедшие. Ты знаешь, что она хочет еще одну комнату для своей подруги? Спрашивала, не собираюсь ли я съезжать. Какая наглость! Они хотят превратить квартиру в коммуну.

– Я уверена, что не хотят.

– Как ты думаешь, они трахаются или что-то в этом роде?

– Что?

– Типа, они же не все дали обет воздержания, не правда ли?

– Понятия не имею, – отвечаю я ледяным тоном.

– Просто интересно. – Его глаза блестят. – Многие такие культы сопряжены с ужасными гадостями. А некоторые эти девчонки очень даже ничего. – Алан еще несколько раз подтягивается на руках, потом добавляет: – Я имею в виду, эта Айрин – горячая штучка. У нее кто-нибудь есть?

– Не знаю. – Я перекладываю рагу в миску и выразительно произношу: – Извини.

Затем встаю с коробок и, протиснувшись мимо Алана, направляюсь в свою комнату. О господи, только бы Алан не стал мутить с Айрин! Я слышала, как он занимается сексом, и это похоже на их мотивирующие выкрики – только в десять раз громче.

Залезаю на кровать, сажусь по-турецки и приступаю к рагу. При этом я пытаюсь думать о чем-то позитивном. Ну же, Кейти! Все не так плохо. Сегодня я разослала уйму резюме. Это хорошо. Может быть, теперь зайти в инстаграм? Запостить что-нибудь прикольное?

Но просматриваю в телефоне снимки, и они как будто издеваются надо мной. Кого я обманываю всеми этими фальшивыми жизнерадостными фотографиями? В самом деле, кого?

По моему лицу текут слезы. Все мои защиты рухнули. Они держатся до тех пор, пока веришь, что ситуация не безнадежна.

Под влиянием момента фотографирую гамак, затем – рагу из брюквы. Оно не похоже на рагу, которые я видела в инстаграме, – это неаппетитная оранжевая масса, похожая на тюремную пищу. А если выложить этот снимок? Неприглядную правду? Посмотрите на мой дешевый ужин. Посмотрите на мои колготки, вываливающиеся из гамака. Посмотрите на все мои резюме.

Господи, я совсем расклеилась! Ты просто устала, твердо говорю я себе. Просто устала…

Неожиданно звонит телефон, и я подпрыгиваю, чуть не опрокинув миску. На какую-то долю секунды я думаю: Работа, работа, работа?

Но это Бидди. Ну конечно.

Я не сказала об увольнении ни Бидди, ни папе. Пока. Конечно, я им обязательно скажу. Просто не знаю когда.

О’кей, а теперь начистоту: я отчаянно надеюсь, что мне не придется ничего им говорить. Надеюсь каким-то образом все утрясти по-тихому. Устроюсь на новую работу и скажу им постфактум, легко и непринужденно: «Да, я поменяла работу. Та была так себе, так что пора было ее сменить». Пусть они думают, что это был мой выбор. Движение вверх по карьерной лестнице. Я избавлю их от всех тревог и печалей. Избавлю себя от всех тревог и печалей.

Потому что если я скажу папе, что меня уволили из «Купер Клеммоу»… О боже! При одной мысли у меня бегут мурашки. Тогда мне придется справляться не только со своей болью, но и с его праведным гневом. Он будет кипеть от возмущения и спрашивать, в чем дело… А сейчас у меня на это совсем нет сил.

Бидди – другое дело, она разумнее. Но сейчас не время ее грузить. Хватает дел с глампингом, и я чувствую, что ей приходится нелегко. Оказалось, что требуется больше денег и трудов, чем она ожидала. Нет, я не могу напрягать ее еще и своими проблемами.

К тому же Бидди непременно станет предлагать мне деньги. Но это ее наследство, и оно должно пойти на бизнес, а не на меня. Честно говоря, я бы скорее отказалась от квартиры в Лондоне, нежели позволила Бидди за нее платить.

К тому же завтра у меня, возможно, будет новая работа. Возможно.

– Привет, Бидди! – Я вытираю рукавом лицо. – Как дела?

После Рождества Бидди стала часто мне звонить. Это следствие этой истории с глампингом. Я помогала ей заказывать мебель для юрт, и мы обсуждали, где поместить каждую чашу для костра и каждую скамью. У нее также есть множество вопросов к Алану, касающихся сайта. И, надо отдать ему должное, он очень терпелив. Фактически весь этот проект мы создали вдвоем с Аланом.

– Я не отрываю тебя, дорогая? Ты не ешь? Мы только что попробовали новый рецепт таджина из баранины. Если мы будем предлагать туристам еще и обед, думаю, это блюдо будет… неплохим.

Неплохим. Это слабо сказано. В переводе с языка Бидди это означает божественно вкусно. Перед моим мысленным взором вдруг возникает Бидди, раскладывающая по тарелкам ароматную маринованную баранину, приправленную травами из собственного огорода. А папа в это время разливает красное вино из «Кэш-энд-кэрри».

– Превосходно! – говорю я. – Молодец! Так ты хочешь обсудить меню?

– Нет. Кейти, дело в том, что… – Бидди обрывает фразу, и я вдруг понимаю, что она волнуется.

– Все в порядке?

– Да! Прекрасно! О, дорогая… – Бидди опять останавливается.

– Что? – спрашиваю я. – Бидди, что такое?

– Они пользуются нашим сайтом. Сработало! Только за сегодня пришло пять заявок. Три семьи подали заявки на уик-энд в Пасху, а четыре – на следующую неделю. Четыре семьи, Кейти!

– О господи!

Даже я потрясена. Я в принципе знала, что люди объявятся, но четыре семьи!

– Изумительно! Вау! Бидди, ты это сделала!

– Но мы же не готовы! – восклицает она. – Вот в чем дело! Дорогая, мне страшно! У нас будут настоящие клиенты, а я не знаю, как мы с ними справимся, как будем развлекать… Что, если все пойдет наперекосяк? А от твоего папы никакой помощи… Я имею в виду, он хороший человек, но…

Она умолкает, и я с удивлением смотрю на телефон. Никогда не слышала, чтобы у Бидди был такой взволнованный голос.

– Ты великолепно справишься! – успокаиваю я ее. – Твои чудесные завтраки, и все сельские забавы и развлечения…

– Но как нам все это организовать? Я попросила помочь Денизу из деревни, но она только задает вопросы, на которые я не могу ответить.

– Направь ее ко мне. Или ты хочешь, чтобы я приехала на уик-энд?

Говорю и прихожу в ужас. Билет в Сомерсет и обратно стоит целое состояние. Как же я смогу это себе позволить? Но ведь я уже предложила.

– Да, Кейти! – радостно восклицает Бидди. – Ты правда можешь приехать? Ты же знаешь, мы так на тебя надеемся. Когда ты рядом, все сразу становится на место. Разумеется, мы оплатим твой билет. Я знаю, что ты очень занята на своей замечательно работе в Лондоне, и мы всегда очень тобой гордимся. Но я хочу сказать кое-что еще… – Она колеблется, как будто не может заставить себя продолжить.

– Что?

На том конце линии молчание, и я недоуменно морщу лоб. Что же такое не может выговорить Бидди?

– Бидди? Бидди, ты меня слышишь?

– Кейти, ты не могла бы взять отпуск? – наконец решается Бидди. – Не могла бы нам помочь – только в самом начале? Может, остаться на неделю-другую? Или сколько сможешь.

– Бидди… – начинаю я, затем умолкаю.

Я не знаю, что сказать. Да, такого поворота я не ожидала.

– Я знаю, знаю. – Бидди сразу же идет на попятный. – Мне не следовало спрашивать, это нечестно. Ты же стараешься пробиться в этом мире. Нет, если ты не сможешь, мы поймем. У тебя твоя карьера, твоя жизнь, твоя квартира… Кстати, как идет ремонт?

– О, прекрасно… я… ах! Господи! А-а-а-а!

Мир внезапно становится черным. На меня напали! Что-то ударяет меня, окутывает… Задыхаюсь, в панике размахиваю руками… И вдруг до меня доходит, что произошло.

Рухнул проклятый гамак.

Я освобождаюсь от черной трикотажной юбки, которая свалилась мне на голову, и горестно осматриваю свою постель. Гамак повис с одного конца. Все барахло разбросано по кровати – одежда, шампуни, книги, журналы. На то, чтобы все разобрать, у меня уйдет сто лет. Единственный плюс заключается в том, что миска с рагу стояла на полу и не опрокинулась.

На самом деле, никакой это не плюс.

– Кейти? – доносится из трубки встревоженный голос Бидди. – Кейти, что случилось?

Я хватаю телефон:

– Все в порядке. Извини. Просто кое-что упало. Со мной все хорошо. Гм-м… – Я пытаюсь сосредоточиться. – Так о чем мы говорили?

– Я же забыла сказать, дорогая, что мы тебе заплатим!

– Что?

– Если бы ты смогла приехать и помочь нам, мы бы тебе, конечно, заплатили. Ты же знаешь, что мы хотим заплатить тебе за все, что ты уже сделала, дорогая. А теперь у нас, похоже, будет какой-то доход…

– Вы… – Я провожу рукой по лицу. – Вы мне заплатите?

Это же деловое предложение. Мне предлагают работу. Меня разбирает истерический смех – но я не смеюсь. Я помешиваю рагу, погрузившись в свои мысли.

Мне в голову пришла идея – упадническая идея. Она призывает сдаться: ведь все рассыпается в прах.

А какие у меня были мечты! Я часто лежала на кровати, изучая карту лондонского метро. И воображала, как стану такой же, как эти успешные люди, которых я видела во время однодневных набегов на столицу. Люди, которые куда-то торопятся, у которых есть цель в жизни, широкие горизонты. Я представляла себе, как взбираюсь по карьерной лестнице – если буду упорно трудиться. Работа над всемирными трендами; встречи с замечательными людьми; жизнь на полную катушку.

Да, я знала, что это трудно. Ну, быть может, и не так уж трудно.

– Кейти?

– Прости. Я просто задумалась.

Это вовсе не означает, что я сдаюсь, сурово говорю я себе. Ведь это всего лишь… Что именно? Перегруппировка. Потому что я справлюсь. Просто мне требуется время.

– Бидди, не вешай трубку, – прошу я. – Мне нужно кое-что проверить.

Кладу телефон, торопливо выхожу из комнаты и стучусь в дверь Айрин. Никто не отзывается. Но я говорю себе, что это срочно и что бог Айрин поймет, – и вхожу в комнату.

Я вижу целое море склоненных голов. Черт возьми! Очевидно, у них час молитвы, а я помешала. Но я не сдаюсь. Мне нужно знать.

Я пробираюсь к Айрин мимо фигур, скрестивших ноги по-турецки. Айрин сидит на кровати. Ее волосы блестят, глаза закрыты, на румяном лице экстаз. Алан прав: она действительно горячая штучка.

– Айрин? – шепчу я ей на ухо. – Айрин, простите, что отрываю. Это правда, что вы хотите снять еще одну комнату?

Глаза Айрин открываются, и она поворачивается ко мне.

– Да, – отвечает она шепотом. – Для моей подруги Сони.

Она указывает на Соню, еще более белокурую и горячую, чем сама Айрин. Черт побери! Алан решит, что попал в рай.

– Я могу сдать вам свою.

– Замечательно! – У Айрин округляются глаза. – Когда?

– Как только мы сможем обо всем договориться. Заходите ко мне, когда освободитесь.

Я выхожу на цыпочках, и мой мозг лихорадочно работает. Что же делать? Я не могу выложить Бидди все начистоту: ведь она сейчас так взвинчена. Если она будет расстраиваться еще и из-за моих проблем, никому от этого не будет пользы.

Итак… Ладно, вот что я сделаю:

1. Помогу Бидди и папе.

2. Не стану их тревожить.

3. По-тихому разберусь со своей жизнью.

4. Расскажу им основные детали, когда все уладится.

5. Даже когда все уладится, им ни к чему знать каждую мучительную деталь моей жизни.

6. Особенно про то, как Деметра даже не могла вспомнить, уволила она меня или нет.

7. И как меня приняли за бездомную.

Но что же мне все-таки сказать? Здесь и сейчас? Что же я скажу Бидди?

Я беру телефон и делаю глубокий вдох.

– Бидди… Появилась… э-э… возможность, – говорю я в трубку. – Это трудно объяснить… Во всяком случае, главное то, что я смогу вам помочь. Я приеду завтра.

– Ты приедешь завтра? – Бидди ошеломлена. – Кейти, дорогая! А как долго ты сможешь пробыть?

– Пока что не знаю точно, – туманно отвечаю я. – Мне нужно кое с кем переговорить… кое-что уладить… Вероятно, на пару недель. Или побольше. Как-то так.

– Значит, ты берешь отпуск? – предполагает Бидди. – Как та милая леди, которая пару лет назад захотела научиться варить варенье, помнишь? Она взяла отпуск на работе в городе. На полгода. Как ты думаешь, ты сможешь столько у нас пробыть?

В голосе Бидди я слышу надежду. Откровенно говоря, я не знаю, что ответить.

Полгода. Ясно одно: за эти полгода мне непременно нужно найти работу.

– Пробуду, сколько смогу, – наконец говорю я, обходя молчанием вопрос Бидди. – Как приятно будет вас увидеть! Жду не дождусь!

– О, Кейти, я тоже! – Радость Бидди бьет ключом. – Как замечательно, что ты какое-то время побудешь дома! Твой папа будет в восторге. Все будут в восторге. Дорогая, я правда думаю, что с твоей помощью у нас с этим глампингом что-нибудь получится…

Она все говорит и говорит, а я опускаюсь на заваленную барахлом постель и смотрю на потолок, весь в пятнах. Полный любви голос Бидди – словно бальзам на мои раны. Значит, я кому-то нужна. И я уже предвкушаю домашнюю еду, комнату с настоящим стенным шкафом, вид из окна на холмы.

Но в то же время моя решимость крепнет. Я просто беру тайм-аут, но не сдаюсь. Мне же чуть больше двадцати. Неужели я позволю первому же препятствию разрушить мои честолюбивые мечты? Нет! В один прекрасный день я еще буду работать в брендинговой фирме. Буду ходить по мосту Ватерлоо и думать: «Это мой город». Да, так и будет.